CC BY
27
УДК 894.612.4.9-3.06
НОВЫЙ ГЕРОЙ И ХУДОЖЕСТВЕННАЯ КОНЦЕПЦИЯ
ЛИЧНОСТИ В ПРОЗЕ К. АБУКОВА
© 2012 Бабаева Д.М.
Дагестанский государственный университет
Статья посвящена проблеме нового героя в современной дагестанской прозе, отражающей новые общественные тенденции (конец XXвека).
The article deals with a new hero problem in the modern Dagestan prose, reflecting new social tendencies (the end of 20th century).
Ключевые слова: художественная концепция, К. Абуков, дагестанская литература, повесть.
Keywords: art concept, K. Abukov, Dagestan literature, story.
Новый герой в литературе - это отражение новых общественных тенденций, а потому он не только социально обусловлен, но и непосредственно связан с широким кругом идейно-эстетических проблем. Раскрыть концепцию человека в произведении - это значит стремиться осветить пути эстетического постижения человека, осмыслить сложную историю исканий, удач и промахов, завоеваний и издержек, которыми изобиловал процесс развития романа в XX веке.
Каждая эпоха имеет свои особенности, свое содержание и конкретные формы движения, своего героя. Жизнь в условиях нового общества дает искусству такие примеры человеческих отношений, обнаруживает такие проявления человеческой сущности, которые были немыслимы прежде при социалистическом строе. Это уже определяет принципиальную новизну современного искусства.
В конце XX века художественные нормы были тесны для познания и отображения многообразных новых явлений общественной и духовной жизни постперестроечного времени. Новый путь к отражению действительности лежал через обновление принципов изображения индивида. Это обновление, прежде всего, коснулось проблемы героя во всех
его аспектах. Претерпевает изменение и авторское отношение к герою, в котором наблюдается движение от этических оценок к социальным, именно так выражается художественная концепция писателя; а поскольку она выражается посредством главного героя, он становится определяющим объектом анализа литературного произведения. Доминирующее принципиальное и продуктивное значение роли автора в эстетической деятельности, убедительно обоснованное в эстетике М. М. Бахтина («Борьба художника за определенный и устойчивый образ героя есть в немалой степени борьба его с самим собой» [3. С. 162]), подтверждает целесообразность более пристального осмысления диалектической взаимосвязи авторской концепции мира и человека с художественным характером, с героем произведения.
М. Бахтин, как известно, рассматривает проблему характера как форму взаимоотношения героя и автора, особо обращая внимание на напряженный, существенный и принципиальный характер отношений между автором и героем [3. С. 8].
Современная литература развивается в сложное и противоречивое время, которое характеризуется борьбой различных идеологических, политических и геополитических сил, расслоением об-
щества по социальному и идеологическому признакам. Именно с этим связана новая тенденция в дагестанской прозе -активные поиски нового героя.
Известно, что в русской литературе изгнанный и униженный герой (начиная с мифов и сказок) был всегда на первом месте, и чем больше герою приходилось проходить испытаний и унижений, тем выше был его престиж. К концу ХХ века человек, описанный в русской литературе XIX века, стал еще «меньше».
В дагестанской прозе в это время появляется новый герой - добропорядочный и при этом молчаливый соучастник стремительной деградации общества. Появление такого героя связано с развитием в современной дагестанской литературе жанра социально-психологической повести, каковыми являются произведения А. Агаева «Расколотое солнце», А. Вагидова «Крах», К. Абукова «И судный день впереди». Эти произведения привлекают к себе пристальное внимание тем, что в них сделана попытка создать модель человека, разрешающего социальные конфликты на психологической основе.
Писатель и критик К. Абуков попытался создать образ, обусловливающий развитие важнейших событий народной жизни конца XX века. В главном герое его повести, Мурадбеке Валиевиче, четко проявились современные социальные тенденции. В повести прослеживается новизна конфликта и сюжета, а голос автора-повествователя выражает особенность жанровой природы текста.
В конце пошлого века в обществе назревали большие перемены: в истории нашего государства наступала новая эра, а вместе с ней - новый этап развития ценностного сознания. Поэтому «глубокий интерес к нравственной проблематике, к внутреннему миру человека, безусловно, является одним из источников развития субъективных стилей» [5. С. 68].
Сюжет произведения «И судный день впереди» широко разворачивается во времени и пространстве и охватывает немалый период истории (вторая половина и конец XX века).
Как пишет исследователь А. М. Ваги-дов, повесть «И судный день впереди» в
первую очередь представляется произведением цельным, включающим жизнь одного человека, воплощающего судьбу целого поколения, счастливо жившего в годы советской власти [4. С. 28].
Обращение дагестанской литературы к этой проблеме - первые шаги, так как еще недавно многие дагестанские прозаики второй половины XX века чаще исходили не от человека, не от личности, а от общественного явления - и в основу произведения брался определенный социальный конфликт, а герой «прикреплялся» к нему, как иллюстрация. Это привело к тому, что проблема, вынесенная в центр повествования, не всегда носила эстетический характер, так как нередко решалась вне человеческого характера.
В дагестанской литературе явно ощущался недостаток глубокого проникновения во внутренний мир героев, в его личные взаимоотношения. А размышления героев, часто представленные в воображаемых диалогах, выглядели декларативными, так как были лишены индивидуальной окраски.
Гражданственность и идейность в литературе не могут быть отделены от художественности, потому как в органическом единстве этих понятий заключается истинная ценность любого произведения искусства. Этим объясняется то, что в современной дагестанской повести литературный герой обретает новую жизнь, а главными объектами в повествовании становятся его судьба, нравственные основы деятельности, внутренний мир.
Повесть К. Абукова «И судный день впереди» может восприниматься как психологическое повествование о драматической судьбе людей, о нравственных проблемах сегодняшнего дня. Выбор особенного героя обусловлен тем, что современный человек испытывает невиданный натиск сдерживающих его «безличностных» сил, он вынужден вести жизнь, которая его не удовлетворяет, в которой он не видит перспективы. Так приходит время философии, и мы видим, как герой начинает размышлять о мироздании. Перед героем открывается совершенно новый мир, который неожиданно наполняется особым смыслом,
яркой красотой, и он испытывает непонятные чувства от приобщения к нему.
Муратбек Валиевич - бывший партийный руководитель, честный человек, имеющий большой жизненный опыт, прошедший годы коллективизации, Великую Отечественную войну, период застоя. Характер героя Муратбека Ва-лиевича сложен и противоречив, поэтому автор создает его, не отражая лишь «однокачественные» стороны его жизнедеятельности, а при помощи как положительных, так и отрицательных черт, поэтому отношение читателя, как и самого писателя, к Муратбеку двоякое. В нем чувствуется раздвоение личности, он близок героям Ф. М. Достоевского.
Форма повести К. Абукова настолько сложна, что иногда трудно уловить связи и «взаимопереходы» ее компонентов. К. Абуков вместе со своим героем переживает и осмысливает современное состояние общества. При этом внутренняя субъективная связь между главным героем и сюжетной линией повести носит лирический характер. Повествование иногда прерывается открытым голосом главного героя и вставными диалогами, выражающими отношение его к действительности.
Автор использует принцип «соединения» различных событий из жизни героя. Действие в повести происходит с утра до вечера, формируя в целом условное время, а реальное время, которое передается через воспоминания главного героя, охватывает 40-60-е годы ХХ века.
К. Абуков стремится проникнуть в глубины человеческой психики и показать внутренний мир своего героя, поэтому он ищет совесть и добро в людях.
Внутренняя борьба «человечного» и «нечеловечного» в характере за преобладание человечного - один из главных мотивов анализируемой нами повести писателя. «Через познание мировоззрения и мироощущения художника, изучение его образа мышления, неотрывного от движения общественных идей и перемен в народном сознании, от живой мыслительной традиции нации, мы можем прийти к более глубокому пониманию художественных концепций его произведений, логики его творческой эволюции, своеобразия выражения в его
творчестве художественного метода, то есть принципов художественного исследования действительности и способов и форм ее отражения в искусстве слова, и художественного стиля, то есть своеобразия образного, поэтического мышления писателя, единства и целостности выражения его творческой личности, специфики его формы» [6. С. 4].
К. Абуков, наделяя своего героя Му-ратбека Валиевича индивидуальной речью, данной в развернутом монологе, полнее раскрывает процесс его духовного перерождения. Других же персонажей (в частности Зарзухана) наделяет качествами характера несовместимыми с гуманистическим типом человека. В сознании героев поселились эгоизм, зло, мещанство, карьеризм и т.д. Это новое поколение циничных и наглых молодых людей.
В повести наблюдается частое смещение временных пластов. Воспоминания героя, играющие существенную роль в организации сюжета и в создании характеров, не передаются в последовательности. Об этом свидетельствуют ретроспекции, раскрывающие события второй мировой войны. Воспоминания главного героя о любви к Зинаиде -важная часть не только биографии Му-ратбека Валиевича, но и самой повести. Проснувшиеся на закате жизни чувства уже немолодого человека используются автором для того, чтобы показать, что мечта о счастье не покидает его до самого конца жизни. Для Муратбека Зинаида - неповторимая женщина, ее образ проходит через всю повесть и представляет собой самый светлый момент в жизни героя.
Бывший фронтовик не может, не хочет понять того, что происходит в стране. «Какая-то горечь смешивалась с праздничной радостью: комментатор старательно обходил главные слова «победа», «победители», не всегда уместно и убедительно заменяя их фразами «защитники Родины», «освободители». «Зачем, в чью угоду затушевывают всемирно признанную победу над фашизмом, - огорчался Муратбек Валиевич, - почему стесняются сказать о том, что именно Красная Армия освободила Европу от «коричневой чумы?» [1. С. 406].
Но он не в силах ни преодолеть это, ни изменить. Именно эта деталь его характера определяет структуру всей повести.
Главная цель К. Абукова - «спроецировать» на героя не только общечеловеческие ценности, но и человеческую ответственность за все то, что он творит. Поэтому автор говорит о смысле преобразований в жизни государства за весь ХХ век в целом и, прежде всего, о том, как эти преобразования отразились на жизни Дагестана.
Хронотоп повести К. Абукова устремлен в бесконечность, так как главный герой умирает в конце повести. Драматическая ситуация, в которую попадает главный герой Муратбек Валиевич, обусловливает основную суть повести, которая заключается в принципиальной «амбивалентности драмы и эпоса», а они, в свою очередь, существуют в ореоле лирического переживания автора-повествователя.
Муратбек Валиевич - новый герой в дагестанской литературе конца ХХ века. Выбор автором такого героя обусловлен социальными причинами: наша жизнь не удовлетворяет современника, многие в ней не находят смысла. Здесь мы видим и позицию самого автора.
Появление такого героя в дагестанской литературе говорит о болезни всего общества, которая причиняет огромную боль писателю-гражданину А. Абукову. Герой, как и сам автор повести, не понимает того безразличия и равнодушия к Отчизне, которое навязано современному молодому поколению.
Разумный человек, живший всегда правильно, умеющий подчинять свои чувства воле, почему-то «мается». Он не раз доказывал, что умеет быть твердым, смотреть правде в глаза, не сворачивать с избранного пути, не уклоняться от гражданского долга, но теперь во всем винит себя. Настали другие времена, и «именно ему, человеку, преданному делу, борцу с хаосом, расхлябанностью, бесхозяйственностью, стойкому в своих привязанностях, не жалеющему себя ради общего дела, принадлежит ведущая роль в развале страны» [2. С. 191].
Писатель вводит в ткань текста новый мотив, по-новому раскрывающий ду-
шевное состояние героя. «И все содеянное за минувшие месяцы и годы слилось, смешалось в это праздничное утро в сознании бывшего лидера в мутную лавину. Он протер глаза, но ужасная картина не исчезла, а, наоборот, из этой бурлящей лавины выполз, выкатился огромный мельничный жернов, оставляя за собой кровавый след... «Что за видение?» [1. С. 418].
Это видение - своего рода медитация, духовное созерцание. Так автор погружает читателя в алогическую фантазию писателя. Символическое, на первый взгляд, восприятие видения имеет экзистенциальную окраску. Все бессмысленно перед лицом смерти. Такая деталь в психологической характеристике героя раскрывает поведение человека, который еще недавно был без всяких предрассудков, вдруг начинает понимать, что к нему приближается судный день.
Фатальная судьба Муратбека Валие-вича закреплена и композиционно: с первых же страниц повести мы видим смертельно уставшего героя, который отождествляет себя со «списанной машиной». На фоне этого, совершенно к месту, - периодически названивающий анонимный «доброжелатель». Так в его сознании зарождается предчувствие гибели, и чем ближе роковой день, тем сильнее это чувство. И хотя сам он старается не придавать этому особого значения, оно преследует героя повести.
Таким образом, К. Абуков не показывает положительного героя, а бросает вызов новой действительности. Честный, трудолюбивый человек, герой войны, принесший победу своему народу, оказывается униженным и ненужным, его насильно выпроваживают на пенсию. Автор повести выбирает своего героя из современных «аутсайдеров и маргиналов», которые еще недавно были у власти, поэтому крайне сложно этого героя из маргинала перенести в «центр мироздания». Мир героя у К. Абукова строится на идее нравственного единства поведения и творчества, он строит теорию поступка как деятельности, адекватной величию «момента», но всегда с расчетом на будущее, именно поэтому «судный день еще впереди».
Камал Абуков предлагает свою концепцию личности, в основе которой лежат предпосылки экзистенциализма, на которую, однако, наложила отпечаток эпоха кризиса. Исследование данной
концепции позволяет по-новому увидеть диалектику взаимоотношений человека и общества на современном этапе развития.
Примечания
1. Абуков К. И. И судный день впереди: Проза, литературная критика, публицистика. Махачкала, 1998. 2. Ахмедова Р. А. Духовная интеграция народов Дагестана в современной литературе. Махачкала, 2002. 3. Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979. 4. Вагидов А. М. Ка-мал Абуков: Опыт творческого портрета. Махачкала, 2000. 5. Сидоров Е. Время, писатель, стиль. М., 1978. 6. Современный советский роман: Философские аспекты. Л., 1979.
Статья поступила в редакцию 15.03.2012 г.
УДК 801.6:7.031
МЕСТО И СВОЕОБРАЗИЕ ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ СРЕДСТВ В СОВРЕМЕННОЙ АЗЕРБАЙДЖАНСКОЙ ГОШМЕ
© 2012 Исаева К.Ф.
Лицей-школа №43 г. Баку
Одним из древнейших жанров азербайджанской поэзии является гошма. Она и сегодня востребована в азербайджанской письменной литературе. Несмотря на каноничность формы организации стиха, современные поэты, обращаясь к гошме, создают оригинальные произведения, благодаря обновлению поэтических и прежде всего изобразительно-выразительных средств. В современной азербайджанской гошме активно используются метафоры, эпитеты, сравнения, гиперболы и другие изобразительные средства.
Goshma is one of the most ancient genres of the Azerbaijani poetry. It is in demand in Azerbaijan written literature till nowadays. In spite of the canonicity of the verse organization form, contemporary poets, turning to it, create original works, thanks to the renewal of poetry and first of all figurative expressional means. The metaphors, epithets, similes, hyperboles, etc. are in the active use in modern Azerbaijani "goshma ".
Ключевые слова: гошма, азербайджанская поэзия, метафора, сравнение, эпитет, поэтика азербайджанского стиха.
Keywords: goshma, Azerbaijani poetry, metaphor, simile, epithet, Azerbaijani verse poetics.
Одним из самых древних жанров азербайджанской поэзии является гошма, которая зародилась сначала в ашыг-ской поэзии, потом получила распространение и в письменной литературе. За более чем пятисотлетнюю историю развития (наиболее ранние из дошедших до
нас образцов гошмы восходят ко второй половине XV века) в отношении организации стиха эта жанровая форма изменилась мало.
Гошма - «стихотворное произведение, написанное одиннадцатисложни-ком, из пяти четверостиший, в послед-
