О графическом воплощении Евангельских Стихир большого роспева: от тайнозамкненной формы записи к розводу дробным знаменем Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

Вестник ПСТГУ

Серия V. Вопросы истории

и теории христианского искусства

Тюрина Ольга Владимировна, канд. искусств.,

науч. сотр. НИЦ церковной музыки им. Д. В. Разумовского МГК им. П. И. Чайковского tiurinao@mail.ru

2015. Вып. 3 (19). С. 41-51

О ГРАФИЧЕСКОМ ВОПЛОЩЕНИИ

Евангельских Стихир большого роспева:

ОТ ТАЙНОЗАМКНЕННОЙ ФОРМЫ ЗАПИСИ — К РОЗВОДУ ДРОБНЫМ ЗНАМЕНЕМ

О. В. Тюрина

В статье рассмотрены две основные графические редакции цикла Евангельских Стихир, являющиеся выражением двух способов записи мелоса песнопений, — тайнозам-кненная и разведенная (розводная). Вступительный раздел статьи посвящен краткому обзору исторического пути развития цикла, зафиксированного в певческих рукописях с XII до конца XVII в. — от ранних тайнозамкненных, не поддающихся расшифровке, до поздних, записанных дробным знаменем форм. После чего, уже на материале конкретных песнопений, автор подробнее обращается к анализу их графического содержания, в частности к сравнению записи песнопений в ранних (80-е гг. XVI в.) и поздних (2-я пол. — кон. XVII в.) списках разведенной редакции и выявлению расхождений между ними. Проведенный сравнительный анализ наглядно показывает вариативность графической фиксации единого мелоса в разных списках, на основании чего сделан вывод о поэтапном создании розводов Стихир дробным знаменем на протяжении нескольких десятилетий.

Цикл одиннадцати утренних Евангельских Стихир, об особенностях графических редакций которых пойдет речь в данной статье, в древнерусской рукописной традиции известен уже с самых ранних сохранившихся нотированных списков. Так, в качестве особого раздела Стихиры Евангельские содержатся в двух рукописях, датированных XII в., — известнейшем Благовещенском Кондакаре1 и одном из дошедших до нас Стихирарей того же времени2. Древнейшая форма знаменной нотации, которой записаны песнопения этой первой известной нам редакции, не поддается расшифровке; но все же, опираясь на анализ графической составляющей этой редакции, возможно получить некоторое представление о ее мелодических особенностях. Большое количество фитных и лицевых начертаний, сложных графических комплексов, очевидно представляющих собой зашифрованную тайнозамкненную запись неких сложных мелодических

1 ГПБ, Q. п. 132.

2 ГИМ, Синодальное собр., № 279.

формул, красноречиво указывает на обилие протяженных мелизматических распевов в мелосе песнопений.

Проведенный нами подробный текстологический анализ древнейшей редакции Евангельских Стихир и сопоставление ее с позднейшими списками не оставляет сомнений в преемственной связи между ними. Пройдя на протяжении столетий ряд промежуточных этапов (о которых, по причине малого числа сохранившихся рукописей3, мы имеем лишь небольшое представление), к последней четверти XV в. окончательно оформилась устойчивая графическая редакция песнопений, которая далее существовала без изменений на протяжении ста лет. Эта редакция получила широкое распространение в рукописях кон. Х^Х^ в.4 и также, подобно предшествующей, содержит большое количество тайнозам-кненных начертаний лиц и фит. По этой причине мы называем ее основной тай-нозамкненной редакцией Евангельских Стихир.

Далее, примерно с последней четверти XVI в., начался новый, качественно иной этап развития цикла. Он ознаменовался тем, что, в русле общей тенденции позднего периода древнерусского певческого искусства к детализации записи мелоса и преобладанию письменной передачи традиции над устной, был создан розвод основной тайнозамкненной редакции дробным знаменем. Те закодированные в виде кратких тайнозамкненных начертаний мелизматические распевы, из которых складывается мелос песнопений, были «расшифрованы» с помощью длинных последовательностей простых знамен — так же как расшифровывают фиты и лица в поздних певческих азбуках. Пространный мелизматический мелос Евангельских Стихир получил адекватное ему пространное же письменное воплощение.

Неизвестно точное время появления этой новой графической редакции Стихир (далее мы будем называть ее разведенной или розводной редакцией). Два самых ранних обнаруженных нами списка относятся к 80-м гг. XVI в.5 Учитывая тот факт, что в рукописях, датированных десятилетием раньше — 70-ми гг. XVI в., — все еще содержится предшествующая тайнозамкненная редакция, логично будет предположить, что временем создания розвода стало начало 80-х гг. В последующие годы разведенная редакция (как и основная тайнозамкненная за сто лет до нее) повсеместно распространилась в рукописях и полностью вытеснила тайнозамкненную6. В нач. XVII в. именно она получила в рукописях ремарку «большой роспев», или «большое знамя», отразившую мелодическую стилистику песнопений, и стала известна как Евангельские Стихиры большого роспева. Далее мы расскажем о некоторых особенностях разных списков раз-

3 Известны два списка 1-й пол. XV в.: РГБ, ф. 304, № 22 (1403 г.; в нем нотирована только первая Стихира) и № 407 (1437 г.).

4 В их числе: ГИМ, Епарх. № 174 (посл. четв. XV в.); РГБ, ф. 379, № 12 (кон. XV — нач. XVI в.); ф. 113, № 240 (нач. XVI в.); ф. 304, № 412 (кон. XV в.), № 421 (сер. XVI в.), № 415 (3-я четв. XVI в.) и др.

5 ГИМ, Единоверческое собр. № 37 (1584 г.) и РГБ, ф. 304, № 427 (80-90-е гг. XVI в.).

6 Перечислим некоторые списки XVII — нач. XVIII в.: РГБ, ф. 304, № 429 (1-я пол. XVII в.), № 449 (1-я пол. XVII в.); ф. 379, № 23 (2-я четв. XVII в.), № 29 (2-я четв. XVII в.), № 44 (1-я четв. XVIII в.); ГИМ, Син. певч., № 100 (сер. — 3-я четв. XVII в.), № 219 (кон. XVII в.).

веденной редакции и соотношении розвода с исходной тайнозамкненной графической формой.

* * *

Как уже говорилось, основная тайнозамкненная редакция Евангельских Стихир отличается высокой степенью стабильности на всем протяжении своего существования. В рукописной культуре знаменного распева лишь в редчайших случаях можно встретить полное соответствие одного списка другому. Расхождения, пусть самые незначительные, обнаружатся почти всегда. Однако между сохранившимися списками основной тайнозамкненной редакции — с кон. XV до 3-й четв. XVI в. — эти расхождения минимальны. Если обратиться к конкретным примерам и сопоставить начертания одной мелодической формулы по нескольким рукописям, станет очевидно, что различия в записи формулы касаются прежде всего использования близких, синонимичных по своим значениям знамен (примеры 1а, б и в). В синтагме «и явление» из третьей Стихиры (пример 1а) это замена полкулизмы полной ?с) наполкулизму простую !{) и на змийцу !5,и крюка с подчашием (/¡Г на подчашие простое /7 или мрачное /7. Бблыпая часть начертания синтагмы «неверующимо им еще» из шестой Стихиры (пример 1б) совпадает по всем просмотренным спискам, за исключением появления в некоторых из них добавочного сложития с запятой ¡п и полкулизмы или ста тип ' в ка-

Пример 1 (а—в). Начертание формулы с заменой синонимичных знаков по разным спискам основной тайнозамкненной редакции (а — третья Стихира, б — шестая Стихира, в — седьмая Стихира).

- РГБ, ф. 304 № 412 (кон. XV в.)

- ГИМ, Епарх. № 174 (поел. четв. XV в.)

■ РГБ, ф. 304 № 420 (1-я пол. XVI в.)

- РГБ, ф, 304 № 414 (сер. XVI в.)

- РГБ, ф. 304 № 415 (3-я четв. XVI в.)

- РГБ, ф. 304 № 416 (3-я четв. XVI в.)

и—М—Еде. гб КгЛ -НИ- л г?

и____И—Еде. .НИ- л

;с 'А

И____В__ЕД£- .11 н_

А) /Г*)

н____и..Еле. .нн. ..Е

^ Л

н____гй—ЬЛ1-НН_Е

гЛ г?

денционной зоне формулы. Из трех выбранных в качестве иллюстрации формул синтагма «и что у гроба» седьмой Стихиры показывает наиболее значительные расхождения по разным спискам. Начальная стрела представлена сразу в пяти различных вариантах, с двух- либо трехзвучной основой, в некоторых случаях с

добавлением облачка. Кроме того, два-в-челну заменяются на крюк светлый , и, как в одном из предыдущих примеров, крюк с подчашием (^ или '/С) на подчашие (/7 или /^Г).

в

Подчеркнем еще раз: все сказанное выше о единстве графической формы Евангельских Стихир на протяжении большого периода времени относится к их основной тайнозамкненной редакции. Что же касается розвода дробным знаменем и тех списков Стихир, которые обнаруживаются в рукописях кон. XVI— XVII в., то важно отметить следующее. Никогда на протяжении всего периода распространения розводной редакции в рукописях не существовало ее один раз и навсегда зафиксированной и неизменной графической формы. Рукописные источники кон. Х^—ХУП в. содержат множество в различной степени сходных между собой вариантов письменной фиксации одного и того же мелоса. Даже на основе анализа небольшого количества списков легко прийти к выводу о том, что многовариантность графического прочтения мелоса — это одно из главных свойств розводной редакции.

Чем же различаются между собой списки разведенной редакции? Прежде всего и главным образом — именно степенью разведенности и, если можно так выразиться, дробнознаменности. Все существующие списки розвода Евангельских Стихир имеют своим источником предшествующую тайнозамкненную редакцию. Однако во многих из них количественное соотношение мелодических формул, подвергшихся расшифровке дробным знаменем, и тайнозамкненных формул будет различным.

В значительном количестве списков разводится лишь часть фит и лиц, из которых состоят распевы Стихир, тогда как прочие сохраняют тайнозамкненное написание7. При этом нетрудно заметить, что, как правило, соотношение тай-нозамкненных и записанных дробным знаменем формул напрямую связано со временем написания рукописи. Самые ранние списки новой редакции содержат меньше всего розводов, и, напротив, поздние списки кон. XVII в. оказываются почти (за исключением одной-двух формул в песнопении) или полностью разведенными.

Следует отметить также, что даже принадлежность рукописей примерно к одному времени вовсе не гарантирует одинакового соотношения в них розводов и тайнозамкненных начертаний. В качестве примера сравним два уже упоминавшихся ранних списка 80-х гг. XVI в. (ГИМ, Единоверч. № 37 и РГБ, ф. 304, № 427) (пример 2). Как мы видим, четыре Стихиры из одиннадцати (1-я, 5-я, 7-я и 11-я) содержат разное количество оставшихся тайнозамкненными формул. Причем в некоторых песнопениях их может быть очень много, половина или даже больше от общего числа (как в 5-й, 8-й, 9-й Стихирах), в других же — всего несколько (четыре во 2-й Стихире, три в 3-й, восемь в 10-й). Обращает на себя внимание необычно большое количество тайнозамкненных начертаний в девятой Стихире (двадцать из двадцати шести в обоих списках). Оно объясняется, по нашему мнению, значительной степенью общности формульного материала 5-й и 9-й Стихир (обе распеты на пятый глас). Многие формулы, розводы которых были приведены ранее, в пятой Стихире, оставлены тайнозамкненными в девятой Стихире.

7 Например: ГИМ, Единоверч. № 37 (1584 г.); РГБ, ф. 304, № 427 (80-90-е гг. XVI в.); РГБ, ф. 379, № 29 (2-я четв. XVII в.), № 23 (2-я четв. XVII в.).

Пример 2. Соотношение количества розводов дробным знаменем и тайнозамкненных формул в двух ранних списках разведенной редакции.

Всего формул: Из них тайно1Ямк'неиные:

РГБ, ф. 304 ЛЬ 427 (80-е-90-е гг. XVI в.) ГИМ, Единов. № 37 (1584 г.)

1-я Стихира 20 9 7

2-я Стихира 22 4 4

3-я Стихира 23 3 3

4-я Стихира 26 6 6

5-я Стихира 34 20 16

6-я Стихира 26 13 13

7-я Стихира 18 7 3

8-я Стихира 25 16 16

9-я Стихира 26 20 20

10-я Стихира 26 8 8

11-я Стихир» 31 13 14

В примере 3 приведен небольшой фрагмент пятой Стихиры (четыре мелодические синтагмы-формулы, распетые на слова «ризами единеми / водало еси / раз-умети / Твое воскресение») по одному из списков тайнозамкненной редакции и двум ранним спискам розвода. Из четырех формул — двух фит (мрачной и одной из «негласовых» фит большого роспева8) и двух вариантов кулизмы большой — в рукописи ф. 304, № 427 разведена только негласовая фита, а в рукописи Едино-верч. № 37 — эта же фита и первая из двух кулизм. Заметно, что при расшифровке дробным знаменем предпочтение отдается редко употребительным в знаменном роспеве мелодическим оборотам, в то время как распространенные, известные по азбукам и множеству других песнопений формулы (например, кулизма большая, лицо стрельно-статийное, многие фиты — такие как мрачная, хабува, око-сердная) сохраняют тайнозамкненное начертание. В песнопениях, распевы которых включают много «нетрадиционного» для знаменного роспева мелодических формул, — розводов, соответственно, тоже будет больше, чем в остальных.

Некоторые списки разведенной редакции более позднего времени — особенно датированные 2-й пол. и кон. XVII в.9 — свидетельствуют о стремлении распевщиков как можно более точно, любыми доступными им средствами, за-

8 О классификации фитных распевов в Евангельских Стихирах, «гласовых» и «негласовых», или «мигрирующих», фитах см.: Тюрина О. Древнерусская мелизматика: большой ро-спев. Дис. ... канд. искусств. М., 2010 (раздел «Фитныераспевы в цикле Евангельских Стихир», с. 42-71).

9 Например: ГИМ, Син. певч., № 219 (кон. XVII в.); РГБ, ф. 379, № 44 (1-я четв. XVIII в.).

О. В. Тюрина. О графическом воплощении Евангельских Стихир большого роспева... Пример 3. Фрагмент пятой Стихиры в тайнозамкненной записи и двух спискахрозвода.

¡^/С ^ ^ ;г ¡г У? № :г

РГБ >

379. 12

|Ж___________зд—лш------(_дн___-----лш.

РГБ

304. 427

ГИМ Един. 37

V & 'Л Т ¿. V >' V ^ Г V -Л Т г и Р« V" г

|1Н............ЗЛ____Л1Н-------ДН—-----лш............................................

/ ;<г ¡Г ¡гУ'ЛчГЫ'.

рн___________----ЛШ-------(--ДМ---ГСЬ-----лш__________________________________________

п- Я и ; М * V ^ ^ ^ $

ео......_дд____до____е..........сн р.1__гко—е—ВО—Е1Ш__((__нн__£

П» ГГ ^ и ; I I 1п О / / ^ и ;

ео.....~дд____до____е__________сн зоу_ле£_тн ТЕо__с__во__(км___(е__нн__е

и I йН кгб^^й ;

ЕО.....--ДЛ_____ДО___£..........(Н............. рЛ-ЗОу.Л^-ТН ТЕО__£_Ко_(К №__С£_нн_£

фиксировать распевы песнопений. В этих списках детальному розводу дробным знаменем может подвергаться не только каждая мелодическая формула, содержащая тот или иной элемент тайнозамкненности (фита, лицо, лицо-попевка), но часто и сложные, многосоставные знамена, распев которых включает несколько звуков. В этих случаях, по нашему мнению, уместно употреблять не только термин розвод дробным знаменем, но и термин расшифровка — именно в том значении, которое это слово имеет при переводе древней нотации на доступный современному пониманию «музыкальный язык».

Поясним на примерах конкретных знаков нотации, что имеется в виду. При детальной расшифровке мелоса, о которой идет речь, многие составные знамена «дробятся» на ячейки, состоящие из двух звуков, или даже на отдельные звуки:

— стрела крыжевая — два звука вверх — расшифровывается двумя крю-

ГГ-.

— два-в-челну с подчашием (четырехзвучный «качающийся» мо-I делится пополам и записывается двумя подчашиями ¿7;

ками

тив

— сложитие 5 — нисходящии двуступенныи мотив — превращается в крюк

ГП-.

и запятую

— стрела поводная ^ — три звука вверх — разводится переводкой и статией

светлой

V

В дополнение к разобранным выше, в примере 4 дано еще несколько образцов расшифровки сложных знаков нотации на материале одного из поздних списков пятой Евангельской Стихиры.

Пример 4. «Расшифровка» простыми знаками некоторых многозвучных знамен по списку разведенной редакции начала XVIII в. (РГБ, ф. 379, № 44).

гим Един. 37 Я* т. У г.* 3. ' 4. 5. :

РГБ 379.44 /"а / «5"

ГИМ Един. 37 7. Т 8. 9 п/ч 10.

РГБ 379,44 ТГ** 1. Г ^н 1

При большой степени «дробности» записи мелоса некоторые участки распева песнопения могут превратиться в последовательности простейших знаков (крюков, стопиц, запятых) по принципу «один знак нотации — один звук». Возникает вопрос: каким образом подобное упрощение графической стороны распева соотносится с функциональной спецификой знамен? Ведь, как известно, одним из основополагающих свойств знаменной нотации является функциональное различие «синонимичных» по значению знаков. Иначе говоря, звук одной длительности или один и тот же мотив из нескольких звуков могут быть записаны с помощью нескольких разных знамен.

Так, например, знаки крюк в разных его вариантах (простой , мрачный , светлый ), станица I и запятая П соответствуют основной ритмической единице знаменного мелоса, которую при переводе в пятилинейную нотацию принято записывать половинной длительностью. Знамена группы статей — простая 2 , мрачная ?*, светлая — а также стрела простая означают удвоение ритмической единицы и расшифровываются целой длительностью. Трехзвучный поступенный восходящий мотив может быть записан и стрелой светлой , и

^ у,

стрелой громосветлой ЛЛ , и стрелой поводной у** ; нисходящий двухступенный мотив — и чашкой О , и сложитием 5 , и стопицей с очком I». При желании этот список можно продолжить.

На взгляд человека, близко не знакомого со знаменной певческой традицией, может показаться, что не имеет значения, в каком случае какое из «синонимичных» знамен следует употребить. Однако это не так. Древнерусским составителям распевов очень хорошо были известны функциональные различия между знаками, своего рода «орфографические правила» знаменного письма. Функция

знаков в распеве песнопения была напрямую связана как с композиционным, «пространственным», положением в строке, так и с высотным уровнем в записываемом мелосе. Крюк светлый и статья светлая употреблялись в высоких участках звукоряда (что явствует уже из их названия) и часто обозначали мелодическую вершину строки, тогда как крюк простой и статья простая, равно как и запятая, относились к нижней части звукоряда. Статья имела заключительную функцию, была знаком остановки (опять же, ясно заметна связь названия с функцией) и ставилась в окончаниях мелодических формул. Напротив, стрела простая — та же самая удвоенная ритмическая единица — обозначала протяженный звук не в конце, а в середине строки. Крюк выделял ударные слоги текста и акцентные звуки мелодической формулы, стопица же ставилась на рядовых звуках строки и при речитации на одном тоне.

Эти различия, четко соблюдавшиеся в тайнозамкненных списках Стихир Евангельских (так как в отсутствие степенных помет они были единственным, что могло указать на мелодическое движение распевов), частично сохраняются и в разведенных. Еще раз обратимся к примеру 4. Даже по этим небольшим фрагментам мелоса — разводам сложных знамен — заметно, что функциональное различие знаков, связанное с их высотным положением в звукоряде, в общих чертах соблюдено. При движении распева вверх в качестве мелодической вершины всегда выступают крюк светлый (№ 1, 2 и 6) или статья светлая (№ 3 и 10). При спуске же с вершины используются знаки, указывающие на нижележащие ступени звукоряда — запятая (№ 2 и 5), крюк мрачный (№ 1 и 8). И все же, говоря о поздних пометных списках разведенной редакции, нельзя не отметить, что роль функциональной специфики знаков в графической фиксации распева становится намного меньше. В рукописях с полным, вернее даже с избыточным опомечиванием, в которых каждый или почти каждый звук получает свою степенную помету (как это происходит в неоднократно упоминавшемся списке ф. 379, № 44), знаки «дробного знамени» по своей смысловой роли приближаются к обозначениям длительностей в нотолинейной системе, звуковысотная же функция полностью переходит к пометам.

Таким образом, вариативность записи распева в разных списках, будучи одной из главных особенностей разведенной редакции Евангельских Стихир, присутствует на разных уровнях, или ступенях, их графической организации. Вариативность в широком значении подразумевает разное количественное соотношение розводов и тайнозамкненных начертаний лиц и фит, в более узком же — конкретные детали розвода мелодических формул и то, каким образом «расшифровано» то или иное сложное знамя. Кроме того, сам факт нахождения значительного количества в большей или меньшей степени различающихся списков розводной редакции — в противовес удивительно стабильной на протяжении ста лет графической форме, предшествующей тайнозамкненной редакции, — свидетельствует о том, что, скорее всего, создание розводов происходило поэтапно и не существовало некоего единого источника, на основе которого могли бы создаваться все остальные списки.

Появление во 2-й пол. и в кон. XVII в. полностью дробных и избыточно опо-меченных розводов песнопений стало естественным следствием угасания устной

традиции, происходившего в поздний период развития знаменной певческой культуры. В то же время работа, проделанная распевщиками конца XVI в., — розвод древней тайнозамкненной формы Евангельских Стихир, — оказалась нужной и полезной не только для их современников. Она дала возможность исследователям, занимающимся изучением знаменного распева, вживую представить себе звучание этих песнопений, ощутить их своеобразие и красоту.

Ключевые слова: древнерусский распев, знаменный распев, знаменная нотация, большой роспев, мелизматические певческие стили, мелизматические формулы.

On the graphic realization of Gospel Sticheira of Great Chant ("bol'shoj rospev"): from the shorthand notation towards

ITS ANALYTICAL FORMS O. Tyurina

The paper discusses two basic graphic versions of Gospel Sticheira composed in the style of Great Chant ("bol'shoj rospev"). These recensions represent two ways of the graphic realization of their melodic content, namely the shorthand notation's form and its conversion in analytical notation's appearance. The opening section of the paper is focused on a brief review of the historical evolution of the graphic recensions of Gospel Sticheira from the 12th to the end of the 17th century. Next, the author presents the detailed analysis of the combination of neumes of the different graphic versions and reveals the discrepancy between the early graphic versions (1580s) and the versions written in analytical notation (mid — late 17th century).

This comparative analysis accompanied by numerous examples shows the different modifications of graphic forms used for writing of one melodic version. It is possible to conclude that the analytical notation's form of Gospel Sticheira occurred gradually over a few decades.

Keywords: Russian medieval chant, znamenny chant, znamenny notation, 'Bolshoj Rospev' ('Great chant'), melismatic singing styles, melismatic formulas.

Список литературы

1. БражниковМ. В. Лица и фиты знаменного распева. Л., 1984.

2. Тюрина О. В. Древнерусская мелизматика: большой распев. Дис. ... канд. искусствоведения. М., 2010. С. 42-71.

3. Тюрина О. В. О некоторых особенностях древних графических форм мелизматическо-го стиля на примере цикла Евангельских Стихир // Актуальные проблемы изучения церковно-певческого искусства: наука и практика (Гимнология. Вып. 6). М., 2011. С. 215-230.

4. Тюрина О. В. Тайнозамкненная фиксация фит в цикле Евангельских Стихир большого роспева // XXI Ежегодная богословская конференция ПСТГУ: мат-лы. Т. 2. М., 2011.

С. 290-296.

5. Тюрина О. В. Цикл Стихир Евангельских: стилевые редакции по рукописям конца XV— середины XVII века // Устная и письменная трансмиссия церковно-певческой традиции: Восток — Русь — Запад (Гимнология. Вып. 5). М., 2008. С. 171-176.