CC BY
52
гическое устройство //Литургия, архитектура и искусство Византийского мира. Труды XVIII Международного конгресса византинистов. (Москва 8-15 авг. 1991). СПб. 1995. С. 217-220, ил. 25.
3. Леквинадзе В. А. Вислая печать Константина Абхазского //Сообщения АН ГССР. 1955, т. XVI, 1, №5. С. 403-405.
4. Каухчишвили Т. С. Греческая надпись на Сухумском светильнике //Труды АбИЯЛИ, XXVII, 1957. С. 228; Д.А.Ельницкий. Новые документы антихристианской реакции в Римской Империи в IV в. н.э. //СА, 4, 1962. С. 231; Транш М.М. Труды. Том II, Сухуми. 1969. С. 348-349.
5. Каухчишвили. Т. С. Греческая надпись бичвинтской мозаики //Великий Питиунт. niTYOYZ О МЕГА2. The Great Pitiunt. Тбилиси, 1978. С. 231-241, ил. 121, 122.
6. Хрушкова. Л.Г. Греческая надпись из Цандрипшской (Гантиадской) базилики. //Источниковедческие разыскания. Тбилиси, 1985. С. 224-229.
7. Возможно, здесь мы имеем не вполне грамотную попытку образования причастия настоящего времени в форме àviiSiScov (по аналогии с íiaiSeiJCtív) вместо ожидаемого àviiSiSoûç. Тогда эту строку можно было бы восстановить как àviiSiScov ot>[aíav] «предложивший обмен имуществом (в порядке антидосы).
8. Marek V. Greek and Latin Inscriptions on Stone. Praha, 1977, pl. II, N 5.
9. Inscriptiones antique orae septrionalis Ponti Euxini. Ed. B. Latyschev. Petropoli, 1916. T I, N 418.
10. Имея в первой строке дорийскую форму слова Sôc|lloç, соответствующую атт. St||lloç, есть основания реконструировать и дорийскую форму \|/афЮ|л,а (атт. \|/ií(pia|j,a).
11. Для этой строки можно предложить варианты: «снарядил гарнизон» (cppoupav), «основал храм» (lepov), «воздвиг памятник» (iivrpeiov). Все они передаются глаголом катаокет^со.
12. Каухчишвили Т. С. Греческая надпись из Эшерского городища //Источниковедческие разыскания. Тбилиси, 1985, с.210-220.
13. Guarducci М. Epigrafía greca. II, Roma, 1969.
V. V. Vetrogradova
A NEW GREEK INSCRIPTION FROM DIOSCURIAD-SEBASTOPOLIS
In the first centuries A.D., the old Abkhazian tribes nominally formed a dependency of the Roman Empire. Romans did not yet have fortifications of their own on the coast of Abkhazia. It is established that a city called Sebastopolis arose in the first half of the 2nd century A.D. on the site of what was formerly known as Dioscuriad. In the opinion of many scholars, Sebastopolis, as well as Dioscuriad, should be connected with present-day Sukhum. By the 3rd century A.D., the city had become a major centre of trade and crafts. Unfortunately, the monuments of ancient Dioskuriad/Sebastopolis have been insufficiently investigated until now. Steps have been taken in the recent years to advance the study of its archeological remains, concentrated in the territory of the Sukhum Fortress. The most important and interesting of the finds made in the recent years and published in the present volume, is a fragment of a limestone slab with an ancient Greek inscription. Five lines of the inscription are preserved. Preliminary study and reconstruction of the text allow one to classify it as one of the so-called «laudation inscriptions», widely spread in the Black Sea region in ancient times and belonging to the genre of decrees (то уасршца тсю ôà^ou). The inscription in question praises the merit acquired by a man who was able to do some socially important deed. The inscription, which may be dated from the 2nd century A.D., testifies to the existence of an uninterrupted tradition of using Greek in ancient Abkhazian culture and bridges the temporal gap between early Hellenistic (the Eshery Inscription) and early Christian epigraphic monuments.
А.Н.ГАБЕЛИЯ (Сухум)
НОВЫЕ МАТЕРИАЛЫ ИЗ РАСКОПОК СУХУМСКОЙ КРЕПОСТИ
В последней четверти II века до н.э. царь Понтийского государства Митридат VI Евпатор присоединил к своим владениям значительную часть Черноморского побережья Кавказа, в том числе и Абхазию.
Римское государство, ведшее с III века до н.э. завоевательные войны и стремившееся захватить Малую Азию и побережье Черного моря, столкнулось с Понтийс-ким государством.
По сообщению Аппиана, Митридат VI, отступая из Малой Азии с остатками своей разгромленной армии, закрепился в Диоскуриаде и провел там зиму1.
Как сообщает Дион Кассий, Помпей, преследуя Митридата, прошел через земли колхов и их соседей. Но уже во второй половине I века до н.э. Колхида оказалась под властью Фарнака — сына Митридата VI, однако после его гибели Колхида становится ареной военных действий подвергаясь сильному разорению. И в результате, к середине I века до н.э. римляне утвердились в районе Восточного Причерноморья и, как сообщает Иосиф Флавий, местные народы повинуются Римскому императору.
Но по данным других авторов, положение в Колхиде в I веке н.э. не было спокойно и мирно, часты были набеги местных племен на римские владения. Надо полагать, что уже не позднее I века н.э. между Римом и политическими образованиями Абхазии складываются отношения вассально-политической зависимости.
В своем отчете императору Адриану Флавий Арриан сообщает: «За лазами следуют апсилы; у них царь Юлиан, получивший царство от твоего отца. С апсилами граничат абазги; у абазгов царь Рисмаг, этот также получил свою власть от тебя. Рядом с абазгами — саниги, в земле которых лежит Себастополис; царь санигов Спадаг получил царство от тебя» (по Трапш М.М.).2
Приведенное сообщение показывает, что правители трех названных местных политических образований находились в вассальной зависимости от Рима и признавали в какой-то степени верховную власть римского императора.
По-видимому, в I веке н.э. римляне не имели еще своих укреплений на побережье Абхазии и не смогли превратить этот край в свою провинцию. Греческий географ Страбон в начале I века н.э. говорит о Диоскуриаде как о богатом цветущем городе. А чуть позже Плиний Секунд в отношении этого города уже сообщает, что «теперь он находится в запустении». Эти сообщения, по мнению М.М. Трапш, подтверждаются материалами археологических раскопок. Так, культурные слои I века до н.э. —
I века н.э. на территории Сухумской крепости оказались очень слабо выраженными.
Установленным считается, что в первой половине II века н.э. на месте Диоскури-ады возникает римский город, названный Себастополисом в честь римского императора Августа, имевшего прозвище «Себастос».
По мнению многих ученых, Себастополис, как и Диоскуриада, связан с современным Сухумом. Непосредственным доказательством этого является интересный эпиграфический памятник, найденный в 1896 году в Сухум. Это фрагмент известняковой плиты с латинской надписью. Текст этого памятника связан с командировкой Флавия Арриана, направленного Адрианом для осмотра гарнизонов по южному и восточному берегам Черного моря.
Так как Себастополис был конечным пунктом путешествия Арриана, эта надпись дает возможность поставить вопрос о местонахождении римской крепости и древней Диоскуриады.
Говоря о Себастополисе, Арриан называет его то Себастополисом, то Диоскури-адой, оговариваясь иногда, что теперь его называют Себастополисом.
Сообщения Арриана ясно показывают, что к его времени на месте древней Ди-оскириады, разрушенной, по-видимому, незадолго до того, уже образовалось римское военное поселение Себастополис, однако название это еще не привилось, и автор, сам римлянин, то прямо называет Себастополис Диоскуриадой, то оговаривается, что его так называли раньше.
Город Себастополис в первой половине II века н.э. представлял собой небольшую крепость с римским гарнизоном. Однако примерно со второй половины II века н.э. Себастополис постоянно растет, а к III веку н.э. становится крупным торговоремесленным центром. Но уже в конце У века н.э. Себастополис теряет свое прежнее значение, и жизнь здесь уже в основном замирает (Трапш М.М.).
К сожалению, до настоящего времени памятники древней Диоскуриады и Себа-стополиса исследованы недостаточно. И в последние годы предприняты шаги по изучению памятников материальной культуры Себастополиса, сосредоточенных на территории Сухумской крепости.
Сухумская крепость и ее территория давно привлекает внимание исследователей. Здесь представлены материалы различных этапов истории города Сухум.
Впервые на этом памятнике археологические изыскания были проведены в 1886 году В.И.Сизовым, которой отметил разновременность его стен.
В 1995 г. А.С.Башкиров провел небольшие археологические раскопки и установил наличие здесь трех разновременных культурных слоев эпохи поздней античности и до позднего средневековья.
В 50-е годы на территории Сухумской крепости были проведены крупномасштабные, планомерные археологические работы3 (Л.И.Соловьев, М.М.Трапш, Л.Шер-вашидзе, А.М.Апакидзе,О.Д.Лордкипанидзе), в результате которых было установлено наличие четырех культурных слов с эпохи ранней античности и до позднего средневековья. Эти работы дали возможность установить наличие на дне Сухумской бухты развалин древнего Себастополиса, построенного на развалинах античной Диоскуриады.
В 1980 г. были возобновлены археологические раскопки по изучению Сухумской крепости. В результате работ последнего десятилетия получен огромный материал по археологии позднеантичного Себастополиса и средневекового Сухума.
В 1988 году археологической экспедицией Абхазского НИИ выявлены остатки раннехристианской октогональной церкви и надгробная стела с греческой надписью4, гласившая следующее: «Здесь покоится Орест, воин-легионер, в память о нем мы возвели церковь». Согласно этой надписи, становится известным имя и род занятий того лица, которому посвящалось крупное городское святилище.
В 1999 году археологическая экспедиция Абхазского государственного университета начала крупномасштабные работы по исследованию одного из участков Сухумской крепости.
Был заложен раскоп площадью в 200 кв.м. По мере расчистки на уровне верхнего пласта обозначились остатки фундаментов, которые по мере углубления принимали более-менее четкое архитектурное оформление. На уровне этого, т.е. первого пласта, расчищены остатки четырех помещений. Для хронологического определения этих помещений, несмотря на переотложенность культурных напластований, важное значение имеют найденные здесь археологические материалы, они позволяют относить их позднесредневековому периоду.
Наиболее интересный и многочисленный по количеству и разнообразию материал представлен в напластованиях второго культурного слоя. Именно в этом слое открыты остатки жилого комплекса ранневизантийской эпохи, это фундаменты четырех помещений выложенных булыжными камнями на обильном известковом растворе.
Все четыре помещения относятся к одному комплексу. Это подтверждается тем, что они пристроены к одной общей стене, расчищенной по западной стенке раскопа.
Первое помещение имеет форму неправильного прямоугольника, расчищено у стены и площадь его составляет около 12 м. Это помещение имеет два проема: один у южной стены шириной 70 см, второй у северного фундамента шириной 1 м 20 см. и соединяет его с помещением №3.
Толщина фундамента от 50 до 60 см, высота сохранившейся части фундамента 70-90см. Именно это помещение было расчищено до глубины 2м. 60см. от поверхности и — это уже уровень моря. Слой расчищался небольшими горизонтами и дал большой и разнообразный археологический материал, о котором будет сказано чуть ниже. На глубине 2 м. 60 см. в северо-восточном углу помещения было зафиксировано скопление крупных булыжных камней, среди которых встречались и известняковые. При разборке этого завала камней найдены два известняковых камня с плоской обработанной поверхностью. На одном из них обнаружена надпись на древнегреческом языке, о нем чуть ниже.
Второе помещение находится к востоку от первого, имея одну общую стену, также представляет неправильный прямоугольник размером около 10 м. Дверных проемов не зафиксировано, в северной части помещения расчищен навал булыжных камней, очевидно, свалившийся с фундаментов, помещение расчищено до глубины
2 м. от поверхности. Археологический материал, найденный на площади этого помещения, перекликается с тем, который обнаружен в соседнем. Это в основном фрагменты различных амфор, горшков, краснолаковой посуды, подробный анализ которых позволит установить хронологическое положение слоя, да и помещения.
К северу от этого помещения раскрыты фундаменты следующего помещения, по счету оно третье, и почти таких же размеров.
Другое помещение, по счету четвертое, расчищено к западу от третьего и представляет собой квадрат, площадью около 10 м.
Пол помещения, вместе с ним и культурный слой, были нарушены двумя детскими захоронениями, из пяти раскопанных в этом полевом сезоне.
Два из них были совершены в амфорах и обнаружены в северо-западном углу помещения на глубине 1 м. 70 см от поверхности. Единичные остатки костяка погребения №1 наблюдались под обломками амфоры колхидского типа. Другое захоронение было совершено рядом с первым также в амфоре такого же типа, верхняя часть которого была отбита.
Следующие два погребения были обнаружены в квадрате №22. Одно из них было выполнено на керамической плите под обломками тонкостенной, круглодонной, обороздчатой амфоры. Под расколотой амфорой находились отдельные фрагменты костяка очень плохой сохранности. Другое захоронение (№4) было совершено в керамическом ящике, под третьим.
Пятое детское захоронение обнаружено на линии пересечения квадратов 23, 24 и было совершено также в погребальной камере — ящике такого же размера как и предыдущее. Интересным является то, что оба эти погребальных комплекса были совершены в специально для этого предназначенных помещениях-пристройках к тем помещениям, которые были исследованы раньше.
Таким образом, в этой части раскопа исследовано 5 детских захоронений, вернее младенческих. Надо отметить, что захоронения в амфорах мы встречаем довольно широко, начиная с раннеантичной эпохи, они исследованы также в позднеантичных слоях Питиунта. Уникальными являются захоронения детей в маленьких керамических ящиках. К сожалению, погребения не сопровождались каким-либо датирующим материалом, помимо амфор и плинф, использованных в качестве урн. Первые две амфоры относятся к типу колхидских с перехватом в средней части тулова и коническим дном и датируются широким диапазоном от эпохи античности до эпохи раннего средневековья. Другая амфора круглодонная, встречается в Причерноморье с VI в. н.э. Кирпичи — плинфы изготовлены из хорошо обработанной глины с примесью песка и мелких камней. Они также встречаются в широком временном
диапазоне. Точно такие кирпичи встречались в исследованной на территории Сухумской крепости октогональной церкви, ими был выложен порог южного помещения и они использованы в столбах подкупольного пространства.
В результате исследования небольшого участка территории Сухумской крепости получен многочисленный и большой информативности археологический материал, состоящий в основном из строительного материала, керамической посуды и предметов быта.
В большом количестве найдены кирпичи, выделено 5 типов, они местного производства.
Среди массового материала Сухумской крепости часты обломки кровельной черепицы. Черепица обнаружена по всему раскопу. Более того, пол первого помещения буквально завален обломками черепицы, свалившейся с крыши при большом пожаре. По форме, технологии и месту изготовления кровельная черепица Сухумской крепости подразделяется на несколько типов. Это, во-первых, обычные желобчатые черепицы прямоугольно-удлиненной формы. Другая группа черепиц Сухумской крепости изготовлена по типу синопских.
Следующая группа черепиц представлена полукруглыми т.н. калиптерами. Несомненно, что почти вся черепица изготавливалась на месте, свидетельством этого является то, что в конце 50-х г. М.М.Трапш на территории Сухумской крепости исследовал большую обжигательную печь.
Самым же массовым археологическим материалом является глиняная посуда, как местная, так и импортная.
Обязательной принадлежностью населенных пунктов являются пифосы — огромные сосуды для хранения как сыпучих, так и жидких продуктов. Сухумская крепость не исключение. По глине, обжигу и оформлению и орнаментации поверхности пифосы Сухумской крепости можно подразделить на две хронологические группы. Первая группа пифосов относится к раннесредневековому периоду. Глина их хорошо перемешана и отмучена, ярко-красного цвета. Пифосы, изготовленные из грубой, плохо перемешанной глины с примесью мелких известковых камней, относятся к позднесредневековому периоду.
Среди многочисленного материала Сухумской крепости видное место занимают амфоры, обломки которых в значительном количестве встречаются в культурных напластованиях различных слоев. Они разнообразны по форме, составу глины, времени и центров изготовления. Их датировка, классификация и определение центров изготовления возможны только после тщательного изучения всего материала. Здесь же я ограничусь выводами, полученными в результате предварительного изучения.
Наиболее многочисленной группой амфор являются т.н. колхидские амфоры с перехватом. Это коричневоглиняные, из довольно рыхлой глины различных оттенков коричневого цвета. Ранние типы колхидских амфор датируются серединой — второй половиной IV в. до н.э., они повторяли форму синопских. Позже в морфологии колхидских амфор происходят определенные изменения. А к концу Ш-П в. до н.э. они утрачивают сходство с синопскими и приобретают свою оригинальную форму: корпус удлиняется, горло становится коротким, на нем появляется припухлость и слабо выраженный перехват посередине тулова. На рубеже нашей эры колхидские амфоры подвергаются некоторым изменениям. У них короткое горло, плавно переходящее в округлые плечики. Особенностью этих амфор является наличие на горле ребра. Несколько экземпляров таких амфор (их верхние части) нами обнаружены при зачистке наполнения помещения №1.
Другая группа амфор представлена цилиндрической формы изнутри гофрированными узкогорлыми экземплярами.
В нижних напластованиях Сухумской крепости найдены красноглиняные амфоры местного производства, у которых дугообразная ручка начинается у плеч и соединяется с туловом. Этот тип амфор уникален и характерен для нашего региона.
Часты находки светлоглиняных амфор с двустольными ручками Косского происхождения, датируемые рубежом нашего летосчисления.
В верхнем культурном слое нами найдены амфоры позднего типа (круглодонные).
Несомненно, что амфорный материал Сухумской крепости разнообразен как по форме, так по технологии изготовления и центрам происхождения. Наиболее многочисленна местная, изготовленная по импортным образцам. Этот весьма информативный материал свидетельствует о торгово-экономичеких связях Себастополиса с внешним миром.
Среди керамического материала Сухумской крепости выделяется т.н. краснолаковая посуда, представленная типами, характерным для II-V вв. н.э. Эта категория керамики в основном изготавливалась на месте, но встречается и импортного происхождения. Небольшой обзор и предварительный анализ коллекции краснолаковой керамики позволяет выяснить картину контактов населения Себастополса с окружающим миром.
Для хронологической классификации и интерпретации найденного материала важное значение имеют стратифицированные по слоям монеты(определение С.М.Шамба). Среди них (4) монеты Юстина I (518-527), чеканенные в Константинополе, Юстиниана I (527-565), боспорская монета Котиса (45-62), Трапезунтская городская монета с изображением бюста императора Луция Вера (161-169). Серебряные монеты турецкой эпохи и одна монета т.н. Европейская, возможно, генуэзская?
Несмотря на малочисленность монет, они свидетельствуют о широких торгово-экономических связях Себастополиса с внешним миром (Византия, Северное Причерноморье, Трапезунт).
Но самой значительной и интересной находкой является фрагмент известняковой плиты с древнегреческой надписью, посвященной восхвалению человека (имя его не сохранилось), взявшего на себя выполнение какой-то важной общественной обязанности.
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Аппиан, Митридатовы войны. Тбилиси, 1959. С. 195-198.
2. Транш М. М. Раскопки древнего Себастополиса в районе Сухумской крепости в 1959 г.
//Труды Абхазского института. 1963, т XXXIII. С. 238-250.
3. Труды XVIII конгресса византистов СПб., 1995.
4. Хрушкова Л.Г. Новая октогональная церковь в Себастополисе в Абхазии и ее литургическое устройство.
A.N.Gabelia
NEW MATERIALS FROM EXCAVATIONS OF THE SUKHUM FORTRESS
This is a publication of the results of the archaeologic researches in Sebastopolis in 1999. In the course of diggings the archaeologists found four premises, several burials, amphorae of the 3rd — 2nd centuries B.C., coins of the Kingdom of Bosporus, the Roman, Byzantine and Ottoman Empires.
