О концепции красоты и проблеме изобразительности в ареале исламской культуры Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

УДК 18:297

О КОНЦЕПЦИИ КРАСОТЫ И ПРОБЛЕМЕ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНОСТИ В АРЕАЛЕ

ИСЛАМСКОЙ КУЛЬТУРЫ

Тахир Челикбаг

В данной статье рассматриваются проблемы формирования исламской концепции красоты, особенности исламского искусства в различные исторические периоды с первых веков ислама.

Современная теория изобразительного искусства миниатюры отображается как важное знание методов описания опытного образца и информации картины в формальной описательности. Это исследование содержит методологию их освоения в образовательном процессе, которое во-первых представляет очевидный интерес для системы современного художественного образования. Во-вторых, это является представляющим интерес для художников, которые пытаются понять то, что случается в современном искусстве найти их положение на сущности его сложного и все еще готовые продолжать поиски в этом направлении.

Ключевые слова: искусство, миниатюра, эстетика мусульманского искусства, книжная иллюстрация, книжная миниатюра.

Tahir Chelikbash The evolution of the views on the formation of the islamic beauty conception in the first centuries of

Islam.

In this article are considered problems of formation of the islamic beauty conception, the peculiarities of Islamic art in various historical periods since the first centuries of Islam.

For the modern fine-art theory of miniature appears as an important knowledge of the methods of describing prototype and information of the picture in formal descriptiveness. It contains the methodology of their mastering in the educational process, which is of obvious interest for the system of the modern artistic education in the first place. Secondly, it is of interest for the artists who try to understand what is happening in the modern art and to find their position on the essence of its complicated and still continuing searches.

Key-words: art, a miniature, an aesthetics of Muslim art, a book illustration, a book miniature.

Одной из важнейших задач искусствоведения, и в частности, изучения миниатюрной живописи, является выявление идеологического и эстетического фона, который был основой идеала красоты для художника и любителя искусства, того идеала, который они воплощали или видели в миниатюрах. Чем же является восточная миниатюра и каков ее вклад в концепцию красоты, в общечеловеческий идеал красоты.

Говоря о живописи, мы, как уже упоминалось выше, имеем в виду миниатюру. Единственный вид искусства, дающий возможность представить его эволюцию от зарождения и по всему ареалу мусульманского мира - это миниатюра в виде книжной иллюстрации. Из путевых заметок европейских путешественников мы узнаем о том, что настенные росписи уже с самого зарождения Ислама были широко распространены в периоды Омейадов, Аббасидов, в Фатимидском Египте, в Иране, Азербайджане, Турции, Северной Индии. И не только во дворцах халифов и шахов, но и в домах крупных вельмож, хотя на сегодня сохранились очень мало образцов.

В классический период развития средневекового искусства не было перспективы и светотени в европейском понимании этого термина. И, напротив, в исламском регионе в конце XVII в. возникает тенденция к использованию законов перспективы и светотени на западный манер, и это в то время, когда эстетика книжной миниатюры сложилась окончательно. Это, однако, не помогло отторгнуть чуждые восточной миниатюре законы перспективы и моделирования предметов.

Если постановку проблемы эстетики мусульманского искусства сформулировать в точном объеме, то следует задаться вопросом - во всех ли своих проявлениях это искусство является мусульманским? Так как для искусства недостаточно того, чтобы эти произведения создавались мусульманскими мастерами в мусульманских странах. Так и в Европе никто не назовет живопись “христианской”, даже если и художник - христианин, а произведение выдержано в нормах христианской иконографии. Скорее говорят о средневековой, ренессансной, классицистической, романтической живописи, или живописи итальянской, французской, фламандской, и каждое из этих понятий предполагает свой идеал красоты. И даже если художник - атеист, его произведение сразу же отличишь от произведения, написанного в рамках традиционного религиозного канона буддийского или ведического, китайского или индийского.

Нас же волнует вопрос, можно ли назвать мусульманскими различные проявления изобразительного искусства в странах Ислама? Имеет ли прочные связи с религией и философией Ислама их эстетика? Ислам и философские концепции, связанные с ним, проникли во все

сообщества широчайшего географического ареала от Испании до Индии, границ Китая, и она, будь то сознательно или бессознательно, предлагала видение мира, именно мусульманского типа, многим народам с самой различной судьбой и художественным темпераментом. Можно ли утверждать, что искусство данного ареала, и в частности миниатюра, проявляет себя именно в рамках мусульманского видения мира и человека в нем, или же мы имеем дело с арабской, иранской, турецкой, индийской миниатюрой.

В освещении данного вопроса не было однозначного представления в среде искусствоведов и историков искусства. Последнее отражалось и в заголовках таких книг, как “Живопись в Исламе” Т. Арнолда, “Исламское искусство” (Э. Кюнель), “Мухаммеданское искусство” (М. Диманд), “Ислам и мусульманское искусство” (Г. Вьет), или же противоположное: “Арабская живопись” (Р. Этингаузен, “Персидская живопись” (Б. Грей) и др. (См. Библиографию).

Лишь Л. Массиньон и Р. А. Никольсон, как нам кажется, пошли по правильному пути и представили данную проблему, учитывая единство философского и эстетического начал в произведениях искусства исламского мира. Важнейшей задачей искусствоведения, возможно, является обнаружение и установление закономерностей в связях между живописью, философией и религией, как в ортодоксальной форме последней, так и в эзотерическом, мистическом Исламе. Особенно эта связь сказалась на искусстве Ислама в эпоху его расцвета. Чрезвычайно интересным было бы внимательное исследование изменений эстетических законов в развитии искусства миниатюры в различные периоды в отдельных регионах исламского мира, и исходя из этого попытаться определить, что же восхищало и привлекало тонкого знатока и любителя живописи. Разумеется, кроме религиозных и философских, были и другие факторы - исторический, этнический, социальный, влияющие на формирование и развитие искусства Ислам, вне знания которых невозможно понять и оценить значимость искусства исламской миниатюры в контексте всемирной истории искусств. Что касается других сфер культуры, в частности, поэзии, некоторые ученые, в частности, Л. Массиньон и Р. А. Никольсон, ставили и решали задачу комплексного анализа произведений духовной культуры, их формирования и развития. Именно этим ученым принадлежит первая попытка постановки этой глобальной проблемы. Отчасти, по вопросу высказывались также и Э. де Лорей, Л. Биньон, Г. Вьет, но их освещение проблемы было скорее на уровне интуитивном, и основано на личном восприятии и впечатлениях, об отдельных гранях проблемы. (См. Библиографию).

Тем не менее, и по сей день, существует насущная проблема искусствоведения -определить конкретные связи между изобразительным искусством, философией и религией, определить ортодоксальность или эзотеризм, или же мистицизм концепций периода расцвета искусства миниатюры. Определение этих главных религиозно-философских постулатов исламского искусства связано с проблемой красоты в целом и в частности в миниатюрной живописи. Исследование специфики идеала красоты различных эпох и конфессиональных представлений помогли бы нам выявить те неотъемлемые черты вневременной вечной красоты, которая заложена в искусстве миниатюры и приводит в восхищение плененного ею просвещенного знатока искусства, независимо от его этнической, конфессиональной принадлежности, социального положения, личных вкусов и господствующих в его время личных вкусов.

Связь живописи с религией и философией следует искать не только и не столько в сюжетах, сколько в формах, в композиции, в отсутствии объемности и иной концепции перспективы, в структурировании пространства, в изображении человека, пейзажа, животных, во всех деталях и особенно в пластике. Они и составляют основу глубинной жизни произведения искусства.

К этой совокупности можно прибавить и проблему запрета изобразительности в исламском мире, на которую при обилии исследований по этой теме еще не получило однозначной интерпретации. Известно, что в настоящее время признанные художники Востока в основном работают в различных стилях западного искусства, от академического до авангардного.

В отличие от искусства XX века в традиционном мусульманском искусстве вплоть до конца 19 века отсутствовала подобная картина. Тем не менее, при всей строгости и определенности эстетического канона в исламском мире существует очевидное родство главной концепции искусства Ислама, которая объединяет искусство всех эпох, рас, национальностей

ареала.

Именно эта главная концепция и отличает все создания исламского искусства от современных им произведений византийского, индийского, дальневосточного и западноевропейского искусства, что определяет их необычность и по сей день сложность для восприятия западного зрителя.

Что же это за узы, связывающие воедино сквозь многие века художественное восприятие представителей различных рас, социумов и языковых сфер в течение многих веков, несмотря на столькие потрясения, войны, смены династий, смены различных толков религиозного учения.

В связи с изложенным хотелось бы еще раз вернуться к неоднозначно интерпретируемой в научной литературе проблеме, решение которой по настоящее время не нашло окончательного решения. В самом деле, многие авторы довольствуются тем, что констатируют факт запрета изображения с одной стороны и существования и великолепного развития живописи, в том числе изображения человека в самых различных регионах исламского мира с другой. Мы уже давно привыкли к этому противоречию и уже не ищем способа его разрешить и объяснить. Говорят, что любовь к искусству книги, каллиграфии и живописи, к прекрасным предметам роскоши и заставили носителей исламской культуры переступить через эти запреты, как и через многие другие.

Противоречивость освещения изложенной проблемы в искусствоведении может ориентировать и на признание тезиса о том, что произведение искусства, нарушившие канон о запрете изображения не являются мусульманскими, ибо они были созданы вопреки традициям и устоям Ислама. Это также влечет за собой вывод о том, что знатные меценаты и любители искусства из-за своей любви к нему пренебрегали религиозными и философскими канонами.

Следует отметить, что долгое время ни эта проблема существования изобразительного искусства, ни проблема концепций, на которых она базировалась, ни проблема условных ограничений, которые эта концепция влекла за собой, и многие другие, углубленно не изучались. И только тогда, когда исследователь поставит перед собой цель изучить соотношения форм, основные композиционные схемы и структуры, условности цвета, т.е. все частные вопросы концепции красоты как эстетической категории, а также их соотношение с мусульманским видением мира, появляется возможность увидеть, что искусство находится в согласии с религией и философией, и исследователь может осознанно избрать направление для своих поиска ответа на указанное противоречие, то есть понять эти два взаимоисключающих явления: «запрет

изображения человека» и великолепное развитие изобразительного искусства - фрески, миниатюры и изображения на предметах декоративно-прикладного искусства, включающие и изображения человека.

Главною целью в настоящей статье является освещение эволюции концепции красоты в ареале Ислама и раскрывается она путем аргументации существования определенных концепций форм, их соотношений, схемы композиций, концепции цветового решения, условности развития пространства и времени в произведении, которые соответствуют исламскому видению мира. Эта концепция красоты присутствует во всех почти без исключения произведениях искусства мусульманской миниатюры различных эпох. Подобный подход позволил бы нам вычленить те черты, которые не являются органичной частью исламской эстетики; эти черты не столь характерны и незначительны.

Идя по этому пути, мы смогли бы проникнуть в суть отраженной в миниатюре эстетики Ислама, которая существует многие века, и равно понятна и создателям ее и ценителям.

Одной из центральных проблем искусства Ислама, как было отмечено выше, является проблема запрета изображения. Поначалу проблема эта кажется надуманной. Ведь в Коране нигде нет прямого запрета. Первые два века Ислама изображения живых существ и людей были на коврах, тканях, перстнях. Правда, традиционалисты строго их осуждали, но в домах некоторых жителей Медины, в частности, правителя города в 50-е гг. Х. Марваля ибн аль-Хакама, или же казначея халифа Омара, Йасара ибн Номайра стены были украшены изображениями, а курильница для благовоний самого халифа Омара - изображениями людей. В Омейадский же период дворцы правителей украшали мозаика, фрески и даже статуи.

Основных хадисов с запретами всего четыре. Их, эти запреты, можно вкратце сформулировать так:

1. Проклятье поклоняющимся могилам и изображениям пророков и святых.

2. Проклятье художникам, рисующим изображение, которые в День Страшного Суда не смогут вдохнуть в них жизнь.

3. Запрет на изображение на коврах и тканях, и другие.

Всеобщее мнение, согласно которому пророк запрещал искусство - заблуждение. В первом пункте предается проклятию идолопоклонничество, во втором же - гордыня художника, т.е. в первом - не форма; и во втором - не само искусство.

Навави в XIII веке выступал против всякого изображения, отбрасывающего тень. Между тем, текст Навави, произведенный у АтоЫ’а (рр. 9-10) мы считаем целесообразным воспроизвести полностью, чтобы ощутить состояние умов традиционалистов. “Важные представители нашей школы, а также и других, считают что изображение в живописи (в искусстве) всякого живого существа строго запрещено и является одним из тягчайших грехов, потому, что влечет одно из перечисленных выше наказаний, как указано наших традициях, будь то на предмете домашнего пользования или нет. Изготовление их во всех случаях запрещено (при всех обстоятельствах), потому, что оно влечет соперничество с творческой (созидательной) деятельностью Аллаха, во всех случаях, будь то изображение на платье, ковре, монете, золоте, серебре, меди, на блюде, на стене; с другой стороны, изображение дерева, верблюжьего седла или другого неживого предмета не запрещено. Таково решение, касающееся собственно изготовления их. Также, запрещено пользоваться любым предметом, на котором изображено живое существо, будь он повешен на стене, или носится как одежда или головной убор, или находится на любом другом предмете домашнего пользования. Но если это ковер, который топчут ногами, или подушка, постель или еще что-либо подобное, тогда это не запрещено. Мешает ли это или нет вхождению в дом Божьих ангелов, это уже другой вопрос. И во всем этом нет разницы между тем, что отбрасывает тень, а что - нет. Таково решение нашей школы по этому вопросу, а также большинство сподвижников Пророка и их непосредственные последователи и ученые следующих поколений приняли его. Это также мнение Таури, Малика, Абу Халифа и других. Некоторые поздние авторитеты в религиозном учении пытаются отнести этот запрет лишь к предметам, отбрасывающим тень, и не видят ничего плохого в тех, которые не дают теней. Но это в корне неверное мнение, так как занавесь, которую пророк запретил, была осуждена, с чем согласен каждый, а между тем изображение на ней не отбрасывало тени; представители других традиций также не делают различия между изображениями. Аль-Зухри считает, что запрет относится ко всем изображениям вообще, находятся ли они у вода в дом, или на одежде, висит ли оно на стене, на ковре, домашнего назначения или нет, что ясно изложено в традиционном учении”.

Что касается искусства, то здесь основными были два вида запрета:

1. Ангелы не войдут в дом, где находятся собаки и изображения (“тимтал”);

2. В Судный день самая страшная кара постигнет художников, которые создавали подобия Божьих творений: Он скажет тогда: “Дайте им жизнь!”

Некоторые исследователи читают этот тезис логическим развитием коранического текста, развитием мысли, небуквально выраженной в Коране, считают это как бы расширением мысли пророка.

Однако такая формулировка - “расширение ”, основана на букве, но убивает дух этой мысли. В то же время, этот запрет распространялся как в суннитских, так и в шиитских землях, что видно уже из сообщения Шардена 17 века.

При том, на фоне всех этих запретов живопись великолепно развивалась вначале в Сиро-Месопотамии и Египте, а затем в Иране и других странах этого региона. Чем же это можно объяснить? Востоковеды и историки искусства стали искать у мусульманских теологов другие высказывания и мнения, дозволяющие живописание, и они нашли их. Миссиньон приводит юриста XIII в.: Ибн Дакик аль-Ид говорит, что этот запрет был издан в начале исламской эры с целью искоренения идолопоклонничества, но что в настоящий момент он потерял свое значение. Также Б.Фарес обнаружил текст Абу Али аль-Фаризи, знаменитого языковеда, умершего в 373/987 г. “Грешным является изображение Аллаха в телесной форме...” также два видных теолога Макли и ан-Наххас говорят о борьбе с идолопоклонничеством как главном факторе запрета (Х в). Дозволение живописи мутазилистами не является исключительным, но после гонений на это рационалистическое течение в теософии, воцаряется ашаризм.

Следует отметить, что этот запрет распространялся гораздо шире, чем только на живопись. Его надо рассматривать в контексте других запретов, выдвинутых традиционалистами и направлены эти запреты против проявлений роскоши, против излишеств, словом, против всего, без чего скромный набожный человек может обойтись. Это прежде всего относится к ибн Ханбалу (+855), в хадисе которого, отражающем его позицию честного человека, запрет распространяется помимо изображений и на дорогостоящие кожи животных, шелка, золотые украшения; по-видимому, собаки запрещены по той же причине, т.к. они входят в категорию “объектов роскоши”, - ведь в доме держат собак дорогих пород. Некоторые накладывали даже запрет на вход в дом с богатым украшением, а также запрещали покрывать поверхность камня и кирпича декором.

Подобного рода запреты на все предметы роскоши во имя спасения верующего дабы ничто не отвлекало его от возвышенных мыслей, являются аскетическим откликом, эхом отзывающимся, в противопоставление невероятной роскоши омейадских и еще более аббасидских халифов.

В то время, как четыре первых халифа не злоупотребляли своим привилегированным положением и жили в благородной бедности и простоте, согласно их великому учителю, последующие халифы были целиком поглощены наслаждением земными благами. Истинно верующие люди, видя всю гибельность и греховность этого образа жизни, будучи современниками Пророка, отдалились от общества и замкнулись в отшельничестве, выразили таким образом свой протест против взяточничества и безнравственности. Они не боялись осуждения и проклятья, открыто их высказывали сильным мира сего, категорически выступали против сооружения мавзолеев, особенно возведения куполов, против надписей на могильных камнях, даже против общественных бань, а также суеверий и предрассудков доисламского времени, как посещение женщинами кладбищ во время похорон и плача по покойнику.

Все это свидетельствует о том, что запрет изображения не был самоцелью, а частью этой компании по борьбе за духовное возвышение мусульманина. Большая мечеть в Дамаске и Купол Скалы в Иерусалиме были украшены и растительными мотивами, и пейзажами с элементами архитектуры, хотя это и считается роскошью. Запрещалось лишь изображение живых существ, значит, дело было не только в роскоши.

Вероучение и философская мысль Ислама не стали бы столь мощными и совершенными, если бы не эта напряженная борьба мистических учений и философских идей, которых был озаменован период с VIII по X века; вся эта борьба с еретическими течениями - признак жизненности и силы религии - все эти большие идеи и мысли, составляющие славу одного из величайших периодов истории Ислама.

И если бы в основе этого запрета не лежала бы столь важная и глубокая мысль, а вовсе не поверхностное, узкое и буквальное понимание его, он, этот запрет, не набрал бы столь стремительно подобную силу и не сохранился бы и по сей день в исламском обществе, ведь и по сей день эта борьба не стихает ни внутри исламского общества, ни вовне.

Литература

1Массиньон Л. Методы художественного выражения у мусульманских народов.- В сб.: Арабская средневековая культура и литература. - М.: Наука, 1978.- С. 89-112.

2Мехти Н. Средневековая мусульманская культура: эстетика проявленного и философия сокрытого. - Баку: Ганун,1996.

3.Рзакулизаде С. Пантеизм в Азербайджане в 10-13 веках. - Баку:Элм, 1982.

4.Сагадеев А.В. Эстетические взгляды арабов эпохи Средневековья.- В кн.: “Очерки эстетических учений”. - М.:Наука, 1963.- С. 318-334.

5. Ardalan N., Bakhtiar L. The Sense of Unity. - London,1975.

6.Arnold T. Painting in Islam. -Oxford, 1928. II edition: Tokyo,1965.

7Bynion L. Wilkinson J.V.S., Gray B. Persian miniature painting.- Oxford, 1933.

8.DimandM.S. A Handbook of Muhammadan Art. - New-York, 1958.

9.Ettinghausen R. Arab Painting.- Washington.:Skira,1962.

10. Gray B. Persian Painting.- Geneve: Skira, 1961.

11. Kuhnel E. Miniaturmalerei im Islamishen Orient,Berlin, 1922.

12. Lorey de, E. L’Ecole de Tabriz: l’Islam aux prises aveс la Chine. - Revue des Art Asiatiques, v.

IX, 1935, pp. 27-39.

13. Massignon L. The origins of the transformation of Persian iconography by Islamic Theology.-in SPA, v. V, chapter 49,pp. 1928-1936.

14. Nickolson R.A. Studies in Islamic Mysticism. -Cambridge, 1921.

15. Shimmel A. A mystical Dimensions of Islam.- London,1975.

16. Shimmel A. A calligraphy and Islamic Culture.- London, 1984.

17. Viet G. Une Collection de Fayences iraniennes. Caire, 1941.