CC BY
6
Насонова Ирина Александровна Халимоненко Снежана Святославовна
О некоторых проблемах реализации уголовно-процессуальных запретов
в ходе осуществления правоприменительной деятельности
Раскрывается правовая природа запретов, содержащихся в актах Верховного Суда РФ. Выявляются и анализируются ошибки, допускаемые правоприменителем в части реализации уголовно-процессуальных запретов. Обосновывается тезис о том, что совершенствование практики применения запретов связано с условиями, повышающими их эффективность: качеством толкования запретов в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ; грамотным применением запретов на практике, позволяющим минимизировать их нарушение.
Ключевые слова: запрет, эффективность уголовно-процессуального запрета, защита, постановление Пленума Верховного Суда РФ, уголовно-процессуальные принципы.
On some problems of the implementation of criminal procedural prohibitions in the course of law enforcement activities
The article reveals the legal nature of the prohibitions contained in the acts of the Supreme Court of the Russian Federation. The mistakes made by the law enforcement officer regarding the implementation of criminal procedural prohibitions are identified and analyzed. The thesis is substantiated that the improvement of the practice of application of prohibitions is associated with the following conditions that increase their effectiveness: the quality of interpretation of prohibitions in the resolutions of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation; competent application of prohibitions in practice, allowing to minimize their violation.
Keywords: prohibition, effectiveness of the criminal procedure prohibition, protection, resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation, criminal procedure principles.
Повышение эффективности уголовно-процессуального запрета предполагает совершенствование не только уголовно-процессуального законодательства в соответствующей части, но и практики применения запрета. Эти два вектора взаимосвязаны между собой.
Однако улучшение правоприменительной деятельности не всегда сопряжено с необходимостью совершенствования уголовно-процессуального законодательства. Вот почему следует согласиться с О.С. Лустовой, полагающей, что самый совершенный закон будет неэффективным, если его применение будет отступать от предъявляемых к нему требований [1, с. 27]. Похожей точки зрения придерживается З.З. Зинатуллин, отмечающий, что об эффективности нормы можно судить лишь в неразрывной связи с деятельностью по ее применению [2, с. 82].
Для того чтобы правоприменительная практика находилась на достойном уровне, в государстве используются различные механизмы.
Одним из них является нормативное толкование, предполагающее официальное разъяснение норм права. Применительно к уголовному судопроизводству с рассматриваемых позиций важная роль отводится постановлениям Пленума Верховного Суда РФ, которые не относятся ни к нормативным актам, ни к актам правоприменения.
В них разъясняется судебная практика, с тем чтобы достичь единообразного применения правовых норм, в том числе и запретов. Относительно разъяснения уголовно-процессуального запрета следует отметить, что в большинстве постановлений Пленума Верховного Суда РФ, тематически тяготеющих к уголовному судопроизводству, обязательно содержится конкретизация запретов, предусмотренных УПК РФ. Так, в п. 2 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г. № 29 [3] уделяется внимание предусмотренному ч. 5 ст. 47 УПК РФ запрету на ограничение процессуальных прав обвиняемого в связи с участием в деле его защитника и (или) законного пред-
63
ставителя. А п. 18 постановления Пленума Верховного Суда РФ конкретизирует предусмотренный в ч. 2.1 ст. 58 УПК РФ запрет на отказ стороне защиты в удовлетворении ходатайства о привлечении к участию в судебном разбирательстве специалиста с целью разъяснения вопросов, входящих в его профессиональную компетенцию, следующим образом: «С учетом положений уголовно-процессуального закона о равенстве прав сторон в удовлетворении такого ходатайства не может быть отказано и стороне обвинения» [4].
Как видно, предлагаемые Пленумом Верховного Суда РФ комментарии к уголовно-процессуальным запретам зачастую излагаются также с помощью запрета. Более того, запрет широко используется Пленумом Верховного Суда РФ для разъяснения содержания не только запрещающих норм. Этот прием востребован по отношению к нормам, предусматривающим права участников уголовного судопроизводства, процедуры, а также другие уголовно-процессуальные вопросы. Так, право обвиняемого на отказ от дачи показаний (п. 3 ч. 4 ст. 47 УПК РФ) интерпретируется в п. 14 постановления Пленума Верховного Суда РФ с помощью запретов следующих действий: подтверждать доказанность виновности подсудимого с помощью отказа его от дачи показаний и учитывать указанный отказ в качестве обстоятельства, отрицательно характеризующего личность подсудимого [5].
Процедурная особенность проведения судебного заседания и постановления приговора при согласии обвиняемого с предъявленным ему обвинением, предусмотренная ч. 2 ст. 316 УПК РФ, также комментируется в п. 11 постановления Пленума Верховного Суда РФ с помощью запрета. Речь идет о запрете рассматривать дело в особом порядке без подсудимого, его защитника, государственного или частного обвинителя [6].
Аналогичный подход используется для разъяснения ч. 2 ст. 317.7 УПК РФ, где отмечается, что в судебном заседании в отношении подсудимого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве, отказ его от защитника не может быть принят судом, а ходатайство подсудимого о судебном разбирательстве в его отсутствие не может быть удовлетворено [7].
Комментируя нормы, регламентирующие направление уголовного дела в суд (ст. 222 УПК РФ), Пленум Верховного Суда РФ использует правило, запрещающее возвращать дело прокурору, если в материалах дела хотя и отсут-
ствует расписка о вручении обвиняемому копии обвинительного заключения, но обвиняемый подтверждает ее фактическое вручение [8].
Приведенные примеры дают основание для постановки вопроса о природе запретов, используемых Пленумом Верховного Суда РФ с целью уточнения уголовно-процессуальных норм, не являющихся запретами.
Вопрос не случаен, особенно если учесть, что указанные судебные акты к источникам уголовно-процессуального права не относятся. Полагаем, что все запреты, применяемые Пленумом Верховного Суда РФ для конкретизации правовых норм, относятся к уголовно-процессуальным запретам по следующим причинам.
Во-первых, в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ большая часть запретов воспроизводит запреты, содержащиеся в УПК РФ, уголовно-процессуальная природа которых сомнения не вызывает.
Во-вторых, запреты, используемые Пленумом Верховного Суда РФ для толкования уголовно-процессуальных норм, не являющихся запрещающими, раскрывают скрытый смысл отдельных граней уголовно-процессуальной нормы, передают содержание этой нормы более полно. Несмотря на то, что указанные запреты в тексте УПК РФ не проговариваются, выявление их необходимо для грамотного разъяснения соответствующих уголовно-процессуальных норм. Такие запреты становятся органичными для комментируемой Пленумом Верховного Суда РФ правовой нормы, поскольку передают те фрагменты ее содержания, которые спрятаны в подтексте. Следовательно, указанные запреты имеют ту же уголовно-процессуальную природу, что и нормы, разъясняемые с их помощью. Примечательно, что в обозначенной ситуации Пленум Верховного Суда РФ не создает новых норм. Он лишь поднимает на поверхность скрытые сегменты содержания уже существующих в УПК РФ норм.
Несмотря на ряд усилий Пленума Верховного Суда РФ, предпринимаемых в обозначенном направлении, его руководящих разъяснений по вопросу применения некоторых уголовно-процессуальных запретов явно недостаточно. Особенно остро данный дефицит испытывается по отношению к запрету определенных действий, на что в литературе уже обращалось внимание [9, с. 52]. Подтверждением этому является тот факт, что разъяснения относительно избрания запрета определенных действий в настоящее время в основном сосредоточиваются в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 2019 г. № 19 [10] и касаются обжало-
64
вания и пересмотра в кассационном порядке постановления об избрании меры пресечения в виде запрета определенных действий (п. 4), а также избрания судом кассационной инстанции мер пресечения, включая запрет определенных действий (п. 25). Сказанное обусловливает необходимость более энергичного нормативного толкования вопросов применения запрета определенных действий.
Вместе с тем нельзя не учитывать и риски неправомерных отступлений Верховного Суда РФ от своих полномочий, которые возрастают при активном нормативном толковании вопросов применения запретов в уголовном судопроизводстве. Такие отступления связаны с созданием Верховным Судом РФ новых законодательных запретов. И это при том, что законодатель к их созданию не имеет никакого отношения. Например, в одном из апелляционных определений Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ указано на то, что запрет об исследовании с участием присяжных заседателей данных о личности касается и подсудимого, и свидетелей. К такому выводу, как поясняет апелляционная инстанция, не трудно прийти, уяснив смысл нормы, содержащейся в ч. 8 ст. 335 УПК РФ [11]. Между тем соответствующая норма УПК РФ о свидетелях не говорит ни слова. Выходит, что Верховный Суд РФ выполняет не свойственную ему законодательную функцию, давая основание для продолжения дискуссии по вопросу о возможности считать акты Верховного Суда РФ вспомогательным источником права [12, с. 448].
Вполне приемлемый выход по приведенному казусу был предложен Е.И. Фадеевой. Это урегулирование в УПК РФ вопроса о возможности исследования в присутствии присяжных заседателей данных о личности потерпевшего, свидетелей, иных участников уголовного судопроизводства [13, с. 357]. Тем самым, полагаем, указанный запрет, сформулированный Верховным Судом РФ, приобретет легитимность.
Приведенные рассуждения о природе запретов, применяемых в текстах постановлений Пленума Верховного Суда РФ, позволяют утверждать, что они в своем подавляющем большинстве относятся к уголовно-процессуальным запретам, обязательным для исполнения правоприменителем. А поскольку буквального закрепления такие запреты в УПК РФ не находят, их следует относить к уголовно-процессуальным запретам, имеющим косвенное выражение. Что же касается запретов, соз-
данных Верховным Судом РФ вне рамок полномочий и предназначенных для восполнения пробелов, имеющихся в УПК РФ, то они приобретают уголовно-процессуальный статус после легитимизации, т.е. после принятия законодателем соответствующей нормы-запрета.
Наряду с проблемой определения природы запретов, содержащихся в актах Верховного Суда РФ, включая акты толкования, существует и другая не менее важная проблема, требующая своего настоятельного решения. Речь идет о проблеме типичных ошибок и упущений, допускаемых при реализации уголовно-процессуального запрета. К сожалению, практика применения уголовно-процессуальных запретов в настоящее время не отличается безупречностью, несмотря на разъяснения Пленума Верховного Суда РФ, призванные обеспечить единообразное применение закона. Безусловно, это негативно сказывается на эффективности запрета, о чем свидетельствуют следующие примеры.
Славгородским городским судом Алтайского края решением от 25 декабря 2017 г. был продлен срок содержания под стражей В., обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных п. «г» ч. 2 ст. 161 и п. «г» ч. 2 ст. 163 УК РФ. При этом суд, удовлетворяя ходатайство следователя, ограничился лишь перечислением указанных в нем оснований, которые ранее судом уже учитывались в отношении обвиняемого как при избрании меры пресечения, так и при последующем продлении срока содержания под стражей. При этом суд не выяснил, сохранилась ли вероятность совершения В. действий, перечисленных в ч. 1 ст. 97 УПК РФ, и подтверждается ли это представленными материалами, не указал конкретные мотивы, обосновывающие необходимость продления обвиняемому срока содержания под стражей. Тем самым суд формально подошел к рассмотрению ходатайства следователя о продлении обвиняемому меры пресечения в виде заключения под стражу, поскольку устранился от исследования обоснованности приведенных в ходатайстве доводов и без надлежащей проверки продлил срок содержания под стражей [14].
Таким образом, суд нарушил требование о том, что в основу постановления судьи об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу не могут быть положены обстоятельства, не проверенные в ходе судебного заседания (ч. 1 ст. 108 УПК РФ).
Кроме того, суд не учел сопровождающие указанный запрет разъяснения, данные в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от
65
19 декабря 2013 г. № 41 [15]. В п. 29 указанного постановления подробно говорится, каким обстоятельствам необходимо давать оценку в судебном заседании при избрании заключения под стражу (обоснование невозможности применения в отношении лица более мягкой меры пресечения; формирование результатов исследования в судебном заседании конкретных обстоятельств, подтверждающих необходимость избрания заключения под стражу или ее продления, и т.д.) [15].
Несмотря на подробную регламентацию правила, запрещающего судам применять меру пресечения в виде заключения под стражу, а также продлевать ее без подтверждения достаточными данными, Славгородский городской суд Алтайского края нарушил соответствующий запрет. Примечательно, что президиум Алтайского краевого суда, выступая в качестве вышестоящей инстанции, должным образом не отреагировал на данное нарушение. Своим решением от 31 июля 2018 г. он оставил постановление Славгородского городского суда Алтайского края без изменения. И только Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ, рассматривая кассационную жалобу адвоката обвиняемого, отменила указанное постановление, указав на ошибки, допущенные судом.
К сожалению, подобная негативная практика имела место и ранее. На это не раз обращала внимание в своих работах Ю.К. Владимирова, исследуя ошибки и упущения в части применения оснований избрания заключения под стражу [16, с. 97]. Однако существенных изменений в правоприменении не происходит, по крайней мере, в части соблюдения судами запретов, действующих на случай избрания меры пресечения в виде заключения под стражу или ее продления. Зачастую это приводит к негативной реакции со стороны ЕСПЧ, вынужденного рассматривать жалобы заявителей на необоснованное применение к ним меры пресечения в виде заключения под стражу. Справедливость данного утверждения подтверждается следующим примером. Постановлением Таганского районного суда г. Москвы в отношении Р., подозреваемого в совершении преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 30, ч. 4 ст. 159 УПК РФ, была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, которая впоследствии неоднократно продлевалась. В ходе апелляционного обжалования указанные решения остались без изменений. Вместе с тем ЕСПЧ увидел в данной ситуации нарушение п. 3 ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, выразившееся в
том, что суд не аргументировал свое решение о неприменении ч. 1.1 ст. 108 УПК РФ, запрещающей содержание под стражей лиц, подозреваемых или обвиняемых в преступлениях, совершаемых в сфере предпринимательской деятельности. Тем самым суд нарушил предусмотренный законом запрет.
Учитывая постановление ЕСПЧ от 10 апреля 2018 г., Президиум Верховного Суда РФ возобновил производство по уголовному делу ввиду новых обстоятельств, а судебные решения в части применения к Р. меры пресечения в виде заключения под стражу и ее продления были отменены [17].
Таким образом, с уверенностью можно утверждать, что одной из типичных ошибок, допускаемых в практике применения уголовно-процессуального запрета, является несоблюдение запретов, сопровождающих применение мер уголовно-процессуального принуждения. Причем наибольшее распространение получило нарушение запрета, вытекающего из ч. 1 ст. 108 УПК РФ. Речь идет о запрете на принятие решения об избрании меры пресечения (в основном, заключения под стражу) без подтверждения его достаточными данными.
Следует отметить, что суд нарушает запреты не только при применении мер пресечения, но и в других ситуациях, о чем свидетельствует следующий пример. Приговором Хабаровского районного суда Хабаровского края от 25 апреля 2016 г. К. осужден по ч. 4 ст. 111 УК РФ. Ряд обстоятельств, которые могли повлиять на выводы суда, имеющие существенное значение при определении формы вины К., оставлен судом без внимания. Так, суд не учел, что удар кулаком в голову был нанесен К. в ответ на нанесенные ему удары со стороны З., что свидетельствует о желании оградить себя от дальнейшего нападения с его стороны. Тем самым судом первой инстанции был нарушен запрет, лежащий в основе принципа презумпции невиновности, а именно запрет основывать обвинительный приговор на предположениях. Суд апелляционной инстанции не обратил внимания на данное нарушение. Вместе с тем президиум Хабаровского краевого суда, рассматривая кассационную жалобу адвоката осужденного, указал, что в силу положений ст. 14, 302 УПК РФ обвинительный приговор постановляется лишь при условии доказанности виновности подсудимого в совершении преступления. В результате апелляционное определение было отменено, а дело было передано на новое судебное рассмотрение в суд апелляционной инстанции в ином составе [18].
66
Еще один пример, подтверждающий нарушение правоприменителем запретов, порождаемых принципом презумпции невиновности, и свидетельствующий в пользу существования еще одного вида типичной ошибки в соответствующей области.
Избирая 27 мая 2018 г. меру пресечения в виде заключения под стражу, Лесозаводский районный суд Приморского края нарушил запрет признавать лицо виновным в совершении преступления, минуя порядок, предусмотренный УПК РФ (ч. 1 ст. 14 УПК РФ). В частности, суд в своем постановлении отметил, что подозреваемый «занимается преступной деятельностью, а именно вымогательством денежных средств с целью получения материальной выгоды». Суд апелляционной инстанции своим постановлением от 15 июня 2018 г. № 22К-3080/2018 отреагировал на данное нарушение, исключив приведенную формулировку из описательно-мотивировочной части постановления как некорректную [19, с.10].
Таким образом, несоблюдение правоприменителем запретов, порождаемых принципом презумпции невиновности, формирует еще одну типичную ошибку, сопровождающую его деятельность.
Допуская упомянутые ошибки в своей деятельности, правоприменитель не просто нарушает установленные законодателем запреты. Наносится серьезный вред системе обеспечения прав участников уголовного судопроизводства, поскольку входящие в ее состав гарантии-запреты перестают работать. Право-обеспечительная система, которая последнее время все больше приковывает к себе внимание со стороны ученых [20, 21, 22, 23, 24, с. 60; 25], становится более уязвимой, поскольку подрываются гарантии, лежащие в ее основе
1. Лустова О. С. Понятие, критерии и условия эффективности правовых норм // Вестник Челябинского государственного университета. 2004. № 1(7). С. 22-29.
2. Зинатуллин З.З. Меры уголовно-процессуального принуждения // Известия высших учебных заведений. Правоведение. 1985. № 1. С. 86-88.
3. О практике применения судами законодательства, обеспечивающего право на защиту в уголовном судопроизводстве: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 30 июня 2015 г. № 29 // Бюл. Верховного Суда РФ. 2015. № 9.
(включая и гарантии-запреты). Вместе с этим снижается и эффективность уголовно-процессуального запрета.
В заключение необходимо сделать следующие выводы.
1. С совершенствованием практики применения запретов связаны определенные условия, повышающие их эффективность:
качество толкования запретов в постановлениях Пленума Верховного Суда РФ;
грамотное применение запретов на практике, позволяющее минимизировать их нарушение.
2. Запреты, выявленные Пленумом Верховного Суда РФ в ходе толкования уголовно-процессуальных норм и зафиксированные им в постановлениях, являются составной частью содержания этих норм, что подтверждает их принадлежность к косвенно выраженным уголовно-процессуальным запретам. К их числу не относятся запреты, созданные вне рамок полномочий Пленума Верховного Суда РФ и предназначенные для восполнения пробелов, имеющихся в УПК РФ. Такие запреты нуждаются в легитимизации - в придании им статуса правовой нормы.
3. К типичным ошибкам в практике применения уголовно-процессуального запрета относятся ошибки публичных субъектов в сфере обеспечения прав личности (несоблюдение запретов, порождаемых принципом презумпции невиновности; запрета на использование в доказывании недопустимых доказательств; запретов, сопровождающих применение мер уголовно-процессуального принуждения; запрета на участие лиц, подлежащих отводу). Их преодоление невозможно без совершенствования правоприменительной деятельности, а также роста уровня правосознания лиц, осуществляющих ее.
1. Lustova, O.S. The concept, criteria and conditions of the effectiveness of legal norms // Bulletin of Chelyabinsk State University. 2004. No. 1(7). P. 22-29.
2. Zinatullin, Z.Z. Measures of criminal procedural coercion // Izvestia of higher educational institutions. Jurisprudence. 1985. No. 1. P. 86-88.
3. On the practice of application by courts of legislation ensuring the right to protection in criminal proceedings: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. June 30, 2015 No. 29 // Bull. of the Supreme Court of the Russian Federation. 2015. No. 9.
67
4. О практике применения законодательства при рассмотрении уголовных дел в суде первой инстанции (общий порядок судопроизводства): постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 дек. 2017 г. // Бюл. Верховного Суда РФ. 2018. № 3.
5. О судебном приговоре: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 29 нояб. 2016 г. № 55 // Бюл. Верховного Суда РФ. 2017. № 1.
6. О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 5 дек. 2006 г. № 60 (в ред. от 29.06.2021 № 22-П) // Бюл. Верховного Суда РФ. 2007. № 2. URL: http://www.vsrf.ru/ (дата обращения: 18.06.2022).
7. О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 16 (п. 12) // Бюл. Верховного Суда РФ. 2007. № 2.
8. О применении судами норм уголовно-процессуального законодательства, регулирующих подготовку уголовного дела к судебному разбирательству: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 22 дек. 2009 г. № 28 (в ред. от 15.05.2018 №-11) // Бюл. Верховного Суда РФ. 2010. № 2; 2018. № 7.
9. Бекетов А.О. Запрет определенных действий как новая мера пресечения в уголовном судопроизводстве // Законодательство и практика. 2018. № 2. С. 52-56.
10. О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 25 июня 2019 г. № 19 (в ред. от 29.06.2021 № 22-П) // Бюл. Верховного Суда РФ. 2019. № 9. URL: http:// www.vsrf.ru/(дата обращения: 18.06.2022).
11. Апелляционное определение Судебной коллеги по уголовным делам Верховного Суда РФ от 13 нояб. 2014 г. (дело № 33-АПУ14-24сп) [Электронный ресурс]. URL: https:// dogovor-urist.ru/судебная_практика/дело/33-а-пу14-24сп/ (дата обращения: 18.06.2022).
12. Жинкин А.А. Постановления Пленума Верховного Суда РФ как вспомогательный источник уголовного права России // Эффективность права: проблемы теории и практики: материалы междунар. науч.-практ. конф. Краснодар, 2014. С. 443-448.
13. Фадеева Е.И. Исследование доказательств в ходе рассмотрения уголовных дел
4. On the practice of applying legislation when considering criminal cases in the court of first instance (general procedure of legal proceedings): resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Dec. 19, 2017 // Bull. of the Supreme Court of the Russian Federation. 2018. No. 3.
5. On the court verdict: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Nov. 29, 2016 No. 55 // Bull. of the Supreme Court of the Russian Federation. 2017. No. 1.
6. On the application by courts of a special procedure for the trial of criminal cases: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Dec. 5, 2006 No. 60 (as amended on 29.06.2021 No. 22-P) // Bull. of the Supreme Court of the Russian Federation. 2007. No. 2. URL: http://www.vsrf.ru / (date of access: 18.06.2022).
7. On the practice of applying by courts of a special procedure for the trial of criminal cases when concluding a pre-trial cooperation agreement: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. June 28, 2012 No. 16 (item 12) // Bull. of the Supreme Court of the Russian Federation. 2007. No. 2.
8. On the application by courts of the norms of criminal procedural legislation regulating the preparation of a criminal case for trial: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Dec. 22, 2009 No. 28 (as amended on May 15, 2018 No. 11) // Bull. of the Supreme Court of the Russian Federation. 2010. No. 2; 2018. No. 7.
9. Beketov, A.O. Prohibition of certain actions as a new measure of restraint in criminal proceedings // Legislation and practice. 2018. No. 2. P. 52-56.
10. On the application of the norms of chapter 47.1 of the Criminal Procedure Code of the Russian Federation regulating proceedings in the court of cassation instance: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation No. 19 d.d. June 25, 2019 (as amended on 29.06.2021 No. 22-P) // Bull. of the Supreme Court of the Russian Federation. 2019. No. 9. URL: http:// www.vsrf.ru / (date of access: 18.06.2022).
11. The appellate ruling of the Judicial Collegium on Criminal Cases of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. 13.11.2014 (case No. 33-APU14-24sp) [Web resource]. URL: https://dogovor-urist.ru/cyde6Haa_npaKmuKa/de-no/33-any14-24cn / (date of access: 18.06.2022).
12. Zhinkin, A.A. Resolutions of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation as an auxiliary source of criminal law of Russia // Effectiveness of law: problems of theory and
68
судом с участием присяжных заседателей: отдельные процессуальные аспекты // Единство и дифференциация досудебного и судебного производства в уголовном процессе: новые концептуальные подходы в свете наследия великой судебной реформы: сб. науч. ст. Всерос. науч.-практ. конф. с междунар. участием, посвященной 155-летию Судебных Уставов 1864 г., приуроченной к 55-летию Юго-Западного государственного университета. Курск, 2019. С. 357-360.
14. Определение Судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РФ от 25 дек. 2017 г. (дело № 51-УД18-16) [Электронный ресурс]. URL: https://iegaiacts.ru/sud/ opredelenie-sudebnoi-kollegii-po-ugolovnym-delam-verkhovnogo-suda-rossiiskoi-federatsii-ot-27022019-n-51-ud 18-16/ (дата обращения: 18.06.2022).
15. О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста, залога и запрета определенных действий: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 дек. 2013 г. № 41 (в ред. от 11.06.2020 № 7-П) // Бюл. Верховного Суда РФ. 2014. № 2; Рос. газ. 2020. 26 июня.
16. Владимирова Ю.К. Обеспечение уголовно-процессуальных прав участников уголовного судопроизводства, содержащихся под стражей или отбывающих наказание в виде лишения свободы: дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2018. С. 96-103.
17. Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 3 апр. 2019 г. (дело № 280-П18) // Бюл. Верховного Суда РФ. 2020. № 1. С. 36-37.
18. Постановление Президиума Хабаровского краевого суда от 28 мая 2018 г. (дело № 44у-98/2018) [Электронный ресурс]. URL: http://wwj. consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc (дата обращения: 18.06.2022).
19. Комментарий к постановлению Пленума Верховного Суда Российской Федерации «О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога» от 19 декабря 2013 года № 41 с изменениями, внесенными постановлением Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 24 мая 2016 года № 23/Е.В. Баркалова, A.A. Ла-ринков, A.A. Макогон [и др.]. СПб., 2019.
20. Гриненко А. В. Обеспечение прав несовершеннолетних при допросе в досудебном уголовном процессе // Вестник Московского государственного областного университета. 2016. № 2. С. 93-100.
practice: proc. of the Intern. scientific and practical conf. Krasnodar, 2014. P. 443-448.
13. Fadeeva, E.I. Examination of evidence during the consideration of criminal cases by a court with the participation of jurors: separate procedural aspects // Unity and differentiation of pre-trial and judicial proceedings in criminal proceedings: new conceptual approaches in the light of the legacy of the great judicial reform: proc. of the All-Russian sci. and practical conf. with Intern. participation dedicated to the 155th anniversary of the Judicial Statutes of 1864, timed to the 55th anniversary of Southwestern State University. Kursk, 2019. P. 357-360.
14. Determination of the Judicial Board for Criminal Cases of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Dec. 25, 2017 (case No. 51-UD18-16) [Web resource]. URL: https:// legalacts.ru/sud/opredelenie-sudebnoi-kollegii-po-ugolovnym-delam-verkhovnogo-suda-rossiiskoi-federatsii-ot-27022019-n-51-ud18-16/ (date of access: 18.06.2022).
15. On the practice of application by courts of legislation on preventive measures in the form of detention, house arrest, bail and prohibition of certain actions: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Dec. 19, 2013 No. 41 (as amended on 11.06.2020 No. 7-P) // Bull. of the Supreme Court of the Russian Federation. 2014. No. 2; Rossiyskaya gazeta. 2020. June 26.
16. Vladimirova, Yu.K. Ensuring the criminal procedural rights of participants in criminal proceedings held in custody or serving a sentence of imprisonment: diss.... Candidate of Sciences in Jurisprudence. Voronezh, 2018. P. 96-103.
17. Resolution of the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Apr. 3, 2019 (case No. 280-P18) // Bull. of the Supreme Court of the Russian Federation. 2020. No. 1. P. 36-37.
18. Resolution of the Presidium of the Khabarovsk Regional Court d.d. May 28, 2018 (case No. 44u-98/2018) [Web resource]. URL: http://www.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi7r eq=doc (date of access: 18.06.2022).
19. Commentary to the Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation "On the practice of application by courts of legislation on preventive measures in the form of detention, house arrest and bail" d.d. December 19, 2013 No. 41 as amended by Resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. May 24, 2016 No. 23/ E.V. Barkalova, A.A. Larinkov, A.A. Makogon [et al.]. St. Petersburg, 2019.
20. Grinenko, A.V. Ensuring the rights of minors during interrogation in pre-trial criminal
69
21. Осипенко А. Обеспечение возмещения ущерба при неправомерном доступе к компьютерной информации, составляющей коммерческую тайну // Уголовное право. 2008. № 3. С. 74-78.
22. Насонова И.А. Защита прав и законных интересов лиц на стадии возбуждения уголовного дела // Вестник Воронежского института МВД России. 2010. № 1. С. 42-45.
23. Корнуков В.М. Обеспечение прав личности в российском уголовном процессе: былое, настоящее и думы // Вектор науки Тольят-тинского государственного университета. 2014. № 2(17). С. 60-64.
24. Насонов А.А. Лицо, запрашиваемое к выдаче как участник уголовного судопроизводства // Общественная безопасность, законность и правопорядок в III тысячелетии. 2016. № 1-3. С. 59-65.
25. Девяткин Г. С. Обеспечение прав, свобод и законных интересов подсудимого в российском уголовном процессе делам: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2014.
proceedings // Bulletin of the Moscow State Regional University. 2016. No. 2. P. 93-100.
21. Osipenko, A. Ensuring compensation for damages in case of unlawful access to computer information constituting a trade secret // Criminal law. 2008. No. 3. P. 74-78.
22. Nasonova, I.A. Protection of the rights and legitimate interests of persons at the stage of initiation of a criminal case // Bulletin of the Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia. 2010. No. 1. P. 42-45.
23. Kornukov, V.M. Ensuring the rights of the individual in the Russian criminal process: past, present and thoughts //Vector of Science of Togliatti State University. 2014. No. 2(17). P. 60-64.
24. Nasonov, A.A. The person requested for extradition as a participant in criminal proceedings // Public safety, legality and law and order in the III millennium. 2016. No. 1-3. P. 59-65.
25. Devyatkin, G.S. Ensuring the rights, freedoms and legitimate interests of the defendant in the Russian criminal process cases: diss.... Candidate of Sciences in Jurisprudence. Moscow, 2014.
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
Насонова Ирина Александровна, доктор юридических наук, профессор, профессор кафедры уголовного процесса Воронежского института МВД России; e-mail: [email protected];
Халимоненко Снежана Святославовна, кандидат юридических наук, преподаватель кафедры уголовного права и криминологии Воронежского института МВД России; e-mail: shalimonenko@ yandex.ru
INFORMATION ABOUT AUTHORS
I.A. Nasonova, Doctor of Sciences in Jurisprudence, Professor, Professor of the Department of Criminal Procedure, Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: [email protected];
S.S. Khalimonenko, Candidate of Sciences in Jurisprudence, Lecturer of the Department of Criminal Law and Criminology, Voronezh Institute of the Ministry of the Interior of Russia; e-mail: [email protected]
70
