CC BY
17
бедевой активно разрабатывается понятие семантического расстояния между языковыми единицами, которое «задается не просто констатацией предметов или явлений в пределах личной сферы говорящего, а отношениями и переживаниями, которые они вызывают». Оно «имеет иное качественное содержание, нежели линейные показатели». При этом сходство трактуется как «функция расстояния между репрезентациями в психологическом пространстве» и зависит как от качеств и свойств сравниваемых объектов, так и от характеристик самого субъекта [3, с. 88, 148]. Неудивительно, что не может существовать единого понятия расстояния для разных людей. Мы считаем уместным экстраполировать данное определение и на единицы, отличные от языковых, так как и они могут рассматриваться как средство доступа к некоторым глубинным репрезентациям предметов и явлений в сознании и выхода на образ мира.
На основе сказанного выше можно сделать вывод о том, что теория концептуальной интеграции представляется одним из эффективных вариантов для описания процессов восприятия креолизованного текста. В структуре такого текста можно наблюдать взаимодействие множества семиотически негомогенных элементов, находящихся в тесной взаимосвязи и являющихся смыслообразующими. Поиск «общих точек» в элементах КТ, позволяющий раскрыть
взаимосвязь между ними, происходит в акте прокси-мации.
Литература
1. Залевская, А.А. Введение в психолингвистику / А.А. Залевская. - М., 1999.
2. Залевская, А.А. Текст и его понимание: монография / А.А. Залевская. - Тверь, 2001.
3. Лебедева, С.В. Близость значения слов в индивидуальном сознании: дис. ... д-ра филол. наук / С.В. Лебедева. - Тверь, 2002.
4. Мечковская, Н.Б. Семиотика: Язык. Природа. Культура: Курс лекций: учеб. пособие для студ. филол., лингв. и переводовед. фак. вузов / Н.Б. Мечковская. - М., 2004.
5. Сазонова, Т.Ю. Моделирование процессов идентификации слова человеком: психолингвистический подход: монография / Т.Ю. Сазонова. - Тверь, 2000.
6. Сорокин, Ю.А. Креолизованные тексты и их коммуникативная функция / Ю.А. Сорокин, Е.Ф. Тарасов. - М., 1990.
7. Fauconnier, G. Rethinking Metaphor / G. Fauconnier, M. Turner // In Ray Gibbs, ed., Cambridge Handbook of Metaphor and Thought. - Cambridge University Press, 2006.
8. Fauconnier, G. Conceptual Integration Networks / G. Fauconnier, M. Turner // Cognitive Science. - 1998. - № 22 (2). - Р. 133-187.
9. Hebert, L. Tools for Text and Image Analysis: аn Introduction to Applied Semiotics / L. Hebert; translated from French by J. Tabler, 2005.
УДК 803.0
Н.В. Нечаева
Научный руководитель: кандидат филологических наук, профессор И.П. Савицкий
О КОММУНИКАТИВНЫХ И СОДЕРЖАТЕЛЬНЫХ ХАРАКТЕРИСТИКАХ ТЕКСТА ТИПА «ПРАВИЛА ВНУТРЕННЕГО РАСПОРЯДКА» (на материале немецкого языка)
В статье рассматриваются некоторые коммуникативные и содержательные характеристики особого типа текста, который как элемент институционального дискурса в немецком социуме получил обозначение "Hausordnung".
Тип текста, институциональный дискурс, коммуникативные характеристики, содержательные характеристики, правила внутреннего распорядка.
The article considers some communicative and substantial characteristics of a special type of text which as the element of an institutional discourse in German society has received a designation "Hausordnung".
Text type, institutional discourse, communicative characteristics, substantial characteristics, regulations.
В настоящее время в лингвистической литературе широко используется термин «институциональный дискурс», который определяется как «специализированная клишированная разновидность общения между людьми, которые могут не знать друг друга, но должны общаться в соответствии с нормами данного социума» [1, с. 2].
Применительно к современному социуму В.И. Карасик выделяет следующие типы институционального дискурса: политический, административный, юридический, военный, педагогический, религиозный, мистический, медицинский, деловой, рек-
ламный, спортивный, научный и массово-информационный [1, с. 2].
Предметом настоящей статьи являются некоторые характеристики особого типа текста, который как элемент институционального дискурса в немецком социуме получил обозначение "Hausordnung". В русском языке данному типу текста соответствует ряд обозначений - «правила внутреннего распорядка», «режим», «правила проживания». Выступая в качестве непосредственных регуляторов поведения и выразителей норм порядка в общественных местах ФРГ, эти тексты представляются в качестве примера
реализации административного типа институционального дискурса.
Существуют определенные критерии, по которым может быть идентифицирован тот или иной вид институционального дискурса. К ним принято относить:
а) статусно-ролевые характеристики участников общения,
б) степень самовыражения говорящего/пишущего,
в) цель общения,
г) прототипное место общения [1, с. 3].
Так, с позиций отношений между участниками коммуникации В.И. Карасик противопоставляет личностно-ориентированное и статусно-ориентированное общение. «Личностно-ориентированное общение имеет место в тех случаях, если хорошо известен собеседник, если важно не только передать некоторую информацию или оказать определенное воздействие, но и попытаться понять внутренний мир адресата. Адресат в таком общении интересует нас во всей полноте своих характеристик. В случае статусно-ориентированного общения коммуниканты реализуют себя только в ограниченном наборе ролевых характеристик, выступая в качестве представителей определенных групп людей (начальник и подчиненный, клиент, пациент, пассажир, прихожанин, ученик и т.д.)» [1, с. 15].
Следующий критерий затрагивает самовыражение говорящего/пишущего. Оно позволяет противопоставить художественно-ориентированное и обиходно-ориентированное общение. «В первом случае мотивом общения является потребность раскрыть себя. Однако художественно-ориентированное общение может пересекаться с личностно-ориентиро-ванным общением, поскольку в творчестве происходит наибольшее самораскрытие личности. Что же касается обиходно-ориентированного общения, оно направлено на удовлетворение практических потребностей говорящего и представляет собой разновидность действия, которое перформативно по своей сущности и поэтому стремится к наиболее экономному-стандартному (и в значительной степени клишированному) выражению» [1, с. 6].
Основываясь на представленных критериях, мы проанализировали корпус текстов «Правила внутреннего распорядка» (далее ПВР) общим объемом в 100 единиц (текстов).
Проведенный анализ показал, что ПВР могут быть определены как тексты-порождения административного типа институционального дискурса и характеризоваться следующими показателями:
1) статусно-ориентированным отношением между коммуникантами (автором и адресатом текста), которые выступают в качестве представителей определенных групп людей (администрация, клиент, пациент, пассажир, пастер, прихожанин и т.д.) и в большинстве случаев не знакомы лично;
2) обиходно-ориентированным общением, которое направлено на эффективное удовлетворение практических потребностей автора текста. С этим связано стремление к наиболее экономному, однозначному, стандартному (в значительной степени клишированному) выражению мыслей;
3) единой целью коммуникации - создание, сохранение и поддержание порядка (упорядоченного состояния) в заведениях разного типа;
4) прототипическим местом общения. По последнему показателю ПВР могут быть разделены на следующие основные типы:
1. Места общественного проживания:
1.1. Места постоянного проживания собственников квартир в многоквартирных домах (25 текстов);
1.2. Места временного проживания;
1.2.1. Квартиры, сдаваемые в аренду (8 текстов);
1.2.2. Отели, пансионаты, базы отдыха (3 текста);
1.2.3. Студенческие общежития (2 текста);
1.2.4. Дома престарелых (7 текстов);
2. Общественные воспитательно-образовательные и научно-образовательные учреждения (32 текста):
2.1. Детские сады (11 текстов);
2.2. Школы (8 текстов);
2.3. Университеты (6 текстов);
2.4. Библиотеки (7 текстов);
3. Общественные заведения культурно-развлекательного характера (14 текстов):
3.1. Театры (2 текста);
3.2. Музеи (2 текста);
3.3. Кинотеатры (2 текста);
3.4. Молодежные центры (4 текста);
3.5. Парки отдыха (2 текста);
3.6. Дискотеки (2 текста);
4. Общественные заведения спортивно-оздоровительного характера (14 текстов):
4.1. Бассейны (6 текстов);
4.2. Сауны (4 текста);
4.3. Спортивные залы (4 текста);
5. Общественные транспортные центры и средства (5 текстов):
5.1. Аэропорты (2 текста);
5.2. Вокзалы (1 текст);
5.3. Автомобильные парковки (1 текст);
5.4. Городской транспорт (1 текст);
6. Общественные медицинские учреждения (4 текста):
6.1. Городские общественные больницы (2 текста);
6.2. Наркодиспансеры (1 текст);
6.3. Клиника (1 текст);
7. Общественные религиозные организации (церкви) (2 текста);
8. Общественные торговые центры (2 текста);
9. Общественные места захоронения (2 текста).
Представленные тексты характеризуются также
определенным типовым набором структурно-содержательных элементов. Так, в большинстве ПВР (в 76 текстах из 100) присутствует такой содержательный элемент, как вступление. В этой части автор обращается к адресату или приветствует его. Контакто-устанавливающие содержательные элементы встречаются в ПВР в таких прототипических местах, как бассейн, отель, магазин и т.д., где предполагаемые реципиенты выступают в роли потенциальных клиентов, приносящих определенную прибыль заведениям. Употребление контактоустанавливающих эле-
ментов продиктовано в первую очередь стремлением их владельцев регулировать внутренний порядок с максимальной долей вежливости и внимания, чтобы не показаться излишне грубыми и не потерять тем самым потенциальных клиентов.
Немецкие ПВР обнаруживают политическую корректность в виде обращений: Liebe Besucherinnen und Besucher (Дорогие посетительницы и посетители), Liebe Leserinnen und Leser (Дорогие читательницы и читатели). Политкорректность в таких обращениях проявляется в подчеркивании гендерного аспекта, причем обращение к лицам женского пола ставится на первое место.
60 текстов ПВР обнаруживает дополнительный (вспомогательный) информативный содержательный элемент - автор обосновывает причину, по которой адресат должен придерживаться соответствующих предписаний, содержащихся в ПВР. В качестве причины могут выступать:
1) апелляция к действующему законодательству (17 текстов ПВР), встречающаяся чаще всего в текстах ПВР, регулирующих, например, порядок в университетах и библиотеках;
2) апелляция к основным ценностям общества (вежливость, взаимоуважение, взаимопомощь, долг и т.д.), которая встречается чаще (в 43 текстах ПВР) и распространена в разного рода общественных заведениях - местах общественного проживания, воспитательно-образовательных учреждениях, общественных заведениях культурно-развлекательного характера и т.д. Упоминание основных ценностей общества призвано вызвать положительные эмоции у адресата ПВР, стимулирующие его соблюдать соответствующие предписания и придающие ПВР оттенок личностно-ориентированного общения.
За вступительной частью ПВР следует основная смысловая часть (облигаторный содержательный элемент), которая включает непосредственно предписания, правила, запреты, регулировки и присутствует во всех анализируемых текстах ПВР. В число регулировок входят:
а) призыв к действиям, направленным на создание порядка (42 текста);
б) призыв к действиям, которые могут привести к нарушению порядка (100 текстов);
в) запрет действий, направленных на нарушение порядка (100 текстов).
Как отмечает Д.И. Медведева, концепт «запрет» входит в ряд нормативных (регулятивных) концептов, которые упорядочивают жизнь общества. Для немецкого социума концепт «запрет» является центральным, он позиционируется как общественно полезное и необходимое установление, что связано с известным положением о законопослушании носителей немецкой культуры [2, с. 12].
Нами выявлено, что чаще всего регулировки (приказы и запреты), входящие в состав ПВР, направлены на поддержание тишины, чистоты, безопасности, а также на защиту окружающей среды. Они присутствуют во всех (тишина, безопасность) или в большинстве (чистота и защита окружающей среды) текстах ПВР, менее всего зависят от типа об-
щественного заведения, а следовательно, могут быть определены как основные универсальные составляющие порядка в общественных местах, поддержание которого является первостепенной задачей соответствующих ПВР.
И, наконец, заключительная часть является факультативным содержательным элементом ПВР, который, однако, присутствует в абсолютном большинстве проанализированных ПВР - в 94 текстах из 100. Эта часть содержит дополнительную информацию, такую как:
1) предупреждение о том, что влечет за собой нарушение ПВР:
- описание средств пресечения нарушений (32 текста ПВР и 26 текстов общественных знаков);
- описание потенциального результата действий, направленных на нарушение ПВР, опасное для всех участников коммуникативной ситуации (32 текста);
2) предупреждение о возможном причинении вреда здоровью и имуществу клиентов (30 текстов);
3) указание даты, с которой вступают в действие ПВР (52 текста);
4) упоминание субъекта власти (46 текстов ПВР), которое присутствует в значительном количестве ПВР. Оно, как правило, содержит безэквивалентную лексику, включая реалии, информативные в лингво-страноведческом плане. Как известно, «в соответствии с немецкими культурными нормами организация либо индивид как носитель определенной социальной роли или должности имеют право эксплицитно заявить о себе как субъекте запрета» [2, с. 10]. В исследованном корпусе фактов выявлено значительное разнообразие таких обозначений: Eigentumer (Владелец), Oberstadtdirektor (Глава городской администрации), Präsident der Universität (Президент университета), Hausmeister (Управляющий домом), Wohnungsgenossenschaft (Жилищный кооператив) и др.
Итак, тип текста «Правила внутреннего распорядка», принятые в общественных заведениях ФРГ, рассмотрен нами в качестве примера реализации административного типа институционального дискурса. Проведенный анализ показал, что отличительными особенностями ПВР являются статусно-ориентированное отношение между коммуникантами, обиходно-ориентированное общение между ними, направленное на достижение цели автора текста -создание и поддержание порядка в прототипичес-ком месте общения - общественных учреждениях ФРГ. Тексты, регулирующие порядок, сопровождают граждан ФРГ повсюду - начиная от детской площадки и заканчивая местами захоронения.
Содержательная часть ПВР достаточно стандартизирована и включает в себя один основной и два дополнительных элемента - введение, основную часть и заключение. Основная часть включает базовую информацию - действия, которые следует совершать или, напротив, запрещены (и то и другое в целях поддержания порядка). В качестве дополнительной содержательной информации чаще всего выступает указание на причину необходимости поддержания порядка в общественном месте, средствах пресечения нарушения порядка, информация об ав-
торе текста, дате и месте выпуска ПВР. Кроме того, исследование их содержательной стороны позволило выявить основные универсальные составляющие порядка в общественных местах ФРГ: тишина, порядок, чистота, безопасность, защита окружающей среды.
Литература
1. Карасик, В.И. О категориях / В.И. Карасик. - Волгоград, 2006. - URL: http://homepages.tversu.ru/~ips/Jub Karas.html//
2. Медведева, Д.И. Языковая репрезентация концепта запрет в общественных знаках / Д.И. Медведева. - Ижевск, 2008.
УДК 811.111:81-119
С.В. Селин
Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор С.В. Моташкова
СЕМАНТИЧЕСКИЙ АНАЛИЗ КОНЦЕПТУАЛЬНЫХ ПРИЗНАКОВ НА ОСНОВЕ КОРПУСНЫХ ДАННЫХ (на примере концепта МАБЖ88)
В статье рассматриваются основные направления интеграции методологических подходов корпусной и когнитивной лингвистики и перспективы проведения, помимо дистрибутивного, также семантического анализа концептов на основе корпусных данных. Прототипические концептуальные признаки выявляются на примере исследования концепта MADNESS.
Корпусная лингвистика, когнитивная лингвистика, корпус, конкорданс, дистрибуция.
The article deals with the main trends of methodological integration of corpus and cognitive linguistics. The perspectives of not only distributional, but also semantic analysis of concepts on the basis of corpus data are discussed. The concept «MADNESS» serves as an example for the identification of prototypical conceptual features.
Corpus linguistics, cognitive linguistics, corpus, concordance, distribution.
Введение. Уязвимой стороной полипарадигмаль-ности когнитивной лингвистики является отсутствие непротиворечивых методов и общей теории, связывающей все ее направления в одну систему. Как следствие, основополагающие научные понятия, такие как, например, «концепт», теряют определенный онтологический статус и в научном узусе трансформируются в аксиоматические терминологические номинации. Пути решения методологических проблем достаточно часто находятся в междисциплинарном, комплексном пространстве. С одной стороны, это учет результатов исследований, выполненных в системно-структурной парадигме, но под когнитивным углом зрения, а с другой стороны, это обращение к корпусной лингвистике.
Когнитивная корпусная лингвистика сравнительно молодое научное течение, призванное объединить достижения обеих парадигм. С одной стороны, когнитивные исследования становятся более объективными, когда опираются на обширный эмпирический материал, а с другой стороны, корпусная лингвистика получает необходимую теоретическую базу, позволяющую исследовать рассматриваемые рече-языковые явления. Когнитивная лингвистика позиционирует себя на современном этапе развития как парадигма, изучающая речь (usage-based linguistics), что способствует повороту от интроспекции к корпусным исследованиям, в которых речевые явления занимают центральное место. Однако не возникает ли противоречия между аксиомами когнитивной и корпусной лингвистики? «Когнитивная лингвистика считает себя необъективистской теорией языка, в то время как использование корпусных материалов включает в себя попытку максимизировать объек-
тивные основания лингвистических описаний» [5, с. 18]. По мнению Д. Герертса и Х. Кюйкенса, решение данной проблемы будет стоять на повестке дня для будущего когнитивной лингвистики. По нашему мнению, вопрос сводится к тому, возможно ли исследование когнитивной семантики на основе корпусных данных, дающих формальное описание языковых явлений.
Мы считаем, что когнитивно-корпусные исследования обладают большим научным потенциалом, что было выявлено в работах таких ученых, как Д. Ге-рертс, С. Гронделаерс, Д. Спеелман, С. Грис, А. Стефанович, стоявших у истоков рассматриваемого направления. В отечественной лингвистике данное направление еще недостаточно освоено. В нашем исследовании мы ставим цель обосновать возможность не только дистрибутивного и квантитативного рассмотрения соответствующего лингвистического материала, но и семантического анализа, который позволит выявить концептуальные признаки, актуализированные в дискурсе.
Материал и методика исследования. Нами проведен квантитативный анализ дистрибуции репрезентантов концепта MADNESS. Для этого были использованы находящиеся в открытом доступе наиболее полные корпусы английского языка British National Corpus [BNC] и Corpus of Contemporary American English [COCA], объем которых составляет 100 миллионов и 410 миллионов слов соответственно. По нашему мнению, данные корпусы являются взаимодополняющими источниками, позволяющими наиболее полно выявить современные семантические и дистрибутивные характеристики анализируемого феномена, так как они охватывают широкий круг
