CC BY
106
пьесы-дискуссии, основу конфликта которой составляют спо- лагая разное их восприятие и решение, они расширяют соци-
ры, дискуссии «филистеров», «идеалистов», «реалистов» по альное, философское, этическое пространство пьесы и ее
поводу современных общественно значимых проблем. Пред- идею.
Bibliography
1. Shaw, B. Quintessence ibsenizma / drama and theater. - M.:. Foreign Literature, 1963.
2. Shaw, B. Major Barbara (translated from English. Daruzes AN) // Complete plays: 6 tons - LA: Art, 1979. - T. 3. (Shaw preface to the play).
Further, the text quoted in this edition.
3. Obraztsov, A.G. Dramaturgical technique of Bernard Shaw. - Moscow: Nauka, 1965.
4. Evans, T.F. George Bernard Shaw: the Sritical Heritage. - Routledge, 1997.
5. Wisenthal, J.L. The Marriage of Contraries: Bernard Shaw's Middle Plays. - Harvard University Press, 1974.
6. Civil, Z.T. Bernard Shaw: Essay on the life and work. - M.: Education, 1965.
7. Zingerman, B.I. Essays on the history of drama 20 th century. - Moscow: Nauka, 1979.
8. Shaw, B. Preface to "play nice" // Complete plays: 6 t. - L.: Art, 1978. - T. 1.
Article Submitted 19.12.10
УДК 711.4.01(574)
Е.А. Феоктистова, ст. преподаватель Восточно-Казахстанского государственного технического университета им. Д. Серикбаева, г. Усть-Каменогорск, со-искатель НГАХА, г. Новосибирск, E-mail: fea-45@rambler.ru
О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ФОРМИРОВАНИЯ АРХИТЕКТУРНО-ХУДОЖЕСТВЕННОЙ СИСТЕМЫ ИСТОРИЧЕСКИХ ГОРОДОВ ЮЖНОГО КАЗАХСТАНА
В статье анализируются художественно-эстетические аспекты формирования исторических городов южного Казахстана, раскрываются особенности взаимосвязи природного ландшафта и архитектурно-художественной системы, выявляются характерные черты архитектурного облика и образа поселений.
Ключевые слова: архитектурно-художественная система, природный ландшафт, архитектурный облик и художественный образ города, исторические города, южный Казахстан.
Градостроительство является видом пространственного искусства, специфика которого заключается в необходимости гармоничного решения утилитарных и эстетических задач при создании города - особого объекта художественного творчества, формирующегося в течение значительного времени на обширном пространстве и отличающегося особенным характером восприятия. В современной теории градостроительства выделяют архитектурно-художественную систему поселения, отражающую как мировоззренческо-теоретические представления общества об эстетическом содержании пространственной среды, так и их материальное воплощение, формирующие в конечном итоге облик и образ исторического города.
Облик города представляет собой объективную реальность, образуемую как внешними очертаниями, видом элементов города, так и всей совокупностью признаков, их характеризующих. Образ города - это субъективная реальность, форма отражения в сознании человека [1], усваиваемая в процессе зрительного восприятия окружающей предметнопространственной среды. Художественный уровень этой среды во многом определяет качество жизни человека в современном городе. «Постоянное влияние образного строя города на людей в нем живущих, и неотвратимость этого воздействия придают ему особую силу, несмотря на «незаметность», с которой входят и укореняются в душе жителей повседневные и часто неосознаваемые художественные впечатления» [2, с. 8]. Поэтому изучение архитектурно-художественной системы является особо актуальной для исторических городов Казахстана, среда которых претерпевает значительные трансформации в связи с изменившимися политическими и экономическими реалиями.
При исследовании архитектурно-художественной системы города широкое применение получил искусствоведческий подход, предполагающий «изучение объективной основы эстетических отношений, которая заложена в свойствах градостроительных объектов: в соразмерности, пропорциональности ее элементов, ритмической структуре и рисунке планов,
панорам, перспектив, в пластическом и цветовом богатстве, в гармоничности сочетания искусственных элементов среды с природным ландшафтом» [3, с. 138]. Эти свойства зависят от многих факторов, из которых основополагающими и определяющими всю систему являются взаимосвязь с природным ландшафтом, выразительность архитектурного облика и своеобразие художественного образа города, воспринимаемых человеком через силуэт, панорамы и внутригородские перспективы.
Неоднородная по своим ландшафтным условиям обширная территория современного Казахстана, включающая пять природно-географических зон с засушливым климатом, с древности осваивалась преимущественно в речных долинах предгорий южных регионов, морфологические особенности которых определили следующие основные генотипы образования поселений, повлиявшие на сложение их архитектурного облика и планировочной структуры: 1) возвышенность на предгорной речной террасе у извилистого русла средней реки (г. Тараз - город в междуречье р. Асса и р. Талас, окаймляющей плато Тектурмас); 2) холмистая гряда с огибающими ложбинами - руслами малой и средней реки в предгорьях (г. Шымкент, основанный на высоком холме в междуречье р.Бадам и р.Кошкараты); 3) относительно пологие склоны гор в междуречье малых рек (г. Алматы, расположенный на предгорной равнине у подножья северного склона Заилийского Алатау с протекающими горными речками).
Эти территории в первую очередь были наиболее функционально рациональны для размещения первоначальных поселений-укреплений, а также отличались выразительными художественно-эстетическими качествами местности, ставшие неотъемлемой характерной чертой облика городов. В последующем, каждому историческому периоду развития поселений были свойственны определенные трансформации природного ландшафта от адаптации до преобразования, отразившиеся в их архитектурно-художественной системе.
Рис. 1. Мавзолей Карахана (слева) и мавзолей Шамансура (справа), фото автора 2008 г.
Наиболее древние по своему архитектурно-художественному строю и системе формирования являются города юга Казахстана, впитавшие как древнейшие корни восточной урбанизации, так и наполнившие их новым содержанием. Современный облик древних городов, к коим относятся Тараз и Шымкент, аккумулировал образы всех исторических периодов, начиная с древнего - времени зарождения первых художественно-эстетических прототипов поселений. Явный след в архитектурно-пространственной структуре городов, особенно Тараза, оставила эпоха средневековья (VI- нач.XV вв.), когда сформировалось историческое ядро поселения и обозначились основы планировочного, культурного и природного каркасов.
В результате адаптации к засушливому климату уже в раннее средневековье (VI - сер. IX вв.) в поселениях юга со-
временного Казахстана получает развитие традиционная для Средней Азии трехчастная компактная планировка с плотной малоэтажной застройкой махалля (квартала), нерегулярная конфигурация которых, как и узких извилистых улочек была продиктована топографией местности. Река и ее притоки органично вплетались в ткань застройки. Архитектурнопространственная структура средневековых городов юга Казахстана была образована системой преобладающих интровертных пространств (замкнутой приватной структурой жилых кварталов, ограниченной крепостными стенами цитадели и шахристана) и связующих открытых пространств магистральных и квартальных улиц, что нашло отражение в архитектонике силуэта поселений.
Рис. 2. Чимкентская крепость [4].
Учет особенностей топографии местности повлиял на сложение достаточно живописной планировочной структуры поселений, отразившейся в ее вертикальной проекции - силуэте. Наиболее активным силуэтоформирующим компонентом природного ландшафта являлся рельеф. Ядро средневекового поселения располагалось на естественных холмах, нагорьях, усиливая естественную возвышенность сооружением более высоких, по сравнению с окружающей застройкой, зданий на платформах, как например, цитадель г. Тараза. Традиционная азиатская застройка с плоскими кровлями и относительно небольшая высота вертикальных доминант обусловили преобладание горизонтальных линий в абрисе поселений. Значительную роль в формировании силуэта средневекового города
играли фортификационные сооружения - башни, укрепленные стены рабадов, шахристана и цитадели, образующих многоярусную композицию. Помимо цитадели и замка феодала основными доминантами и пространственными ориентирами в застройке, выделявшимися высотой, конфигурацией и колористкой первоначально были храмы различных религий, а с утверждением ислама - мечети и мавзолеи. Часть из них сохранилась в структуре современных городов - Тараза (комплекс мавзолея Карахана (вновь возведен в начале ХХ в. на месте постройки XII в.) и Шамансура (XIII в.) - рис.1), Сай-рама (мавзолеи Абдель Азиз-баб, Кази Байза, и др.), Туркестана (комплекс мавзолея-ханаки Ходжа Ахмеда Ясави). Включение зданий мечетей с минаретами, мавзолеев в сложившую-
ся застройку создало образ уже восточного мусульманского города, основные черты которого будут сохраняться вплоть до середины XIX века. В целом, архитектурный облик средневековых городов был целостно-гармоничным, благодаря органичному взаимодействию с природным ландшафтом, компактности структуры, единству планировочной и вертикальной композиции, колористическому созвучию.
Исторические события XIV - XVIII вв. обусловили упадок городов юга современного Казахстана до небольших аграрных селений, часть из которых, в частности Аулие-Ата (ныне Тараз) и Чимкент (Шымкент), начинают постепенно возрождаться в начале XIX века как крепости Кокандского ханства. Сохраняющаяся со средневековья трехчастная планировочная структура поселений южных городов-крепостей отражала социальную иерархию общества, наиболее явно прочитывающуюся в вертикальной композиции, которая также формировалась из трех основных элементов: протяженной горизонтали застройки рабада, более высокой линии стены шахристана и возвышающимися над ними стенами цитадели -резиденции наместника.
Силуэты кокандских городов-крепостей на территории современного Казахстана имели характерные черты среднеазиатских укреплений и являли собой типичный пример традиционного регионального зодчества, преемственно развивая приемы адаптации к природному ландшафту, обеспечивающих обороноспособность и единство природной и архитектурной композиции. На рисунке В. Крюкова (вырезанному по дереву А. Даугелем) силуэт Чимкентской крепости представляет собой 3-х ярусную террасированную композицию, ось которой совпадает с естественной вертикалью холма, а обобщенный абрис стен крепости и цитадели повторяет изгибы этого холма (рис.2). Криволинейные улицы, повторяющие меандры многочисленных ручьев и арыков, образовывали радиальную структуру, ядром которой являлась крепость на самой высокой возвышенности округи.
С вхождением в 1864 году Чимкента и Тараза в состав Российской империи в архитектурном облике городов постепенно появляются новые черты, присущие провинциальным городам России эпохи раннего капитализма - открытые пространства площадей с православными храмами, прямые улицы новых планировочных образований с обращенными на город фасадами, административными, торговыми и учебными зданиями, промышленными и инженерными сооружениями, имевшими «европейский» облик. Эти элементы сформировали регулярный «русский город», который возводился в русле новых для юга Казахстана градостроительных традиций.
Старый «азиатский» с радиальной структурой и новый «русский» город с прямоугольной нарезкой кварталов, особенно в Чимкенте, планировочно были слабо увязаны между собой. Русские регулярные кварталы составляли контрастную среду традиционным махалля по своему планировочному решению, типу и внешнему облику жилищ, системе озеленения, экстравертивным характером застройки, более широкими и прямыми улицами, силуэту и принципу размещения архитектурных доминант. Тем не менее, наметившийся ранее в русских городах-крепостях северо-востока Казахстана симбиоз европейской и азиатской градостроительных культур, начинает проявляться в облике южных городов, силуэт которых обогащается вертикалями православных храмов, массивами зелени общественных парков. В целом, исследуемым городам до начала ХХ века был присущ типичный провинциальный облик торгово-аграрных поселений окраин Российской империи, с эклектичной архитектурой, преимущественно малоэтажной каркасно-саманной застройкой, культовыми сооружениями разных религий.
Кардинальные трансформации архитектурнохудожественной системы произошли в ХХ веке в советский период (1917 - 1991 гг.), когда из уездных и заштатных небольших поселений Аулие-Ата (Джамбул, Тараз) и Чимкент
(Шымкент) превратились в крупные промышленные и культурные центры республики. Первые существенные изменения в архитектурно-художественном облике городов начинаются с 30-х годов ХХ в., с появлением новых элементов - промышленно-селитебных образований, включающих промпредприя-тия и рабочие поселки при них (поселки свинцового завода в Чимкенте и фосфорного завода в Джамбуле).
Архитектурный облик городов 60-х - нач.90-х гг. определили концепция города, основанная на четком функциональном зонировании, дальнейшая урбанизация и индустриализация, а также «реконструкция» - снос старых кварталов, вместе с которыми все более утрачивается традиционный облик исторических поселений. Все более нивелируется природный ландшафт, особенно в исторической части городов. Природно-ландшафтная структура под воздействием деятельности человека трансформировалась в антропогенно-ландшафтную. Доминирующими в городском силуэте элементами становятся промышленные сооружения, специфичные формы которых, обусловленные особенностями производства, придают индивидуальность и узнаваемость облику Тараза и Шымкента.
Характерной чертой архитектурно-планировочной структуры стало расположение вертикальных доминант, наиболее высокие из которых (трубы, вышки) располагаются в основном в промышленных зонах на периферии городов, что обусловило смещение композиционных акцентов с центра на окраины. В советский период происходит урбанизация городской среды, обусловленная территориальным и вертикальным ростом городов (более 50% застройки - многоэтажная).
В настоящее время архитектурный облик исторических городов юга Казахстана представляет собой отпечатки всех предыдущих эпох, в которые современные экономические, политические и культурные реалии привнесли следующие черты:
- возрождение культового зодчества возвращает в облик городов мечети, православные храмы, но без сохранения их прежнего доминирующего значения в архитектурнопланировочной структуре города;
- применение форм и мотивов традиционного зодчества и орнаментального искусства в архитектуре зданий позволяет реконструировать среду исторических центров городов и возродить образ азиатского города;
- повышение уровня благоустройства и развитие оформления города элементами декоративно-прикладного искусства и малыми архитектурными формами формирует экологически и эстетически более комфортную среду, но постепенное сокращение озелененных территорий и разрушение арычной системы обводнения ухудшают санитарно-гигиенические качества в условиях засушливого климата;
- использование строительных материалов и технологий в зданиях с современной архитектурой, расширение цветовой палитры городов, применение светового дизайна дает возможность создания эстетически разнообразной, динамичной городской среды.
В итоге можно заключить, что архитектура и градостроительство древних городов на территории современного юга Казахстана в течение столетий, вплоть до XIX века, преимущественно развивались в русле художественных традиций, характерных для местного регионального зодчества и зодчества Средней Азии. Начиная с конца 60-х годов XIX века, архитектурно-градостроительная культура региона начинает формироваться под влиянием эстетики градостроительного искусства России, а впоследствии в духе концепций советского градостроительства. В процессе исторического развития архитектурно-художественная система древних городов последовательно воплощалась в облике «средневекового города-центра сельскохозяйственной округи», «города-крепости», «торгово-ремесленного города», «города - административного, промышленного и культурного центра». Важнейшей чертой, определявшей облик и образ городов на всех этапах их
развития, особенно на первоначальных, была тесная корреля- архитектурно-планировочной и вертикальной композиции
ция с природным ландшафтом, обусловившая особенности поселений.
Bibliography
1. Russian Dictionary. - Moscow: USSR Academy of Sciences, 1958.
2. Goldzamt, E.A. Urban planning culture of the European socialist countries / E.A. Goldzamt, , O.A. Shvidkovsky,. - M.: Stroiizdat, 1985.
3. Fundamentals of the Theory of Urban Development: Textbook. for high schools. Spec. "architecture" / Z.N. Yargin, Y.V. Kositsky, V. Vladimirov et al, Ed. ZN Yargin. - M.: Stroiizdat, 1986.
4. Pashino, P.I. Turkestan Region in 1866. Itineraries . - C-Peterburg, 1868.
Article Submitted 19.12.10
УДК 800
Г.В. Афанасьева-Медведева, канд. филол. наук, доц. каф. литературы Восточно-Сибирской государственной академии образования, зав. научно-исследовательской лабораторией по изучению традиционной народной культуры Сибири, E-mail: baikmedvedeva@yandex.ru
ОБРАЗ МЕДВЕДЯ В РУССКОЙ НАРОДНОЙ ПРОЗЕ ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ (ПО МАТЕРИАЛАМ ФОЛЬКЛОРНЫХ ЭКСПЕДИЦИЙ 1980-2010 ГГ.)
Данная публикация посвящена проблеме современного состояния народных мифологических рассказов о медведе, бытующих среди русских старожилов, проживающих на территории Иркутской, Читинской областей, Красноярского края, Республик Бурятии, Саха (Якутия). Материалы данной статьи могут быть использованы в качестве основ для реконструкции славянского медвежьего культа.
Ключевые слова: традиционная вербальная культура фольклор мифы медвежий культ этнография русские старожилы Сибири.
Культ медведя относится к числу наиболее важных вех в культурной истории человечества, и отмечен у многих народов. Вопрос, существовал ли «медвежий» фольклор у русских, до сих пор в достаточной степени не освещен в отечественной фольклористике. Одна из причин этого: отсутствие до самого последнего времени конкретных подтверждающих материалов. Имеется лишь единственная в сибирской фольклористике опубликованная в 1936 году работа, написанная фольклористом Г.С. Виноградовым и заведующей-хранительницей русского отдела Музея ВСОРГО А.М. Поповой «Медведь в воззрениях русского старожилого населения Сибири» [1]. Попова и Виноградов, 78-83), куда вошли восемь тестов о медведе: пять мифологических рассказов о человеческом происхождении медведя [1, с. 78-79] и три - о сожительстве женщины с медведем [1, с. 80]. Как замечают сами авторы, это лишь «небольшой материал, добытый ... у русского старожилого населения Сибири» в двух уездах: в Тулуновской волости Нижне-удинского уезда и в Яндинской волости Балаганского уезда Иркутской губернии [1, с. 78]. Материал собирался в течение 1921 и 1922 гг. (там же). Некоторые отдельные сведения, отражающие представления русских Забайкалья о медведе, содержит «Словарь русских говоров Забайкалья», составленный сибирским фольклористом, лингвистом Л.Е. Элиасовым. Однако все эти материалы носят характер фрагментарных сведений и не позволяют в полной мере прояснить вопроса, существовал ли «медвежий» фольклор у русских Сибири.
И вероятно, этим обстоятельством — отрывочностью сведений о медведе — можно объяснить существование суждения о том, что бытующие среди русских представления, связанные с медведем, интерпретируются исследователями как факты заимствования у местных народов Сибири, у которых, как известно, медвежий культ существовал в достаточно развитой форме. За сто лет, прошедших с момента первого упоминания о медведе, в деле его изучения прибавилось очень мало.
Относительно полное прояснение вопроса стало возможно лишь при осуществлении более широких планомерных полевых исследований, которые и были предприняты фольклористами кафедры литературы Иркутского государственного педагогического университета (далее - ИГПУ), в период с 1980 г по 2010 гг. Автором статьи была разработана специ-
альная Программа, на основании которой был собран обширный материал о медведе у русского населения на территории Восточной Сибири.
В результате регулярных плановых полевых исследований стало возможным сплошлое обследование 1247 населенных пунктах Восточной Сибири, главным образом, русских селений Иркутской, Красноярской областей, Забайкалья: Читинской области, Бурятии). Собирание фольклора осуществлялось методом фронтального обследования, предполагающего безотборочный опрос населения.
Из всего собранного за двадцать три года полевого материала по традиционной культуре русских «медвежий» фольклор составил 12 964 единицы, хранящихся в фольклорном архиве ИГПУ (далее - ФА ИГПУ), а также в личном архиве автора (далее - ЛА). В большинстве своем это произведения несказочной прозы (реалистические рассказы, былички, бывальщины, легенды, предания, рассказы этнографического характера, описывающие охоту на медведя и связанные с ней ритуальные акции), а также поверья, представления, заговоры, заклинания, обряды, обычаи, и т.д.
Медведь относится к числу популярных персонажей русского фольклора Восточной Сибири, что особенно ярко прослеживается в произведениях народной прозы: быличках, бывальщинах, преданиях, легендах, а также в охотничьих рассказах, в которых нашли отражение обычаи, обряды, ритуалы, связанные с добычей этого животного. В описании внешнего вида медведя наиболее устойчивыми являются мотивы, развивающие тему сходства зверя с человеком. «Сложение у медведя как у человека. Ну, груди как у женщины же» [2]. «Медведь похож на человека. Вот когда на спину его положишь, вот оснимашь, ну, как человек, как человек. Обдира-ешь-то на спине его, потрошить-то. Глядишь: у него, это, если самка, так у ней и груди, и всё, как у человека» [2, с. 123]. Угощая медвежатиной, на Верхней Лене говорят: «Вот те сало с большого человека» [2, с. 48].
В некоторых текстах подробно проработан мотив тождества медведя/медведицы и женщины. «А кода он домой привёз медведицу и двых медвежат, в бане, в баню положили, я сходила, посмотрела: у ней, знашь, вот как наши ноги, и тут как эти, грудь. Всё как женска. Я всё посмотрела, и больше с
