CC BY
83соотношения а) толкования и иллюстративного материала, б) парадигматической зоны и иллюстративного материала, в) многообразного иллюстративного материала и выражаемых им актуальных смыслов.
ЛИТЕРАТУРА
1. Актуальные проблемы диалектной лексикографии / отв. ред. О. И. Блинова. Кемерово: Ке-мер. гос. ун-т, 1989. 163 с.
2. Васильева Э. В. Введение // Областной словарь Кузбасса. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2001. С. 6 - 28.
3. Уфимцева А. А. Лексическое значение: (Принцип семиологического описания лексики). М.: Наука, 1986. 240 с.
4. Голев, Н. Д. Об описании значений слов-денотативов / Н. Д. Голев // Актуальные проблемы лексикологии и словообразования. Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 1973. Вып. 2. С. 26 - 34.
5. Васильев В. П. Способ системно-семантического описания имён // Актуальные проблемы диалектной лексикографии. Кемерово: Кемер. гос. ун-т, 1986. С. 77 - 88.
6. Демидова, К. И. Системный словарь предметно-обиходной лексики говоров Талицкого района Свердловской области. Свердловск, 1986. 105 с.
7. Васильев В. П. Некоторые направления семантического исследования народно-разговорного (русского) языка // Слово в системных отношениях на разных уровнях языка. Екатеринбург, 1993. С. 3 - 9.
8. Васильев В. П., Васильева Э. В. Лексикографическое описание диалектного слова с когнитивно-дискурсивных позиций // Исследование региональной лексики в историкокультурологическом аспекте. Арзамас: Арзамас. гос. пед. ин-т, 2006. С. 38 - 45.
9. Васильев В. П., Васильева Э. В. Глаголы функционального состояния как сателлиты метеонима дождь // «И нежный вкус родимой речи...». Арзамас: АГПИ, 2011. С. 84 - 89.
10. Толковый словарь русских глаголов: Идеографическое описание. Английские эквиваленты. Синонимы, Антонимы / под ред. Л.Г. Бабенко. М.: АСТ-ПРЕСС, 1999. 74 с.
11. Раков, Г. А. Диалектная лексическая синонимия и проблемы идеографии. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1988. 272 с.
12. Васильева Э. В. Один из способов представления семантики слова в областном словаре // Региональное функционирование языковых единиц. Тюмень: Изд-во Тюм. ун-та, 1993. С. 3 - 12.
13. Нестерова Н. Г. К проблеме соотношения значения и смысла слова // Актуальные проблемы русистики. Томск: Изд-во Том. ун-та, 2000. С. 91 - 96.
УДК 81’374.3 И.К. Косицына
НОВЫЕ СЛОВА В ЯЗЫКЕ РУССКОЙ ВОСТОЧНОЙ ЭМИГРАЦИИ КАК РЕЗУЛЬТАТ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ
Статья посвящена процессу образования новых слов в русском языке восточной эмиграции 20-40-х гг. ХХ в. в соответствии с различными словообразовательными моделями.
Ключевые слова: русский язык зарубежья, словообразование, собственно харбинская лексика.
This article is devoted to the formation of new words in Russian language of the eastern emigration of20-40s years.
Keywords: Russian language abroad, derivation, Harbin lexicon.
Возникновение в русском языке эмиграции первой волны ХХ в. значительного количества новых слов служит неоспоримым доказательством того, что на протяжении десятилетий
язык зарубежья продолжал жить и развиваться в отрыве от языка метрополии, и даже «установка на консервацию материала не означала отказа от новых слов и новообразований» [1, с. 37].
При этом процесс образования новых слов в языке русской эмиграции был характерен как для западной эмиграции, так и для восточной. Однако в Маньчжурии первой половины ХХ в. для сохранения и развития русского языка сложились особенно выгодные условия. Причиной тому неординарная языковая ситуация, возникшая в центре русской восточной эмиграции - Харбине [2, с. 44-64], которая характеризовалась там особым статусом русского языка как языка образования и культуры, обладающего высоким уровнем престижности среди местного населения.
Только при условии живой языковой среды было возможно словотворчество, и в данном случае это условие присутствовало, поэтому в языке русской восточной эмиграции, несмотря на тенденцию к языковой консервации, продолжали в большом количестве возникать новые слова, значительная часть которых создавалась по продуктивным семантическим и словообразовательным моделям русского языка, аналогично языку метрополии. Так, работа с языковым материалом, а именно с текстами периодических изданий русского восточного зарубежья и мемуарной литературы, подтверждает, что «в речи эмигрантов первой волны и их потомков, родившихся вне России и усвоивших язык в семье, словообразовательная система русского языка сохраняется в своем обычном виде» [3, с 123].
Новые слова в языке русской восточной эмиграции появлялись несколькими способами: путем заимствования слов из восточных и европейских языков, путем функционирования механизма собственно словообразования и благодаря семантической деривации. В данной статье предпринята попытка рассмотреть деривационные механизмы, оказавшиеся актуальными при образовании новых слов в русском восточном зарубежье.
Собственно словообразование
Имеется в виду образование новых слов по словообразовательным моделям русского языка. При анализе новых слов, возникших в восточном зарубежье, безусловно, была цель охарактеризовать модели, по которым они создавались, по степени их продуктивности в сравнении с языком метрополии.
Особенно активными способами словообразования в русском языке восточной эмиграции были такие морфологические способы, как суффиксальный, аббревиация и сложение. Рассмотрим их более подробно.
Суффиксальный способ словообразования
Наибольшей активностью среди суффиксов при образовании новых слов в языке русского восточного зарубежья отличились суффикс -ЕЦ- (для образования существительных -наименований лица мужского пола) и -СК- (для образования относительных прилагательных).
Суффикс - ЕЦ- активно использовался при наименовании лиц по национальности и месту жительства, например, НИППОНЕЦ, -а, м.р., мн. ниппонцы. Японец, верноподданный Ниппон. «Сказав это, ниппонец смолк и больше не вступал в разговор с нами» [4, с. 300], «В шестом часу утра отправились вглубь концессии ее заведующий, ниппонец, г. Накамура, начальник охраны, состоящей из русских эмигрантов» [5]; МУЛИНЕЦ, -а, м.р., мн.
мулинцы. Житель станции Мулин. «Время у нас не покупное! - отвечал мулинец, усаживаясь рядом со мной на шпалы» [4, с. 157]; ХАЙЛАРЕЦ, -а, мн. хайларцы. Житель поселка Хайлар. «На вопрос, кто из хайларцев может дать эти гарантии, я назвал отца Владимира» [6, с. 73].
Новообразованием восточного зарубежья можно считать слово ЛИНЕЕЦ, -а, м.р., мн. линейцы. Проживающий в одном из населенных пунктов, расположенных вдоль линии Китайской Восточной железной дороги. Хотя это слово зафиксировано в словаре В. Даля со значением «линейный казак», находящийся в составе войска, поселенного «на пограничной линии» [7, с. 252], вполне можно считать, что в восточном зарубежье оно возникло независимо вследствие объективно существовавшей необходимости в особом наименовании строителей железной дороги, или линии. «Так, начиная от внешнего вида поселков, станций и всех «линейцев», до множества красочных деталей делового рабочего и житейского обихода, на всем лежал яркий отпечаток старого русского быта, родных свычаев и обычаев, о каких, за исключением Маньчжурии, давным-давно позабыли уже во всем мире» [8].
Для наименования лица по профессии или принадлежности к какому-либо объединению использовались также суффиксы -ИСТ-, -К-. При этом наименования лиц могли быть образованы и от аббревиатур. Напр., КАВЕЖЕДЕКИ, -ов, мн. Служащие Китайской Восточной железной дороги. «Сытно и привольно жили «кавежедеки», получавшие до последних дней жалование в русском золотом рубле» [8]; ХЛАМИСТ, -а, м.р., мн. хламисты. Участники объединения ХЛАМ. «Днем встреч «хламистов» является среда» [9].
Кроме того, с помощью суффикса -К- образовывались наименования женщин, напр., НИППОНКА. «Молодая ниппонка, жена Осаги, стояла в дверях» [4, с. 400], с этой же целью был использован редкий суффикс -ИСС— для наименования женщины по профессии: АВИАТРИССА, -ы, ж.р., мн. авиатриссы. Женское к авиатор. «Отважные авиатриссы доставили в столицу Маньчжоу-Ди-Го около 50.000 писем, написанных ученицами начальных школ и гимназий Ниппон в адрес их маньчжурских сестер» [10].
Суффикс -К- также использовался для наименования предметов, что свидетельствует об актуальности словообразовательной модели с этим суффиксом в русском языке восточного зарубежья. Напр., БЕНЗИНКА, -и, ж.р. Бензиновая колонка. «Это не аэроплан, а бензин-ка. Бензиновая «колонка» имеет ... притягивающий вид аэроплана» [11]; КИОВАКАЙКА, -и, ж.р. Головной убор особой формы японской организации Киовакай. «Нас заставляют одевать особую форму: у мужчин - японская киовакайка с назатыльником, обмотки...» [6, с. 16].
Суффикс -СК- также свидетельствует об актуальности словообразовательной модели с его участием и послужил образованию следующих относительных прилагательных в языке русского восточного зарубежья: КИОВАКАЙСКИЙ, -ая, -ое. Прил. к Киовакай. «Явился и советник атамана - японец в киовакайском костюме» [6, с. 22]; ТРЕХРЕЧЕНСКИЙ, -ая, -ое. Прил. к топониму Трехречье. «Я стал одеваться, и вскоре издали, где за окном трещит жестокий трехреченский мороз, донесся первый праздничный удар колокола» [6, с. 45]; НИППОНСКИЙ, -ая, -ое. Прил. к Ниппон. «Изучение всеми восточноазиатскими народами и, конечно, русскими ниппонского языка» [6, с. 19], «Мануфактура английская, французская и ниппонская» [12], «Две юных ниппонских летчицы, Кикуто Матсумото и Чоко Мабу-
чи, совершили смелые перелеты из Токио в Синьцзын» [13]; МУЛИНСКИЙ, -ая, -ое. Прил. к Мулин. «Степан Железняков? - ответил мне мулинский обыватель. - Да он пропал без вести почитай уже год тому назад» [4, с. 157]; ХАРБИНСКИЙ, -ая, -ое. Прил. к Харбин. «Харбинская весна...Гудят автомобили,// Кругом густая мгла, пирушка злобной тьмы,// Китайцы все в очках от ветра и от пыли,// Японцы с масками от гриппа и чумы» [13, с. 364]; СУНГАРИЙСКИЙ, -ая, -ое. Прил. к Сунгари. «О, сунгарийская столица!// До гроба не забуду я// Твои мистические лица//И желтые твои поля» [13, с. 294], «вдали виднеются ажурные пролеты сунгарийского моста» [14].
Использовались также суффиксы, выполняющие не только собственно номинативную, но и эмоционально-экспрессивную функцию, являясь уменьшительно-ласкательными, пренебрежительными по своей окрашенности. Эти примеры подтверждают, что словообразование в русском языке восточной эмиграции (как и в западной) выполняло те же функции, что и в языке метрополии [3, с. 123]. Причем «в качестве базовых» основ использовались «преимущественно основы русских слов» [3, с. 123]. Например, см. существительные ДРАНДУ-ЛЕТКА, -и, ж.р. - от драндулет (старая, разбитая повозка). «Китаец в малахае с длинной трубкой//На драндулетке едет со двора» [7, с. 283], ФАНЗУШКА, -и, ж.р. - от фанза (жилище китайцев). «Сяо-эр с джонки переселился в крошечную фанзушку» [4, с. 447], ФАН-ЗЕНКА. То же, что ФАНЗУШКА. «Заборы, домики, заброшенные дачи,// Фанзенки ветхие, подгнивший серый тын.//Прощай, мой друг, печальный и невзрачный,//Нескладный беженский Харбин» [13, с. 349], ФАНЗЁШКА. То же, что ФАНЗУШКА, ФАНЗЁШКА. «Это духов злых и вредных//Из своих фанзешек бедных//Гонит прочь китайский люд» [13, с. 469].
Приставочный и приставочно-суффиксальный способы использовались гораздо реже для образования новых слов в русском языке восточного зарубежья, хотя случаи актуализации словообразовательных моделей с указанными словообразовательными средствами в нашем материале отмечены. Напр., это наречие ПО-НИППОНСКИ. По-японски. «Хай! - прозвучало оттуда по-ниппонски» [4, с. 394], существительное ЗААМУРЕЦ, -а, м.р., мн. за-амурцы. Служащий Заамурского казачьего округа: «Красивая часовня воздвигнута на старом кладбище в память воинов заамурцев, погибших при защите Харбина от боксеров» [15], «Старый заамурец нахлобучил на голову рваную рысью шапку» [4, с. 192].
Компрессивное словообразование, служащее целям сокращения уже имеющихся в языке номинативных единиц, было представлено в языке русской восточной эмиграции также достаточно широко:
• Сложение было весьма продуктивным, хотя часто и ситуативным способом образования новых слов.
1. Сложение с участием аналитических прилагательных: КИНО-ВЕДЕТТА «Я страстно мечтаю стать кино-ведеттой. Хочу выступать на экране» [5], РАДИО-ВЫСТАВКА «На прошлой неделе в Харбине с большим успехом прошла радио-выставка» [16].
2. Словосложение: КАФЭ-КОНДИТЕРСКАЯ «Кафэ-кондитерская. Самые вкусные блины и все деликатесы к ним только у нас» [18].
3. Сложение основ: НИППОНО-РУССКИЙ «ниппоно-русская выставка картин в харбинском Железнодорожном Собрании» [18].
4. Сложение с суффиксацией (сложно-суффиксальный способ): КРЕСТОСЛОВИЦА, -ы, ж.р. Кроссворд. Это слово было введено в эмигрантский речевой обиход, по замечанию Л.М. Грановской [1, с. 33], В. Набоковым, но широко употреблялось и в периодике восточной эмиграции. «Редакция «Рубежа» предлагает своим читателям принять участие в Пасхальном конкурсе крестословиц» [19]; ОДНОПАРТНИК, -а, м.р. Сосед по парте в школе, гимназии. «Пиши, Сергей, и обязательно присылай фотографии, - басил однопартник Коля Самгин» [20]; БОНОДЕРЖАТЕЛЬ, -я, м.р., мн. бонодержатели. Держатели особых бумаг - бонов. «Харбин, по количеству бонодержателей, стоит на втором месте» [21].
• Аббревиация. Этот способ также активно использовался при образовании новых слов в русском восточном зарубежье. Известно, что это был один их самых активных способов словообразования в языке метрополии. Широко была распространена как слоговая, так и буквенная аббревиация. Приведем примеры.
1. Слоговые аббревиатуры: Желсоб, -а, ср.р. Железнодорожное собрание. «Я внимательнейшим взором оглядел кругом Желсоб» [22], Комсоб, -а, ср.р. Коммерческое собрание. «Конькобежные состязания на катке Комсоба» [23], «Выпускные экзамены прошли в Ком-собе, в присутствии экзаменационной комиссии» [24], «За рюмкой ликера и чашкой ароматного кофе члены Комсоба вспоминают минувшее» [29].
2. Буквенные аббревиатуры: КВжд, нескл., ж.р. Китайская Восточная железная дорога. «Неся службу на охране КВжд, заамурцы все свое свободное время посвящали охоте» [26, с. 174], «В час дня особенно людно в главной кассе КВжд» [27]; СМжд, нескл., ж.р. Советскоманьчжурская железная дорога (бывшая КВжд). «Затянувшиеся почти на два года переговоры в Токио о переуступке Москвою своих прав на СМжд правительству Маньчжурской Империи завершились утром 23 марта подписанием соглашения о переходе СМжд в нераздельную собственность Маньчжу-Ди-Го» [28]; ХСМЛ, нескл., м.р. Христианский Союз Молодых Людей. «Радио-выставка ХСМЛ» [15]; Х.С.М.Ж., нескл., м.р. Христианский Союз Молодых Женщин. «Х.С.М.Ж. в Сан-Франциско имеет большую студенческую резиденцию» [29].
3. Звуковые аббревиатуры: Х.Л.А.М. Творческое шанхайское объединение (художники, литераторы, артисты, музыканты). «В Шанхае уже два года с большим успехом ведет свою деятельность содружество русской богемы Х.Л.АМ.» [9].
4. Сложные (или слогословные, представляющие собой сложение начальной части слова одного слова с другим словом): СОВВЛАСТЬ, -и, ж.р. Советская власть. «Соввласть решила организовать грандиозный митинг в центре города» [4, с. 250], СОВРАЙ, -я, м.р. Советский рай. «Беглецы из соврая отдыхали на чужой земле, давшей им приют и душевное спокойствие» [4, с. 298].
4. Усечение производящей основы с суффиксацией (суффиксальные универбаты): ЧРЕЗВЫЧАЙКА, -и, ж.р. Чрезвычайная ситуация: «Да, много лет был наш черед://Мы в чрезвычайках погибали» [30, с. 201].
Таким образом, вопрос о функционировании словообразовательного механизма русского языка в иноязычном окружении актуален и интересен исследователям языка русской эмиграции. Работа с языковым материалом восточной эмиграции в этом направлении подтверждает:
1) наличие значительного количества новообразований, что говорит о том, что русский язык активно продолжал развиваться в отрыве от языка метрополии (но при наличии живой родной языковой среды) в связи с потребностью в новых номинациях;
2) способы появления новых слов в нем были такими же, как в языке метрополии: очень активно слова создавались путем суффиксации, была актуальна аббревиация, сложение [26, с. 57], что, безусловно, указывает на общность процессов, происходящих в языке русского зарубежья и в языке метрополии, и подтверждается языковым материалом исследования.
ЛИТЕРАТУРА
I. Грановская Л.М. Русский язык в «рассеянии». Очерки по языку русской эмиграции первой волны. М.: ИРЯЗ, 1995. 176 с.
2.Оглезнева Е.А. Русский язык в восточном зарубежье (на материале русской речи в Харбине). Благовещенск: Амурский гос. ун-т, 2009. 352 с.
3.Земская Е.А. Язык русского зарубежья: Итоги и перспективы исследования// Русский язык в научном освещении. М.:Языки славянской культуры, 2001. № 1. С. 114-131.
4. Соната над Хинганом/ Сост. Ли Цянвэй// Литература русских эмигрантов в Китае: В 10 Т./ Сост., ред. Ли Янлен. Пекин: Кит. молодежь, 2005. Т. 3. 605 с.
5. Рубеж. Харбин, 1934. № 35.
6. Дьяков И. О пережитом в Маньчжурии за веру и Отечество. Записки православного. СвятоТроицкая Сергиева Лавра, 2000. 104 с.
7. Паровозы гудят у Цицикара/ Сост. Мяо Хой// Литература русских эмигрантов в Китае: В 10 Т./ Сост., ред. Ли Янлен. Пекин: Кит. молодежь, 2005. Т. 2. 709 с.
8. Рубеж. Харбин, 1935. № 31.
9. Рубеж. Харбин, 1935. № 15.
10. Рубеж. Харбин, 1934. № 50.
II. Рубеж. Харбин, 1933. № 13.
12. Рубеж. Харбин, 1934. № 34.
13. Русская поэзия Китая: Антология/ Сост. В.П. Крейд, О.М. Бакич. М.: Время, 2001. 720 с.
14. Рубеж. Харбин, 1937. № 29.
15. Рубеж. Харбин, 1928. № 18.
16. Рубеж. Харбин, 1928. № 15.
17. Рубеж. Харбин, 1928. № 6.
18. Рубеж. Харбин, 1941. № 16.
19. Рубеж. Харбин, 1930. № 11.
20. Рубеж. Харбин, 1936. № 9.
21. Рубеж. Харбин, 1930. № 31.
22. Рубеж. Харбин, 1928. № 8.
23. Рубеж. Харбин, 1936. № 5.
24. Рубеж. Харбин, 1933. № 29.
25. Рубеж. Харбин, 1928. № 7.
26. Русский язык и советское общество. Лексика современного русского литературного языка/ Под ред. М.А. Панова. М.: Наука, 1968. 185 с.
27. Рубеж. Харбин, 1928. № 11.
28. Рубеж. Харбин, 1935. № 14.
29. Рубеж. Харбин, 1934. № 51.
30. Харбин - мой оазис/ Сост. Ли Янлен// Литература русских эмигрантов в Китае: В 10 Т./ Сост., ред. Ли Янлен. Пекин: Кит. молодежь, 2005. Т. 1. 528 с.
