CC BY
18
УДК 811.111
О. Г. Шевченко
О ПЕРИФЕРИЙНЫХ ЯВЛЕНИЯХ В СФЕРЕ АНГЛИЙСКОГО СКАЗУЕМОГО
Аннотация. В статье рассматриваются некоторые вопросы разграничения между английским сказуемым и второстепенными членами предложения. При анализе языкового материала используются элементы прототипического подхода.
Ключевые слова: периферия, составное сказуемое, дополнение, обстоятельство, двойное сказуемое, объектный предикатив
O. G. Shevchenko
ON SOME PERIPHERIC PHENOMENA IN THE SPHERE OF THE ENGLISH PREDICATE
Annotation. The paper describes some difficulties of differentiation between the English predicate and some secondary parts of the sentence. In the analysis of the language material the elements of the prototypical approach are employed.
Key words: periphery, compound predicate, object, adverbial modifier, double predicate, objective predicative.
В настоящее время в процессе анализа языковых единиц различного уровня все более популярным становится использование прототипического метода, который принадлежит к числу достижений когнитивной лингвистики. С появлением этого метода возникла возможность дать объяснение целому ряду явлений, в трактовке сути которых с позиций традиционной грамматики наблюдаются разночтения, что вызвано особенностями традиционного подхода к пониманию сущности грамматической категории. Согласно общепринятому мнению, которого придерживается традиционная грамматика, категория представляет собой четкий перечень элементов с одинаковым набором категориальных характеристик [5], нечто незыблемое, не допускающее исключений и обладающее жесткими границами. Тем не менее, в грамматическом строе языка наблюдается немало явлений, не укладывающихся в рамки категории; причиной их существования обычно называлась асимметрия между формой и содержанием языковых единиц [5]. Однако, как считает Н. Н. Болдырев, подобные явления нуждаются в иной интерпретации.
Лингвисты, следующие принципам когнитивной лингвистики, высказали мысль о про-тотипическом принципе организации языковых категорий. Многие ученые отмечают неравнозначность элементов внутри той или иной категории — к такому выводу приводит анализ многочисленных примеров реального
функционирования языка, которые не получают убедительного объяснения с традиционной точки зрения. Различная степень проявления категориальных признаков неизбежно ведет к возникновению периферийных и промежуточных зон между категориями.
Теория членов предложения является наиболее традиционным способом описания предложения и, как правило, используется в нормативных грамматиках. Однако этот подход в течение десятилетий подвергается критике; причиной этого является сложность выделения и идентификации членов предложения. С другой стороны, как отмечает В. Г. Гак, ни одна другая теория анализа предложения не проявляет такой жизненности, поскольку она отображает элементы объективной действительности, воспринимаемые человеческим сознанием. Достоинство теории членов предложения заключается в том, что она отражает взаимосвязь содержательного и формального планов в языке [8, с. 76].
Тем не менее, не всегда оказывается простой задачей деление членов предложения на главные и второстепенные. Как считает В. А. Белошапкова, подобная дифференциация предполагает высокий уровень грамматической абстракции, которая предполагает отвлечение от многих конкретных языковых фактов. В частности, необходимо абстрагироваться от коммуникативной устроенности предложения, а также от особенностей его семантической структуры [4, с. 84].
Так, в сфере сказуемого наблюдается немало случаев, когда определенную проблему представляет отграничение его от второстепенных членов предложения. Это касается, в частности, образований, традиционно называемых составными сказуемыми. Существует несколько вариантов структуры таких сказуемых, среди которых сочетания фазовых глаголов с инфинитивом, называемые составным глагольным видовым / фазовым сказуемым: And now his heart begins to beat (D. du Maurier) [11, c. 284; 14, c. 245; 17, c. 124]. Однако, как замечает Б. А. Ильиш, предложение He began to work с точки зрения семантики ничем не отличается от He began his work, где work, безусловно, является дополнением. Поэтому ученый считает вполне возможным квалифицировать инфинитив как дополнение, но не как часть сказуемого [12, c. 205]. Аналогичное наблюдение сделано им в отношении составного глагольного модального сказуемого, где первым элементом является глагол с модальным значением: I wanted to get your reactions to the idea (R. Pilcher). Природа инфинитива, являющегося скорее дополнением, нежели компонентом сказуемого, становится еще более наглядной в предложениях, где он выступает в качестве однородного члена предложения с типичным дополнением: I wanted answers, I wanted solutions and I wanted to find them all myself (C. Ahern). Таким образом, здесь наблюдается использование инфинитива в качестве члена предложения, совмещающего черты элемента сказуемого и дополнения, и потому оказывающегося в пограничной зоне между этими членами предложения.
Проблема определения типа и границ сказуемого в значительной степени касается сказуемых, в составе которых используются полифункциональные глаголы, способные выступать в различных контекстах как знаменательные, вспомогательные, связочные и модальные. Так, глагол to have может использоваться как смысловой, вспомогательный, модальный: ... her husband had forbidden her to work years ago and she had had to have two identities so he wouldn't find out... (D. Steel).
Среди глаголов этой группы выделяется to be, который может выполнять все из упомя-
нутых синтаксических функций: When they turned on the gramophone he was always there to change the records (W. S. Maugham) — знаменательный; She was a born actress and it was an understood thing for as long as she could remember that she was to go on the stage (W. S. Maugham) — связочный, модальный; They were to leave on Easter morning because they were playing that night (W. S. Maugham) — модальный, вспомогательный.
Обычно to be нетрудно идентифицировать в качестве вспомогательного для образования формы пассива или длительного вида, в роли модального глагола, а также как связку в сочетании с наиболее типичными морфологическими вариантами предикатива (существительным, прилагательным и т. п.). Тем не менее, благодаря существованию грамматической омонимии, следует принимать во внимание не только структурные особенности, но и семантику таких сочетаний. To be имеет разное назначение в парах предложений, имеющих идентичную структуру: He is reading — The film is exciting; The door is locked — He is taught; The train is to arrive soon — The plan is to leave soon.
Иногда глагол to be совмещает две синтаксические функции: он может являться одновременно вспомогательным и связочным, смысловым и вспомогательным: Kling was waiting and angry (E. McBain). In a matter of seconds he was outside, in the alley, then walking quickly along a frozen sidewalk (J. Gri-sham).
Особую проблему представляет анализ предложений типа He is here, He is at home, где за глаголом следует наречие или предложное сочетание с обстоятельственным пространственным значением: For months every night the story was on the news, every day it was on the front pages of the papers (C. Ahern). Summer is here (R. Pilcher).
Существующие неоднозначные подходы к анализу такого рода предложений можно суммировать следующим образом:
• to be является знаменательным глаголом в функции простого глагольного сказуемого; here, on the news — обстоятельства места [7, с. 70];
• данные структуры рассматриваются как составное именное сказуемое, причем
в качестве примеров предикатива приводятся лексические единицы различной семантики: out (относительно морфологического статуса таких единиц мнения расходятся), here (наречие места), over (наречие, однако сочетание to be over скорее является фразеологизмом); также of importance и with him (первое сочетание характеризуется значением качества, второе — пространственным значением) [2, с. 151];
• составное неглагольное сказуемое (the compound non-verbal predicate), где данная структура причисляется к тому же типу, что и сочетания to be с существительным и прилагательным [13, с. 23];
• составное именное сказуемое, где предикативом является наречие; при этом в качестве примеров перечисляются слова in, out, up, over, so-so, а также how) [9, с. 348]. Авторы отмечают, что при этом наречие теряет свое обстоятельственное значение и обозначает состояние. Однако следует отметить, что названное значение может проявляться достаточно наглядно в приведенных примерах типа My guardian was out. Что же касается остальных предложений, в них сочетания to be с up (Our time is up), off (The sun was off), out (All their lights were out) являются неразложимыми, поскольку их значения не являются суммой значений компонентов. Такое сказуемое принято квалифицировать как фразеологическое (разновидность простого глагольного);
• предложения с таким сказуемым представляют собой разновидность бытийных (essive) и рассматриваются наряду со структурами типа: a. This place on the map here is the Sahara (идентификация), b. The Sahara is a desert (выражение принадлежности предмета к классу), c. The Sahara is dangerous (выражение признака), d. This desert is in Northern Africa (описание местонахождения), e. There is a desert (in Northern Africa) (экзи-стенциальность). Таким образом, авторы объединяют в одну группу предложения со сказуемым, традиционно описываемым как составное именное, и предложения различной структуры с глаголом to be, сопровождаемым обстоятельством места [18, с. 83-84].
Интересна трактовка такого рода предложений, данная А. И. Смирницким [17, с. 115].
Он полагает, что в предложениях He is here и They are at home мы имеем дело с особым типом сказуемого, которое он называет адвербиальным, которое он выделяет наряду с квалификативным и объектным [17, c. 120]. Основанием для такой классификации сказуемых ученый полагает необходимость руководствоваться способом оформления этого члена предложения — выражается ли оно одним или, по крайней мере, двумя словами. В любом случае, наречие / предложное существительное оказывается частью главного члена предложения. В качестве второго компонента такого сказуемого может выступать и словосочетание с темпоральной семантикой, в состав которого входит абстрактное существительное: We were four days and nights in reaching Exeter (A. Goring).
Лингвист сравнивает предложения They are in London и They live in London и подчеркивает различие их структур: первое из них содержит адвербиальное сказуемое, второе — простое, сопровождаемое обстоятельством места.
По мнению Б. А. Ильиша [12, с. 230], существует веский аргумент в пользу точки зрения, согласно которой предложное сочетание в примере They are in London является частью сказуемого, но не самостоятельным членом предложения: при элиминации этого сочетания предложение утратило бы смысловую и грамматическую завершенность, т. е. стало бы невозможным (нельзя сказать They are). Что же касается предложения They live in London, для него подобная трансформация вполне допустима: предложение They live является вполне грамматичным, хотя его значение и отличается от значения предложения They live in London: оно эквивалентно предложению They are alive. Как полагает ученый, предложение They are in London можно уподобить предложению They are glad: в обоих случаях невозможно опустить элемент, следующий за глаголом to be.
Тем не менее, Б. А. Ильиш, желая подчеркнуть сложность проблемы, тут же подвергает сомнению высказанную им точку зрения, замечая, что в обоих случаях обозначено место действия и к обоим предложениям можно задать вопрос Where?
Для решения проблемы необходимо обратиться к теории валентности, согласно которой глагол, как и любая другая часть речи (за исключением междометий, модальных слов, частиц), характеризуется способностью сочетаться с другими словами. При этом валентность может быть как факультативной, так и обязательной, когда наличие в предложении соответствующего распространения оказывается необходимым для его структурной и смысловой завершенности. Наиболее наглядны глаголы, обладающие обязательной объектной валентностью — to give, to take, to send, to help, to ask, to say и т. п. Если в предложении She bought me a book опустить оба дополнения или одно из них (косвенное), предложение утратит свой статус, поскольку станет бессмысленным (*She bought). Иными словами, дополнения, благодаря обязательной объектной валентности глагола, входят в состав структурной схемы предложения. Однако это не дает нам достаточных оснований считать их частью сказуемого: они остаются второстепенными членами предложения.
Существуют также глаголы, обладающие обязательной адвербиальной валентностью. Так, для завершенности предложения глагол to treat должен сопровождаться не только дополнением, но и обстоятельством образа действия (конструкция *She treated me предложением не является в силу своей бессмысленности и структурной неполноты). К числу глаголов с обязательной адвербиальной валентностью относится и глагол to be, который непременно должен сопровождаться обстоятельством: обычно места, реже — времени. По аналогии с предложениями, содержащими глаголы to buy, to send и т. п. вряд ли логично считать необходимый элемент — наречие или предложно-именную группу, сопровождающую глагол to be, частью сказуемого. По всей вероятности, мы имеем дело с самостоятельным членом предложения — обстоятельством. Глагол to be при этом выступает в роли простого глагольного сказуемого.
Такого подхода придерживается, в частности, Р. Клоуз, который c одинаковых позиций анализирует предложения The desk was on the platform и The desk stood on the platform, отмечая, что в них наличие обстоятельства является обязательным [13, с. 34].
В поддержку этой точки зрения можно выдвинуть еще один аргумент — это существование экзистенциальных предложений с конструкцией there + to be. По своему значению они весьма схожи с предложениями анализируемого типа, недаром их перевод на русский язык содержит одни и те же лексические единицы; сравн.: There is a book on the table. На столе (находится) книга. The book is on the table. Книга (находится) на столе. В этих двух предложениях описана одна и та же ситуация реальной действительности, однако между ними есть и существенное различие, которое заключается в различных способах их актуального членения. В первом предложении слово, называющее предмет, находящийся в определенном месте, является ремой, во втором — темой. Грамматически же эти предложения характеризуются определенным параллелизмом. Что касается предложений с конструкцией, в них глагол to be, несомненно, является простым сказуемым. Это подтверждается случаями, когда в предложении отсутствует обстоятельство места (Once upon a time there was a tavern), а также, с другой стороны, наличием предложений типа On the platform was / stood a strange-looking old man [13, с. 35], где начальная позиция предложно-именной группы свидетельствует в пользу ее статуса как обстоятельства, но не как предикатива.
Следует, однако, отметить возможность абсолютивного употребления глаголов с обязательной валентностью, на что указывают многие лингвисты. Это присуще и глаголу to be; достаточно вспомнить знаменитое To be or not to be... Существуют контексты, где он, безусловно, является смысловым: What is, is, and never changes (H. Harrison).
Анализ эмпирического материала свидетельствует о том, что наиболее ярко лексическое значение глагола to be проявляется в тех случаях, когда за ним следует наречие места, иногда сопровождаемое зависимыми от него словами: Other mother... would be upstairs in the playroom. I've never been inside. She wished he was home. Her husband was abroad most of the time (C. Cookson). Особого внимания заслуживают наречия here и there, позиция которых в предложении может варьироваться; сравн.: He's here! и Here I am. Эти предложе-
ния различаются ролью наречия с точки зрения коммуникативной нагрузки: в первом случае here является ремой, о чем сигнализирует его конечное положение; во втором примере — темой; ремой же является глагол. При этом следует отметить явление инверсии в предложениях, начинающихся с here (there), где подлежащее выражено существительным: Here's your mam (C. Cookson). В примерах такого рода подлежащее носит рематический характер, что соответствует его конечной позиции. Если же подлежащее представлено личным местоимением, оно эту позицию занимать не может в силу того, что практически не способно быть ремой, поскольку речь идет о лице (предмете), упоминаемом в предшествующем контексте: After last night, Fiona naturally did not expect to see her mother again, at least for some time, but here she was (C. Cookson). (Рематичность личных местоимений достигается использованием особых приемов — эмфатической конструкции, логическим ударением, частиц и т. п.).
Также представляется недвусмысленным пространственное значение глагола to be, когда за ним следует предложно-именная группа с четко выраженным локальным значением, в состав которой входят существительные конкретной, предметной семантики: He was in the kitchen again. It's on the desk in the study. He's in Liverpool. They must have been all in the hall listening. ...if she's still at the gate (C. Cookson). По отношению к таким предложениям легко применим тест постановки вопроса к члену предложения, следующему за to be, и на практике нередки случаи предложений такого рода: Where is he today? Where is the bugger? Where are they, in the sitting-room? (C. Cookson).
Where-признак полнозначности to be может также вводить дополнительные придаточные предложения, внутри которых это союзное наречие выполняет роль обстоятельства места: You'll help yourself if you tell us where the child is. I don't know where I am at the moment (C. Cookson).
Более редки случаи использования придаточного обстоятельственного места, вводимого наречием where: Stay where you are (C. Cookson).
В ряде случаев наблюдается метафорическое употребление конкретных существительных, где они утрачивают пространственную семантику и образуют с глаголом неделимое сочетание. Лишь контекст позволяет установить истинное значение фразы to be on the rocks: But to answer your question in your own jargon, most of the time she's on the rocks (C. Cookson). Следует заметить, что и пространственные наречия способны использоваться в метафорическом значении, и установить это позволяет их непосредственное окружение; сравн.: His next school would be nearer to Katie's. She had never fainted in her life, but she knew she was near to it now (C. Cookson).
Не менее очевидным представляется статус глагола to be как знаменательного, когда за ним следует дополнение с обстоятельственным значением: It was on the nine o'clock news. 'Twas in the hymn (C. Cookson). В приведенном ниже примере содержится придаточное определительное, которое, однако, имеет обстоятельственный оттенок значения: союзное словосочетание in which можно заменить на where: ...grounds in which were a covered swimming pool and two Rugby pitches (C. Cookson). Любопытен пример: And he was now in what was to be his study (C. Cookson), где придаточное предложение является дополнительным, однако обладает пространственной семантикой.
В составе обстоятельств места и дополнений с обстоятельственным значением, как правило, употребляются пространственные предлоги со значением места: in, on, at. Если же референт является лицом одушевленным, как правило, это фраза с предлогом with: He's with your mummy. It's those that have been with me longest... Bill had not been with the police (C. Cookson). При использовании предлогов направления несколько изменяется смысл предложения, как и значение глагола: He was from the monastery. (Предложная фраза характеризует происхождение лица, обозначенного подлежащим, и статус глагола to be приближается к связочному.)
Следует заметить, что в подобных контекстах перфектная форма to be встречается намного чаще, чем в предложениях с to be-связ-кой, для которой нетипично использование
в каких-либо иных формах, кроме Indefinite: She had been to his office. Here I've been in the same house with you for four and a half weeks. Flint had only been here a week. Katie had been home for some hours. I've never been inside (C. Cookson).
Проблема степени лексической самостоятельности to be а, следовательно, и статуса следующего за ним компонента предложения существует и в тех случаях, когда to be не является начальным элементом сказуемого, но выполняет прочие функции: It is not right, you being in this house alone with him (C. Cookson) (часть герундиальной конструкции, подлежащее); She likes being here (часть составного глагольного сказуемого, дополнение); 'Tisn't the same as him being here (C. Cookson) (часть герундиальной / причастной конструкции, обстоятельство сравнения).
Некоторую сложность представляет трактовка случаев, где существительное с первоначально конкретным значением в определенной степени утрачивает его и приобретает оттенок значения цели — это слова bed, hospital, prison и т. п., употребляемые без артикля. В таких предложениях пространственное значение предложной группы не столь очевидно, тем не менее, они обычно квалифицируются как обстоятельства места. Это явление связано с проблемой семантической классификации обстоятельств, которая не может быть конечной и предполагает существование промежуточных типов: But look what happened when I was in hospital. I was at school to pick her up. The children were in bed (C. Cookson).
Во всех рассмотренных случаях глагол to be характеризуется лексическим значением «быть, находиться в каком-либо месте», которое эквивалентно значению глагола to stay.
Кроме этого, to be как знаменательный глагол нередко используется в значении «происходить», и в таких предложениях он синонимичен глаголам to happen, to take place. В подобных контекстах он также характеризуется обязательной адвербиальной валентностью, но его сопровождает обстоятельство времени: It was two days later. It was a fortnight later. It'll be some time in November (C. Cookson). В этом же значении глагол функционирует в предложениях с эмфатиче-
ской конструкцией: It was exactly seven days later that... It was only 15 minutes later that... (C. Cookson).
В ряде случаев весьма затруднительно без помощи контекста определить точное значение предложения и выяснить, содержится ли в нем указание на время, являющееся смыслом высказывания (при этом it выступает как формальное безличное подлежащее) или речь идет о том, что некоторое событие, о котором только что шла речь, произошло в указанное в предложении время (it функционирует как смысловое, указательное подлежащее); сравн.: But now it was November ninth и Ben was a little late in arriving home. It was close on six o 'clock (C. Cookson). Различная природа подлежащего обусловливает и различный статус глагола to be в приведенных примерах (в первом — знаменательный глагол, во втором — связка).
Идентифицировать глагол to be как знаменательный позволяет также наличие предлога; сравн. It was summertime (to be — связка, it — формальное безличное подлежащее) и It was in the summertime (to be — знаменательный глагол, it — указательное подлежащее).
В функции подлежащего могут выступать также местоимения that, which: She knew when to make herself scarce, which was in the evenings when he was at home. But she recalled one thing he said and that was the day before her wedding (C. Cookson).
В отдельных случаях происходит нейтрализация временных и темпоральных различий; к предложениям такого рода трудно задать как вопрос Where?, так и When?: And we 're still in September (C. Cookson).
Глагол to be сохраняет лексическое значение, которое, однако, приобретает новый оттенок «проходить», «миновать», если за ним следует особая разновидность обстоятельства времени, имеющая значение длительности действия: I don't know how long it could be since (C. Cookson).
Таким образом, глагол to be нередко проявляет свое лексическое значение и используется как простое глагольное сказуемое; он также способен сопровождаться различными частями речи, а также предложными группами, которые могут входить в состав сказуемого. Поскольку относительно сущности по-
добных образований возникают разночтения, их следует отнести к пограничной зоне, образуемой сказуемым и второстепенными членами предложения.
До сих пор остается нерешенной проблема состава и статуса сказуемого в предложениях типа The moon rose red. Наиболее распространено мнение, согласно которому здесь мы имеем дело с особым типом сказуемого, которое называют по-разному; часто используемый термин — «двойное». Существует также теория, согласно которой в таких предложениях присутствует простое сказуемое, за которым следует предикативное определение [1]; таким образом, второй элемент не является частью сказуемого. Весьма сложно с точностью определить его синтаксический статус: типичное необособленное определение всегда стоит рядом с определяемым существительным; исследуемый элемент, напротив, нередко занимает дистантную позицию: He walked through the city blind and deaf to its charms (D. Leon).
Особенностью таких образований является и ограниченная семантика глагола-первого элемента — если в предложении используется активный залог, это чаще всего глаголы, имеющие значение движения и положения в пространстве; также глаголы состояния, проявления физических свойств (значения воздействия на органы чувств), визуализации, неожиданности, случайности [6]. Достаточно специфичным оказывается и значение второго элемента конструкции: он может иметь скорее обстоятельственное значение: He married young He married when he was young. Таким образом, так называемое двойное сказуемое демонстрирует признаки пограничного характера с точки зрения как структуры, так и семантики образующих его компонентов.
Неоднозначность статуса подобных образований проявляется также в контекстах, где второй компонент выступает в роли однородного члена предложения: We came out into the warm sunshine well satisfied and looking for a diversion to while away an hour (A. Goring). При трансформации этого предложения в два матричных оказывается, что однородные элементы преобразуются в разные члены предложения, что связано с их морфологическими особенностями: причастие I неспособно вы-
ступать в роли предикатива при глаголе-связке полной номинации: We came out into the warm sunshine well satisfied (часть сказуемого). We came out into the warm sunshine looking for a diversion to while away an hour (обстоятельство). Возможность такого употребления ставит под сомнение трактовку well satisfied как части составного сказуемого.
Причиной существования этой и ей подобных конструкций является стремление к экономии языковых средств, вызванное быстрыми темпами развития науки и техники и связанную с ним потребность выразить новые понятия, обозначаемые сложными структурами, более компактно [15, с. 3].
В лингвистике не существует единой точки зрения по поводу того, чем же являются подобные конструкции — одним членом предложения или сочетанием двух членов предложения. Данное сочетание получило самые разнообразные названия. Приведем несколько примеров:
• составное сказуемое (В. Н. Ярцева);
• составное именное сказуемое (В. Н. Жигадло, И. П. Иванова, Л. Л. Иофик);
• глагольно-именное (Л. С. Бархударов, Д. А. Штелинг, Л. П. Винокурова);
• контаминированное (Г. Г. Почепцов);
• составное именное глагольное (К. А. Гузеева);
• составное неглагольное (Е. А. Корнеева);
• составное именное двойное (Н. А. Кобрина);
• двойное сказуемое (М. А. Ганшина, Н. М. Василевская, Р. В. Резник, Т. С. Сорокина, Т. А. Казарицкая).
Проблема осложняется еще и тем, что существует и иной подход к анализу подобных структур — трактовка их как сочетания двух членов предложения, в состав которого входят:
• глагольное сказуемое и предикативное определение (М. Б. Близниченко);
• глагольное сказуемое и обстоятельство образа действия (В. В. Менькова, К. Я. Петровская).
Довольно часто в практических грамматиках встречается термин «двойное сказуемое». При этом, как нередко отмечают исследователи, по сути данная структура представляет собой сочетание двух сказуемых — простого глагольного и именного; вместе с тем авто-
ры, использующие данный термин, подчеркивают, что в результате совмещения этих двух типов образуется новый — двойное сказуемое; этот термин представляется наиболее удачным в силу его достаточной распространенности, лаконичности и прозрачности. Таким образом, мы имеем дело с одним членом предложения, находящимся, однако на периферии сказуемого.
Известно, что специфической особенностью этого сказуемого является то, что связка полностью сохраняет свое лексическое значение. Тем не менее, исследователи отмечают случаи определенной ослабленности этого значения, хотя глагол продолжает оставаться знаменательным. Так, М. А. Ганшина и Н. М. Василевская [9, с. 350] полагают, что в предложениях типа In that part of Africa the natives go naked all the year round мы имеем дело с промежуточным типом сказуемого.
Действительно, существует простой тест для идентификации двойного сказуемого: типичные предложения такого рода, с традиционной точки зрения являющиеся структурно простыми, можно разложить на два элементарных с одинаковыми подлежащими: The moon rose red. The moon rose. The moon was red. Приведенное выше предложение вряд ли допускает такую трансформацию, поскольку смысл предложения, вернее, расстановка смысловых акцентов, будут нарушены: глагол go не имеет своего первоначального значения передвижения. (Ср.: The natives go naked. *The natives go. The natives are naked.) Аналогичный пример приводят Л. С. Бархударов и Д. А. Штелинг, считая, что I stand alone in the world фактически означает I am alone in the world; при этом stand стоит на грани десемантизации [3, с. 304].
В связи с этим следует установить несколько групп связочных глаголов с точки зрения степени сохранения ими лексического значения:
1) глаголы-связки, лексическое значение которых существенным образом отличается от значения соответствующих полнозначных глаголов (to get, to prove);
2) глаголы, способные выступать лишь в роли связок; степень утраты ими первоначального лексического значения не поддается оценке (to become, to seem);
3) глаголы, первоначальное лексическое значение которых ослабевает в силу тема-тичности этих связок (to stand, to go);
4) глаголы-связки, лексическое значение которых практически не отличается от того, которым характеризуются соответствующие полнозначные глаголы, выполняя роль простого глагольного сказуемого (to feel);
5) глаголы, полностью сохраняющие исходное лексическое значение, в котором они обычно выступают в функции простого глагольного сказуемого (to come, to lie).
Один и тот же глагол может входить одновременно в несколько подгрупп (to go, to stand).
Закономерен вопрос о том, глаголы каких групп способны выполнять роль первого компонента двойного сказуемого. Анализ языкового материала свидетельствует о том, что чаще всего в этой функции выступают глаголы движения и положения в пространстве:
Though he had been sent by his ambitious mother to the courts of both Vienna and St Petersburg, he had come back unwilling to speak any language but that of the great poets (I. Di-nesen). She smiled to herself as she padded barefoot and silent across the thick carpeting and stole another glance at Mar (D. Steel). Anson was stretched asleep out in a bedroom up-stairs (S. Fitzgerald). I have felt, as I have lain awake at night, that they have kept awake with me within their sarcophagi below (I. Dinesen).
Перечень глаголов-компонентов двойного сказуемого требует уточнения. Л. С. Бархударов и Д. А. Штелинг выделяют среди них также группы глаголов состояния (to live, to die), проявления физических свойств (значение воздействия на органы чувств) (to feel, to look, to ring, to smell, to taste), кажимости, видимости (to seem, to appear), неожиданности, случайности (to prove, to turn out).
С одной стороны, по наблюдениям ученых [10, с. 46], в современном языке существует тенденция к расширению этой группы глаголов, причем их лексическое значение может быть самым разнообразным (to shine, to marry, to meet, to part etc.): Now in the afternoon sun the trunks of the fir trees were burning red, and the landscape far away seemed cool, all blue and pale gold (I. Dinesen). Enderly... burst
in to report that the stool had been recently washed clean of fingerprints (J. Creasey).
С другой стороны, особняком стоят глаголы, которые вообще не способны функционировать как знаменательные, в силу специфики своей семантики. В составе двойного сказуемого они выступают в своем основном значении (to seem, to turn out). Следует заметить, что многие грамматисты относят их к разряду связочных, используемых в составном именном сказуемом, и включают их в одну группу с глаголами, подвергающимися десемантизации [11, с. 232].
Проблема двойного сказуемого тесно связана с вопросом анализа структуры предложений типа: He painted the door white. Существует два основных способа их трактовки:
1) это — сочетание простого глагольного сказуемого с прямым дополнением, которое сопровождается объектным предикативом;
2) это — составное именное сказуемое с объектным предикативом [16, с. 214], в доказательство чего приводится трансформация: He painted the door white. He painted the door. The door became white.
При пассивизации таких предложений оказывается, что сказуемое становится двойным: He painted the door white. The door was painted white: At this moment the heavy doors above were flung open (I. Dinesen). Within the prodigious hall, richly ornamented with black marble, a small corner was made habitable by a few chairs and a table, covered with the Count's books and papers (I. Dinesen).
За счет предложений такого рода область глаголов, способных выполнять роль первого компонента двойного сказуемого, существенно расширяется.
Во многих случаях наблюдается дистантное расположение компонентов двойного сказуемого. Нередко они разделены обстоятельством степени: Again she stood silent and very quiet (I. Dinesen). They all stood perfectly immobile, like a party of little wooden dolls placed on that terrace of the inn (I. Dinesen). Иногда между глаголом и предикативом оказывается обстоятельство времени, при этом оно может быть выражено предложно-имен-ной группой, т. е. является распространенным: When the Count had finished the reading, he laid the letter down and, keeping his folded
hands upon it, he sat for a long time silent (I. Dinesen). Показательны случаи инверсии, когда предикатив предшествует и подлежащему, и связочному глаголу: Without looking at one another, without a word, one by one they dropped their slight garments on the floor and quite naked they walked up to the mirror and looked into it, the candle held high overhead, absorbed in the picture (I. Dinesen).
При анализе предложений с двойным сказуемым возникает проблема отграничения предикатива от других, второстепенных членов предложения. Сравним два предложения On the blue sky of the spring evening Venus stood, radiant as a diamond (I. Dinesen) и Again the two young people stood quite still (I. Dinesen). Наличие запятой в первом случае и отсутствие ее во втором влечет за собой различие в трактовке структур предложений: первое из них содержит простое глагольное сказуемое, за которым следует обособленное определение, второе — двойное сказуемое. Обособление определения возможно по разным причинам: с целью придать ему рематичность, и, кроме того, по причинам грамматического характера — если оно является распространенным и вследствие этого оказывается в постпозиции. И определение, и предикатив обозначают признак предмета или лица — референта подлежащего; вследствие сходства их значений наблюдаются случаи, когда их сложно разграничить: Now in the afternoon sun the trunks of the fir trees were burning red, and the landscape far away seemed cool, all blue and pale gold (I. Dinesen). Фраза all blue and pale gold допускает двоякую интерпретацию.
Впрочем, Б. А. Ильиш считает возможным обособление предикатива и приводит следующий пример: She had set her feet upon that road, a spoiled, selfish and untried girl, full of youth, warm of emotion, easily bewildered by life, квалифицируя фразу a spoiled, selfish and untried girl как предикатив. В качестве аргумента ученый подчеркивает, что в данном примере эта фраза является ремой, в то время как обычно в предложениях с двойным сказуемым рематичным оказывается именно второй компонент сказуемого [12, с. 209]. Однако представляется, что в данном случае мы имеем дело скорее с обособленным при-
ложением, которое тоже вполне может передавать основный смысл высказывания.
Анализ материала показывает, что в случае использования обособленного определения его отделяет от сказуемого по меньшей мере один, а чаще более, чем один предложения, как правило — обстоятельство: He stood for a long time, very pale, as if making a great effort to collect his voice (I. Dinesen). Постановкой обстоятельства времени в позицию между глаголом и обособленным определением достигается рематизация обоих второстепенных членов предложения. Сравн.: For a long time she stood, very pale...; в этом предложении начальная позиция превращает обстоятельство времени в детерминант и соответственно делает его темой. Известно, что обстоятельство времени может занимать позицию также и в конце предложения, что является еще более типичным; однако в приведенном примере такой порядок слов вряд ли возможен, поскольку смысловая структура предложения была бы нарушена (сравн.: He stood, very pale, as if making a great effort to collect his voice for a long time.)
Одно из отличий двойного сказуемого от составного именного состоит в том, что в составе последнего может функционировать наречие (например, That's enough. The lesson is over); если же наречие следует за глаголом полной номинации, оно оказывается самостоятельным членом предложения — обстоятельством образа действия: Hooper danced
badly, but energetically. Наречие описывает манеру действия, выраженного предшествующим глаголом; в случае двойного сказуемого его второй элемент выражает признак, характеризующий лицо или предмет, обозначенный подлежащим.
Возникает сложность отграничения предикатива от обстоятельства образа действия. Так, предложения He came silent и He came smiling внешне идентичны с точки зрения их структуры. Однако во втором случае мы имеем дело с обстоятельством образа действия — предикатив выражает статичный признак, в то время как причастие передает признак как действие.
Сложнее обстоит дело, когда в функции предикатива используются лексические единицы, которые можно в равной степени отнести и к прилагательным, и к «плоским» наречиям: A rainbow stood low in the sky (I. Dinesen). The Prioress stood quite still and looked at the young man (I. Dinesen). The clouds were parted, and a few of the constellations of stars stood clear in the sky (I. Dinesen). Такие случаи можно трактовать как примеры нейтрализации оппозиции членов предложения.
Таким образом, при изучении эмпирического материала зачастую оказывается затруднительным как выделить главные члены предложения, так и отграничить их от второстепенных членов предложения. Сущность подобного рода явлений может получить объяснение с позиций прототипического подхода.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК
1. Адмони В. Г. Основы теории грамматики. — М.: Едиториал УРСС, 2004.
2. Бархударов Л. С. Структура простого предложения современного английского языка. — М.: Высшая школа, 1966.
3. Бархударов Л. С., Штелинг Д. А. Грамматика английского языка. — М.: Высшая школа, 1973.
4. Белошапкова В. А. Современный русский язык. Синтаксис. — М.: Высшая школа, 1977.
5. Болдырев Н. Н. Языковые категории как формат знания // Вопросы когнитивной лингвистики. — 2006. — № 2.
6. Болдырев Н. Н. Теоретические основы и методологические принципы когнитивного исследования языка // Вестник Челябинского государственного университета. — 2013. — № 24 (315). Филология. Искусствоведение. — Вып. 82.
7. Бузаров В. В. Основы синтаксиса английской разговорной речи. — М.: Крон-пресс, 1998.
8. Гак В. Г. Теоретическая грамматика французского языка. Синтаксис. — М.: Добросвет, 2000.
9. ГаншинаМ. А., Василевская Н. М. Практическая грамматика английского языка (English Grammar). — М.: Высшая школа, 1964.
10. Грамматика английского языка. Морфология. Синтаксис / Н. А. Кобрина, Е. А. Корнеева, М. И. Оссовская, К. А. Гузеева. — СПб.: Союз, 2002. Грамматика английского языка. Морфоло-
гия. Синтаксис / Н. А. Кобрина, Е. А. Корнеева, М. И. Оссовская, К. А. Гузеева. — СПб.: Союз, 2002.
11. Грамматика английского языка / В. Л. Каушанская, Р. Л. Ковнер, О. Н. Кожевникова, Е. В. Прокофьева и др. — 5-е изд., испр. и доп. — М.: Айрис-пресс, 2008.
12. Ильиш Б. А. Строй современного английского языка (The Structure of Modern English). — Л.: Просвещение, 1971.
13. Клоуз Р. А. Справочник по грамматике для изучающих английский язык (A Reference Grammar for Students of English). — М.: Просвещение, 1979.
14. Кобрина Н. А., Болдырев Н. Н., Худяков А. А. Теоретическая грамматика современного английского языка. — М.: Высшая школа, 2007.
15. Павлюковец М. А. Синкретизм на морфологическом и синтаксическом уровнях английского языка как проявление языковой экономии: функциональный аспект. — Автореферат канд. дисс. — Ростов-на Дону, 2009.
16. Резник Р. В., Сорокина Т. С., Казарицкая Т. А. Практическая грамматика английского языка (A Grammar of Modern English Usage). — М.: Флинта, Наука, 1998.
17. Смирницкий А. И. Синтаксис английского языка. Изд. 3. — М.: URSS, 2009.
18. Dirven R., VerspoorM. Cognitive Exploration of Language and Linguistics. — Amsterdam: John Benjamins Publishing Co., 1998.
УДК 81'42
И. С. Янченкова, А. В. Карпова ЯЗЫКОВАЯ ИГРА В КОММУНИКАТИВНОМ ПРОСТРАНСТВЕ СМИ
Аннотация. Данная публикация представляет собой исследование явления языковой игры в коммуникативном пространстве СМИ. Рассматриваются функции, факторы и коммуникативно-прагматические свойства языковой игры в медийном пространстве. В работе обобщены имеющиеся взгляды на вопрос языковой игры в медийном пространстве, а также выявлены и объяснены основные её свойства. В статье представлены основные результаты исследования.
Ключевые слова: языковая игра, адресат, прецедентные тексты, морфологическая игра, словообразовательная игра, графическая игра, СМИ, медийное пространство
I. S. Yanchenkova, A. V. Karpova LANGUAGE PLAY IN MASS-MEDIA COMMUNICATIVE SPACE
Annotation. This paper presents an investigation of language play phenomenon in mass media communicative space. Functions, factors andcommunicative-pragmatic features of language play in media space are considered. Existingapproa-chestotheissueoflanguage play in media spaceare generalized in the research, as well as its basic features are revealed and explained. Mainresultsof the research are presented in the article.
Keywords: languageplay, addressee, precedenttexts, morphological play, graphic play, mass media, media space
СМИ образуют сегодня глобальную коммуникативную среду, функционирующую и развивающуюся по своим законам и обладающую специфическими механизмами воздействия на общественное мнение, социальные институты и культуру, одним из которых является языковая игра (далее — ЯИ). Однако проблема ЯИ в коммуникативном пространстве СМИ недостаточно изучена и освещена.
ЯИ есть модель особого лингвокреативно-го речевого поведения говорящего, в которой инициатор общения намеренно нарушает речевые стереотипы для достижения заданного им коммуникативно-прагматического эффекта.
Феномен ЯИ в СМИ — это не просто создание новых слов и обыгрывание старых, а словотворчество. Он объясняется также стремлением коммуникантов к экспрессии речи, так как источникам СМИ необходимы
