О МЕСТОИМЕННОМ СИНТАКСИСЕ В ДИАЛЕКТАХ НОВОГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

DOI: 10.30842^^2306901528050

М. Л. Кисилиер

СПбГУ / Институт лингвистических исследований РАН, Санкт-Петербург, Россия.

m.kisilier@spbu .ru, maxim@iling .spb.ru

О МЕСТОИМЕННОМ СИНТАКСИСЕ В ДИАЛЕКТАХ НОВОГРЕЧЕСКОГО ЯЗЫКА*

В последние десятилетия неоэллинистов все более привлекают не только лексические и фонетические особенности новогреческих диалектов, но и вопросы (морфо)синтаксиса. В этой статье предпринимается попытка комплексного описания местоименного синтаксиса на материале шести локальных вариантов (= диалектов) новогреческого языка (северно-хиотского, цаконского, кипрского, греческого диалекта Южной Албании (Дропул), диалекта приазовских греков (малоянисольский субдиалект) и понтийского южной России и Абхазии), собранных во время экспедиций и индивидуальной работы с информантами в 2003-2023 гг.

В ходе исследования рассматриваются следующие аспекты местоименного синтаксиса: (а) принципы, регулирующие позицию местоименной клитики в рамках глагольной группы; (б) факторы, влияющие на взаимное положение нескольких местоименных клитик внутри глагольной группы; (в) местоименный повтор дополнения. В последнем случае речь идет не только о наличии самого явления, но и о возможных вариантах порядка его составляющих. Проведенный анализ демонстрирует, что каждая из описанных особенностей и в отдельности может быть использована как критерий для классификации новогреческих диалектов. Однако более перспективным представляется сопоставление особенностей местоименного синтаксиса в комплексе с привлечением, например, методов диалекто-метрического анализа, таких, как подсчет расстояние Хэмминга.

Ключевые слова: новогреческая диалектология, местоименный синтаксис, местоименная клитика, Закон Ваккернагеля, цепочка кли-тик, местоименный повтор дополнения.

* Исследование выполнено при поддержке гранта РНФ № 22-48-09003 «Атлас балканского языкового ареала». Руководители А. Н. Соболев и Э. Адаму.

Maxim Kisilier

St. Petersburg State University / Institute for Linguistic Studies, RAS, St. Petersburg, Russia.

[email protected], [email protected]

On pronominal syntax in Modern Greek dialects

(Morpho)syntactic peculiarities of Modern Greek dialects attract more and more researchers in the last decades. In this contribution, my goal is to perform a complex analysis of the pronominal syntax of 6 local varieties (= dialects) of Modern Greek: Northern Chiotic, Tsakonian, Cypriot, Greek of Southern Albania (Dropull), Azov Greek (the subdialect of Maloyanisol) and Pontic from Southern Russia and Abkhazia. The data used in the research is a result of the fieldwork of 2003-2023.

The analysis is focused on three phenomena: (a) regulations of the pronominal clitic position, (b) patterns of linearization of multiple clitic pronouns, (c) Clitic Doubling. The study of Clitic Doubling aims to find out whether the phenomenon exists in the dialect and describe all possible orders of its constituents. I believe that each of the three phenomena could be an interesting criterion for dialectal classification. However, it is more promising to compare pronominal syntax in complex, using, for example, the methods of dialectometric analysis, like the calculation of the Hamming distance.

Keywords: studies of Modern Greek dialects, pronominal syntax, clitic pronoun, Wackernagel's Law, linearization, clitic cluster, Clitic Doubling.

0. Введение

0.1. Классификация новогреческих диалектов и (морфо)синтаксические параметры

Большинство классификаций новогреческих диалектов базируется на фонетических или (в лучшем случае) отдельных морфологических признаках (см., напр., обсуждение вопроса в Kisilier 2013). Тем не менее, исследования, проводившиеся в течение последних десятилетий, очевидным образом показывают, что целый ряд особенностей (морфо)синтаксиса могут быть использованы для классификации, включая следующие параметры:

1. Позиция местоименных клитик (Condoravdi, Kiparsky 2002; Chatzikyriakidis 2011; также см. раздел 1 настоящей статьи).

2. Явление, известное, как Clitic Climbing, когда местоименное дополнение перестает быть клитикой при управляющем глаголе, а «уходит» к глагольной форме, от которой зависит вся глагольная группа. Эта особенность характерна для романских

языков (Pescarini 2021: 235-266) и проникла в греческие диалекты Южной Италии, в частности, в греканико1 (1), где указанное явление носит обязательный характер (Chatzikyriakidis 2009).

(1) to=s6tz-ume ауотавч 3SG.N.NGEN=MOЧЬ-PRS.1SG купить.PFV.INF2 'можем это купить' (Chatzikyriakidis 2009: 281)

3. Нейтральный порядок слов. Как показала Ирини Филиппаки-Варбюртон (Philippaki-Warburton 1985), для стандартного новогреческого нейтральным является VSO. Это справедливо и для ряда новогреческих диалектов, например, для кипрского, греческого диалекта из Дропула (Южная Албании), диалекта Северного Хиоса В других же диалектах — в частности, в цаконском, диалекте приазовских греков и в понтийском на территории бывшего СССР (2Ь) нейтральным, по-видимому, является SVO3.

(2) a. диалект Северного Хиоса:

í-yraps-en о Мп

PST-ПИCать.PFV-PST.3SG DEEM.NOM.SG Яннис-ЖЫ to утата-0

DEF.KNGEN.SG ПИCЬMO-NGEN.SG

Ь. понтийский:

о Мап-1в ё-утарв-еп утата-п

DEEM.NOM.SG Яннис-Ж>М PST-ПИCать.PFV-PST.3SG ПИCЬMO-NGEN.SG 'Яннис написал письмо' .

1 Возможно, появление Clitic Climbing в греческих диалектах Южной Италии обусловлено тем, что в них, в отличие от остальных новогреческих диалектов, за исключением некоторых вариантом понтий-ского (Mackridge 1996; Sitaridou 2014), существует инфинитив, появившийся под влиянием итальянского. Интересно, что согласно Стергиосу Хадзикирьякидису (Chatzikyriakidis 2009: 281) в грико Clitic Climbing носит обязательный характер, а в итальянском — нет.

2 Здесь и далее примеры глоссируются автором статьи согласно «Лейпцигским правилам глоссирования» (Comrie et al. 2015), согласно которым используются и сокращения. Во всех примерах глоссирование выполнено автором статьи.

3 Именно к такому выводу пришел автор статьи, анализируя в рамках упомянутого выше проекта «Атлас балканского языкового ареала» собранный им диалектный материал. Скорее всего, в понтийском и диалекте греков Приазовья SVO обусловлен влиянием русского языка, в котором именно этот порядок слов является нейтральным (ср. Zimmerling 2016).

4 Здесь и далее, если при примере нет библиографической ссылки, он был записан автором настоящей статьи в ходе полевых исследований.

0.2. О настоящем исследования

Важные для новогреческих диалектов классифицирующие параметры связаны и с местоименным синтаксисом. Здесь можно выделить две проблемы: (а) принципы, регулирующие позицию местоименных клитик5 в рамках глагольной группы и (б) местоименный повтор дополнения. Эти проблемы, несомненно, разные, однако они тесно связаны друг с другом. Кроме того, опыт некоторых предыдущих исследований (напр., Liosis 2017) продемонстрировал перспективность рассмотрения позиции местоименных клитик и местоименного повтора дополнения не автономно, а комплексно.

В настоящей статье будет предпринята попытка ответить на четыре вопроса на материале нескольких диалектов новогреческого языка (о них см. ниже в этом разделе):

1. Можно ли в новогреческих диалектах обнаружить отражение «правил», регулирующих позицию местоименной клитики (если да, то какие они, и годятся ли для использования в роли классифицирующего параметра)?

2. Существует ли в конкретном диалекте местоименный повтор дополнения?

3. Какие варианты порядка составляющих при местоименном повторе дополнения возможны и допустима ли группировка новогреческих диалектов по этому параметру?

4. Как обнаруженные варианты порядка составляющих при местоименном повторе дополнения соотносятся с принципами расстановки единичных местоименных клитик?

Легко заметить, что вопросы в большой степени формализованы и фактически не затрагивают коммуникативного или семантико-прагматического аспектов рассматриваемых явлений. Это обусловлено тем, что проанализированные материалы сильно варьируют от диалекта к диалекту. Некоторые были получены в ходе живой беседы на диалекте, другие же удалось обнаружить лишь благодаря специальному анкетированию, которое, к сожалению, не всегда позволяет в полной мере

Большинство из таких примеров, используемых в статье, включены в «Атлас языков балканского ареала» (Adamou е! а1. 2023).

5 В настоящей статье, в отличие от ряда работ (ср. Revithiadou, 8ругорои1о8 2008), местоименными клитиками называются слабые (безударные) формы личных местоимений в функции дополнения.

выяснить коммуникативную и семантико-прагматическую составляющую местоименного синтаксиса в новогреческих диалектах.

Материалом для исследования в первую очередь стали данные из шести диалектов новогреческого языка6 (северно-хиотского, цаконского, кипрского, греческого диалекта Южной Албании (Дропул), диалекта приазовских греков7 (в первую очередь, субдиалекта села Малоянисоль) и понтийского на территории юга России и Абхазии8), собранные автором статьи

6 Неоэллинисты периодически поднимают вопрос о статусе того или иного диалекта, либо используя критерий взаимопонятности (Konto-sopoulos 2001: 3), либо на основании тех изменений, которые в диалекте произошли (Janse 2002: 226), либо учитывая происхождение диалекта. Если использовать последний критерий, греческие диалекты Южной Италии, понтийский и цаконский трудно назвать диалектными вариантами новогреческого языка, поскольку они восходят к ионийским и дорийским диалектам древнегреческого языка (Dawkins 1931: 389; Drettas 1997: XXI; Joseph 2022: 62-66), при условии, что древнегреческий и новогреческий не рассматриваются как различные этапы единого языкового континуума (подробнее см., напр., Kisilier 2022b). Нередко и сами носители диалектов (особенно понтийского, реже цаконского и диалекта приазовских диалектов) предлагают считать свои диалекты языками, стремясь подчеркнуть «независимость» от стандартного новогреческого и повысить статус родного диалекта как внутри сообщества, так и в глазах внешнего наблюдателя. Автор настоящей статьи разделяет мнение британского неоэллиниста Питера Макриджа, полагавшего, что лингвист не может в полной мере отличить язык от диалекта (Mackridge 1991: 338). Поэтому в лингвистическом исследовании, если только речь не идет о подсчете количества языков в мире (Koryakov 2017: 79-80), можно отказаться от противопоставления язык vs. диалект (Chambers, Trudgill 1998: 4-5; ср. Van Rooy 2020: 267-268) и рассматривать все существующие сегодня варианты греческого как диалекты новогреческого языка.

7 Называется также румейским языком вслед за самоназванием

rumejka.

8 В силу разных исторических обстоятельств, включая Малоазийскую катастрофу, носители понтийского диалекта оказались в разных концах мира. Наиболее значимые понтийские диаспоры сейчас находятся в Греции, Австралии, ряде стран бывшего СССР, включая Россию, и в Турции. Варианты понтийского диалекта из разных стран демонстрируют определенные особенности (Kisilier 2022c: 77), однако существующие различия практически неизучены.

и его коллегами в период между 2003 и 2023 гг. в ходе экспедиций или с использованием современных средств коммуникации и цифровых технологий9. Важно, что перечисленные диалекты представляют разные типы новогреческих диалектов (ср. Kontosopoulos 2001: XXIII), а некоторые из них длительное время существуют как анклавные (островные) диалекты, находясь в иноязычном окружении (греческий диалект Южной Албании из Дропула, понтийский и диалект приазовских греков). Цаконский вообще принято считать уникальным диалектом, напрямую восходящим к лаконскому варианту древнегреческого дорийского диалекта (подробнее см. KisiПer 2017; 2021 и приведенную в этих публикациях библиографию). Кроме того, для сопоставления, по возможности, привлекались материалы из лесбосского, каппадокийского и греканико (Южная Италия) в тех случаях, когда их источники представлялись достаточно надежными и содержали необходимые для проводимого исследования примеры.

Настоящая статья состоит из двух частей. В первой изучаются факторы, регулирующие позицию местоименной клитики внутри глагольной группы, а во второй анализируются особенности местоименного повтора дополнения. Вторая часть, в свою очередь, делится на два подраздела. Первый посвящен краткой характеристике местоименного повтора и определению наличия данного явления в анализируемых диалектах. Во втором подразделе анализируются варианты порядка составляющих при местоименном повторе дополнения.

1. Позиция местоименных клитик

Изучение местоименных клитик занимает одно из центральных мест в эллинитистике. К настоящему времени в целом удалось проследить «эволюцию» местоименных клитик в греческом языке (Horrocks 1990: 138; 1991; 2000; Pappas

9 Пользуясь случаем, автор хотел бы поблагодарить за помощь в сборе материалов и за консультации Аристотеля Спиро, Никоса Маврелоса, Андреаса Камериса, Паноса Марнериса, Михалиса Бакмакиса, Карину Авджян, Виктора Стофорандова и генерального консула республики Кипр в Санкт-Петербурге Кирьякоса Пояджиса. Отдельная благодарность А. В. Циммерлингу за консультации по русской лингвистической терминологии.

2004)10 и сформулировать факторы, определявшие позицию клитик в предложении на разных этапах развития греческого языка (Rollo 1989; Mackridge 1993; Condoravdi, Kiparsky 2002; Kisilier 2011).

В стандартном новогреческом языке местоименные клитики можно считать глагольными или специальными в терминологии А. А. Зализняка (Zaliznyak 2004: 45), поскольку они всегда составляют единое фонетическое слово с управляющим глаголом, отделить от которого их может только другая местоименная клитика в рамках т. н. цепочки клитик (3).

(3) a. дои то 'пе

mu=tó=p-e

180.0ЕК=380.К.К0ЕК=говорить.РРУ-Р8Т.380 '[он/а] сказал[/а] мне это' (Pavlidou 2011)11

b. пе^ то дои

p-éz=to=mu

говорить.pfv-imp.2sg=3sg.n.ngen=1sg.gen 'скажи это мне' (Pavlidou 2011)

Местоименная клитика находится в препозиции к личной форме глагола (3a) и следует за глаголами в повелительном наклонении (3b) или причастными/деепричастными формами (4).

(4) Xéyovxó^ оа^ léy-od" ás=sas

говорить. ipfv-cvb=2pl.obl '.. .говоря вам...' (Pavlidou 2011)

1.1. Существующая классификация

В новогреческих диалектах ситуация выглядит более разнообразно, чем в стандартном новогреческом, и с точки зрения принципов расположения местоименной клитики новогреческие диалекты можно разделить на три (Condoravdi, Kiparsky 2002) или даже четыре типа (Chatzikyriakidis 2011: 17-18).

10 Монография Панайотиса Паппаса представляет собой переработанную версию его диссертации (РарраБ 2001), некоторые положения которой критически анализируются в статье (Condoravdi, Кратеку 2004).

1 В (3 а) имеет место афереза в глагольной форме после гласного внутри одного фонетического слова: то йпе /Шире/ > то 'пе До=ре/. Поэтому ударение с исчезнувшего у глагола гласного перешло на проклитику.

1.1.1. Тип 1 (новогреческий)

В диалектах, относимых к типу 1, местоименные клитики расставляются по тем же принципам, что и в стандартном новогреческом языке, то есть местоименная клитика предшествует личной форме глагола, но следует за императивом. В частности, этому правилу следуют греканико из Южной Италии

(5) и на первый взгляд — греческий диалект Южной Албании

(6) и цаконский (7).

(5) греканико:

a. ви=1ё-о 2SG.GEN=ГOBOрить.IPFV-PPS.1SG 'говорю тебе' (RoЫfs 1977: 88)

b. ре^ё-тти12

говорить. PFV-IMP.2PL=1SG.GEN 'Скажите мне' (Rohlfs 1977: 88)

(6) греческий диалект Южной Албании (Дропул):

a. ти=1ё-}

1 SG. GEN=ГOBOрить. IPFV-PRS.3 SG 'мне говорит'

b. р^=ти

говорить. PFV-IMP.2SG=1SG.GEN 'скажи мне'

(7) цаконский:

a. Л1 =е-рё-к-а 2SG.OBL=PST-ГOBOрить.PFV-AOR.N2/3SG-AOR.1SG 'сколько раз [мне] тебе говорить?' (букв. '[я] тебе сказал'

2021: 242)

b. д^0=т1

давать. SBJV-IMP.2SG=1SG.0BL 'дай мне' (Kisilier 2021: 242)

В цаконском презенс и имперфект образуются аналитически с помощью вспомогательного глагола 'быть' и причастия смыслового глагола (подробнее см. Kisilier 2016). Как свидетельствуют многочисленные примеры, в частности (8), при глаголь-

12 В диалектах Южной Италии местоименные клитики традиционно пишутся слитно с формами императива.

ной форме в презенсе или в имперфекте клитика ставится перед вспомогательным глаголом.

(8) т=ёт атевгк'-йтеп-е

1SG.OBL=быть.PRS.3SG нравитьCЯ-PTCP.PASS-NF.SG

'мне нравится'

Впрочем, как можно будет убедиться в разделах 1.2.1 и 1.2.2, и в греческом диалекте Южной Албании, и в цаконском ситуация не такая простая.

1.1.2. Тип 2 (византийский)13

В этих диалектах также возможны и постпозиция, и препозиция местоименной клитики, однако постпозицию можно считать базовым порядком (9a, 10a, 1^), а препозиция обусловлена т. н. «возмущающими» факторами из синтаксического или просодического окружения, стоящими перед управляющим глаголом — например, маркированным вопросительным местоимением (9Ь) или показателем будущего времени (10Ь, 11Ь) или сослагательного наклонения. К этому типу относятся каппадо-кийский (9), кипрский (10) и диалект приазовских греков (11).

(9)

(10)

a.

Ь.

a.

Ь.

с.

каппадокийский: ка1 Хеу то ке 1ёу-0=о

и говорить. IPFV-PRS.3SG=3SG.NF.NGEN '.. .и говорит ему' (Karatsareas 2011: 104)

И to=pík-es

что 3SG.NF.NGEN=делать.PFV-PST.2SG 'что [же ты] ему сделал?' (Janse 1998: 261)

кипрский: 1а1-6=ви

говорить.IPFV-PRS.1SG=2SG.GEN 'говорю тебе'

еппа=ви=р-6

FUT=2SG.GEN=ГOBOрить.PFV-PRS.1SG 'скажу тебе завтра'

аупо завтра

ídn а=т Ьи

что=быть.PRS.3SG который давать.PFV-PST.2SG 'что [же такое] ты мне дал?'

ти=ё-доке 1SG.GEN=PST-

13 Иначе диалекты с т. н. Хтзх клитиками (Condoravdi, Kiparsky 2002: 51).

(11) диалект приазовских греков:

a. é-kleps-is=mi Р8Т-красть.РРУ-Р8Т.280=180.0БЬ '[ты] украл меня' (Kisilier 2022a: 9)

b. 0a=ta=fáy-u ávir шт-3рь=есть.рру-рк5.180 завтра 'съем это завтра' (Kisilier 2022a: 9)

c. irév-u na=se=fáy-u

хотеть.IPFV-PRS.1SG 8Б;У=280.0БЬ=есть.РРУ-РК8.180 'хочу тебя съесть' (Kisilier 2022b: 15)

Условно данную модель можно назвать «византийской», поскольку она начинает складываться в эпоху Позднего койне (IV-X вв.). В «Лавсаике» Палладия (20-е гг. V в.), эта система только еще формируется (12).

(12) a. «Лавсаик» Палладия (20-е гг. V в.):

Iva ge д^ ßapécœ (Laus. 10.58-59)

ína=se mi=varés-o

4TO6bI=2SG.ACC NEG=0TЯГ0щать.AOR-PRS.1SG

b. iva д^ ge ßapécœ (Laus. 10.61) ína=mi=se varés-o 4TO6bi=NEG=2SG.ACC 0TЯГ0щать.AOR-PRS.1SG 'чтобы [мне] не быть тебе в тягость'

(цит. по Palladio 1985)

c. «Луг Духовный» Иоанна Мосха (нач. VII в.): Tí goi KaKov énoínoa

tí=si kak-ón e-pí-is-a

ЧГ0.ngen.sg=2sg.dat плохой-n.ngen.sg. pst-ДелаTЬ-a0r-a0r.1sg

'что тебе плохого [я] сделала' (Kisilier 2011: 137)

d. 5ш TOÙTÔ goi Xéyœ

&a=tût-o=si léy-o

ИЗ-За=ЭT0T.N-N.NOM/ACC.SG=2SG.DAT Г0B0рить.IPFV-PRS.1SG '... из-за этого говорю тебе' (Kisilier 2011: 137)

В текстах позднего койне препозицию местоименной кли-тики вызывают фактически те же факторы, что и в диалектах, относящихся к типу 2: союз iva (12a, b), позже превратившийся в частицу na (11c), и вопросительное местоимение 'что' (12c, ср. 9b, 10c). Впрочем, на этом начальном этапе местоименная клитика еще не является проклитикой и может «отрываться» от

управляющего глагола (12a, с). Местоименные проклитики появятся уже после XII в. (подробнее см. Mackridge 1993), и тогда в полной мере сформируются те принципы расстановки местоименных клитик, которые наблюдаются у диалектов, относимых к типу 2.

1.1.3. Тип 3 (понтийский)

К типу 3 относят только один диалект — понтийский. В нем местоименная клитика никогда не оказывается перед управляющим ей глаголом14. Это можно проиллюстрировать примерами из разных субдиалектов понтийского (13).

(13) a. понтийский из Малой Азии: ата аха V« еХеуа то\

а^а íx-a па=ё-^-а=^п

ЭTOT-N.NGEN.PL ИMеть.PST-PST.1SG SBJV=PST-ГOBOрить.IPFV- PST.1SG

=3SG.M.ACC

'это [я] должен был сказать ему' (Oikonomidis 1958: 236)

b. понтийский из Абхазии (Гварда/Линдава): а=^ауид-6=ве ёп-ап 1гауйд-0 FUT=петь.IPFV-PRS.1SG=2SG.ACC INDF.NF.SG-ACC.SG пеCHЯ-SG 'спою тебе песню'

c. понтийский из РФ (Ессентуки):

вё1-0 na=вam-ёj=sen

3-SG.M.NOM XOтеть=PRS.3SG SBJV=удивлять.PFV-PRS.3SG=2SG.ACC 'он хочет удивить тебя'

Как наглядно демонстрируется в (13), во всех приведенных вариантах понтийского ни финитная форма глагола, ни модальная частица, выражающая будущее время или сослагательное наклонение, не приводят к препозиции местоименной клитики. Уместно предположить, что в понтийском сохранился некий «застывший» вариант Закона Ваккернагеля, действовавшего еще в древнегреческом и эллинистическом койне и предполагавшем, помимо всего прочего, что местоименная клитика либо занимает второе место в словосочетании (14Ь), либо может сдвигаться далее второй позиции, если перед словосочетанием оказывается т. н. барьер (подробнее см. Kisilier 2011: 102-121 и приводимую там библиографию), например, модальная частица па (13a, с) или а (13Ь). В пон-тийском, по сравнению с койне, Закон Ваккернагеля приобрел

14 Т. н. X0 клитика (Condoravdi, Kiparsky 2002: 181).

свою специфику — ни при какой ситуации местоименная клитика не может оказаться проклитикой. Возможно, это свидетельствует о том, в понтийском, как и на ранних этапах развития эллинистического койне (ср. Dunn 1989), глагол стремится в начало глагольной группы и пускает вперед лишь те элементы, которые никак не могут быть энклитиками, в частности, модальные частицы и союзы.

У местоименных клитик в понтийском диалекте есть еще одна важная для данного исследования особенность — далеко не всегда можно определить, какая местоименная форма перед нами: сильная (ударная) или слабая (клитическая). Формально, казалось бы, такой проблемы быть не должно (см. табл. 1).

Табл. 1. Сильные и слабые местоимения в понтийском (Абхазия) Table 1. Strong and weak pronouns in Pontic (Abkhazia)

SG PL

сильные слабые сильные слабые

1 eména me(n) emás mas

2 eséna se(n) esás sas

3 (M/N/F) atón/atín/ató ton/tin/to atús/atés/atá tus/tis/ta

Тем не менее, не очень понятно, существует ли в понтийском функционально-семантическое противопоставление между этими формами, как, например, в стандартном новогреческом, где сильные формы маркированы, а слабые никогда не попадают непосредственно под действие эмфазы. Так, совсем не очевидно различие примеров в (14).

(14) a. emás vaftís-ane sin eglesí-a

1PL.OBL крестить.РЕУ-Р8Т.3РЬ e.def.f.acc.sg церковь-SG

b. vaftís-ane=mas sin eglesí-a

крестить.PFV-PST.3PL=1 PL.OBL b.DEF.F.ACC.SG церковь-SG 'нас крестили в церкви'

Информанты не смогли объяснить различия между (14a) и (14b) и наставали на том, что они в целом равнозначны, т. е. складывается впечатление, что в понтийском наблюдается очевидная тенденция к исчезновению противопоставления сильных и слабых форм местоимений. Однако пока что все

местоименные дополнения, находящиеся перед управляющим глаголом (14a), по-видимому, стоит считать ударными.15

1.1.4. Тип 4 (эндоклитики)

Стергиос Хадзикирьякидис (Chatzikyriakidis 2011: 17-18) предлагает опционально добавить еще и тип 4, где представлена модель с т. н. эндоклитикой, т. е. инкорпорированием местоименной клитики внутрь глагола в форме императива, где клитика располагается между основой и окончанием. Согласно Хадзикирьякидису, эндоклитики встречаются в ряде северно-греческих диалектов Фессалии и Македонии16. Ю. А. Лопашову удалось обнаружить пример с эндоклитикой (правда, единичный) в северногреческом субдиалекте села Эратира (15).

(15) lisi-me-ti

развязывать. PFV- 1SG. ACC-IMP.2PL 'развяжите меня' (Lopashov 2006: 162).

Видимо, эндоклитики вообще характерны для многих север-ногреческих диалектов. По крайней мере, они встречаются также и в лесбосском (16).

(16) do-mi-te=tu

давать. pfv- 1sg. acc-imp.2pl=3sg 'дайте мне это' (Ralli 2006: 148)

Появление эндоклитик следует интерпретировать как влияние со стороны албанского языка, где они фактически обязательны, причем как в стандартном языке (17), так и по диалектам.

(17) ndihmo-na-ni помогать-1 PL. ACC-IMP.2PL

'помогите нам' (Buchholz, Fiedler 1987: 452) 17.

15 По мнению Ф. А. Елоевой (Eloeva 2004: 138), «препозиция местоимений <.. .> всегда связана с эмфатическим выделением».

16 Стергиос Хадзикирьякидис ссылается на недоступную автору настоящей статьи публикацию (Thavoris 1977), где, если верить Брайану Джозефу (Joseph 1990: 176), приведены три примера северногре-ческих диалектов Фессалии и Македонии.

17 Автор статьи благодарит А. Ю. Русакова за помощь в выборе и глоссировании албанского примера.

Интересно, что эндоклитики не встречаются в греческом диалекте Южной Албании из Дропула.

Строго говоря, данную модель можно считать своеобразным вариантом стандартной новогреческой (тип 1, раздел 1.1.1). При финитной форме глагола, местоименная форма находится в препозиции, а инкорпорирование местоименной клитики происходит только при императиве. Таким образом, эндокли-тика — это тоже своего рода постпозиция, но не ко всей глагольной форме, а лишь к основе глагола.

1.2. Особые случаи

Собранный в рамках данного исследования материал свидетельствует о существовании и других принципов расстановки местоименных клитик. Во многих случаях (см. разделы 1.2.1 и 1.2.2) они сосуществуют с моделью, используемой стандартным новогреческим (тип 1, раздел 1.1.1). Скорее всего, это свидетельствует о сильном влиянии стандартного новогреческого на диалекты в области просодии и синтаксиса.

1.2.1. Интерпозиция местоименной клитики в плюсквамперфекте (тип 1*)

В новогреческом языке и его диалектах плюсквамперфект выражается аналитически. При наличии местоименной клитики в стандартном новогреческом и большинстве его диалектов она ставится перед вспомогательным глаголом (18).

(18) стандартный новогреческий: дои пег

mu=íx-e p-i

180.0ЕК=иметь.Р8Т-Р8Т.380 говорить.РРУ-РКР '[он/а] мне сказал[/а]' (РауМои 2011)

Знаменитый греческий диалектолог Никос Кондосопулос обнаружил в северногреческом диалекте Козани (Западная Македония) примеры, когда местоименная клитика «разрывает» аналитическую форму плюсквамперфекта и оказывается между вспомогательным и смысловым глаголами (19).

(19) ах-ау до^ даб-'^1

íx-an mas=maв--

иметь.Р8Т-Р8Т.3РЬ 1РЬ. ОБЬ=учить.РРУ-РКР

'[они] нас научили' (КоШоБорои^ 2001: 101)

Похожие примеры можно найти и в греческом диалекте Южной Албании из Дропула (20).

(20) ix-e to=fä-s иметь.Р8Т-Р8Т.380 380.К.К0ЕК=еСТЬ.РРУ-Р8Т.280 '[ты] это съел'18

Греческие диалекты Южной Албании примыкают к север-ногреческой диалектной зоне и продолжают ее (ср. Spiro 2014: 397), поэтому есть основания предполагать, что интерпозиция местоименной клитики в формах плюсквамперфекта вообще свойственна северногреческим континентальным диалектам. Однако данная гипотеза требует проверки.

Интерпозицию местоименной клитики в плюсквамперфекте можно рассматривать как девиацию от стандартной новогреческой модели (тип 1, раздел 1.1.1). По сути, это препозиция слабой формы местоимения к смысловому глаголу. Данная интерпретация представляется особенно логичной для примеров из греческого диалекта Южной Албании из Дропула (20), где спрягается именно финитный глагол (см. сн. 18) перед которым и оказывается местоименная клитика.

1.2.2. Цаконский (тип 5)

В современном цаконском диалекте местоименные клитики в большинстве случаев располагаются по тем же принципам, что и в стандартном новогреческом (7). Однако иногда наблюдаются существенные отличия. Во-первых, в нем встречаются единичные примеры интерпозиции местоименной клитики в презенсе, при которой местоимение оказывается между смысловым и вспомогательным глаголом (21a, ср. 8), и пост-опозиции местоименной клитики к форме аориста (21b).

(21) a. aresik'-umen-a m=ißi ta ma-va

нравиться-PTCP.PASS-N.PL 1sg.obl=be.prs.3pl DEF.N.PL яблоко-PL '[мне] нравятся яблоки'

b. e-ßä-ts-ere=ni

PST-CЛЫшать.PFV-AOR-2/3SG-2SG=3SG.OBL '[ты] это слышал?'

18 В (20) наблюдается яркая морфологическая особенность греческого диалекта Южной Албании из Дропула: в отличие от стандартного новогреческого, в формах плюсквамперфекта вспомогательный глагол не изменяется, а флексии добавляются к смысловому глаголу.

Во-вторых, местоименная клитика регулярно ставится за личной формой глагола с отрицанием (22).

(22) a. o-s au-0=m ecu

NEG^bnb.PRS^SG говорить. IPFV- PTCP.M.SG=1SG.OBL 2SG.NOM 'не скажешь ли мне ты...'

b. o=du-ts-ere=ni s=eniu

NEG=давать.PFV-AOR-2/3SG-2SG=3SG.OBL B=1SG.OBL ' [ты] не дал это мне' (Kisilier 2021: 244)

Примечательно, что подобный порядок наблюдается только с отрицанием o, восходящим к др.-греч. оик [o:k]. Если при личной форме глагола употребляется отрицание den, заимствованное из стандартного новогреческого (5ev /6en/), местоименная клитика всегда будет перед глаголом (23).

(23) de=m=e-pe-ts-ere NEG=1SG.OBL=PST-ГOBOрить.PFV-AOR.2/3SG-2SG ' [ты] мне не сказал'

Складывается впечатление, что при использовании архаичного отрицания o словно запускается какой-то иной механизм. И так оно и есть. Этот «иной» механизм — Закон Ваккернагеля (ср. раздел 1.1.3), а отрицание o выступает в роли барьера, отодвигающего местоименную клитику на третью позицию в глагольной группе.

Недавнее исследование Ника Николаса (Nicholas 2022) убедительно продемонстрировало, что еще в конце XIX -начале XX вв. Закон Ваккернагеля часто определял позицию местоименных клитик и без отрицания, и такие примеры, как (21), были регулярным явлением.

1.2.3. Свободный порядок (тип 6)

Совершенно особый случай с точки зрения расстановки местоименных клитик, представляет собой диалект Северного Хиоса. В нем, как можно убедиться из (24), нет никаких ограничений на возможную позицию местоименной клитики.

(24) a. a=mu=rk-undane

FUT=1SG. GEN=прихOДИTЬ. IPFV-PST.3 PL 'мне бы подошло...' b. a=vlep-a=to

FUT=BИДеть.IPFV-PST.1SG=3SG.N.NGEN

' [я] бы увидел это'19 с. ^=тй=хчв' д6Ы

3SG.N.NGEN=1SG.GEN=ИMеть.PRS-PRS.2SG давать.PFV-PRF й (д=хчв ти=д6Ы

3SG.N.NGEN=ИMеть.PRS-PRS.2SG 1SG.GEN=давать.PFV-P е. тй=х-18 to=д6k-i

1SG.GEN=ИMеть.PRS-PRS.2SG 38аКШШ=даватьЛ;У-^ 1. д6Ы=та

3SG.N.NGEN=ИMеть.PRS-PRS.2SG давать.PFV-PRF=1SG.GEN g. х^=о=та=д6Ы

ИMеть.PRS-PRS.2SG=3SG.N.NGEN=1SG.GEN=давать.PFV-PRF Ь. х4в=ти=^=д6Ы

ИMеть.PRS-PRS.2SG=1SG.GEN=3SG.N.NGEN=давать.PFV-PRF 1. шй=х^ 86к-1=1а

1SG.GEN=ИMеть.PRS-PRS.2SG давать.PFV-PRF=3SG.N.NGEN х-18=д6Ы=ти=^

иметь.PRS-PRS.2SG=давать.PFV-PRF=1SG.GEN=3SG.N.NGEN k. х-1в=д6Ы=^=та

ИMеть.PRS-PRS.2SG=давать.PFV-PRF=3SG.N.NGEN=1SG.GEN '[ты] мне это дал'

1.3. Интерпретация

Описанные в разделах 1.1 и 1.2 модели расстановки местоименных клитик, несмотря на кажущуюся пестроту, отнюдь не произвольны, а укладываются в четкую систему. Каждая модель связана с определенным ключевым этапом диахронического развития местоименного синтаксиса от древне-

20 г-р

греческого состояния до сегодняшнего дня. Так, в понтийском диалекте (тип 3, раздел 1.1.3) обнаруживаются синтактико-просодические особенности, характерные для ранних этапов эллинистического койне, и есть основания утверждать, что в их основе лежит Закон Ваккернагеля.

В каппадокийском, кипрском и диалекте приазовских греков (= рум.; тип 2, раздел 1.1.2) находит отражение ситуация, характерная для византийской (= ранненовогреческой) «народной» поэзии. Цаконский диалект (тип 5, раздел 1.2.2) в области местоименного синтаксиса крайне близок к «новогреческой» модели, при том, что в определенных ситуациях в нем «включаются» архаические правила (Закон Ваккерналя).

19 В форме evlepa после частицы a исчез аугмент е-, и ударение с него переместилось на частицу.

20 Интересно, что типологически схожая ситуация наблюдается в некоторых славянских языках на Балканах (Alexander 1994: 2-3).

Наконец, в качестве двух разных направлений развития «новогреческой» модели можно рассматривать примеры из нескольких северногреческих диалектов — Эратиры и Лесбоса (тип 4, раздел 1.1.4), и Козани и Дропула (тип 1*, раздел 1.2.1).

Наиболее сложным для интерпретации оказывается диалект Северного Хиоса (тип 6, раздел 1.2.3), где порядок расстановки местоименных клитик совершенно свободный. Отсутствие доступных материалов по истории хиотского диалекта, к сожалению, не позволяет выйти за рамки гипотез, и можно лишь предположить, что местоименный синтаксис севернохиотского диалекта демонстрирует либо вариант, параллельный «новогреческому» типу (тип 1, раздел 1.1.1), либо его дальнейшее развитие. Принципы расположения местоименных клитик по диалектам с точки зрения исторического развития греческого языка можно представить в виде схемы (см. рис. 1).

Рис. 1. Местоименные клитики в новогреческих диалектах Fig. 1. Clitic pronouns in Modern Greek dialects

тип 6 (е.-хиот ) tun 1 (н.-греч., грек.)

t

1.4. Порядок компонентов в цепочке клитик

В разделе 1.2.3, где приведены данные из диалекта Северного Хиоса, можно было заметить, что при глаголе иногда оказывается не одна, а две местоименные клитики, выражающие прямое и косвенное дополнения. Естественно, подобное характерно для всех новогреческих диалектов. В новогреческом языке и во всех его локальных вариантах существует запрет на

сосуществование в одной синтагме местоименных клитик 1 и 2 л. (ср. КаШ 2006: 146). Иными словами, примеры типа (25) невозможны.

(25) стандартный новогреческий:

a. о£

*ти=вв=дтн

1 SG. GEN=2SG. АСС=давать. ГСГУ. PRS.3 SG 'мне тебя дает'

b. *сои Д£

*«и =тв=дтн

2SG.GEN=2SG.ACC=давать.IPFV.PRS.3SG 'тебе меня дает'

Примеры (24с-^) демонстрируют, что местоименные клитики могут занимать разные позиции друг относительно друга. Так, они либо оказываются контактно, формируя т. н. цепочку клитик, внутри которой прямое дополнение может как следовать за косвенным (см. раздел 1.4.1), так и предшествовать ему (см. раздел 1.4.2), либо разрываются глагольной формой (см. раздел 1.4.3).

Важно отметить, что в связи с отсутствием в новогреческом языке и его диалектах дательного падежа, местоименная клитика в функции косвенного дополнения ставится в генитиве. Однако ряд диалектов новогреческого языка демонстрируют тенденцию к утрате родительного падежа (ср. Mertyris 2014; Ме11у118, Ю8Шег 2017; Ю8Шег, Ме11у118 2018). Поэтому в некоторых случаях (в лесбосском, цаконском, каппадокийском, диалекте приазовских греков и понтийском) косвенное и прямое местоименные дополнения различимы лишь функционально.

1.4.1. Порядок «косвенное — прямое»

Порядок компонентов местоименных дополнений «косвенное — прямое» представляется наиболее частотным (26).

(26) а. стандартный новогреческий:

цои то 'п£

ши=Ьо=р-е

180.0ен=380.н.ноеы=говорить.рру-р8т.380 '[он/а] мне это сказал[а]' (ГауШои 2011)

b. лесбосский: dó-0=mi=tu

давать.рру-1мр.28а=18а.лсс=38а 'дай мне это' (Ralli 2006: 147)

c. цаконский: dí-te=mi=ni

ДаBаTЬ.sbjv.pfv-imp.2pl=1sg.obl=3sg.obl

'дайте мне это'

d. кипрский: é-dok-a=su=to

pst-ДаBаTЬ.pfv-pst.1sg=2sg.gen=3sg.n.ngen '[я] дал тебе это'

e. греческий диалект Южной Албании (Дропул): nó=mu=to

давать.imp.2sg=1sg.gen=3sg.n.ngen

'дай мне это'

f. каппадокийский: í-far-a=sis=ta

pst-h6cth.pfv-pst.1sg=2pl.obl=3pl '[я] принес вам их' (Janse 1998: 268)

g. диалект приазовских греков: díxn-u=sas=tu

nOKa3biBaTb.ipfv-prs.1sg=2pl.obl=3sg.nf '[я] вам это показываю' (Kisilier 2009: 381)

h. греканико: de=su=tá=p-a

neg=2sg.gen=3pl.n=rOBOpUTb.pfv-pst.1sg '[я] тебе этого не сказал' (Rohlfs 1977: 189)

Как можно было убедиться из примеров (24c, g, k), такой порядок встречается и в севернохиотском диалекте.

Более сложная ситуация наблюдается в понтийском диалекте из Южной России (27).

(27) p-ej=m at-ó

r0B0pHTb.PFV-IMP.2SG=1SG.OBL3-SG.N.NGEN 'скажи мне это'

С одной стороны, в (27) имеются два контактно расположенных местоименных дополнения, и косвенное предшествует прямому. С другой же стороны, m ató, скорее всего, не является цепочкой клитик, поскольку ató больше похоже на сильную (ударную) форму местоимения, нежели на слабую. Пока не

вполне ясно, допустимы ли в понтийском «полноценные» цепочки местоименных клитик.

1.4.2. Порядок «прямое — косвенное»

Случаи, когда в цепочке местоименных клитик прямое дополнение предшествует косвенному, встречаются реже (28).

(28) а. стандартный новогреческий: пед то цои р-е1=1о=ти

говорить. РРУ-1МР.280=380.К.К0ЕК=180.0ЕК 'скажи это мне' (РауШои 2011)

b. цаконский:

о=т=т=е-дй&-еге Б=ети

ЫЕО=3 80.0БЬ=180.0БЬ=Р8Т-давать.РРУ.2/3 80-280 в=180.0БЬ '[ты] это мне не дал' (ШБШег 2021: 241)

c. греческий диалект Южной Албании (Дропул): р-е1=1о=ти

говорить.рру-1МР.25а=35а.н.наЕН=15а.аЕЫ 'скажи это мне' ^ каппадокийский: 1-/аг-в5=1а=таз

Р5Т-нести.РРУ-Р5Т.25С=3РЬ=1РЬ.ОБЬ '[ты] принес их нам' (1аше 1998: 268)

Кроме того, данный порядок компонентов цепочки местоименных клитик зафиксирован в севернохиотском (24Ь, _)).

1.4.3. Разрыв цепочки местоименных клитик

В севернохиотском диалекте возможен разрыв цепочки местоименных клитик, при котором одно местоименное дополнение ставится перед глагольной формой, а другое — после. При этом впереди может стоять как косвенное дополнение (24е, 1), так и прямое (24^ Г).

1.4.4. Цепочка местоименных клитик как классифицирующий параметр

Итак, настало время подвести итог и посмотреть, возможна ли классификация диалектов с точки зрения цепочки местоименных клитик. Полученные результаты представлены в табл. 2.

Из табл. 2 хорошо видно, что есть диалекты, где допустим лишь один порядок составляющих в цепочке местоименных

клитик, при котором косвенное дополнение предшествует прямому: лесбосский, кипрский, диалект приазовских греков и греканико — тип 1. Нет ни одного диалекта, в котором был бы возможен только порядок «прямое дополнение — косвенное дополнение». При этом в целом ряде диалектов возможны оба порядка составляющих. Ангелики Ралли указывает, что порядок «косвенное дополнение — прямое дополнение» является базовым, однако существует правило, согласно которому они могут меняться местами при односложных императивах (Ralli 2006: 146). Действительно, именно это можно наблюдать в стандартном новогреческом (28 a) и греческом диалекте Южной Албании из Дропула (28c) — тип 2а.

Табл. 2. Местоименная цепочка клитик в диалектах Table 2. Pronominal clitic clusters in the dialects

языковой вариант порядок

косв.- прям. прям.- косв. разрыв

новогреческий + + -

лесбосский + - -

севернохиотский + + +

цаконский + + -

кипрский + - -

Южной Албании + + -

каппадокийский + + -

приазовских греков + - -

понтийский ? - -

греканико + - -

Однако ни в севернохиотском (24^ _)), ни в цаконском (28Ь), ни в каппадокийском (28d) изменение порядка составляющих цепочки местоименных клитик никак не связано с императивом. Уместно предположить, что порядок «прямое дополнение — косвенное дополнение», не связанный с императивом, появляется в тех диалектах, где нет формального противопоставления прямого и косвенного дополнений — в цаконском и каппадокийском. В этих диалектах, поскольку дополнения различаются лишь на семантическом уровне, они оказываются одного уровня и могут ставиться, как угодно — тип 2б.

Принципиально иная ситуация в севернохиотском, где прямое и косвенное местоименные дополнения легко различимы формально, однако отсутствие каких-либо ограничений на расстановку местоименных клитик в глагольной группе (см.

раздел 1.2;3) приводит к тому, что и в цепочке клитик нет определенного порядка расстановки составляющих и даже возможен разрыв самой цепочки — тип 3.

Важно отметить, что во всех обследуемых диалектах, кроме диалекта приазовских греков, цепочка местоименных клитик ставится внутри глагольной группы по тем же принципам, что и одиночная местоименная клитика (см. разделы 1.1 и 1.2). В диалекте приазовских греков, где одиночная клитика при отсутствии «возмущающих» факторов должна следовать за управляющим глаголом (см. раздел 1.1.2), цепочка клитик иногда оказывается перед глагольной формой (29).

(29) sas=tu=ley-u rumejka 2PL.OBL=3SG.NF=ГOBOрИTЬ.IPFV-PRS.1SG диалект

'вам это говорю на диалекте приазовских греков'

(Kisilier 2009: 389)

Пример (29) можно считать исключением (ср. 26g), вызванным тем, что в нем присутствует устойчивое выражение ¡¿yu rumejka, компоненты которого нельзя разорвать (29'a). Отделить цепочку местоименных клитик от глагола и поставить их после rumejka (29'b) также не представляется возможным, потому что в таком случае местоимения, входящие в цепочку клитик, перестанут быть клитиками при глаголе.

(29') a. *ley-u=sas=tu rumejka

ГOBOрИTЬ.IPFV-PRS.1SG=2PL.OBL=3SG.NF диалект

b *ley-u rumejka= sas=tu

ГOBOрИTЬ.IPFV-PRS.1SG ДИалеKT=2PL.OBL=3SG.NF

В итоге, остается единственная возможная позиция для цепочки местоименных клитик — в препозиции к глаголу (29).

2. Местоименный повтор дополнения

Местоименный повтор дополнения — это явление, при котором местоименная клитика дублирует именную группу, выступающую в функции дополнения, согласуясь с ней в роде, числе и падеже (30).

(30) стандартный новогреческий: Tov ei5e^ tov avTpa xn^;

ton=id-es ton ad"r-a=tis

3SG.M.ACC=BИДеть.PFV-PST.2SG DEF.M.ACC.SG муж-OBL.SG=POSS.3SG.F '[ты] увидел ее мужа?' (Arkhangelskiy, Kisilier 2015)

Местоименный повтор дополнения характерен для значительного числа языков и диалектов Балканского языкового союза, 21 а также за пределами Балкан (Arkadiev 2010), в частности, для романских языков (31).

(31) риоплатский испанский:

lo=vi-mos a Juan

380.м.0БЬ=видеть.1РРУ.Р8Т-1РЬ в Хуан

'[мы] видели Хуана' (Jaeggli 1986: 32)

Обычно балканизмы принято рассматривать в перспективе языковых контактов (ср. Miseska Tomic 2008),22 и местоименный повтор дополнения в целом демонстрирует определенные контактно-обусловленные черты, в том числе и в новогреческом (см., напр., Friedman 2008: 41-51).23 Это, впрочем, не значит, что само явление было заимствовано в новогреческий из других балканских языков: примеры дублирования местоименного дополнения обнаруживаются еще у Гомера (32).

(32) .. .iva ^iv naoceie novoio öiov A/iH^a...

yina=min paüs-eie pön-oio

чтобы=38С.тАСС прекращать-А0Я-0РТ.380 страдание-GEN.SG di-on Akhille: -a

божественный-M.ACC.SG Ахиллес-ACC '.чтобы обуздать горе божественного Ахиллеса' (Hom. II. XXI. 249-250)24

21 Одним из первых это продемонстрировал еще Ю. А. Лопашов (Lopashov 1978). Согласно данным «Атласа балканского языкового ареала» (Adamou et al. 2023), из 59 учтенных в нем языковых вариантов явление характерно для 39 — это языковые варианты албанского, новогреческого и романских языков, включая арумын-ский и корфиотский итальянский, а также большинство славянских диалектов.

22 Напротив, особенности балканских языков, не обусловленные языковыми контактами, можно назвать «антибалканизмами» (ср. Sobolev 2011).

23 Интересно отметить, что Кристиан Зандфельд не относит местоименный повтор дополнения к балканизмам (Sandfeld 1930: 191).

24 Цит. по (Janse 2008: 185). Подробнее о редупликации дополнения местоимением в древнегреческом, помимо данной работы, см. также (de Boel 2008).

В разных балканских языках местоименный повтор дополнения обладает различной степенью обязательности25 и демонстрирует свои семантические особенности (ср. Kallulli, Tasmowski 2008: 10-20).

2.1. Наличие местоименного повтора дополнения в новогреческих диалектах

На первый взгляд ответ на вопрос о существовании местоименного повтора дополнения в том или ином диалекте относительно прост: надо найти соответствующие примеры, и тогда можно однозначно постулировать наличие рассматриваемого явления. Немного сложнее выглядит ситуация, если примеры не обнаруживаются. Это может свидетельствовать как об отсутствии местоименного повтора, так и о невезении/некомпетенции собирателя, не сумевшего найти в речи информантов искомую конструкцию. Забегая вперед, можно отметить, что в том или ином виде дополнение дублируется местоимением во всех рассматриваемых в статье диалектах (см. многочисленные примеры ниже) и тема для обсуждения кажется исчерпанной. Тем не менее, во многих языках, где нет местоименного повтора как синтаксического явления, возможно дублирование дополнения местоимением под влиянием разных коммуникативных факторов (33).

(33) a. русский:

я вижу его... Ивана

b. английский:

I saw him... this man

' [я] видел его. этого человека'

Возникает вопрос: как отличить примеры дублирования типа (6) от местоименного повтора дополнения? В языках типа русского или английского нет противопоставления слабых и сильных местоименных форм на морфологическом уровне. В связи с этим можно предложить следующий формальный критерий: если в языке x возможен местоименный повтор дополнения, в нем обязательно есть примеры, когда сильная форма местоимения дублируется слабой (34).

25 Например, в албанском он обязателен при дополнении в косвенном падеже, а в новогреческом — всегда факультативен.

(34) стандартный новогреческий:

£С£\а о£ РоХеиег; в8ёпа &'е=уо1еу-1 280.0БЬ 280. АСС=годиться. 1РРУ-РК8 .380 'тебе подходит?' (РауШои 2011)

2.1.1. Стандартные случаи

Примеры типа (34) с разной частотностью фиксируются и в обследуемых в этой статье диалектах (35).

(35) а.

севернохиотский: тй=ре

180.0ЕК=говорить.РРУ-Р8Т.280 '[ты] мне сказал'

втепа

180.0БЬ

цаконский:

o=ni=m=eдйts-ere &=епш

ЫЕ0=380.0БЬ=180.0БЬ=Р8Т-давать.РРУ.2/380-280 в=180.0БЬ '[ты] мне этого не дал' (КМИег 2021: 241)

с.

а.

е.

0ОГ-6=8в

видеть.1РРУ-РЯ8.180=280.АСС

кипрский: esеna

280.0БЬ 'тебя вижу'

греческий диалект Южной Албании: ^=у1ёр-о

3РЬ.М.АСС=видеть.1РРУ-РК8.180 'их вижу'

аА-ипи8

3-РЬ.М.АСС

диалект приазовских греков:

тепа {/¡=кяег-=т1

3-80.М.ШМ 180.0БЬ №Е<3=знать-РК8.380=180.0БЬ

'он меня не знает' (БопБоуа 2009: 398)

Г. понтийский:

в8еп е1ёр-о=8вп

280.0БЬ видеть.1РРУ-РЯ8.180=280.АСС

'тебя-то вижу'

2.1.2. Особые случаи

Особые случаи, когда дублирующая и дублируемая формы выражены клитиками, встречаются в диалекте приазовских греков и цаконском (36).

(36) а. диалект приазовских греков:

mas=meyaln-it=mas 2РЬ.Ы0М 1РЬ. 0БЬ=растить.1РРУ-Р8Т.2РЬ=1РЬ.0БЬ 'вы нас вырастили' (БопБоуа 2009: 401)

Ь

Ь. цаконский:

р=е-рё-к-а=т рйти

3 80.0ВЬ=Р8Т-говорить.РРУ-А0К.М2/3 80-АСЖЛ 8в=3 !30.0ВЬ 2РЬ.ОБЬ 'сколько раз надо вам говорить' (букв. 'это [я] вам сказал' ^Шег 2021: 242)

Можно предположить, что в диалекте приазовских греков (36а) проявляется архаическая особенность, восходящая к ионийско-аттическому диалекту древнегреческого языка, где у местоимений 1 и 2 л. мн. ч. не было слабых форм, Клитические формы местоимений 1 и 2 л. мн. ч. стали развиваться лишь в эпоху койне (ср. Ю8Шег 2011: 163-178) и фиксируются не ранее X в. (НоИюп й а1. 2019: 884 1). Вполне вероятно, что это развитие шло неодинаково в разных частях грекоязычного мира, и в некоторых диалектах, в частности, в диалекте приазовских греков, оппозиция между сильными и слабыми формами местоимений множественного числа не развилась в полной мере на морфологическом уровне.

В цаконском диалекте (36Ь) наблюдается отчасти противоположная ситуация. В древнегреческом дорийском диалекте (и соответственно в его лаконском варианте) не существовали неклитические формы для местоимения 3 л. ед. ч. ^Шапо СоггоЛапо 1989: 217), а была лишь клитика /шп/, сохранившаяся и в цаконском. Хотя в современном цаконском уже есть ударные местоимения 3 л. ед. ч., употребляются они значительно реже, чем соответствующие клитики, и, как видно из (36Ь), даже при местоименном повторе дополнения могут быть заменены более привычной клитикой. Впрочем, определить, насколько неслучайны подобные примеры, крайне затруднительно, поскольку (36Ь) единственный цаконский пример, полученный из спонтанной речи, где дублируемым дополнением оказывается местоимения 3 л.

При местоименном повторе дополнения цаконский диалект демонстрирует еще одну более яркую особенность: дополнения, выраженные местоимениями 1 и 2 л. мн. ч., дублируются местоименными клитиками 1 и 2 л. ед. ч (37).

(37) а. m=or-ak-ate пати

180.0ВЬ=видеть=А0К.к2/3 80-А0Я.2РЬ 1РЬ.0ВЬ '[вы] увидели нас'

b. ethe

6bnb.PRS.2PL na=d"i=d-u

хотеть-PTCP.NN.PL

6e-d"e

pumu

2PL.OBL

SBJV=2SG.OBL=даватb.PFV-SBJV.1SG 2PL.OBL

'хотите, чтобы [я] вам [это] дал?' (Kisilier 2021: 241)

На эту особенность цаконского диалекта исследователи уже относительно давно обратили внимание (ср., напр., Joseph 1990: 177), однако первую более или менее последовательную интерпретацию предложил Никос Лиосис (Liosis 2017: 63 f). По его мнению, такие случаи, как (37) демонстрируют т. н. третий этап образования местоименных клитик 1 и 2 л. мн. ч., поскольку есть примеры, иллюстрирующие предыдущие этапы данного процесса. В (38), где и дублирующее, и дублируемое местоимения — 1 л. мн. ч., Лиосис предлагает рассматривать форму nam в качестве первого этапа превращения местоимения в клитику.

(38) еукег' тс' еукег' va^' едпшкаг va^ou

eyi ts=eyi nam=e-bmi-k-ai namu

это и=это lPL.OBL=PST-делать.PFV-AOR.N2/3SG-AOR.3PL 1PL.OBL '[и] то, и то [они] нам сделали' (Costakis 1987: 394)

На это, в частности, по мнению Лиосиса, указывают апокопа /-u/ (namu > nam) и крайняя редкость подобных примеров.

На втором этапе, как считает Лиосис, форма namu превращается в mu и в большей степени начинает походить на местоименную клитику (39).

(39) 0a=mol-oi na=mu=fa-ne FUT=прихOДИTЬ.SBJV.PFV-SBJV.3PL SBJV=lPL.OBL=еCTb.PFV-SBJV.3PL namu

1PL.OBL

'[они] придут, чтобы нас съесть' (Liosis 2017: 64)

В (39) клитика mu еще является показателем множественного числа: слабое местоимение 1 л. ед. ч. — mi (ср. 7b, 22a, 23, 26c,)

И, наконец, на третьем этапе, согласно предположению Лиосиса, у клитики mu отпадает /-u/, и носители цаконского диалекта ассоциируют форму m с mi (ср. 37a). Очевидно, с точки зрения Лиосиса, в случаях с 2 л. мн. ч. (37b) сработала аналогия с 1 л.

Для обсуждаемой особенности можно предложить и другое объяснение. В современном цаконском различие между сильными и слабыми формами местоимений 1 и 2 л. мн. ч. вполне очевидно (см. табл. 3).

Табл. 3. Цаконские местоимения 1 и 2 л. мн. ч. в косвенных падежах

(Kisilier 2023: 351) Table 3. Tsakonian pronouns 1 and 2 plural in oblique (Kisilier 2023: 351)

сильные слабые

1 мн. ч. námu nam

2 мн. ч. щти щш

Однако пример (40) демонстрирует, как это выглядит в «живой» речи носителей диалекта.

(40) а. рит=ог-а^ате

2РЬ.0БЬ=видеть-А0К.К2/380-А0К.1РЬ

Ь. ог-а^ате рити

видетъ-А0К.к2/380-А0Я.1РЬ 2РЬ.0БЬ

'[мы] вас увидели' (^Шег 2021: 242-243)

Видно, что отпадение конечного /-и/ вызвано, прежде всего, позицией перед глаголом: в аористе глагол всегда начинается с гласного;26 в презенсе, имперфекте и перфекте местоименное

27

дополнение окажется перед вспомогательными глаголами, которые тоже всегда начинаются с гласного (ср. 8, 21а).

Показательно, что в тех случаях, когда местоимение оказывается перед глагольной формой, начинающейся с согласного, конечный /-и/ не пропадает. Именно так происходит в (39), который можно интерпретировать не так, как это делает Лиосис, а предположить, что информант просто «проглотил» показатель сослагательного наклонения па перед местоимением, которое также начинается со слога па- (см. 39').

(39') ва=т61о [na=]namu=fa-ne

ШТ=приходить. 8бгу. рбу-8б;у.3 рь [8бху=] 1Рь.0БЬ=есть.ррУ8Б.гу.3Рь

ndmu

1РЬ.0БЬ

'[они] придут, чтобы нас съесть'

26 Это либо гласный основы, как в (37а, 40а), либо аугмент (ср. 7, 21Ь, 23, 28Ь, 35Ь, 36Ь, 38).

27 В цаконском все указанные времена образуются только аналитически (см. также раздел. 1.1.1).

Иными словами, сделать вывод о том, что в (40a) pum — это слабая форма позволяет исключительно ее позиция перед личной формой глагола, в целом свойственная для цаконских местоименных клитик (см. раздел 1.1.1), хотя есть и свои исключения (см. раздел 1.2.2).

Таким образом, в цаконском диалекте в строгом понимании сильные и слабые местоимения 1 и 2 л. мн. ч. морфологически не противопоставляются. Показательно, что примеры типа (37) фиксируются еще в конце XIX в. (см. Nicholas 2022: 99), то есть раньше, чем примеры вроде (38). Этот факт позволяет в противовес мнению Лиосиса утверждать, что модель местоименного повтора nam ... nämu или pum ... pumu является инновацией, уподобляющей цаконский новогреческому, тогда как изначально использовалась другая модель, при которой местоимение 1, 2 л. мн. ч. дублировалось соответствующей клитикой в единственном числе. Возникла такая модель, скорее всего, исключительно из-за «дефицита инвентаря», то есть отсутствия клитики в нужном (множественном) числе.

2.1.3. Местоименный повтор дополнения и неопределенный артикль

Подводя предварительный итог стоит отметить, что местоименный повтор дополнения, правда, со своими особенностями существует во всех рассмотренных диалектах. Нельзя исключать, что на развитие данного явления могли повлиять контакты со стандартным новогреческим, а также с другими балканскими языками, в первую очередь — албанским и славянскими.

Открытым, правда, остается вопрос о функции местоименного повтора дополнения в новогреческих диалектах. Принято считать, что в стандартном новогреческом языке местоименный повтор дополнения связан с топикализацией объекта (ср. Kallulli 1999). Тем не менее, в нем возможны примеры, когда перед дублируемым дополнением вроде бы стоит неопределенный артикль (41; см. также Androulakis 2001: 89-90).

(41) сои то пХекю £va nouXoßep

su=to=plek-o ena pulöver

280.0ЕК=380.НК0ЕК=вязать.1РРУ-РК8.180 INDF.N.NGEN пуловер 'вяжу пуловер' (Kazazis, Pentheroudakis 1976: 400)

При проведении настоящего исследования было принято решение проверить возможность употребления неопределенного артикля при дублируемом дополнении у носителей шести диалектов новогреческого языка (см. раздел 0.2) и информантов из Салоник, говорящих на стандартном новогреческом. Поскольку получить необходимые фразы в ходе спонтанных диалогов не удалось, информантам было предложено перевести на родной диалект/язык соответствующее предложение с новогреческого. Это позволило получить необходимые примеры на кипрском (42а) и на греческом диалекте Южной Албании из Дропула (42Ь).

(42) а. кипрский:

еп-а риШег рШ-о=о

¡Ж^Ж-ШЕК пуловер вязать.1РРУ-РК8.180=380.НШЕК

'вяжу пуловер'

Ь. греческий диалект Южной Албании (Дропул):

ви=о=Лап-о еп-а

280.0ек=380.№коек=строшъ.1рру-рк5.180 indf.nf-n.ngen.sg дом-шшж

'тебе строю дом'

Значение неопределенного артикля ¿па в (42) непонятно, и нельзя исключать того, что информанты просто перевели предложенные стимулы.

Носители цаконского и понтийского отказались переводить стимулы, утверждая, что подобное употребление неопределенного артикля на их диалектах невозможно. Информанты из Салоник и из Северного Хиоса также заявили о недопустимости такого рода предложений, однако предложили свои приме -ры, в которых ¿па(п) был не артиклем, а числительным (43).

(43) а. стандартный новогреческий (Салоники):

аЗерфо т^ ехю еп-ап аде^-о ton=¿x-o

один.№'-М.АССЖ брат-АССЖ 3 SG.M.ACC=Иметь.PRS-PRS.1 SG ' [у меня] есть [только] один брат'

Ь. севернохиотский:

еп-ап адег/-о ton=¿x-o

один.№'-М.АССЖ брат-АССЖ 3SG.M.ACC=Иметь.PRS-PRS.1SG '[у меня] есть один брат (и я его очень люблю)'

Возможно, и в (41), (42) ¿т следует понимать именно как числительное, и тогда складывается впечатление, что, действительно, в новогреческом языке и его диалектах местоименный повтор дополнения связан с топиком.

2.2. Порядок составляющих при местоименном повторе дополнения

Из многочисленных примеров, приведенных выше в этой статье, хорошо видно, что при местоименном повторе дополнения возможны разные порядки его составляющих. Традиционно принято выделять два варианта (ср. Borisova 2005: 6):

1. реприза (44a), при которой дополнение стоит перед управляющим глаголом и отделяется от него дублирующей местоименной клитикой;

2. антиципация (44^, когда местоименная клитика оказывается в препозиции к глаголу, а дополнение располагается после глагола.

С императивными формами (44^, правда, всегда наблюдается иной порядок (чаще всего: глагол — местоименная клитика — дополнение), но его исследователи обычно не рассматривают.

(44) стандартный новогреческий:

a. то РфХю то ехю

^ vivlí-o to=¿x-o

ЭЕЕ.М.К0ЕК.80 книга-К0ЕК.80 380.К.К0ЕК=иметь.РК8-РК8.180

b. то ехю то РфХю

to=¿x-o ^ \ivli-o

380.К.К0ЕК=иметь.РК8-РК8.180 ЭЕЕ.М.К0ЕК.80 книга-К0ЕК.80 '[у меня] есть книга'

с. дои то РфМо с'гдоуа

б6s-0=mu to vivlí-o 8=етепа

давать.РЕУ-1МР.280=180.0ЕК ЭЕЕ.Н№ЗЕН80 книга-ШЕК80 в=180.0БЬ 'дай [же] мне книгу'

Впрочем, даже из немногочисленных диалектных примеров, приведенных выше (ср., напр., 35с, е, £, 42а) 28, видно, что есть случаи, не укладывающиеся в привычную новогреческую схему. Генеративная лингвистика предлагает другой подход к данному вопросу, предлагая различать по крайней мере три

28 Здесь даже не принимаются во внимание т. н. «особые» случаи, обсуждаемые в разделе 2.1.2.

явления: местоименный повтор дополнения, левую дислокацию (Clitic Left Dislocation) и правую дислокацию (Clitic Right Dislocation). Обсуждению различий между этими явлениями посвящена обширная научная литература (см., напр., Philippaki-Warburton et al. 2002: 58-59; Tsakali, Anagnostopoulou 2008: 323-328; Gregoromichelaki 2013; Anagnostopoulou 2017: 411), в целом показывающая, что для адекватного разграничения необходимо представлять себе интонационную структуру каждого из трех явлений на конкретном материале.29 Однако часто при работе с «живым», не очень хорошо описанным диалектным материалом сделать это оказывается практически невозможно, поскольку в распоряжении исследователя просто нет всего спектра данных, необходимых для проведения такого рода анализа.

По этой причине было принято решение подойти к изучению порядка составляющих при дублировании дополнения с более формальных позиций и понимать местоименный повтор дополнения максимально широко, включая сюда все случаи дублирования дополнения местоименной клитикой, если она согласуется с дополнением в роде, числе и падеже настолько, насколько это допускают морфологические особенности конкретного диалекта. Таким образом, здесь ставится задача определить, какие варианты порядка составляющих в принципе возможны в обследуемых диалектах новогреческого языка.

2.2.1. Дополнение — клитика — глагол

В цаконском (45 a) и греческом диалекте Южной Албании в Дропуле (45b) примеры с порядком дополнение — клитика — глагол аналогичны тем, что встречаются в стандартном новогреческом (44a).

(45) a. цаконский:

ton ajO-e=mi p=epi or-u-0

DEF.M.ACC.SG брат-SG=POSS.1SG 3SG.OBL=BE.PRS.1SG видеть-PTCP-M.SG 'брата вижу'

29 В частности, важным дифференциальным признаком служит тип/длина паузы, отделяющей дублируемое дополнение от остальной глагольной группы. Стоит отметить, что отдельные исследователи (напр., Borisova 2005: 15-16) — и, возможно, небезосновательно — считают, что к греческой ситуации представления о левой/правой дислокации (Clitic Left/Right Dislocation) вообще плохо применимы.

Ь. греческий диалект Южной Албании (Дропул): ^ хога^г to=pдtis-a

ЭБЕНШЕ^О огород-ШШ.Ш 380.НШШ=Шливагь.РРУ-Р8Т.180 'огород [я] полил'

Нельзя исключать, что данный порядок в цаконском и греческом диалекте Южной Албании из Дропула появился под влиянием стандартного новогреческого, и в этих диалектах также можно говорить о репризе местоименного дополнения.

В кипрском ситуация принципиально иная: порядок дополнение — клитика — глагол вызван появлением модальной частицы па (46, см. также раздел 1.1.2).

(46) ^ vivlí-o па=ши=^=ддШв

БЕР.ккаЕКЖ книга-жшж 8Б.1У=18а.аЕК=38а.к.каЕК=давать.рру-РК8.28а 'дай мне книгу'

2.2.2. Клитика — глагол — дополнение

Порядок клитика — глагол — дополнение, соответствующий антиципации в стандартном новогреческом (44Ь), обнаруживается и по диалектам. В ряде случаев, например, в северно-хиотском (47а, ср. 35а), греческом диалекте Южной Албании в Дропуле (47Ь) и даже в греканико (47с) его можно в след за стандартным новогреческим трактовать как антиципацию.

(47) а. севернохиотский:

^п=иу1вр-а ^п адвг/-о=1и

3sg.M.ACC=PST-BИДетЬ.IPFV-PST.1SG ЭЖМ.АССЖ брат-АСС.8О=РШ8.38О.№' ' [я] видел его брата'

b. греческий диалект Южной Албании (Дропул): ^=рдШ'-а ^ хога^г 3sG.N.NGEN=поливать.PFV-PST.1SG Эжкжшж огород-ЖЕ^о '[я] полил огород'

c. греканико:

Нп=в-риН-а ип eg-a

3sG.F.ACC=PST-покупать.PFV-PST.1SG DEF.F.ACC.SG коза-АСС^ '[я] купил козу' (ЯоШб 1977: 189)

Вероятно, также следует понимать и цаконский пример (35Ь), где, несмотря на отрицание о, местоименная клитика оказывается в препозиции к глагольной форме (ср. раздел 1.2.2).

Совсем по-другому объясняется порядок клитика — глагол — дополнение в кипрском (48а) и в диалекте приазов-

ских греков (48b), где он «спровоцирован» частицей na (см. также раздел 1.1.2).

(48) а. кипрский:

na=mu=to=dok-is to vivli-о

8шу=18а.аш=38а.кшш=даважи^-рк8.2!за def.n.ngen.sg книга-ngen.sg 'дай мне книгу'

b. диалект приазовских греков: pot na=si=dran-u когда SBJV=2SG.OBL=видеть.IPFV-PRS.1SG 'когда тебя увижу?' (Borisova 2009: 400)

2.2.3. Глагол — клитика — дополнение Порядок глагол — клитика — дополнение обнаруживается в стандартном новогреческом только с императивами (44). В некоторых диалектах, где встречаются примеры с таким порядком, глагол тоже всегда стоит в императиве (49).

(49) а. цаконский:

6i-0=mi=ni s=eniu

давать. sbjv. pfv-2sg=1sg.obl=3sg.obl в= 1sg. obl 'дай [же] мне это'

b. греческий диалект Южной Албании (Дропул):

no=mu=to to vivlio

даватЬ.IMP.2SG=1SG.GEN=3SG.N.NGEN DEF.N.NGEN.SG книга-NGEN.SG 'дай мне книгу'

Уместно предположить, что и во всех остальных диалектах с императивными формами возможен такой порядок. Однако в севернохиотском (50а), кипрском (50b) и диалекте приазовских греков (50c) порядок глагол — клитика — дополнение зафиксирован и с личными формами глагола.

(50) а. севернохиотский:

i-vlep-a=tone ton aderf-o=tu

PST-BИДетЬ.IPFV-PST.1SG=3SG.M.ACC DEF.ACC.SG брат-ACC.SG=POSS.3SG.NF

'[я] видел его брата'

b. кипрский:

0or-o=ton ton Jork-o

видеть.IPFV-PRS.1SG=3SG.M.ACC DEF.M.ACC.SG Йоргос-ACC ' [я] вижу Йоргоса'

sena

2SG.OBL

c. диалект приазовских греков:

sis meyaln-it=tun atona

2PL.NOM растить. ipfv-pst.2pl=3sg.m.obl 3SG.M.OBL 'вы его вырастили' (Borisova 2009: 400)

Вероятно, к порядку глагол — клитика — дополнение надо относиться как к правой дислокации (Right Dislocation), однако пока имеющиеся данные не позволяют настаивать на таком определении.

2.2.4. Дополнение — глагол — клитика

В стандартном новогреческом порядок дополнение — глагол — клитика допустим лишь при императиве (51), и, как кажется, крайне редок.

(51) то РфХю 5юсте дои то

to vivli-o dos-te=mu=to

DEF.N.NGEN. SG книга-NGEN.SG давать.PFV-IMP.2PL=1SG.GEN=3SG.N.NGEN 'книгу дайте мне'

По-видимому, в подобных примерах между дополнением и глаголом возникает интонационная пауза, что позволяет трактовать случаи типа (51) не как местоименный повтор дополнения в узком смысле этого термина, а как левую дислокацию (Left Dislocation; ср., напр., Westbury 2016). Хотя, помимо стандартного новогреческого, пример с порядком дополнение — глагол — клитика при императиве удалось обнаружить только в цаконском (52), скорее всего, подобные примеры возможны во всех диалектах.

(52) to xark-i 6i-0=mi=ni

DEF.N.NGEN.SG книга-NGEN.SG ДаватЬ.SBJV.PFV-2SG=1SG.OBL=3SG.OBL 'книгу дай мне'

В севернохиотском (53а), кипрском (53b, ср. 35c, 42а), диалекте приазовских греков (53c, ср. 35e) и понтийском (53d, ср. 35f) порядок дополнение — глагол — клитика допустим с личными формами глагола.

(53) а. севернохиотский:

ton aderf-o=tu i-vlep-a=tone

def.m.acc.acc браt-acc.sg=poss.3sg.nf pst-bидеiь.ipfv-pst.1sg=3sg.m.acc

'его брата [я] вижу'

b. кипрский:

to Jork-o 6or-6=ton

DEF.M.ACC.SG ЙоргОС-АСС видеть.1РРУ-РК8.180=380.М.АСС 'Йоргоса [я] вижу'

c. диалект приазовских греков:

si mena tf=ayap-as=mi

2SG.NOM 1SG.OBL NEG=ЛЮбить-PRS.2SG=1SG.OBL

'ты меня не любишь' (Borisova 2009: 398)

d. понтийский:

at-in tin yar-in elep-o=ten

3-SG.F.ACC DEF.F.ACC.SG женщина-ACC.SG BИДетЬ.IPFV-PRS.1SG=3SG.F.ACC 'эту женщину [я] вижу'

Пока неясно, следует ли такие случаи, как (53), считать не местоименным повтором дополнения, а левой дислокацией (Left Dislocation).

2.3. Местоименный повтор дополнения: подведение итогов

Анализ собранного диалектного материала позволяет сделать вывод о том, что в севернохиотском, цаконском, кипрском, греческих диалектах Южной Албании (Дропул) и приазовских греков, а также в понтийском с юга России случаи дублирования местоименной клитикой дополнения следует считать синтаксическим явлением, связанным с выделением топика. Трудно однозначно решить, можно ли все такие примеры считать местоименным повтором дополнения или некоторые из них следует трактовать как левую или правую дислокацию (Clitic Left/Right Dislocation; см. разделы 2.2.3 и 2.2.4). Этот вопрос пока останется открытым, а до его окончательного решения термин 'местоименный повтор дополнения' может использоваться в широком смысле для всех случаев дублирования дополнения согласующейся с ним местоименной клитикой.

Как показало проведенное исследование, выделяется несколько типов местоименного повтора:

тип А: порядок дополнение — клитика — глагол возможен без «возмущающих» факторов вроде наличия модальной частицы (см. раздел 2.2.1); тип А, порядок дополнение — клитика — глагол возможен исключительно при «возмущающих» факторах вроде наличия модальной частицы (см. раздел 2.2.1); тип Б: порядок клитика — глагол — дополнение возможен без «возмущающих» факторов вроде наличия модальной частицы (см. раздел 2.2.2); тип Б, порядок клитика — глагол — дополнение возможен исключительно при «возмущающих» факторах вроде наличия модальной частицы (см. раздел 2.2.2); тип В: порядок глагол — клитика — дополнение возможен

с личными формами глагола (см. раздел 2.2.3); тип Bj: порядок глагол — клитика — дополнение возможен исключительно с глаголом в повелительном наклонении (см. раздел 2.2.3); тип Г: порядок дополнение — глагол — клитика возможен с личными формами глагола (см. раздел 2.2.4);

тип Tj: порядок дополнение — глагол — клитика возможен исключительно с глаголом в повелительном наклонении (см. раздел 2.2.4); тип Д: порядок клитика — глагол — клитика (см. раздел 2.1.2).

Дистрибуция указанных типов по диалектам представлена в табл. 4.

Табл. 4. Местоименная повтор дополнения в диалектах Table 4. Clitic Doubling in the dialects

языковой вариант тип

А А, Б Б, В В, Г Г, Д

новогреческий + - + - - + - +

севернохиотский - - + - + - + - -

цаконский + - + - - + - + +

кипрский - + - + + - + - -

Южной Албании + - + - - + - + -

приазовских греков - - - + + - + - +

понтийский + + - -

Можно предположить, что типы А и Б развились в диалектах под влиянием стандартного новогреческого.

3. Заключение

В рамках настоящей статьи была предпринята попытка рассмотреть две важнейшие характеристики местоименного синтаксиса: принципы, определяющие позицию местоименных клитик, и местоименный повтор дополнения. Обе они, как можно убедиться из табл. 5, тесно связаны между собой.

Во всех рассмотренных диалектах при местоименном повторе дополнения местоименная клитика ставится по тем же принципам, что и при одиночном употреблении. Единственное исключение наблюдается в цаконском: в нем отрицание o приводит к постпозиции местоименной клитики вне местоименного повтора дополнения (22), однако в рамках местоименного повтора дополнения местоименная клитика ставится в препозиции к управляющему глаголу, несмотря на присутствие того же отрицания (35b). Уместно предположить, что при местоименном повторе в цаконском наблюдается влияние стандартной новогреческой модели (антиципации; см. раздел 2.2.2).

Табл. 5. Позиция местоименной клитики и местоименный повтор30 Table 5. Clitic position and Clitic Doubling

языковой вариант позиция клитики местоименный повтор

новогреческий Cl-V O-Cl-V, Cl-V-O

севернохиотский любая Cl-V-O V-Cl-O O-V-Cl

цаконский Cl-V NEG-V-Cl O-Cl-V NEG-Cl-V-O

кипрский V-Cl Prt-Cl-V V-Cl-O, O-V-Cl Prt-O-Cl-V, Prt-Cl-V-O

Южной Албании Cl-V O-Cl-V, Cl-V-O

приазовских греков V-Cl Prt-Cl-V V-Cl-O Prt-Cl-V-O

понтийский V-CL O-V-CL

Несомненно, даже отдельные аспекты местоименного синтаксиса, такие, как позиция местоименной клитики (см. раздел 1.3), порядок компонентов в цепочке клитик (см. раздел 1.4.4) и местоименный повтор дополнения (см. раздел 2.3) могут быть

30 В табл. 5 не включены случаи, когда местоименная клитика зависит от императива, поскольку во всех диалектах местоименная клитика будет всегда следовать за глаголом в повелительном наклонении (см. разделы 2.2.3 и 2.2.4).

использованы для диалектной классификации. Однако более перспективным представляется сопоставление местоименного синтаксиса в разных диалектах в его совокупности с учетом всех описанных в данной статье особенностей. Наиболее удобным методом для подобного сопоставления оказывается подсчет расстояния Хэмминга между рассматриваемыми языковыми вариантами (подробнее об использовании данного метода в новогреческой диалектологии см. Kisilier, Solliec 2023: 555— 558). Расстояние Хэмминга позволяет представить степень близости языковых вариантов в области местоименного синтаксиса в виде дендрограммы (см. рис. 2).31

Рис. 2 демонстрирует, что в области местоименного синтаксиса ближе всего к стандартному новогреческому оказываются севернохиотский и греческий диалект Южной Албании из Дропула. К этой же группе примыкает и цаконский. Другую группу диалектов составляют диалект приазовских греков и понтийский, а также примыкающий к ним кипрский.

Рис. 2. Местоименный синтаксис новогреческих диалектов Fig. 2. Pronominal syntax of Modern Greek dialects

В целом, эта схема соответствует общим представлениям и подтверждает, что «особость» цаконского изрядно преувеличена и, по крайнем мере сегодня, проявляется далеко не на всех языковых уровнях. Вместе с тем получившаяся дендрограмма вызывает два существенных вопроса:

31 Автор благодарит Танги Соллиека за помощь в проведении подсчетов и построении дендрограммы.

1. Почему севернохиотский оказывается ближе к новогреческому, чем греческий диалект Южной Албании из Дропулла?

2. Почему диалект приазовских греков ближе к понтийскому, а не к кипрскому?

Пока эти вопросы останутся без ответов, но ответы на них помогут лучше понять устройство новогреческих диалектов и уточнить принципы диалектометрических подсчетов в будущем.

Сокращения и условные обозначения

= — показатель клитики; 1 — 1 л. у глаголов и местоимений; 2 — 2 л. у глаголов и местоимений; 3 — 1 л. у глаголов и местоимений; грек. — греканико (греческий диалект в Калабрии, Южная Италия); др.-греч. — древнегреческий язык; дроп. — греческий диалект Южной Албании (Дропул); капп. — каппадокийский диалект; кипр. — кипрский диалект; лесб. — лесбосский диалект; н.-греч. — стандартный новогреческий язык; понт. — понтийский диалект; рум. — диалект приазовских греков (румейский язык); с. -хиот. — севернохиотский диалект; цак. — цаконский диалект; эрат. — северногреческий субдиалект Эратиры; ACC — винительный падеж; AOR — аорист; Cl — местоименная клитика; CVB — конверб (деепричастие); DAT — дательный падеж; DEF — показатель определенности (определенный артикль); GEN — родительный падеж; F — женский род; FUT — будущее время; Hom. Il. — «Илиада» Гомера; IMP — повелительное наклонение; INDF — показатель неопределенности (неопределенный артикль); INF — инфинитив; IPFV — имперфектив; M — мужской род; N — средний род; N2/3 — не 2 и не 3 л. у глаголов; NEG — отрицание; NF — неженский род; NGEN — неродительный падеж; NN — несредний род; NOM — именительный падеж; O — дополнение; OBL — косвенный падеж; OPT — оптатив; PFV — перфектив; PL — множественное число; POSS — показатель поссессивности (притяжательное местоимение); PRF — перфект; PRS — настоящее время; Prt — модальная частица; PST — прошедшее время; PTCP — причастие; S — подлежащее; SBJV — сослагательное наклонение; SG — единственное число; V — глагол.

Литература

Adamou, E., Sobolev, A. N., Morozova, M. S., Rusakov, A. Y., Kisi-lier, M. L., Kozak, V. V., Ivanova, D. D., Gadjeva, S., Jovano-vic, Z., Ivanova, E. Y., Solliec, T., Vardakis, G., Kharlamova, A. V., Mücke, J. 2023: Atlas of the Balkan linguistic area online (ABLA). <https://abla.cnrs.fr/dataset/serbian-tuchep/>, accessed 15.03.2024. Alexander, R. 1994: The balkanization of Wackernagel's Law. Indiana Slavic Studies 7, 1-S.

Anagnostopoulou, E. 2017: Clitic doubling. In: Everaert, M., van Riemsdijk, H. (eds.). The Wiley Blackwell companion to syntax. 2nd ed. Oxford: Wiley-Blackwell, 1-56.

Androulakis, A. 2001: Clitics and doubling in Greek. Reading Working Papers in Linguistics 5, 85-111.

Arkadiev, P. 2010: Clitic doubling: towards a typology. Paper presented at the workshop «Clitics and Syntactic Typology », Russian State University for the Humanities, 7.06,2010.

Arkhangelskiy, T., Kisilier, M. 2015: Corpus of Modern Greek. <http://web-

corpora.net/GreekCorpus/search/?interface_language=en>, accessed 01.08.2023.

Borisova, A. B. 2005: Mestoimennyi povtor dopolneniia: sintaksicheskii i pragmaticheskii aspekty (na materiale novogrecheskogo iazyka) [Clitic doubling: syntax and pragmatics (based on the data from Modern Greek)]. PhD dissertation abstract. St. Petersburg: Saint Petersburg State University. Manuscript.

Борисова, А. Б. 2005: Местоименный повтор дополнения: синтаксический и прагматический аспекты (на материале новогреческого языка). Автореферат дис. ... кандидата филологических наук. СПб.: СПбГУ. На правах рукописи.

Borisova, A. B. 2009: [Clitic doubling]. In: Kisilier, M. L. (ed.). Linguisticheskaia i etnokul'turnaia situatsiya v grecheskikh selakh Priazov'a. Po materialam ekspeditsii 2001-2004 godov [Language and ethno-cultural situation in Greek villages of Azov region. Field research data collected in 2001-2004]. St. Petersburg: Aletheia, 394-402.

Борисова, А. Б. 2009: Местоименный повтор дополнения (Гл. 13). В кн.: Кисилиер, М. Л. (ред.). Лингвистическая и этнокультурная ситуация в греческих селах Приазовья. По материалам экспедиций 2001-2004 годов. СПб.: Алетейя, 394-402.

Buchholz, O., Fiedler, W. 1987: Albanische Grammatik. Leipzig: VEB Verlag Enzyklopädie.

Chambers, J. K., Trudgill, P. 1998: Dialectology. 2 ed. Cambridge; New York: Cambridge University Press. (Anderson, S. R., Bresnan, J., Comrie, B., Dressler, W. U., Ewen, C., Huddleston, R., Lass, R., Lightfoot, D., Lyons, J., Matthews, P. H., Posner, R., Romaine, S., Smith, N. V., Vincent, N. (eds.). Cambridge textbooks in linguistics).

Chatzikyriakidis, S. 2010: Clitic climbing in Grecia Salentina Greek: A dymanic account. In: Janse, M., Joseph, B. D., Ralli, A., Karasimos, A. (eds.). Proceedings of the 4th international conference of Modern Greek dialects and linguistic theory (MGDLT4). Chios, Greece. 11-14 June 2009. Patras: University of Patras, 270-304.

Chatzikyriakidis, S. 2011: Clitics in four dialects of Modern Greek. Thesis submitted in partial fulfillment of the requirements for the Degree of

Doctor of Philosophy. University of London. King's College, Department of Philosophy. London.

Comrie, B., Haspelmath, M., Bickel, B. 2015: The Leipzig glossing rules: conventions for interlinear morpheme-by-morpheme glosses. <http://www.eva.mpg.de/lingua/resources/glossing-rules.php>, published 31.05.2015, accessed 15.02.2023.

Condoravdi, C., Kiparsky, P. 2002: Clitics and clause structure. Journal of Greek Linguistics 2, 1-39.

Condoravdi, C., Kiparsky, P. 2004: Clitics and clause structure: The Late Medieval Greek system. Journal of Greek Linguistics 5, 159-180.

Costakis, Th. P. 1987: Leksiko tes Tsakönikes dialektou [Dictionary of the Tsakonian dialect]. Vol. III (П-Ц). Athens: Academy of Athens.

Кюстак^, 0. П. 1987: äs^IKÖ тцд Тоак&мжц<; SMMKTOU. Т. III (П-Ц). Aö^va: Акающа Aö^vrav.

Dawkins, R. M. 1931: Notes on the study of the Modern Greek of Pontos. Byzantion 6. 1, 389-400.

de Boel, G. 2008: The genesis of clitic doubling from Ancient to Medieval Greek. In: Kallulli, D., Tasmowski, L. (eds.). Clitic doubling in the Balkan languages. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 89-103. (Linguistik aktuell / Linguistics today. Vol. 130).

Drettas, G. 1997: Aspects pontiques. Paris: Association de recherches pluridisciplinaires.

Dunn, G. 1989: Enlitic pronoun movement and the Ancient Greek sentence accent. Glotta 67, 1 -19.

Eloeva, F. A. 2004: Pontijskii dialekt v sinkhronii i diakhronii [The Pontic dialect in synchrony and diachrony]. St. Petersburg: Saint Petersburg State University.

Елоева, Ф. А. 2004: Понтийский диалект в синхронии и диахронии. СПб.: С.-Петербургский государственный университет.

Friedman, V. A. 2008: Balkan object reduplication in areal and dialectological perspective. In: Kallulli, D., Tasmowski, L. (eds.). Clitic doubling in the Balkan languages. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 36-63. (Linguistik aktuell / Linguistics today. Vol. 130).

Gregoromichelaki, E. 2013: A dynamic perspective on left-right asymmetries. CLLD and Clitic doubling in Greek. In: Webelhuth, G., Sailer, M., Walker, H. (eds.). Rightward movement in a comparative perspective. Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 321-367. (Linguistik aktuell / Linguistics today. Vol. 200).

Holton, D., Horrocks, G., Janssen, M., Lendari, T., Manolessou, I., Toufexis, N. 2019: The Cambridge grammar of Medieval and Early Modern Greek. Vol. 2: Nominal morphology. Cambridge: Cambridge University Press.

Horrocks, G. C. 1990: Clitics in Greek: a diachronic review. In: Roussou, M., Panteli, S. (eds.). Greek outside Greece. Vol. 2. Athens: Diaspora Books, 35-52.

Horrocks, G. C. 1991: [Clitic pronouns in the history of Modern Greek]. Studies in Greek Linguistics 11, 39-51.

Horrocks, G. C. 1991: Oi K^mKe^ avxwvu^fa; cx^v icxopia xn? EUnviK^ yXracca^. MeAsteg yia t^V EAÄ^VIK^ yXmaaa 11, 39-51.

Jaeggli, O. 1986: Three issues in the Theory of clitics: case, doubled NPs, and extraction. In: Borer, H. (ed.). The syntax of pronominal clitics. New York: Academic Press, 15-42.

Janse, M. 1998: Cappadocian clitics and the syntax-morphology interface. In: Joseph, B. D., Horrocks, G. C., Philippaki-Warburton, I. (eds.). Themes in Greek linguistics. Vol. II. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 257-282. (Current issues in linguistic theory. Vol. 159).

Janse, M. 2000: Convergence and divergence in the development of the Greek and Latin clitic pronouns. In: Sornicola, R., Poppe, E., Shisha-Halevi, A. (eds.). Stability and change of word-order patterns over time. Amsterdam: John Benjamins Publishing Company, 231-258.

Janse, M. 2002: Review article: Aspects of Pontic grammar. Journal of Greek Linguistics 3. 1, 203-231.

Janse, M. 2008: Clitic doubling from Ancient to Asia Minor Greek. In: Kallulli, D., Tasmowski, L. (eds.). Clitic doubling in the Balkan languages. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 165-202. (Linguistik aktuell / Linguistics today. Vol. 130).

Joseph, B. D. 1990: The benefits of morphological classification: On some apparently problematic clitics in Modern Greek. In: Dressler, W. U., Luschützky, H. C., Pfeifer, O. E., Rennison, J. R. (eds.). Contemporary Morphology. Berlin: Mouton de Gruyter, 171-181.

Joseph, B. D. 2022: What is meant by "Modern Greek dialect"? Some thoughts on terminology and glossonymy, with a glance at Tsakonian. In: Kisilier, M. (ed.). MGDLT9. Proceedings of the 9th international conference on Modern Greek dialects and linguistic theory. Leonidio, 4-6 June 2021. Leonidio: Tsakonian Archives, 55-71. (Ralli, A., Joseph, B. D., Janse, M. (eds.). Modern Greek dialects and linguistic theory (MGDLT)).

Kallulli, D. 1999: Direct object clitic doubling in Albanian and Greek. In: Beukema, F., den Dikken, M. (eds.). Clitic phenomena in European languages. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 209-248. (Linguistik aktuell / Linguistics today. Vol. 30).

Kallulli, D., Tasmowski, L. 2008: Introduction. Clitic doubling, core syntax and the interfaces. In: Kallulli, D., Tasmowski, L. (eds.). Clitic doubling in the Balkan languages. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 1-32. (Linguistik aktuell / Linguistics today. Vol. 130).

Karatsareas, P. 2011: A study of Cappadocian Greek nominal morphology from a diachronic and dialectological perspective. Dissertation submitted for the degree of Doctor of Philosophy. University of Cambridge. Cambridge. Kazazis, K., Pentheroudakis, J. 1976: Reduplication of indefinite direct

objects in Albanian and Modern Greek. Language 52. 2, 398-403. Kisilier, M. L. 2009: [Word order] (Ch. 9). In: Kisilier, M. L. (ed.). Linguisticheskaia i etnokul'turnaia situatsiia v grecheskikh selakh Priazov'a. Po materialam ekspeditsii 2001-2004 godov [Language and ethno-cultural situation in Greek villages of Azov region. Field research data collected in 2001-2004]. St.Petersburg: Aletheia, 374-393. Кисилиер, M. Л. 2009: Порядок слов (Гл. 12). В кн.: Кисилиер, М. Л. (ред.). Лингвистическая и этнокультурная ситуация в греческих селах Приазовья. По материалам экспедиций 2001-2004 годов. СПб.: Алетейя, 374-393. Kisilier, M. L. 2011: Mestoimennye klitiki v "Luge Dukhovnom" Ioanna Moskha. St. Petersburg: Nestor-Istoria.

Кисилиер, M. Л. 2011: Местоименные клитики в «Луге Духовном» Иоанна Мосха. СПб.: Нестор-История. Kisilier, M. L. 2013: [Studies in Modern Greek dialects: achievements and problems]. Voprosy Jazykoznanija 2, 83-98.

Кисилиер, М. Л. 2013: Новогреческая диалектология: достижения и проблемы. Вопросы языкознания 2, 83-98. Kisilier, M. L. 2016: [Tsakonian analytic forms of present and imperfect]. Acta linguistica Petropolitana XII. 3, 93-109. Кисилиер, M. Л. 2016: Аналитические формы настоящего времени и имперфекта в цаконском диалекте новогреческого языка. Acta linguistica Petropolitana. Труды Института лингвистических исследований РАНXII. 3, 93-109. Kisilier, M. L. 2017: [Lexical peculiarities of the Tsakonian dialect of Modern Greek: preliminary observations and perspectives of study]. Voprosy Jazykoznanija 1, 105-136.

Кисилиер, M. Л. 2017: Лексические особенности цаконского диалекта новогреческого языка: Предварительные наблюдения и перспективы исследования. Вопросы языкознания 1, 105-136. Kisilier, M. L. 2021: Reconstructing past coexistence: Problems and mysteries in the multilingual history of Tsakonia, Greece. In: Sobolev, A. N. (ed.). Between separation and symbiosis. South Eastern European languages and cultures in contact. Boston; Berlin: De Gruyter Mouton, 215-263. (Matras, Y. (ed.). Language contact and bilingualism [LCB]. Vol. 20). Kisilier, M. 2022a: Contact phenomena in Azov Greek. Languages 7. 3.

DOI: https://doi.org/10.3390/languages7030174. Kisilier, M. L. 2022b: [Once again about Ancient Greek and Modern Greek, or do Greeks Remember Ancient Greek themselves?]. In: Kisilier, M. L. (ed.). Verus Convictor, Verus Academicus. In

Honour of the 70th Anniversary of Nikolay N. Kazansky. St. Petersburg: Institute for Linguistic Studies, 351-370. Кисилиер, M. Л. 2022b: Еще раз о древнегреческом и новогреческом или помнят ли древнегреческий сами греки? В сб.: Кисилиер, M. Л. (ред.). Verus convictor, verus academicus. К 70-летию Николая Николаевича Казанского. СПб.: ИЛИ РАН, 351-370.

Kisilier, M. 2022c: Pontic project: theoretical problems and modern technologies. In: Kisilier, M. (ed.). MGDLT9. Proceedings of the 9th international conference on Modern Greek dialects and linguistic theory. Leonidio, 4-6 June 2021. Leonidio: Tsakonian Archives, 73-84. (Ralli, A., Joseph, B. D., Janse, M. (eds.). Modern Greek dialects and linguistic theory (MGDLT)). Kisilier, M. 2023: Once again about archaisms in Modern Greek dialects.

Philologia Classica 18. 2, 339-359. Kisilier, M., Mertyris, D. 2018: [About the genitive in Tsakonian].

Tsakonian Chronicles 23. 2/2, 219-242. Kisilier, M., Мерхирп^, A. 2018: nepi in? yeviKq? ста TcaKraviKa

ouciacxiKa. XpoviKa xmv ToaKwvmv КГ'. 2/2, 219-242. Kisilier, M. L., Solliec, T. 2023: [Studies in Modern Greek dialects and dialectometry]. Indoevropeiskoe iazykoznanie i klassicheskaia filologiia [Indo-European Linguistics and Classical Philology] XXVII. 1, 538-568.

Кисилиер, M. Л., Соллиек, Т. 2023: Новогреческая диалектология и диалектометрия. Индоевропейское языкознание и классическая филология XXVII. 1, 538-568. Kontosopoulos, N. G. 2001: Dialektoi kai idiomata tes neas ellenikes

[Dialects and idioms of Modern Greek]. Athens: Grigoris Publishers. KovxoconouXo?, N. Г. 2001: AiaXeKmi Kai idm^am гцд vsaq eXX^viK^q.

A0^va: EKSocei? Tpnyopn. Koryakov, Y. B. 2017: [Language vs. dialect: a lexicostatistic approach]. Voprosy Jazykoznanija 6, 79-101.

Коряков, Ю. Б. 2017: Проблема «язык или диалект» и попытка лексикостатистического подхода. Вопросы языкознания 6, 79-101. Liosis, N. 2017: Auxiliary verb constructions and clitic placement.

Evidence from Tsakonian. Journal of Greek Linguistics 17, 37-72. Lopashov, Yu. A. 1978: Mestoimennye povtory dopolneniia v balkanskikh iazykakh [Clitic doubling in the Balkan languages]. Lenindrad: Nauka.

Лопашов, Ю. А. 1978: Местоименные повторы дополнения в балканских языках. Л.: Наука. Lopashov, Yu. A. 2006: [About an Albanian feature in a Northern Greek dialect]. In: Rusakov, A. Yu. (ed.). Problemy balkanskoi filologii [Problems of Balkan Philology], Selected articles. St. Petersburg: Nauka, 161-163.

Лопашов, Ю. А. 2006: Об одном албанизме в северногреческом говоре. В сб.: Русаков, А. Ю. (ред.). Проблемы балканской филологии. Сборник статей. СПб.: Наука, 161-163.

Mackridge, P. H. 1991: The Pontic dialect: a corrupt version of Ancient Greek? Journal of Refugee Studies 4. 4, 335-339.

Mackridge, P. H. 1993: An editorial problem in Medieval Greek texts: the position of the object clitic pronoun in the Escorial "Digenes Acrites". In: Panagiotakis, N. (ed.). Arkhes tes Neoellenikes logotekhnias [Principles of Modern Greek literature]. Proceedings of the 2nd international conference "Neograeca medii aevi". Offprint from the vol. 1. Venice: Crete University Press, 325-342.

Mackridge, P. H. 1993: An editorial problem in Medieval Greek texts: the position of the object clitic pronoun in the Escorial "Digenes Acrites". In: navayiraxaKn^ N. (етд.). Apxsq тцд NeoeXX^viK^q Xoyoxeyyiaq. Пракпка тои Sevzepov SieOvovq ouveSpiov "Neograeca medii aevi". Avaxuno and xov А' тодо. Bevexia: Пауепюхпцгаке^ £к5ос£Ц Kp^xn^, 325-342.

Mackridge, P. H. 1996: The Medieval Greek infinitive in the light of modern dialectal evidence. In: Costantinides, C. N., Panagiotakis, N., Jeffreys, E. M., Angelou, A. D. (eds.). Ф1Ш1цу. Studies in Honour of Robert Browning. Venice: Instituto Ellenico, 191-204. (Istituto Ellenico di Studi Bizantini e Postbizantini di Venezia. Bibliotheke. Vol. 17).

Mertyris, D. 2014: The loss of the genitive in Greek. A diachronic and dialectological analysis. Doctorate of Philosophy. Dissertation submitted in total fulfillment for the degree of Doctorate of Philosophy. La Trobe, Linguistic program. Melbourne.

Mertyris, D., Kisilier, M. 2017: [Genitive in the dialect of Mariupol: perseverance and loss]. Studies in Greek Linguistics 37, 465-476.

Mepxupn^, A., Kioikep, M. 2017: H yeviKq cxn дарюипоАшкп SiaXeKxo: Siaxqpnan Kai ana^aa. MeXszeq yia v^v ЕАХщкц yXrnaaa 37, 465-476.

Miseska Tomic, O. 2008: An integrated areal-typological approach. Local convergence of morphosyntactic features in the Balkan Sprachbund. In: Muysken, P. (ed.). From linguistic areas to areal linguistics. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 181-219. (Abraham, W., Noonan, M. (eds.). Studies in Language Companion Series. Vol. 90).

Nicholas, N. 2022: The shift from enclisis to proclisis in older Tsakonian. In: Kisilier, M. (ed.). MGDLT9. Proceedings of the 9th international conference on Modern Greek dialects and linguistic theory. Leonidio, 4-6 June 2021. Leonidio: Tsakonian Archives, 85-109. (Ralli, A., Joseph, B. D., Janse, M. (eds.). Modern Greek dialects and linguistic theory (MGDLT)).

Oikonomidis, D. I. 1958: Grammatike tes Ellenikes dialektou tou Pontou [Grammar of the Greek dialect of Pontos]. Athens: Academy of Athens. (Lexicographic bulletin. Supplement 1).

OÎKOVO^iSnç, А. И. 1958: Граццаикц ztfç 'EÂÀtfviKtfç SiaXéKTov roß Шути. 'Ev Âôrçvaiç: ÄKaSn^ia Äönvöv. (Ле^коурафгкот SeXxiov. Парартпца 1).

Palladio. 1985: La storia Lausiaca. Introduzione di Ch. Mohrmann. Testo critico e commento a cura di G. J. M. Bartelink. Traduzione di M. Barchiesi. Milano: Fondazioe Lorenzo Valla.

Pappas, P. A. 2001: Weak object pronoun placement in Later Medieval and Early Modern Greek. Doctoral dissertation. The Ohio State University. Ohio.

Pappas, P. A. 2004: Variation and morphosyntactic change in Greek. from clitics to affixes. Hampshire, New York: Palgrave McMillan.

Pavlidou, Th.-S. 2011: The corpus of spoken greek. <http://corpus-ins.lit.auth.gr/corpus/index.html>, accessed 08.02.2023.

Pescarini, D. 2021: Romance object clitics: microvariation and linguistic change. Oxford: Oxford University Press. (Oxford studies in in diachronic and historical linguistics).

Philippaki-Warburton, I. 1985: Word order in Modern Greek. Transactions of the philological society 83. 1, 113-143.

Philippaki-Warburton, I., Varlokosta, S., Georgiafentis, M., Kotzoglou, G. 2002: On the status of 'clitics' and their 'doubles' in Greek. Reading Working Papers in Linguistics 6, 57-84.

Ralli, A. 2006: Syntactic and morphosyntactic dialectal phenomena in Modern Greek: the state of the art. Journal of Greek Linguistics 7, 121-159.

Revithiadou, A., Spyropoulos, V. 2008: Greek object clitic pronouns: A typological survey of their grammatical properties. STUF (Sprachtypologie und Universalienforshung) — Language typology and universals 61. 1, 39-53.

Rohlfs, G. 1977: Grammatica storica dei dialetti italogreci (Calabria, Salento). Trad. S. Sicuro. Nuova edizione interamente rielaborata ed aggiornata. München: C. H. Bech'sche Verlagsbuchhandlung.

Rollo, A. 1989: L'uso dell'enclisi nel Greco Volgare dal XII al XVII secolo e la legge Tobler-Mussafia. Italoellinikà 2, 135-146.

Sandfeld, K. 1930: Linguistique balkanique. Problèmes et résultats. Paris: Librairie ancienne honoré Champion. (Collection linguistique publiée par la Société Linguistique de Paris. T. XXXI).

Sitaridou, I. 2014: The Romeyka infinitive: continuity, contact and change in the Hellenic varieties of Pontus. Diachronica 31. 1, 23-73.

Sobolev, A. N.: 2011: [Antibalkanisms]. Juznoslovenski filolog LXVII, 185-195.

Соболев, А. Н. 2011: Антибалканизмы. Jужнословенски филолог LXVII, 185-195.

Spiro A. 2015: The Modern Greek dialects of Albania — A general description and classification. In: Babanov, A., Bogdanova-Begtaryan, N., Bugaeva, L., Virolaynen, M., Zakharov, V., Med, N., Menshikova, Y., Monakhov, S., Sobolev, A., Shamina, E.,

Khohlova, M. (eds.). 43rd Philological conference, St. Petersburg. 11-16 March 2014. Selected articles. St. Petersburg: St. Petersburg State University, 396-417.

Striano Corrochano, A. 1989: El dialecto laconio. Gramática y estudio dialectal. Universidad Autó noma de Madrid, Departamento de Filología Clásica. Facultad de Filosofía y Letras. Madrid.

Thavoris, A. I. 1977: [Morphological peculiarities of several idioms in Western Macedonia]. In: 1st symposium for Northern Greek linguistics. Thessaloniki: Society for Macedonian Studies, 75-95.

0аРюр^, A. I. 1977: МорфоХоу1кй ^epiKÓv i5ira^áxrav xn? SUXIK^^ MaKeSovía?. Exo: А' Ещж0ою rXmaaoXoyíaq тои BopeioeXXaSiKoú X^pov, 28-30 AnpiXíou 1976. ©eccalovÍKn: Exaipeía MaKe5oviKÓv Enou5óv, 75-95.

Tsakali, V., Anagnostopoulou, E. 2008: Rethinking the clitic doubling parameter. The inverse correlation between clitic doubling and participle agreement. In: Kallulli, D., Tasmowski, L. (eds.). Clitic doubling in the Balkan languages. Amsterdam; Philadelphia: John Benjamins Publishing Company, 321-357. (Linguistik aktuell / Linguistics today. Vol. 130).

Van Rooy, R. 2020: Language or dialect? The history of a conceptual pair. Oxford: Oxford University Press.

Westbury, J. 2016: Left Dislocation: a typological overview. Stellenbosch Papers in Linguistics Plus 50, 21-45.

Zaliznyak, A. A. 2004: "Slovo o polku Igoreve'Wzgliad lingüista ["The Lay of the Warfare waged by Igor". A linguist's view]. Moscow: LRC Publishing.

Зализняк, А. А. 2004: «Слово о полку Игореве». Взгляд лингвиста. М.: Языки славянской культуры.

Zimmerling, A. V. 2016: [Linear-accent grammars and thetic sentences in Russian]. In: Zimmerling, A. V., Lyutikova, E. A. (eds.). Arkhitek-tura klauzy v parametricheskikh modeliakh: sintaksis, informatsion-naia struktura, poriadok slov [Clause architecture in the parametric models: syntax, information structure, word order]. Moscow: LRC Publishing, 76-103. (Studia Philologica).

Циммерлинг, А. В. 2016: Линейно-акцентная грамматика и коммуникативно нерасчлененные предложения в русском языке. В сб.: Циммерлинг, А. В., Лютикова, Е. А. (ред.).

Архитектура клаузы в параметрических моделях: синтаксис, информационная структура, порядок слов. М.: Языки славянской культуры, 76-103. (Studia Philologica).