CC BY
99
Considered part of the Western powers and international organizations (UN, OSCE, the European Parliament) in the process of peaceful settlement of regional conflicts GOVERNMENTAL in Georgia (Abkhazia, South Ossetia) in the period since the collapse of the USSR ”to the Rose Revolution” in Georgia (1992-2003).
Keywords: United Nations, the UN Security Council, OSCE, Russia, Georgia, Abkhazia.
Получено 12.02.2012 г.
УДК 94 (100)
А.А. Шумаков, аспирант, 8-920-777-07-43, takamori@rambler.ru (Россия, ТГПУ им. Л.Н. Толстого)
НОЯБРЬСКИЕ БЕСПОРЯДКИ 2005 ГОДА ВО ФРАНЦИИ: ФОКУС ВОСПРИЯТИЯ И ИНТЕРПРЕТАЦИИ
Рассматривает причины беспорядков в пригородах Парижа, происходивших в период с 27 октября по 16 ноября 2005 года и вызвавших небывалый общественный резонанс во всем мире. При этом автор подробно останавливается на проблеме неверной интерпретации тех событий и ее непосредственного влияния на общее восприятие данной проблемы.
Ключевые слова: интерпретация, мультикультурализм, манифестации,
социальное неравенство.
Шесть лет назад внимание всех крупнейших информагентств было приковано к событиям, происходящим во Франции. Беспорядки, внезапно охватившие предместья Парижа и продолжавшиеся в период с 27 октября по 16 ноября, сильно взволновали мировое сообщество. Правительства других западных государств опасались, что «французский пример» может оказаться заразителен. Их опасения были тут же подхвачены и растиражированы многочисленными СМИ, поспешившими окрестить происходящее «джихадом», «интифадой», «арабской революцией», «восстанием иммигрантов», «столкновением цивилизаций», «закатом Европы» и т.п. Наиболее распространенные клише даже легли в основу научных работ, обозначивших их как ключевые проблемы современной Европы, проявившиеся во время французских беспорядков. За прошедшие годы исследователи неоднократно пытались подвергнуть эти события критическому осмыслению, но выйти за рамки сложившихся стереотипов удавалось далеко не всегда.
Противоречивая информация начала поступать из парижских предместий практически с самого начала беспорядков. Поводом для массового выступления послужила гибель двух подростков 27 октября 2005 г. в «проблемном» пригороде Парижа Клиши-су-Буа (департамент Сена-Сен-Дени). Как утверждают местные жители, они убегали от полиции и
решили спрятаться в трансформаторной будке, где и получили смертельный удар током. Одному из них - ЗиадуБенна - было 15 лет. Его родители иммигранты из Туниса. Другой погибший - 17-летний Буна Траоре - сын выходцев из Мали [1]. Первые стихийные митинги носили, по большей части, мирный характер, хотя уже тогда было сожжено несколько машин и разбито несколько окон [1]. Протестующие выступили с требованием «открыть правду» о гибели подростков, а также найти и наказать виновных [2]. Официальные власти Франции, сообщая о начале волнений, опровергли факт преследования полицией погибших подростков [3], чем вызвали взрыв негодования.
30 октября в соседнем с Клиши-су-Буа городке Монфермей произошел еще один инцидент, послуживший катализатором массового возмущения жителей окраин. Во время вечерней молитвы, когда в местной мечети находились около 700 человек, кто-то бросил гранату со слезоточивым газом [1]. Полиция вновь отрицала свою причастность к произошедшему, хотя доподлинно известно, что в это время проводилась спецоперация по нейтрализации одной из местных группировок [1]. Официальное расследование показало, что полиция не стреляла в закрытое помещение молитвенного зала, а газовую гранату мусульмане подобрали на улице и принесли в мечеть для того, чтобы показать съемочной группе телевидения [4]. Разумеется, подобная версия была воспринята манифестантами как откровенное издевательство со стороны властей.
Оба этих почти не связанных друг с другом происшествия послужили основными поводами, спровоцировавшими массовые манифестации - так считает подавляющее большинство исследователей. С этим трудно не согласиться. Однако не стоит переоценивать истинного значения этих инцидентов. Подобные случаи в предместьях случались и раньше. Например, в 2002 г. произошел совершенно аналогичный случай: 17-летний подросток утонул, уходя от преследования полицией. Эта гибель также привела к вспышкам насилия. Погромы продолжались в течение нескольких ночей [5]. Но масштабы тех стихийных беспорядков не шли ни в какое сравнение с событиями ноября 2005 г. Что же заставило тысячи людей выйти на улицы и в течение трех недель выражать свой протест столь радикальным способом? Большая политическая игра.
Почему-то почти никто из отечественных и зарубежных исследователей не придает значения политическому фактору, который также имел огромное значение в нагнетании взрывоопасной обстановки. Многие указывают на то, что в конфликте виноваты обе стороны, но по отношению к французскому правительству это обычно звучит как упрек в недостаточной жесткости по отношению к протестующим. Почему французские власти, обладающие огромным опытом в урегулировании подобного рода конфликтов, на этот раз оказались неспособны удержать
ситуацию под контролем, позволив восстанию распространиться на другие районы страны?
Автор считает, что для ответа на данный вопрос, одного рассмотрения динамики распространения беспорядков недостаточно. Французские власти приняли не меньшее участие в эскалации конфликта, чем манифестанты. Их непоследовательная и неоднозначная политика привела к разрастанию беспорядков.
Одним из катализаторов массового возмущения стали высказывания и действия министра внутренних дел Николя Саркози. Уже на второй день выступлений он назвал молодежь, участвующую в беспорядках, «отбросами» [6]. Это заявление вызвало шквал критики. Премьер-министру Доминику де Вильпену пришлось публично извиниться за данное высказывание, а также призвать Саркози к сдержанности в своих заявлениях. Но было поздно: слова министра внутренних дел уже сделали свое дело.
Четыре дня спустя прибыв в пригород Парижа Ла Гранд Борн де Грини, где выстрелами из охотничьего ружья ранены двое полицейских, Николя Саркози в очередной раз продемонстрировал, что не намерен вести переговоры с преступниками, заявив, что стрелявшие целились в голову представителей власти [8]. Еще одним немаловажным моментом стал видеосюжет о посещении министром одной из квартир в пригороде Парижа, обитатели которой предстали перед ним в национальных африканских одеждах, а для общения потребовался переводчик [2]. Показ данного сюжета вызвал овации ультраправых и очередную бурю негодования жителей окраин, которые посчитали все это откровенной провокацией со стороны властей. На Саркози посыпались обвинения в том, что все его спонтанные заявления и действия преследовали вполне конкретные политические цели. Нагнетание обстановки было для него крайне выгодным хотя бы потому, что позволяло ему рассчитывать на получение чрезвычайных полномочий. Оппозиция предупреждала общественность о бонапартистских устремлениях министра внутренних дел. Одной из самых популярных стала версия о том, что Саркози готовится к президентским выборам 2007 г. и стремился привлечь на свою сторону голоса ультраправых. Но сами ультраправые не спешили выражать открытую поддержку курсу Саркози, считая его недостаточно жестким по отношению к мятежникам. Лидер Национального фронта Жан-Мари Ле Пен, занявший второе место на выборах в 2002 г., подверг критике правительство страны за «фатальную неспособность противостоять ситуации мятежа, который распространяется в неправовых зонах». По словам Ле Пена, ответственность за эту ситуацию «несет само правительство, а с ним вместе и все политические круги» [9].
До сих пор остается непонятным относительное бездействие французской полиции в первую неделю беспорядков. После грозных
заявлений Саркози никаких решительных действий не последовало, что выглядело, по меньшей мере, нелогичным. Лишь 7 ноября после известия о смерти 60-летнего Жана-Жакале Шенадека, тремя днями ранее избитого молодыми людьми рядом со своим домом, была введена цензура на информацию из мятежных районов. На следующий день французское правительство одобрило применение закона «О чрезвычайном положении» от 1955 г.. 9 ноября в мятежных департаментах вводится комендантский час. Также по закону «О чрезвычайном положении» используются и другие меры: проведение обысков без санкции судебных органов, аннулирование массовых мероприятий, запрет на продажу спиртного в ночные часы. В Париже также вводится запрет на перевозку топлива в канистрах [10]. Помимо этого, Николя Саркози официально потребовал выдворения иностранцев, причастных к беспорядкам, включая тех, кто имеет вид на жительство [10]. Все это не могло не сказаться на росте взаимной напряженности.
Давая оценку адекватности принятых мер по подавлению мятежа, необходимо отметить, события в различных странах мира воспринимались по-разному. К примеру, если в России многие осудили правоохранительные органы за недостаточную жесткость по отношению к участникам беспорядков [11], то в самой Франции действия силовиков были расценены как беспрецедентно жесткие.
Практически с самого начала французское общество оказалось расколото надвое. Местные СМИ не спешили давать однозначную оценку происходящему, в то время как их зарубежные коллеги заняли четкую проправительственную позицию. Последовавшие опросы общественного мнения показали, что, например, в США большинство молодежи посчитало, что во Франции началась настоящая гражданская война между расами. Общественный опрос в Израиле показал, что большинство населения этой страны считает, что французы «заслужили» свою «интифаду» своим хорошим отношением к арабам [12]. Совершенно иная картина наблюдалась в ряде арабских, африканских и латиноамериканских государств. Их население по большей части сочувствовало восставшим, хотя местные власти явно старались дистанцироваться от происходящего во Франции.
Что касается России, то первые социологические исследования были проведены практически в самый разгар бунта. Отвечая на открытый вопрос о причинах беспорядков во Франции, 16 % респондентов назвали бедность, безработицу, отсутствие жилья, недоступность образования и даже голод, 6 % - социальное неравенство и несправедливость, 7 % - недовольство политическим строем, 5 % указали на специфические - экономические, социальные, политические - проблемы мигрантов, 5 % высказали мнение о немотивированном характере беспорядков. Что касается состава митингующих, то мнения разделились следующим образом: 17 % видели в них «чужестранцев», 16 % - молодежь, студентов, 11 % - выходцев из
арабских стран, стран Азии и Африки, а также в 4 % случаев - за мусульман и исламистов, 10 % относили протестующих к обездоленным слоям общества, 5 % - к безработным. Иногда респонденты квалифицировали участников волнений с морально-правовой стороны - как лентяев, бездельников, неадекватных, плохих людей (6 %), вандалов, бандитов (4 %) [11].
Некоторые исследователи объясняли такую разницу в восприятии одних и тех же событий тем, что респонденты непроизвольно перекладывали проблемы в собственных странах на французскую действительность. Необходимо учитывать, что на первых порах общественное мнение целиком и полностью зависело от подачи СМИ. Именно французское правительство предоставляло иностранным информагентствам большую часть сведений о происходящем, а с введением цензуры в районах беспорядков ведомство Саркози и вовсе стало фактически основным монополистом на информацию.
Фокус восприятия.
Суммируя выводы многочисленных работ, посвященных Войне предместий, можно выделить 4 группы факторов, которые легли в основу трактовки тех событий:
1.) криминализация пригородов;
2.) исламский фактор;
3.) культурно-этнические противоречия (в том числе проблема французской идентичности);
4.) социальные проблемы жителей беднейших районов.
Необходимо отметить, что зачастую в исследованиях присутствует
совокупность всех четырех групп. Различна только расстановка приоритетов. Некоторыми отдельно выделяется иммиграционная политика. Но в нашем случае данный фактор уместнее было рассмотреть в рамках третьей группы.
Характерной особенностью рассматриваемой ситуации является то, что почти никто из исследователей не выделяет отдельно политическую составляющую. Это объясняется тем, что манифестанты не выдвигали никаких политических требований. Как констатируют социологи, население французских пригородов вообще отличает аполитичность [13].
Теперь рассмотрим каждую из выделенных нами групп.
1.Криминализация пригородов.
Версия о том, что беспорядки были организованы преступными группировками с целью выдавливания полиции из пригородов, была озвучена еще в первые дни выступлений. Свое косвенное подтверждение эта точка зрения получила после того, как 6 ноября в Эври - южном пригороде Парижа, полиция обнаружила фабрику по производству бутылок с зажигательной смесью [14], что послужило основанием считать, что восстание не было спонтанным, а тщательно готовилось. В качестве
предполагаемых «заказчиков» назывались главари преступного мира, наркоторговцы и даже исламское фундаменталистское подполье. Однако, учитывая масштабы и очевидную спонтанность происходящего, а также разобщенность многочисленных преступных группировок, трудно представить, что беспорядки были заранее спланированы криминалитетом. Степень самоорганизации и взаимодействия молодежных группировок во Франции еще не достигла такого уровня, чтобы они могли координировать совместные действия в масштабах всей страны и даже за ее пределами.
К тому же, насколько выгодно преступному элементу подобное привлечение внимания властей? Над этим вопросом стоит серьезно задуматься сторонникам данной версии. Разумеется, среди протестующих были представители молодежных банд, для которых массовые волнения всегда являлись желанным поводом пограбить и свести счеты с полицией, но говорить о том, что они были основными зачинщиками и организаторами беспорядков, явно преждевременно. Достаточно беглого взгляда на панораму ноябрьских событий, чтобы понять: неоднократные заявления Николя Саркози о том, что распространение беспорядков «организовано» из одного центра [6], не имеют под собой реального основания. Беспорядки не вспыхнули одновременно в различных частях страны, а распространялись поэтапно. Конечно же, нельзя отрицать определенную степень взаимодействия среди манифестантов, но она вполне объясняется использованием мобильных телефонов и Интернета. До введения цензуры СМИ подробно освещали беспорядки в предместьях (некоторые даже в режиме онлайн).
2. Исламский фактор.
Трактовка событий ноября 2005 г. как столкновений на религиозной почве прозвучала в самый разгар массовых выступлений. Подобный вывод был сделан исходя из того, что внушительная часть жителей пригородов исповедует ислам. К тому же не стоит и недооценивать значения некоторых фактов (оба погибших подростка были мусульманами, инцидент с газовой гранатой в мечети, в результате погромов пострадало несколько церквей и синагога). Некоторые также вспомнили о запрете на публичное ношение любых религиозных атрибутов, включая элементы одежды. Данный закон был принят в 2004 г. и вызвал массовые протесты со стороны мусульманской части населения Франции. Наибольшее значение религиозной составляющей конфликта придавали французские ультраправые. Ж-М. Ле Пен открыто заявлял о глубоком противоречии между исламом и христианством и невозможности их сосуществования на национальном уровне [15].
Впрочем, данная точка зрения во многом не выдерживала критики. Требований, позволяющих говорить о религиозной подоплеке ноябрьских беспорядков, протестующими не выдвигалось. А наряду с выходцами из арабских стран активное участие в беспорядках приняли и христиане, в том
числе и чернокожие выходцы из западной Африки. Причем составить какое-то процентное соотношение тех и других крайне затруднительно. Никакого разделения по конфессиональному признаку среди восставших замечено не было. Наконец, во время беспорядков пострадали не только церкви, но и мечети. Что совершенно не сочетается с версией об организации беспорядков исламскими экстремистами.
Теперь обратимся к статистике, к которой так часто прибегают сторонники данной версии. По данным демографа Мишель Трибала, вероятными мусульманами во Франции могут считаться 3,7 млн человек. Из них 1,7 млн - иммигранты, 1,7 млн дети иммигрантов, т.е. те у которых хотя бы один из родителей родился во Франции и 300 тыс. внуки иммигрантов, среди них 80 % - это лица моложе 18 лет [16]. Обычно участие в беспорядках приписывается представителям последних двух групп, т.е. лицам, получившим светское образование непосредственно во Франции. Проведенные социологические исследования показывают, что исламское население пригородов вообще нельзя назвать религиозным. Лишь не более 17 % мусульман являются практикующими [16]. В основном, это представители старшего поколения и члены многочисленных общин. Но как раз они-то активного участия в беспорядках и не принимали [17].
Исламские духовенство и главы общин не только не поддержали, но и осудили протестующих, всячески подчеркивая свою лояльность французскому правительству. 6 ноября Союз исламских организаций Франции (СИОФ) распространил документ, в котором, с опорой на цитаты из Корана, говорится о том, что для мусульман недопустимо участвовать в беспорядках и погромах. Также с аналогичным призывом к своим прихожанам обратились имамы многих французских мечетей [18].
3. Культурно-этнические противоречия.
Тема кризиса национальной идентичности в Европе является одной из наиболее актуальных. Сегодня главы ведущих европейских государств один за другим заявляют о провале концепции мультикультурного общества [19]. После французских беспорядков 2005 г. вышло огромное количество работ, авторы которых отталкивались от тезиса, что данные столкновения были обусловлены обострением культурно-этнических противоречий и несовершенством французской ассимиляционной модели. Во Франции действует одно из самых толерантных законодательств по отношению к иммигрантам и представителям других культур, но это не спасло ее от погромов. Для многих этот факт стал приговором всей европейской мультикультурной модели.
Автор считает, что сама постановка данной проблемы по отношению к французским событиям 2005 г. в корне неверна. Здесь путаются причина и следствие. Не обострение культурно-этнических противоречий вызвало бунт иммигрантских окраин, а неадекватная трактовка событий и реакция
властей стали причинами последующих трений на национальной почве. Для того чтобы убедиться в этом, достаточно вспомнить ход событий.
Напомним, что французские СМИ изначально не видели в волнениях этнической и расовой подоплеки. Что же разглядели в них зарубежные коллеги? Все довольно просто, они акцентировали внимание на том моменте, что большинство восставших не были похожи на типичных французов в традиционном представлении, поэтому и окрестили их иммигрантами и выходцами из других стран. А между тем для самих французов они таковыми не являлись. Это люди, чьи отцы и деды задолго до этих событий перебрались в эту страну, которые на данный момент являются ее полноправными гражданами. Подавляющее большинство из них, согласно республиканским нормам, считались французами и воспринимались таковыми обществом.
Этим-то и было обусловлено ключевое противоречие, которое вылилось в массовые манифестации. Люди требовали соблюдения своих прав, предоставленных им республиканским законодательством как полноправным гражданам этой страны. Подавляющие большинство участников беспорядков указывали на то, что их не считают французами. «Насилие отражает разочарование по поводу 30 лет, в течение которых людям из пригородов отказывали в признании», - говорилось в заявлении организаторов акции 14 ноября [20]. Так о каком неприятии республиканских ценностей и французского образа жизни идет речь?
4. Социальные проблемы жителей окраин.
Социальные мотивы выступления стали одним из самых популярных объяснений феномена французских беспорядков. Данная трактовка тоже неоднократно подвергалась критике. Главным аргументом ее противников служит то, что французская политика в области социальной защиты малообеспеченного населения считалась одной из самых мягких, а, следовательно, указания мятежников на социальное неравенство по большей части необоснованны. Но здесь происходит очевидная подмена понятий. При всей прогрессивности французского социального законодательства существует внушительная разница в уровне жизни жителей пригородов и центра.
Французские окраины представляют собой экономически депрессивные районы с высоким уровнем неработающего населения. Кварталы дешёвого жилья (HLM) были построены в 1960-е гг. в пригородах Парижа и других крупных городов Франции. Они предназначались для проживания привлеченной рабочей силы. Первоначально многоэтажки планировались как временное жилье, но постепенно стали постоянным местом жительства [13]. Дотации из центра также сокращались по мере свертывания производства. Начался процесс пролетаризации пригородов -обнищание населения, старение жилищного фонда, закрытие
государственных учреждений, ухудшение сферы муниципальных, социальных и коммунальных услуг [13].
Что касается безработицы, то участники беспорядков неоднократно указывали на существование негласной дискриминации в отношении выходцев из гетто. Правые утверждают, что это следствие низкого уровня образованности жителей пригородов. Но опять же, непопулярность какого-либо образования в неблагополучных районах вызвана вовсе не культурно -этнической предрасположенностью и иждивенчеством, а его фактической бесполезностью в условиях реальной жизни.
Таким образом, имея на бумаге те же права и возможности, что и остальные французы, жители пригородов оказались гражданами второго сорта. Когда данный разрыв достиг внушительных размеров, в проблемных кварталах начало зреть недовольство, которое впоследствии выплеснулось на улицы. В этом-то и кроется ключ к пониманию причин и истинной природы бунта окраин, которые так тщательно пытаются скрыть от обывателя за ширмой различных пространных размышлений, строящихся на базе вышеуказанных предположений и аксиоматичных уверений. В последние годы массовые манифестации, сопровождающиеся погромами, стали нормой во многих социально-благополучных западных странах. Единственное, что изменилось - это особенности их прочтения со стороны официальных властей и вторящих им западных исследователей.
К огромному сожалению, последние события показывают, что в европейском обществе еще нет четкого понимания истинных причин данной проблемы. Последние опросы общественного мнения говорят о стремительно растущей исламо- и иммигранто-фобии среди «коренных» жителей Старого света, подлинным апофеозом которой стала прошлогодняя массовая бойня, учиненная «идейным маньяком» Андерсом Брейвиком на острове Утёйа. Этот поистине ужасающий поступок, по мнению многих европейцев, лишний раз привлек внимание верхов к кризису мультикультурализма. Незадолго до этого размышления о несостоятельности идеи «европейского общежития» звучали из уст виднейших политиков Евросоюза, таких, как Ангела Меркель, Дэвид Кэмерон и Николя Саркози [21]. Наивно предполагать, что все эти заявления были сделаны спонтанно. Лидеры этих стран прекрасно осведомлены о том, что сегодня эти идеи разделяются подавляющим большинством жителей Старого света.
Именно на волне подобных настроений к власти во многих европейских странах пришли правые партии, провозгласившие своей целью снижение социальных расходов, интерпретируя это как действенное средство борьбы с иждивенцами всех мастей. Но основная драма состоит в том, что, как оказалось, круг так называемых «нахлебников» вовсе не ограничивается мигрантами и деклассированными элементами. Несмотря на все уверения, уровень жизни пресловутого среднего класса вовсе не
увеличивается, более того, он стабильно снижается. Естественно, что этот процесс порождает ответную протестную реакцию у населения, которое ищет объяснения происходящему и находит его в различных проявлениях, в том числе и росте ксенофобских настроений, умело разжигаемыми отдельными политическими силами, причем далеко не всегда ультраправого толка. Только в одной Франции почти ежегодно вспыхивают беспорядки, вполне сопоставимые по масштабам с ноябрьскими 2005 г. Однако, по всей видимости, осознание истинных причин и глубины этой проблемы все же наступает и это отражается на рейтинге действующего президента, вынужденного прибегнуть к последнему средству убеждения электората, безотказно действующему в подобных случаях - «маленькой победоносной войне». Что же касается Войны предместий, то она получила свое «неожиданное» продолжение в виде новых массовых протестных выступлений. Теперь уже никто из серьезных исследователей не называет восставших иммигрантами, исламистами и т.п. Ведь в «неблагонадежные» группы населения попали рабочие, клерки, студенты, преподаватели и многие другие. Одним словом все те, кто еще вчера считались вполне добропорядочными гражданами. А это уже не укладывается в навязываемую модель восприятия происходящего и заставляет задуматься.
Список литературы
1.Кузнецов А. Интифада в предместьях Парижа. [Электронный ресурс] URL: http://lenta.ru/articles/2005/11/02/paris/.
2.Морозов Н. Хроника объявленных беспорядков. [Электронный ресурс] URL: http://www.ogoniok.com/4970/33/.
3.Внутренний Предиктор СССР. Аналитическая записка о событиях во Франции осенью 2005 года. [Электронный ресурс] URL: http://lib.rus.ec/b/80960/read.
4.Левое «расследование» - как это делается. [Электронный ресурс] URL: http://stilo.livejournal.com/293427.html.
5.Негодование выплескивается за пределы Клиши. [Электронный ресурс] URL: http://moto-minsk.by/motoroller/info/271 .php.
6.Айленд Д. Почему Франция пылает? [Электронный ресурс] URL: http : //ru.indymedia.org/newswire/display/13985/index.php.
7.Макряшина А. Греки потянулись за французами. [Электронный ресурс] URL: http://www.gazeta.ru/2005/11/11/oa 177451.shtml.
8.Мусульмане беспорядками вынуждают Евросоюз считаться с их мнением. [Электронный ресурс] URL: http : //regnum.ru/news/540302. html.
9.Низамутдинов А. Ле Пен: Франция «атакована иностранными
ордами». [Электронный ресурс] URL:
http://www.rian.ru/world/20051103/41984404.html.
10.Ермолова О., Макряшина А. «Странно, что погромы не дошли до
Парижа». [Электронный ресурс] URL:
http://www.gazeta.ru/2005/11/10/oa 177414..shtml.
11.Шмерлина И. Осенние беспорядки во Франции: российский фокус
восприятия. [Электронный ресурс] URL:
http://www.mdn.ru/information/sections/Osennie be/.
12.Бунты во Франции. [Электронный ресурс] URL: http : //www.ikd.ru/node/143.
13.Клеман К. Что происходит в Париже? [Электронный ресурс] URL: http://scepsis.ru/library/id 204.html.
14.Кузнецов А. Полторы недели погромов. [Электронный ресурс] URL: http://lenta.ru/articles/2005/11/07/destroy/.
15.Асламова Д. Жан-Мари Ле Пен: События во Франции - звонок для
России. [Электронный ресурс] URL: http://www.nomad.su/?a=3-
200511150002.
16.Филиппова Е. Французы, мусульмане: в чем проблема? // Этнографическое обозрение. 2005. № 3.
17.Кагарлицкий Б.Ю. Европогром. [Электронный ресурс] URL: http://scepsis.ru/library/id 205.html.
18.Французские мусульмане осудили погромщиков в специальной фетве. [Электронный ресурс] URL: http://lenta.ru/news/2005/11/07/fatwa/.
19.Премьер-министр Британии заявил о провале политики
мультикультурного общества. [Электронный ресурс] URL:
http://korrespondent.net/world/1182769-premer-ministr-britanii-priznal-politiku-multikulturnogo-obshchestva-provalnoj.
20.Макряшина А. «Коктейль Молотова» полетел обратно. [Электронный ресурс] URL:
http://www.gazeta.ru/2005/11/12/oa 177625.shtml.
21.Sarkozyestime à son tour que le multiculturalismeest un «échec». [Электронный ресурс] URL:
http://tempsreel.nouvelobs.com/actualite/politique/20110210.AFP2534/sarkozy-estime-a-son-tour-que-le-multiculturalisme-est-un-echec.html.
A.A. Shumakov
THE NOVEMBER RIOTS OF 2005 IN FRANCE: THE FOCUS OF PERCEPTION AND INTERPRETATION.
This article discusses the causes of the riots in the suburbs of Paris, which took place in the period from October 27 to November 16, 2005. The author of this work in detail stopped on the problem of incorrect interpretation of those events and its direct impact on the overall perception of this problem.
Kew words: interpretation, multicultural, manifestation, social disparity.
Получено 12.02.2012 г.
