CC BY
27
ВЕСТНИК МОСКОВСКОГО УНИВЕРСИТЕТА. СЕР. 9. ФИЛОЛОГИЯ. 2015. № 2
П.В. Гращенков, М.Б. Ермолаева
О ДВОЙСТВЕННОЙ ПРИРОДЕ ТЮРКСКИХ КОНВЕРБОВ
Тюркские деепричастные формы на -p являются одним из стандартных средств, используемых для образования сложных предикаций. В работе рассматриваются особенности синтаксической связи, кодируемой конвербом - тюркским аналогом деепричастия. На материале казахского и киргизского языков показано, что тюркские конвербы на -p могут соответствовать как подчинительным (адъюнктивным), так и сочинительным синтаксическим структурам.
Ключевые слова: тюркские языки, сложная предикация, нефинитные глагольные формы, сочинение, подчинение.
Turkic p-converbs serve as a regular means of constructing complex predications. The paper is concerned with properties of the syntactic relations marked by converbs - the Turkic type of gerunds. As is shown by the data of the Kazakh and Kyrgyz languages, Turkic p-converbs can correspond to both subordinate (adjunct) and coordinate syntactic structures.
Key words: Turkic languages, complex predication, non-finite verbs, coordination, subordination.
1. Проблема сочинения и подчинения
С точки зрения своей логической структуры все высказывания на естественном языке разделяются на термы и предикаты. Синтаксис как раздел лингвистики, исследующий правила сочетания словоформ в простой предикации и предикаций между собой, выделяет именные группы как аналог термов в естественном языке и глагольные группы / предикации как аналог предикатов в логике. Именным группам, с одной стороны, и глагольным группам / простым предикациям - с другой - присущи черты, отличающие их дистрибутивные свойства друг от друга. В частности, сочинительные и подчинительные средства в языках мира часто оказываются дополнительно распределены по двум данным типам конструкций (ср., однако, русское и, английское and и сочинительные союзы других европейских языков). В настоящей статье мы будем говорить прежде всего об особенностях синтаксической связи между глагольными группами и простыми предикациями.
Проблема разделения синтаксических отношений на сочинительные и подчинительные обсуждалась в современной лингвистической литературе многократно. 42
Обсуждая подчинение предикаций, Кристиан Леман противопоставляет паратаксис, т. е. сложные предикации без специального маркирования, близкие к сочинению, и вложение - наиболее явный случай подчинения, когда зависимая предикация, даже в отсутствие поверхностного маркирования, подчинена главной семантически (см. [Lehmann, 1988]). К. Леман рассматривает также грамматикализацию матричных предикатов и другие явления, снижающие степень симметричности конструкции. Несколько ниже мы подробно обсудим пример паратаксиса в тюркских языках, который мы будем считать случаем сочинения, в противопоставление вложению, которое, напротив, мы определим как подчинение.
Мартин Хаспельмат детально обсуждает типологию поверхностных средств кодирования сочинения. Приводимый им турецкий пример призван, в частности, продемонстрировать различие в формальных средствах сочинения именных и глагольных групп: (1) турецкий [Haspelmath, 2007]
a. Hasan-la Amine Хасан-и Амин 'Хасан и Амин'
b. £ocuk bir kasik forba al-ip if-er. ребенок один ложка суп брать-и есть 'Ребенок взял ложку супа и ест.'
Как предполагает Хаспельмат, несмотря на то, что сочинение кажется универсальным типологическим свойством языка, далеко не во всех языках можно с уверенностью говорить о наличии сочинительных средств для связи предикаций. В частности, турецкий пример (1.b) выше может быть интерпретирован как конструкция с подчинением.
Говоря о подчинении предикаций, Хаспельмат, в частности, выделяет такие его свойства: i) способность к вложению; ii) возможность вопросительного выноса из зависимой предикации; iii) возможность фокусирования зависимой предикации; iv) обратная анафора из главной предикации в зависимую. Первые два свойства будут использованы нами в дальнейшем.
В классической работе [Кибрик, 1992] среди прочих критериев установления синтаксической связи между двумя единицами упоминается также морфологический, при котором «главный член предопределяет форму зависимого члена» [Кибрик, 1992: 106]. А.Е. Кибриком приводится целый список случаев, которые не подпадают под действие этого критерия. Все эти исключения, однако, для нас не актуальны: большинство из них связано с отношениями внутри простой предикации, а те, что действуют между предикациями, нерелевантны для тюркских языков. Таким образом, мы возьмем на вооружение также предложенный А.Е. Кибриком морфологический критерий.
Говоря о типе подчинительной связи, которая имеет место между матричным глаголом и зависящим от него деепричастием, мы будем иметь в виду прежде всего адъюнктивную связь. Адъюнкцией называется синтаксическая зависимость, не связанная с заполнением определенной валентности матричного слова. Адъюнкция наблюдается в отношениях между глаголом и наречием, а также между глаголом и обстоятельствами, имеющими статус зависимой предикации (сентециальными сирконстантами). Случай употребления русских деепричастий - типичный случай адъюнкции одной предикации к другой. Несколько сложнее, однако, обстоит дело с тюркскими кон-вербами; см. [Пазельская, 2007].
2. Возможность подчинительной и сочинительной трактовки
конвербов
Тюркские конвербы на -p являются наиболее стандартным средством маркирования сложных предикаций, соответствующим в русском языке как подчинительной (2.a), так и сочинительной (2.b), связи:
(2) мишарский (диалект татарского языка, далее сокращенно «ми-шарский»)
Ätälär-e kil-e-p küz-nü a-p kitä-lär.
родители-3 прийти-ST-CONVдевушка-ACC брать-CONVуйти-3.Pl
a. 'Родители, придя, забрали девушку.' ('Когда родители пришли, забрали девушку'.)
b. 'Родители пришли и забрали девушку.'
Традиционно принято считать, что за сочинением стоят симметричные (соположенные) структуры, а за подчинением - структуры с вложением, см. [Lehmann, 1988; Haspelmath, 2007; Fabricius-Hanse, Ramm, 2007]. Это можно продемонстрировать на следующих тюркских примерах:
(3)
a. No min anda [jül-a-u-dan kala] bernärsä dä но я там плакать-ST-NMN-ABL кроме ничто и bel-m-ä-de-m.
знать-NEG-ST-PST-l .SG
'Но я там кроме плача ничего же не знала.'
b. [küs ta], [jaz da], [kez dä], [3äj dä] зима и весна и осень и лето и 'зимой, весной, осенью и летом'
В (3.a) приведен пример конструкции с номинализацией, задающей сентенциальный актант при глаголе знать. Номинализации, хотя и представляют собой не адъюнктивную структуру, являются бесспорным примером подчинения. Как мы видим, структура с номинализацией оказывается глубоко вложенной в структуру матрич-
ного предиката. В (3.Ь) представлено сочинение именных групп, образованное многократным расположением одного конъюнкта после другого.
Таким образом, для подчинения характерно вложение зависимой предикации в главную, а для сочинения - их соположение. Можно предположить, что за различными русскими переводами рассмотренного ранее примера (2) стоят разные интерпретации, каждой из которых соответствует своя синтаксическая структура: структура с вложением для подчинительного прочтения (2.а) и структура с соположением и нулевым подлежащим второй предикации для сочинительной трактовки (2.Ь), представленные в (2'.а) и (2'.Ь) соответственно: (2') мишарский
a. АШ1аг-е [кП-е-р] кйг-пй а-р кка-Мг. родители-3 прийти^Т- девушка-АСС брать-CONV уйти-3.Р1
-СО^У
'Родители, придя, забрали девушку.' ('Когда родители пришли, забрали девушку'.)
b. [А1а1аг-е кП-е-р] [0 кта-пй а-р кка-1аг.] родители-3 прийти^Т- девушка-АСС брать-СО^У уйти-3.Р1
CONV
'Родители пришли и забрали девушку.'
Главная задача, которую мы будем решать ниже, - показать валидность обеих структур для предложений с конвербами типа (2): подчинительной (адъюнктивной) структуры (а) и структуры сочинительной (Ь). Для этого мы выработаем некоторые критерии тестирования каждой из структур, а затем применим их к материалу тюркских языков.
3. Подчинение, сочинение и прагматическое ограничение на связь ситуаций
Конвербы могут иметь подлежащее, совпадающее с подлежащим главной предикации или отличающееся от него, см. [Иа8ре1ша1;Ь, 1995]. Тюркские конвербы, в отличие от русских деепричастий, регулярно допускают собственное подлежащее; ср. примеры (4-6) из [Гаджиева, Серебренников, 1986:152]:
(4) татарский
[Карлар ер-е-п], [агачлар берелэн-де].
снега таять^Т-СО№У, деревья набухать-PST 'Когда снег растаял, на деревьях набухли почки.'
(5) алтайский
[Дибе кел-и-п] [кар кайыл-ды].
весна приходить-ST-CONV снег таять-PST 'Когда пришла весна, снег растаял.'
(6) азербайджанский
[Айы мешэдэн кус-у-б], [мешэ-нин хэбэри йох].
медведь на.лес обижаться^Т-СО^У, лес-GEN весть-3 нет 'Когда медведь на лес обижается, лес не знает.' Как мы видим, разносубъектные примеры (4-6) идентичны сочинительному примеру (3.Ь). Во-первых, в них также наблюдается соположение. Во-вторых, простые предикации в (4-6) симметричны: в каждой из них есть собственное подлежащее, что указывает на одинаковый уровень синтаксической проекции.
Гипотетически, однако, за примерами (4-6) может стоять и подчинение двух предикаций, ср. предложенные в [Гаджиева, Серебренников, 1986] русские переводы этих примеров.
В ряде случаев носители отмечают, что предложения типа (4-6) допустимы лишь при соблюдении некоторого семантического ограничения, которое формулируется либо как условие онтологической связи субъектов (например, 'часть-целое'), либо как условие каузальных отношений между предикатами.
Так, согласно [Пазельская, Шлуинский, 2007], в мишарском разносубъектные конструкции с конвербом на ^ в общем случае неграмматичны:
(7) мишарский
*[шт кП-е-р] [геГаг ЫИе]
я приходить-ST-CONV Зуфар уходить-PST
Ожид.: 'Когда я пришел, Зуфар ушел'.
Разносубъектность допускается в следующих случаях. Субъект клаузы с конвербом и субъект финитной клаузы могут соотноситься как часть и целое, целое и часть, часть группы и группа и др. (для мишарского диалекта это условие было описано в [Пазельская, Шлуинский, 2007]):
(8) мишарский
?[$йгй зтргЛаг кйскйг-й-р] [кеШ .р^а Ьи]-й-п-а кП-ёе] серый корова-PL кричать^^- стадо река к приходить-PST
CONV
'Когда серые коровы замычали, стадо подошло к реке'.
В примере (8) между субъектом клаузы с конвербом серые коровы и субъектом финитной клаузы стадо присутствует отношение «часть группы-группа», из-за чего предложение признается приемлемым некоторыми носителями языка.
Еще одна возможность - наличие причинно-следственной связи между предикациями:
(9) мишарский
[Ьйге кП-е-р] [аки §йг1а-ёе]
волк приходить-ST-CONV Алсу пугаться-PST
'Пришел волк, и (поэтому) Алсу испугалась'.
Что стоит за подобными условиями и помогают ли они пролить свет на тип структуры в (4-6)? А именно - можно ли на основании ограничения на прагматическую связь ситуаций ('часть-целое', причинно-следственная связь) с уверенностью заключить, сочинительная перед нами или же подчинительная структура?
Как представляется, подобное ограничение есть и в русском языке (ср. В огороде бузина, а в Киеве дядька), и релевантно оно как для подчинительной (адъюнктивной), так и для сочинительной структуры. Рассмотрим следующие русские примеры:
(10) русский
a. #"Shocking Blue" пели "Venus", когда Нил Армстронг ходил по Луне.1
b. #"ShockingBlue" спели "Venus", и Нил Армстронг слетал на Луну.
В русском примере (10.a) представлен случай подчинения, а в (10.b) - сочинения. Русский язык использует различное кодирование для адъюнкции и сочинения. Тем не менее в отсутствие информации о том, как соотносятся события, передаваемые простыми предикациями в (10), оба они представляются одинаково странными. При введении в контекст информации, связывающей отдельные события, стоящие за простыми предикациями, некорректность примеров (10) исчезает, ср.:
(11) русский
a. Доподлинно известно, что в 1969-м году "Shocking Blue" пели "Venus", когда Нил Армстронг ходил по Луне.
b. 1969-й год: "Shocking Blue" спели "Venus" и Нил Армстронг слетал на Луну.
Итак, мы убедились в том, что условие прагматической связанности не позволяет разграничить подчинение и сочинение: в русском языке данное условие релевантно как для адъюнкции, так и для сочинения.
4. Вложение и соположение, односубъектность и разносубъектность, PRO
Как мы предположили, за разносубъектным соположением обычно стоит сочинение. В противоположность этому односубъект-ное употребление характерно (но не обязательно!) для адъюнкции. Пример (12) представляет еще один случай предположительно адъ-юнктивного употребления - зависимая клауза с вершиной-конвербом вложена в финитное предложение:
1 Значок # используется для грамматически верных предложений, неприемлемых по прагматическим причинам.
(12) мишарский
[min balacag-üm-nü [sagün-ü-p] is-kä ala-m]
Я детство-l.SG-ACC тосковать-ST- память-DAT брать-l.SG
CONV
'Я вспоминаю детство и скучаю по нему...'
Сложные предложения типа (12), где субъект обоих клауз совпадает и структура с конвербом вложена в матричную предикацию, мы будем считать характерным примером адъюнкции зависимой предикации к главной.
Скажем несколько слов о типе нулевого подлежащего вложенных предикаций. Невыраженный субъект русского деепричастия или инфинитива в генеративной теории универсальной грамматики представляется в виде особой нулевой синтаксической единицы, так называемого большого PRO2 (ниже записываемого как 0):
(13) русский
a. Петя1 встал, чтобы 0t *к / *он налить чаю.
b. Петя1 встал, 0t *к / *он налив чаю.
Примеры в (13) демонстрируют неграмматичность двух структур: i) варианта с фонологически выраженным местоимением он, и ii) варианта с кореферентностью нуля не субъекту главной предикации, а другому лицу. Невозможность независимого (от главного предложения) употребления говорит о том, что перед нами большое PRO, см. [Тестелец, 2001: 287-310].
Предположительно, так же должны вести себя подчиненные структуры с конвербом в тюркских языках; субъект таких клауз должен быть: i) нулевым, ii) строго зависимым от главной предикации.
Действительно, наиболее подходящий кандидат на подчинение -вложенный конверб с фонологически не выраженным подлежащим -допускает только прочтение с кореферентностью субъекту главной предикации:
(14) киргизский
Мен жат-ы-п кел-е-м.
Я лежать-ST-CONV приходить-ST-LSG
i) 'Полежав, я пришел.'
ii *'Я пришел, когда кто-то другой по/лежал.'
Итак, адъюнктивные структуры (2'.a) и (12) предположительно характеризуются односубъектностью, вложением и наличием большого PRO. Если наша гипотеза верна, структура (2'.a) будет
2 Большое PRO наряду с малым pro представляют собой два типа нулевых подлежащих. Большое PRO отличается от малого pro тем, что всегда бывает невыраженным. Характерные контексты употребления большого PRO в русском - инфинитивные предложения, всегда лишенные подлежащего, в то время как малое pro представлено в финитных предложениях, лишенных фонологически выраженного субъекта, см. [Тестелец, 2001: 287-310].
обладать свойствами, стоящими обычно за адъюнкцией, и отличаться этим от сочинительных структур (2'.b) и (4-6), для которых характерны разносубъектность и соположение. Ниже мы обсудим диагностические контексты, позволяющие различать подчинение и сочинение, и применим их к материалу тюркских языков. После этого мы несколько более подробно исследуем свойства нулевых подлежащих вложенных конвербов с тем, чтобы показать, что перед нами действительно PRO.
5. Критерии разграничения адъюнкции и сочинения
5.1. Морфологический критерий
Как уже было сказано, морфологический критерий традиционно используется для разграничения сочинения и подчинения, см, например, [Тестелец, 2001:255-266]. На русском материале его можно продемонстрировать следующим образом:
(15) русский
a. Петя возвращался домой, когда Маша пошла в магазин.
b. Петя возвращался домой, и Маша пошла в магазин.
(16) русский
a. ?известие о Петином возвращении домой, когда Маша пошла в магазин
b. *известие о Петином возвращении домой и Маша пошла в магазин
В (15) представлены случаи сентенциального сирконстанта (15.а), и сочинения, (15.b) в русском языке. В контексте, требующем определенного морфологического маркирования, например, предлога о и творительного падежа, адъюнктивная структура сохраняет грамматичность, а сочинительная становится неприемлемой (16).
В приложении к тюркским клаузам с конвербами применение данного критерия выглядело бы следующим образом. Поместим всю сложную предикацию в контекст некоторого общего матричного предиката, требующего от своих зависимых, скажем, морфологической формы -M. Тогда, если глагол в форме конверба будет сохранять конвербиальное маркирование (17.а), перед нами подчинительная структура (2'.а). Если же маркирование конвербом станет неграмматично - перед нами сочинительная структура (2'.b):
(17)
a. [cp [cp]-P ]-m
b. *[cp [cp]-P [cp] ]m
Возможное препятствие для применения морфологического критерия представляет так называемая групповая флексия. Такой подход к анализу показателя конверба -p состоит в том, чтобы считать данный показатель сочинительным, при этом таким, что морфологическое маркирование возможно лишь на вершине всего сложного
предложения, см. [Гращенков, 2011]. В русском примере (15) такой вершиной будет глагол возвращаться. Глубинному представлению (18) соответствует поверхностная реализация (18'):
(18) [хр Ы"^ & [хр]-М]
(18') [ХР [ХР]-М & [ХР]М]-М
Именно так ведут себя показатели сочинения в тюркских именных группах. В примере (19) два сочиненных вершинных имени интерпретируются как располагающие грамматической информацией о числе (PL) и лице (3), хотя эта информация выражается лишь однажды (второй вершиной):
(19) мишарский
agac-nYg [ор [ор 1ашуг ] хат [ор Ъу1ак]] -1аг-у дерево^еп корень & ветка -PL-3
'ветки и корни дерева'
Возможен ли аналогичный анализ конвербиального маркера -р? Действительно, в тюркских языках вполне допустимо (немаркированное) сочинение финитных предикаций:
(20) татарский [Закиев е! а1., 1993. Т. 3: 367] Мин ничек кенэ тырыш-м-ый-м,
я как только стараться-NEG-ST-1.SG
ул барыбер Yзенекен итэ-0
он все.равно по-своему делать-3SG
'Как я ни стараюсь, он все делает по-своему.'
(21) казахский (Интернет) бiз бYгiнгi тYндi бiрге eткiз-i-п е-дi-к,
мы сегодняшний ночь вместе проводить- быть-PAST-1.P1
ST-CONV
мен сосын тан-ы-ды-м...
я после.того узнавать-ST-PAST-1.SG
'Она этой ночью лежала в моих объятиях, и я, конечно, ее узнал.'
Однако, если допустить, что употребление конвербиального показателя -р предполагает редукцию морфологии на первом конъюнкте, сложно будет объяснить примеры типа (22):
(22) татарский [Закиев е! а1., 1993. Т. 3: 361] Син ярдем ит-э-п тэ,
ты помощь делать-ST-CONV только
эллэ ни алга кит-э ал-ма-дык.
но сколько вперед уходить-ST брать-NEG-1.PL
'Особо не продвинулись вперед, хотя ты и помогал.'
В (22) подлежащие, а следовательно, и лично-числовые показатели на глаголах, имеют различное значение лица и числа. Значит, анализ -р как сочинительного средства, предполагающего использование групповой флексии, некорректен.
5.2. Способность к экстрапозиции
Еще один способ определения типа структуры, стоящей за тюркскими конвербами, - так называемое A'-передвижение из (предполагаемой) главной клаузы. Некоторые синтаксические операции, такие, например, как образование вопроса или топикализация, чувствительны к типу структуры, к которой они применяются. Структуры, из которых нельзя выдвигать элементы посредством образования вопроса, топикализации или другой операции, называются островами, см. [Ross, 1967].
Обе исследуемые здесь структуры принадлежат к островам: подчиненная структура связана с так называемым адъюнктивным островом, в то время как случай сочиненная - с сочинительным островом. Данное свойство можно продемонстрировать на следующих русских примерах:
(23) русский
a. Петя пришел домой, когда Маша выходила с работы.
b. *Откуда Петя пришел домой, когда Маша выходила?
(24)русский
a. Петя пришел домой и Маша вышла с работы.
b. *Откуда Петя пришел домой и Маша вышла?
В данных примерах случаи (а) соответствуют исходным предложениям, в то время как случаи (b) - конструкциям с вопросительным выносом. Оба примера (b) неграмматичны: в первом случае мы пытаемся вынести обстоятельство места из адъюнктивного острова, а во втором - из сочинительного. Очевидно, чтобы появился контраст между адъюнкцией и сочинением, экстрапозицию надо осуществлять не из вложенной, а из главной клаузы; сочинение (как симметричная структура, где, строго говоря, обе клаузы равноправны) тогда будет по-прежнему неприемлемо, а подчинение станет грамматично:
(23) русский
c. Куда Петя пришел, когда Маша выходила с работы?
(24) русский
с. *Куда Петя пришел и Маша вышла с работы?
Таким образом, в качестве теста на экстрапозицию мы будем использовать вынос синтаксического материала из главной клаузы.
Надо заметить, что в тюркских языках вопросительный вынос факультативен - обычное построение вопроса предполагает расположение вопросительного слова in situ:
(25) казахский
Нрлан кiмдi eлтiрдi?
Нурлан кого убил
'Кого Нурлан убил?'
Структуры с препозицией вопросительного слова при этом также грамматичны:
(26) казахский
Кiмдi Нурлан eлтiрдi?
кого Нурлан убил
'Кого Нурлан убил?'
За примером (26) стоят сразу два процесса: образование вопроса и топикализация. Каждый из них обычно используется для определения островных свойств некоторой структуры. Обнаруженный нами контраст проявился именно на примерах типа (26), где есть и вопрос, и топикализация, поэтому в дальнейшем мы будем использовать именно их.
6. Результаты применения тестов
В качестве исходных примеров были взяты следующие предложения:
(27) казахский
Нрлан кел-ьп Руслан ^ас^ыр елир-д1
Нурлан приходить-ST-CONV Руслан волк убивать-PST 'Нурлан пришел, а Руслан убил волка.'
(28) казахский
Нурлан мылтьщпен ^ас^ыр кер-ьп елир-д1
Нурлан из.ружья волк видеть-ST-CONV убивать-PST 'Нурлан, увидев, убил волка из ружья.'
Пример (27) соответствует разносубъектному соположению, т. е., гипотетическому сочинению, а (28) - односубъектному вложению, т. е. гипотетическому подчинению. К этим и другим похожим примерам были применены тесты на морфологию и экстрапозицию, для которых был собран материал казахского и киргизского языков. В результате наблюдался не всегда сильный (с точки зрения различий в оценке предложений), но вполне систематический контраст между примерами первого и второго типа.
6.1. Морфологический критерий
В контексте общего матричного глагола казахские разносубъект-ные предложения с соположением оказываются неграмматичными. В то же время односубъектные предикации с вложением оцениваются как приемлемые:
(29) казахский ??Нрлан кел-ьп,
Нурлан приходить-ST-CONV
Руслан ^ас^ыр елир-ген-ьц бшем.
Руслан волк убивать-PFCT-3-ACC знаю
'Я знаю, что Нурлан пришел, а Руслан убил волка.'
(30) казахский
Нрлан ^ас^ырды кeр-i-п (оны) eлтiр-ген-i-ц бiлем.
Нурлан волк.АСС видеть-ST-CONV (его) убивать-PFCT- знаю
3-АСС
Я знаю, что Нурлан, увидев, убил волка.
Тот же контраст находим и в киргизском:
(31) киргизский
?(?)Нурлан кел-и-п Руслан карышкырды
Нурлан приходить-ST-CONV Руслан волк.АСС eлтYр-гeн-Y-н билем.
убивать-PFCT-3-ACC знаю
'Я знаю, что Нурлан пришел, а Руслан убил волка.'
(32) киргизский
Нурлан карышкырды жолуг-у-п eлтYр-гeн-Yн
Нурлан волк.АСС встретить-ST-CONV убивать^СТ-3-АСС билем знаю
'Я знаю, что Нурлан, встретив, убил волка'.
Иногда для случаев соположения, т. е. потенциально сочинительных структур, носители языка предлагают грамматичный вариант с дублированием показателей на обеих зависимых предикациях:
(33) казахский Нурлан кел-ген-ьн,
Нурлан приходить-PFCT-3-ACC (ал) Руслан ^ас^ыр eлтiр-ген-i-ц бшем.
(а) Руслан волк убивать-PFCT-3-ACC знаю 'Я знаю, что Нурлан пришел, а Руслан убил волка.' Именно таково ожидаемое поведение сочинительных конструкций, ср. русские примеры ниже, где обе глагольных формы принимают вид имени действия:
(34) русский
a. известие о Петином возвращении домой и Машином походе в магазин
b. новость об избрании президента и выдвижении кандидата в премьеры
6.2. Способность к экстрапозиции
При экстрапозиции материала из главной клаузы предположительно сочинительные структуры также оказываются менее грамматичными, чем предположительно адъюнктивные:
(35) казахский
??Кiмдi Нурлан кел-ьп Руслан eлтiр-дi?
кого Нурлан приходить-ST-CONV Руслан убивать-PST 'Кого, когда Нурлан пришел, Руслан убил?'
(36) казахский
?Кiмдi Нрлан кел-i-п елир^?
кого Нурлан приходить-ST-CONV убивать-PST
'Кого Нурлан, придя, убил?'
Киргизские носители демонстрируют несколько более явный контраст:
(37)киргизский
*Кимди Нурлан кел-и-п Руслан eлтYр-ДY?
кого Нурлан приходить-ST-CONV Руслан убивать-PST 'Кого, когда Нурлан пришел, Руслан убил?'
(38)киргизский
Кимди Нурлан кел-и-п eлтYр-ДY?
кого Нурлан приходить-ST-CONV убивать-PST
'Кого Нурлан, придя, убил?'
Представим результаты применения тестов в следующей таблице: (39)
Морфологический критерий Экстрапозиция
Разносубъектность, соположение ??/? ??/*
Односубъектность, вложение ok ?/ok
7. Прямое (strict) и переменное (sloppy) прочтение
В теоретической литературе по синтаксису принято различать так называемое прямое и переменное прочтение (strict / sloppy reading) при эллипсисе, см. [Hornstein, 1999] и приведенные там ссылки. (40) английский [Hornstein, 1999: 73]
John expects PRO to win and Bill does too.
i) *'Джон надеется победить и Билл тоже (надеется, что Джон победит).'
ii) 'Джон надеется победить и Билл тоже (надеется, что он, Билл, победит).'
В английском примере (40) представлены две его возможных трактовки. В соответствии с первой, составляющая, стоящая за английским does too, предполагает прочтение 'Билл тоже надеется, что Джон победит' - это прямое (strict) прочтение. Вторая трактовка предполагает понимание does too как 'Билл тоже надеется, что он, Билл, победит' - это переменное (sloppy) прочтение. Как видно из нотации, случаи большого PRO предполагают только переменное прочтение.
Киргизские и казахские примеры с вложением, которые мы определили как кандидаты в подчинение, проявляют склонность к переменному прочтению. В (41-42) допустимо только переменное
прочтение, т. е. нулевая единица в позиции подлежащего конверба представляет собой большое PRO:
(41) казахский
Нрлан кел-ьп ^ас^ыр кер-д^
Нурлан приходить-ST-CONV волк видеть-PST
Руслан да солай юте-д1 Руслан и так делать-PST
i) *'Когда Нурлан пришел, он увидел волка, и Руслан тоже (когда Нурлан пришел, увидел волка).'
ii) 'Когда Нурлан пришел, он увидел волка, и Руслан тоже (когда пришел, увидел волка).'
(42) киргизский
Нурлан кел-и-п карышкырды кер-ДY
Нурлан приходить-ST-CONV волк.АСС видеть-PST жана руслан да ошондой бол-ду
и Руслан также так быть-PST
i) *'Придя, Нурлан увидел волка, и Руслан тоже так сделал (когда Нурлан пришел, увидел волка).'
ii) 'Придя, Нурлан увидел волка, и Руслан тоже так сделал (пришел и увидел волка).'
Как мы видим, вложенные односубъектные структуры последовательно выбирают переменное прочтение (и не выбирают прямое). Это наблюдение согласуется с предложенным нами анализом, при котором они образуют адъюнктивную структуру с большим PRO, зависимым от матричного субъекта.
8. Заключение
Наша исходная гипотеза состояла в том, что за тюркскими р-конвербами стоят (как минимум) две синтаксические структуры: адъюнктивная и сочинительная. Наилучшим кандидатом в адъюн-ктивные клаузы, как мы предположили, является предложение со вложенной односубъектной предикацией. Наилучшим кандидатом в сочинительные структуры является предложение с соположенной разносубъектной клаузой. Морфологический критерий и тест на экстрапозицию подтвердили исходную гипотезу. Для адъюнкции также нашлось свидетельство из области свойств нулевых единиц: нуль в таких структурах действительно проявляет свойства большого PRO, что говорит о подчинении.
Для определения типа синтаксической связи были выбраны простые предикации. На материале простых предикаций мы показали, что тюркский конвербиальный маркер -р может кодировать и адъюнкцию, и сочинение. Как представляется, эта двойственная природа конвербов на -р может быть распространена и на другие уровни проекций глагола, например, на глагольные группы.
Список литературы
Гаджиева Н.З., Серебренников Б.А. Сравнительно-историческая грамматика
тюркских языков. Синтаксис. М., 1986. Гращенков П.В. Подлежащее в деепричастных конструкциях тюркских языков // Вестник Татарского государственного гуманитарно-педагогического университета. 2011. № 4 (26). С. 182-185. Закиев М.З., Ганиев Ф.А., Зиннатулина К.З. (ред.) Татарская грамматика:
В 3 т. Казань, 1993. Кибрик А.Е. Очерки по общим и прикладным вопросам языкознания. М., 1992.
Пазельская А.Г. Проблема сочинения и подчинения // Мишарский диалект татарского языка. Очерки по синтаксису и семантике / Ред. К.И. Казенин, Е.А. Лютикова, В.Д. Соловьев, С.Г. Татевосов. Казань, 2007. Пазельская А.Г., Шлуинский А.Б. Обстоятельственные предложения // Ми-шарский диалект татарского языка. Очерки по синтаксису и семантике / Ред. К.И. Казенин, Е.А. Лютикова, В.Д. Соловьев, С.Г. Татевосов. Казань, 2007.
Тестелец Я.Г. Введение в общий синтаксис. М., 2001. Fabricius-Hansen C., Ramm W. Editor's introduction: Subordination and coordination from different perspectives // Subordination versus Coordination in Sentence and Text - from a cross-linguistic perspective / Eds. C. Fabricius-Hansen and W. Ramm. John Benjamins, 2007. Haspelmath M. Coordination // Language typology and syntactic description, vol. II: Complex constructions. 2nd ed. / Ed. T. Shopen. Cambridge, 2007. 1-51.
Hornstein N. Movement and Control // Linguistic Inquiry. 1999. Vol. 30. No. 1. 69-96.
Lehmann C. Towards a typology of clause linkage // Clause Combining in Grammar and Discourse / Eds. John Haiman & Sandra D. Thompson. Amsterdam, 1988. 181-226.
Ross J.R. Constraints on Variables in Syntax. PhD Thesis, MIT, Cambridge, MA, 1967.
Сведения об авторах: Гращенков Павел Валерьевич, канд. филол. наук, научный сотрудник Института востоковедения РАН, преподаватель отделения теоретической и прикладной лингвистики филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: pavel. [email protected]; Ермолаева Марина Борисовна, студентка отделения теоретической и прикладной лингвистики филол. ф-та МГУ имени М.В. Ломоносова. E-mail: [email protected]
