CC BY
8
ЮРИСПРУДЕНЦИЯ
Кургузкина Е.Б., Стороженко Е.В.
О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ УЧЕТА ГЕНДЕРНЫХ ПРИЗНАКОВ ПРИ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В ЧАСТИ НАЗНАЧЕНИЯ НАКАЗАНИЯ В ВИДЕ ПОЖИЗНЕННОГО ЛИШЕНИЯ СВОБОДЫ И
СМЕРТНОЙ КАЗНИ Российский государственный университет правосудия
Ключевые слова: дифференциация уголовной ответственности, назначение наказания, равенство перед законом, справедливость, тендерное равенство.
Key words: differentiation of criminal responsibility, sentencing, equality before the law, justice, gender equality.
Аннотация. В статье рассматривается принцип равенства в аспекте проблематики его применения при назначении уголовного наказания. Исследуются содержательные особенности принципа гендерного равенства и правовые позиции Европейского суда по правам человека и Конституционного Суда РФ по этому вопросу, а также мнения ученых. Запрет на назначение женщинам пожизненного лишения свободы и смертной казни рассматривается как нарушение основополагающих принципов права.
Abstract. The article deals with the principle of equality in the application of the principle in criminal sentencing. The substantive features of the principle of gender equality and the legal positions of the European Court of Human Rights and the Constitutional Court of the Russian Federation on this issue, as well as the opinions of scientists, are examined. Prohibiting women from being sentenced to life imprisonment and the death penalty is considered a violation of fundamental principles of law.
В ч. 1 ст. 19 Конституции закреплено равенство всех перед законом и судом, а в ч. 3 данной статьи содержится положение, согласно которому мужчина и женщина имеют равные права и свободы и равные возможности для их реализации. Уголовный кодекс РФ детализирует конституционные предписания, указывая в ст. 4, что лица, совершившие преступления, равны перед законом и подлежат уголовной ответственности независимо от пола и иных обстоятельств. Иначе говоря, на нормативном уровне устанавливается гендерное равенство.
Вместе с тем обращение к нормам уголовного закона показывает, что имеются основания сомневаться в соответствии отдельных предписаний УК РФ, посвященных назначению наказания, приведенным нормам общего характера. Так, в ст. ст. 57, 59 УК РФ предусматривается, что пожизненное лишение свободы и смертная казнь не назначаются женщинам. Принимая во внимание правила ст. 56 УК РФ, можно заключить, что наиболее суровым наказанием для женщины в России является лишение свободы на срок до тридцати пяти лет (при назначении наказания по совокупности приговоров в порядке ст. 70 УК РФ), которое с учетом п. «б» ч. 1 ст. 58 УК РФ подлежит отбыванию в колонии общего режима, но не более неблагоприятных исправительных учреждениях (колониях строгого и особого режимов).
По мнению некоторых авторов, таким образом «законодатель устанавливает специфические преимущества для определенных категорий лиц, что является выражением отраслевого принципа дифференциации уголовной ответственности» [8, с. 31]. В поддержку такой точки зрения приводятся соображения нравственного характера. К примеру, как пишет И.И. Карпец: «Ни при каких условиях нельзя забывать, что женщина - это мать, жена. Не сегодня, так завтра. Так начнем отказ от смертной казни с тех, кто дает нам жизнь» [11, с. 357]. Встречается и апеллирование к психофизиологическим характеристикам представительниц женского пола. Подчеркивается, что «по сравнению с мужчинами, женщинам тяжелее переносить такие виды наказания, как пожизненное лишение свободы и смертную казнь» [9, с. 35].
Вместе с тем приведенные соображения не могут оправдывать невозможность назначения женщинам пожизненного лишения свободы и смертной казни, равно как и определения для них некоторых видов исправительных учреждений. Ведь критерием, как усматривается из позиции второго автора, являются психические качества субъекта, которые тогда, по идее, должны исследоваться в каждом конкретном случае, а не становиться воплощением юридической фикции как приема законодательной техники применительно лишь к женщинам. Физиологические особенности женщины как матери также не могут приниматься во внимание: по такой логике, бесплодные и иные женщины, не способные к деторождению, должны нести ответственность на равных с мужчинами основаниями, однако соответствующих изъятий Уголовный кодекс РФ не содержит. Более того, в Постановлении Большой Палаты ЕСПЧ по делу «Константин Маркин против России»
от 22 марта 2012 г. особо отмечается, что гендерные стереотипы, такие как восприятие женщин как основных лиц, осуществляющих уход за детьми, а мужчин как основных кормильцев в семье, не могут сами по себе являться достаточным оправданием для различий в обращении (§ 143) [3].
Помимо прочего, такой подход, очевидно, противоречит положениям ч. 3 ст. 60 УК РФ, предписывающей учитывать при назначении наказания характер и степень общественной опасности совершенного, личность виновного, но никак не его половую принадлежность.
Реализация рассматриваемых положений уголовного закона находится в четкой взаимосвязи с нормами ст. 43 УК РФ, закрепляющих цели наказания, достижение которых обеспечивается назначением виновному законного и справедливого наказания, а также ст. 2 УК РФ, формулирующей задачи уголовного законодательства. Ни одна из статей не содержит прямого указания на необходимость учета половых признаков привлекаемого к уголовной ответственности лица (ст. 4 УК РФ это даже опровергает). Не имеется каких-либо юридических научно выверенных предпосылок к такой дифференциации.
Исследуя вопрос в данной плоскости, нельзя не обратиться к иным правовым позициям Европейского Суда по права человека, в том числе сформулированным в Постановлении от 24.01.2017 по делу «Хамтоху и Аксенчик (Khamtokhu and Aksenchik) против Российской Федерации» (жалобы № 60367/08 и 961/11) [2]. Поводом к рассмотрению дела послужили жалобы заявителей, приговоренных к пожизненному лишению свободы, а предметом - дискриминационное, по их мнению, обращение, выраженное в запрете назначения аналогичного наказания женщинам и лицам старше 65 лет. Суд постановил 16 голосами против 1, что в действиях российских властей отсутствует нарушение ст. 14 во взаимосвязи со ст. 5 Конвенции в части дискриминационного отношения по признаку возраста, а также 10 голосами против 7, что также отсутствует дискриминация по признаку пола при назначении уголовного наказания в виде пожизненного лишения свободы.
Обоснование принятого решения (в части признаков пола) осуществлялось с учетом следующего:
- положений различных европейских и международных документов, рассматривающих потребности женщин в защите против насилия по признаку пола, злоупотреблений и сексуальных
посягательств в тюремной среде, а также потребности в защите беременности и материнства;
- доктрины наличия у национальных властей поля усмотрения, позволяющего самостоятельно определять пределы назначения уголовного наказания за отдельные преступления;
- статистики, демонстрирующей малый процент осуждения женщин по преступлениям, за совершение которых может назначаться пожизненное лишение свободы;
- практики регламентации спорных вопросов другими государствами и т.д.
Интересно отметить, что в параграфе 78 Постановления ЕСПЧ сам обозначает, что неоднократно указывал, что «различия, основанные на признаке пола, требуют особо серьезных мотивов для оправдания и что ссылки на традиции, общие допущения или преобладающие общественные позиции в конкретной стране сами по себе не могут считаться составляющими достаточное оправдание для различия в обращении, а тем более сходные стереотипы, основанные на расе, происхождении, цвете или сексуальной ориентации» (к примеру, в параграфе 127 ранее упомянутого Постановления по делу Константина Маркина), потому анализируемый акт довольно противоречив сам по себе.
Следует отметить, минимальной гарантией международного уровня является запрет на назначение и применение смертной казни в отношении лиц, не достигших 18-летнего возраста, беременных женщин или тех, кто недавно стал матерью, а также лиц, потерявших рассудок [1], но не всех женщин только по признаку пола.
Что касается национального подхода, то Конституционный Суд в ряде своих актов так же отстаивает позицию о конституционности половой дифференциации, указывая, что «не может рассматриваться как нарушающее закрепленный статьей 19 (часть 1) Конституции Российской Федерации принцип равенства всех перед законом и судом и не согласующееся с международно-правовыми обязательствами Российской Федерации установление запрета на назначение наказания в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни лицам определенных категорий, обусловленного вытекающей из принципов справедливости и гуманизма необходимостью учета в уголовном законе социальных, возрастных и физиологических особенностей таких лиц в целях более полного и эффективного решения задач, которые стоят перед уголовным наказанием в демократическом правовом государстве. Такой запрет, согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, не препятствует
назначению иным категориям лиц справедливого наказания, соответствующего общественной опасности совершенного ими преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного, не ущемляет их права и, следовательно, не является дискриминационным по отношению к этим лицам» [5, 6].
Как можно заметить, ни в Постановлении ЕСПЧ, ни в актах Конституционного Суда РФ не приводится каких-либо конкретных доводов и последовательной аргументации в пользу несправедливости или негуманности применения данных видов наказаний в отношении женщин. Суды ограничиваются довольно абстрактными формулировками о несоответствии противоположного регулирования принципам права, однако доказывание этого суждения не осуществляется.
Таким образом, законодательный запрет на назначение смертной казни и пожизненного лишения свободы женщинам является необоснованным и подлежит исключению из уголовного закона.
Справедливости ради надлежит сделать ремарку в отношении смертной казни: в практической плоскости дискриминационность недопустимости применения к женщинам (в отличие от мужчин) и иным лицам по другим признакам данного наказания нивелируется правовыми позициями Конституционного Суда РФ, изложенными в Постановлении Конституционного Суда РФ от 02.02.1999 года № 3-П [4] и Определении Конституционного Суда РФ от 19.11.2009 № 1344-О-Р [7], в период между принятием которых, как указал орган конституционного нормоконтроля в Определении, «... сформировались устойчивые гарантии права человека не быть подвергнутым смертной казни и сложился конституционно-правовой режим, в рамках которого - с учетом международно-правовой тенденции и обязательств, взятых на себя Российской Федерацией, - происходит необратимый процесс, направленный на отмену смертной казни», и на основе которых юридически и фактически сформировался мораторий на применение смертной казни. Действительно, учет положений ст. 59 УК РФ в системной взаимосвязи с содержащимся в актах Конституционного Суда РФ толкованием позволяет утверждать об отсутствии на деле дискриминации по вопросу назначения и применения наказания в виде смертной казни, ведь таковая не назначается и не исполняется. Но было бы неверным не дополнить данное умозаключение тем, что нормы ст. 59 УК РФ не признавались неконституционными, а потому эффективнее и более правильно с точки зрения ликвидации дискриминационных проявлений в уголовном законе выглядит внесение изменений в ст. 59 УК РФ, исключающих указание на запрет
назначения женщинам смертной казни (кроме беременных), либо исключение его из видов наказания в принципе, если прийти к выводу о необходимости отказа от данной санкции (как то по сути сделал Конституционный Суд) вообще, ратифицировав протоколы 6 и 13 Европейской конвенции по правам человека, о чем в недавнем выступлении вела речь генсек Совета Европы Мария Пейчинович-Бурич [12], учитывая, что первый из них был Российской Федерацией подписан.
В свете изложенного стоит согласиться с позицией К.В. Дядюн, согласно которой при сложившемся регулировании реализация гендерного подхода в уголовном законе способствует отклонению от идей справедливости, равенства и гуманизма [10, с. 201], однако изначальное ограничение возможных к назначению (при том двух самых суровых) видов наказания лицам исключительно из-за пола, являющегося биологическим признаком, законодатель нарушает множество правовых принципов конституционного и международного уровня, руководствуясь соображениями ложной морали и мнимой справедливости.
Таким образом, в контексте установления гендерного равноправия требуется приведение норм Уголовного кодекса Российской Федерации в соответствие с положениями международных и российских правовых актов большей юридической силы посредством придания ему гендерной выдержанности, достижение которой возможно исключением из ст. ст. 57, 59 УК РФ абсолютного запрета на назначение женщинам пожизненного лишения свободы и смертной казни соответственно и сохранением такового лишь в отношении беременных женщин.
Список литературы
1. Меры, гарантирующие защиту прав тех, кто приговорен к смертной казни: одобрены резолюцией 1984/50 Экономического и Социального Совета ООН от 25 мая 1984 года [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс. - URL: http: // www.consultant.ru.
2. Постановление Европейского суда по правам человека от 24.01.2017 по делу «Хамтоху и Аксенчик (Khamtokhu and Aksenchik) против Российской Федерации» (жалобы № 60367/08 и 961/11) [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс. - URL: http: // www.consultant.ru.
3. Постановление Большой Палаты Европейского суда по правам человека по делу «Константин Маркин против России» от 22.03.2012
(жалоба № 30078/06) [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс. -URL: http: // www.consultant.ru.
4. По делу о толковании статей 71 (пункт «г»), 76 (часть 1) и 112 (часть 1) Конституции Российской Федерации: Постановление Конституционного Суда Российской Федерации от 27.01.1999 № 2-П // Собрание законодательства Российской Федерации. - 1999. - № 6. -ст. 866.
5. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Цурова Адама Муссаевича на нарушение его конституционных прав статьей 57 Уголовного кодекса Российской Федерации: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 24.09.2013 № 1428-О [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: Решения высших судов. - URL: http: // www.consultant.ru.
6. Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Горлова Игоря Евгеньевича на нарушение его конституционных прав статьей 57 Уголовного кодекса Российской Федерации, а также его ходатайства о разъяснении Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 21.10.2008 № 638-О-О [Электронный ресурс] // КонсультантПлюс: Решения высших судов. - URL: http: // www.consultant.ru.
7. О разъяснении пункта 5 резолютивной части Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 2 февраля 1999 года № 3-П по делу о проверке конституционности положений статьи 41 и части третьей статьи 42 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, пунктов 1 и 2 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 года «О порядке введения в действие Закона Российской Федерации «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О судоустройстве РСФСР», Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях»: Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 19.11.2009 № 1344-О-Р // Собрание законодательства Российской Федерации. - 2009. - № 48. - ст. 5867.
8. Абдрахманова Е.Р., Савельев И.С. Гендерный подход в уголовном праве РФ: смертная казнь и пожизненное лишение свободы как «мужские» наказания» // Российский следователь. - 2014. - № 13. -С. 31 - 34.
9. Бабаян Н.Н. Антидискриминационный анализ российского уголовного законодательства / Н.Н. Бабаян // Юристъ-Правоведъ. -2008. - № 2. - С. 34-38.
10. Дядюн К.В. Назначение наказания женщинам с точки зрения принципов равенства граждан перед законом, гуманизма и справедливости / К.В. Дядюн // Ленинградский юридический журнал. - 2017. - № 2. - С. 196 - 207.
11. Карпец И.И. Польза или зло / под ред. С.Г. Келиной // Смертная казнь: за или против. - 1989. - С. 350 - 366.
12. Совет Европы предложил России окончательно запретить смертную казнь [Электронный ресурс] // РИА Новости. - URL: https://ria.ru/amp/20201019/kazn-1580445598.html
Прасолова П.С., Бурлака С.А.
ДОГОВОРНЫЕ ОТНОШЕНИЯ В СЕМЕЙНОМ ПРАВЕ
Воронежский экономико-правовой институт
Ключевые слова: договор, соглашение, семейно-правовые отношения, обязательства, семейное право, супруги, свобода договора.
Key words: contract, agreement, family law relations, obligations, family law, spouses, freedom of contract.
Аннотация: Развитие социальных отношений, репродуктивных технологий и в целом глобализация повлекли развитие договорного института в современном семейном праве. В научной статье представлены размышления о необходимости разработки специальных норм, способных урегулировать договорные отношения между субъектами семейного права.
Abstract: The development of social relations, reproductive technologies and, in General, globalization have led to the development of the contractual institution in modern family law. The scientific article presents reflections on the need to develop special rules that can regulate contractual relations between subjects of family law.
Помимо сферы гражданского права договорное право применимо сегодня и для регулирования семейных отношений. Таким образом, в современном семейном законодательстве сложилась система договорных отношений, которые дают возможность участникам семейно-правовым отношениям наиболее полно осуществлять семейные права, устанавливать обязанности и регулировать разногласия по собственному усмотрению без судебного разбирательства.
Проникновение в семейно-правовые отношения диспозитивного метода и возможность субсидиарного применения гражданского
