CC BY
20
ИЗИСП 100 ЛЕТ: НАВСТРЕЧУ ЮБИЛЕЮ
УДК 343.9.018:061.6 DOI: 10.12737/jflcl.2022.058
О методологических основах криминологических исследований по изучению личности преступника
Юрий Владимирович Трунцевский
Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации, Москва, Россия, trunzev@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0002-8425-2533
Аннотация. 100-летие Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации — дата, которая неизбежно заставляет обратиться к самым истокам научной деятельности этого авторитетного научного учреждения. Само создание Института было обусловлено насущной проблемой молодого советского государства — борьбой с преступностью. Решение этой задачи предопределило поиск эффективных методов изучения личности преступника и преступности. Воплотивший антрополого-социальные идеи первого криминологического кабинета в г. Москве, созданный при НКВД РСФСР Государственный институт по изучению преступности и преступника стал всесоюзным криминологическим центром, оказывающим методическую помощь и научное руководство повсеместно создаваемым в нашей стране с середины 1920-х гг. криминологическим лабораториям (кабинетам). Такая работа в Институте осуществлялась видными учеными, имеющими авторитет не только в Советском государстве, но и за рубежом. В их числе специалисты пенитенциарного дела, в частности директор Института и начальник Главного управления мест заключения НКВД РСФСР Е. Г. Ширвиндт, криминологи, среди которых М. Н. Гернет, психиатры и антропологи, получившие широкое признание еще до революции. Сочетание отечественных, в том числе революционных, подходов к социально-биологическому анализу личности преступника и преступности с мировыми достижениями в данной сфере позволило Институту разработать перспективную и по сей день методику изучения личности преступника.
Ключевые слова: преступность, исследование, криминология, личность преступника, зарубежный опыт, пенитенциарный конгресс, М. Н. Гернет, Е. Г. Ширвиндт
Для цитирования. Трунцевский Ю. В. О методологических основах криминологических исследований по изучению личности преступника // Журнал зарубежного законодательства и сравнительного правоведения. 2022. Т. 18. № 4. С. 158—168. DOI: 10.12737/jflcl.2022.058
On the Methodological Foundations of Criminological Research on the Study of the Criminal's Personality
Yuri V. Truntsevsky
Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation, Moscow, Russia, trunzev@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0002-8425-2533
Abstract. The 100th anniversary of the Institute of Legislation and Comparative Law under the Government of the Russian Federation is a date that inevitably forces us to turn to the very origins of the scientific activity of this authoritative scientific institution. The very creation of the Institute was due to the urgent problem of the young Soviet state — the fight against crime. The solution of this problem predetermined the search for effective methods of studying the personality of the criminal and crime. Who embodied the anthropological and social ideas of the first criminological cabinet in the State Institute for the Study of Crime and the Criminal, established under the NKVD of the RSFSR, has become an all-Union criminological center providing methodological assistance and scientific guidance to criminological laboratories (offices) created everywhere in our country since the MID-1920s. Such work at the Institute was carried out by prominent scientists who have authority not only in the Soviet state, but also abroad. Among them are specialists in penitentiary affairs, in particular, the director of the Institute and the head of the Main Department of Detention Facility of the NKVD E. G. Shirvindt, criminologists, including M. N. Gernet, psychiatrists and anthropologists, who were widely recognized even before the revolution. The combination of domestic, including revolutionary, approaches to the socio-biological analysis of the personality of a criminal and crime with world achievements in this field allowed the Institute to develop a promising methodology for studying the personality of a criminal to this day.
Keywords: crime, research, criminology, criminal identity, foreign experience, penitentiary congress, M. N. Gernet, E. G. Shirvindt
For citation. Truntsevsky Y. V. On the Methodological Foundations of Criminological Research on the Study of the Criminal's Personality. Journal of Foreign Legislation and Comparative Law, 2022, vol. 18, no. 4, pp. 158—168. (In Russ.) DOI: 10.12737/jflcl.2022.058
Институт законодательства и сравнительного ему 100-летию. История Института — одна из яр-правоведения — старейшее научно-исследователь- ких страниц становления и развития не только оте-ское учреждение страны — приближается к сво- чественного законодательства, но и юридической на-
уки. С первых дней существования Институт был в центре правовых проблем государства.
Начиная с царских времен российские юристы, врачи, педагоги изучали преступность, участвовали в международных конгрессах по вопросам борьбы с преступностью, развивали науку в этой области, формировали общественные структуры для осуществления основных идей. Такой подход сохранился и после революции, Гражданской войны, которые повлекли разруху, социальное неблагополучие и, как следствие, разгул преступности. Поэтому одной из основных задач государственной политики в 1920-е гг. стала борьба с преступностью.
Ученые того периода понимали, что преступность не была изолированной проблемой, а скорее демонстрировала неспособность многих советских граждан адаптироваться к социальным потрясениям того периода.
Советские ученые не только шли в ногу с криминологическими разработками своего времени, они также были пионерами в новых областях криминологических исследований. Поэтому исследования 1920-х гг. представляют интерес не только для специалиста по советскому обществу, но всех криминологов, заинтересованных в философском и историческом развитии своей дисциплины.
К середине 1920-х гг. существовало более десятка центров, лабораторий и клиник, изучающих преступность и личность преступника. Большинство из них были поддержаны правительственными организациями: министерством здравоохранения, судами, наркоматами внутренних дел, службами мест заклю -чения. Исследования широко варьировались от биопсихологических, на которые сильно повлияли труды итальянских позитивистов, до социолого-стати-стических. Были исследованы меры наказания и их исполнение1.
Большой вклад в науку в это время внесли сотрудники Института.
Для научной разработки данных мер постановлением Президиума Московского совета рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов от 11 июня 1923 г. № 102 было решено учредить Кабинет по изучению личности преступника и преступности при Московском отделе управления (так в то время назывался Московский отдел внутренних дел). Это научное учреждение представляло собой первую в мире чисто криминологическую клинику, изучающую личность преступника и вырабатывающую рекомендации по борьбе с преступностью2.
1 См.: Solomon P. H. Jr. A Selected Bibliography of Soviet Criminology // Journal of Criminal Law and Criminology. 1971. Vol. 61. Iss. 3.
2 Весна 1923 г. составляет настоящую эру для уголовной социологии в России (см.: Гернет М. Н. Первые за границей и первые в СССР лаборатории по изучению преступности //
«Вместо эпизодического — изучение преступности г. Москвы должно теперь стать постоянным»3, и «это был первый в истории русской научной мысли случай, когда тюремные двери открылись перед не состоявшими в штатах мест заключения криминалистами-социологами, и поэтому понятен тот величайший интерес, который возбудила к себе новая работа»4.
В марте 1924 г. Кабинет вместе с Арбатской криминальной клиникой перешел в ведение Медицинской инспекции Мосздравотдела (подотдел Медицинской инспекции московских мест заключения). Основной задачей Кабинета было «изучить преступность и носителя преступных тенденций во взаимодействии с каждым из моментов, влияющих на жизнь», целью — «выяснение широких мер социальной гигиены». Метод изучения — опытно-научно-естественный. В Кабинете работали профессора М. Н. Гернет, Е. К. Краснушкин, П. И. Люблинский (в штате состояли также социолог-криминалист, антрополог-этнограф, психолог, биохимик, статистик, что давало возможность изучать проблему преступности с разных точек зрения).
Проведенное сотрудниками Кабинета обследование преступного мира столицы было «в России первым случаем, когда представители различных научных специальностей впервые лицом к лицу сошлись с большими и малыми нарушителями уголовных законов во всем их разнообразии и собственными глазами увидели их»5. Итогом этой работы стало издание сборника «Преступный мир Москвы» под редакцией М. Н. Гернета.
СНК РСФСР постановлением от 13 марта 1925 г. на основе разработок Московского кабинета одобрил предложение создать Государственный институт по изучению преступности и преступника (далее — Институт) и возложил решение этой задачи на НКВД РСФСР. Постановлением СНК РСФСР от 25 марта 1925 г. Институт был организован, а приказом НКВД РСФСР от 1 июля 1925 г. № 97 было объявлено Положение об Институте при НКВД РСФСР, согласованное с заинтересованными ведомствами. С 1 октября 1925 г. состоялось зачисление сотрудников в штат Института.
Задачи создателей Института были направлены на формирование фактически единого центра по изучению преступности в стране, который объединил бы специалистов различных областей знаний о челове-
Изучение личности преступника в СССР и за границей. М.,
1925. С. 9).
3 Преступный мир Москвы: сб. ст. / под ред. М. Н. Гернета. М., 1924. С. X (предисловие М. Н. Гернета).
4 Гернет М. Н. Первые за границей и первые в СССР лабо-ратории по изучению преступности. С. 16.
5 Гернет М. Н. Первая русская лаборатория по изучению преступности // Право и жизнь. 1924. № 2. С. 29.
ке. Данной цели и послужило включение в структуру Института в качестве филиалов уже существовавших на тот момент четырех кабинетов по изучению преступности. Первый директор Института и начальник Главного управления мест заключения НКВД РСФСР (ГУМЗ) Е. Г. Ширвиндт отмечал6: «Был разработан проект "Пенитенциарного института" и передан в Наркомпрос на заключение. Однако проект не был утвержден и лишь впоследствии в 1925 году для изучения преступности был организован при НКВД РСФСР Государственный институт по изучению преступности и личности преступника»7, деятельность которого с его филиалами — кабинетами по изучению преступности в Москве, Ленинграде, Саратове, Ростове-на-Дону8, Казани9 развивалась уже в конце 1920-х гг.10
И. С. Ной, изучая становление и развитие советской криминологической науки с 1920-х гг., отмечал: «Глубина новизны проблемы изучения и борьбы с преступностью, поставленной Октябрем, не сразу была осознана всеми»11. При этом ученый выделял особую роль в разработке методики изучения преступности Института, цитируя слова Е. Г. Ширвиндта: «Разработка того основного положения, что в СССР борьба с преступностью ведется при разрешении уже основной задачи, в отличие от того, как она ведется в других 5/6 земного шара, без разрешения этих основных задач, происходит у нас недостаточно углубленно и даже в значительной мере затушевывается»12.
6 В 1922 г. все места лишения свободы были объединены в НКВД РСФСР с созданием Главного управления мест заключения (ГУМЗ), начальником которого был назначен и состоял в качестве такового до конца 1930 г. Е. Г. Ширвиндт.
7 Ширвиндт Е. Г. К сорокалетию исправительно-трудовой политики советского государства. М., 1957. С. 20—21.
8 См.: КраснушкинЕ. К. Московский кабинет по изучению личности преступника и преступности и общая характеристика московских правонарушителей // Судебно-медицинская экспертиза. Ульяновск, 1926. С. 160.
9 С начала 1930-х гг. Институт руководил работой своего пятого отделения (филиала) в г. Казани.
10 Постановлением СНК РСФСР от 28 февраля 1933 г. №> 172 «О сети научных учреждений республиканского подчинения» было ликвидировано отделение Института в Ростове-на-Дону, а отделения в г. Казани и г. Ленинграде «соединены с соответствующими кафедрами Казанского и Ленинградского институтов советского права, как научно-исследовательские кабинеты» (подп. «д» п. 1), которые оставались отделениями Института (см., например, приказ по Институту от 23 июня 1933 г. № 68 о командировании «в г. Казань сотрудника для обследования деятельности филиала Института»).
11 Ной И. С. Методологические проблемы советской криминологии. Саратов, 1975. С. 7.
12 Ширвиндт Е. Г. О методике изучения преступности
и мер борьбы с ней в СССР // Проблемы преступности: сб.
Вып. 2. М.; Л., 1927. С. 6.
И. С. Ной также отмечал, что глубокое понимание социальной сущности преступности и умение диалектически мыслить совершенно исключало у марксистских криминологов 1920-х гг. какое-либо недопонимание биологических детерминантов преступного поведения, не говоря уже о противопоставлении социального биологическому. В этом вопросе ученый-правовед особо отмечал и назвал принципиальной рассматриваемую статью Е. Г. Ширвиндта, в которой ее автор указывал: «Социальные факторы определяют и биологическую индивидуальность деятеля; действие их проявляется трояким образом: а) они влияют на предков преступника, а тем самым на него, на прирожденные свойства его личности; б) они определяют телесное и душевное развитие преступника, то есть его благоприобретенную индивидуальность; в) они оказывают на него влияние в момент совершения им преступления»13.
Так, Е. Г. Ширвиндт, рецензируя работу доктора медицины X. Раковского14, выделяет главу о факторах преступности, в которой они впервые подвергаются методологически правильному и последовательно марксистскому исследованию с точки зрения врача-биолога, в исчерпывающей форме выясняется значение расы, физической и географической среды15.
В Положении о Московском криминологическом кабинете в отношении изучения личности преступника и преступности как с общебиологической, так и с социально-экономической точки зрения содержалось следующее16:
социологическое изучение преступности — исследование преступности как социально-экономического явления; выясняет место преступности среди других социальных феноменов и ее соотношение с ними; изучает законы, управляющие движением различных преступлений и всей преступности в целом, и наконец, отыскивает такие типические черты у представителей различных видов преступности, которые дают возможность говорить о социальном типе, или, вернее, о социальных типах представителей преступного мира во всех его разновидностях;
психиатрическое изучение — исследование психопатической личности современной преступности, взаимоотношение между психопатией и преступностью, влияние психической индукции на преступность со стороны психопатов; рассматривает инди-
13 Там же. С. 5.
14 См.: РаковскийX. Этиология преступности и вырождения. М., 1927.
15 См.: Ширвиндт Е. Г. Раковский Х. Этиология преступности и вырождения. М., 1927 // Проблемы преступности: сб. Вып. 3 / под ред. М. Гернета, Ф. Трасковича, Е. Ширвиндта. М., 1928. С. 298.
16 См.: Гернет М. Н. Первые за границей и первые в СССР лаборатории по изучению преступности. С. 32—33.
видуальные механизмы преступления у здоровых и больных, психо-физическую конституцию здорового преступника; изучает влияние на развитие личности преступника и на его поведение экзогенных и эндогенных факторов; социальные причины дегенерации как фактора преступности; изучает с медико-психиатрической точки зрения преступность как явление профессионального характера и, наконец, разрабатывает классификацию преступников по их индивидуальным свойствам и психиатрические принципы в пенитенциарной политике;
психологическое изучение рассматривает механизмы характера и поведения преступника, выясняя как те из них, которые свойственны личности с эндогенными заболеваниями, так и те, которые занимают пограничное место между нормою и ненормальностью;
антропологическое изучение рассматривает функциональные и морфологические типические особенности преступника, исследуя его конституцию, гигиеническое состояние (физическое развитие), расовые особенности, половые, возрастные признаки, плодовитость, мимику, производя главнейшие функциональные измерения (силу рук, температуру и проч., измерения головы), собирая генеалогию, фотографии, почерки и проч.).
В Кабинете функционировала и биофизиолого-хи-мическая лаборатория, работа в которой велась в целях выяснения связи между биологическими свойствами, психическим обликом преступника и характером преступления17.
Научно-исследовательская работа Кабинета проводилась по следующим основным направлениям: а) массовое амбулаторное обследование преступников при МГУУРе; б) стационарное клиническое изучение личности преступника в организуемых для этой цели в Москве криминологических клиниках; в) изучение очагов преступности в г. Москве (рынки, ночлежные дома и т. п.); г) организация анкетных обследований и криминологических лабораторий в местах заключения г. Москвы.
Уже в конце 1930-х гг. чрезмерное увлечение исследованиями биологических аспектов личности преступника стало вызывать острую критику со стороны представителей научных кругов и практиков18. Например, С. Я. Булатов в своей статье отразил «ломброзианское грехопадение Московского кабинета», не отрицая при этом большой проведенной Кабинетом работы по социологическому изучению преступности19.
17 См.: ЦГАМ Р-1215. Оп. 2. Д. 195. Л. 13.
18 См.: Кузьмин П. В. Новейший ревизионизм в уголовном праве // Советское государство и революция права. 1930. № 8—9. С. 54—91.
19 См.: Булатов С. Я. Возрождение Ломброзо в советской криминологии // Революция права. 1929. № 1. С. 42, 59.
Позднее Е. Г. Ширвиндт признавал, что наряду с известными успехами при изучении преступности в Институте «был обнаружен и ряд существенных недостатков. Главным образом недостаточно выдержанной и последовательной была методология. Все еще сильно ощущалось влияние биологических нео-ломброзианских теорий, поэтому выводы, к которым приходили исследователи в этой области, были недостаточно пригодны для научного обоснования советской уголовной и исправительно-трудовой поли-тики»20.
Развитие методики изучения преступника и преступности и возникновение данных криминологических учреждений в нашей стране шло самобытным путем независимо от опыта Америки и Западной Европы. В отличие от криминологических институтов Старого и Нового Света работники и Кабинета, включая М. Н. Гернета, и Института не только не отказывались «колебать основы существующего тюремного строя», а, наоборот, стремились к замене тюрем воспитательными учреждениями в подлинном смысле этого слова, к отысканию новых, действительно целесообразных, методов исправительно-трудового воздействия на лиц, преступивших закон21.
Так, российские ученые — психиатр П. И. Ковалевский и тюрьмовед С. В. Познышев — еще до революции настаивали, чтобы изучение преступника юристами не ограничивалось только теоретическим изучением криминальной антропологии и криминальной психологии, а практически производилось бы в тюрьмах и в особых криминологических клиниках и лабораториях под руководством профессоров, их ассистентов и просвещенных начальников тюрем22.
Создание специальных криминологических кабинетов при местах лишения свободы первоначально хотели прописать в Исправительно-трудовом кодексе РСФСР 1924 г. — идея не была поддержана. Однако в ст. 8 ИТК Украинской ССР 1925 г. было закреплено правило о привлечении к участию в деятельности исправительно-трудовых учреждений уголовно-диагностических кабинетов и других научных учреждений, которые функционировали на основании особых постановлений и положений о них, что послужило серьезной основой для научного обоснования ис-
20 Ширвиндт Е. Г. К истории вопроса об изучении преступности и мер борьбы с ней // Советское государство и право. М., 1958. № 5. С. 140.
21 См.: Алексеев В. И. Формирование российской пенитенциарной политики и ее источников (1879—1917 гг.) // Журнал российского права. 2010. № 7(163). С. 92—97; Алексеев В. И. Тюремная реформа в России 1879 года // Журнал российского права. 2008. № 9(141). С. 127—131.
22 См.: Ковалевский П. И. Психиатрия: в 2 т. Т. 1: Общая
психопатология. 4-е изд. Харьков, 1892; Познышев С. В. Кри-
минальная психология, преступные типы. М.; Л., 1926.
правительно-трудового или медико-педагогического воздействия на лиц, совершивших преступления23.
В октябре 1926 г. ГУМЗ НКВД РСФСР предоставило Институту Первый Московский исправительно-трудовой дом, который был реорганизован в экспериментальное пенитенциарное отделение Института (приказ от 13 октября 1926 г. № 314), оставив отделение в общей сети мест заключения, но предоставив Институту научное руководство при организации и проведении в жизнь в этом отделении целесообразных методов исправительно-трудового воздействия.
Время показало, что идеи изучения личности преступника и преступности, воплощенные в научных результатах Кабинета, а затем Института гораздо в большей мере, чем предполагали сами ее авторы, нашли продолжение в практической деятельности в сфере пенитенциарной практики, законотворчества и правоприменения.
Проведение IX международного пенитенциарного конгресса в Лондоне 3—10 августа 1925 г. стало существенным событием, повлиявшим на организацию специальных криминологических исследований во многих государствах мира в то время, в том числе на формирование института «криминологического кабинета» как самостоятельной организационной структуры по изучению личности преступника и преступности.
М. Н. Гернет в свое время отмечал, что включение в программу IX Международного пенитенциарного конгресса вопроса об организации при местах заключения особых учреждений по изучению заключенных послужило созданию похожих учреждений в Минске24, Одессе, Иркутске, Тифлисе, Казани25.
Желающие создать на местах подобные кабинеты просили не только предоставить сведения о характере деятельности Кабинета, но и дать руководящие советы по организации аналогичных кабинетов в целях изучения личности преступника и преступности на местах, выслать печатные труды Кабинета.
23 См., например: Иваньков И. В. Роль и значение первой кодификации уголовного и исправительно-трудового законодательства Украины для организационно-правовых основ деятельности органов и учреждений исполнения наказаний // Уголовная и уголовно-исполнительная политика современной России: проблемы формирования и реализации: сб. дополнительных матер. междунар. науч.-практ. конф. (Вологда, 14—15 декабря 2006 г.) / отв. ред. С. Х. Шамсунов. Вологда, 2007. С. 85—93.
24 Кабинет по изучению преступности и личности преступника был открыт 30 октября 1926 г. при Белорусском государственном университете (см.: Слупский С. Н. Белорусский кабинет по изучению преступности // Проблемы преступности: сб. Вып. 4 / под ред. М. Гернета, Ф. Трасковича, Е. Ширвиндта. М.; Л., 1929. С. 149—151).
25 См.: ГернетМ. Государственный институт по изучению преступности в Москве // Право и жизнь. 1927. Кн. 2. С. 42—46.
Институт «во всесоюзном масштабе» оказывал методическую помощь в создании таких кабинетов26. Именно М. Н. Гернет являлся научным руководителем кабинета в Одессе27. А на запрос о помощи от кабинета в Иркутске в 1927 г. Е. Г. Ширвиндт, например, ответил, что для этого необходимо изменить сам характер кабинета, сориентировать его работу не для прохождения в нем практики студентами, а на нужды милиции28. Ответ на создание такого кабинета в Калуге давал Б. С. Утевский29.
Руководитель Северо-Кавказского краевого кабинета (филиала ГИИП) В. В. Браиловский, например, писал, что научная разработка криминологических вопросов «стимулируется и государством, создавшим научно-консультативный орган в виде Государственного института по изучению преступности и преступника с его филиалами»30.
Таким образом, идея изучения преступника, с легкой руки Московского кабинета продолжила тенденцию не только на родине, но и за границей. Кабинетом были получены запросы об организации таких же учреждений из Германии, Франции и Италии. И сам Кабинет наладил научные связи с западноевропейскими и американскими организациями, имеющими отношение к изучению преступника и преступности, — например, с Парижской лигой психической гигиены, Нью-Йоркским национальным комитетом психической гигиены, таким же Комитетом в Канаде, канадскими судами для несовершеннолетних31.
Соответствующими наркоматами было решено отказаться от участия представителей от СССР в IX Международном пенитенциарном конгрессе в Лондоне, о чем было сообщено наркому юстиции РСФСР и наркому внутренних дел РСФСР 7 мая 1925 г. (Управление уполномоченного НКИД при Правительстве РСФСР). Изучая переписку между ведомствами по принятию данного решения32, можно сделать вывод, что одной из причин такого отказа было то, что представители нашей страны не были включены в состав основных докладчиков на кон-
26 См.: Френкель Е. К изучению личности преступника (о работе Одесского кабинета по изучению личности преступника и преступности) // Вестник советской юстиции. 1926. № 2. С. 64—65.
27 Там же. С. 65.
28 См.: ГАРФ Р4042 Оп. 10. Д. 7. Л. 147—156.
29 Там же. Л. 159.
30 Браиловский В. В. Опыт био-социального исследования убийц (по материалам мест заключения Северного Кавказа. Труды Северо-Кавказской ассоциации научно-исследовательских институтов. Вып. 11. Ростов-н/Д., 1929. С. 6.
31 См.: Краснушкин Е. К. Кабинет по изучению личности преступника и преступности // Изучение личности преступника в России и за границей. М., 1925. С. 34.
32 См.: ГАРФ. Р393 Оп. 1а. Д. 167. Л. 1—13.
грессе. На всех предыдущих конгрессах (1-й в Лондоне 1872 г.; 2-й в Стокгольме 1878 г.; 3-й в Риме 1885 г.; 4-й в Петербурге 1890 г.; 5-й в Париже 1895 г.; 6-й в Брюсселе 1900 г.; 7-й в Будапеште 1905 г.; 8-й в Вашингтоне 1910 г.) принимали участие теоретики и практики тюремного дела из России.
В записке наркому внутренних дел, подготовленной Е. Г. Ширвиндтом, и направленной 20 марта 1925 г. в Политбюро ЦК РКП(б), содержалось предложение об участии СССР в конгрессе, так как это «дает возможность опровергнуть и рассеять сложившиеся мнения и взгляды на советскую действительность... о страшно тяжелом положении советских тю -рем, о нечеловеческом обращении к содержащимся в них заключенных и т. д. ...участие в конгрессе представляет теоретический и практический интерес для пенитенциарии СССР с точки зрения ознакомления с положением дела в других странах».
Тем не менее пенитенциарный конгресс в Лондоне прошел без участия России. Однако изучение результатов его работы, которые отдельному анализу в отечественной литературе не подвергались, лишний раз доказывает новаторско-компаративистский характер методологических основ изучения преступника и преступности Института и его филиалов.
Далее приведем тезисы выступлений основных докладчиков Международного конгресса, в которых отражена высокая значимость в пенитенциарной практике мировых держав решения проблем индивидуального обращения с осужденными, в том числе при вынесении в отношении них приговоров, назначении им вида наказания и избрании режима его отбывания. Институт в первые годы начала своей научной деятельности, в большей части в сфере пенитенциарного дела (исправительно-трудового права) и криминологии, организацией научно-исследовательского процесса, тематикой исследований и полученными практическими результатами показал приверженность международным трендам выбора методов изучения личности преступника. Доказательствами признания актуальности идей, высказанных на конгрессе, а также нацеленности учреждения на решения их правовыми методами с учетом отечественного опыта являются многочисленные работы сотрудников Института в 1925—1930-е гг., значимость которых определялась также тем, что они расходились «не только по всему Союзу, но и за границей»33.
Программа конгресса включала группу вопросов, объединенных в три раздела. Вторая группа вопро-
33 Гиттель Л. За марксо-ленинскую теорию уголовного права // Революция права. 1931. № 1. С. 155. Прежде всего, это четыре выпуска сборника: Проблемы преступности: сб. Вып. 1 / под ред. Е. Ширвиндта, Ф. Трасковича, М. Герне-та. М.; Л., 1926—1929, а также: Растраты и растратчики: [сб. ст.]. М., 1926; Хулиганство и хулиганы [Текст]: сб. / под ред. В. Н. Толмачева. М., 1929.
сов, в частности, касалась создания в пенитенциарных учреждениях службы для научного изучения заключенных, которые бы способствовали выявлению биологических и социальных причин преступности и надлежащего индивидуального обращения с правонарушителями.
Участники конгресса исходили из того, что прежде чем определить наказание, судья должен иметь точные сведения о физических и психических особенностях, социальной жизни подсудимого и мотивах его преступления. Для этого судьям предлагалось дополнить занятия юриспруденцией изучением криминологии: «Все желающие стать судьями должны быть обязаны прослушать лекции и провести практические работы по психологии, социологии, судебной психиатрии и пенологии»34.
Можно привести выдержки основных спикеров конгресса, доклады которых были заранее напечатаны и разосланы. При этом положения и рекомендации этих докладов обсуждались всеми участниками международного форума.
На конгрессе специалист по психической гигиене Б. Глюк (США) подчеркнул, что индивидуальность преступника находится в центре проблем, а принцип его научного изучения должен внедряться в общие процедуры по отношению к этим категориям людей35.
Э. Ферри (Италия) отметил необходимость в современной тюремной практике наблюдения, изучения, обучения, лечения осужденного каждый день через труд, дисциплину, нравственное и религиозное воспитание, интеллектуальное обучение. Такая система поможет определить биологические и социальные причины преступности и принять решение о надлежащем исправлении каждого преступника. Все наблюдения за личностью заключенного должны иметь научную направленность, которую дает психологическая лаборатория, и организовать ее работу необходимо в каждом исправительном учреждении36. Эвенсен (Норвегия), в свою очередь, подчеркнул, что невозможно иметь такую лабораторию в каждой тюрьме и, возможно, лучшим решением будет «клиринговый центр» — тюрьма, оснащенная клиникой, в которой проводились бы всевозможные испытания преступников и подследственных, а медицинские эксперты имели специальную подготовку37.
Директор Центральной тюрьмы Лёвена Э. Бертран отмечал, что приведение условий содержания под стражей в надлежащее состояние предусматривает исключение у лица физической, психологической и
34 Actes du Congrès Pénitentiaire International de Londres août 1925. Berne Bureau de la Commission Pénitentiaire Internationale 1927. P. 62.
35 Ibid. P. 183.
36 Ibid. P. 187.
37 Ibid. P. 195—196.
моральной идиосинкразии38. Для этого необходимо знать человека полностью и со всех сторон. Физическое телосложение осужденных достаточно хорошо известно и связано с медицинским осмотром, которому они подвергаются при поступлении. Моральный облик осужденных зависит преимущественно от компетенции капелланов и в меньшей степени — от преподавателей, директоров и других должностных лиц тюрем. Остается изучение психических личностей заключенных, которые рассматриваются отдельно от предыдущих и соотносятся с ними.
Согласно бельгийской антропологической концепции, по словам директора службы Пенитенциарной антропологии Бельгии Л. Варвака, проблема преступности двояка: она сводится к определению криминогенных влияний социальной среды, а также характера преступника39. Такая концепция направлена на то, чтобы создать особый способ исполнения наказания, чтобы вся жизнь осужденных была урегулирована в соответствии с научными установками, объектом которых был бы каждый из них. Любой тюремный режим, который не основан на методическом изучении причин преступлений, их индивидуальных реакций у осужденных, на которых он пытается повлиять, может быть только эмпирическим; его эффективность будет ограничена, а последствия могут быть печальными, поскольку заключенный покидает тюрьму ослабленным физически, раздраженным и подавленным, потерявшим привычку к работе40.
Отмечалось, что в Бельгии каторжные работы, тю -ремное заключение и содержание под стражей, существующие отдельно в Уголовном кодексе, фактически стали идентичными41. Руководители бельгийских антропологических агентств предложили, например, создать 15 видов тюрем, которые были бы приспособлены к физическим или психическим дефектам их обитателей, однако это предложение было отклонено.
Вместе с тем во всех крупных пенитенциарных центрах Бельгии на каждого осужденного на срок более трех месяцев составлялось антропологическое досье, в котором были собраны данные, полученные в результате индивидуальной антропологической экспертизы, путем обследования семейных
38 Идиосинкразия — генетически обусловленная реакция, возникающая у некоторых людей в ответ на определенные неспецифические (в отличие от аллергии) раздражители. В основе идиосинкразии лежит врожденная повышенная реактивность и чувствительность к определенным раздражителям или реакциям.
39 См.: Actes du Congrès Pénitentiaire International de Londres août 1925. Р. 184.
40 Ibid. Р. 199—200.
41 См.: ГернетМ. Н. Работа бельгийских лабораторий пенитенциарной антропологии // Право и жизнь. 1925. Кн. 9—10. С. 130—131.
и социальных условий, превратностей жизни, социальных проблем, способности и склонности к труду заключенных. И поскольку это досье последовательно сопровождало осужденного, оно постоянно обновлялось, что позволяло судебному органу иметь в своем распоряжении точную и ценную криминологическую документацию, позволяющую применять ее при вынесении решения, а также служило руководством для тюремного персонала по обращению с каждым заключенным42.
Судья трибунала Рошфор-сюр-Мер А. Рену выдвинул предложение: каждый суд должен иметь карточки для всех, кто находится в его ведении. Такие карточки должны начинаться с даты рождения, содержать информацию о родителях и их происхождении, фиксировать все важные даты физического и психического развития человека43. А. Рену разработал систему мер, которые должны были дополнить или заменить сами наказания, особенно наказание в виде лишения свободы в узком смысле этого слова. Он подчеркнул, что существует множество ограничений гражданских и социальных прав человека: запрет заниматься определенными видами профессий, защита от употребления алкогольных напитков и т. д. — все это могло, по мнению выступающего, применяться либо отдельно, либо совместно, условно или абсолютно и адаптироваться к психологическому состоянию виновного44.
Отмечалось также, что уголовный кодекс должен предоставить в распоряжение судей разнообразный набор аналогичных мер наказания и пресечения, безопасности, которые не ограничивают полномочия судей. Использование общих предписаний должно привести судью к индивидуализации наказания. Вот почему юридическое образование судьи необходимо дополнить криминологическим образованием (критическая психология и социология, судебная медицина и психиатрия, а также пеноло-гия). А. У. Батлер (США), например, заметил: «Кажется действительно абсурдным, что приговор выносится судьей, который ничего не знает о том, как он исполняется»45.
Отмечалось, что уголовно-процессуальный кодекс должен в максимальной степени обеспечить судье возможность пригласить на заседание для дачи показаний в качестве свидетеля любого, кто может предоставить информацию, касающуюся личности обвиняемого и социальных условий его жизни. Он должен иметь возможность провести его обследование у врачей-экспертов и психологов до момента окончательного установления его вины.
42 Cm.: Actes du Congrès Pénitentiaire International de Londres août 1925. P. 110.
43 Ibid. P. 121.
44 Ibid. P. 124.
45 Ibid. P. 135.
Профессор судебной медицины Туринского университета М. Каррара отмечал необходимость «изучения» с медицинской и антропологической точки зрения каждого заключенного до того, как он предстанет перед судьей. Должны быть собраны, систематизированы и оценены физические черты преступников, их функциональные и психические качества, а также семейные и социальные условия, в которых произошло преступление46. Докладчик отметил вклад советского профессора, психиатра Н. П. Бру-ханского, создавшего в 1924 г. клинику для обследования правонарушителей. В эту группу психиатров наряду с Н. П. Бруханским, В. В. Браиловским и Л. Г. Оршанским входил руководитель Московского кабинета Е. К. Краснушкин47. Почти во всех цивилизованных странах уже организованы и открыты аналогичные службы, предназначенные для удовлетворения потребностей современной криминологии в изучении характеров преступников. В тюрьмах Порту и Лиссабона была создана автономная служба криминальной антропологии и экспериментальной психологии, в которой все осужденные к самым суровым наказаниям подвергаются именно антропологическому обследованию, им предоставляляются биографические карты48.
Делиоме (Бельгия) предложил, чтобы директор тюрьмы, врач-психиатр, работающий там же, — все, под чьим наблюдением находился осужденный, могли оповестить суд и правоохранительные органы об окончании срока отбывания наказания49. Лица, ответственные за содержание преступников в местах лишения свободы, могли бы предоставить ценные данные для принятия решения судом об условно-досрочном освобождении. Эту идею также поддержал Альмквист (Швеция): «Наблюдение будет продолжено после вынесения приговора до освобождения осужденного»50.
Судья, атташе Министерства юстиции (г. Прага) В. Солнар высказал предложение, что директор тюрьмы должен быть, насколько это возможно, врачом, специализирующимся в области криминальной антропологии, криминальной психологии и тюремной науки; его обязанность будет заключаться в том, чтобы заниматься только заключенными, руководить их профессиональной ориентацией и следить за их окружением и образованием. Такое должностное лицо, отвечающее за научное исследование за-
46 См.: Actes du Congrès Pénitentiaire International de Londres août 1925. P. 96.
47 См.: Погорелов М. А. Медикализация преступности в со -ветской судебной психиатрии, 1918—1936 гг. // Журнал исследований социальной политики. 2018. № 2. С. 210.
48 См. : Actes du Congrès Pénitentiaire International de Londres août 1925. P. 104, 106.
49 Ibid. P. 141.
50 Ibid. P. 193.
ключенных, будет беспристрастно примирять различные мнения и смягчать крайности51.
В 1917 г. в Нью-Йорке была создана криминологическая «лаборатория» при полицейских управлениях, а затем и при главных тюрьмах этого города. Впоследствии подобные учреждения были основаны и в других штатах США. Кабинеты формировались врачом-психиатром, психологом и социологом, которые проверяли каждого заключенного на момент его поступления в тюрьму, исследовали характер его преступлений. Посредством подобного научного анализа заключенных сотрудники учреждений пытались поднять режим содержания в тюрьмах до уровня, который соответствовал современным научным представлениям.
Профессор университета, руководитель Государственной медико-педагогической и психологической лаборатории, главный врач неврологического отделения общей поликлиники в Будапеште П. Раншбург отмечал, что такие учреждения — лаборатории, институты (или в некоторых случаях — клиники) — должны выполнять следующие задачи:
научное изучение этиологии преступления путем индивидуального, психологического и соматического обследования преступников, их наследственности, среды, обстоятельств и т. д.;
изучение случаев, касающихся подростков, а также подозрительных случаев каких-либо психических отклонений или отклонений с точки зрения судьи (суда);
исследования, ведущие к выбору подходящего пенитенциарного учреждения для содержания под стражей и исправления (лечения) правонарушителей;
индивидуальные исследования, необходимые для разработки плана медико-соматической терапии (лечебной, седативной, эндокринной, специфической, физической, хирургической), психологическая и медико-педагогическая медитация для отдельных правонарушителей, у которых преступные тенденции частично или полностью объясняются определенными аномалиями, слабостями, дефектами, внутренними, нервными или психическими заболеваниями центральной вегетативной нервной системы, системы желез внутренней секреции или организма;
индивидуальная профилактика рецидивов, т. е. лечение, наблюдение и защита сразу после задержания;
обучение и выбор профессии осужденным после отбытия им наказания52.
У. Джойнсон-Хикс, выступающий от имени правительства Великобритании, сообщил, что в его стране молодые люди в возрасте от 16 до 21 года, находящиеся в тюрьме, содержатся отдельно от взрослых, насколько позволяют условия их содержания. Су-
51 Ibid. P. 186.
52 Ibid. Р. 168.
ществует еще одна специальная категория, состоящая из молодых людей в возрасте от 21 до 25 лет, которая также отделена от мужчин старшего возраста. По мнению докладчика, молодой преступник заслуживает максимальной заботы, которую можно оказать, во-первых, при выявлении причин, психических и физических, наследственных и социальных, которые привели к его нынешнему поведению; во-вторых, при разработке правильных средств противодействия этим влияниям. Докладчик утверждал, что наказания в виде нескольких недель тюремного заключения абсолютно бесполезны, что они лишают осужденного, особенно молодого преступника, страха перед наказанием, который они испытывают в тюрьме, оставляя при этом клеймо пребывания там, и не являются достаточно суровыми, чтобы удержать их от рецидива.
Профессор Мартин из Лиона высказал пожелание, которое поддержали члены Конгресса: тюремной администрации следует создать необходимые условия заключенным для восстановления их физического и морального состояния, обеспечивая медицинским лечением лиц посредством организации труда и социального образования, всеми средствами способствовать развитию профилактики и гигиены психического здоровья53.
Е. Г. Ширвиндт, оценивая роль международных пенитенциарных конгрессов, отмечал, что их резолюции «имеют чисто теоретическое значение. Они не являются ни в коей мере обязательными для участвующих на конгрессах стран и не отражаются на практике ведомств, представители которых голосовали за их принятие... впрочем, нельзя отрицать, что даже эти теоретические резолюции имели известное гуманизирующее влияние... поскольку в них принимали участие передовые представители буржуазной науки»54.
Однако нельзя отрицать роль международных пенитенциарных конгрессов, оказавших влияние на национальные системы исполнения наказаний и отечественную науку криминологии. В качестве примера можно привести подготовку и проведение 20 сентября 1928 г. в нашей стране 1-го Всесоюзного совещания пенитенциарных деятелей, подготовкой которого руководил лично Е. Г. Ширвиндт. Именно он подбирал докладчиков из числа работников руководимого им Института и ГУМЗ — М. Н. Гернета, В. М. Бехтерева, Б. С. Утевского, В. Р. Якубсона, Н. Н. Спасокукоцкого и др.
Открыл совещание Е. Г. Ширвиндт докладом «Итоги и перспективы пенитенциарного дела в СССР и предстоящая реформа мер социальной защиты»55.
53 См.: Actes du Congrès Pénitentiaire International de Londres août 1925. Р. 151.
54 ГАРФ. Р4042 Оп. 4. Д. 187. Л. 70.
55 Хроника 1-го Всесоюзного совещания пенитенциарных деятелей // Административный вестник. 1928. № 10. С. 54.
В организации Совещания был использован опыт международных пенитенциарных конгрессов (подготовка докладов, резолюции, подбор участников и проч.). Все доклады были заранее напечатаны в виде отдельных брошюр и разосланы участникам съезда. В данном мероприятии приняли участие и сотрудники исправительных учреждений всех регионов страны, и научные сотрудники, в том числе Института, который на период съезда предоставил для выставки ГУМЗ все экспонаты по пенитенциарному делу56. Как участники лондонского конгресса имели возможность посетить тюремные учреждения Англии, Уэльса и Шотландии, так и делегаты Всесоюзного совещания могли посетить московские места заключения.
Е. Г. Ширвиндт подчеркивал, что общая установка этого Совещания имеет большое практическое значение. «В противоположность буржуазным тюремным конгрессам практические работники осуществляют в СССР на практике те положения, которые они сами принимали на своих съездах. А та информация, которую участники этих съездов получили во время своих встреч, давала им точное представление не об отвлеченных принципах, а о действительном реальном характере и содержании советского законо-дательства»57.
Таким образом, анализ генезиса выработки методологических основ криминологических исследований по изучению личности преступника, в том числе в сравнительно-правовом аспекте, показал, что в 1917—1930 гг. оригинальные и глубокие исследования преступности в молодом советском государстве были сосредоточены на преступнике в антрополо-го-социальном контексте58. Был достигнут прогресс в статистических, теоретических и пенологических исследованиях преступности. Однако изучение личности преступника, являвшееся основным предметом криминологических исследований в первой половине 1920-х гг., к началу 1930 гг. в СССР сошло на нет, позже оно было продолжено на Западе. Институт при этом перерос отраслевые (уголовно-правовые и пенитенциарные) рамки, расширил сферу научных исследований и перешел от изучения проблем правового регулирования одной области общественных отношений, связанных с правонарушениями, к научной разработке актуальных проблем других отраслей права, что повлекло переименование Института в 1936 г. во Всесоюзный институт юридических наук (ВИЮН).
56 CM.: TAP®. P4042. On. 4. fl. 187. tt. 11 06.
57 TaM xe. tt. 70.
58 Cm.: Pinnow K. M. From All Sides: Interdisciplinary Knowledge, Scientific Collaboration, and the Soviet Criminological Laboratories of the 1920s // Slavic Review. 2017. Vol. 76. No. 1. P. 122—146.
Список литературы
Solomon P. H. Jr. A Selected Bibliography of Soviet Criminology // Journal of Criminal Law and Criminology. 1971. Vol. 61. Iss. 3.
Алексеев В. И. Тюремная реформа в России 1879 года // Журнал российского права. 2QQ8. № 9(141).
Алексеев В. И. Формирование российской пенитенциарной политики и ее источников (1879—1917 гг.) // Журнал российского права. 2Q1Q. № 7(163).
Браиловский В. В. Опыт био-социального исследования убийц (по материалам мест заключения Северного Кавказа). Труды Северо-Кавказской ассоциации научно-исследовательских институтов. Вып. 11. Ростов-н/Д., 1929.
Булатов С. Я. Возрождение Ломброзо в советской криминологии // Революция права. 1929. № 1.
Гернет М. Н. Первая русская лаборатория по изучению преступности // Право и жизнь. 1924. № 2.
Гернет М. Н. Первые за границей и первые в СССР лаборатории по изучению преступности // Изучение личности преступника в СССР и за границей. М., 1925.
Гернет М. Н. Работа бельгийских лабораторий пенитенциарной антропологии // Право и жизнь. 1925. Кн. 9—10.
Гернет М. Государственный институт по изучению преступности в Москве // Право и жизнь. 1927. Кн. 2.
Гиттель Л. За марксо-ленинскую теорию уголовного права // Революция права. 1931. № 1.
Иваньков И. В. Роль и значение первой кодификации уголовного и исправительно-трудового законодательства Украины для организационно-правовых основ деятельности органов и учреждений исполнения наказаний // Уголовная и уголовно-исполнительная политика современной России: проблемы формирования и реализации: сб. дополнительных матер. междунар. науч.-практ. конф. (Вологда, 14—15 декабря 2006 г.) / отв. ред. С. Х. Шамсунов. Вологда, 2QQ7.
Ковалевский П. И. Психиатрия: в 2 т. Т. 1: Общая психопатология. 4-е изд. Харьков, 1892.
Краснушкин E. К. Кабинет по изучению личности преступника и преступности // Изучение личности преступника в России и за границей. М., 1925.
Краснушкин E. К. Московский кабинет по изучению личности преступника и преступности и общая характеристика московских правонарушителей // Судебно-медицинская экспертиза. Ульяновск, 1926.
Кузьмин П. В. Новейший ревизионизм в уголовном праве // Советское государство и революция права. 193Q. № 8—9.
Ной И. С. Методологические проблемы советской криминологии. Саратов, 1975.
Погорелов М. А. Медикализация преступности в советской судебной психиатрии, 1918—1936 гг. // Журнал исследований социальной политики. 2Q18. № 2.
Познышев С. В. Криминальная психология, преступные типы. M.; Л., 1926.
Преступный мир Москвы: сб. ст. / под ред. М. Н. Гернета. М., 1924.
Раковский X. Этиология преступности и вырождения. М., 1927.
Слупский С. Н. Белорусский кабинет по изучению преступности // Проблемы преступности: сб. Вып. 4 / под ред. М. Гер-нета, Ф. Трасковича, E. Ширвиндта. М.; Л., 1929.
Френкель E. К изучению личности преступника (о работе Одесского кабинета по изучению личности преступника и преступности) // Вестник советской юстиции. 1926. № 2.
Ширвиндт E. Г. К истории вопроса об изучении преступности и мер борьбы с ней // Советское государство и право. 1958. № 5.
Ширвиндт E. Г. К сорокалетию исправительно-трудовой политики советского государства. М., 1957.
Ширвиндт E. Г. О методике изучения преступности и мер борьбы с ней в СССР // Проблемы преступности: сб. Вып. 2. М.; Л., 1927.
Ширвиндт E. Г. Раковский Х. Этиология преступности и вырождения. М., 1927 // Проблемы преступности: сб. Вып. 3 / под ред. М. Гернета, Ф. Трасковича, E. Ширвиндта. М., 1928.
References
Alekseev V. I. Formation of Russian Penitentiary Politic and of Its Sources (1879—1917). Journal of Russian Law, 2Q1Q, no. 7(163), pp. 92—97. (In Russ.)
Alekseev V. I. Tyuremnaya reforma v Rossii 1879 goda. Journal of Russian Law, 2QQ8, no. 9(141), pp. 127—131.
Brailovskiy V. V. Opyt bio-sotsial'nogo issledovaniya ubiyts (po materialam mest zaklyucheniya Severnogo Kavkaza. Trudy Severo-Kavkazskoy assotsiatsii nauchno-issledovatel'skikh institutov. Iss. 11. Rostov-on-Don, 1929. 178 p.
Bulatov S. Ya. Vozrozhdenie Lombrozo v sovetskoy kriminologii. Revolyutsiya prava, 1929, no. 1, pp. 42—61.
Frenkel' E. K izucheniyu lichnosti prestupnika (o rabote Odesskogo kabineta po izucheniyu lichnosti prestupnika i prestupnosti). Vestnik sovetskoy yustitsii, 1926, no. 2, pp. 64—65.
Gernet M. Gosudarstvennyy institut po izucheniyu prestupnosti v Moskve. Pravo i zhizn', 1927, book 2, pp. 42—46.
Gernet M. N. Pervaya russkaya laboratoriya po izucheniyu prestupnosti. Pravo i zhizn', 1924, no. 2, pp. 26—34.
Gernet M. N. Pervye za granitsey i pervye v SSSR laboratorii po izucheniyu prestupnosti. Izuchenie lichnosti prestupnika v SSSR i za granitsey. Moscow, 1925. Pp. 7—20.
Gernet M. N. Rabota bel'giyskikh laboratoriy penitentsiarnoy antropologii. Pravo i zhizn', 1925, book 9—1Q, pp. 13Q—131.
Gittel' L. Za markso-leninskuyu teoriyu ugolovnogo prava. Revolyutsiya prava, 1931, no. 1, pp. 152—156.
Ivan'kov I. V. Rol' i znachenie pervoy kodifikatsii ugolovnogo i ispravitel'no-trudovogo zakonodatel'stva Ukrainy dlya organizatsionno-pravovykh osnov deyatel'nosti organov i uchrezhdeniy ispolneniya nakazaniy. Ugolovnaya i ugolovno-ispolnitel 'naya politika sovremennoy Rossii: problemy formirovaniya i realizatsii: sbornik dopolnitel'nykh matererialov mezhdunarodnoy nauchno-prakticheskoy konferentsii (Vologda, 14—15 dekabrya 2006). Ed. by S. Kh. Shamsunov. Vologda, 2007. Pp. 85—93.
Kovalevskiy P. I. Psikhiatriya. Vol. 1: Obshchaya psikhopatologiya. 4th ed. Khar'kov, 1892.
Krasnushkin E. K. Kabinet po izucheniyu lichnosti prestupnika i prestupnosti. Izuchenie lichnostiprestupnika vRossii iza rubezhom. Moscow, 1925.
Krasnushkin E. K. Moskovskiy kabinet po izucheniyu lichnosti prestupnika i prestupnosti i obshchaya kharakteristika moskovskikh pravonarushiteley. Sudebno-meditsinskaya ekspertiza. Ul'yanovsk, 1926. Pp. 155—162.
Kuz'min P. V. Noveyshiy revizionizm v ugolovnom prave. Sovetskoe gosudarstvo i revolyutsiya prava, 1930, no. 8—9, pp. 54—91.
Noy I. S. Metodologicheskie problemy sovetskoy kriminologii. Saratov, 1975. 222 p.
Pogorelov M. A. Medikalizatsiya prestupnosti v sovetskoy sudebnoy psikhiatrii, 1918—1936. Zhurnal issledovaniy sotsial'noy politiki, 2018, no. 2, pp, 205—220.
Poznyshev S. V. Kriminal'naya psikhologiya, prestupnye tipy. Moscow; Leningrad, 1926. 255 p.
Prestupnyy mir Moskvy. Ed. by M. N. Gernet. Moscow, 1924. 246 p.
Rakovskiy X. Etiologiya prestupnosti i vyrozhdeniya. Moscow, 1927. 94 p.
Shirvindt E. G. K sorokaletiyu ispravitel'no-trudovoy politiki sovetskogo gosudarstva. Moscow, 1957. 69 p.
Shirvindt E. G. K istorii voprosa ob izuchenii prestupnosti i mer bor'by s ney. Sovetskoe gosudarstvo ipravo, 1958, no. 5, pp. 137— 142.
Shirvindt E. G. O metodike izucheniya prestupnosti i mer bor'by s ney v SSSR. Problemy prestupnosti. Iss. 2. Moscow; Leningrad, 1927. Pp. 3—14.
Slupskiy S. N. Belorusskiy kabinet po izucheniyu prestupnosti. Problemy prestupnosti. Iss. 4. Ed. by M. Gernet, F. Traskovich, E. Shirvindt. Moscow; Leningrad, 1929. Pp. 149—151.
Solomon P. H. Jr. A Selected Bibliography of Soviet Criminology. Journal of Criminal Law and Criminology, 1971, vol. 61, iss. 3, pp. 393—432.
Информация об авторе
Ю. В. Трунцевский, ведущий научный сотрудник отдела методологии противодействия коррупции Института законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве РФ, доктор юридических наук, профессор
♦
