CC BY
70
«НУЖДАЕМСЯ ВО ВСЕМ...»:
ПОЛОЖЕНИЕ ВЫСЕЛЕНЦЕВ ПЕРВОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ В ВОСТОЧНОЙ СИБИРИ1
«NEED EVERYTHING...»:
POSITION OF DEPORTEES OF WORLD WAR I N EASTERN SIBERIA
T.A. Катцина Т.Д. Katsina
Первая мировая война, жертвы войны, беженцы, выселенцы, меры социальной поддержки, формы социальной поддержки.
В статье затронуты вопросы перемещения, расселения и обустройства в Восточной Сибири выселенцев Первой мировой войны (1914-1918), уделяется внимание мерам, предпринятым правительственными и общественными организациями для улучшения положения этой специфической категории жертв войны. Уточняется понятие «выселенец», формулируется вывод о комплексе проблем и препятствий, с которыми пришлось столкнуться перемещенным лицам, для большинства из которых выживание стало жизненной стратегией. К анализу привлечены архивные материалы, периодическая печать дореволюционного времени.
World War I, the victims of war, refugees, deportees, measures of social support, forms of social support. The article touches on the issues of displacement, resettlement and arrangement of the deportees of World War I in Eastern Siberia (1914-1918). An attention is paid to the measures taken by the government and public organizations to improve the situation of this particular category of the victims of the war. The term «deportee»is clarified in the article. The authors draw the conclusion about the complex of the challenges and obstacles, the deported persons had to face, for most of them survival became a vital strategy. The archival materials, periodicals of the time before the revolution were involved in the analysis.
Всибиреведении одно из направлений в изучении Первой мировой войны связано с вопросами беженского движения [Щетинина, 2007; Кузьменко, 2010], что вполне закономерно, т. к. на протяжении войны в Сибирь направлялись массовые эвакуационные потоки, включающие интернированных при объявлении войны подданных воюющих с Россией государств и отдельных «неблагонадежных» лиц из жителей прифронтовых районов (поляков, евреев, латышей, украинцев).
Целью статьи является характеристика положения выселенцев - одной из малоизученных категорий жертв войны 1914-1918 гг. Для достижения поставленной цели определены задачи: 1) уточнить понятие «выселенец», которое часто отождествляется с беженством и приводит к неверной характеристике этого миграционного потока; 2) на материалах Восточной Сибири рассмотреть меры социальной поддержки выселенцев, предпринятые правительственными и общественными организациями.
Под выселенцами мы понимаем оказавшихся на территории Российской империи подданных других государств, а также мирное население оккупированных русской армией территорий, которое рассматривалось военным командованием как диверсионный потенциал противника и его резерв в случае отступления русских войск, а потому подвергалось репрессивному (карательному) воздействию государственной политики и попадало под надзор полиции.
Современники тех событий отмечали, что категории «беженец» и «выселенец» «так перемешаны, разделить их так трудно, положение обеих групп так тяжело... что совершенно бесцельно и несправедливо было бы вдаваться в тонкости разграничения» [Гальперин, 1915, с. 529]. На наш взгляд, беженцев отличало добровольно принятое решение о перемещении.
Пограничность статуса беженца ставила в тупик и политиков, и общественных деятелей. Законодательство Российской империи устанавлива-
1 Исследование выполнено при финансовой поддержке РГНФ, проект № 13-11-24002.
ло, что «беженцы» - это «лица, оставившие местности, угрожаемые неприятелем или им уже взятые, либо выселенные распоряжением военных или гражданских властей из района военных действий, а также выходцы из враждебных России государств» [Собрание узаконений..., 1916, с. 2424]. Помощь должна была оказываться всем лицам независимо от национальной принадлежности. Исключение составляли иностранные подданные венгерской и немецкой национальностей ( Павлова, 2003, с. 76], но высланные с театра военных действий «ввиду неблагонадежности» немцы-колонисты приравнивались к беженцам, что включало их в число получателей мер социальной поддержки. Департамент полиции объяснял отпуск им особых кредитов как необходимую меру «ограждения коренного населения от неизбежного появления в местах водворения пришлого населения очагов заразных болезней» (ГАКК. Ф. 595. Оп. 13. Д. 169. Л. 42). Польское население рассматривалось официальной имперской властью как добровольные беженцы-славяне, которым гарантировался бесплатный железнодорожный проезд, питание на путях движения в тыловые губернии, где они могли получить опеку и заработок (Жванко, 2012, с. 39].
Вне регистрации оказывались государственные служаш,ие с семьями, получавшие «жалованье» и особую «ссудную» помощь, и вообще все «состоятельные» беженцы как не подлежащие или не нуждающиеся в «государственном попечении», а также выселенцы, состоящие под надзором полиции [Баженова, 2011, с. 22; Бахтурина, 2013, с. 12].
Выселение населения происходило без учета пола, возраста, состояния здоровья [Елпатьев-ский, 1916, с. 91]. На сборы в путь давалось иногда менее 12 часов. Люди передвигались пешком, в лучшем случае увозя на собственных подводах наскоро собранное имущество. Основанием для высылки служило распространение неблагоприятных для русской армии слухов, запугивание населения местью со стороны австрийцев, подозрение в шпионаже.
Публицист, переводчик, педагог и общественный деятель И. Яшунский вспоминал: «Мер для охраны оставляемого имущества власти не принимали никаких, и нередко, особенно при выселе-
ниях в польских губерниях, изгнанники получали наглядный ответ на вопрос или протест, кому все это нужно: чуть ли не у них на глазах соседи неевреи захватывали оставляемые еврейские жилища и торговлю и принимались там хозяйничать, как у себя дома...» [Яшунский]. Сибирская общественность утверждала, что 75 % ссылаемых - «люди невинные» (РГВИА. Ф. 13273. Оп. 1. Д. 49. Л. 12).
Примечательно письмо административно-ссыльных А. и У. Бержайтис Министру внутренних дел (март 1916 г): «Почему и за что нас арестовали и выслали в Сибирь - этого нам и до сих пор не сказали». Далее из письма следует, что супруги арестованы были 12 сентября 1914 г., а на место ссылки (Томская губерния) прибыли этапом 2 марта 1915 г.; двое их сыновей находились на фронте, трое малолетних детей остались дома, а «мы больные, убитые горем старики страдаем здесь, в Сибири. За что? Кому и для чего это было нужно? Какими соображениями государственной важности вызывается наш арест?» (РГВИА. Ф. 3934. Оп. 1. Д. 5. Л. 100 об.).
В Сибири выселенцы появились сначала небольшими группами, а затем целыми партиями. Прибывали они за свой счет под конвоем, либо по проходным свидетельствам без конвоя, а также по этапу в Томскую, Красноярскую и Иркутскую тюрьмы, где содержались в переполненных камерах вместе с уголовниками. «Здесь можно встретить 70-летних стариков наряду с 14-летними гимназистками... не менее 40 % составляли люди интеллигентные...» (РГВИА. Ф. 13273. Оп. 1. Д. 49. Л. 14).
Первоначально выселенцы направлялись в Томскую губернию, где водворялись главным образом в Нарымском крае, преимущественно в наиболее глухих и отдаленных пунктах его. Весной и летом 1915 г. направление высылки сместилось в Енисейскую губернию: в Приангарье, на Ачинский тракт и на низовья Енисея до Туру ханского края. Партии выселенцев, прибывшие в Сибирь осенью 1915 г., размещались в Иркутской губернии, в основном на Ангаре и в Приленском районе, включая и отдаленный Киренский уезд [Киржниц, 1929, ст. 262].
Губернские власти, ссылаясь на специальное циркулярное распоряжение, намеренно определяли место жительства выселенцев в отдаленных
и глухих местах. По ходатайству местных общественных организаций для некоторых выселенцев удавалось заменить место жительства на близлежащие к городам уезды, а в виде исключения добиться проживания в административном центре (РГВИА. Ф. 13273. Оп. 1. Д. 49. Л. 11).
В чрезвычайно тяжелых материально-бытовых и правовых условиях оказалось подавляющее большинство выселенцев. В письмах, чаще коллективных, читаем: «нуждаемся во всем: в табаке, сахаре, чае, одежде, белье» (с. Александровское Иркутской губернии, 24 декабря 1915 г.); «никакими средствами для существования не обладаем. Мы рассчитывали на пособие от казны, но это счастье осталось и доныне в области фантазий... скоро уж исполнится два месяца, вторично поданы прошения господину исправнику, но пособия не получаем... нам ужасно трудно приходится, нет возможности зарабатывать даже на самое необходимое... нам буквально голодать приходится» (с. Ново-Уда Иркутской губернии, 07 ноября 1915 г.); «пособие платят по 3 руб. 90 коп., и то трудно получить...»; из 80 человек пособие выплатили лишь двоим, и только за 2 месяца (с. Знаменское Енисейской губернии, 03 ноября 1915 г.) (РГВИА. Ф. 13273. Оп. 1. Д. 49. Л. 7-7 об.).
В октябре 1915 г. уполномоченный Общества пособия бедным евреям г. Енисейска констатировал: «...люди окончательно мрут с голоду; есть которые уже по три дня ничего не ели... все окончательно голы и босы... много 13-летних детей, сосланных в деревни, где за деньги не достанешь хлеба... по миру ходить и то негде, потому что у самих крестьян есть нечего...» (РГВИА. Ф. 13273. Оп. 1. Д. 49. Л. 8). Правление общества ходатайствовало перед администрацией края о прекращении высылки в Енисейский уезд и отпуске административно-сосланным казенного пособия. Распоряжение иркутского генерал-губернатора о немедленной выдаче пособия в двукратном размере выполнено не было, а в уезд прибыла новая партия выселенцев. В 1915 г. в Енисейскую губернию еженедельно прибывало по три партии выселенцев, каждая из 150 человек (РГВИА. Ф. 13273. Оп. 1. Д. 49. Л. 5-5 об.). К апрелю 1916 г. выселенцев через Киев в Сибирь прошло более 14 000 человек [Вестник Приенисейского края..., 1916, с. 12].
Ни одна из общественных или правительственных организаций не оказалась готовой к помощи людской массе, оказавшейся в таком ужасном положении - ни городские управы, ни органы Красного Креста, ни администрация транзитных или принимающих губерний. Все они вынуждены были предпринимать спешные меры с целью некоторого упорядочения движения беженцев. Еще в 1914 г. был создан Еврейский комитет помощи жертвам войны, но, даже получив признание и поддержку со стороны властей, он оказался неспособным оказывать в требуемом объеме содействие как евреям-беженцам, так и их единоверцам, выселенным из западных губерний [Бахурин].
Помощь выселенцам начала налаживаться в 1915 г. Через американское консульство она распространялась только на подданных воюющих с Россией государств. Осенью того же года царское правительство разрешило общественным организациям оказывать помощь водворенным в Сибирь русским подданным. С октября 1915 по февраль 1916 г. через уполномоченного американского консульства в Иркутске поддержку получили 1000 человек; от Иркутского отдела Петроградского Польского общества помощи жертвам войны -300 человек (РГВИА. Ф. 13273. Оп. 1. Д. 49. Л. 5).
Приведем некоторые примеры участия еврейских организаций в содействии и оказании помощи выселенцам. Общество помощи бедным евреям г. Енисейска за август-октябрь 1915 г. поддержало периодическими денежными пособиями, одеждой и продуктами питания 319 евреев-выселенцев, к началу января 1916 г. - 498 человек (РГВИА. Ф. 13273. Оп. 1. Д. 49. Л. 5). Красноярское общество пособия бедным евреям оказало помощь горячим питанием (два раза в неделю) и одеждой 75 выселенцам, находившимся в пересылочной тюрьме перед высылкой их в уезд [Орехова, Кофман, 2009, с. 152]. Иркутское общество сохранения здоровья евреев взяло на иждивение 64 выселенца и 14 беженцев (РГВИА. Ф. 13273. Оп. 1. Д. 152. Л. 19 об.).
В то время как выселенцам полякам и евреям помогали соответствующие национальные Комитеты, выселенцы русины были лишены всякой поддержки.
Итак, выселенцы представляли собой экономически, социально, психологически и политически уязвимую группу населения. Их перемеще-
ние, в отличие от беженцев, сопровождалось мерами насильственного характера. Вынужденные покинуть родные дома, выселенцы оказались в новой обстановке без привычных средств к существованию. Они определялись на поселение в изолированные или экономически не развитые районы, что ограничивало возможности их трудоустройства и ставило в зависимость от гуманитарной помощи. Условия проживания создавали проблемы с охраной здоровья, ограничивали частную жизнь и нарушали внутрисемейные отношения.
Сообщества, принимающие выселенцев, не могли оказать им должной поддержки, т. к. большинство местных жителей сами входили в число наиболее уязвимых групп населения. Жизненная стратегия основной массы выселенцев на территории Восточной Сибири в годы Первой мировой войны была направлена на элементарное выживание.
Список сокращений
1. ГАКК - Государственный архив Красноярского края.
2. РГВИА- Российский государственный военно-исторический архив.
Библиографический список
1. Баженова К.Е. Деятельность организаций Всероссийского земского союза городов Пермской губернии по оказанию помощи беженцам Первой мировой войны // Вестник Челябинского государственного университета. 2011. № 12. История. Вып. 45. С. 22-27.
2. Бахтурина А.Ю. «Лучше пусть немцы разорятся, чем будут шпионить»: немцы-колонисты и российское общество в годы «Германской» войны // Новый исторический вестник. 2013. № 1. С. 6-32.
3. Бахурин Ю. Причины и последствия вынужденных переселений в России в годы Первой мировой войны (на примере еврейского населения западных губерний) // Актуальная история: научно-публицистический журнал. URL: http://actualhistory.ru/jew_1914_deportation
4. Вестник Приенисейского края помощи больным и раненым воинам, пострадавшим от войны, беженцам и выселенцам и промышленности по снабжению армии. Красноярск, 1916. № 6-3.
6.
7.
8.
Гальперин Л.Е. Обязательное призрение и помощь беженцам // Призрение и благотворительность в России. 1915. № 5. С. 520-529. Елпатьевский С. Выселенцы // Щит: литературный сб. / под ред. Л. Андреева, М. Горького, Ф. Сологуба. 3-е изд., доп. М., 1916. С. 91-96. Жванко Л.М. Б1женц1 ПершоУ cbítobo'í вмни: украУнський bhmíp (1914-1918 рр.) / наук. ред. 0.0. Нестуля. X.: Вфовець А.П. «Апостроф», 2012. 568 с. (Беженцы Первой мировой войны: украинская реальность (1914-1918 гг.)). Киржниц А.Д. Беженцы и выселенцы // Сибирская советская энциклопедия: в 4 т. / под общей ред. М.К. Азадовского; Сибирское краевое издание. М.: Типография газеты «Правда», 1929. Т. 1. А-Ж. Ст. 262-263.
9. Кузьменко A.C. Недобровольные мигранты в Восточной Сибири в 1914-феврале 1917 гг.: на примере Енисейской и Иркутской губерний: автореф. дис.... канд. ист. наук: 07.00.02. Улан-Удэ , 2010. 23 с.
10. Орехова H.A., Кофман Я.М. Еврейские общины на территории Енисейской губернии (XIX - начало 30-х гг. XX вв.) // Евреи в Сибири и на Дальнем Востоке: история и современность. Красноярск: Красноярский писатель, 2009. Вып. 5 (27). 328 с.
11. Павлова И.П. Социальное попечение в России в годы Первой мировой войны: монография / Краснояр. гос. аграр. ун-т. Красноярск, 2003.152 с.
12. Протоколы совещания по вопросам призрения беженцев, состоявшегося 21-23 ноября 1915 г. в Иркутске. Иркутск: Электро-типография И.А. Белоголового, 1916. 89 с.
13. Собрание узаконений и распоряжений правительства, издаваемое при Правительствующем Сенате, 1915. Пг.: Сенатская типография Т. 1: Второе полугодие. № 242.
14. Щепкин М.М. Беженцы и организация помощи им в связи с работами Особого совещания. М., 1916. 100 с.
15. Щетинина A.C. Беженцы на юге Западной Сибири 1914-1923 гг.: источники и методы изучения: автореф. дис. ... канд. ист. наук: 07.00.09. Барнаул, 2007. 24 с.
16. Яшунский И. Российское еврейство и мировая война / пер. с англ.; предисл. и публ В.Е. Кельнера. URL: http://ldn-knigi.lib.ru/ JUDAICA/Jash_EvlMir.htm
