CC BY
9УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
Criminal trial
УДК 343.83
https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/4(57)/107-113
А. С. Александров, Л. Л. Санташова
О НЕКОТОРЫХ ОРГАНИЗАЦИОННО-ПРАВОВЫХ ПРОБЛЕМАХ ДОМАШНЕГО АРЕСТА
Авторами рассматриваются современные проблемы меры пресечения в виде домашнего ареста, применяемого в отношении подозреваемых или обвиняемых. Указываются организационные, законодательные и некоторые технические сложности в реализации рассматриваемой меры пресечения, в частности, проблемы применения СЭМПЛ, трудности в реализации контроля за запретом использования сети Интернет. Произведен анализ актуальных исследований. Обозначена архаичность подхода к пониманию изоляции подозреваемого или обвиняемого в жилом помещении с учетом реалий современности. Авторами сделан акцент на возможности пересмотра подходов к вариантам места пребывания подозреваемого или обвиняемого, в отношении которого избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, в том числе на законодательном уровне.
Ключевые слова: домашний арест; подозреваемый; обвиняемый; контролирующий орган; жилище; мера пресечения.
Для цитирования: Александров А. С., Санташова Л. Л. О некоторых организационно-правовых проблемах домашнего ареста // Вестник Кузбасского института. 2023. № 4 (57). С. 107-113. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/4(57)/107-113.
A. S. Alexandrov, L. L. Santashova
ABOUT SOME ORGANIZATIONAL AND LEGAL PROBLEMS OF HOUSE ARREST
The authors examine modern problems of the preventive measure in the form of house arrest used against suspects or accused. Organizational, legislative and some technical difficulties in implementing the preventive measure under consideration are indicated. An analysis of current research has been carried out. An archaic approach to understanding the isolation of a suspect or accused in a residential area is outlined, taking into account modern reality. The authors focused on the possible likelihood of reconsidering approaches to options for the place of stay of a suspect or accused in respect of whom a preventive measure in the form of house arrest has been chosen, including at the legislative level.
Key words: house arrest; suspect; accused; regulatory authority; housing; preventive measure.
© Александров А. С., Санташова Л. Л., 2023 © Alexandrov A. S., Santashova L. L., 2023
For citation: Alexandrov A. S., Santashova L. L. About some organizational and legal problems of house arrest. Vestnik Kuzbasskogo instituta [Bulletin of the Kuzbass Institute], 2023, no. 4 (57), p. 107-113. https://doi.org/10.53993/2078-3914/2023/4(57)/107-113.
В отечественной практике применения мер пресечений особое место занимает домашний арест, избираемый судом в отношении подозреваемых или обвиняемых лиц. При реализации указанной меры пресечения подозреваемым (обвиняемым) временно претерпеваются предусмотренные уголовно-
процессуальным законом ограничения, в том числе конституционных прав. Исполняя этот «более мягкий» вид меры пресечения, альтернативу заключению под стражу, уголовно-исполнительные инспекции сталкиваются с некоторыми проблемами организационного характера, не способствующими нормальному движению уголовного дела по стадиям. Вместе с тем, избрание судом меры пресечения в виде домашнего ареста в качестве альтернативы содержанию под стражей, преследуя цель гуманизации уголовного судопроизводства, не должно нивелировать цели мер пресечения.
Очевидно, что любая избранная судом мера пресечения должна быть реализуемой, при этом не иметь как правовых, так и организационных препятствий, с которыми может столкнуться государственный орган, ее реализующий. Заметим, что государственные органы, осуществляющие контрольные функции, сталкивались со сложностью в реализации домашнего ареста еще в начале его появления. Так, исследователи истории возникновения и развития домашнего ареста в отечественном законодательстве отмечают крайне редкое его применение по причине низкой эффективности и затратности [6, с. 145].
В научных кругах продолжают обсуждаться проблемы, связанные как со слабым правовым регулированием некоторых аспектов реализации домашнего
ареста, так и сложности в организации контроля со стороны уголовно-исполнительной инспекции. В соответствии с ч. 7 ст. 107 Уголовно-процессального кодекса Российской Федерации (далее — УПК РФ) с учетом личности подозреваемого (обвиняемого), фактических обстоятельств уголовного дела суд может наложить ряд запретов, таких как отравление и получение почто-во-телефонных отправлений и использование средств связи и Интернета. В этой связи некоторые сложности в реализации рассматриваемой меры пресечения возможны по причинам, обозначенным Л. В. Головко: по мнению ученого, домашний арест, а именно физическое нахождение дома, в развитых уголовно-процессуальных системах является чем-то архаичным и должен быть заменен на разнообразные формы электронного мониторинга [3 с. 546]. Действительно, современное состояние технологического развития, в частности, информационно-коммуникационных сетей и оборудования ввода и вывода информации, достаточно высоко, что не позволяет однозначно гарантировать строгую изоляцию лица в рамках ограничений, предусмотренных домашним арестом.
Е. В. Марковичева справедливо отмечает, что в условиях развивающегося цифрового общества круглосуточное нахождения лица в квартире не сможет обеспечить его полную изоляцию [6, с. 149]. Вместе с тем в жилом помещении совместно с подозреваемым или обвиняемым, в отношении которого избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, могут проживать и иные лица. В этой связи меры, применяемые уголовно-исполнительной инспекцией, направленные на запрет пользоваться сетью «Ин-
тернет», полностью нивелируются. Безусловно, даже исходя из содержания закона, права третьих лиц, проживающих совместно на одной жилплощади с подозреваемым или обвиняемым, на использование информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» ограничиваются. В действительности же современные средства сотовой связи, сегодня имеющиеся у каждого, без особых технических сложностей транслируют сигнал в режиме модема.
Учитывая сказанное, отметим, что домашний арест как мера пресечения не предполагает строжайшую изоляцию лица от внешнего мира. Так или иначе, возможности связи у подозреваемого или обвиняемого есть и более того — должны иметься. Уголовно-процессуальный закон устанавливает, что лицо, которое подверглось мере пресечения в виде домашнего ареста, так же, как и запрету определенных действий, не может быть ограничено в использования средств связи для вызова скорой медицинской помощи, сотрудников правоохранительных органов, аварийно-спасательных служб в случае возникновения чрезвычайной ситуации, а также для общения со следователем, дознавателем и контролирующим органом.
В контексте рассматриваемого нами вопроса интересное мнение высказывает Т. А. Бабиков, который связывает перспективы развития домашнего ареста как с совершенствованием технической составляющей процесса контроля за подозреваемым (обвиняемым), имея в виду развитие СЭМПЛ (системы электронного мониторинга подконтрольных лиц), так и возможностью использования гостиниц или иных мест, где может быть размещено подконтрольное лицо, в случае отсутствия у него места жительства [2, а 37]. Считаем подобное предложение стоящим обсуждения, в том числе и в научных
кругах, но не отвечающим современным экономическим реалиям.
Отдельно следует остановиться на технической части рассматриваемой нами меры пресечения. Так, использование и применение упомянутого выше СЭМПЛ связано с рядом проблем, обозначенных А. Р. Хабибулиным, который указывается на конструктивные недостатки используемого в настоящее время оборудования: их разнородность, что создает сложности в зарядке устройств, относительная легкость доступа третьих лиц для вмешательства в работу комплекса, неприспособленность устройств для работы в длительном контакте с водой или при низких температурах [9, а 45].
Сложностью как технического, так и организационного характера при реализации домашнего ареста являются особенности контроля со стороны уголовно-исполнительной инспекции физической изоляции лица, т. е. фиксация факта нахождения его в обозначенном жилом помещении. Так, А. В. Дашин, П. М. Малин, А. В. Пивень, А. В. Кулаков отмечают отсутствие правовой регламентации выходов за пределы жилого помещения подозреваемого или обвиняемого, в отношении которого избрана мера пресечения в виде домашнего ареста [5, с. 22]. Авторами отмечено, что действующее законодательство, в отличие от ранее действовавшего, не предусматривает возможности появления лица на свежем воздухе, что в некоторых случаях негативно сказывается на его здоровье. Более того, зафиксированы факты обострения хронических заболеваний, прогрессирующих в условиях отсутствия прогулок.
Упомянутые выше возможные случаи хоть и являются проблемами, не способствующими достижению целей применения мер пресечения, но представляются решаемыми, в том числе и на зако-
нодательном уровне. Однако в практике реализации домашнего ареста встречаются прецеденты, когда обвиняемый, совершивший преступление против жизни и здоровья своего родственника или лица, совместно с ним проживающим и имеющим равные права на жилплощадь, продолжает пребывать вместе с ним в одном помещении после избрания меры пресечения. Следует задаться вопросом: чем руководствовался суд при избрании меры пресечения в виде домашнего ареста? Видится, что в подобных случаях правоприменитель должен обладать безусловной уверенностью в том, что лицо, в отношении которого избрана рассматриваемая мера пресечения, не будет угрожать потерпевшему, а потерпевший в этом случае не испытывает никаких опасений за свою жизнь и здоровье. Остается делать вывод, что при избрании домашнего ареста, в первую очередь руководствуясь ч. 1 ст. 107 УПК РФ, суд не нашел возможности применить более мягкую меру пресечения.
Между тем, согласно официальным статистическим данным ФСИН России, численность подозреваемых, обвиняемых, в отношении которых избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, поставленных на учет в уголовно-исполнительные инспекции в период с января по июнь 2023 г., составляла 8982 человека. Всего же состоящих на учете в уголовно-исполнительных инспекциях лиц с обозначенным выше правовым положением в этот же период было 16914 человек.
Продолжая обращаться к статистике, делаем вывод о низкой эффективности домашнего ареста, что выражается в сложностях организационного характера при реализации контрольно-
исполнительной функции со стороны уголовно-исполнительных инспекций. Так, в указанный период допустили
нарушения порядка и условий отбывания домашнего ареста 2110 подучетных лиц. В отношении 46 лиц из числа подозреваемых и обвиняемых, находящихся под домашним арестом, были возбуждены уголовные дела за совершение повторного преступления после постановки на учет в УИИ. Следует отметить и достаточно большое число случаев замены домашнего ареста на более строгую меру пресечения — 2354 человек.
Анализируя правоприменительную практику и мнения ученых, изучающих организационные проблемы реализации домашнего ареста, необходимо указать отсутствие каких-либо требований к расстоянию между местом производства предварительного следствия и местом жительства подозреваемого или обвиняемого. Так, Н. А. Андроник приводит случай из следственной практики, когда домашний арест избирался по делам с местом проживания обвиняемого в 130 км от места расследования [1, с. 12]. Считаем законодательным упущением возможность избрания меры пресечения в виде домашнего ареста лицу, проживающему на достаточно внушительном расстоянии как от места производства предварительного расследования, так и от контролирующих его органов. Подобное неизбежно влечет организационные сложности как в реализации инспекторами уголовно-исполнительных инспекций контрольных функций в отношении под-учетного лица, так и в его доставке к месту предварительного расследования.
В этой связи интересную точку зрения высказывает Ю. А. Рочева, обращая внимание на зарубежный опыт домашнего ареста, указывая на необходимость рассмотреть возможность отбывать домашний арест и не у себя дома [8, с. 65]. Аргументом служит возможное причинение неудобств иным лицам, проживающим с подозреваемым или обвиняемым в
одном жилом помещении. При этом суду предлагается в первую очередь учитывать интересы третьих лиц и во вторую — подозреваемого, в отношении которого избирается мера пресечения и изыскивается возможность применить менее строгую из предложенных уголовно-процессуальным законом.
Более подробный анализ возможного места пребывания подозреваемого (обвиняемого), в отношении которого избрана мера пресечения в виде домашнего ареста, приводит И. М. Горбатых, ссылаясь на положения Закона РФ от 25.06.1993 № 5242-1 «О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации» и судебную практику, автор считает необходимым дальнейшее совершенствование практики применения домашнего ареста с учетом различных возможностей изоляции лица [4, с. 180].
По нашему мнению, дальнейшее развитие меры пресечения в виде домашнего ареста должно происходить в некоторой интеграции или объединении его с мерой пресечения в виде запрета определенных действий. Объединение в первую очередь должно происходить в возможных вариантах применяемых запретов. В свою очередь, запрет определенных действий, претерпевающий в настоящее время организационные сложности в осуществлении контроля за его реализацией, также
нуждается в совершенствовании. Так, А. В. Марченко указывает на возникающие в практической деятельности вопросы недостаточно четких законодательных формулировок в части налагаемых на подозреваемого или обвиняемого судом ограничений, в том числе и не предусмотренных ч. 6 ст. 105.1 УПК РФ (выезжать за пределы населенного пункта, менять постоянное место жительства) [7, с. 117].
Таким образом, разрешение возникающих проблем при реализации меры пресечения в виде домашнего ареста видятся в комплексе как законодательных, так и правоприменительных мер. Учитывая, что домашний арест — это мера пресечения, предполагающая использование достаточно сложного оборудования для осуществления контроля, техническое развитие этого направления также видится актуальным. Однако внимание ученых-юристов, правоведов, а также неравнодушных к рассматриваемым проблемам практиков должно быть сосредоточено на возможных вариантах развития домашнего ареста в части интеграции или объединения его с другими мерами пресечения. Так, наиболее перспективным видится интеграция запрета определенных действий с домашним арестом в части запретов, применение судом их различных вариаций в зависимости от конкретных обстоятельств.
Литература
1. Андроник, Н. А. Некоторые проблемы применения домашнего ареста и запрета определенных действий / Н. А. Андроник // Вестник Уральского юридического института МВД России. — 2022. — № 2 (34). — С. 10-14.
2. Бабикова, Т. А. Мера пресечения в виде домашнего ареста: основания, основные запреты, сроки и процессуальный порядок применения / Т. А. Бабикова // Пермский период : сборник материалов X Международного научно-спортивного фестиваля курсантов и студентов образовательных организаций, Пермь, 15-20 мая 2023 года. — Пермь : Пермский институт Федеральной службы исполнения наказаний, 2023. — Т. 4. — С. 35-37.
3. Головко, Л. В. Курс уголовного процесса / под ред. д. ю. н., проф. Л. В. Головко. — Москва : Статут, 2021. — 1328 с.
4. Горбатых, И. М. Домашний арест — альтернатива заключению под стражу: проблемы совершенствования / И. М. Горбатых // Научный вестник Орловского юридического института МВД России имени В. В. Лукьянова. — 2023. — № 2 (95). — С.176-183.
5. Дашин, А. В., Малин, П. М., Пивень, А. В., Кулаков, А. В. О выходе подозреваемого (обвиняемого) за пределы жилого помещения при реализации меры пресечения в виде домашнего ареста // Вестник Самарского юридического института. — 2022. — № 5 (51). — С. 20-23.
6. Марковичева, Е. В. Трансформация домашнего ареста как меры пресечения в российском уголовном процессе / Е. В. Марковичева // Правосудие. — 2023. — Т. 5. — № 3. — С. 140-153.
7. Марченко, А. В. Особенности применения меры пресечения запрет определенных действий в уголовном судопроизводстве России / А. В. Марченко, В. В. Марченко // Тенденции развития науки и образования. — 2023. — № 94-4. — С. 113-118.
8. Рочева, Ю. А. Домашний арест как мера пресечения: отечественный и зарубежный опыт / Ю. А. Рочева // Инновационная наука. — 2023. — № 10-2. — С. 64-66.
9. Хабибулин, А. Р. Проблемы исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста с использованием оборудования СЭМПЛ / А. Р. Хабибулин // SUSTAINABLE DEVELOPMENT FORUM — 2023 : сборник статей II Международной научно-практической конференции, Петрозаводск, 04 мая 2023 года. — Петрозаводск : Международный центр научного партнерства «Новая Наука» (ИП Ивановская И. И.), 2023. — С. 44-47.
References
1. Andronik N. A. Nekotorye problemy primeneniya domashnego aresta i zapreta opre-delennyh dejstvij [Some problems of using house arrest and prohibiting certain actions]. Vestnik Ural 'skogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii [Bulletin of the Ural Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia], 2022, no. 2 (34), p. 10-14.
2. Babikova T. A. Mera presecheniya v vide domashnego aresta: osnovaniya, osnovnye zaprety, sroki i processual'nyj poryadok primeneniya [Preventive measure in the form of house arrest: grounds, main prohibitions, terms and procedural order of application]. Permskij period [Perm period]. Collection of materials of the X International Scientific and Sports Festival of cadets and students of educational organizations, Perm, May 1520, 2023. Perm, Perm Institute of the FPS of Russia, 2023. Vol. 4. P. 35-37.
3. Golovko L. V. Kurs ugolovnogo processa [Course in criminal procedure]. Moscow, Statute, 2021. 1328 p.
4. Gorbatykh I. M. Domashnij arest — al'ternativa zaklyucheniyu pod strazhu: problemy sovershenstvovaniya [House arrest — an alternative to detention: problems of improvement]. Nauchnyj vestnik Orlovskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii imeni V. V. Luk'yanova [Scientific Bulletin of the Orel Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V. V. Lukyanov], 2023, no. 2 (95), p. 176-183.
5. Dashin A. V., Malin P. M., Piven A. V., Kulakov A. V. O vyhode podozrevaemogo (ob-vinyaemogo) za predely zhilogo pomeshcheniya pri realizacii mery presecheniya v vide domashnego aresta [On the departure of the suspect (accused) from the premises during the implementation of a preventive measure in the form of house arrest]. Vestnik Samar-
skogo yuridicheskogo instituta [Bulletin of the Samara Law Institute], 2022, no. 5(51), p. 20-23.
6. Markovicheva E. V. Transformaciya domashnego aresta kak mery presecheniya v ros-sijskom ugolovnom processe [Transformation of house arrest as a preventive measure in Russian criminal proceedings]. Pravosudie [Justice], 2023, vol. 5, no. 3, p. 140-153.
7. Marchenko A. V., Marchenko V. V. Osobennosti primeneniya mery presecheniya zapret opredelennyh dejstvij v ugolovnom sudoproizvodstve Rossii [Features of the application of the preventive measure prohibition of certain actions in criminal proceedings in Russia. Tendencii razvitiya nauki i obrazovaniya [Trends in the development of science and education], 2023, no. 94-4, p. 113-118.
8. Rocheva Yu. A. Domashnij arest kak mera presecheniya: otechestvennyj i zarubezhnyj opyt [House arrest as a preventive measure: domestic and foreign experience]. Inno-vacionnaya nauka [Innovative science], 2023, no. 10-2, p. 64-66.
9. Khabibulin A. R. Problemy ispolneniya mery presecheniya v vide domashnego aresta s ispol'zovaniem oborudovaniya SEMPL [Problems of executing a preventive measure in the form of house arrest using EMSCP equipment]. In: SUSTAINABLE DEVELOPMENT FORUM — 2023. Collection of articles of the II International Scientific and Practical Conference, Petrozavodsk, May 04, 2023. Petrozavodsk, International Center for Scientific Partnership "New Science" (I. E. Ivanovskaya I. I.), 2023. P. 44-47.
Сведения об авторах
Андрей Станиславович Александров: ФКОУ ВО Кузбасский институт ФСИН России (г. Новокузнецк, Российская Федерация), начальник кафедры уголовно-исполнительного права и организации исполнения наказаний, не связанных с изоляцией осужденных от общества, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: aleksandrov_ac@mail.ru
Людмила Леонидовна Санташова: ВИПЭ ФСИН России (г. Вологда, Российская Федерация), доцент кафедры уголовно-исполнительного права и воспитательной работы с осужденными, кандидат юридических наук, доцент. E-mail: grachevaluda2012@yandex.ru
Information about the authors
Andrey S. Aleksandrov: Kuzbass Institute of the FPS of Russia (Novokuznetsk, Russia), head of the Chair of Penal Law and Organization of the Execution of Punishments not Related to the Isolation of Convicts from Society, candidate of law, associate professor. E-mail: aleksandrov_ac@mail. ru
Lyudmila L. Santashova: Vologda Institute of Law and Economics of the FPS of Russia (Vologda, Russia), associate professor of the Chair of Penal Law and Educational Work with Convicts, candidate of law, associate professor. E-mail: grachevaluda2012@yandex.ru
