CC BY
31
От издателя
Отрадно, что статьи, опубликованные в "Иднакаре", а также книги, выходящие в Удмуртии в последние годы, и события общественно-политической жизни вызывают читательский интерес. Свидетельством тому- получаемые редакцией письма. Их авторами проделана большая работа по сбору материала и критическому анализу публикаций. Разумеется, наши авторы имеют различный уровень исторической подготовки, и предметы их исследований, ставшие поводом для полемики, могут совпадать лишь частично. Кроме того, наши корреспонденты излагают точки зрения, которым зачастую не хватает аргументации. Разумеется, редакция оставляет за собой право иметь собственное мнение по обсуждаемым вопросам. Тем не менее, мы благодарны нашим корреспондентам и отмечаем, что все, кто счёл возможным написать нам, демонстрируют не только широкую эрудицию, но и замечательные человеческие качества: патриотизм, любознательность, стремление найти истину в доброжелательной дискуссии.
Владимир Николаевич Бородовский
краевед
г.Киров
О СТАТЬЯХ В.С.ЧУРАКОВА
Я давно интересуюсь историей, в том числе- историей города Кирова. Если о возникновении русского города и его последующей истории существует обширная литература, то о том, что существовало на его месте до основания русскими Хлынова- Вятки, сведений почти нет. Поэтому я стал собирать материалы по этой теме. Если о периоде древности-раннего средневековья от времени публикаций А.А. Спицына сведений почти не прибавилось (скорее наоборот- из-за разрушения некоторых памятников и потери ряда находок часть этих сведений безвозвратно утеряна), то о периоде, предшествующем появлению русских на Вятке, благодаря работам Л.П. Гуссаковского, Л.Д. Макарова, Н.А. Лещин-ской, М.Г. Атаманова, Н. А. Шутовой и некоторых других авторов, появились дополнительные сведения. Тем не менее, дорусская история территории г. Кирова и его окрестностей изучена очень слабо. Специалистов она мало привлекает. Поэтому становится интересной каждая публикация на эту тему.
В журнале «Иднакар» № 2 за 2007г. прочитал статью Чуракова В. С. «Расселение удмуртов в Вятско- Камском регионе в X- XVI веке», а также некоторые другие статьи, и хочу высказать свое мнение и свои вопросы по поводу изложенных в журнале материалов. Все эти материалы связаны с темой, которой я интересуюсь. Сразу скажу, что я не профессиональный историк, и занимаюсь краеведением как любитель.
Итак, автор указанной статьи считает, что заселение Нижней Чепцы (район
Карино) удмуртами происходило начиная со второй половины XV века и было связано с деятельностью каринских князей. Заселение это происходило с юга- с Нижней Вятки и Валы. До того здесь «могли проживать» «небольшие группы удмуртов - купцы, полон и просто мигранты». Но в науке существует достаточно аргументированное мнение, что территория формирования удмуртской народности включала и Среднюю Вятку между устьями Чепцы и Моломы, в том числе- территорию современного г. Кирова и его окрестностей. Кратко приведу некоторые аргументы.
Археологам на Средней Вятке известны памятники еманаевской (VI- IX вв) и кочергинской ( X- XIII вв) культуры, носителями которой, по мнению ряда ученых (в т. ч. - к.и.н. Н.А. Лещинской, защитившей в 1995г. диссертацию на эту тему), являлись удмурты. В числе этих памятников: Никульчинское, Верши-нятское, Ковровское городище, Концовский, Вятский, Стрижевский могильники, поселения Никульчинское II, Искра. Одним из таких памятников является Вятское городище, расположенное на территории Александровского сада в г. Кирове1.
Еще хочу высказать свое мнение об удмуртских богах (См.: Чураков В. С. удмуртские традиционные верования в свете некоторых лексических реконструкций// Иднакар №1 2007, с. 51-64). Религиозные представления всегда отличаются противоречивостью и запутанностью. Это относится к современным религиям с их разработанной догматикой. Народные верования всегда отличаются от догматов. Каждый верующий понимает веру по своему. Со временем религия всегда изменяется. Еще в большей степени это относится к удмуртскому язычеству, которое, с одной стороны, изменялось вместе с изменением жизни народа, с другой стороны - находилось под влиянием православия и ислама и не имело своего канона, священного писания и т.д. Так что определить, один бог был у удмуртов, три или больше, вряд ли возможно, так как данные противоречивы.
Что касается Иднакара и других чепецких городищ, то, по моему мнению, существование мощных укреплений при отсутствии княжеской резиденции и подобных значительных построек, наличие сравнительно однотипного вооружения в большинстве мужских захоронений при отсутствии особо богатых захоронений может указывать на то, что на Средней Чепце могло существовать не раннефеодальное княжество, а чисто военное образование типа общества военной демократии, возникшее для защиты его членов от внешних врагов (соседних племен, степных кочевников, викингов, болгар, русских). Чепецкое общество не производило достаточного прибавочного продукта, чтобы содержать князей, дружинников и т. д. Вместо этого свободное время и силы его членов в значительной степени уходили на самооборону. Поэтому я думаю, что Иднакар яв-
1 Общеизвестно, что археологические материалы не несут информации об этнической, прежде всего языковой принадлежности носителей археологической культуры. Данное предположение Н.А.Лещинской является тезисом, который не был оформлен и доказан в виде гипотезы (Прим. ред.).
лялся во- первых, убежищем для своих жителей и окрестного населения на случай военного нападения, во вторых крупным земледельческим поселением (тесниться жителей вынуждала опять- таки необходимость самообороны) . Это не исключает и функционирования его как ремесленного центра, и существования на нем пункта сбора дани болгарами и русскими, и проживания приезжавших из других стран купцов.
Юрий Валерьянович Семёнов Институт философии и права УрО РАН
СОЦИАЛЬНЫЙ СТРЕСС КАК СЛЕДСТВИЕ
УТРАТЫ САКРАЛЬНЫХ ФАКТОРОВ2
Для мировых религий - христианства, буддизма и ислама - сакральное пространство не играет ведущей роли, т.к. оно-весь мир, а основной объект обитания Высшего священного существа - храм. Однако и для мировых религий пространство, окружающее храм, имеет значение, т.к. вне храмов происходят крестные ходы, моления, ведётся миссионерская деятельность и т.д. Более того, место для храма всегда выбирается очень тщательно, т.к. он, как правило, архитектурно доминирует над местностью, или, во всяком случае, является знаковым объектом.
Но для оседлых язычников, и для удмуртов в частности, в их этнокон-фессиональной картине мира окружающая природа: озёра, реки, горы, деревья и т.д. играла значительно бульшую, если не ведущую роль Освоенное сакральное пространство язычников включало «обжитые» этнической мифологией леса и охотничьи угодья, болота, поля, овраги и т.д. Они были заселены сотнями существ - леших, водяных и т.д. За столетия совместного проживания эти виртуальные существа стали «своими». Были изучены места обитания и привычки большинства из них, отработана методика задабривания и даже сотрудничества. «Свои» помогали сохранить урожай, уберечься от болезней, найти дорогу через болото. Охота и рыбная ловля в местах обитания «своих» была уже более безопасной и удачливой, чем в местах незнакомых, где жили «чужие» лешие.
Одним из важнейших эпизодов в истории удмуртов и марийцев стал мощный и длительный по времени стресс, вызванный боевыми действиями во время войны Московского государства с Казанским ханством. В результате разгрома последнего массы южных удмуртов вынуждены были, спасаясь от карательных отрядов, бежать на северо-восток, оставляя давно обжитые места.
Насильственное лишение народа священных мест, несомненно, стало од-
Напомним, что осенью 2008 г. отмечалась 450 летняя годовщина вхождения удмуртов в состав Русского государства.
ним из важнейших факторов, ослабивших его дух. Спасаясь бегством, удмурты не могли не оставить близкое их духу сакральное пространство, не могли пригласить с собой на новые (и неизвестно ещё какие места) те существа, которые испокон веков влияли на их жизнь. На новом месте эти существа необходимо было найти, завоевать их доверие, и только после этого можно корчевать лес, ставить избы. пахать землю, ходить на охоту. Необходимо было найти рощи и деревья, которые должны стать священными. Для этого требовалось время и специальные знания.
Во время боевых действий и бегства удмурты понесли колоссальные потери от карательных отрядов, о чём пишут Н.М. Карамзин и С.М. Соловьёв. Жесточайшие даже для средневековья меры по усмирению удмуртов привели к практически полному истреблению мужчин-воинов, охотников, ремесленников.
Утрата малочисленным народом большого количества мужчин, несомненно, подорвала этнический и биологический потенциал удмуртского народа. Вместе с тем был нанесён тяжёлый удар и по духовной жизни удмуртов. Как правило, жрецами избирались представители знатных семейств, имеющие авторитет и религиозный опыт. Уничтожение мужчин, традиционно руководивших проведением языческих молений, с неизбежностью вызвало деформации в устоявшемся за века порядке проведения религиозных обрядов. Несоблюдение установленных ритуалов резко снижало ожидаемый эффект обряда. Невозможность проведения на новых, ещё необжитых местах столь необходимых коллективных молений, острая нехватка мужчин - жрецов, знающих не только общеизвестные обряды, но и тайную практику, древние заклинания, не позволяла в полной мере использовать сакральный ресурс пространства, подлежащего освоению, и не давала возможности реализовать одну из важнейших функций религии- утешение, вызывала разрыв духовных традиций и, как следствие, мощный стресс.
Во время тяжелейших испытаний языческая религия удмуртов, как духовный феномен, не смогла сыграть одну из имманентно присущих любой религии ролей, а именно «... временно снимать отрицательные переживания, смягчать или предотвращать внутренние психологические конфликты, даже лечить неврозы. ( См.: Угринович Д. М. Введение в религиоведение. М., 1985., с.238). Языческие боги оказались бессильны противостоять сабле завоевателей.
Аркадий Андреевич Тронин Удмуртский Государственный университет
профессор
О КНИГЕ
«Номенклатура». Сборник биографических очерков.
Под общей редакцией А.В.Васильева, В.А.Шаталова. Ижевск, 2005, 358 стр.
Несмотря на то, что названная книга вышла из печати в 2005 г., но продолжающаяся до сих пор назойливая реклама и равнодушное отношение общественности к этому сборнику заставили меня прочесть ее и высказать свое мнение, следуя пословице «лучше поздно, чем никогда». Прежде всего, нужно было определить адресата для замечаний, но из выходных данных имя конкретного редактора узнать нельзя, поэтому беру на себя ответственность и обращаю свои претензии главным образом к А.В.Васильеву и В.А.Шаталову, как составителям, поскольку сборник опубликован под их общей редакцией.
При чтении сборника складывается впечатление, что составители не читали книгу М.С.Восленского «Номенклатура», а если и читали, то не поняли ее содержание и ничего лучшего не придумали, как позаимствовать ее название. Дело в том, что в монографии Восленского анализируется происхождение, сущность и роль номенклатуры в советском обществе. Под номенклатурой он подразумевает определенный социальный слой в СССР, который фактически владеет и управляет страной и является господствующим классом. (Другое дело, что с этим выводом нельзя согласиться). В состав номенклатуры в СССР включались все руководящие должности в партийных, государственных структурах, которые подразделялись на различные категории в зависимости от «веса» должности и соответственно кадры на них утверждались от райкома партии до ЦК КПСС. С развалом СССР и ликвидацией КПСС исчезла и номенклатура и само понятие в этом смысле слова.
В современных условиях вместо термина «Номенклатура» появилось новое понятие - «Элита», которое характеризует руководящий слой общества, но принципиально отличается от «номенклатуры». В связи с этим о номенклатуре в России после 1991 г. не может быть и речи, следовательно, читатель должен считать, что все персонажи сборника являются номенклатурой в советском понимании.
В подзаголовке сборника указывается, что это биографические очерки, но при чтении обнаруживается, что они весьма далеки от заявленного жанра и скорее являются не более чем «штрихами к политическому портрету». Этим и отличалась публицистика В.Любича, одного из главных авторов текстов сборника. Библиографические сведения о персонажах очерков, как правило, носят фрагментарный характер и мало что дают для понимания описываемой личности.
Отбор же персонажей сборника произведен настолько хаотично и произвольно, что читатель невольно приходит в замешательство. Составители заявили
(с.с. 3, 358), что в сборник включены образы «первых лиц республики», «на протяжении последних 50 лет вершивших судьбу Удмуртии». Исходя из этого заявления и следуя ему, составители должны были:
A) Во-первых, начать изложение с 1955 г.;
Б) Во-вторых, включить только первых лиц советского периоды, под которыми понимались первый секретарь Удмуртского ОК КПСС, председатель Президиума Верховного Совета УАССР и председатель Совета Министров УАССР;
B) В-третьих, в постсоветский период включить Президента, председателя Г осударственного Совета УР и председателя Правительства УР. Однако, столь амбициозное заявление не выполнено как в хронологическом, так и в содержательном отношении, хотя некоторые из первых лиц в сборнике и присутствуют. Спрашивается, на каком основании отнесены к числу «первых лиц» большинство персонажей? Особенно умилительно выглядит причисление к «первым лицам» профессора УдГУ В.Е.Майера, композитора Г.М.Корепанова-Камского, начальника производства В.П.Ионова и журналиста В.Любича. Неужели они тоже вершили судьбу Удмуртии? А вот очерк о председателе Государственного Совета УР И.Н.Семенове поему-то отсутствует.
Для анализа содержания каждого очерка нет возможности в пределах краткой рецензии, но общую оценку их можно сформулировать. Наиболее благоприятное впечатление остается от очерков А.Зайцева и С.Глухова. Эти авторы весьма уважительно относятся к персонажам очерков, а в оценках и выводах опираются на собственные наблюдения и впечатления по совместной работе либо на свидетельства коллег. Это придает их очеркам особую убедительность и достоверность и дает представление о характере и человеческих качествах персонажа. Личные отношения и впечатления не мешают Зайцеву и Глухову объективно показать место и роль директоров заводов и председателей КГБ как высокопрофессиональных руководителей, достойно и квалифицированно решавших задачи государственного масштаба. Очень важно, что авторы уделили большое внимание взаимоотношениям героев своих очерков с руководимым коллективом, с отдельными работниками. Эти детали отношений подчеркивают, что они не были случайными людьми на руководящих должностях.
О разделе «Хозяин» и первых трех главах раздела «Личность» можно сказать, что эти очерки носят тенденциозный и субъективный характер, так как их авторы -А.Васильев, К.Куликов, В.Любич, В.Шаталов, с описываемыми персонажами совместно не работали, за исключением Куликова, который работал с В.К.Марисовым в Обкоме КПСС и Шаталова, котоый работал в Администрации г. Ижевска с Балакиным. Поэтому содержание очерков часто основывается на слухах и сплетнях, а также авторских домыслах и примыслах, которые вплетаются в ткань достоверных сведений. Особенно грешит этим очерк о В.К.Марисове, напоминающий поговорку о мертвом льве. Во многих указанных очерках персонажам приписывается конфронтация с партийными органами и негативные отношения с их руководителями. Надо полагать, что это не соот-
ветствует действительности, а является авторской реакцией на ликвидацию КПСС. Не украшает эти очерки и стремление авторов обязательно отыскать у одних персонажей какие-то отрицательные черты и одновременно конъюнктурно отлакировать образы других.
Кроме отмеченных недостатков следует указать и на другие огрехи издания. Совершенно непонятен критерий отбора персонажей раздела «Личность», а также название каждого из очерков «главой». Общепринятое в литературе название «глава» употребляется в монографических работах, а не в сборниках. Весьма странно выглядит присутствие научного консультанта К.Куликова (с. 358) для такого рода издания, к тому же он выступает и автором и соавтором большинства очерков.
Очень интересно было бы, если бы авторы многих очерков поделились своим опытом написания опусов втроем и даже вчетвером (раздел I и 3 главы 1У-го). Это что-то новое в литературе, тем более, что в тексте не указывается, кто и какую часть очерка написал. Фотографии в сборнике не сопровождаются подписями и деталями, что затрудняет их восприятие читателям, особенно молодым. Запутывает читателя и допущенный ляпсус - вместо обещанного в «Содержании» (с. 357) очерка о Германе Корепанове публикуется очерк о Г.М.Корепанове - Камском. К тому же главы 4 и 5 этого раздела перепутаны в «Содержании» и тексте.
В заключение можно сделать вывод о том, что необосновательно заявленная составителями амбициозная «попытка анализа политической истории Удмуртии на рубеже веков» (с. 358) явно не удалась и рецензируемый сборник для «широкого круга читателей» (там же) совсем, как говорится, не подарок.
