CC BY
100
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 343 ББК 67.51
DOI 10.24412/2414-3995-2021-1-114-120 © Е.С. Жигарев, 2021
Научная специальность 12.00.08 - уголовное право и криминология; уголовно-исполнительное право
О ПОНЯТИИ КРИМИНОЛОГИИ КАК ОТРАСЛИ ЧЕЛОВЕКОВЕДЧЕСКИХ НАУК
Евгений Семенович Жигарев,
профессор кафедры криминологии, доктор юридических наук, профессор, Почетный член (академик) Российской академии естественных наук (РАЕН) Московский университет МВД России имени В.Я. Кикотя (117997, Москва, ул. Академика Волгина, д. 12)
E-mail: office@unity-dana.ru
Аннотация. Анализируются понятия науки криминологии, содержащиеся в одноименных учебниках, изданных в советский период и в наше постсоветское время. Исследование показало, что основным предметом познания криминологической науки по-прежнему остается надуманное социальное явление - преступность с собственными социальными причинами. А личности преступника, являющейся истинным продуцентом криминальных деяний (преступлений), по идеологическим основаниям, существующим в этой науке с прошлых времен, отведена второстепенная роль. Поэтому автор в понятии криминологии ставит акцент на познании самого важного элемента предмета этой науки - личности преступника. И в этой связи она займет свое законное место в сфере человековедческих наук, ибо без знаний антропологии, психологии и психики, биологии и генетики, социологии криминология развиваться не сможет.
Ключевые слова: понятия криминологии, преступность как социальное явление, личность как метафизическое явление, личность преступника как криминологический предмет познания.
ON THE CONCEPT OF CRIMINOLOGY AS THE BRANCH OF THE HUMAN SCIENCES
Evgeniy S. Zhigarev,
Professor of the Department of Criminology, Doctor of Legal Sciences, Professor, Honorary Member (Academician) of the Russian Academy of Natural Sciences (RANS) Moscow University of the Ministry of Internal affairs of Russia named after V.Ya. Kikot' (117997, Moscow, ul. Akademika Volgina, d. 12)
Abstract. The article analyzes the concepts of the science of criminology contained in the textbooks of the same name published in the Soviet period and in our post-Soviet time. The study showed that the main subject of knowledge of criminological science is still a far-fetched social phenomenon - crime with its own social causes. And the criminal personality, which is the true producer of criminal acts (crimes), is assigned a secondary role for ideological reasons that have existed in this science since the past. Therefore, the author in the concept of criminology puts emphasis on the knowledge of the most important element of the subject of this science - the personality of the criminal. And in this regard, it will take its rightful place in the field of human sciences, because without knowledge of anthropology, psychology and mentality, biology and genetics, sociology, criminology will not be able to develop.
Keywords: the concept of criminology, criminality as social phenomenon, personality as metaphysical phenomenon, the personality of criminal as the criminology object of the knowledge.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Жигарев Е.С. О понятии криминологии как отрасли человековедческих наук. Вестник экономической безопасности. 2021;(1):114-20.
Известно, что сам термин «криминология» про- тельно ли для нас - теоретиков и тем более для прак-
изошел от слияния двух самостоятельных по содер- тических работников органов внутренних дел (ОВД)
жанию слов: лат. crimen - «преступление» и греч. в первую очередь важны знания о следствии - пре-
logos - «учение». Следовательно, буквальный пере- ступности, а не об источнике, ее породившем? Ведь,
вод словосочетания «криминология» - учение о пре- как ни говори, преступность своим существованием
ступлении. Однако смысл этого термина не тожде- обязана деятельности отдельных групп людей, ее
ственен понятию криминологии как науки. Поэтому, производящих. Давайте, читатель, вместе и разбе-
как представляется, давно назрела необходимость ремся в этом непростом вопросе: почему преступ-
проанализировать различные толкования науки «кри- ность, а не личность преступника в первую очередь
минология», представляющей собой, по мнению ав- интересовала советских криминологов?
торов, отрасль специальных знаний о преступности В первых учебниках по криминологии, из-
и ее детерминант как социальных явлений. Но если данных в 60-е годы прошлого столетия, эта наука
это так, то тут может возникнуть сомнение: действи- определялась весьма просто и лаконично, перечис-
лением элементов, которые составляли предмет ее познания. В то время определения этой науки звучали так: «Советская криминология - это наука о состоянии, динамике, причинах преступности и о мерах ее предупреждения в социалистическом обществе» [1, с. 8].
В следующем издании в определение науки криминологии вводятся некоторые дополнение: «Советская социалистическая криминология - это наука о состоянии, динамике, причинах преступности, методах изучения, путях и средствах ее предупреждения в социалистическом обществе» [2, с. 7].
Как видим, в дефиниции отмечено, что эта наука не только советская, но и социалистическая, и автор в предмет ее познания включил дополнительный элемент - методы изучения преступности. Действительно криминология, как и любая другая наука, в качестве средства познания элементов своего предмета применяет и философские, и социологические, и статистические методы. Однако указывать в дефиниции любой науки методы и средства исследования не принято, ибо они не являются элементами предмета познания, их только используют.
Но возникает все тот же вопрос: почему авторы с первых учебников в качестве главного элемента предмета изучения определили аморфную (т.е. бесформенную), не имеющую ни начало, ни конца воображаемое сущее под названием преступность, объявленную неким социальным явлением? Один из авторов первого учебника даже откровенно признавал это направление главным. Они писал, что если буржуазная криминология концентрирует свое внимание на преступной личности, то советская криминология изучает преступность, ее причины и условия как социальные явления [1, с. 4].
Второй автор данного издания изложил элементы предмета, изучающиеся советской криминологией, в следующей последовательности: на первом месте расположил преступность, затем ее причины и в третью очередь назвал меры ее предупреждения. Как видим, в данном реестре для личности преступника мета не нашлось, ее, без которой не было бы преступности и, пожалуй, самой науки криминологии, как будто вообще не существует.
Это «упущение», конечно же, объяснимо, и оно связано с внутренней политикой государства СССР. В этой связи нужно вспомнить, что в 1961 г.
(октябрь) прошел очередной съезд КПСС, на котором была принята Программа - партийный документ, содержащий поставленные задачи и цель - построение коммунизма. В этом документе было отмечено: «В обществе, строящем коммунизм, не должно быть места правонарушениям и преступности» [9, с. 106]. По сути, эта фраза в то время звучала как партийное задание. Самой науки криминологии, как и вузовской дисциплины, не было, им еще только предстояло возродиться после известных гонений и запрета 30-х годов.
А когда «сверху» дали команду ученым-юристам обосновать преходящий характер преступности при развитом социализме и ее постепенном искоренении и отмирании при строительстве коммунистического общества, они взяли «под козырек» этот заказ и стали формировать совершенно новую советскую социалистическую криминологию. Кстати сказать, что ни одна из других наук того идеологизированного времени себя так не обозначала. Ведь не было ни советской антропологии, ни советской биологии, ни советской психологии, и тем более советской физики. Не случайно же до конца советской эпохи А.Б. Сахаров продолжал повторять, что проблема преступности и ее причин в значительной мере проблема политическая. В этой связи авторы учебников по криминологии приписывали этой науке даже идеологическую функцию.
Назвав преступность социальным явлением, развивающимся в силу собственных социальных причин, возведя ее на авансцену науки криминологии, этих авторов совсем не смущало, что преступность ни как явление, ни как система, ни как процесс, ни в каких-либо других надуманных формах не существует и, следовательно, развиваться не может. Потому что реально преступность можно представить только совокупностью зарегистрированных преступлений и выявленных лиц, их совершивших. Никакой другой преступности в окружающей действительности нет. В других формах существовать она просто не может в принципе, ну если только в воображениях отдельных криминологов, не отошедших от идеологического гипноза и продолжающих насаждать свою фантасмагорию.
Правда, преступность, если использовать воображение, можно представить и в виде киношной ленты, которая беспрерывно, постоянно движется,
отмечая каждым кадром на экране жизни общества преступление. И эта лента имеет только начало -убийство Каином своего брата Авеля, заложившее основу криминальному насилию одной малой части людей над большей, но не имеет конца. Эта воображаемая лента может гипотетически закончиться только с человеком, совершившим последнее преступление на земле. Иным путем преступность не остановить.
Теперь, как полагаю, стало ясным, откуда советские криминологи получили политический заказ, связанный с требованием хотя бы теоретически обосновать, что социализму как передовой общественной системе органически чужда преступность. Потому что она своими корнями уходит в прошлые далекие эпохи и в этой связи досталась социализму как бы по наследству.
Поэтому дистанцирование от западной криминологии было необходимым решением, ибо она изучала и продолжает изучать единственный источник криминала - личность преступников, проявляющая в противоправных действиях различные страстные пороки, именуемые мотивами. Нужно было избавиться от личности и от психических побудительных причин, делающих преступления элементами социальной жизни, формой поведения людей независимо от их классовой принадлежности и государственного устройства. На замену личности -причины как раз подошло обобщенное криминологическое образование под названием преступность, отражающая совокупность преступлений и лиц, их совершивших. Однако ее истинную сущность пришлось изменить и представить неким социальным явлением, развивающимся в силу собственных социальных причин. Теперь уже с этим надуманным явлением можно было манипулировать как угодно: и назвать чуждым элементом развитого социализма, и приписать преступности преходящий, т.е. временный характер, которая, путем кардинальных изменений условий жизни людей при коммунизме, сама отомрет. С личностью преступника, являющейся истинным продуцентом преступления, подобное умозаключение было бы не корректным. В этой связи отечественная криминология была вынуждена пойти своим социалистическим путем.
Есть и вторая сторона этого вопроса. Если допустить, что советская криминологи в качестве глав-
ного элемента своего предмета научного познания все же оставила личность преступников, то тогда бы она ничем не отличалась от западной криминологии и не выделялась прилагательным «советская». Кроме того, заявив об отмирании преступности в СССР, тогда нужно было бы иметь в виду коренную переделку всей человеческой сущности. Ведь советский человек, совершивший преступление, ничем не отличался в принципиальном отношении от западного преступника, криминальное поведение которых порождается аналогичными страстными пороками: местью, жадностью, завистью, сребролюбием - крайней формой корысти, эгоизмом, злобой, коварством и другими негативными мотивами. А раз эти пороки присущи всему человечеству, независимо от социально-политического устройства государства, то и заявлять о ликвидации преступности не было никаких оснований, ибо каков человек, таково и общество, и таковы пресловутые общественные отношения.
Правда, в Программе КПСС одной из задач партия как раз и определила «формирование нового человека». В этой связи приведу общее мнение зарубежных оппонентов по отношению к этой задаче. Например, вот что писала в то время французская газета «Le Monde»: «Еще задолго до них (имеется в виду коммунистов - пояснение Е. Ж. ) на протяжении многих тысяч лет истории человечества другие философы, другие вожди думали о возможности переделки человеческого сознания... одним словом, создать «нового человека, гармонично сочетающего в себе интеллектуальное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство» (взято из Программы КПСС - ремарка Е. Ж ). Но все это невозможно осуществить [8, с. 9]. Если коммунистам, говорили они, и удастся изменить материальные условия существования людей, то изменить человеческую природу невозможно никакими средствами.
Подобный радикализм, а может и крайний пессимизм, объясняется практикой развития истории человечества, которая не знает ни одного факта, чтобы было возможным вот так скопом, т.е. всех сразу людей перевоспитать и заставить их изжить свои греховные пороки. Ибо человек, ощущая давление на свою личность, всегда противится. Потому что, и это тоже нельзя исключать, он в определенном смысле индивидуалист. Поэтому может самолично принять решение о своем духовно-нравственном
совершенстве, не ориентируясь ни на соседа, ни даже на близких ему людей.
Кроме того, чтобы общество приняло всеобщую программу перестройки психики каждого его члена, которую пытались внедрить в сознание людей КПСС, они по крайней мере должны иметь перед собой ориентир, пример, на который смогли бы равняться. Однако вожди и лидеры Политбюро и ЦК КПСС были далеко не безупречны в нравственном отношении, поэтому никто из них не обладал моральным правом требовать нравственного совершенства от всего народа СССР.
Кстати, в истории человечества был такой ориентир. Однажды по воле Отца - Бога на земле появился духовно-нравственно совершенный человек. Его звали Иисус Христос, Который Своими проповедями призывал людей именно к этому - к переформированию своей греховной, порочной натуры. И что они сделали с Ним? Казнили, распяв на Кресте. Коммунисты впоследствии сочинили Моральный кодекс строителя коммунизма, взяв многие положения и общий характер их изложения из учения Иисуса Христа. Сам Геннадий Зюганов неоднократно обращал внимание на этот факт, при этом называл Иисуса Христа первым коммунистом на земле.
А в это время советские криминологи продолжали сочинять разнообразные и в то же время схожие по основному элементу предмета познания дефиниции науки криминологии. Вот и Н.Ф. Кузнецова - соавтор учебников «Криминология» (1976 и 1979 гг.) ни на йоту не отошла от главного предмета этой науки. Ее дефиниция звучит так: «Советская криминология, основываясь на марксистско-ленинской теории, изучает преступность, ее причины, особенности личности преступника, меры предупреждения преступности» [3, с. 3]. С этого определения науки криминологии наконец-то в качестве элемента предмета познания стали указывать и личность преступника, которая фигурирует во всех последующих дефинициях, но по-прежнему оставаясь на третьих ролях.
С развитием криминологической теории трактовка понятия этой науки стала все более усложняться. Например, в Курсе советской криминологии (1985 г.) она была определена «как общетеоретическая наука о преступности, исследующая с позиций диалектического и исторического матери-
ализма сущность и формы проявления преступности, причины и закономерности ее возникновения, существования, изменения и отмирания, личность субъектов, совершающих преступления, а также закономерности и формы социального воздействия на причины и условия преступности в целях предупреждения и преодоления этого негативного явления» [6, с. 3-4].
Автор этого сложного определения науки криминологии включил, как представляется, противоречивые новеллы. Например, утверждение о том, что преступность возникла, существует, изменяется закономерно, т.е. согласно определенным объективным законам, но она в то же время и закономерно отомрет и тоже в связи с объективными законами. Этот тезис вызывает вопрос: если существуют объективные законы отмирания преступности, тогда почему она не проявляет никаких подобных признаков, а наоборот не только растет, но и меняет в худшую сторону свой характер и качественные показатели?
Действительно преступность отомрет, но только в одном случае, когда в социуме уйдет в мир иной последний преступник. Но такого момента даже трудно себе представить, такой исход для преступности просто невозможен. Поэтому оставим на совести этого автора подобный антинаучный вывод.
Второе упоминание о некоей закономерности автор этой дефиниции связал с воздействием на причины и условия преступности, полагая, что некие социальные законы подрубят ее корни, и она, почившая, умрет естественной смертью. Автор, выражая странное отношение к преступности, считал, что она имеет собственные источники существования и развития, что в принципе звучит абсурдно. Однако данная дефиниция науки криминологии, представленная весьма авторитетным ученым, дезориентировала (т.е. вводила в заблуждение) читателя (студентов и молодых ученых-криминологов) и сбивала с правильного курса развитие этой науки.
Сейчас в одном из учебников постсоветского образца, выдержавшего шесть изданий, рекомендованных Министерством образования Российской Федерации для студентов высших учебных заведений юридического профиля, авторы пишут, что криминология представляет собой систему однородных и разнородных по своей предметной сути знаний и методик, образующих специфическую
целостность, систему особой междисциплинарной научно-исследовательской деятельности, направленной на изучение преступности [5, с. 47].
Приведенная дефиниция криминологии, сформулированная авторами этого учебника, нужно признать, звучит чересчур замысловато. Поэтому сложно понять, что конкретно имели в виду эти криминологи. Однако главный и единственный предмет этой науки они определили ясно и конкретно - «изучение преступности». В этой связи возникает вопрос: почему в нынешнее неидеологизированное время, когда конституционно гарантирована свобода выражения научной мысли, авторы продолжают стоять на позиции заплесневелого учения диалектического материализма, объективировавшего личность человека, сделавшего сознание продуктом общественного развития, объявившего свободу фикцией, рассматривающего психику продуктом материи.
Ведь только в силу материалистического метода личность была определена и представлена в качестве объекта, на который воздействуют всеобщие диалектические законы. Классики марксизма и апологеты этого учения сами утверждали, что деятельность субъекта объективно обусловлена, сам субъект подчиняется объективным закономерностям [10, с. 439]. По сути, от субъекта остается только фраза, завуалировано прикрывающая лживость монистического марксизма, который утверждает, что в мире нет ничего кроме материи, т.е. объектов, а иную, не материальную существующую субстанцию это философское учение отвергает.
Вдохновленные явно сомнительной теорией, некоторые из этих криминологов стали заявлять, что преступность саморазвивается и самодетерминируется как самоуправляемая система. В связи с этим автор предметом науки криминологии объявляет закономерности преступности во всех ее проявлениях [4, с. 21].
Разумеется, эта нелепица должна прекратить отвлекать внимание молодых ученых-криминологов. Потому что преступность всего-навсего статистическое образование, анализируемое статистическими методами и приемами. Но они не могут быть применимы в познании личности преступников, являющиеся единственными продуцентами криминальных актов. Познавая личность, криминолог устанавливает мотивы - побудительные причины
противоправных действий и их сложный психический механизм, на который воздействуют не только внешние факторы, а главное внутренние, потому и скрыты эти духовно-нравственные моменты.
В этой связи нужно раз и навсегда определиться и признать, что теория криминологии является отраслью человековедческих наук и в первую очередь антропологии, психологии как светских изданий, так и церковных, как материалистического содержания, так и метафизического уклона. Например, метафизическая антропология учит, что человек гораздо сложное существо, чем он представлен в учениях материалистов. Самая таинственная и загадочная его часть - это душа. В метафизической антропологии нет общепринятого определения понятия человеческой души. Такое определение едва ли возможно, ибо большинство наших изложений посвящены материальным вещам и явлениям, т.е. обращены к видимому миру, а душа имеет принципиально иную тварную природу. Поэтому понятие об этой таинственной духовной субстанции ускользает от конкретных словесных формулировок. Для криминологов доступны лишь ее проявления.
Святые отцы в своих сочинениях пытаются выделить существенные черты человеческой души и описать их, но эти суждения все-таки нельзя считать определениями. Приведу одно из них, принадлежащее прп. Иоанну Дамаскину: «Душа есть сущность живая, простая и бестелесная, невидимая по своей природе телесными очами, бессмертная, одаренная разумом и умом, не имеющая определенной фигуры (формы). Она действует при помощи тела и сообщает ему жизнь, возрастание, чувство и силу рождения. Душа есть существо свободное, обладающее способностью хотения и действования. Она доступна изменению со стороны воли» [7, с. 48].
Конечно, подобная трактовка души отражает лишь мизерную часть ее способностей. Но, согласитесь, способности не раскрывают (не обнажают) самой носительницы этих способностей. Криминолог может только удивляться криминальному таланту и незаурядной одаренности души человека, совершившего преступление. Но воочию восхититься этому человеческому органу криминолог не может, потому что этот орган невидим из-за своей метафизичности.
Взаимодействие души и тела проявляется в том, что определенные силы души (разумная, раз-
дражительная и желательная) реализуют себя через определенные органы тела, но утверждать, что вне этих телесных органов душа становится бессильной, бездейственной, или говорить, что телесные органы человека являются источником либо причиной душевных сил, некорректно и недопустимо. Многовековой религиозный опыт свидетельствует, что душа и вне тела способна мыслить, чувствовать, осознавать себя, но тело без души ни одну из этих функций выполнить не может.
Человек, согласно метафизической антропологии, существо трихотомичное, состоящее из трех субстанций: тела, души и духа. В словаре русского языка С.И. Ожегова термин «дух» отождествляется и с сознанием, и с мышлением, и с психическими способностями действовать, и с внутренней моральной силой.
Метафизическая антропология чаще всего трактует человеческий дух как высшую часть души, соединяющий человека со сверхчувственным миром и позволяющий ему находиться в благодатном единстве с Богом. К этому не способна душа, если бездействует дух. В связи со сказанным четко вырисовывается содержание понятий «духовность» и «духовная жизнь». Подобная жизнь возможна, если человек подчинит свои душевные и телесные потребности руководству духа - основного органа богообщения человеческой души.
Это положение значимо при организации индивидуального профилактического воздействия на личность преступника: перевоспитание будет гораздо успешнее, если этот процесс связать с выполнением христианских заповедей. Но в таком случае и воспитатель - сотрудник ОВД должен быть верующим человеком.
Все люди, об этом должны знать криминологи, имеют общую природу, они единосущные друг с другом, но при этом каждый человек уникален во вселенной. Значит, в человеке помимо общего естества, принадлежащего всем людям, есть и таинственное метафизическое начало, определяющее неповторимость каждого из нас. Первое телесное объединяет, а второе метафизическое, неповторимое различает людей, не разрушая при этом их природного естества. Именно об этой метафизической сфере нашего бытия, личностного бытия, выделяющего каждого человека из общей массы, и пойдет далее речь.
В разные исторические периоды степень соответствия между понятием «личность» и терминами «лицо», «ипостась» менялась. В современной метафизической антропологии эти слова чаще всего употребляются как синонимы. Но наука криминология привержена к термину «личность», относящейся к лицам, совершившим преступления. Эти лица отличаются друг от друга не только совершенными криминальными деяниями, но главное их отличие заключается в личности, которая неповторима, индивидуальна. В этой связи отметим основные характеристики человеческой личности, изложенные в метафизической антропологии.
Во-первых, личность не является элементом тварного человеческого естества, его тела. Ее невозможно описать в естественных категориях природы, ибо она за-природна, т.е. категория метафизическая. Личностный и социальный аспекты бытия человека взаимосвязаны, но никогда не сливаются. Можно сказать, что человек функционирует во внешнем мире, а проживает свою жизнь во внутреннем личностном мире.
Во-вторых, личность не существует сама по себе, т.е. изолированно, а получает бытие вместе с душой и телом человека. Вот тут я не могу согласиться с мнением автора этого тезиса, который видит личность самостоятельной субстанцией, отдельной от души человека. Следовательно, В. Леонов отождествляет личность с духом, с третьей субстанцией, присущей только человеку. Ведь и животные имеют душу, но личность - нет. Этот факт подтверждается библейским изречением: «И вдунул в лице его (говориться о творении человека -пояснение Е.Ж.) дыхание жизни». Но о животных, при их создании, об этом акте не говорится. И в то же время можно со всей определенностью считать душу человека одухотворенной, этим она отличается от душ животных (об этом свидетельствует описание души прп. И. Дамаскина). Следовательно, одухотворенная душа и есть человеческая личность.
В-третьих, человеческая личность проявляет душевные качества человека, но в то же время обнаруживает его внешние особенности - почерк, походку, и, несмотря на постоянные природные его изменения, возрастание и старение.
В-четвертых, личность может поработиться природе человека, постепенно переключаясь на
обеспечение его потребностей, связанных с физио-биологией, не реализовав своего божественного предназначения. В этой связи человеческая личность способна как к развитию, так и к деградации. Криминологическая наука посвящает себя изучению только этой личности, имеющей криминальный опыт своего действования.
В-пятых, личность нуждается в общении с другими личностями, ибо она раскрывается (есть такое выражение «излить душу»), изменяется и обогащается в диалоге. Диалог - неотъемлемый атрибут личности. Личность жаждет слышать и быть услышанной. Поскольку все личности неповторимы, их общение - это всегда открытие чего-то нового в другом и вместе с тем осознание особенностей своего «я», которое отличается от «я» другого. Но в этом случае можно усвоить и греховные личностные поведенческие установки, что еще в древности отмечал пророк Давид: «С преподобным преподобным будеши, и с мужем неповинным неповинен будеши, и со избранным избран будеши, и со строптивым развратишися» (Пс. 17:26-27).
В-шестых, по причине метафизичности понятие личности не подлежит формальному определению. Поэтому, если криминолог захотел осознать личностную основу в человеке, то должен как бы не различать в нем общие для всех людей природные характеристики и увидеть (почувствовать) в нем то начало, которое отличает его от других людей, что делает его неповторимым.
В-седьмых, криминолог обязан помнить непреложную истину, что любая форма поведения, в том числе и криминальная, определяется исключительно личностным свободным выбором, тем самым в поступке человека актуализируется его личностное содержание.
В-восьмых, именно в личности воплощаются, т.е. получают вещественное выражение, способности и таланты, которыми распоряжается человек. Формируя личности, Создатель имеет к каждой из них Свой неповторимый замысел, который, тем не менее, не является предопределением, т.е. судьбой (роком). В его реализации каждая личность абсолютно свободна и в то же время ответственна перед Богом.
Если согласиться, что основным предметом познания все же является личность преступника, ибо она единственный продуцент (причинность) крими-
нальных деяний, тогда понятие этого учения может быть сформулировано в следующей редакции: Криминология есть отрасль человековедческих наук, основным предметом познания которой является личность преступника в двух ее ипостасях - биосоциального объекта и духовно-нравственного объекта.
Данное понятие науки криминологии, по сравнению с другими приведенными дефинициями, выдержано в духе требований краткости, определенности и однозначности смысла термина «криминология». В нем обозначен главный предмет, познание которого происходит по двум направлениям: как объекта и как субъекта. Поэтому и способы изучения должны быть применены в комплексе: рациональный, интуитивный и эмпирический. И даже в таком взаимодействии полученные научные сведения считаются относительно верными, ибо абсолютно достоверных знаний о личности преступника получить невозможно. Потому что из-за своей метафизичности личность человека, по слову русского философа Н.Н. Страхова, есть величайшая загадка, труднейшая задача, тайна между всеми тайнами.
Литература
1. Криминология. М.: «Юрид. лит.», 1966.
2. Криминология. М.: «Юрид. лит.», 1968.
3. Криминология. М.: «Юрид. лит.», 1979.
4. Криминология. Учебник для юридических вузов / под общ. ред. А.И. Долговой. М.: ИНФРАМ-НОРМА, 1997.
5. Криминология: учебник для студентов вузов, обучающихся по специальности «Юриспруденция» / [Г. А. Аванесов и др.]; под ред. Г. А. Аванесова. 6-е изд., перераб. и доп. М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2015.
6. Курс советской криминологии: Предмет. Методология. Преступность и ее причины. Преступник. М.: Юрид. лит., 1985.
7. Леонов В., прот. Основы православной антропологии. Учебное пособие. М.: Изд-во Московской Патриархии РЦП, 2013.
8. Молодцов В.С. Научное мировоззрение -каждому строителю коммунизма. М.: «Знание», 1963.
9. Программа КПСС. М.: Политиздат, 1976.
10. Философский словарь / под ред. М.М. Ро-зенталя и П.Ф. Юдина. М.: Политиздат, 1963.
