CC BY
27
нравственные институции в финансовых воззрениях к. и. арсеньева и его общественной деятельности
А. А. АНИКЕЕВА, кандидат экономических наук, доцент кафедры финансов и кредита Е-mail: anikeeva_aa@vlpost.ru Волжский гуманитарный институт
В статье рассматриваются нравственные институции в финансовых воззрениях и общественной деятельности К. И. Арсеньева - ученого, педагога и государственного деятеля первой половины XIXв.
Ключевые слова: К. И. Арсеньев, наука, история, государственные финансы.
Время научной и практической деятельности Константина Ивановича Арсеньева — первая половина XIX столетия. В России это была эпоха становления научных основ отечественной литературы, финансового образования, возникновения и развития государственных финансовых учреждений. К. И. Арсеньев был ученым, педагогом и государственным деятелем. В его теоретических и практических трудах сконцентрированы многие аспекты российских финансов. В судьбе этого выдающегося человека отражена жизнь России: ее научная сфера, образование, государственность.
Научная и преподавательская карьера К. И. Арсеньева не складывалась легко и однозначно. За одни и те же взгляды и поступки его судили, наказывали и назначали наставником детей царской фамилии. За взгляды и научные труды, содержащие немало финансовых аспектов, его обвиняли в государственной измене и в то же время признавали патриотический характер его произведений. Понять противоречивость общественного мнения и отношения к нему современников возможно на основе институциональных подходов. С их помощью раскрываются не только нравственные нормы, внутренние, духовные качества, которыми руководствовался К. И. Арсеньев в своей деятельности, в том числе финансовой, но и традиции российского
общества, неоднозначно воспринимавшего идеи и поступки ученого. Проблема сложного, противоречивого восприятия обществом новаторских финансовых идей особенно актуальна для современной российской действительности. Поэтому так важно на примере реальных событий, происходивших в начале XIX в. — в период становления российских финансов, исследовать нравственные институции в финансовых воззрениях и общественной деятельности К. И. Арсеньева.
В 1818 г. Константин Иванович начал публикацию своих научных работ. В тот год было издано сразу несколько его произведений, в том числе учебник «Краткая всеобщая география» и первая часть книги «Начертания статистики российского государства». В этих работах содержится ряд финансовых идей, но в них К. И. Арсеньев излагал свои институциональные взгляды.
В разделе «Начала политической географии» его учебника отражены главные общественные институциональные формы и их иерархия. К. И. Арсеньев писал, что все население Земли «различные происхождением и языком, по образу жизни их и по степени образованности своей, разделяются на диких, кочующих и образованных» [3]. По сути ученый указывает на факторы, обусловливающие развитие этносов и приводящие их к разным состояниям. Он определяет также несколько признаков, характеризующих дикие, кочующие и образованные народы. Одним из таких признаков является связь между членами общества. На самом низком уровне развития — диком народы не имеют «никакого понятия о гражданских связях», а на самом высоком — образованном, «народы имеют понятие о правах собственности и о связях
гражданских... Все образованные народы живут в устроенных гражданских обществах, которые мы называем Государствами» [3].
Арсеньев был убежден, что развивающийся характер связей в обществе послужил фактором его преобразования из этнической общности в гражданское общество, формой которой является государство. Он раскрыл то, что закрепляет социальные связи. Это — законы, нормы, правила. Их в современном научном мире называют формами институций. Поэтому, говоря современным языком, К. И. Арсеньев показал, что существующие связи, которые построены с помощью институций, явились факторами общественного развития. Результатом развития стало то, что общество предстало государством, с иными связями, с иными институциями их скрепляющими: «Государство есть собрание многих семейств, живущих под одними законами и управляемых верховной властью. Законы Государства суть правила, начертанные и утвержденные верховной властью для достижения общественного благополучия» [3]. Далее К. И. Арсеньев представляет типы правления и возможные злоупотребления: монархии — в форме деспотии, аристократии — в форме олигархии, демократии — в форме охлократии.
После объяснения того, как из этнических союзов возникают государства, он переходит к объяснению вероисповедания. И хотя эта часть сочинения завершает раздел политической географии, в ней даются изначальные основания существования всех и каждого народа: «Все народы на Земном Шаре, как пребывающие в состоянии дикости, так и достигшие известной степени образованности, имеют понятие о Существе, которое мы называем Богом» [3]. Следовательно, в основе норм, закрепляющих связи между людьми каждого этноса, независимо от степени его развития, по мнению К. И. Арсеньева, находятся религиозные институции. Достигнув высокого уровня развития, общество становится образованным, возникает новая форма общественного союза, связи в котором закрепляются государственными законами. Таким образом, К. И. Арсеньев представлял эволюцию устройства общества. И фактором этой эволюции служило развитие на основе религиозных институций этнических норм и государственных законов. На религиозных институциях строятся связи во всех обществах. Из них вырастают этнические институции, на которых затем создаются институции государственные. Эволюция человечества как развитие форм общественных союзов, фактором которых служит развитие институциональных форм, представляется вырастанием на
основе религиозных канонов этнических норм, на основе этнических — государственных законов. То есть К. И. Арсеньев не только показал в учебнике по географии институциональные формы, но и представил их в соответствующей иерархии эволюции человеческого устройства: религиозные, этнические и государственные.
Такое представление о «строительном материале» человеческих союзов, которым являются каноны, законы, нормы, принципы и другие формы институций, не было у Арсеньева случайным или надуманным. Это стало внутренним убеждением самого автора, его восприятием правил становления и развития общества.
Это мнение подтверждает следующий факт. В 1818 г. была издана работа Константина Ивановича «Начертания статистики российского государства», точнее первая ее часть (вторая часть вышла в 1819 г.). В этой работе Арсеньев неоднократно указывал на то, что религиозные институции служат в современном ему обществе исполнению гражданских обязанностей. Например, обязанность уплаты налогов зиждется на Евангельском правиле: воздадите Кесарева Кесареви [4]. Так К. И. Арсеньев обосновывал то, что эта Евангельская норма обеспечила состоятельность государственной институции — налоговому закону. В этих и других изложенных им идеях проявляется убежденность автора в том, что уплата налога — это выполнение христианского долга, проявление социальности и гражданственности каждым человеком.
Можно задать вопрос: откуда у К. И. Арсень-ева такое восприятие общества и институций? Он родился в православной семье. Его отец и дед были сельскими священниками. Обучался К. И. Арсень-ев в семинарии, где увлекся литературой. Читал все подряд, в том числе Г. Р. Державина и Н. М. Карамзина, сочинения которых были способны вызвать в юном семинаристе чувство гордости за Российскую Империю и ее великую историю. В числе лучших учеников в 1806 г. К. И. Арсеньев был направлен в Санкт-Петербургский педагогический институт. Студенческие годы проходили в среде, в которой «пылкий патриотизм молодых умов проявлялся в шумных криках против повелителя французов, против эгоизма англичан и в возгласах о малодушии и бессилии немцев.» [17]. Константин Иванович был в числе лучших студентов по истории, географии, статистике и политической экономии, которые преподавали соответственно Г. И. Терлаич1,
1Терлаич Григорий Иванович — доктор философии, профессор естественного, государственного и народного права.
Е. Ф. Зябловский 2, К. Ф. Герман 3, М. А. Балугьян-ский 4. Его наставником на долгие годы стал К. Ф. Герман, но занятия у М. А. Балугьянского были для студентов «светлым праздником» [17], а записи его лекций К. И. Арсеньев хранил всю жизнь. Лекции М. А. Балугьянского, содержащие немало сведений по теории и истории финансов [1, 2], могли повлиять на возникший у Арсеньева интерес к финансовым проблемам. Таким образом, в стенах Педагогического института, наполненного духом патриотизма, К. И. Арсеньев получил у известных российских ученых отличное образование. После окончания учебы его оставили преподавателем. Но вскоре началась Отечественная война 1812 г. с французами. К. И. Арсеньев стремился попасть на поле боя, но вынужден был подчиниться начальству и отправиться вместе с институтом в эвакуацию в Петрозаводск, о чем сожалел и называл свой отъезд «постыдным», «позорным», «убийственным» [17].
По своей натуре Константин Иванович был скромным, кротким [7, 8], но замешанная на православной основе любовь к Отечеству сформировала характер К. И. Арсеньева таким, что его — потомка бедных сельских священников, называли благородным [7, 8, 14, 16]. Высокая нравственность ученого и полученное им отличное светское образование обусловили то восприятие общества и институций, которое и отражено им в научных сочинениях.
Кажется, что может быть предосудительным в его поступках, в его преподавательской и научной деятельности. Но оказывается, именно за уклонение от православных норм и государственную измену К. И. Арсеньев вместе с профессорами Санкт-Петербургского университета был судим. Это было так называемое дело Д. П. Рунича5. Официально дело о Санкт-Петербургском университете называлось «Об отобрании от Профессоров Германа, Раупаха, Галича и Адъюнкта Арсеньева ответов на вопросы, составленные для того в Главном Правлении Училищ из тетрадей студентов, слушавших у них лекции» [19]. Дело было инициировано Д. П.
2Зябловский Евдоким Филиппович (1763—1846) — российский ученый, профессор истории, географии и статистики Санкт-Петербургского университета.
3Герман Карл Федорович (1767—1838) — российский ученый, ординарный профессор статистики, академик Императорской Академии Наук, действительный статский советник, уроженец Данцига, воспитанник Геттингенского университета.
4Балугьянский Михаил Андреевич (1769—1847) — российский финансист, профессор и ректор Санкт-Петербургского университета, статс-секретарь, сенатор.
5Рунич Дмитрий Павлович (1780—1860) — российский госу-
дарственный деятель.
Руничем. Именно он, будучи управляющим Петербургским учебным округом, в сентябре 1821 г. собрал профессорские лекции и студенческие записки, извлек из них вредные, по его мнению, места и донес об этом министру народного просвещения князю А. Н. Голицыну6. Четырем заподозренным в неблагонадежности профессорам, в том числе и Константину Ивановичу, запретили читать лекции и над ними был учинен университетский суд с Д. П. Руничем во главе [17].
Такой суд не был в России новым явлением. Д. П. Рунич начал «копировать действия Магницкого в Казани» [9]. В то время М. Л. Магницкий7 слыл сторонником подчинения преподавания наук в университете религии. Исполняя свои обязанности попечителя Казанского учебного округа, он обвинил университет в растрате казенных денег, в безбожном направлении преподавания и даже предложил торжественно разрушить само здание университета. По его предложению были уволены одиннадцать профессоров. Оставшиеся профессора всех факультетов и кафедр, не исключая и медицинских, были обязаны проповедовать преимущество Святого Писания над наукой. Казанских ученых, отказавшихся выполнять это указание М. Л. Магницкого, увольняли. Метод преподавания доходил часто до абсурда. То, что делал М. Л. Магницкий в Казанском университете, а затем Д. П. Рунич в Санкт-Петербургском, в словаре Брокгауза — Ефрона названо обскурантизмом, т. е. действия и образ мыслей врагов просвещения и науки, мракобесов.
Что же происходит на самом деле? Д. П. Рунич по собственной инициативе организовал суд, на котором 04.11.1821 им и Д. А. Кавелиным8 допрашивался подсудимый К. И. Арсеньев. Организатор и главный судья «с большим ожесточением устремился на него с ругательствами и злословиями» [12]. На пару с Д. А. Кавелиным они оскорбляли К. И. Арсеньева, называя его невежей, глупцом и пр. [12]. Константин Иванович вспоминал: «Озлоб-
6Голицын Александр Николаевич, князь (1773—1844) — российский государственный деятель, обер-прокурор Св. Синода (1805), председатель Российского библейского общества (1813), министр народного просвещения и духовных дел.
7Магницкий Михаил Леонтьевич (1778—1855) — российский государственный деятель, сотрудник М. М. Сперанского при подготовке проектов государственных реформ. С 1819 г. член Главного правления училищ и попечитель Казанского учебного округа.
8Кавелин Дмитрий Александрович (1778—1851) — директор Главного Педагогического института (1817), директор Санкт-Петербургского университета (1818), старший чиновник особых поручений при генерал-губернаторе (1823).
ление Рунича против нас во время суда доходило иногда до неистовства. Он позволял себе самые язвительные насмешки и сарказмы, хотел подавить в нас чувство человеческого достоинства» [17].
Нравственные нормы К. И. Арсеньева основывались на православных традициях, усвоенных в доме его отца — сельского священника. Убежденность, глубокая уверенность в православных истинах для К. И. Арсеньева были естественными, но это не являлось предметом обсуждения в его научной и учебной деятельности. Поэтому на обвинения судей в отходе от православия он ответил: «С уверенностью в душе и со спокойствием совести я смею уверить Начальство, что я никогда не позволял себе входить в суждение о Вере, мною свято чтимой. С детства моего я привык думать, что Вера есть краеугольный камень доброй нравственности и человеческого счастья» [19]. Искренность слов К. И. Арсеньева о вере подтверждается его просьбой, с которой он обратился в эти дни к отцу: «Соедините мольбы ваши к Всевышнему с моими, и Бог поможет мне. Чистая совесть моя.» [17].
Он показал и аргументировал в учебнике по географии и сочинении по статистике, изданных в 1818—1819 гг., институциональные формы и представил их в соответствующей эволюции человечества иерархии. Причем сделал это с чистой совестью и немалой смелостью. Этот порыв К. И. Арсеньева не остался незамеченным критикой: «Автор говорит о многих предметах с благородною смелостью, которая приносит честь и ему, и Правительству, одобряющему обнародование подобных мнений» [16]. Константин Иванович проявил гражданское мужество, высказав точку зрения о религиозных нормах, находящихся в основании народных традиций и норм, а их — как формирующих государственные законы. Государственная власть проявила толерантность к смелым идеям об институциональных основах этноса, доминирующих над государственными в общественной системе. Критика это точно подметила. Но она как бы предостерегала К. И. Арсеньева. И не напрасно. Когда он предстал перед университетским судом, его обвинили в свободомыслии: в «Маратизме и Робеспиеризме» [12]. Судьи привели цитату из работы К. И. Арсеньева: «Народ был прежде Правительства, следовательно, народ важнее Правительства, и мы должны говорить о народе, так как о важнейшем предмете» [19]. По мнению историков, это послужило главной причиной отставки К. И. Арсеньева [13].
Но были не менее важные пункты обвинения в адрес Константина Ивановича. Вопросы, ад-
ресованные лично к нему, касались финансовых аспектов его лекций. В них, например, были обозначены проблемы управления винной торговлей, золотыми и серебряными рудниками и другими принадлежащими правительству регалиями, в том случае, если государь вел себя как «худой хозяин» [19]. В своих лекциях К. И. Арсеньев говорил о несправедливых принципах обложения в России налогов на имущество [19]. Но, наверное, самым главным пунктом обвинения К. И. Арсеньева было раскрытие им государственной тайны в его финансовых воззрениях. По мнению Д. П. Рунича, самому министру финансов «вероятно, неизвестны те Государственные тайны, кои нам Г. Арсеньев открывает» [12]. А доказательством этому служили цитаты из сочинения К. И. Арсеньева. Например, «о сумме выпущенных в обращение ассигнаций» [12]. Раскрытие финансовой информации было серьезным обвинением. В то время и даже гораздо позже «одним из существенных условий, если не благоденствия финансов, то возможности лучшего управления ими считалась тайна. Глубокая тайна государственных росписей сохранялась до обнародования в первый раз бюджета на 1862 год» [23].
К. И. Арсеньева судили за разглашение государственной тайны, которое заключалось в раскрытии секретов о финансах. Однако, как показывают дальнейшие события, его не отстранили от деятельности правительства. В то время, когда министр финансов граф Е. Ф. Канкрин9 «до какой крайности доходил. в стремлении покрывать строгой тайной дело государства» [23], а К. И. Арсеньев обучал цесаревича, то всесильный министр, доверяя Константину Ивановичу, предоставлял ему закрытую финансовую информацию. В письме от 18.09.1828 к В. А. Жуковскому10 Е. Ф. Канкрин выражает готовность предоставить для составления статистики финансовую информацию и «охотно готов принимать г. Арсеньева» для того, чтобы советоваться в деле образования и воспитания наследника российского престола [18]. Таким образом, монаршая и правительственная власть доверяли К. И. Арсеньеву, а Д. П. Рунич судил его как государственного преступника.
Хотя многие считали это обвинение надуманным. В то время, когда проходил университетский
9Канкрин Егор Францевич (1774—1845) — российский государственный деятель, почетный член Петербургской Академии Наук (1824), министр финансов.
10Жуковский Василий Андреевич (1783—1852) — русский
поэт, почетный член (1827), академик Петербургской Академии
Наук (1841). Воспитатель наследника престола Александра Николаевича.
суд, шла молва, что главными обвинителями были немецкие профессора, а К. И. Арсеньев обвинялся «за компанию Герману» [12]. К обвинению против немецких ученых примкнул А. С. Шишков11. По мнению Н. А. Энгельгардта12, «шамкающий лепет невежественного галлюцината-старика обвинил в затмении ясности наук немцев-профессоров» [25]. А. С. Шишков считал, что «главное зло — немецкие профессора» [24].
Ходило много слухов о сути дела, инициированного П. Д. Руничем, и причинах отставки профессоров Санкт-Петербургского университета, в том числе К. И. Арсеньева. Некоторые исследователи полагали, что К. И. Арсеньев «задевал крепостное право в университетских лекциях. Это, конечно, не могло пройти ему даром» [20] и содействовало его «удалению из университета» [21]. Такая точка зрения до сих пор имеет место в отечественных экономических исследованиях [11]. Но главное в том, что Д. П. Рунич предъявил общий пункт обвинения всем судимым профессорам: отклонение от православных норм и, как следствие — нарушение законов государственных и подрыв государственных устоев.
Таким образом, на университетском суде К. И. Арсеньева обвиняли в отступлении от христианских норм, приверженности к немецкой науке, дискредитации государственных законов. Общая для всех этих обвинений причина — институциональная, которая заключается в высказанных в первых работах Константина Ивановича идеях построения общества и государства.
На суде Константин Иванович отвергал обвинения и доказывал правоту своей личной позиции православного гражданина. Он объяснял чистоту своих намерений в научной и образовательной деятельности. Но и судьи во главе с Д. П. Руничем также ратовали за благоденствие российского государства, за общественное спокойствие, за сохранение твердых православных устоев. Каждая из сторон, находясь по разные стороны, желала одного — процветания России. И за этим единоборством наблюдала российская общественность.
Дело Санкт-Петербургского университета получило широкий общественный резонанс, «возбудило любопытство публики, сострадание всех людей благомыслящих и участие самого Монарха» [12]. Многие старались понять, в чем заключалась крамола. После завершения суда это дело еще долго
"Шишков Александр Семенович (1754—1841) — русский писатель, государственный деятель, адмирал, президент Российской академии (с 1813 г.).
12Энгельгардт Николай Александрович (1867—1942) — русский писатель, поэт, публицист, литературный критик.
не забывалось, заставляя научную общественность все более вникать в новые подробности [15]. Университет и университетское образование оказалось в центре внимания, что некоторым образом послужило распространению общественных наук, в том числе финансовых знаний. Люди, далекие от наук и образования, искали, находили, читали и распространяли лекции судимых профессоров [17]. Во время заседания суда общество следило и ждало развязки. В один из дней молниеносно распространилась новость: прощены Петербургские профессоры, в том числе Арсеньев [6].
На оправдательный приговор суда, несомненно, повлияла активная поддержка подсудимых монаршей властью и обществом. Однако была и другая причина. Несмотря на то, что суд был инициирован Д. П. Руничем, его голос не был решающим. К. И. Арсеньев вспоминал, как вел себя на суде Д. П. Рунич: «Такие выходки и такой безумно горделивый тон его и такая очевидная незаконность суда возбудили против него открытое негодование некоторых благородно мыслящих членов конференции» [17]. В вынесенном решении суда указывалось: все подсудимые, в том числе К. И. Арсеньев, «как по своим познаниям, так и нравственным достоинствам, заслуживают доверенность Правительства в качестве наставников юношества» [12]. Свидетель тех событий, известный уже в то время ученый и писатель Н. И. Греч13, в книге «Записки о моей жизни» подвел итог интриге Д. П. Рунича: «Дело профессоров кончилось ничем... Арсеньев был определен по Статистическому Отделению в Министерстве Внутренних Дел. Когда Рунич, получив за свои подвиги орден. св. Владимира 2-й степени, явился к великим князьям, Николай Павлович благодарил его за изгнание Арсеньева, который мог теперь посвятить все свое время Инженерному Училищу, и просил выгнать из университета еще несколько человек подобных, чтобы с пользой употребить их на службу» [8].
Суд повлиял на уход К. И. Арсеньева из Санкт-Петербургского университета. Со слов Константина Ивановича, это время для него было тяжелым. Однако он не опустил руки. Арсеньев преподавал в военных учебных заведениях, работал во II Отделении Собственной Его Величества канцелярии, начальником которого был М. М. Сперанский14,
13Греч Николай Иванович (1787—1867) — российский журналист, писатель, филолог, член-корреспондент Петербургской Академии наук (1827).
14Сперанский Михаил Михайлович (1772—1839) — российский государственный деятель, автор плана либеральных преобразований, инициатор создания Государственного совета (1810).
писал научные труды. До 1828 г. Константин Иванович был «троекратно удостоен высочайших наград» [17].
Высокая нравственность К. И. Арсеньева была запечатлена в русской истории. Со слов известного историка нашего Отечества В. О. Ключевского15, благонамеренность Константина Ивановича в 1828 г. была оценена «приемником Александра Николаем, который. Арсеньева назначил преподавателем своего старшего сына» [14]. Николай I рекомендовал Константина Ивановича следующими словами: «Для истории у меня есть надежный человек, с которым я служил в инженерном училище — Арсеньев. Он знает дело, отлично говорит и сыну будет полезен» [17]. Так мнение российского императора о надежности и образованности К. И. Арсеньева определило дальнейшую его деятельность: на несколько лет он стал одним из постоянных и ближайших людей в окружении наследника российского престола, его наставником и другом.
Воспитателем Александра Николаевича в 1825 г. был назначен В. А. Жуковский. Он составил программу обучения и воспитания наследника, осуществлял подбор достойных для этого дела людей.
К. И. Арсеньев в то время уже считался одним из самых образованных людей в России. Он был автором популярных учебников по географии и статистике. Казалось бы, именно такой умный человек и нужен наследнику, который, получив элитное образование и заняв престол, смог бы на равных разговаривать с высшим руководством государства о военных, государственных, финансовых и других проблемах. Но В. А. Жуковский не ставил целью своих занятий сделать будущего российского государя высокоинтеллектуальным человеком. Воспитание, по замыслу Василия Андреевича, должно «продолжаться от 8-ми до 20-ти лет», и результат «воспитания вообще и учения в особенности есть образование добродетели» [10]. В. А. Жуковский, обращаясь к государю, поручившему ему воспитание сына, говорил о главном: «Его Высочеству нужно быть не ученым, а просвещенным. Просвещение должно познакомить его только со всем тем, что в его время необходимо для общего блага, и в благе общем, для его собственного. Просвещение в истинном смысле есть многообъемлющее знание, соединенное с нравственностью. Человек знающий,
15Ключевский Василий Осипович (1841—1911) — российский историк, почетный академик, автор «Курс русской истории», «Боярская дума Древней Руси», трудов по истории крепостного права, сословий, финансов, историографии.
но не нравственный — будет вредить, ибо худо употребит известные ему способы действия. Человек нравственный, но невежда — будет вредить, ибо и с добрыми намерениями не будет знать способов действия» [10]. Поставленная В. А. Жуковским цель определила особенности занятий К. И. Арсеньева со своим воспитанником. Один из самых образованных людей в России должен был, занимаясь историей и статистикой, прежде всего думать о воспитании нравственности своего ученика.
В системе образования Александра Николаевича исторические дисциплины стоят на особом месте. По мнению В. А. Жуковского, «сокровищница просвещения царского есть История, наставляющая опытами прошедшего, ими объясняющая настоящее и предсказывающая будущее. Она знакомит Государя с нуждами его страны и его века. Она должна быть главной наукой Наследника престола. История, освященная религией, воспламенит в нем любовь к великому, стремление к благотворной славе, уважение к человечеству, и даст ему высокое понятие о его сане.» [10].
Наследнику преподавали несколько направлений истории. Например, всеобщую, всемирную историю. К. И. Арсеньев был учителем русской истории. Именно он должен был научить своего ученика главной заповеди монарха, сформулированной В. А. Жуковским: «Люби народ свой: без любви Царя к народу нет любви народа к Царю» [10].
Чтобы дать своему ученику знания, учитель должен этими знаниями обладать. Чтобы научить своего ученика нравственности — необходимо самому быть высоконравственным. Константин Иванович учил своего питомца на ошибках и успехах прошлых государей. Для таких занятий из архивов ему доставляли секретные материалы, переработав которые он представил российской общественности целую серию исторических сочинений.
К. И. Арсеньев кроме истории вел с Александром Николаевичем занятия по статистике. На уроках по статистике Константин Иванович раскрывал своему ученику красоту России, ее богатства и рассказывал о главном достоянии — ее народе. К. И. Арсеньев был одним из сопровождавших наследника в многомесячной поездке по российским просторам. Эта была первая поездка царственной особы в Сибирь. Во время путешествия ученик неоднократно демонстрировал учителям усвоенные знания по наукам и привитые ему нравственные принципы. Например, из Тобольска Александр Николаевич написал письмо отцу о помиловании тех, кто в 1825 г. восшествие на престол Николая I
встретил декабрьским восстанием. Сын просил отца о смягчении наказания декабристам, сосланным в Сибирь. Вскоре Цесаревич получил ответ от монаршего родителя со словами милосердия и прощения. Однако в письме к императрице В. А. Жуковскому пришлось объясняться за поведение ее сына. Василий Андреевич говорил о своей непричастности к этому поступку своего ученика. Но в нем усматривал проявление усвоенного урока по нравственности. В тот момент учитель увидел «перед собой не милого своего Питомца, а высокого Царского Сына, имеющего в себе нечто такое, что никому из нас, — писал В. А. Жуковский, — обыкновенных людей, принадлежать не может» [10]. Все участники путешествия, в том числе К. И. Арсеньев, поняли, что их уроки не прошли даром: их ученик сдал экзамен по нравственности на «отлично», проявив свое милосердие к тем, кто восстал против его отца.
Если результатом занятий по истории для К. И. Арсеньева стал цикл исторических сочинений, то, несомненно, результатом занятий по статистике и путешествия с наследником можно считать цикл региональных исследований и изданные в 1848 г. «Статистические очерки России». Нетрудно догадаться, кому они были посвящены — Его Императорскому Высочеству государю наследнику цесаревичу и великому князю Александру Николаевичу.
Цель этой работы, содержащей немало сведений о финансах России, обусловлена патриотическими чувствами К. И. Арсеньева. В «Статистических очерках России» раскрывается смысл, который вкладывал К. И. Арсеньев в понятие «патриотизм», объясняется, что для него означает любовь к Родине. Для Константина Ивановича любить Россию — значит развивать науку. С ее помощью исследовать страну и доказывать величие, мощь и силу народа. И вместе с тем вскрывать и лечить больные места. Любить Россию для К. И. Арсеньева — это познавать ее, содействовать распространению знаний о ней. Его патриотизм проявлялся в добрых делах. Занятие наукой, финансами — это проявление патриотизма: «Цель труда моего есть польза общая; я желал, по мере сил моих, содействовать распространению сведений о великом отечестве нашем — любить Россию есть священная обязанность каждого из Русского, а любить с сознанием, с убеждением можно тогда только, когда мы знаем ее, когда изучили минувшие и настоящие судьбы ее, когда достойно оценили мощь и силу народа и его недуги, и когда вполне убеждены в благодетельных на него действиях правительства, руководимого сильною волею и мудростью Самодержца» [5].
«Статистические очерки России» стали актом патриотизма К. И. Арсеньева, проявлением любви к России. Не слова, а дела, по мнению Константина Ивановича, выделяют патриота. Однако, несмотря на возвышенность цели сочинителя, работа из-за ее посвящения «вызвала недовольство Николая I» [8]. Но российская общественность приняла сочинение К. И. Арсеньева с благодарностью: «Сколько интересных и необходимых для каждого Русского сведений заключает в себе новое сочинение нашего известного статистика» [22]. Критика тему патриотизма поставила как главную идею научного сочинения К. И. Арсеньева и продолжила эту тему развивать: «Россия, — это держава — исполин. Россия составляет одно могущественное, дивное, политическое тело, управляемое, к общему благу, одной волей Самодержавного Властителя. Многие публицисты и политики прошлого века, пораженные страхом, при виде такого колосса, предсказывали (вероятно, из тайной зависти) близкое его падение от самой огромности. но весьма ошиблись в своих ожиданиях. Исполин этот растет все выше, и укрепляется более и более, не физически только, но и морально: Православная, святая Вера, безграничная любовь к Государю, благородная преданность отечеству, служит исполину прочным, несокрушимым основанием» [3].
Это сочинение стало результатом всех региональных исследований К. И. Арсеньева. Оно содержит в себе тот изначальный посыл любви к России, высказанный им в первых его сочинениях по географии и статистике. Их на протяжении всех прошедших десятилетий не прекращали издавать, потому что все эти годы они оставались лучшими. Книги были востребованными обществом не только как пособие для любознательных, источник знаний для профессионалов, но и для душевного чтения. Научные сочинения К. И. Арсеньева стали фактором создания нравственного институционального фона.
Константин Иванович в своих сочинениях не объяснял, что такое добро и зло. Он не писал законов добра и зла. Они известны хотя бы как библейские истины, этические нормы, государственные законы. Он напоминал о них. Но главное, его сочинения становились фактором, силой в выборе добра, но не зла. То есть, сочинения К. И. Арсеньева не создавали нравственных законов — они создавали условия для предпочтения в выборе добродетелей, раскрывали пользу поступков, совершенных по нравственным законам, способствовали насыщению общественного движения
нравственными поступками. Следовательно, сочинения Константина Ивановича формировали условия нравственного общежития, ту обстановку, в которой осуществляется деятельность государства, народа, религиозного общества — нравственный институциональный фон.
Через воззрения и дела К. И. Арсеньева, мнения о нем его современников и исследователей его жизни и творчества перед нашими современниками предстает великий российский ученый и человек, который всю свою жизнь руководствовался православными нормами, любил свой народ и страну, был гражданином и патриотом. Остается пожалеть о том, что его имя оказалось незаслуженно забытым.
Список литературы
1. Аникеева А. А. Роль финансиста М.А. Ба-лугьянского в общественной жизни России // Финансы и кредит. 2010. № 20. С. 75-80.
2. Аникеева А. А. Содержание финансов в воззрениях М. А. Балугьянского // Финансы и кредит. 2010. №. 24. С. 83-88.
3. Арсеньев К. Краткая всеобщая география. СПб.: тип. Императорской Академии Наук. 1831. 292 с.
4. Арсеньев К. Начертание статистики Российского государства, составленное Главного Педагогического Института Адъюнкт-Профессором Константином Арсеньевым. Ч. II: О состоянии правительства. СПб.: тип. Имп. Воспитательного Дома. 1819. 288 с.
5. Арсеньев К. Статистические очерки России. СПб.: тип. Императорской Академии Наук. 1848. 503 с.
6. Вильгельм Карлович Кюхельбекер (17971846) // Русская Старина. 1875. Т. 13. № 5-8.
7. Выписки из записок Н. И. Греча // Русский архив. 1871. № 6.
8. Греч Н. И. Записки о моей жизни. Текст по рукописи под редакцией и с комментариями Иванова-Разумника. М.: Akademia. 1930. 896 с.
9. Григорьев В. В. Императорский С.-Петербургский университет в течение первых пятидесяти лет его существования. Историческая записка. СПб.: тип. В. Безобразова. 1870.
10. Жуковский В. А. Подробный план учения Государя Великого Князя Наследника Цесаревича, 1826 г. // Русская старина. 1880. Т. 27. № 1-4.
11. Иншаков О. В., Фролов Д. П. Институционализм в российской экономической мысли (IX -XX вв.). Т. 1. Волгоград: Изд-во ВолГУ. 2002. 486 с.
12. Историческая записка о деле Санкт-Петербургского университета. Чтения в императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1862. Кн. 3. № 7-9.
13. История русской экономической мысли. Т. 1. Эпоха феодализма. Ч. 2: 1800 - 1861 гг. / под ред. А. И. Пашкова. М.: Соцэкгиз. 1958. 871 с.
14. Ключевский В. О. Сочинения. Т. 5: Курс русской истории. Ч. 5 / под ред. В. Л. Янина. М.: Мысль. 1989. 476 с.
15. Никитенко А В. Записки и дневник (1826-1877). Т. 3. СПб.: тип. А. С. Суворина. 1893. 458 с.
16. Новости литературные // Сын Отечества. 1819. № 20-26.
17. Пекарский П. П. О жизни и трудах Константина Ивановича Арсеньева. СПб.: тип. Императорской Академии Наук. 1871. 78 с.
18. Письма к В. А. Жуковскому разных лиц // Рус -ская Старина. 1903. Т. 115. № 7-9.
19. Плисов М. Г. Дело о Санкт-Петербургском университете в 1821 году. Чтения в императорском Обществе истории и древностей российских при Московском университете. 1866. Кн. 3. № 7-9.
20. Семевский В. И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века. Т. 1: СПб.: тип. «Общественная польза». 1888. 520 с.
21 . Семевский В. И. Крестьянский вопрос в России в XVIII и первой половине XIX века // Русская Старина. 1888. Т. 58. № 4-6.
22. Статистические очерки России. Сочинение Константина Арсеньева. Критика и библиография // Сын отечества. 1848. № 4.
23. Усов П. Столетие дефицитов // Исторический Вестник. 1885. Т. 20. № 4-6.
24. Энгельгардт Н. Очерк истории русской цензуры в связи с развитием печати. 1703-1903. СПб.: изд. А. С. Суворина. 1904. 389 с.
25. Энгельгардт Н. Очерки Николаевской цензуры // Исторический вестник. 1901. Т. 86. № 10-12.
Приложение к Приказу Минфина РФ от 22.07.2003 № 67н
БУХГАЛТЕРСКИЙ БАЛАНС на 31 декабря 201 _0_ г.
Москва
Форма № 1 по ОКУД Дата (год, месяц, число) о Благотворительный фонд содействия укреплению мира, ОКПО рганизация дружбы и согласия между народами «Филантропы Мира» по КОДЫ 0710001
2010 12 31
94165635
Идентификационный номер налогоплательщика ИНН Вид деятельности Прочее финансовое посредничество по ОКВЭД 7729441447 65.20
Организационно-правовая форма / форма собственности Фонды/ Собственность общественных и религиозных организаций (объединений) по ОКОПФ / ОКФС 88 50
Единица измерения: тыс. руб. / млн руб. (ненужное зачеркнуть) тыс. руб. по ОКЕИ Местонахождение (адрес) 119619, г. Москва, Производственная ул., д. 6, стр. 14 384/385
Дата утверждения Дата отправки (принятия)
АКТИВ Код На начало На конец
показателя отчетного года отчетного периода
1 2 3 4
I. ВНЕОБОРОТНЫЕ АКТИВЫ
ИТОГО по разделу I 190 - -
II. ОБОРОТНЫЕ АКТИВЫ - -
Дебиторская задолженность (платежи по которой ожидаются
в течение 12 месяцев после отчетной даты) 240 - 500
ИТОГО по разделу II 290 - 500
БАЛАНС 300 - 500
ПАССИВ Код На начало На конец
показателя отчетного года отчетного периода
1 2
III. КАПИТАЛ И РЕЗЕРВЫ
ИТОГО по разделу III 490 - -
IV. ДОЛГОСРОЧНЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА - -
ИТОГО по разделу IV 590 - -
V. КРАТКОСРОЧНЫЕ ОБЯЗАТЕЛЬСТВА
Прочие краткосрочные обязательства 660 - 500
ИТОГО по разделу V 690 - 500
БАЛАНС 700 - 500
Руководитель______Олейник О.В.__Главный бухгалтер_____ _
(подпись) (расшифровка подписи) (подпись) (расшифровка подписи)
« 30 » марта 201 _1_ г.
Аудиторское заключение по финансовой (бухгалтерской) отчетности за 2010 г.
По нашему мнению, бухгалтерская отчетность организации Благотворительного фонда содействия укреплению мира, дружбы и согласия между народами «Филантропы Мира» отражает достоверно во всех существенных отношениях финансовое положение на 31 декабря 2010 г. и результаты ее финансово-хозяйственной деятельности за период с 29 апреля 2010 г. по 31 декабря 2010 г. включительно в соответствии с требованиями законодательства РФ в части составления финансовой (бухгалтерской) отчетности (документы, определяющие требования, предъявляемые к порядку составления финансовой (бухгалтерской) отчетности: Федеральный закон № 129-Ф3 от 21.11.1996 ( с последующими изменениями и дополнениями), Положение по ведению бухгалтерского учета и бухгалтерской отчетности в РФ, утвержденное Приказом Минфина России от 29.07.1998 № 34н и т.д.).
Директор ООО Аудиторской фирмы «Альтернатива» корпусова С.М.
23 марта 2011 г.
