CC BY
61
Играет локоном - и верное стекло Улыбку, хитрый взор и гордость отражает.
(Красавица перед зеркалом) или
Твой взор потупленный желанием горит,
И долго после, Дионея,
Улыбку нежную лицо твое хранит.
(Дионея)
Пушкин воспевает не только женскую улыбку-кокетство, улыбку-соблазнение, но и святую женскую улыбку матери, бабушки, няни:
Как мило ты, как быстро изменилась!
Каким огнем улыбка оживилась!
(Наперсница волшебной старины)
Женская улыбка в произведениях русских классиков представлена полно и разнообразно: это и прелестная живая улыбка Анны Карениной, и лучезарная искренняя улыбка Наташи Ростовой, и ясная, красивая, но бездушная улыбка Элен Безуховой, и печальная улыбка княжны Веры и великое множество самых разных в оценочном плане женских улыбок.
Женская улыбка может подавляться социальными предрассудками, стереотипами, но никогда не перестанет мать улыбаться своему ребенку, любимому, дорогому человеку, поскольку улыбчивость самой природой заложена в женское сознание. Улыбка может рассматриваться как знак расположения к другому человеку, знак приветствия, знак миролюбия, т.е. улыбка - это гендерно маркированный типично женский мимический сигнал, способствующий достижению коммуникативного равновесия с партнером по общению, делающий женское лицо приветливым и привлекательным.
В русской фразеологии почти не встречаются единицы с именным компонентом улыбка, как исключение из правила, фразеологизмы счастье улыбнулось, удача улыбнулась в значении «повезло», номинирующий народные представления об улыбке как сигнале социального благополучия, обеспеченности, сытости, довольства; неофразеологизм держать улыбку в значении «не показывать окружающим свое дурное настроение, не срываться на ком-либо» функционирует, в основном, в речи женщин и отражает изменения в сознании современных носителей русского языка об улыбке, которая начинает рассматриваться как сигнал дружелюбия, миролюбия, вежливости по отношению к окружающим. Проиллюстрируем положение примерами:
- Наташа, я тоже очень устаю, на мне дети, квартира, больная свекровь. Прихожу с работы, хоть волком вой, а какому мужу это понравится. Вот и вида не показываю, держу улыбку, и усталость проходит (из разговора жительниц г. Челябинска, 2008 г.).
В коммуникативной ситуации неофициального бытового общения адресант употребляет ФЕ вида не показывать в значении - «не демонстрировать свое эмоциональное
Библиографический список
состояние окружающим», держать улыбку в значении -«улыбаться несмотря на усталость», фразеологизм хоть волком вой в значении «о состоянии эмоционального напряжения» передает истинное эмоциональное состояние жены, матери, снохи и придают всему высказыванию определенную прагматическую значимость: 1) мне также
нелегко, как и тебе; 2) я не перекладываю свои заботы на мужа, оберегаю семью от ненужных разногласий.
По мнению психологов, в ситуациях официального речевого общения необходимо учитывать гендерную специфику невербальных сигналов: если мужчина хочет убедить женщину в своей правоте, ему нужно чаще ей улыбаться, демонстрируя, таким образом симпатию и личное расположение; женщине в подобной ситуации нужно улыбаться в равной пропорции с мужчиной, чтобы выглядеть в его глазах деловым и серьезным партнером.
Таким образом, устоявшийся стереотип о неулыбчивости русского человека соответствует типично мужским представлениям об улыбке как мимическом сигнале, нарушающим представление о мужчине как серьезном, компетентном, солидном, деловом собеседнике. Улыбка в сознании представителей сильного пола ассоциируется с состоянием подчинения и покорности, мужчина же стремится доминировать в ситуации речевого общения.
В современных исследованиях по лингвокультурологии, проведенных на материале паремий, дается описание коллективных гендерных стереотипов, закрепленных в сознании далеких предков. По нашему мнению, для выявления современных представлений необходим лингвокультурологический и лингвистический анализ других единиц языка (лексем, фразеологизмов), функционирующих в контекстах, иллюстрирующих живую разговорную речь наших современников.
По материалам нашего исследования, для мужской речи характерна большая сила эмоционального переживания, т.е. стереотип о чувственности и эмоциональности женщин и холодности мужчин не подтверждается нашими языковыми данными. Очевидна биологическая природа некоторых жестов, сопровождающих вербальную деятельность гендера. Однако внутренняя речь человека, его размышления также могут сопровождаться определенными жестами, мимикой, выступающими в качестве сигналов окружающим о состоянии индивида в данный момент. Специфически мужскими
жестами являются: кулак, указательный палец, направленный на собеседника или поднятый вверх, рукопожатие также типично мужской жест, женщины пожимают кому-либо руки
исключительно в условиях официального общения.
Кинесические и мимические жесты способны также
выступать в качестве вербального аналога, позволяющего коммуникантам экономить речевые средства, оказывать прагматическое воздействие на собеседника, дополнять и уточнять высказывание.
1. Крейдлин, Г.Е. Мужчины и женщины в невербальной коммуникации. - Москва, 2005.
2. Чепасова, А.М. Семантико-грамматические классы русских фразеологизмов. Проблемы русской фразеологии. - Тула, 1977.
3. Ермолаева, М.В. Процессуальные фразеологизмы социального статуса в коммуникативно-прагматической деятельности гендера : моногр. // М.В. Ермолаева. - Челябинск, 2008.
4. Гашева, Л.П. Позиция процессуальных фразеологизмов в предложении. - Челябинск, 1999.
5. Бирих, А.К. Словарь русской фразеологии: историко-этимологический справочник / А.К. Бирих, В.М. Мокиенко, Л.И. Степанова. - Спб., 2001.
6. Прохоров, Ю.Е. Русские: коммуникативное поведение / Ю.Е. Прохоров, И. А. Стернин. - М., 2006.
7. Даль, В.И. Толковый словарь живого русского языка: современная версия. - М., 2001.
Статья поступила в редакцию 12.11.09
УДК 811.512.156
А.М. Соян, аспирант ТывГУ, г. Кызыл, Email: [email protected] О МЕСТОИМЕННЫХ СКРЕПАХ В ТУВИНСКОМ ЯЗЫКЕ
Данная статья посвящена специализированным местоименным средствам связи в тувинском языке, выражающим синтаксические связи между фразами и частями текста. Они образованы разными путями и имеют сложную структуру.
Местоимение является важнейшим компонентом межфразовых скреп. Оно обеспечивает тема-рематическую последовательность в тексте,
указывая на событие, действие или признак в предыдущей фразе.
Стилевая дифференциация тувинского языка играет важную роль в развитии местоименных скреп. Кроме того мощным стимулом является перевод текстов с русского языка на тувинский.
Ключевые слова: аналитическая скрепа, союз, фраза, синтаксическая связь, местоимение, текст, тема, рема.
Цель данной статьи - выявление специализированных местоименных средств связи в тувинском языке, выражающих синтаксические связи между фразами и частями текста (между абзацами и сверхфразовыми единствами).
Традиционно в тюркологии к аналитическим синтаксическим средствам связи относят послелоги, служебные имена и союзы, союзные слова. Считается, что союзы развились позднее, чем другие служебные части речи. Развитию союзов способствовали местоименные и наречные слова в их относительном употреблении, слова с временным значением, подвергающиеся лексической изоляции [1, с. 228], наречия, глаголы, частицы, местоимения [2, с. 514],
изолированные формы падежей имен, формы глаголов [3, с. 324].
Нужно сказать, что союзы рассматривались как аналитические средства связи, действующие исключительно внутри фразы, их функция в качестве связующего звена частей текста была вне поля внимания.
Наметившиеся в общем языкознании в 60-80-х годах 20го века тенденции развития синтаксиса за пределы предложения в область дискурса, текста [4, с. 450] позволили обратить внимание на союзы, союзные слова и специализированные аналитические структуры, выполняющие функции связок между фразами, сверхфразовыми единствами, абзацами в связном тексте. Пока в тюркологии не выработан термин, которым можно было бы обозначить эти специализированные аналитические средства связи. Поэтому мы пользуемся термином «скрепа», предложенным М.И. Черемисиной, Т. А. Колосовой, который является более широким, чем термин «союз» [5, с. 12].
Синтетические и аналитико-синтетические средства связи в сложном предложении тувинского языка наряду с другими тюркскими языками Сибири получили подробное описание в коллективных монографиях «Предикативное склонение причастий в алтайских языках» [6], «Структурные типы полипредикативных конструкций в языках разных систем» [7]. На материале тувинского языка они получили достаточное освещение в монографиях Л.А. Шаминой «Временные полипредикативные конструкции тувинского языка» [8], «Полипредикативные синтетические предложения в тувинском языке [9].
При изучении других вопросов синтаксиса тувинского языка аналитические средства связи попутно рассматривались многими авторами, но поскольку скрепы в них не были объектом внимания, мы на них не останавливаемся. Обратимся к специальным работам.
В статьях Л. А. Шаминой «Аналитические средства связи союзного и межфразового типа в тувинском языке» [10], «Формирование фонда аналитических скреп в тувинском языке (на материале фольклорных и современных художественных текстов)» [11], «Аналитические скрепы в тувинском языке» [12] впервые в тувиноведении обращено внимание на межфразовые скрепы, как специализированные средства связи частей текста.
Наши материалы показывают, в тувинском языке аналитических средств связи значительно больше, чем говорилось о них до сих пор. Они имеют разную структуру, образованы разными путями, мы же в своей статье приводим дополнительные сведения к инвентарю выявленных Л.А. Шаминой скреп, в составе которых обязательно присутствует местоимение. Местоимения являются важнейшим компонентом межфразовых скреп, они помогают обеспечивать тема-рематическую последовательность в тексте, указывая на событие, действие или признак в предыдущей фразе.
Всего в тувинском языке выделяют 5 разрядов местоимений. Но не все они принимают активное участие в образовании скреп. Местоимениями, на базе которых образуются аналитические скрепы, являются:
I. Указательные: 1) ол «тот»; 2) бо «этот»; 3) ындыг
«такой»; 4) мындыг «такой; вот такой»; 5) ынча «так», «столько»; 6) мынча «этак», «столько»; 7) ынчан «тогда»; 8) мындаа «тогда», «тот раз» в исходном падеже; 9) ынчалдыр // ынчаар «так»; 10) мынчалдыр //мынчаар «так», «вот так»; 11) оортан «оттуда»; 12) ыя «тот»; 13) мыя «этот».
В эту же группу входят местоглаголия ынчаар, мынчаар с общим значением «так поступать». Поскольку в этих местоимениях содержится указание на действие, мы их вводим в анализ под названием местоглаголия вслед за Л.А.Шаминой [12, с. 245].
II. Вопросительные: 1) чуу «что»; 2) чуге «почему; зачем»; 3) кым «кто»; 4) кажан «когда»; 5) каш «сколько»; 6) чеже «сколько» в именительном и дательном падежах; 7) кандыг «какой»; 8) канчаар «как»; 9) кайы «который»; 9) кайда «где»; 10) кайыын «откуда».
III. Определительные местоимения 1) бугу, 2) шупту, 3) дооза, 4) двгере с общими значениями «весь», «вся», «всё», «все».
Таким образом, в формировании аналитических скреп активно участвуют 3 разряда: указательные, в том числе местоглаголия; вопросительные, определительные.
Рассмотрим их по порядку в качестве одного из компонентов аналитических скреп.
I. Самая большая группа аналитических скреп строится на базе указательных местоимений.
При этом они управляются послелогами и служебными именами, требующими форм следующих падежей:
а) именительного (ол хире «до такой степени», ол дээш «из-за этого», ол ояар «с тех пор», ыя дораан «сразу», «сразу же после того»; ол душта «в то время», ол вйде «в то время», бо вйде «в это время», ол дугайты //ол дугайын «об этом», бо дугайты // бо дугайын // бо дугайында «об этом», ол санында(-ла) «в тот раз», «каждый раз», ол уеде «в то время», ол шагда // ол шаанда «в то время», ол шагдан «с того времени», ол кадында «вместе с тем», «наряду с этим», бо аразында «между этим», ыя аразында «между тем», мыя аразында «между этим», ыя кадында «между тем», ыя када «между тем»);
б) родительного (ооц соон дарый «после того, как», «после того сразу»; мооц орнунга «вместо этого», ындыгныц твлээзинде «раз так», ынчанганныц твлээзинде «тогда», «раз уж так», ооц ачмзында «благодаря тому», ооц кадын «вместе с тем», ооц кадындан «вместе с тем», ооц кырынга «вдобавок к этому», ооц бетинде «прежде того», ооц дугайында «об этом», ооц ужунда «из-за того», мооц соонда «после того», «потом», ооц ужурунда // ооц ужурундан «из-за того», мооц ужурунда // мооц ужурундан «из-за этого», мооц мурнунда «перед этим», ооц уржуунда // ооц уржуундан «из-за того», ооц тайлымындан «из-за этого», ооц уламындан «из-за этого», ооц хараазында «из-за того»);
в) дательного (ынча=га чедир «до тех пор», мынча=га чедир «до сих пор», ынчан=га чедир «до тех пор», ынчан=га дээр «до тех пор», ынча=га дээр «до тех пор», мынча=га дээр «до сих пор»);
г) исходного (оон тура «с тех пор», оон ацгы «кроме того», оон соцгаар «после того», мындаа=дан бээр «с недавнего времени», «с того времени», оортан бээр «с тех пор»; оон вскеде «кроме того», моон ацгыда «кроме этого»).
К следующим послелогам примыкают местоимения мынча, ындыг, мындыг, составляющие вместе с ними двухкомпонентные скрепы: мынча ботка «до сих пор», мындыг твлээде «раз так», ындыг мурнунда «перед тем, как».
Скрепы ынчанган тудум «тогда», ынчанган твлээде «раз так, тогда» образованы сочетанием послелога и служебного имени с местоглаголием ынча «так поступать» в форме причастия прошедшего времени на -ган.
Скрепа ынчанган твлээзинде «раз так, тогда» построена изафетным способом, где первый компонент не маркирован
аффиксом падежа, а второй - оформлен аффиксом
принадлежности 3-го лица -зи.
Изафетные конструкции в тувинском языке рассматривались в коллективной монографии
«Предикативное склонение причастий в алтайских языках» [6], в вышеназванных монографиях Л.А. Шаминой, в рядах статей М.В.Оюн и кандидатской диссертации этого же автора «Определительные конструкции тувинского языка [13].
В этих работах служебные имена в составе словосочетаний, сложных построений проанализированы внутри фразы. А мы рассматриваем их в составе
аналитических межфразовых, сверхфразовых скреп, куда входят местоимения.
В этих трехкомпонентных скрепах послелоги сочетаются с глаголом бол- «быть» в форме причастия прошедшего времени на -ган, а к нему примыкают указательные местоимения: мындыг болган твлээде «раз так, тогда», мындыг болган ужун «из-за этого», ындыг болган твлээде «раз так, тогда». Модальное слово чуее, находясь между первым и вторым, вторым и третьим компонентами последней из них, образует четырехкомпонентные скрепы ындыг чYве болган твлээде «раз так, тогда», ындыг болган чYве твлээзинде «раз так, тогда».
В трехкомпонентной скрепе ол Yе=ге чедир «до тех пор» послелог чедир управляет словом Yе «время» в дательном падеже, а в свою очередь местоимение ол примыкает к слову Yе «время».
В последующих скрепах послелог -биле «с» управляет словами со значениями «причина» (ооц чылдагааны-биле «по причине того», мооц чылдагааны-биле «по причине этого», ооц уламы-биле «из-за этого», ооц тайлымы-биле «из-за этого, по причине того», мооц тайлымы-биле «по причине этого», ооц уржуу-биле «из-за того», ооц хараазы-биле «из-за того»), «помощь» (ооц ачызы-биле «благодаря тому»), а они в свою очередь связаны с местоимениями ол «тот», бо «этот» изафетным способом.
В следующих скрепах послелог -биле «с» управляет словами со значениями «причина» (бо чылдагаан-биле «по этой причине», мындыг чылдагаан-биле «по такой причине»), «цель» (бо сорулга-биле «с этой целью», ол сорулга-биле с этой целью», ындыг сорулга-биле «с такой целью»), «сторона», «часть» (бо талазы-биле «по этому поводу», ол талазы-биле «по той части»), к которым примыкают местоимения ол «тот», бо «этот», ындыг «такой», мындыг «вот такой».
В скрепе ооц мурнунда уеде «прежде», «прежде того времени» служебное слово Yеде управляет служебным именем мурнунда, а оно сочетается с местоимением ол «тот» изафетным способом.
В трехкомпонентных скрепах ол Yениц дургузунда «в течение того времени», бо Yениц дургузунда «в течение этого времени», ынча Yениц дургузунда «в течение столького времени», мынча Yениц дургузунда «в течение столького времени», ол Yениц иштинде «в течение того времени», бо Yениц иштинде «в течение этого времени» служебные имена дургузунда «в течение» и иштинде «в», «внутри» связаны изафетным способом со словом Yе «время» в родительном падеже, а в свою очередь местоимения ол, бо, ынча, мынча примыкают к слову Yе, образуя трехкомпонентную местоименную скрепу.
При участии служебного имени кырынга «над» образована трехкомпонентная скрепа бо бYгYHYЦ кырынга «вдобавок ко всему этому», «ко всему этому», где кырынга связано с местоимением бYгY изафетным способом, к которому примыкает местоимение бо.
В скрепе ынчап турганыныц кадындан «вместе с тем», «но», «вдобавок к этому» служебное имя кадындан
сочетается со вспомогательным глаголом тур- «стоять» в причастной форме по способу изафета, к чему примыкает местоглаголие ынча- «так поступать» в форме деепричастия на -п.
Слово тщнелинде «в результате», функционируя как послелог, связано с местоимениями ол «тот», бYгY «весь» и местоглаголием ынчанган изафетным способом, при котором
образованы скрепы ооц туцнелинде «в результате того», ынчанганыныц туцнелинде «в результате того», бо бYгYHYЦ туцнелинде «в результате всего этого», где к бYгY примыкает местоимение бо.
К следующим скрепам с временной семантикой примыкает определительная частица шак «точно», «ровно», уточняющая их: шак ол душта «точно в то время, именно в то время»; шак ол вйде «точно в то время», шак ол Yеде «точно в то время».
Перед связками дизе, дээрге, болза употребляются местоимения ол, бо и вместе составляют следующие скрепы: ол дизе «то», «то есть», бо дизе «это», «это есть», ол дээрге «то», «то есть», бо болза «это», «это есть», бо дээрге «это», «это есть».
При помощи наречий образованы скрепы, требующие следующих падежей:
а) именительного (ол улаштыр «дальше», ол удаа «в тот раз», бо удаада «в этот раз»);
б) родительного (ооц дараазында «потом», «после того»);
в) дательного (ацаа удурланыштыр «напротив этому», ацаа хамаарыштыр «по отношению к тому», мацаа хамаарыштыр «по отношению к этому», мацаа холбаштыр «в связи с этим», ацаа капсырлаштыр «наряду с тем», ацаа немештир «вдобавок к этому»);
г) исходного (оонулаштыр «далее», «потом», моон ыцай «далее», оон ыцай «далее»).
Следующие наречия требуют от местоимений управления послелогом -биле «с»: ооц-биле децге «вместе с тем», ооц-биле чаржалаштыр «наряду с этим», ооц-биле капсырлаштыр «наряду с этим», ооц-биле холбаштыр «в связи с тем», мооц-биле холбаштыр «в связи с этим», мооц-биле кады «вместе с этим», ооц-биле катай «вместе с тем», мооц-биле чергелештир «наряду с этим», ооц-биле чергелештир «наряду (параллельно) с этим».
При участии наречия дээрезинде «пока» созданы трехкомпонентные скрепы ыя ол дээрезинде «пока», ыя бо дээрезинде «пока».
В скрепе бо бYгY-биле чергелештир «наряду (параллельно) со всем этим» наречие чергелештир «наряду», «параллельно» требует от определительного местоимения бYгY «весь», к которому примыкает указательное местоимение бо «этот», управления послелогом -биле «с».
Местоимение оон в значении «потом» выступает в качестве скрепы внутри фразы, между фразами и абзацами.
Указательное местоимение ол «тот», находясь перед скрепой ынчап турда «тогда», вместе с ней составляет скрепу ол-ла ынчап турда «тогда».
Следующие четырех-, пяти-, шестикомпонентные скрепы по структуре сходны с придаточными предложениями времени (бо бYгYHY тщнеп кээрге «в итоге всего этого»), причины (ол чYге ындыгыл дээрге «потому что», ол чYге ындыг болганыл дээрге «потому что») и условия (ол чYY дээни ол дизе «это значит, что», ол чYY дээни ол дээр болза «это значит, что», ол чYл дээр болза «это значит, что»).
В образовании скреп активное участие принимают нижеприведенные глаголы, управляющие местоимениями ол, бо в следующих падежах:
а) родительном: децне- «сравнивать» (ооц-биле децнээрге «по сравнению с тем»);
б) дательном: бода- «думать», «мыслить» (ацаа бодаарга «по сравнению с тем»), квшкуру- «сравнивать» (ацаа квшкYPYYрде «по сравнению с тем»), децне- «сравнивать» (ацаа децнээрге «по сравнению с тем»), квр- «смотреть» (ацаа квврге «по сравнению с тем», ацаа квврде «по сравнению с тем»), неме- «добавить» (ацаа немей «вдобавок к тому», мацаа немей «вдобавок к этому», ооц кырынга немей «вдобавок к этому»), ула- «продолжить» (ацаа улай «вдобавок к этому», «дополнительно к этому»);
в) винительном: бода- «думать», «мыслить» (ону бодап квврге «судя по тому», ону бодаарга // оозун бодаарга // оозун бодаарымга «судя по тому»), туцне- «подытожить» (бо бYгYHY тщнээрге «в результате всего этого», барымдаала-«учитывать»: ол бYгYHYбарымдаала=аш «учитывая все это»);
г) исходном: квр- «смотреть» (моон квврге «исходя из этого»), ула- «продолжить» (оон улай «дальше»), эрт-«проходить» (оон эртсе «более того», оон эрткеш «более того»), денде- «ещё более усиливаться» (оон дендезе «более того»), кедере- «ещё более усиливаться» (оон кедерезе «более того»), ал- «взять» (оон алырга «исходя из того», моон алырга «исходя из того», моон алгаш квврге «исходя из этого», оон алгаш квврге «исходя из того», моон ап квврге «исходя из этого», оон ап квврге «исходя из этого»), эгеле- «начинать» (оон эгелеп «с этого», оон эгелээш «начиная с того», ол Yеден эгелеп «с того времени», ол Yеден эгелээш «с того времени», ол шагдан эгелээш «с того времени», «с тех пор»);
К неуправляющим глаголам, которые в сочетании с указательными местоимениями образуют скрепы, относятся: бол- «быть» в различных грамматических формах: мындыг болганда «тогда», ындыг чYве болганда «тогда», «следовательно», ындыг болганындан «из-за того», ындыг боорга «если так, тогда», мындыг боорга «когда оказалось так, тогда», ындыг боорда «кроме того», ындыг бол «но», ындыг чYве болза «тогда», ынчаар болза «если так, тогда», ынчаар чYве болза «если так, тогда», ындыг болбааже «но», ындыг болзажок «но», ындыг болган болза «если так, тогда», ынчалбаан болза «если бы не так, то», ынчанмас болза «если не сделать так, то», ынчанган болза (болзумза) «если так, тогда»;
тур- «стоять» в различных грамматических формах: ындыг турда «тогда», ындыг турбуже «но», «хотя даже так, но», ындыг турзажок «но», «хотя даже так, но», ынчап турбуже «но», ынчап тура «тогда», мынчап тургаш «вот тогда», мынчап турда «тогда»;
апар- «становиться»: ындыг апаарга «тогда»; де- «сказать»: ынча дээрге-даа «но», ынчаар дээрге «если так, то»;
кел- «приходить» в различных грамматических формах: ынчап кээрге «значит», «тогда», ынчап кээрде «значит», «тогда», «поэтому», мынчап кээрде «значит», «тогда», мынчап кээрге «значит», «тогда»;
бар- «идти» в различных грамматических формах: ынчап баарга «тогда», мынчап баарга «тогда», ынчап барганда «тогда», мынчап барганда «тогда», ынчап баар болза «если так, тогда», ынчап барза «если так, тогда»;
чор- «идти» в различных грамматических формах: ынчап чорда «тогда», ынчап чоруй «тогда»;
олур- «сидеть»: ынчап ора «тогда»; чыт- «лежать»: ынчап чыдырда «тогда»; ал- «взять»: мынчаар ап квврге «исходя из этого»; бода- «думать», «мыслить»: ынчаар бодап кээрге
«тогда».
Из них глаголы бода- «думать», «мыслить», ал- «взять», чыт- «лежать», олур- «сидеть», чор- «идти», бар- «идти», кел- «приходить», де- «сказать», тур- «стоять», бол- «быть», квр- «смотреть», эрт- «проходить» в составе аналитических скреп утрачивают своё лексическое значение и грамматикализуются. Например, глагол бода= утрачивает свое основное значение «думать», становится синонимом слова децне «сравнить». Следующие скрепы образованы способом редупликации: ынчалза-ынчалза «тогда», ынчап турза-турза «после того», ынчап чорза-чорза «после того».
Однокомпонентная скрепа ынчаарда «тогда», «следовательно» образована способом изоляции от ынчаар «так поступать». Частица -даа, примыкая к многозначной скрепе ынчаарга «тогда», «но», «следовательно», вносит в неё уступительную семантику: ынчаарга-даа «хотя даже так, но», ынчаарывыска-даа «но», «хотя даже так, но».
От основ мынчан- и ынчан- сформированы скрепы ынчанганда «тогда», мынчангаш «вот поэтому».
Местоимения ынчап «так» и мынчап «этак» самостоятельно также могут функционировать как межфразовые скрепы.
Основа ынчан- в форме деепричастия на -гаш употребляется:
а) с различными частицами: усилительной -даа,
усилительно-ограничительной -ла, вопросительной бе «ли», «разве», определительной харын «именно», модальными боор
«наверно, может быть, пожалуй», ыйнаан «видимо, вероятно», ийикпе «наверно, может быть», чадавас «возможно, может быть» (ынчангаш-ла «поэтому-то», ынчангаш бе «наверно, поэтому», ынчангаш-ла бе «наверно, именно, поэтому», ынчангаш-даа чадавас «может быть, именно, поэтому», ынчангаш-даа чYве ийикпе «наверно, поэтому», ынчангаш-ла боор «наверно, поэтому», ынчангаш-ла ыйнаан «наверно, поэтому», ынчангаш харын «именно, поэтому», ынчангаш-ла харын «именно, поэтому-то», ынчангаш-даа чYве ийикпе «наверно, поэтому», ынчангаш-даа чадавас «возможно, поэтому» (это вводно-модальные слова, выполняющие
функцию связки между фразами);
б) с указательным местоимением ындыг «такой» (ынчангаш-ла ындыг боор «наверно, поэтому так», ынчангаш ындыг ийикпе «наверно, поэтому так»).
При помощи имени прилагательного артык «лишний», функционирующего как послелог и требующего исходного падежа, образованы скрепы оон артык «более того», «даже», моон-даа артык «более того», «даже».
Перед следующими скрепами употребляются подчинительные союзы бир-тээ «раз» (бир-тээ ынчап барганда «раз так, тогда», бир-тээ ындыг болганда «раз уж так, тогда», бир-тээ ындыг чYве болганда «раз уж так, тогда»), бир эвес «если» (бир эвес ынчанмас болза «если не сделать так, то», бир эвес ындыг болза «если так, тогда», бир эвес ол ындыг болза «если это так, тогда», бир(-ле) эвес ындыг чYве болза «раз так»).
За местоимениями ол «тот», бо «этот» и словами со значением «причина», «предмет» используются
подчинительные союзы чYл дизе, чYл дээрге (ол чул дизе «это значит, что», «потому что», бо чул дээрге «это значит, что», ол чул дээрге «это значит, что»; ооц ужуру чул дээрге «причина этого в том, что», ооц утказы чул дээрге «суть этого в том, что», ооцуржуу чул дизе «следствие этого в том, что»).
В функции вводных предложений выступают скрепы ону ажыы-биле чугаалаарга «если это сказать откровенно», ону чYHYЦ-биле тайылбырлаарыл дээрге «значит, чем это объяснить», ооц бодалы-биле алырга «по его мнению», ооц чугаазы-биле алырга «судя по его речи», по структуре сходные с придаточными предложениями времени, и ооц салдарындан-даа болуп чадавас «возможно, под влиянием этого».
В составе последующих скреп местоимения сочетаются с частицами: ол байтыгай «более того», бо туржук «более того», ол туржук «более того», моон-даа вске, оон-даа ыцай «и прочие» // оон ыцай-даа_«и прочие», ынчаар бе дээрге «если так сделать, то», «если так, то», ынчанмас бе дээрге «если не так, то», ындыг бе_дээрге «если бы так, то», «разве так, то», «если так, то»; ындыг эвес болза «если не так, то», «если не было так, то».
К следующим послеложным конструкциям примыкают модальные частицы боор, чадавас: ооц ужун-на боор «наверно из-за того», ооц ужун-на чоор «наверно из-за того», ооц ужурундан-на боор «наверно из-за того», ооц ужурундан-на чадавас «возможно из-за того». Таким образом, скрепа одновременно выполняет функцию вводно-модального предложения.
Скрепы ол эвес болза «если бы не это (он, она)», бо эвес болза «если бы не это (он, она)» построены по модели придаточного предложения.
Скрепы, в составе которых имеется модальное слово кижи «человек», по структуре сходны с придаточными предложениями времени (бо кижи бодаарга «судя по тому, как думается» (этому человеку) и условия (бо кижи эвес болза «если б не этот человек», ол кижи эвес болза «если б не тот человек»). Но семантика времени здесь полностью отсутствует, а условия - немного сохранена. Они, в том числе скрепа ол ёзугаар алыр болза «если учесть по тому точно так же как», выступают в функции вводных предложений.
Определительная частица шак «точно», «ровно»,
примыкая к скрепе ынчан «тогда», уточняет её: шак ынчан «тогда».
Местоимения ынчалдыр «так», мынчалдыр «этак», «вот как» самостоятельно и с частицей шак «ровно, точно» (шак
ынчалдыр «точно так же, как», шак мынчалдыр «точно так же, вот как») выступают межфразовыми и сверхфразовыми скрепами.
II. На базе вопросительных местоимений чYY «что», чYге «почему», «зачем». ЧYге дээрге, чYге дизе с общим значением «потому что», чYл дизе «а именно», чYл дээрге «именно» в тувиноведении признаны подчинительными союзами.
Вдобавок к этим скрепам нами найдены следующие: чYY дээрге «потому что», чYл дээр болза «а именно», «потому что», чYдел дизе «в том, что», чYге ындыгыл дизе «потому что», ЧYHYЦ твлээзинде «почему».
Слово со значением «результат», принимая аффиксы принадлежности З-го лица и местного падежа, начиная скрепу чYл дээр болза «а именно», образует своеобразную скрепу тYЦнелинде ЧYл дээр болза «в результате можно сказать, что», «в результате того, что».
Кроме того местоимения кым «кто», каш «сколько», чеже «сколько», кандыг «какой», канчаар «как», кайы «который», кайда «где», кайыын «откуда» функционируют как межфразовые и сверхфразовые скрепы.
Из них кажан и чеже управляются отглагольными
Библиографический список
послелогами и образуют следующие скрепы: кажанга чедир «до каких пор», «до скольких пор», кажанга дээр «до каких пор», «до скольких пор», чежеге дээр «до каких пор», «до скольких пор».
III. Определительные местоимения бYгY, шупту, дооза, двгере с общими значениями «весь», «вся», «всё», «все»; ыя, мыя со значением «столько» функционируют в составе двухкомпонентных скреп: ыя бо «вот тот», мыя бо «вот этот»; ол бYгY «всё это», бо бYгY «всё это», ол шупту «всё это», а также самостоятельно шупту, дооза, двгере.
Морфологическая структура рассматриваемых скреп очень сложна, мы пока на ней не останавливаемся.
Таким образом, фонд аналитических местоименных скреп в тувинском языке обогащается и пополняется за счет местоглаголий и указательных, вопросительных, определительных местоимений в сочетании с послелогами, служебными именами, глаголами, местоимениями, наречиями, связками, частицами, подчинительными союзами.
Развитию местоименных скреп способствует стилевая дифференциация тувинского языка, мощным стимулом является перевод текстов с русского языка на тувинский.
1. Гаджиева, Н.З. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Синтаксис / Н.З. Гаджиева, Б. А. Серебренников. - М.: Наука, 1986.
2. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология. - М.: Наука, 1988.
3. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Региональные реконструкции. - М.: Наука, 2002.
4. Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В.Н. Ярцева. - М.: Советская энциклопедия, 1990.
5. Колосова, Т.А. Некоторые закономерности пополнения фонда скреп / Т.А. Колосова, М.И. Черемисина // Служебные слова: Межвузовский сборник научных трудов. - Новосибирск, 1987.
6. Предикативное склонение причастий в алтайских языках. - Новосибирск: Наука, 1984.
7. Структурные типы полипредикативных конструкций в языках разных систем. - Новосибирск, 1986.
8. Шамина, Л.А. Временные полипредикативные конструкции тувинского языка. - Новосибирск: Наука, 1987.
9. Шамина, Л. А. Полипредикативные синтетические предложения в тувинском языке. - Новосибирск: Сибирский хронограф, 2001.
10. Шамина, Л.А. Аналитические средства связи союзного и межфразового типа в тувинском языке // Показатели связи в сложном предложении. - Новосибирск, 1987.
11. Шамина, Л. А. Формирование фонда аналитических скреп в тувинском языке (на материале фольклорных и современных художественных текстов) // Языки коренных народов Сибири. - Новосибирск: Любава, 2006. - Вып. 18.
12. Шамина, Л.А. Аналитические скрепы в тувинском языке // Асимметрия как принцип функционирования языковых единиц: сборник статей в честь профессора Т.А. Колосовой / Отв. ред. Н.Б. Кошкарева, О.М. Исаченко. - Новосибирск: НГУ, 2008.
13. Оюн, М.В. Определительные конструкции тувинского языка: автореф. дис. ... канд. фил. наук. - Алма-Ата, 1988.
Статья поступила в редакцию 12.11.09
УДК 811
Ю.А. Маркина, преподаватель АГТУ им. И.И. Ползунова, г. Барнаул, E-mail: [email protected] РЕЛИГИОЗНЫЕ ИЗМЕНЕННЫЕ СОСТОЯНИЯ СОЗНАНИЯ: ПСИХОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ
В психолингвистическом аспекте в статье рассматривается феномен религиозного измененного состояния сознания, а также осуществляется анализ матричного сакрального текста.
Ключевые слова: религиозное сознание, измененные состояния сознания, сакральный текст, матрица, вербальная суггестия.
Последние два десятилетия характеризуются постоянно растущим интересом лингвистов к различным аспектам религиозного текста, в том числе, к особенностям его влияния на сознание индивида. Поскольку психолингвистическая специфика религиозного текста обратила на себя внимание ученых сравнительно недавно, можно говорить лишь об отдельных работах, рассматривающих некоторые из аспектов этой обширной темы.
Религиозное сознание индивида, как полагает большинство исследователей, представляет собой продукт интериоризации сакральных текстов [1; 2; 6]. Эталоном сакрального текста можно считать Библию, к этой же категории относятся тексты молитв, акафистов, жития святых и т. д. Процесс восприятия религиозных вербальных произведений, «погружение» в них вызывает измененное состояние сознания. Этот термин появился в науке сравнительно недавно, ранее же это состояние описывалось в религиозной литературе как переживание божественной благодати, испытываемое верующим человеком во время произнесения молитвы или чтения сакрального текста. Измененное состояние сознания сопровождается качественной перестройкой «свойственных индивиду обычных моделей психической деятельности, восприятий,
ассоциативных связей, категоризацией чувственных данных, логики мышления и т.д.» [1, с. 880]. Д.Л. Спивак причисляет состояния, возникающие в процессе интериоризации сакрального текста к категории суггестогенных состояний сознания и ставит их в один ряд с фармакогенными и экзогенными измененными состояниями сознания [2, с. 11].
Кроме Д.Л. Спивака и другие ученые [3; 4; 5] считают степень воздействия сакрального текста на сознание индивида сопоставимой по мощности с психотропным влиянием фармакологических препаратов и гипнотического воздействия. Для нашего же исследования важно то, что вербальная суггестия религиозного текста вызывает «естественную фармакологическую реакцию самого организма», способствующую «переходу на качественно своеобразный модус организации языковой способности и речевой деятельности» [2, с. 11, 13].
Столь значительная степень влияния священного текста на верующего индивида объясняется тем, что религиозное сознание наделяет Откровение свойством сакральности: «священные слова, заповеди, записанное людьми Откровение мыслится как дарованное Богом священное знание - полное, совершенное и главное» [6, с. 310].
Важнейшим условием возникновения религиозных
