СЛОЖНОСТЬ РЕАЛИЗАЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРИНЦИПА ГЕНДЕРНОГО РАВЕНСТВА В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ Текст научной статьи по специальности «Право»

российской юстиции

УДК 343.211.4

Мжельская Анна Сергеевна Московский государственный юридический университет им. Кутафина Международно-правовой институт

Россия, Москва mass 163@yandex.ru Mzhelskaya Anna Oleg Kutafin Moscow State Law University International legal Institute Russia, Moscow

СЛОЖНОСТЬ РЕАЛИЗАЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРИНЦИПА ГЕНДЕРНОГО РАВЕНСТВА В УГОЛОВНОМ ПРАВЕ В

Аннотация: данная статья посвящена исследованию проблем реализации конституционного принципа равенства прав мужчин и женщин в уголовном праве в России XXI века. В статье приводится краткий обзор особенностей конституционного принципа гендерного равенства. Дан развернутый анализ, объясняющий возникновение сложностей реализации равенства прав и возможностей мужчины и женщины в России. На основе этого делаются выводы и предлагаются целесообразные пути решения поднятой проблемы c целью предотвращения ограничения и нарушения прав мужчин и женщин в современной России.

Ключевые слова: равенство прав, гендерное равенство, уголовное право, проблемы реализации, Россия, конституционный принцип, мужчины и женщины.

СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ

i

IO

ВЫПУСК

российской юстиции

THE COMPLEXITY OF IMPLEMENTATION OF THE

CONSTITUTIONAL PRINCIPLE OF GENDER EQUALITY IN CRIMINAL

LAW IN MODERN RUSSIA Annotation: this article is devoted to the research of implementation problems of the constitutional principle of rights equality of men and women in criminal law in Russia in the XXI century. The article provides a brief overview of the features of the constitutional principle of gender equality. A detailed analysis is given that explains the emergence of difficulties in realizing equality of rights and opportunities for men and women in Russia. On the basis of this, conclusions are drawn and reasonable ways of solving the raised problem are proposed in order to prevent the restriction and violation of the rights of men and women in modern Russia.

Key words: rights equality, gender equality, criminal law, implementation problems, Russia, constitutional principle, men and women.

Сейчас международно-правовые акты в области прав человека закрепляют равные права мужчин и женщин во всех сферах жизнедеятельности: правовой, политической, социально-экономической. Однако так было не всегда: в греческих полисах важнейшие решения принимались с участием всех граждан мужского пола, получавших это право в обмен на участие в военных действиях. При этом принцип равноправия распространялся лишь на граждан города, не касаясь женщин и рабов.

До начала XIX века почти во всех странах выборы были чисто «мужским делом», то есть существовал половой ценз для осуществления активного избирательного права. Официальная трактовка этого ценза объяснялась широко распространенным мнением, что уделом женщины является воспитание детей и домашнее хозяйство (известное сочетание трех «К» - Kirche, Kuche, Kinder) [11, c. 1]. Такие сферы как юриспруденция, служба в органах государственной власти были разрешены только мужчинам. Только к концу Великой Отечественной войны из-за тяжёлых потерь в вооружённых силах и острой нехватки оружия и амуниции пришлось снова вернуть женщин работать на фабриках.

Проведя общий обзор законодательного регулирования вопросов моей темы, я пришла к выводу, что в большинстве стран современное законодательство не допускает дискриминацию в отношении женщин и мужчин под угрозой наказания. Однако даже в 2020 году не все страны на конституционном уровне закрепляют данный принцип. Например, в США поправка к Конституции о равноправии женщин и мужчин не вступила в силу, в связи с тем, что не была принята большинством штатов; введение полового ценза в таких арабских странах, как Кувейт, Иран и ОАЭ, обосновывалось предписаниями ислама о статусе женщин.

Чаще всего, когда мы говорим о принципе гендерного равенства, мы обращаемся к статье 2 Всеобщей Декларации прав человека от 1948 года закрепляется, что «каждый человек должен обладать всеми правами и всеми свободами, провозглашенными настоящей Декларацией, без какого бы то ни было различия, как-то: <... > пола». Также нормы, закрепляющие равенство мужчин и женщин содержаться в статье 7: «все люди равны перед законом и имеют право, без всякого различия, на равную защиту закона. Все люди имеют право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации, нарушающей настоящую Декларацию, и от какого бы то ни было подстрекательства к такой дискриминации» [1]. Таким образом, правовой принцип недопущения дискриминации по признаку полу уже давно сформировался и закрепился в нормах международного права, хотя мы его и не можем рассматривать как общепризнанный принцип, поскольку как мной уже ранее упоминалось, далеко не во всех государствах в XXI веке на законодательном уровне закреплен этот принцип.

Одним из главных конституционно-правовых принципов статуса человека в РФ является принцип равенства между мужчинами и женщинами, закрепленный в Конституции Российской Федерации. Данный принцип предполагает недопустимость ограничения или лишения прав человека по полу: ни один специальный закон не должен содержать норму, направленную на половую дискриминацию. Принцип равенства представляет собой

самостоятельную конституционно охраняемую правовую ценность. Имея общеправовое значение, принцип равенства в полной мере распространяется на отношения, связанные с разрешением правовых споров, в том числе посредством отправления правосудия.

Оценивая сегодня развитие конституционной идеи о равенстве прав мужчин и женщин с начала XX века, я пришла к выводу, что государство смогло реализовать лишь идею юридического равноправия обоих полов, то есть формального равноправия мужчин и женщин, устранив явную, открытую дискриминацию. Именно поэтому даже в 2020 году нередки случаи, когда женщины сталкиваются с проблемой гендерного неравенства. В связи с этим конституционно-правовой принцип равноправия в XXI веке находится в состоянии кризиса, более того, он подвергается деформации. Так, в соответствии с Документом Московского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ (п. 40.5 и 40.6), любая политика, реформы и программы не должны иметь для женщин дискриминационных последствий во всех сферах жизни общества [2].

В настоящее время государство выступает особым регулятивным рычагом общественных отношений и уделяет все больше внимания проблемам социального-экономического, правового, политического равноправия мужчин и женщин, что вытекает из норм частей 2 и 3 ст. 19 Конституции РФ о равенстве прав и свобод человека и гражданина независимо от пола [4]. Однако не редки случаи, когда права человека были ограничены или вовсе нарушены по признаку пола, в частности, такие случаи участились в условиях пандемии COVID-19. В российском законодательстве есть правовые нормы, закрепляющие и ответственность за нарушение принципа равноправия мужчины и женщины. В частности, статья 136 УК РФ предусматривает уголовную ответственность за нарушение равноправия граждан, в частности в зависимости от пола [9].

В механизме судебной защиты и реализации равенства прав и свобод женщин, и мужчин, важное место принадлежит Конституционному Суду Российской Федерации, который по жалобам на нарушение конституционных

прав и свобод граждан и по запросам судов проверяет конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле.

Помимо Конституции РФ принцип гендерного равенства также закрепляется в Уголовном Кодексе: в РФ женщинам не могут назначаться пожизненное заключение (ч. 2 ст. 57 УК РФ) и смертная казнь (ч. 2 ст. 59 УК РФ) [9]. Однако в отношении мужчин пожизненное наказание и смертная казнь не могут быть применены, только в случае если лицу к моменту вынесения судом приговора исполнилось 65 лет (ч. 2 ст. 59 УК РФ) [9]. В юридической литературе часто поднимается вопрос: действительно ли мужчины дискриминируются в данной статье? Отмечается, что данный момент является спорным и здесь следует говорить скорее не о дискриминации, а о проявлении принципа гуманизма. Однако судебная практика Российской Федерации достаточно обширна в том аспекте, когда граждане подают жалобу на несоответствие нормы уголовного закона конституционно-правовому принципу равенства полов. Именно поэтому современные юристы и ученые говорят о сложности реализации конституционного принципа гендерного равенства в уголовном праве в современной России.

Если мы обратимся к «Международному пакту о гражданских и политических правах», то увидим, что в пункте 6 статьи 6 закрепляется следующая норма: смертный приговор не выносится за преступления, совершенные лицами моложе восемнадцати лет, и не приводится в исполнение в отношении беременных женщин [5]. Таким образом, в российском законодательстве данная норма разработана глубже, чем в мировом сообществе. При анализе практики правоприменения я столкнулась с Определением КС РФ от 24 сентября 2013 года N-1428^ «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Цурова Адама Муссаевича на нарушение его конституционных прав статьей 57 УК РФ». Заявитель ссылался на то, что упомянутая ранее мной статья 57 УК РФ устанавливает не назначение пожизненного лишения свободы женщинам, а также лицам, совершившим преступление в возрасте до восемнадцати лет, и мужчинам, достигшим к

моменту вынесения судом приговора шестидесятипятилетнего возраста [8], следовательно она унижает человеческое достоинство и дискриминирует граждан в зависимости от пола и возраста и поэтому не соответствует статьям 15 (части 1 и 4), 17, 18, 19 (части 2 и 3), 21, 45 (часть 1), 46 (часть 1), 55 и 120 (часть 1) Конституции Российской Федерации, а также статьям 2, 3, 5, 7, 15 и 26 Международного пакта о гражданских и политических правах и статьям 3, 6, 7, 13, 14 и 17 Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Однако Конституционный Суд РФ не нашел оснований для принятия данной жалобы к рассмотрению, ссылаясь на то, что норма о запрете на пожизненное заключение женщин, несовершеннолетних лиц обоих полов и мужчин после 65 лет просто дифференцирует уголовную ответственность, но не отменяет ее. Следовательно, здесь наблюдается проявление принципа гуманизма [6].

Обобщая большую часть проанализированной мной судебной практики по данному вопросу, я пришла к выводу, что КС РФ неоднократно отказывал в принятии жалоб на предполагаемое несоответствие части второй статьи 57 УК РФ конституционному запрету дискриминации. Обращаясь к Постановлению КС РФ от 25 февраля 2016 г. N 6-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 части третьей статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки А.С. Лымар», там указывается, что не может рассматриваться как нарушающее закрепленный статьей 19 (часть 1) Конституции РФ принцип равенства всех перед законом и судом и не согласующееся с международно-правовыми обязательствами Российской Федерации установление запрета на назначение наказания в виде пожизненного лишения свободы или смертной казни лицам определенных категорий, обусловленного вытекающей из принципов справедливости и гуманизма необходимостью учета в уголовном законе социальных, возрастных и физиологических особенностей таких лиц в целях более полного и эффективного решения задач, которые стоят перед уголовным наказанием в демократическом правовом государстве. Такой запрет, согласно правовой

позиции КС РФ, не препятствует назначению иным категориям лиц справедливого наказания, соответствующего общественной опасности совершенного ими преступления, обстоятельствам его совершения, не ущемляет их права и, следовательно, не является дискриминационным по отношению к этим лицам [8].

Еще одной спорной нормой уголовного законодательства является статья 54 УК РФ, предусматривающая арест. Он не применяется в отношении беременных женщин и женщин, имеющим детей в возрасте до четырнадцати лет [9]. Однако в рассматриваемой мной норме не упоминается подобное право мужчины, который воспитывает самостоятельно детей в возрасте до трех лет. Законодатель объясняет данное различие исходя из репродуктивной политики государства и опять же из общепринятых принципов гуманизма. Поскольку пребывание в строгой изоляции может пагубно сказаться на естественном протекании беременности, более того, ставит под угрозу жизнь и здоровье как матери, так и еще не родившегося ребенка. И если с положением в отношении беременной женщины современные ученые и юристы соглашаются, то норма о неприменении ареста в отношении женщин, имеющих ребенка до четырнадцати лет, является дискуссионной с точки зрения соответствия принципа гендерного равенства. Нельзя не обратить внимание на то, что законодатель никак не комментирует данное положение в отношении мужчин в аналогичной ситуации, и в отличие от предыдущей ситуации не приводит никаких существенных доказательств и разъяснений. Данная норма, в частности, не учитывает возможность того, что ребенок может воспитываться в неполной семье, где отец является единственным родителем или единственным членом семьи, способным заботится о малолетнем ребенке.

Интересна и часть 4 статьи 49 УК РФ, которая закрепляет освобождение от обязательных работ женщин, имеющих детей в возрасте до трех лет, однако не предусматривает подобную гарантию для мужчины, в случае наличия малолетнего ребенка, в возрасте до трех лет [9]. Аналогично со статьей 145 УК РФ, которая предусматривает уголовную ответственность за необоснованный

отказ в приеме на работу или необоснованное увольнение женщины, имеющей детей в возрасте до трех лет, но не предусматривает наказание в подобных ситуациях, если у мужчины есть ребенок до трех лет [9].

Также частые дискуссии вызывает норма УК РФ об отсрочке отбывания наказания (ст. 82 УК РФ) [9]. Закрепляется, что такой вид освобождения от наказания возможен, если женщина беременна и/или имеет ребенка в возрасте до четырнадцати лет. Для мужчины сделана существенная оговорка: помимо ребенка, не достигшего четырнадцатилетнего возраста, он должен еще являться и единственным родителем. Как и применительно к невозможности назначения отдельных видов наказаний в связи с наличием детей, данная норма фактически ставит возможность отсрочки в зависимость именно от пола осужденного, для чего не существует разумных оснований. Поэтому часто современными юристами предлагается исключить из ранее приведенной статьи указание на то, что мужчина должен являться единственным родителем ребенка.

Учет статистических данных, включая те, которые характеризуют структуру мужской и женской преступности и количественное соотношение этих видов преступности друг с другом, позволяет утверждать, что меры уголовно-правового воздействия в отношении женщин в целом менее строгие, чем в отношении мужчин. В рамках конкретного дела решение вопроса о мере наказания находится в пределах предусмотренного законом судейского усмотрения, основанного, в свою очередь, на более лояльном отношении к женщине в обществе, даже в контексте ее неправомерного поведения. Однако на уровне статистических зависимостей подобная практика образует дискриминационную тенденцию. Необходимо остановить процесс «уравнивания» прав мужчины и женщины за счет создания привилегий для женщин, которые в конечном итоге приводят к «косвенной» дискриминации женщин, что все чаще становится проблемой реализации принципа гендерного равенства, в частности применительно к нормам семейного права в России.

В настоящее время позиции современных юристов и ученых по рассматриваемому вопросу характеризуются определенными крайностями:

поскольку предусматривается либо закрепление всеобщего и повсеместного гендерного равноправия в уголовном законе, либо минимизация учета гендерных особенностей совсем. При этом основной упор делается все же на половые различия и принцип равенства. Другие гендерные особенности лиц, влияние их на полноту реализации иных принципов уголовного права, а следовательно, сам принцип равенства перед законом, фактически игнорируются.

Я пришла к выводу, что российское законодательство в вопросах реализации и защиты конституционно-правового принципа равенства мужчин и женщин нуждается в доработке, поскольку существует множество пробелов, не позволяющих в полной мере обеспечивать гендерное равенство в России. Конституционная практика России и зарубежных стран показывает, что данная проблема крайне далека от ее полного разрешения. Конституционная норма равенства прав мужчин и женщин нацелена на то, чтобы обеспечить правовую основу защиты прав женщин от любых форм ущемления по признаку пола [3, ^ 182]. В частности, Екатерина Ивановна Козлова, доктор юридических наук, профессор и ранее заведующая кафедрой государственного права в МГЮА им. О. Е. Кутафина, отмечала, что «проблема выравнивания прав по признаку пола еще далека от разрешения» [10, ^ 170]. Поскольку необходимо огромное множество правовых механизмов для эффективной регламентации и реализации равенства прав и мужчины, и женщины. В России в этом отношении сделано немало, однако до сих пор равные возможности реализации прав женщин, например, не обеспечиваются.

Я считаю, что ключевой составляющей нормативно-правовой базы по реализации и защите конституционно-правового принципа равенства мужчин и женщин должен был стать проект Федерального закона «О государственных гарантиях равных прав и свобод мужчин и женщин и равных возможностей для их реализации», который был внесен 16 января 2003 года в Государственную Думу РФ депутатами ГД РФ В.В. Володиным, Е.Ф. Лаховой,

% ю

ВЫПУСК

О.В. Морозовым и Г.И. Райховым, который, к сожалению, был снят с рассмотрения.

В заключение хочется отметить, что российское законодательство в вопросах реализации и защиты конституционно-правового принципа равенства мужчин и женщин нуждается в доработке, поскольку существует множество пробелов, не позволяющих в полной мере обеспечивать гендерное равенство в России. Мне видится, что проект Федерального закона «О государственных гарантиях равных прав и свобод мужчин и женщин и равных возможностей для их реализации» помог бы разрешить ряд коллизий, касающихся вопросов гендерного равенства: в частности, впервые закрепилось бы легальное определение гендерного равенства в Российской Федерации [7].

Список литературы:

1. Декларация Всеобщая декларация прав человека (принята Генеральной Ассамблеей ООН 10.12.1948) // Российская газета. 1998. N 235.

2. Документ Московского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ (принят в г. Москва 03.10.1991) // Советский журнал международного права. 1991. N 3. Ст. 115.

3. Козлова Е.И., Кутафин О.Е. Конституционное право России: учебник. 5-е изд., перераб. и доп. М.: Проспект, 2014. - 592 с.

4. Конституции Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993 с изменениями, одобренными в ходе общероссийского голосования 01.07.2020) // Российская газета. 2020. N 144.

5. Международный пакт о гражданских и политических правах (принят 16.12.1966 Резолюцией 2200 (XXI) на 1496-ом пленарном заседании Генеральной Ассамблеи ООН) // Ведомости Верховного Совета СССР. 1976. N 17.

6. Определение Конституционного Суда РФ от 24.09.2013 N-1428^ «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Цурова Адама Муссаевича на нарушение его конституционных прав статьей 57 УК РФ».

7. Постановление Государственной Думы ФС РФ от 16.04.2003 N 3893-III ГД «О проекте Федерального закона N 284965-3 «О государственных гарантиях равных прав и свобод мужчин и женщин и равных возможностей для их реализации» // Собрание законодательства РФ. 2003. N 17. Ст. 1569.

8. Постановлению Конституционного Суда Российской Федерации от 25.02.2016 N 6-П «По делу о проверке конституционности пункта 1 части третьей статьи 31 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с жалобой гражданки А.С. Лымарь» // Вестник Конституционного Суда РФ. 2016. N 4.

9. Уголовный Кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 N 63-ФЗ // Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 25. Ст. 2954.

10. Фадеев В.И., Комарова В.В. Конституционное право: учебник для бакалавров. 2-е изд. М.: Проспект, 2017. - 581 с.

11. Weisstein N. Kinder, Kuche, Kirche as scientific law: Psychology constructs the female Unknown Binding. New-York: New England Free Press, 1968. - 7 p.

¡f Ю

ВЫПУСК