CC BY
71
Бужак К. В.
О некоторых аспектах административно-правового регулирования внешней миграции
в русско-византийском договоре 907 г.
Бужак Кирилл Валерьевич
Северо-Западный институт управления — филиал РАНХиГС (Санкт-Петербург) Аспирант кафедры конституционного и административного права [email protected]
РЕФЕРАТ
Статья посвящена изучению административно-правового регулирования внешней миграции в договоре Руси с Византией 907 г., одном из первых международных правовых актов Древнерусского государства, в котором впервые нашли отражение нормы, относящиеся к миграционному праву. На основе анализа договора автор приходит к выводу, что договор 907 г. дает пример сбалансированного сочетания в целом двух режимов: миграционно-правового режима наибольшего благоприятствия легальным мигрантам, и режима «неблагоприятствия» по отношению к лицам, склонным к правонарушениям или преследующим цели дестабилизации обстановки в принимающей стране.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
история миграции, внешняя миграция, мигрант, правовое регулирование, административно-правовое регулирование, правовой статус
Buzhak K. V.
On Some Aspects of Administrative and Legal Regulation of External Migration in the Russian-Byzantine Treaty of 907 year
Buzhak Kirill Valerievich
North-West institute of Management — branch of the Russian Presidential Academy of National Economy and Public
Administration (Saint-Petersburg, russian federation)
Graduate student of the Chair of Constitutional and administrative Law
ABSTRACT
The article is devoted to studying of administrative and legal regulation of external migration in the Treaty of Russia with Byzantium of 907 year, one of the first international legal acts of the Old Russian state in whom for the first time found reflection of norm, belonging to the migratory right. On the basis of the analysis of the Contract the author comes to a conclusion that the contract of 907 year gives an example of the balanced combination in general of two modes: a migratory legal regime of the greatest favour to legal migrants, and the unfavourable mode in relation to the persons inclined to offenses or pursuing the aims of destabilization of a situation in the host country.
KEYWORDS
migration history, external migration, migrant, legal regulation, administrative and legal regulation, legal status
Обстоятельства, вынуждающие в спешном порядке создавать, а в настоящее время — корректировать миграционное законодательство новой России, никак не отменяют задачи всестороннего изучения миграционного права. Несмотря на высокую потребность комплексных исследований вопросов правового регулирования
миграционных отношений, эта научная задача, как отметил О. Ф. Кутафин, еще далека от своего полноценного решения [12, с. IX].
Представляется, что недостаточно внимания уделяется изучению исторического опыта развития миграционного права, помогающего глубже усвоить сущность, оценить состояние и перспективы развития государственно-правовых явлений, процессов, происходящих в наше время в этой сфере [1, с. 5; 2, с. 2; 6, с. 4].
Российское миграционное право располагает историческими источниками, без учета которых знания о его становлении окажутся обедненными. Изучение вопроса позволяет говорить, что уже русско-византийский договор 907 г. содержит опыт регулирования внешней миграции. Указанный договор является первым в ряду русско-византийских договоров X в., которые охарактеризованы выдающимися правоведами и историками как договоры, имеющие по своей древности и содержанию чрезвычайную важность для истории русского права и которые «ясно раскрывают пред нами понятия древних Руссов о праве» и дают возможность установить уровень правосознания в 1Х-Х вв., а также являются памятниками, свидетельствующими о высоком уровне развития права Русского государства периода становления феодальных отношений1 [7, с. 3; 13, с. 79, 85].
В договоре 907 г. впервые Древнерусское государство и Византийская империя посредством международного правового акта, исходя из современного понимания, регулируют (в определенной мере) присущие миграционному праву, как комплексному межотраслевому институту, отношения, возникающие в связи с осуществлением контроля и надзора над перемещениями мигрантов, а также правовой статус мигранта, отношения, связанные с предоставлением государственных услуг в сфере миграции, иные взаимоотношения между мигрантами и государственными органами [12, с. 14].
Значительное место в договоре занимает административно-правовое регулирование вопросов, являющихся и в наше время одними из самых актуальных: установление на межгосударственном уровне согласованных правил, призванных обеспечить как благоприятные условия для мигрантов, так и режимы действенного контроля за последними; выработка мер по пресечению возможных угроз безопасности со стороны мигрантов и противодействию незаконной миграции [4, с. 7-106; 11, с. 57; 12, с. XV, XVII, 6, 10].
Содержание договора 907 г. составляют положения, решающие два основных вопроса: о контрибуциях и о лицах, прибывающих из Руси в Византию [7, с. 64-66; 8, с. 16-17, 152-153]. Так как договор не подвергался постатейному делению, автор выделил (в целях настоящего исследования) 17 положений, составляющих его структуру.
1. Введение со вступительным рассказом летописца об обстоятельствах заключения мирного договора.
2. О выплате Византией дани русскому войску и дани для русских городов.
3. О получении «приходящими» русскими «слюбного».
4. О получении «приходящими» из Руси «гостями» месячного содержания («месячины»).
5. О предоставлении бани «гостям» из Руси.
6. О выдаче возвращающимся из Византии домой русским («на путь») продуктов питания и снаряжения для кораблей, и иного, что необходимо.
7. О неполучении «месячины» русскими, прибывшими без цели торговли.
8. О запрете лицам, прибывающим из Руси, причинять вред в селах и стране (Византии).
1 Обзоръ истсри русскаго права. Издание третье. Съ дополнениями / проф. М. Ф. Владим1рский-Буданов. Юевъ ; С.-Петербургъ, 1900; Древнъйшее русское право въ историческом его раскрьти. Сочинение I. Ф. Г. Эверса. СПб., 1835.
9. О месте проживания лиц, прибывших из Руси в Византию.
10. О проведении византийским чиновником «переписи по именам» лиц, прибывающих из Руси.
11. О порядке получения «месячины».
12. О входе (въезде) в «город» (Константинополь) через одни ворота.
13. О входе (въезде) в «город» в сопровождении византийского чиновника.
14. О входе (въезде) в «город» без оружия.
15. О входе (въезде) в «город» по 50 чел.
16. О беспошлинной торговле и ее объемах.
17. Заключение: процедура утверждения договора целованием креста и «ротой» (клятвой), и констатация факта заключения договора о мире.
Как видим, 14 положений трактуют вопросы, связанные с лицами, прибывающими из Руси в Византию.
Первый блок, состоящий из 6 положений, касается прав определенных категорий лиц, прибывающих из Руси в Византию.
Положение № 3 устанавливает право на «слюбное». «Слюбное» заключалось в предоставлении содержания русским официальным представителям в соответствии с посольскими традициями, утвердившимися в Византии [9, с. 115-135; 10, с. 98-115].
Четыре положения устанавливают права «гостей» — купцов. Основным правом, определяющим их статус, являлось право на беспошлинную торговлю, отраженное в положении № 16: «и пусть торгуют, сколько им нужно, не уплачивая никаких торговых пошлин». Еще М. В. Ломоносов отмечал, что по договору 907 г. установлено было не платить пошлину за продажу и покупку товаров1. Следует обратить внимание на такое важное условие, как право торговать «сколько нужно», т. е. без ограничения объемов торговли. Положение № 4 устанавливает право на получение купцами «месячины» — месячного содержания. В положении № 5 отражено право купцов пользоваться баней: «и пусть устраивают баню, как только они захотят».
Положение № 6 содержит правило об услугах для лиц, выезжающих обратно на родину. Им предоставлялись продукты питания и оснастка для транспортных средств: «Когда же русские отправятся к себе домой, то пусть взимают у Вашего царя на дорогу еду, якори, снасти, паруса и что им нужно».
Как видим, некоторые категории прибывающих из Руси («послы» и «гости») наделяются в договоре правами, способствующими созданию для них самых благоприятных условий проживания и работы в Византии.
Положение № 7 устанавливает ограничение статуса лиц, прибывающих из Руси в Византию без цели торговли: они не имели права получать услугу в виде месячного содержания. Это могли быть представители самых различных слоев свободного населения Руси, прибывающие с разными целями.
Второй блок, состоящий из 8 положений, определяет условия, связанные с порядком пребывания в Византии лиц, приезжающих из Руси. Он отражает одну из основных целей договора: главным образом административно-правовыми средствами обеспечить защиту общественной безопасности, экономических интересов от возможных угроз со стороны приезжих. Академик А. Н. Сахаров отмечал, что русские дипломаты в основном формулировали требования общего характера. Греческие же условия касались главным образом порядка пребывания русских, особенно купцов, на территории империи. По существу, предусматривался такой порядок, который ставил их под контроль императорской администрации [9, с. 115-135]. Следует отметить, что эти административные меры расположены в определенной последова-
1 Древняя россмская истс^я отъ начала россмскаго народа до кончины великаго князя Ярослава Перваго или до 1054 года, сочиненная Михаиломъ Ломоносовымъ. Въ Санктпетербургъ. При Императорской Академм Наукъ. 1766. С. 64.
тельности. Выполнение одной обусловлено выполнением другой, а в целом они представляются уже как определенный механизм административного обеспечения порядка проживания и трудовой деятельности приезжих в принимающей стране, получения ими услуг.
Положение № 8 содержит требование общего характера к поведению всех категорий прибывающих из Руси, выражающееся в запрете совершать на территории империи действия, наносящие вред населению. В литературе положение № 8 трактуется по-разному: Д. С. Лихачев говорит об обязанности русского князя запретить указом своим приходящим русским творить бесчинства в селах и в стране, А. А. Зимин пишет о запрете русским князем своим послам и вообще прибывающим в Византию русским творить бесчинство [7, с. 64-66; 8, с. 17, 153]. По существу, оба автора распространяют запрет на все категории лиц, прибывающих в империю. Более предпочтительной представляется трактовка Д. С. Лихачева о наложении запрета указом русского князя — т. е. требование выражено отправляющей страной, что могло усилить эффективность действия запрета. Ведь, по-видимому, за его несоблюдение приходилось отвечать и перед князем. Более просто и понятно сказал об этом Н. М. Карамзин: «Да запретит Князь... делать жителям обиду в областях и в селах Греческих»1.
Следующее положение (№ 9) устанавливает правило, согласно которому прибывающие из Руси лица обязаны были проживать в одном месте: «Прибывающие (сюда) русские пусть обитают вблизи (монастыря) святого Мамонта». Это место располагалось вне «границ» столицы, за ее охраняемыми оборонительными стенами, так как монастырь находился в предместьях города [7, с. 43]. Думается, что введением содержащегося в положении № 9 правила византийская сторона стремилась добиться максимально возможного сокращения времени нахождения прибывших из Руси непосредственно в столице, и особенно в свободное от работы время, ночью, в целях нейтрализации возможных угроз правопорядку и безопасности государства.
Положение № 10 предусматривает осуществление «переписи имен» прибывших из Руси лиц: «и послеть царьство наше, и да испишут имена их». Правило лаконично и, по существу, говорит об определенной процедуре, осуществляемой представителем императорской власти. Но, как показывают последующие положения договора, эта процедура являлась обязательной для прибывающих лиц, проводилась по месту прибытия и проживания, и играла решающую роль для определения статуса прибывших в Византию. Только за лицом, прошедшим «перепись», признавалось право официально проживать в установленном месте, пользоваться льготами и услугами, предоставляемыми византийской стороной по условиям договора. Сама процедура не представляется просто «переписью». Для выполнения своих обязательств византийским властям необходимо было убедиться, что прибывшие имеют легальные основания для приезда (перемещения) из Руси, а также вести подробные списки с указанием категорий и количества прибывающих, места, откуда прибыли, предполагаемого времени отъезда. По-видимому, прибывающим лицам необходимо было предъявлять доказательства на право быть официально «переписанными». До договора Руси с Византией 944 (945) г. для прохождения «переписи» приезжающие из Руси предъявляли византийским властям своеобразные отличительные знаки: послы — золотые печати, купцы — серебряные (в виде перстней) [7, с. 31, 37]. Для Византии рассматриваемая административно-правовая мера имела большое значение с позиций обеспечения общественной безопасности и защиты экономических
1 Николай Карамзинъ. Истор1я государства Росайскаго. Томъ I. Издание четвертое. Иждивением книгопродавца Смирдина. С.-Петербургъ. Въ типографм вдовы Плюшаръ съ сыномъ. 1833. С. 134-136.
интересов: посредством «переписи» велась борьба с лицами, пытавшимися обманным путем получить льготы и услуги. Таким образом, путем «переписи» осуществлялась, в определенной мере, регистрация лиц, прибывших из Руси, в результате которой Византия официально признавала за ними право на получение установленных привилегий и свои обязательства по их выполнению, а прибывшие лица обязывались соблюдать предъявляемые к ним требования.
Положение № 11 устанавливает очередность выдачи продовольственного содержания («месячного») в зависимости от того, какой город представлял приезжий торговец, и которая была связана с такими требованиями, как проживание в определенном месте и прохождение «переписи».
Положение № 12 определяет, что приезжие из Руси могут войти в город только через одни ворота. Процедура прохождения через ворота включала пересчет прибывших по количеству и досмотр (при необходимости, возможно, обыск) людей, товаров, транспортных средств и т. д. с целью пресечения попыток проноса (провоза) предметов, которые было запрещено иметь при нахождении в городе.
Положение № 13 устанавливает, что при прохождении в город через ворота приезжих из Руси должен сопровождать представитель императорской власти: «И да входят в град...со царевымъ мужемъ». То есть, указанная процедура осуществлялась под наблюдением специально назначенного чиновника: «царева мужа» или, как его назвал Н. М. Карамзин, «императорского пристава». Возможно, этот представитель византийской администрации осуществлял и другие функции: сопровождение от места проживания и в самом городе, разрешение спорных вопросов и т. д.
Положение № 14 определяет, что вход (въезд) в город осуществляется без оружия: «И да входят в град ... без оружьа». По существу, это был запрет на пронос (провоз) оружия в столицу империи прибывшими из Руси, и на нахождение последних в городе в вооруженном состоянии. Условие о нахождении на территории столицы империи в безоружном состоянии продиктовано интересами обеспечения правопорядка и государственной безопасности Византии.
Положение № 15 устанавливает, что через ворота могут пройти единовременно не более 50 чел.: «И да входят в град одними вороты. муж 50». Указанное ограничение византийской стороны на количество лиц, имеющих право входить в город единовременно, в составе групп, организованным порядком является еще одной из мер, направленных на обеспечение своей безопасности. Эта административная мера тесно связана с изложенными выше.
Итак, анализ положений договора 907 г. показывает, что одним из двух основных вопросов, отраженных в нем, является вопрос о лицах, перемещающихся из одной страны в другую, пересекающих в связи с этим достаточно условные границы государств, а также изменяющих место жительства. То есть, в значительной части договора речь идет, исходя из современного понимания типов миграции, о внешней (международной) миграции.
Если применить понятия, которыми оперирует современное миграционное право, то можно сказать, хотя и в достаточной мере условно, что положения договора, касающиеся лиц, прибывающих из Руси в Византию, содержат признаки основных элементов, характеризующих миграционные отношения как таковые: субъекты права — участники общественных отношений; объекты права; содержание правоотношений — права и обязанности их участников [12, с. 10-14].
Основной субъект миграционных правоотношений в договоре 907 г. представлен четырьмя категориями приезжающего из Руси населения: лица, относящиеся к посольским миссиям («послы»); «гости» или купцы, занимающиеся торговлей; лица, приехавшие без цели занятия торговой деятельностью; лица, уезжающие домой.
В договоре отражен и другой индивидуальный субъект миграционных правоотношений: должностные лица императорской власти — специальные чиновники
византийской стороны, так называемые «царевы мужи», которые осуществляли регистрацию и, по всей вероятности, весь учет мигрантов, а также сопровождение последних и контроль за соблюдением ими условий входа (въезда) на территорию столицы страны.
Объектами права, по поводу которых сложились миграционные правоотношения, и которые связывают права и обязанности его участников, в договоре 907 г. являются: передвижение прибывающих из Руси по территории принимающей страны; место их прибытия и проживания; регистрация; права и государственные услуги, установленные для мигрантов; сопровождение представителем власти принимающей страны; трудовая и иная деятельность в Византии; выезд на родину.
Содержание правоотношений, касающихся лиц, прибывающих из Руси в Византию, позволяет определить эти правоотношения как миграционные.
Как видно из условий договора, прибывающие из Руси лица, пройдя официальную регистрацию, становятся легальными мигрантами и приобретают специальный правовой статус международного мигранта, т. е. совокупность прав и обязанностей, которая регламентируется в данном случае международно-правовыми договорными нормами.
Содержание предоставляемых определенным категориям мигрантов из Руси прав и государственных услуг позволяет говорить об установлении для этих категорий мигрантов режима благоприятствования.
Анализ возложенных на приезжающих из Руси в Византию обязанностей показывает, что они представляют собой обязанности субъектов внешней миграции — совокупность юридически закрепленных ограничений, с помощью которых осуществляется принудительная регламентация поведения мигрантов для их учета и упорядочения перемещений, исключения с их стороны возможных противоправных действий, защиты прав и интересов коренного населения стран-реципиентов, поддержания правопорядка и безопасности, а также сохранения геополитического положения принимающих государств [5, с. 47].
Несоблюдение указанных в договоре правил влекло административные меры воздействия (ответственности). По способам административно-правового регулирования используются такие основные способы юридического воздействия, как разрешение (проживание в установленном месте, регистрация, пользование баней без ограничений и т. п.) и запрет (к примеру, прямой запрет на совершение действий, наносящих вред населению принимающей страны). Договор демонстрирует широкое использование мер административного принуждения, представляющих особый метод государственного управления, заключающийся как во введении для мигрантов ряда процедур, так и в совершении властными структурами определенных мероприятий, имеющих целью заставить управляемый объект совершить определенные действия или позволить представителям власти совершать такие действия по отношению к нему.
Можно сказать, что договор 907 г. устанавливает определенный миграционно-правовой режим, характеризующийся наличием как совокупности взаимосвязанных правовых средств, представляющих собой систему инструментов и действий, так и сформулированных правил применения (реализации) указанных правовых средств, направленных на достижение четко определенных управленческих целей в сфере территориального перемещения населения [3, с. 79-82].
Кроме того, договор содержит опыт развития двух тенденций в регулировании внешней миграции, имеющих чрезвычайно важное значение и для современного миграционного права: с одной стороны, это создание привлекательных условий для мигрантов, с другой — принятие эффективных мер противодействия возможным угрозам общественному правопорядку и безопасности, экономическим интересам принимающего государства. Он дает пример сбалансированного сочетания в целом
двух режимов: миграционно-правового режима благоприятствования легальным, прибывшим с целью определенной трудовой деятельности мигрантам, и режима «неблагоприятствования» по отношению к лицам, склонным к правонарушениям или преследующим цели дестабилизации обстановки в принимающей стране.
Договор свидетельствует о главенствующей роли административно-правового регулирования внешней миграции в реализации задач по установлению контроля за мигрантами, пресечению противоправных действий с их стороны, а также незаконной миграции. Опыт договора 907 г. показывает, что актуальность и место административно-правового регулирования внешней миграции определились уже в древности, более тысячи лет назад.
Литература
1. Белковец Л. П., Белковец В. В. История государства и права России. Новосибирск, 2000.
2. Графский В. Г. Всеобщая история права и государства. М., 2007.
3. Жеребцов А. Н. Миграционно-правовые режимы: понятие и виды // Современное право. 2008. № 1.
4. Жеребцов А. Н. Миграционно-правовые режимы: теория и практика административно-правового регулирования. Волгоград, 2009.
5. Зинченко Н. Н. Международное миграционное право: основы теории и практики. М. : Научная книга, 2011.
6. История государства и права России / под ред. Ю. П. Титова. М., 2003.
7. Памятники русского права. Вып. первый / под ред. С. В. Юшкова ; сост. А. А. Зимин // Памятники права Киевского государства X-XII вв. М. : Государственное издательство юридической литературы. 1952.
8. Повесть Временных Лет по Лаврентьевской летописи. 1377 г. Историко-литературный очерк / подготовка текста, перевод, статьи и комментарии Д. С. Лихачева ; под ред. В. П. Адриановой-Перетц. СПб. : Наука, 1996.
9. Сахаров А. Н. Русско-византийский договор 907 г.: реальность или вымысел летописца? // Вопросы истории. 1978. № 2.
10. Сахаров А. Н. Русско-византийский договор 907 г.: реальность или вымысел летописца? // Вопросы истории. 1978. № 3.
11. Сунцов А. П. Законодательное обеспечение административно-правового режима пребывания (проживания) иностранных граждан и лиц без гражданства в Российской Федерации: проблемы и перспективы // Вестник ТюмГУ. 2012. № 3.
12. Хабриева Т. Я. Миграционное право России: теория и практика. М. : Контракт, 2008.
13. Юшков С. В. Общественно-политический строй и право Киевского государства // Курс истории государства и права СССР. Т. I. М., 1949.
References
1. Belkovets L. P., Belkovets V. V. History of state and law of Russia [Istoriya gosudarstva i prava Rossii]. Novosibirsk, 2000.
2. Grafskiy V. G. General history of the law and state [Vseobshchaya istoriya prava i gosudarstva]. M., 2007.
3. Zherebtsov A. N. Migratory legal regimes: concept and types [Migratsionno-pravovye rezhimy: ponyatie i vidy] // Modern law [Sovremennoe pravo]. 2008. N 1.
4. Zherebtsov A. N. Migratory legal regimes: theory and practice of administrative and legal regulation [Migratsionno-pravovye rezhimy: teoriya i praktika administrativno-pravovogo regu-lirovaniya]. Volgograd, 2009.
5. Zinchenko N. N. International migratory law: bases of the theory and practice [Mezhdunarodnoe migratsionnoe pravo: osnovy teorii i praktiki]. M. : Scientific book [Nauchnaya kniga], 2011.
6. History of State and Law of Russia [Istoriya gosudarstva i prava Rossii] / Under the editorship of Yu. P. Titov. M., 2003.
7. Monuments of the Russian Law [Pamyatniki russkogo prava]. Release 1 / Under the editorship of S. V. Yushkov. Collector A. A. Zimin // Monuments of the law of the Kiev State of the XXII centuries [Pamyatniki prava Kievskogo gosudarstva X-XII vv.]. M. : State publishing house of legal literature [Gosudarstvennoe izdatel'stvo yuridicheskoi literatury], 1952.
< 8. Tale of Bygone Years according to the Laurentian Codex. 1377 [Povest' Vremennykh Let po z Lavrent'evskoi letopisi. 1377 g.]. History and literary sketch / Preparation of the text, transla-
-J tion, articles and comments of D. S. Likhachev ; under the editorship of V. P. Adrianova-Perets.
SPb. : Science [Nauka], 1996.
9. Sakharov A. N. Russian-Byzantine Treaty of 907 year: reality or fiction of the chronicler? [Russko-vizantiiskii dogovor 907 g.: real'nost' ili vymysel letopistsa?] // History questions [Voprosy istorii], 1978. N 2.
10. Sakharov A. N. Russian-Byzantine Treaty of 907 year: reality or fiction of the chronicler? [Russko-vizantiiskii dogovor 907 g.: real'nost' ili vymysel letopistsa?] // History questions [Voprosy istorii], 1978. N 3.
11. Suntsov A. P. Legislative providing an administrative legal regime of stay (accommodation) foreign citizens and stateless persons in the Russian Federation: problems and prospects [Zakonodatel'noe obespechenie administrativno-pravovogo rezhima prebyvaniya (prozhivaniya) inostrannykh grazhdan i lits bez grazhdanstva v Rossiiskoi Federatsii: problemy i perspektivy] // Messenger of TYuMGU [Vestnik TyumGU], 2012. N 3.
12. Habriyeva T. Ya. Migratory right of Russia: theory and practice [Migratsionnoe pravo Rossii: teoriya i praktika]. M. : Contract, 2008.
13. Yushkov S. V. Social and political system and legislation of the Kiev state [Obshchestvenno-politicheskii stroi i pravo Kievskogo gosudarstva] // Course of history of state and law of the USSR [Kurs istorii gosudarstva i prava SSSR]. T. I. M., 1949.
