CC BY
113
Сидоренко Мария Васильевна
кандидат юридических наук, проректор по правовым вопросам Университета Российской академии образования (e-mail: [email protected])
Руководящие разъяснения Пленума Верховного Суда Российской Федерации как средство обеспечения определенности российского уголовно-процессуального права
В статье анализируются правовые позиции и итоговые выводы Верховного Суда Российской Федерации. Повышенное внимание уделяется возникшей неопределенности права или коллизии правоприменительного процесса.
Ключевые слова: Верховный Суд России, правовая определенность, разъяснения Пленума.
M.V. Sidorenko, Master of Law, Vice-Rector for Legal Affairs of the University of the Russian Academy of Education; e-mail: [email protected]
Guiding explanation of the Supreme Court of the Russian Federation as a means of providing certainty Russian criminal procedural law
The article analyzes the legal positions and the final conclusions of the Supreme Court of the Russian Federation. Special attention is paid to the arisen uncertainty or conflict of law enforcement process. Key words: Supreme Court of Russia, legal certainty, instructions of the Plenum.
Известно, что есть две основные позиции относительно роли постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации (далее - Пленум) в механизме регулирования уголовно-процессуальной деятельности. Одна группа исследователей категорически не приемлет постановления Пленума в качестве легитимного источника уголовно-процессуального права, как правило, выдвигая в обоснование своих подходов и итоговых выводов следующую систему аргументов:
в указанных постановлениях формулируются не новые нормы, восполняющие пробелы отраслевого законодательства, а рекомендации высшей судебной инстанции страны по возникающим при рассмотрении уголовных дел спорным вопросам единообразного применения права [1, с. 21];
назначение исследуемых постановлений -быть актами нормативного толкования собственно норм (воли закона); служить единому их применению [2, с. 40]; правильному пониманию судами и следственными органами, функционирующими в сфере уголовного судопроизводства [3, с. 19].
В итоге, резюмируя суть указанных тезисов, исследователи приходят к выводу о том, что постановления Пленума a priori не содержат (и не должны содержать) в себе новых уголовно-
процессуальных норм [4, с. 25], а потому источниками российского права не являются и являться не могут. Озвученные подходы во многом опираются на бытующую в российской правовой доктрине позицию, согласно которой судебная власть изначально лишена нормотворческих полномочий [5, с. 34]. Соответственно, признание за ней данных возможностей (даже косвенно и в ограниченном объеме) воспринимается как нарушение баланса системы разделения властей, закрепленной в Конституции Российской Федерации; как заведомое противопоставление «правотворческой» деятельности суда и создаваемого им императивного судебного прецедента, с одной стороны, и правотворческой деятельности парламента и закона - с другой [6, с. 598].
Другие исследователи [7, с. 42-44], по идее, признают постановления Пленума в качестве источников российского уголовно-процессуального права; соответственно признается право данного органа на «создание» новых норм-предписаний, в том числе призванных к восполнению пробельности нормативного регулирования. Отчасти основа этих суждений в ст. 56 Закона о судоустройстве. Согласно данному акту Верховный Суд РФ «...дает руководящие разъяснения судам по применению законодательства РФ при рассмотрении
160
судебных дел, осуществляет контроль за выполнением судами руководящих разъяснений Пленума Верховного Суда Российской Федерации» [8]. Не менее известны и апелляции к сложившимся реалиям судебно-следственной практики России, как правило, неукоснительно следующей при расследовании и разрешении дел позициям Пленума.
Во многом коллизии приведенных позиций, как в недостаточной правовой регламентации статуса постановлений Пленума, так и в сути самих разъяснений, нередко рождают новые нормы, не имеющие аналогов в уголовно-процессуальном законе. Как следствие, указанное негативно сказывается на единообразной правоприменительной практике, а в конечном счете и на правовой определенности российского уголовно-процессуального права. В данном контексте видится целесообразным исследование роли постановлений Пленума не только в системе источников российского уголовно-процессуального права, но и как средства обеспечения его определенности. При этом конвенциально мы не будем обращаться к тем постановлениям Пленума, которые посредством устранения пробелов в нормативном регулировании или снятия противоречий действительно вносят определенность в понимание и применение российского уголовно-процессуального права. Предмет нашего внимания, напротив, возникшая неопределенность права или коллизии правоприменительного процесса, ставшие следствием разъяснений, предложенных Верховным Судом РФ.
Как известно, практика судебного толкования изначально основана на неукоснительном соблюдении следующих основополагающих принципов: разъяснения не должны изменять суть закона под видом его интерпретации (plain meaning rule); смысл толкования состоит в том, чтобы убедиться в действительном намерении законодателя и усилить эффективность его реализации (the mischief rule); суд обязан применять закон так, чтобы избежать возможности абсурдного решения (the golden rule). Между тем, ряд из предложенных толковательных разъяснений Пленума прямо или косвенно вступают в противоречие с отдельными из указанных принципов или в целом с системой.
Обратимся, к примеру, к разъяснению Пленума, согласно которому срок кассационного производства (гл. 47.1 УПК РФ), призванного к проверке законности окончательных актов суда, для каждой из установленных законом кассаци-
онных инстанций следует исчислять самостоятельно [9, п. 7]. По сути данного разъяснения пресекательный срок годичной исключительной проверки окончательных актов суда (ч. 3 ст. 401.2 УПК РФ), по самому смыслу закона призванный к обеспечению принципа res judicata, обращен в легальную фикцию, не гарантирующую ни правовой стабильности окончательных актов суда, ни правовой определенности в целом [10, с. 26-30]. Известно и то, что этим же постановлением Пленума, по сути, легализована проверка кассационным судом фактической стороны приговора, равно как и проверка его справедливости (п. 10 постановления). Между тем, по буквальному смыслу закона, аккумулируя в себе саму суть внесенных новаций, кардинально измененный предмет кассационной проверки в принципе не включает в себя правомочие к проверке как фактической стороны приговора, так и критерия его справедливости (ст. 401.1 УПК РФ). Последнее, по сути, незыблемая основа исключительных проверочных производств, правила res judicata и non bis in idem как материального его выражения. Тем не менее, Пленум считает вполне легитимным игнорировать как указанное, так и правило plain meaning rule, кардинально меняя суть законодательной воли.
Столь же уверенно пленум позволяет себе сомневаться в действительном намерении законодателя (the mischief rule), в том числе в своем субъективном стремлении усилить эффективность отдельных уголовно-процессуальных институтов и норм. Для примера: ч. 1 ст. 106 УПК РФ исчерпывающе определяет легитимные цели залога. Это: 1) обеспечение явки обвиняемого или подозреваемого к следователю или в суд; 2) предупреждение совершения им новых преступлений. Указанные цели в императивном порядке разъясняются залогодателю при внесении залога, поскольку именно их он обязан обеспечить своим имуществом или иными ценностями. При нарушении обвиняемым указанных обязательств залог решением суда может быть обращен в доход государства. И, напротив, при отсутствии указанных нарушений залог не мог быть обращен к возмещению ущерба по гражданскому иску, на покрытие процессуальных издержек по делу, взыскан в обеспечение иных имущественных взысканий. Пленум «уточнил» указанную определенность закона, разъяснив, что «обязательства, связанные с внесенным залогом, следует считать нарушенными, если подо-
161
зреваемый или обвиняемый уклонился от явки по вызову следователя или суда либо другим способом воспрепятствовал производству по делу или совершил новое преступление» [11, п. 50]. В итоге залог вполне может быть обращен в доход государства и за нарушение тех обязательств, которые вовсе не брал на себя обвиняемый, которые не обязан был обеспечивать залогодатель. Стремление Пленума усилить «эффективность» указанной нормы в целом понятна, тем не менее, налицо явная коллизия с волей закона.
Не чужды исследуемым толкованиям-разъяснениям коллизии с правилом the golden rule. Рассмотрим, к примеру, постановление Пленума «О применении судами норм УПК РФ, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей» [12].
Пленум, в частности, считает необходимым конкретизировать положение ч. 7 ст. 335 УПК РФ, согласно которой в ходе судебного следствия в присутствии присяжных заседателей подлежат исследованию только те фактические обстоятельства уголовного дела, доказанность которых устанавливается присяжными заседателями в соответствии с их полномочиями. Соответственно, при постановке вопросов присяжным в вопросном листе не могут ставиться отдельно либо в составе других вопросы, требующие от присяжных заседателей юридической квалификации статуса подсудимого, а также другие вопросы, требующие собственно юридической оценки при вынесении вердикта (ч. 5 ст. 339 УПК РФ). Пленум конкретизировал эти положения УПК РФ, исчерпывающе разъяснив, что недопустима постановка вопросов присяжным заседателям с использованием
1. Безлепкин Б. Т. Уголовный процесс России. Общая часть и досудебные стадии: курс лекций. М, 1998.
2. Якупов Р.Х. Уголовный процесс: учеб. / под ред. В.Н. Галузо. М., 1998.
3. Уголовный процесс: учеб. для вузов / под общ. ред. А.С. Кобликова. М., 2000.
4. Рыжаков А. П. Уголовный процесс: учеб. для вузов. М., 2003.
5. Нерсесянц В. С. Суд не законодательствует и не управляет, а применяет право // О правоприменительной природе судебных актов. Судебная практика как источник права. М, 1997.
6. Марченко М.Н. Теория государства и права: учеб. М., 2003.
таких юридических терминов, как изнасилование, убийство, разбой [12, п. 29].
В итоге, исходя из позиции Пленума, при постановке вопросов в вопросном листе суть совершенных деяний, видимо, должна формулироваться в иных, «более понятных» присяжным заседателям терминах-определениях. Однако в напутственном слове судья, как известно, должен разъяснить присяжным заседателям, в том числе, содержание уголовного закона, подлежащего применению (ст. 340 УПК РФ). При помощи каких именно «завуалированных» (не юридических) терминов судья должен разъяснить юридическую суть инкриминируемых преступлений и закона, их характеризующего, Пленум, к сожалению, не поясняет. В итоге либо присяжные заседатели в принципе не понимают и не должны понимать, что именно инкриминировано подсудимому, либо мы имеем дело с абсурдной, по сути, ситуацией, искусственно созданной Пленумом.
Можно и далее множить примеры системного нарушения Пленумом как приведенных правил толкования норм, так и непосредственно создания названным органом принципиально новых норм-предписаний в области уголовно-процессуального права России; благо примеров тому достаточно. Однако для нас принципиален сам факт - призванный к обеспечению определенности права, Пленум, по сути, нередко становится самостоятельным фактором, разрушающим основы указанной определенности. В силу чего следует однозначно определяться не только в роли и назначении указанных прецедентов в системе источников российского права, но и в механизме отмены или изменения противоречивых его положений.
1. Bezlepkin B.T. Criminal proceeding of Russia. General part and pre-judicial stages: course of lectures. Moscow, 1998.
2. Yakupov R.H. Criminal trial: textbook / ed. by V.N. Galuzo. Moscow, 1998.
3. Criminal trial: textbook for higher education institutions /gen. ed. by A.S. Koblikov. Moscow, 2000.
4. Ryzhakov A. P. Criminal trial: textbook for higher education institutions. Moscow, 2003.
5. Nersesyants V.S. Court doesn't make laws and doesn't control it and applies the law//About the law-enforcement nature of judicial acts. Jurisprudence as law source. Moscow, 1997.
6. Marchenko M.N. Theory of state and law: textbook. Moscow, 2003.
162
7. Уголовный процесс: учеб. / под ред. К.Ф. Гуценко М., 1998.
8. О судоустройстве РСФСР: закон РСФСР от 8 июля 1981 г. (в ред. от 20 авг. 2004 г.).
9. О применении норм главы 47.1 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации, регулирующих производство в суде кассационной инстанции: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 янв. 2014 г. № 2.
10. Ковтун Н.Н. Кассационное производство: насколько оправданы лапидарные разъяснения пленума // Уголовное судопроизводство. 2014. № 2.
11. О практике применения судами законодательства о мерах пресечения в виде заключения под стражу, домашнего ареста и залога: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 19 дек. 2013 г. № 41.
12. О применении судами норм УПК РФ, регулирующих судопроизводство с участием присяжных заседателей: постановление Пленума Верховного суда РФ от 22 нояб. 2005 г. № 23.
7. Criminal procedure: textbook / ed. by K.F. Gutsenko. Moscow, 1998.
8. About judicial system of RSFSR: law of the RSFSR d.d. July 8, 1981 (as amended on Aug 20, 2004).
9. On application of the standards of chapter 47.1 of the Criminal procedure code of the Russian Federation regulating production in court of cassation instance: resolution of the of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Jan. 28, 2014 № 2.
10. Kovtun N.N. Cassations production: how justified lapidary explanation of the plenum // Criminal legal proceedings. 2014 № 2.
11. On practice of application by courts of the legislation on measures of restraint in the form of detention, house arrest and pledge: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Dec. 19, 2013 № 41.
12. About application by courts of standards of the Criminal procedure code of the Russian Federation regulating legal proceedings with participation of jurors: resolution of the Plenum of the Supreme Court of the Russian Federation d.d. Nov. 22, 2005 № 23.
ИЗДАНИЯ КРАСНОДАРСКОГО УНИВЕРСИТЕТА МВД РОССИИ
Актуальные проблемы противодействия преступности в России на современном этапе : материалы круглого стола, посвященного Дню российской науки, 22 янв. 2015 г. / редкол.: В. В. Важенин, В. В. Стукалов, А. Г Белый, А. А. Сафронов, А. Н. Горбунов. - Краснодар : Краснодарский университет МВД России, 2015.
В сборнике представлены материалы регионального круглого стола «Актуальные проблемы противодействия преступности в России на современном этапе», посвященного Дню российской науки, состоявшегося 22 января 2015 г в Краснодарском университете МВД России. Рассматриваются актуальные проблемы борьбы с преступностью органами внутренних дел на современном этапе.
Для профессорско-преподавательского состава, адъюнктов, аспирантов, курсантов, слушателей и студентов образовательных организаций и практических работников.
163
