CC BY
173
1.2. О НЕКОТОРЫХ ПРОБЛЕМАХ
ОПРЕДЕЛЕНИЯ ОБЩЕСТВЕННОЙ ОПАСНОСТИ ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО СТ. 1101 УК РФ
Байрамкулов Аскер Магометович, канд. юрид. наук. Должность: доцент. Место работы: Северо-Кавказский федеральный университет. Подразделение: кафедра уголовного права и процесса. E-mail: asker.magometovich@yandex.ru Ковлагина Дарья Александровна, канд. юрид. наук. Должность: старший преподаватель. Место работы: Саратовская государственная юридическая академия. Подразделение: кафедра уголовного и уголовно-исполнительного права. E-mail: kov-darya@yandex.ru Аннотация
Задача: В статье рассматривается проблема определения общественной опасности склонения к совершению самоубийства в российском законодательстве путем исследования объективных и субъективных признаков его состава и состава преступления, предусмотренного ст. 110 УК РФ, а также путем анализа зарубежного опыта установления уголовной ответственности доведение до самоубийства и склонение к его совершению.
Методология: В статье использованы общенаучные методы индукции и дедукции, а равно частнона-учные методы, такие как формально-юридический и сравнительно-правовой.
Выводы: На основе проведенного исследования авторы делают вывод о том, что оценка общественной опасности преступлений, предусмотренных ст. ст. 110 и 1101 УК РФ не соответствует принципу справедливости.
Практическая значимость результатов: Выводы, сделанные в работе, могут быть использованы в правотворческой деятельности, направленной на совершенствование Уголовного кодекса Российской Федерации, а равно в процессе правоприменения.
Ключевые слова: общественная опасность, доведение до самоубийства, склонение к совершению самоубийства, криминализация, дифференциация, пенализация.
ON SOME PROBLEMS OF DETERMINATION SOCIAL DANGER OF THE CRIME PROVIDED BY ARTICLE 1101 OF THE СRIMINAL ССDE
Bairamkulov Asker Magometovich, PhD at law. Position: associate professor. Place of employment: North-Caucasus Federal University. Department: criminal law and procedure chair. E-mail: asker.magometovich@yandex.ru Kovlagina Darya Aleksandrovna, PhD at law. Position: Senior lecturer. Place of employment: Saratov state Academy of law. Department: criminal law and penal law chair. E-mail: kov-darya@yandex.ru Annotation
Background: The article considers the problem of determination of social danger of inducement to commit suicide in the Russian legislation by examining objective and subjective signs of structure of a crime under article 110 of the Criminal Code, as well as through the analysis of foreign experience criminalize incitement to suicide and inducement to its commission.
Materials and methods: The article used general scientific methods of the induction and deduction, as well as specific scientific methods, such as formal-legal and comparative-legal.
Results: On the basis of the conducted research the authors conclude that the assessment of the social danger of the crimes specified in articles 110 and 1101 of the Criminal Code is not consistent with the equity principle.
Practical importance of results: the findings of the work can be used in law-making activities aimed at improving the Criminal ^de of the Russian Federation, as well as in the enforcement process.
Keywords: social danger, bringing to suicide, incitement to commit suicide, criminalization, differentiation, penalization.
За последний год в России и других европейских странах значительно выросли показатели подросткового суицида. Причиной тому стали так называемые «группы смерти», в которых в режиме он-лайн, получая наставления от кураторов, дети выполняют задания, заканчивающиеся совершением подростком самоубийства. По некоторым данным, только в 2016 году в России покончили с жизнью 720 детей [1], некоторые из них сделали это в результате дистанционного психологического воздействия. Использование информационных технологий с целью побуждения к совершению самоубийства вызвало широкий общественный резонанс, что, в результате, предопределило внесение поправок в Уголовный Кодекс Российской Федерации (далее - УК РФ).
Федеральным законом от 07.06.2017 № 120-ФЗ в УК РФ была осуществлена дифференциация ответственности за доведение до самоубийства (ч. 2 ст. 110 УК РФ) и криминализация новых составов преступлений (ст. ст. 1101, 1102, 1512 УК РФ), обусловленные необходимостью «создания дополнительных механизмов противодействия деятельности, направленной на побуждение детей к суицидальному поведению» [2].
Между тем многие ученые уже не раз обращали внимание на необходимость внесения подобных изменений в УК РФ, не связывая их с получившими широкий общественный резонанс случаями склонения к самоубийству подростков. В частности, о дифференциации ответственности за доведение до самоубийства писали Ю.А. Уколова [3], А.А. Цыркалюк [4], Е.Г. Еромолаева [5] и др.; на целесообразность установления уголовной ответственности за склонение к совершению самоубийства и содействие его совершению указывали О.С. Капинус [6, с. 274], Н.Е. Крылова [7, с. 80], А.И. Коробеев [8, с. 167], О.А. Гусак [9, с. 192], Р.Р. Галимов [10, с. 172], Е.Г. Ермолаева и др.
Появившаяся в середине 2017 года ст. 1101 УК в первоначальной редакции была представлена пятью частями (в настоящее время - шестью), содержащими как формальные, так и материальные составы преступных склонения к совершению самоубийства или содействия его совершению. Законодательные представления об общественной опасности данного преступления вызывают особый научный интерес.
В частности, оценка общественной опасности дифференцируемых по данной статье преступлений за столь непродолжительное время ее существования успела претерпеть значительные изменения [11]. Так, преступление, предусмотренное ч. 4 ст. 1101 УК, из категории преступлений средней тяжести (максимальное наказание предусматривалось до пяти лет лишения свободы) трансформировалось в категорию тяжких
преступлений (максимальное наказание в виде лишения свободы составляет от пяти до десяти лет), а преступление, предусмотренное ч. 5 ст. 1101 УК, - из категории тяжких преступлений (максимальное наказание устанавливалось до шести лет лишения свободы) - в категорию особо тяжких преступлений (максимальное наказание в виде лишения свободы составляет от шести до двенадцати лет). Кроме того, склонение к совершению самоубийства или содействие его совершению, повлекшее самоубийство или покушение на самоубийство двух и более лиц, которое раньше фактически приравнивалось, к совершению тех же действий в отношении несовершеннолетнего, либо лица находящегося в беспомощном состоянии, женщины находящейся в состоянии
беременности..... (ч. 5 ст. 1101 УК) перевели в ч. 6 ст.
1101 УК, признав деяние более общественно опасным и установив за него наказание в виде лишения свободы сроком от восьми до пятнадцати лет.
Рассмотренные в предыдущем абзаце процессы пе-нализации и дифференциации в ч. ч. 4 - 6 ст. 1101 УК, с одной стороны, следует воспринимать положительно, поскольку до него правоприменитель за склонение или содействие, как повлекшее, так и не повлекшее самоубийство потерпевшего или покушение на него, имел право назначить виновному наказание от двух месяцев лишения свободы (санкция ч. ч. 1 - 5 ст. 1101 УК не содержала нижнего предела данного вида наказания). Прежняя редакция статьи способствовала не индивидуализации наказания, а скорее злоупотреблениям со стороны правопримененинетеля в процессе осуществления правосудия.
С другой стороны, за столь короткий промежуток времени невозможно было проанализировать правоприменительную практику, предусмотренных данной статьей, и принять обоснованное решение об усилении уголовной ответственности и установлении нижней границы наказания в виде лишения свободы по ч. ч. 4 - 6 ст. 1101 УК РФ. Кроме того, увеличение срока наказания в виде лишения свободы по исследуемым частям ст. 110 УК не спровоцировало пропорционального увеличения срока или размера альтернативных видов наказания - ограничения свободы и принудительных работ. Так, за склонение к совершению самоубийства или содействие его совершению (ч. ч. 1, 2 ст. 1101 УК) предусматривается ответственность, соответственно, до двух и до трех лет принудительных работ. Данный вид наказания за склонение к совершению самоубийства или содействие его совершению, повлекшие самоубийство или покушение на самоубийство потерпевшего (ч. 4 ст. 1101 УК), устанавливается на срок до 5 лет. Отсутствие нижнего предела вышеуказанного вида наказания позволяет правоприменителю за склонение к совершению самоубийства или содействие его совершению как повлекшие, так и не повлекшие последствий в виде самоубийства или покушения на самоубийство потерпевшего, назначить 2 месяца принудительных работ. В такой ситуации процесс индивидуализации наказания может превратиться в настоящий произвол, если судья будет руководствоваться лишь границами санкции и своими симпатиями-антипатиями к виновному [12, с. 155]. Представляется, что исследуемая законодательная инициатива не отвечает таким принципам криминали-
зации и пенализации, как неизбыточность уголовно-правового запрета'[13, с. 177] и справедливость.
Внимания заслуживает также сравнительная оценка общественной опасности преступлений, предусмотренных ст. ст. 110 и 1101 УК РФ. Согласно пояснительной записке, преступление, предусмотренное ст. 110 УК, «менее тяжкое по своим последствиям»2 в сравнении со ст. ст. 1101 и 1102 УК [14].
В ст. 110 УК РФ предусматривается ответственность за доведение до самоубийства или до покушения на самоубийство. Наказание в виде лишения свободы по ч. 1 ст. 110 УК устанавливается в размере от двух до шести лет. Склонение к совершению самоубийства или содействие его совершению, повлекшие самоубийство или покушение на самоубийство (ч. 4 ст. 1101 УК), влечет наказание в виде лишения свободы на срок от пяти до десяти лет. Таким образом, по мнению законодателя, преступное поведение, предусмотренное ст. 1101 УК, более общественно опасно. Между тем такая оценка представляется достаточно спорной.
Разграничение данных составов следует проводить в первую очередь по признакам объективной стороны. Описывая деяние в ст. 110 УК, законодатель использует понятие «доведение», которое означает - привести в какое-либо состояние, породить последствия [15, с. 170]. Свою конкретизацию оно получает путем указания на исчерпывающий перечень способов его совершения: угрозы, жестокое обращение или систематическое унижение человеческого достоинства.
Угрозы как способ доведения могут иметь любое содержание: от угрозы распространения нежелательных сведений и лишения покровительства до угрозы применения насилия. Важен характер угрозы и ее субъективное восприятие потерпевшим лицом. Жестокое обращение может выражаться в причинении вреда здоровью, истязании, побоях, ограничении свободы, лишении пищи, воды и т.п. Причинение средней тяжести вреда здоровью при доведении до самоубийства полностью охватывается ст. 110 УК и не требует дополнительной квалификации [16, с. 4]. Систематическое унижение достоинства личности представляет собой оскорбления, травлю потерпевшего, издевательства над ним и т.п. [17, с. 100].
Формулируя ст. 1101 УК, законодатель использует другое понятие - «склонение», определяя в качестве его способов уговоры, предложения, подкуп, обман и т.п. (например, возбуждение чувства ненависти к самому себе). Следует отметить, что склонение характеризует признак объективной стороны, по меньшей мере, еще восьми составов преступлений Особенной части УК, а также выражает суть деятельности подстрекателя (ч. 4 ст. 33 УК РФ). Например, в ст. 230 УК устанавливается ответственность за склонение к потреблению наркотических средств, психотропных веществ или их аналогов. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 (в ред. от 16.05.2017 № 17) «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» в п. 27 к способам такого склонения относит: уговоры, предложения,
1 Под ней понимается соответствие объемов уголовно-правового запрета и, прежде всего, пределов наказания, которое может быть назначено за преступное деяние, характеру и степени общественно опасного проявления.
2 Между тем последствия по исследуемым составам одинаковые - совершение потерпевшим самоубийства или покушения на самоубийство.
дачу советов, обман, психологическое или физическое насилие, ограничение свободы и др. действия, совершаемые с целью принудить к потреблению описываемых в диспозиции ч. 1 ст. 230 УК веществ [18]. Между тем диспозиция ст. 1101 УК имеет ссылочный характер и указывает на то, что склонение невозможно способами, характеризующими доведение до самоубийства (ст. 110 УК). Представляется, что склонение применительно к ст. 110 УК является формой вовлечения, психологическим воздействием [19, с. 9] и состоит в «убеждении в необходимости совершения какого-либо поступка или принятия какого-либо решения» [15, с. 723].
Кроме того, ответственность по ч. ч. 1 - 3 ст. 1101 УК наступает за склонение или содействие, которые не повлекли последствий в виде самоубийства потерпевшего или покушения на самоубийство, то есть составы по конструкции объективной стороны формальные. Представляется, что деятельность по содействию совершению самоубийства предполагает, что у потерпевшего уже сформировалось намерение его совершить. Оконченным данный состав (ч. 2 ст. 1101 УК) является с момента начала совершения хотя бы одного действия, направленного на содействие совершению потерпевшим самоубийства. Момент окончания склонения к совершению самоубийства четко не определен. По аналогии с другими статьями, предусматривающими ответственность за вовлечение, можно выделить три варианта оконченного состава по ч. 1 ст. 1101 УК РФ.
1. Склонение к совершению самоубийства считать оконченным с момента возникновения у потерпевшего желания совершить самоубийство, реализованного частично (например, приискание средств или способов совершения самоубийства)3.
2. Момент окончания склонения к совершению самоубийства следует связывать только с возникновением у потерпевшего желания совершить самоубийство4.
3. Склонение к совершению самоубийства или покушения на самоубийство окончено с момента совершения виновным действий, направленных на возбуждение у потерпевшего желания совершить самоубийство.
Представляется, что общественная опасность данного деяния обусловлена не самим психологическим воздействием на потерпевшего, а возникновением, в следствии этого, у него намерения совершить самоубийство. Если перенести стадию оконченного преступления на момент совершения виновным действий, направленных на склонение, то, учитывая специфику способов совершения данного преступления, даже фразы «каждый человек в подростковом возрасте должен хоть раз задуматься о самоубийстве» или «многие творческие люди совершают самоубийство», высказанные с умыслом, при буквальном толковании закона, могут быть расценены как уговоры к соверше-
3 По аналогии с положением, содержащимся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 01 февраля 2011 г. № 1 (с изм. от 29.11.2016 № 56) «О судебной практике применения законодательства, регламентирующего особенности уголовной ответственности и наказания несовершеннолетних» // Рос. газета. 2011. 11 февр.
4 По аналогии с положением, содержащимся в Постановлении Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 2006 г. № 14 (в ред. от 16.05.2017 № 17) «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» // Рос. газета. 2006. 28 июня.
нию самоубийства и квалифицированы по ч. 1 ст. 1101 УК. Как в такой ситуации отличить беседы, вызванные подростковыми переживаниями о бренности человеческого бытия, от преступления? Логичным в данной ситуации необходимо признать, что момент окончания преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 1101 УК, следует связывать с возбуждением у потерпевшего желания совершить самоубийство.
Об общественной опасности преступления могут свидетельствовать также признаки субъективной стороны. На сегодняшний день в науке и правоприменении остается нерешенным вопрос о формах вины при доведении до самоубийства. Анализ судебной практики свидетельствует о том, что вина по данному составу преступления возможна даже в форме преступной небрежности. Абинский районный суд Краснодарского края в приговоре от 27 февраля 2012 года по делу М.Ж. Саркисяна установил, что «подсудимый не предвидел возможности самоубийства потерпевшей, но по обстоятельствам дела и учитывая личность потерпевшей должен был и мог предвидеть, что все его угрозы, жестокое обращение и систематическое унижение достоинства потерпевшей приведут к покушению на ее самоубийство» [20].
Кроме того, совершение преступления, предусмотренного ст. 110 УК, возможно и с косвенным умыслом. Нерюнгринский городской суд Республики Саха (Якутия) в приговоре от 17 июля 2012 года по делу А.С. Сидорова установил, что «подсудимый умышленно, сознательно допуская, что своими действиями доводит К. до самоубийства, предвидя возможность совершения потерпевшей самоубийства, относился к этому безразлично...» [21].
Думается, что ответственность за склонение к совершению самоубийства или содействие его совершению (ч. ч. 1-3 ст. 1101 УК) наступает только при наличии умышленной формы вины. Тогда как субъективная сторона преступлений, предусмотренных ч. ч. 4-6 ст. 1101 УК, может быть представлена двумя вариантами:
1. Умысел по отношению к действиям, направленным на склонение к совершению самоубийства или содействие его совершению, и умысел в отношении последствий, указанных в ч. ч. 4 - 6 ст. 1101 УК РФ.
2. Умысел по отношению к действиям, направленным на склонение к совершению самоубийства или содействие его совершению, и неосторожность в отношении последствий, указанных в ч. ч. 4 - 6 ст. 1101 УК РФ (двойная форма вины).
Представляется, что вопрос о субъективной стороне состава преступления, предусмотренного ст. 1101 УК РФ, также нуждается в разъяснениях Пленума Верховного Суда РФ. Исходя из специфики объективной стороны данного состава («склонение» или «содействие»), наличие умысла к действиям и неосторожной формы вины к последствиям практически невозможно; склонять к чему-либо или содействовать чему-либо, не имея цели совершения потерпевшим определенных действий, не целесообразно (нет признака общественной опасности склонения или содействия, не преследующих цели довести лицо до совершения самоубийства).
Итак, несмотря на то, что способы доведения до самоубийства очевидно являются более общественно опасными, так как охватывают и применение физического насилия, сравнительный анализ санкций ст. ст. 110 и 1101 УК РФ свидетельствует об обратном.
Напротив, в законодательстве Республик Беларусь [22], Узбекистана [23], Кыргызской республики [24], Туркменистана [25] уголовная ответственность за доведение до самоубийства строже, чем за склонение к совершению самоубийства. Между тем признаки объективной стороны, характеризующие способы доведения до самоубийства в зарубежных странах, практически совпадают с аналогичными признаками, сформулированными в ст. 110 УК РФ. В частности, УК Республики Узбекистан (в ст. 103) и Кыргызской республики (ст. 102) выделяют в качестве способов доведения угрозы, жестокое обращение и систематическое унижение достоинства личности, то есть признаки объективной стороны данного состава преступления идентичны признакам состава, содержащегося в ч. 1 ст. 110 УК РФ. УК Республики Беларусь в ст. 145 способами доведения до самоубийства признает только жестокое обращение и систематическое унижение личного достоинства. УК Туркменистана (в ч. 2 ст. 106) указывает на такой способ, как клевета, помимо тех, что характеризуют доведение до самоубийства в ст. 110 УК РФ.
Склонение к совершению самоубийства в УК Республики Узбекистан (ст. 1031), Туркменистана (ч. 1 ст. 106) и Кыргызской республики (ст. 103) характеризуется такими способами, как уговоры и обман (перечень не исчерпывающий, но, по-видимому, исключает способы, относящиеся к доведению до самоубийства). УК Беларуси (ст. 146) не конкретизирует способы склонения к совершению самоубийства, в доктрине же к ним относят просьбу, обман, совет, поручение и т.п., также исключая при этом способы, относящиеся к доведению до самоубийства [26, с. 148]. Представляется, что признаки объективной стороны, характеризующие деяние и способ его совершения в исследуемых странах, совпадают с аналогичными признаками, сформулированными в ч. 1 ст. 1101 УК РФ.
Между тем, в отличие от российского, в законодательстве названных стран предусмотрена ответственность лишь за такое склонение, которое повлекло за собой последствия в виде совершения потерпевшим самоубийства или покушения на самоубийство.
Таким образом, анализ зарубежного уголовного законодательства, демонстрирует, что доведение до самоубийства является более общественно опасным преступлением, чем склонение к его совершению.
Резюмируя вышеизложенное, можно сделать следующие выводы. Об общественной опасности преступления, предусмотренного ст. 1101 УК РФ, свидетельствуют признаки его субъективной и объективной стороны. Между тем сравнительный анализ со ст. 110 УК РФ позволил выявить ряд проблем, которые были раскрыты нами выше. Неудачной, с позиции юридической техники, следует признать предложенную законодателем дифференциацию ответственности по ст. 110 УК, породившую вопросы о моменте окончания преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 1101 УК, и о содержании субъективной стороны преступлений, предусмотренных ч. ч. 4 - 6 ст. 1101 УК. Анализ законодательной практики установления уголовной ответственности за доведение до самоубийства и склонение к его совершению за рубежом также показал, что оценка общественной опасности указанных преступлений в УК РФ не отвечает принципу справедливости, так как анализ объективной стороны указанных преступлений показал, большую общественную опасность деяния, предусмотренного ст. 110 УК. Иначе говоря, доведение до самоубийства более общественно опасное деяние,
чем склонение к совершению самоубийства или содействие его совершению.
Список литературы:
1. В 2016 году в России покончили жизнь самоубийством более 700 детей [Электронный источник]. URL: http://tass.ru/obschestvo/4018394 (дата обращения 13.10.2017).
2. Федеральный закон от 07.06.2016 № 120-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и статью 151 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в части установления дополнительных механизмов противодействия деятельности, направленной на побуждение детей к суицидальному поведению» // СЗ РФ. 2017. № 24, ст. 3489.
3. Уколова Ю.А. Проблемы квалификации доведения до самоубийства как преступного деяния: автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 2008. [Электронный ресурс]. URL: http://www.dissercat.com/content/problemy (дата обращения: 16.10.2017).
4. Цыркалюк А.А. Уголовная ответственность за доведение до самоубийства: автореф. дис. канд. юрид. наук. М., 2011. [Электронный ресурс]. URL: http://www.dissercat.com/content/ugolovnaya (Дата обращения: 16.10.2017).
5. Ермолаева Е.Г. Суицид и преступность: автореф. дис. канд. юрид. наук. Саратов, 2007 [Электронный ресурс]. URL: http://www.dissercat.com/content/suitsid (дата обращения: 18.10.2017).
6. Капинус О.С. Законодательные подходы к ответственности за самоубийство и смежные с ним деяния в России и за рубежом // Современное уголовное право в России и за рубежом: некоторые проблемы ответственности: сб. ст. М., 2008. С. 263-274.
7. Крылова Н.Е. Уголовно-правовая оценка эвтаназии // Современное право. 2007. № 1. С. 75-81.
8. Коробеев А.И. Преступные посягательства на жизнь и здоровье человека. М.: Юрлитинформ, 2012. 317 с.
9. Гусак О.А. Доведение до самоубийства: вопросы совершенствования уголовно-правовой нормы // Вестник Самарской гуманитарной академии. Серия «Право». 2013. № 1(13). С. 190-193.
10. Галимов Р.Р. Некоторые вопросы конструкции объективной стороны состава доведения до самоубийства // Наука и современность. 2013. С. 170-174.
11. Федеральный закон от 29.07.2017 № 248-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации» // СЗ РФ. 2017. № 31 (ч. I), ст. 4797.
12. Лопашенко Н.А. Уголовная политика. М.: Волтерс Клувер, 2009. 579 с.
13. Лопашенко Н.А. Основы уголовно-правового воздействия. СПб.: Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс». 339 с.
14. Пояснительная записка «К проекту федерального закона "О внесении изменений в статьи 110.1 и 110.2 Уголовного кодекса Российской Федерации» [Электронный ресурс]. Доступ из СПС «КонсультантПлюс».
15. Ожегов С.И., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. М., 1999. 944 с.
16. Щетинина Н.В. Некоторые вопросы применения статьи 110 Уголовного Кодекса Российской Федерации, предусматривающей ответственность за доведение до самоубийства // Вестник Уральского юридического института МВД России. 2016. № 1. С. 2-4.
17. Борзенков Г.Н. Квалификация преступлений против жизни и здоровья. М., 2006. 144 с.
18. Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 15 июня 200б г. № 14 (в ред. от 16.05.2017 № 17) «О судебной практике по делам о преступлениях, связанных с наркотическими средствами, психотропными, сильнодействующими и ядовитыми веществами» // Рос. газета. 2006. 28 июня.
19. Палий В.В. Вовлечение в совершение преступления и склонение к совершению преступлений или антиобщественных действий: автореф. ... канд. юрид. наук. М., 2006. 23 с.
20. Приговор Абинского районного суда Краснодарского края от 27 февраля 2012 года № 1-29/12 по делу М.Ж. Саркисяна [Электронный ресурс]. URL: https://rospravosudie.com/court-abinskij-rajonnyj-sud-krasnodarskij-kraj-s/ (дата обращения: 28.10.2017).
21. Приговор Нерюнгринского городского суда Республики Саха (Якутия) от 17 июля 2012 года № 1-2502012 по делу А.С. Сидорова [Электронный ресурс]. URL: https://rospravosudie.com/court-neryungrinskij-gorodskoj-sud-respublika- (дата обращения: 28.10.2017).
22. Уголовный кодекс Республики Беларусь от 09 июля 1999 г. № 275-3 [Электронный ресурс]. URL: |1йр:уголовный-кодекс.бел (дата обращения: 22.10.2017).
23. Уголовный кодекс республики Узбекистан [Электронный ресурс]. URL: http://www.lex.uz/ (дата обращения: 22.10.2017).
24. Уголовный кодекс Кыргызской республики от 1 октября 1997 г. № 68 (в ред. Закона Кыргызской республики от 02.08.2017 № 167) [Электронный ресурс]. URL: http://cbd.minjust.gov.kg/ (дата обращения: 22.10.2017).
25. Уголовный кодекс Туркменистана от 12 июня 1997 года № 222-I (с изм. и доп. по сост. на 23.11.2016) [Электронный ресурс]. URL: https://online.zakon.kz/ (дата обращения: 22.10.2017).
26. Грунтов И.О. Уголовно-правовая оценка доведения до самоубийства и склонения к самоубийству // Проблемы укрепления законности и правопорядка: наука, практика, тенденции. 2009. № 1. С. 144-151.
Статья прошла проверку системой «Антиплагиат»; оригинальность текста - 85,11%
