CC BY
164
4
Вопросы образования.
15. Комин, В.В. Анархизм в России |Текст| / В.В. Комин. — Калинин : Изд-во Калининского гос. педаг. ин-та им. М.И. Калинина, 1969. — 244 с.
16. Худайкулов, М. Из истории борьбы большевистской партии с анархизмом |Текст| / М. Худайкулов. — Ташкент : Изд-во «Узбекистан», 1984. — 182 с.
17. Канев, С.Н. Революция и анархизм: Из истории борьбы революционных демократов и большевиков против анархизма (1840—1917 годы) |Текст| / С.Н. Канев. — М. : Мысль, 1987. — 328 с.
18. Пронякин, Д.И. Анархизм: «исторические» претензии и уроки истории |Текст| / Д.И. Пронякин. — J1.: Лениздат, 1990. 160 с.
19. Замошкин, Ю.А. Кризис буржуазного индивидуализма и личность |Текст| / Ю.А. Замошкин. — М.: Наука, 1966. — 328 с.
20. Звучащие смыслы |Текст|: Альманах / Сост. и отв. ред. С.Я. Левит, Л.Т. Мильская. — СПб.: Изд-во Санкт-Петербургского университета, 2007. — 781с.
УДК 347.23
АЛ. Тебряев
О ПОНЯТИИ «ПРАВОПРЕЕМСТВО» КАК КАТЕГОРИИ ГРАЖДАНСКОГО ПРАВА
Когда речь заходит о понятии правопреемства, эту категорию невозможно рассматривать без основания ее возникновения. Юридический факт — узловой пункт, в котором скрещиваются и из которого исходят обе главные ветви общей теории права — учения о праве объективном и субъективном. В самом деле, юридический факт является условием применения объективной нормы, но тот же юридический факт — условие существования субъективного права, т. е. его возникновения, изменения и прекращения в гражданском правоотношении. Например, смерть наследодателя есть условие применения объективных норм о наследовании и вместе с тем условие прекращения всех субъективных прав и субъективных обязанностей умершего, возникновения субъективных прав и субъективных обязанностей его наследников и изменения ряда субъективных прав и обязанностей, связанных с этим событием.
Таким образом, сточки зрения субъективного права юридический факт есть всякое обстоятельство, изменяющее правоотношение, иными словами, всякое обстоятельство, способное повлечь за собой изменения в правовой сфере лица, или, что то же, вызвать возникновение, изменение, прекращение прав либо обязанностей лица. Нельзя не согласиться с цивилистами, полагающими, «что для объективного права юридический факт есть всякое право, реализующее обстоятельство, т. е. обстоятельство, способное привести в движение норму, т. е. вызвать ее применение и установленные ею последствия» [ 1].
Понятие «правопреемство» отдельными авторами рассматривается с разных точек зрения, зачастую исходя из спорности определения объекта, содержания правоотношения и непременного изменения субъектного состава в таких правоотношениях.
Правопреемство как законодательный термин неоднократно используется в Гражданском кодексе Российской Федерации в статьях, определяющих реорганизацию юридических лиц, порядок их ликвидации, замену лица в обязательстве, в купле-продаже, при наследовании и др. Толкование правил в подобных случаях позволяет прийти к выводу что законодатель при замене лиц в правоотношениях термины «правопреемство» и «переход» или передачу права отождествляет и рассматривает как взаимозаменяемые.
Само понятие правопреемства интерпретируется по-разному Использование в законе этого и других тождественных понятий обязывает науку выявить их смысл, роль и место в гражданском праве. Критика института правопреемства продолжается и сегодня. Оценить аргументы его противников необходимо для уяснения сущности перехода права собственности, перемены лиц в обязательстве, наследования и других важных институтов гражданского права.
Рассмотрим понятие «правопреемство» исходя из спорности определения объекта и содержания правоотношения. Наиболее известные определения понятия объекта правоотношения: объекта как то, на что направлено или на что
воздействует правоотношение [2, с. 233], и как то, по поводу чего возникает правоотношение [3, с. 45]. Но и у авторов, придерживающихся одного определения объекта, нет единства в понятиях на содержательную сторону данного представления, особенно применительно к обязательственным правоотношениям. Под объектами предлагают понимать вещи [4, с. 31], любые блага, кроме действий и лиц [5, с. 140], вещи, нематериальные блага [6, с. 164] и др.
Б.Б. Черепахин отмечал, что «движение правоотношения начинается его возникновением и заканчивается его прекращением. В этих пределах правоотношение существует и действует, причем его действие может ограничиваться во времени одним моментом (например, при купле-продаже за наличный расчет), а может длиться и в течение более или менее продолжительного периода времени (например, при договоре имущественного найма). За время действия правоотношение может претерпеть то или иное изменение в содержании или в субъектном составе, сохраняя прочие свои черты, продолжая существовать в измененном виде» [7, с. 316]. В целом с таким положением согласиться невозможно. Не трудно представить, что не во всяком договоре купли-продажи действие правоотношения во времени может ограничиться одним моментом, поскольку при продаже, например, предприятия или недвижимости, отдельные правомочия собственника передаются не вместе. Прием-передача недвижимости и его государственная регистрация, сопровождающие переход правомочий владения и пользования, а позднее и правомочие распоряжения, могут быть разведены во времени. А что будет сохраняться правоотношение, если меняется его содержание , — утверждение весьма не бесспорное, с ним справедливо не согласен В.А. Белов [8, с. 22].
Что касается критики понятия правопреемства начиная с середины пятидесятых годов прошлого столетия, то она так или иначе не утихает по сегодняшний день. Хотя при этом авторы критики не отказываются в целом от института правопреемства (категории, юридической фикции в гражданском праве).
По мнению В.П. Грибанова, недопустимо использовать понятие «переход права собственности». Его доводы основываются на различии видов и форм собственности по советскому праву, где покупатель далеко не всегда получал те же полномочия, что имелись у продавца. «Изменение типа или формы права собственности при купле-про-
даже не приводит и не может привести к «переходу права собственности». В данном случае происходит одновременное прекращение права собственности у продавца и возникновение права собственности у покупателя» [9, с. 385]. Подобные взгляды высказывали и другие ученые [ 10, с. 255].
Д.М. Генкин отмечал, что преемство происходит в праве собственности как таковом, поэтому границы права могут и измениться [11, с. 127]. После провозглашения равенства всех форм собственности (ч. 2 ст. 8 Конституции РФ, п. 4 ст. 212 ГК) подобные аргументы вовсе потеряли актуальность и не используются современными противниками понятия правопреемства.
Другой довод В. П. Грибанова: совершив сделку по отчуждению имущества, продавец исчерпал свое право, которое по этой причине не может трансформироваться в право иной формы (вида) или перейти к иному лицу. Содержание права покупателя не зависит от воли сторон сделки и полностью основано на правовых предписаниях [9, с. 387].
Первое утверждение сегодня не соответствует закону. Как правильно отметил Г.С. Васильев, даже в период написания В.П. Грибановым названной работы его позиция была верна лишь отчасти. Действительно, на индивидуально-определенные вещи право собственности переходило в момент заключения договора (ст. 66 ГК РСФСР 1922 г.). Однако собственником вещей, определенных родовыми признаками, покупатель становился лишь после их индивидуализации путем передачи. Следовательно, даже в то время заключение договора далеко не всегда лишало продавца полномочий в отношении вещи. Ведь отчуж-датель перестает быть собственником лишь после возникновения данного права у приобретателя (п. 1 ст. 235), что обычно связано с передачей вещи (ст. 223 ГК). До этого момента отчуждатель сохраняет все свои полномочия в отношении вещи, включая право распоряжения ей.
Второе утверждение намного ближе к истине, однако оно не подрывает учения о правопреемстве , ведь суть последнего не в возможности договориться о правомочиях собственника, а в тождестве права до перехода и после него [12]. Именно последнее утверждение берется нами во внимание.
Одним из последовательных критиков концепции «перехода прав» является В.А. Белов [8, с. 18]. Он полагает, что права не переходят, а лишь прекращаются у одного лица и возникают у другого. Вот его доводы. Во-первых, он присоединя-
4
Вопросы образования^
ется к указанию В.А. Рясенцева на то, что права не могут перемещаться в пространстве, ибо имеют нематериальную сущность. Кроме того, любое понятие о переходе подразумевает, что существует хотя бы бесконечно малый промежуток времени, когда право никому не принадлежит, что приводит к немыслимому выводу о существовании прав без субъекта. Этот аргумент использует также М.А. Мирошникова [12, с. 16].
Представляется, что последнее утверждение далеко от истины. Никто не сомневается, что категория течения времени — абсолютна, что время невозможно остановить. Смена дат в 24 часа каждых суток не образует какого-либо бесконечно малого промежутка времени, когда прекращается один день и начинается другой, а в этом промежутке нет какой-либо даты.
Г.С. Васильев не согласен с утверждением В.А. Белова, что право невозможно передать от одного лица другому «Следуя аргументам В.А Рясенцева, автор повторяет и его заблуждения. Говорить о перемещении прав и обязанностей в пространстве может лишь тот, кто видит за ними реальные оковы, которыми опутан должник и которые непременно опустеют при смене обязанного лица, хотя бы на время. Однако права нельзя путать с вещами, ибо они лишены субстанции. Поскольку vinculum juris в пространстве не существует, никто не перебрасывает его из рук в руки, подобно веревке. Переход права означает лишь то, что с некоторого момента субъектом отношения считается не лицо А, а лицо Б. Поскольку переход прав совершается в чуждой времени и пространству области идеального, говорить о бесконечно малых промежутках, когда право оказывается бессубъектным, неуместно. Именно это имел в виду Б.Б. Черепахин, когда писал, что правопреемство является специальным юридическим понятием. Развивая логику критикуемых авторов ad absurdum, можно сказать, что всегда существует момент, когда право у продавца уже прекратилось, а у покупателя еще не возникло. Получается, что всегда существует промежуток времени, когда вещь оказывается бесхозяйной, что противоречит закону [12, с. 53]. С таким доводом следует согласиться.
В.А. Белов также утверждает, что «категория «передача» предполагает возможность перехода предмета передачи не только куправомоченному, но и любому иному лицу Всякая вещь, например, может находиться как в законном, так и в незаконном обладании. Можно ли говорить, что то же
происходит и со всяким субъективным правом — что оно может принадлежать какуправомоченно-мулицу, такинеуправомоченному [8, с. 18—19]? В.А. Белов сам же на заданный вопрос далее отвечает, что «очевидно нельзя, ибо сама категория «неуправомоченный» предполагает отсутствие у лица субъективного права вне зависимости от того, что какие-то обстоятельства могут свидетельствовать и об обратном. То же самое с обязанностью». Этот довод также неубедителен, ибо основан на смешении понятий. Управомоченным можно назвать или того, кому субъективное право уже принадлежит, или того, кто ожидает его получения на законном основании. В обоих случаях в качестве противоположной стороны выступает «неуправомоченное лицо», т. е. тот, у кого нет субъективного права в настоящем, либо тот, кто не может претендовать на него в будущем. Автор смешивает эти значения. Когда он пишет, что вещь может достаться неуправомоченному лицу, речь идет о втором из них. Между тем тезис, что обладатель права — всегда управомоченное лицо, подразумевает первый смысл.
Следующий довод В.А. Белова таков: субъективное право может быть либо содержанием, либо объектом права. Если верны оба варианта, «пришлось бы признать за правоотношением значение юридического факта», что вряд ли стало бы «преимуществом науки» [8, с. 16—17]. Поэтому автор выбирает первую возможность и делает вывод, что субъективное право не может быть объектом иных прав. Оно не обладает оборотоспособностью и не может переходить к другим лицам. С таким выводом не согласен Г.С. Васильев [14], полагая, что «в состав изъятых из оборота вещей входят публичные вещи. Они всегда находятся в государственной собственности и оперативном управлении (хозяйственном ведении) государственных предприятий. Не вызывает сомнений возможность их перехода к другому лицу на основании административного акта и в порядке универсального правопреемства (при реорганизации предприятий). Таким образом, существуют объекты, не обладающие оборотоспособностью, которые могут переходить к иным лицам. Поэтому утверждение В.А. Белова неверно» [15]. Мы можем присоединиться к подобному категоричному выводу не в целом, а только в части. Трудно не согласиться с мнением В.А. Белова, что «всякое субъективное право (какое точное название — «субъективное» право, т. е. право, не существующее без его субъекта) неразрывно связано с его субъектом [8, с. 18].
Чтобы показать неразрывность субъективного права с его носителем необходимо ответить на вопрос: а что же представляют собою гражданские права и обязанности, образующие юридическое содержание гражданского правоотношения и в чем их существо? «Гражданское право, входящее в содержание гражданского правоотношения, обычно именуется в литературе «правомочием» или «субъективным гражданским правом» [2, с. 105]. О.С. Иоффе отмечал, что «смысл введения в научное употребление этих терминов состоит в том, что слово «право» применяется в различных значениях. Говоря «право», мы имеем в виду в одних случаях совокупность действующих юридических норм, а в других — право, принадлежащее данному лицу как субъекту определенного правоотношения. Во избежание смешения различных понятий, выражаемых одним и тем же термином, право как совокупность норм принято именовать правом в объективном смысле (объективное право), а право, принадлежащее отдельному лицу, — правомочием или правом в субъективном смысле (субъективное право). В то же время самое выражение «субъективное право» также не должно порождать недоразумений. Субъективное право существует реально, а не только в сознании индивида. В этом смысле оно вполне объективно» [2, с. 105].
СПИСОК J
1. Магазинер, Я.М. Общая теория права на основе советского законодательства |Текст| / Я.М. Магазинер // Правоведение. — 1998. — № 4. — С. 117-128.
2. Иоффе, О.С. Избранные труды: В 4 т. — Т. 11. — Советское гражданское право |Текст| / О.С. Иоффе. — СПб.: Изд-во «Юридический центр Пресс», 2004.
3. Красавчиков, O.A. Гражданские правоотношения и их структурные особенности |Текст| / O.A. Красавчиков. — Свердловск. 1975.
4. Агарков, М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву |Текст| / М.М. Агарков. — М., 1940.
5. Алексеев, С.С. Общая теория социалистического права |Текст| / С.С. Алексеев. — Свердловск, 1963. Вып. 11.
6. Толстой, Ю.К. К теории правоотношения |Текст| / Ю.К. Толстой. — J1.: Изд-во ЛГУ, 1959.
7. Черепахин, Б.Б. Правопреемство по советскому гражданскому праву |Текст| / Б.Б. Черепахин. — М., 1982.
8. Белов, В.А. Сингулярное правопреемство в обязательстве. Опыт исторического исследования, теоретической и догматической конструкции и обобщения российской судебной практики |Текст| / В.А. Белов. — М., 2002.
Применительно к институту правопреемства мы можем говорить только о субъективных правах конкретного индивида. Сами по себе они «переходить» к другому индивиду (правопреемнику) не могут, ибо у него возникают «свои» субъективные права в порядке правопреемства. Вместе с тем субъективные права правопреемника вытекают из субъективных прав праводателя, подобно существующей тесной связи между объективным и субъективным правом: у лица могут быть лишь такие субъективные права, которые вытекают из норм объективного права. Следовательно, самое существование того или иного субъективного права и субъективных обязанностей правопреемника зависит от характера и содержания субъективных прав и обязанностей праводателя. Но у каждого индивида (субъекта) они могут быть только свои, при этом в правопреемстве субъект меняется. Не следует забывать, что термин «правопреемство» имеет техническое (то есть специально-юридическое) значение. Он призван выразить простую мысль: преемник получает право, сущность, объект и обременения которого совпадают с теми, что были у предшественника-праводателя. Взгляд же на преемство как на прекращение одного права и возникновение другого при последовательном проведении не может повлечь отказ от понятия правопреемства вообще.
9. Грибанов, В.П. Правовые последствия перехода имущества по договору купли-продажи в советском гражданском праве |Текст| / В.П. Грибанов // Осуществление и защита гражданских прав / Под ред. B.C. Ема. - М„ 2000.
10. Советское гражданское право |Текст|: В 2 ч. / Отв. ред. В.А. Рясенцев. —Ч. 1. — М., 1960.
11. Генкин, Д.М. Право собственности в СССР |Текст| / Д.М. Генкин. — М., 1961.
12. Васильев, Г.С. Преемство в праве собственности как разновидность сингулярного правопреемства |Текст| / Г.С. Васильев // Правоведение. — 2006. № 6,- С. 52-66.
13. Мирошникова, М.А. Сингулярное правопреемство в авторских правах |Текст| : Дисс. ... канд. юрид. наук / М.А. Мирошникова.— СПб., 2004. — С. 16.
14. Васильев, Г.С. Ограничения оборота вещей |Текст| / Г.С. Васильев // Правоведение. — 2006. № 1. - С. 119—122.
15. Васильев, Г.С. Преемство в праве собственности как разновидность сингулярного правопреемства |Текст| / Г.С. Васильев // Правоведение. — 2006. № 6. - С. 54.
