CC BY
18
тива.
Эту двойную функцию можно приписать к метафорическим высказываниям. Наш исследователь не соглашается с берковским ограничением («метафора есть прием, позволяющий видеть одно с точки зрения чего-то другого», с. 317) значения метафорических высказываний второй функцией. А поскольку существенное различие между буквальными и метафорическими высказываниями заключается, по мнению Анкерсмита, в способности последних определять или индивидуализировать «точку зрения» и структурировать входящий в их область фрагмент реальности, то можно утверждать, что наиболее удачными являются те метафорические высказывания, в которых различие между областью и описательным содержанием оказалось максимальным. При метафорическом использовании языка целью является максимизация области метафоры. Это же свойство автор относит и к нарративу. Нарративные высказывания в повествовании индивидуализируют «точку зрения», а все положения дел, описываемые теми высказываниями, которые могут быть по смыслу связаны с высказываниями в нарративе, вместе образуют область нарратива. Нарративные точки зрения всегда представляют собой способы видения исторической реальности. Работа историка, как утверждает исследователь, в некотором смысле сходна с созданием метафорических систем. Философ, утверждающий, что «реальность есть вода» (Фалес) или «реальность есть идея» (Гегель), подобно историку, защищает некоторую «точку зрения», с которой следует рассматривать реальность. Задача историка в том, чтобы создавать подобные воззрения о прошлом, а не перенимать их.
Анкерсмит подвергает рассмотрению объяснение как составляющую нарратива. Объяснения можно запрашивать и давать только тогда, когда вещи могли бы быть иными, чем они действительно являются или были. Наука движется вперед только тогда, когда мы готовы (если это покажется оправданным) «охватить» реальность законами, отличными от тех, которые мы признавали до настоящего времени. Те же самые законы и общие понятия, которые помогают нам объяснять наш мир, также ответственны за то, что мы иногда испытываем затруднения в нашем мире и ищем объяснений. Благодаря общему характеру законов и понятий, мы можем создать идею других возможных миров. Язык для этого мира создается по образцу существующих языков, но содержит только имена для формируемых нами высказываний.
В своем особом смысле нарратив является попыткой объяснить прошлое, однако явления объясняются не как таковые, а всегда в том описании, которое им было дано.
Термины «субъективное» и «объективное», по Анкерсмиту, относятся к сфере нарратива: они говорят об относительной приемлемости или адекватности нарратива. Не существует правил перевода, аккуратное применение которых может обеспечить объективность нарратива. Прошлое просто не отображается в нарративе, поэтому выражение «соответствие между нарративом, взятым как нарративное
целое, и исторической реальностью» лишено смысла (с. 189). Нарративы — это способы видения прошлого. Поэтому общее для множества нарративов, касающихся примерно одной и той же темы — Анкерсмит называет его «конвенциональным» компонентом — не входит в то, как каждый отдельный нарратив из этого множества предлагает видеть прошлое. Только благодаря существованию различий можно говорить о способах видения прошлого. Следовательно, предлагаемая в нарративе «точка зрения» определяется лишь теми частями нарратива, в которых он отличается от других нарративов. Таким образом, наиболее объективный нарратив, то есть обладающий наиболее широкой областью, является наименее конвенциональным, наиболее оригинальным. Так, в последней главе своей книги исследователь заключает, что «важнейшая обязанность историка — быть оригинальным», что можно расценивать как призыв к интегральной истории.
Переведенная на русский язык «Нарративная логика» английского мыслителя является доказательством того, что нарратив становится объектом пристального внимания гуманитарных дисциплин не только на Западе, его исследования все более актуальны и в российской науке.
Е.В. Лысякова, аспирантка философского факультета ОмГПУ
О чём пишет «Zeitschrift für Slawistik» (Обзор международного славистического журнала за 2002—2003 гг.)
Берлинский журнал «Zeitschrift für Slawistik» -одно из авторитетных международных периодических изданий по проблемам славяноведения. В будущем году журнал отметит своё 50-летие. Это меньше, чем возраст кёльнского «Zeitschrift für slawische Philologie» (с которым его иногда путают и который издаётся с 1924 г.) или пражского «Slavia» (выходит с 1922 г.), но значительно больше, чем московского «Славяноведения» (с 1965 г.). Так или иначе берлинский журнал за полстолетия своего существования получил достаточно широкую известность среди специалистов по славистике.
По своей структуре «Zeitschrift für Slawistik» достаточно явственно напоминает наши отечественные журналы филологического профиля. В каждом номере содержатся несколько статей по литературе, несколько статей по языку и затем хроникальные материалы: отчёты о научных конференциях, отзывы о новых книгах, некрологи и т. п. Изредка печатаются также статьи по философии, фольклору и этнографии славянских народов. Все материалы публикуются на немецком языке. Некоторые статьи (не все) имеют резюме на английском. (Вообще-то для славистического журнала естественнее было бы давать резюме на русском, но уж это дело издателей.) Журнал в настоящее время выходит четыре раза в год (периодичность менялась и доходила до шести номеров). При этом, в отличие от наших оте-
чественных изданий, нумерация страниц ведётся не по номерам, а по томам, то есть является сквозной для всех номеров («тетрадей», Heft) одного и того же года издания. В каждом 4-м номере публикуется содержание журнала за год (как и в наших журналах, но на отдельных листах, в виде вкладыша).
Кроме структуры, бросается в глаза и ещё одно сходство с нашими журналами - не с отечественными вообще, а с нашими теперешними: это почти полное отсутствие дискуссионных, полемических материалов. Элементы научной полемики из публикаций 2002-2003 гг. более или менее ярко представлены, пожалуй, в статье Збигнева Вабика о метатонии (Z. Babik. Ein Fall urslavischen metatonie rude. 2002. H. 1. S. 67-77). Однако сама тема настолько дискуссионна и настолько далека от однозначных и общепризнанных решений, что иной статья и не могла быть. Впрочем, и в ней много элементов констатирующего обзора (излагаются мнения X. Станга, В.А. Дыбо, В.В. Колесова и других славистов о различных моментах славянской акцентологии).
Другие же материалы журнала, посвящённые состоянию той или иной проблемы, носят в значительной степени именно обзорно-констатирующий характер. Такова прежде всего обширная (публикуемая в двух номерах) статья белорусских славистов Г. Ях-нова и Н. Мечковской об изучении темы «Язык и культура» в русской языковедческой науке постсоветского периода (Н. Jachnow, N. Meckowskaja. 2002. Н. 3. S. 305-326; Н. 4. S. 403-422).
Большей же частью публикуемые журналом материалы представляют собой краткие научные сообщения. Из таких материалов языковедческого профиля отмечу серию диалектологических заметок в №3 за 2003 г. Марион Краузе с группой соавторов (М. Krause u. a. S. 188-211) и Бьёрна Вемера (В. Werner. S. 212-229). Особенно интересна статья М. Краузе и её соавторов о ментальных картах русских говоров.
Ряд статей посвящён историко-лингвистической тематике. Это материалы по балто-славянской этимологии (заметки в № 1 за 2002 г., статья Р. Eckert. 2003. Н. 2. S. 257-266), о средневековых кириллических текстах в одном из европейских книжных собраний (2002. Н. 1), о русской фразеологии XVIII в. в сопоставлении с фразеологией западноевропейских языков (F. Otten. 2002. Н. 3. S. 344-362), об одном из возможных источников «Российской грамматики» М.В. Ломоносова (Н. Keipert. 2003. Н. 3. S. 292-303), заметки о ряде средневековых восточнославянских памятников в № 3 за 2003 г.
Интересные историко-грамматические наблюдения содержит статья Акселя Холвёта о конструкциях типа «быть + инфинитив» в славянских и балтийских языках (A. Holvoet. 2003. Н. 4. S. 465-480). Любопытно, что почти одновременно с появлением этой статьи кандидатская диссертация об указанных конструкциях на материале истории русского языка (правда, в несколько ином, коммуникативном, аспекте) защищена в Петербургском университете А.И. Фоминым.
Отмечу ещё содержательную статью П. Коста о
сопоставительной характеристике наречной лексики и отрицаний в славянских языках (P. Kosta. 2003. H. 4. S. 377-404).
Из сюжетов остросовременного плана лингвистов привлекают особенности бытования русского языка в Интернете (статья Н. Schmidt. 2003. H. 1. S. 58-64) и речь политиков (контрастивный анализ выступлений президента Путина и канцлера Шрёдера в ООН по случаю миллениума даётся в статье С. Radunzel в том же номере, S. 93-106).
В литературоведческой части журнала нельзя не заметить значительного внимания к творчеству А. Пушкина. В №4 за 2002 г. опубликовано несколько статей о его произведениях: A. Schruba о стихотворении «Узник» (S. 423-431), H. Strahl-Schwaetzer о трагедии «Каменный гость» (S. 432-452), M. Leike о «Путешествии в Арзрум» (S. 458-468), U. Peters о романе «Евгений Онегин» (S. 469-478). Теме «Пушкин и маньеризм» посвящена статья A. Graf в следующем номере (2003. H. 1. S. 3-12). Не все наблюдения и выводы авторов оригинальны. Так, приводимые в статье А. Шруба факты интертекстуальной переклички стихотворения «Узник» с произведениями А. Шенье и Д. Байрона, сами по себе интересные и важные, отмечались и ранее русскими литературоведами. Однако важен сам факт повышенного интереса европейских филологов к величайшему русскому поэту, известность которого в Западной Европе до сих пор является гораздо меньшей, чем он того заслуживает.
Из других представителей русской литературы XVIII—XX столетий исследовательский интерес современных европейских славистов привлекают Г. Державин (2003. Н. 4), А. Мельников-Печерский (А. Zink. 2002. H. 2. S. 181-192), Ф. Достоевский (G. Ressel. 2002. H. 3. S. 276-287), Л. Толстой и А. Белый (сопоставительная статья R. Hödel. 2003. H. 1. S. 1328), Б. Пастернак (2003. H. 4), А. Платонов (W. Beitz. 2002. H. 1. S. 3-23), H. Заболоцкий (2003. H. 2), В. Высоцкий (R. Hansen-Kokorus. 2002. H. 1. S. 24-33). Аспекты исследования разнообразны, но преобладающими, пожалуй, можно назвать проблемы поэтики и мировоззрения. Есть в обозреваемых номерах несколько статей о русских философах. Это работы о А. Лосеве (2003. Н. 2), Н. Фёдорове и его философии «общего дела» в свете современной биоэтической дискуссии (2003. H. 1. S. 29-37). Философский уклон имеет и упомянутая выше литературоведческая статья G. Ressel о «внелитературном» восприятии Ф. Достоевского в одном из направлений немецкой культурфилософии.
Я остановился здесь лишь на работах, посвящён-ных русскому языку и русской литературе (или их сопоставлению с языками и литературами других народов). Но в журнале публикуются, конечно, и материалы о других славянских языках и литературах. Довольно много материала о сербохорватском, польском ареалах славянского мира, меньше - о чешском, словацком, белорусском, македонском. Совсем нет в обозреваемых номерах работ по проблемам болгарской, словенской и украинской филологии. Конечно, восемь номеров за два года не могут охватить все-
го, но так или иначе неодинаковая активность публикаций по разным языкам и литературам славянства бросается в глаза.
Из сказанного в этом кратком обзоре видно, что европейских славистов занимает в общем и целом та же тематика, что и наших отечественных, и так же, как и у нас, недостаёт широких научных дискуссий, хотя темы для таких дискуссий назревают давно. В области языкознания это, на мой взгляд, прежде всего проблема семантической структуры слова и характера словообразовательной системы - проблема, которая могла бы быть весьма плодотворно обсуждена как раз на материале славянских языков с их богатыми возможностями как семантической, так и морфемной деривации. Вряд ли стоит сомневаться, что есть такие проблемы и в литературоведении.
При всём том знакомство с направлением и содержанием одного из самых читаемых научно-филологических изданий, видимо, не бесполезно для моих русских коллег, тем более что подписка на зарубежные периодические издания стала теперь слишком накладным делом не только для «физических лиц», но и для многих библиотек, даже имеющих статус научных.
Б.И. Осипов, проф. каф. исторического языкознания ОмГУ
Рецензия на учебник: Рыэюаков А.П. Правоохранительные органы. М.: Юридическая фирма «КОНТРАКТ»; «ИНФРА-М», 2004. 432 с.
«Правоохранительные органы РФ» - одна из первых специальных дисциплин, изучаемых студентами юридических институтов и факультетов, слушателями специальных образовательных учреждений. Именно она дает будущим юристам представление о том, как создаются и действуют правоохранительные органы в РФ, как они взаимодействуют друг с другом. В рамках этой дисциплины студенты знакомятся с деятельностью судов, прокуратуры, органов предварительного расследования, адвокатуры, Министерства юстиции и иных правоохранительных органов. Этот предмет является своего рода вводным курсом для изучения таких юридических дисциплин, как «Конституционное право», «Административное право», «Уголовный процесс», «Гражданский процесс», «Арбитражный процесс», «Прокурорский надзор», и находится в неразрывной связи с ними. Студенты, изучая дисциплину «Правоохранительные органы РФ», получают начальные представления об организации и функциях правоохранительных органов.
Особенностью дисциплины «Правоохранительные органы РФ» является изучение обилия нормативных актов, регулирующих деятельность правоохранительных органов. Законодательство в данной сфере очень разнообразно. Правовой статус правоохранительных органов регулируется не каким-то единым кодифицированным актом, а многими законами и подзаконными актами. Такой объем норма-
тивного материала представляет значительную трудность для студентов, но в то же время способствует приобретению навыков работы с нормативными актами. Студенты изучают Конституцию РФ, федеральные конституционные законы РФ, федеральные законы РФ, а также законы субъектов РФ. Они используют Указы Президента РФ, постановления Правительства РФ, решения Конституционного Суда РФ, постановления Пленумов Верховного Суда РФ и Высшего Арбитражного Суда РФ. Необходимость в поиске новых учебников по дисциплине обусловлена в первую очередь постоянными изменениями в законодательстве. И преподаватели, и студенты с нетерпением ждут учебники и пособия, в которых материал изложен с учетом изменений и дополнений, произошедших в законодательстве.
В декабре 2003 г. вышел из печати новый учебник по данному предмету. Автор учебника - профессор Тульского государственного педагогического университета им. Л.Н. Толстого А.П. Рыжаков. На титульном листе учебника «Правоохранительные органы» указано, что он издан в Москве юридической фирмой «КОНТРАКТ» и «ИНФРА-М» в 2004 г. Учебник издан в серии «Высшее образование» и предназначен для преподавателей, аспирантов и студентов высших и средних юридических учебных заведений, а также для широкого круга читателей, интересующихся проблематикой правоохранительных органов. К сожалению, его, скорее, можно рекомендовать студентам только в качестве учебника, которым нежелательно пользоваться при изучении дисциплины «Правоохранительные органы РФ». Автор нам сообщает, что в этом учебнике учтены все изменения и дополнения, внесенные в действующие нормативные акты на 1 декабря 2000 г. Материал, изложенный в учебнике, безнадежно устарел, так как за это время были приняты новые законы и кодексы, а в уже действующие нормативные акты внесены существенные изменения и дополнения. Так, например, в декабре 2001 г. внесены изменения и дополнения в Федеральные Конституционные законы РФ «О судебной системе Российской Федерации» [1], «О Конституционном Суде РФ» [2], в Федеральный закон РФ «О статусе судей в Российской Федерации» [3]. С 1 июля 2002 г. введены в действие Уголовно-процессуальный кодекс РФ, Кодекс РФ об административных правонарушениях. С 1 сентября 2002 г. введен в действие Арбитражный процессуальный кодекс РФ. В этом же году были приняты такие законы, как Федеральный закон РФ «Об адвокатской деятельности и адвокатуре» [4], Федеральный закон РФ «Об органах судейского сообщества в Российской Федерации» [5]. С 1 февраля 2003 г. введен в действие Гражданский процессуальный кодекс РФ. На основании Федерального Конституционного закона РФ от 4 июля 2003 г. «О внесении изменений и дополнений в Федеральный Конституционный закон РФ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» [6] изменилась система федеральных арбитражных судов.
Автор действительно проанализировал законодательную базу и официальные разъяснения закона применительно к понятию, структуре, организации и
