CC BY
10
Санкт-Петербургская православная духовная академия
Архив журнала «Христианское чтение»
Новые книги
Опубликовано:
Христианское чтение. 1908. № 2. С. 343-362.
© Сканированій и создание электронного варианта: Санкт-Петербургская православная духовная академия (www.spbda.ru), 2009. Материал распространяется на основе некоммерческой лицензии Creative Commons 3.0 с указанием авторства без возможности изменений.
СПбПДА
Санкт-Петербург
2009
Новыя книги.
Н. В. /ІЫСОГОрСКІЙ. Московскій митрополитъ Платонъ Левшинъ, какъ противораскольничій дѣятель. Съ
6-ю рисунками. Ростовъ на Дону, 1905.
Обширное по объему (стр. 1—656) сочиненіе г. Лысогорскаго состоитъ изъ 5-ти главъ и 114 приложеній. Оно представляетъ собою работу самостоятельную, потребовавшую отъ автора многихъ научныхъ розысканій, и во многихъ отношеніяхъ цѣнную. Изложимъ, прежде всего, кратко содержаніе сочиненія.
Первая глава, по объему сравнительно меньшая, служитъ какъ бы введеніемъ къ сочиненію. Здѣсь авторъ трактуетъ объ обстоятельствахъ, способствовавшихъ выработкѣ взгляда митр. Платона на расколъ и на средства борьбы съ нимъ. Таковы домашнее воспитаніе, гдѣ на Платона вліяли простосердечіе и благородство души отца и матери, школьное образованіе, въ которомъ правильному взгляду на расколъ способствовали, воззрѣнія, вынесенныя изъ Кіевской академіи, и, наконбцъ, философскія идеи времени, которыя, начавшись у насъ при императрицѣ Елизаветѣ, въ первые годы царствованія Екатерины II достигли своего высшаго развитія. Основной тезисъ во взглядѣ Платона на раскопъ тотъ, что „расколъ основанъ на одномъ невѣжествѣ и ревности въ вѣрѣ горячей, но не по разуму“: невѣжество перенесло признаки непреложности, свойственные христіанскимъ догматамъ, на внѣшнія обрядовыя формы, относительно которыхъ законъ для церкви—сама церковь; ревность
въ вѣрѣ, сама по себѣ заслуживающая полной похвалы, при ложности теоретическихъ убѣжденій, перешла предѣлы разумности и проявилась въ формѣ предосудительнаго упорства. Эти два фактора, невѣжество и ревность по вѣрѣ, основные при возникновеніи раскола, являются, по Платону, существенными и въ дальнѣйшемъ его существованіи. Въ общемъ, при объясненіи главныхъ причинъ раскола Платонъ развивалъ тѣ же основныя мысли, что и его предшественники — противораскольническіе дѣятели. Но что касается взгляда Платона на характеръ борьбы съ расколомъ, то въ этомъ отношеніи онъ стоитъ гораздо выше своихъ предше-ственниКЬДъ. Послѣдніе, по примѣру собора 1667 года, между прочимъ, признавали необходимость мѣръ строго принудительныхъ, особенно когда оказываются безсильными мѣры духовныя. Платонъ, наоборотъ, насильственныя мѣры признавалъ безполезными для миссіонерскихъ цѣлей и даже вредными. По его мнѣнію, расколъ потому и возникъ при патр. Никонѣ, что святитель сталъ распространять ново-исправленныя книги слишкомъ крз^то,—съ ревностью, свойственною его рѣшительному характеру. Поэтому Платонъ настойчиво проводитъ мысль, что „къ признанію истины никого принудить силою нельзя“ и за основное начало для взгляда на характеръ противораскольничьихъ мѣропріятій онъ принимаетъ Божественную Волю, выясненную въ Откровеніи. „Потщимся врачевать раны ихъ тихостію и кротостію духовною“, говоритъ Платонъ относительно раскольниковъ.
Вторая глава трактуетъ о литературно-полемической дѣятельности Платона до принятія имъ епископскаго сана и говоритъ объ извѣстномъ его произведеніи—„Увѣщаніе въ утвержденіе истины“. Распадается эта глава на двѣ части: первая даетъ анализъ содержанія „Увѣщанія“, вторая—критическія замѣчанія о немъ. Существующія попытки изложить содержаніе ?,Увѣщанія“ авторъ называетъ „безцвѣтными“ и съ своей стороны различаетъ въ этомъ сочиненіи Платона апологію, обличеніе и увѣщаніе, признавая, что въ сочиненіи дается больше простора апологіи, чѣмъ обличенію, а увѣщаніе преобладаетъ и надъ апологіею. Авторъ сравниваетъ произведеніе Платона съ предшествующими ^му полемическими противъ раскола сочиненіями, подробно отмѣчаетъ особенности его содержанія, а потомъ дѣлаетъ замѣчанія о
планѣ, стилѣ и особенно тонѣ сочиненія, отмѣчая его простоту и любвеобиліе. 'Въ заключеніе приводятся архивные документы касательно значенія „Увѣщанія“ для обращенія раскольниковъ. Въ общемъ полемику Платона противъ раскола авторъ справедливо признаетъ „полемикою весьма высокаго достоинства“.
Третья глава посвящена описанію пастырской дѣятельности Платона противъ раскола въ санѣ архіепископа Тверскаго. Въ Тверской епархіи противораскольническая дѣятельность Платона была не обширна, частію по малочисленности мѣстнаго раскола, частію по краткости срока, какой Платонъ состоялъ Тверскимъ архіепископомъ. Главное средство вразумленія раскольниковъ Платонъ видѣлъ въ пастырскихъ увѣщаніяхъ, растворенныхъ евангельскою любовью, къ заблуждающимся. Съ этою цѣлью онъ разсыпалъ по приходскимъ церквамъ составленную имъ книжицу „Увѣщаніе“. Въ случаѣ неуспѣха увѣщаній приходскаго пастыря Платонъ обращался къ содѣйствію другихъ, лучшихъ пастырей, чтобы вразумить заблуждающихся. Въ нѣкоторыхъ случаяхъ Платонъ принималъ въ увѣщаніяхъ и личное участіе. Но помимо увѣщаній въ борьбѣ съ расколомъ имѣетъ огромное значеніе улучшеніе различныхъ сторонъ церковной жизни православныхъ, такъ какъ оно способствуетъ укрѣпленію началъ православія въ средѣ православныхъ, равно благотворно дѣйствуетъ и на самихъ заблуждающихся. Такъ какъ духовенство является главнымъ защитникомъ интересовъ церкви среди своей паствы, то Платонъ строго относился къ состоянію его: неисправныхъ священнослужителей лшпалТ> священнаго сана, при назначеніи на мѣста руководился соображеніями объ образованіи опредѣляемаго, мало принимая въ расчетъ „выборъ“ прихожанъ и всячески пресѣкая всякія стороннія обстоятельства, напримѣръ, значеніе родства и пр. т. п. Гакъ какъ раскольническія заблужденія разсѣе-ваіотся распространеніемъ просвѣщенія, то Платонъ приложилъ много заботъ о школахъ своей епархіи: внесъ больше Жизненности въ административный строй школъ, лучшихъ семинаристовъ посылалъ для усовершенствованія въ наукахъ въ Троицкую семинарію. Наконецъ, въ случаяхъ недѣйственности духовныхъ средствъ, Платонъ обращался къ содѣйствію гражданскихъ властей, но и эта область получала здѣсь особый характеръ,—характѳоъ гуманности и любвеобилія.
Въ четвертой главѣ описывается дѣятельность Платона противъ раскола въ санѣ архіепископа и митрополита Московскаго. Извѣстно, что въ царствованіе Екатерины II Москва быстро сдѣлалась центромъ всевозможныхъ старообрядческихъ толковъ. Поэтому авторъ начинаетъ свою рѣчь изложеніемъ состоянія раскола въ Московской епархіи при Екатеринѣ II: говоритъ о возникновеніи Преображенскаго Ѳедосѣевскаго и Рогожскаго поповщинскаго кладбищъ, потомъ—о Покровской и Филипповской часовняхъ, и наконецъ о Гуслицкихъ скитахъ. Послѣ этого, во второмъ отдѣлѣ четвертой главы, говорится о тѣхъ духовныхъ мѣрахъ, 'Т.такія предпринимались противъ раскола: о пастырскихъ увѣщаніяхъ въ евангельскомъ духѣ, причемъ Платонъ внушалъ настойчивость и приходскимъ пастырямъ и духовной кон-систоріи,—о религіозномъ просвѣщеніи народа при посредствѣ школъ, причемъ Платонъ принялъ самое живое участіе въ заботахъ правительства о школахъ, и при посредствѣ проповѣдей, собственно „толкованій катихизиса“, который велись каждое воскресенье и наблюдать за веденіемъ которыхъ было поручено благочиннымъ, съ денежнымъ штрафомъ съ неаккуратныхъ. Въ расколѣ сохранились преданія, что эти проповѣди имѣли успѣхъ и что особенно самъ Платонъ „силою свѳего слова колебалъ умы“. Много заботъ приложилъ Платонъ и о торжественности и благолѣпіи христіанскаго богослуженія, а также о поднятіи нравственности пасомыхъ, такъ какъ простой народъ часто мѣриломъ истины выставляетъ церковно-богослужебный порядокъ, а также нравственную жизнь послѣдователей извѣстнаго ученія, и недостатки въ той и другой области считаетъ признаками несостоятельности этого ученія. Часто Платонъ самъ ходилъ по московскимъ церквамъ и монастырямъ, наблюдая за совершеніемъ богослуженія, и какія замѣчалъ гдѣ либо неисправности, старательно исправлялъ. Изъ селъ, зараженныхъ расколомъ, ’недостойныхъ пастырей Платонъ удалялъ и на ихъ мѣсто опредѣлялъ лицъ ученыхъ и воздержаной жизни. Въ доказательство этого авторъ приводитъ примѣры изъ распоряженій Платона. Особенно много Платонъ заботился объ улучшеніи духовенства въ Гуслицахъ; за дѣятельностію и поведеніемъ гуслицкаго духовенства былъ установленъ особый надзоръ. Этою мѣрою Платонъ старался дать противовѣсъ талантливымъ вожакамъ раскола и провести въ па-
ству извѣстныя церковныя идеи. Въ третьемъ отдѣлѣ данной (ІѴ-й) главы говорится о гражданскихъ мѣропріятіяхъ противъ раскола, къ которымъ Платонъ прибѣгалъ въ тѣхъ случаяхъ, когда воздѣйствія духовныя раскольниками какъ либо парализовались. Авторъ приводитъ многіе примѣры защиты новообратившихся изъ раскола въ православіе отъ преслѣдованій ихъ бывшихъ единовѣрцевъ; затѣмъ идетъ рѣчь объ отобраніи у раскольниковъ разныхъ книгъ заграничнаго изданія, направленныхъ къ поддержанію раскольническихъ мнѣній; отбираемыя книги складывались на храненіе въ Чудовъ монастырь или отсылались въ Синодъ; наконецъ излагаются мѣропріятія Платона противъ бѣглыхъ поповъ, чрезъ самочинныя дѣйствія которыхъ „раскольническое заблужденіе возрастало“. При разсмотрѣніи дѣятельности Платона въ отношеніи бѣглыхъ поповъ большой интересъ имѣетъ исторія о бѣгломъ попѣ Никитѣ, какъ раскрывающая, съ одной стороны, соблазнительную дѣятельность этого попа, а съ другой — причины неуспѣховъ въ дѣйствіяхъ московскаго архипастыря. Поэтому авторъ подробно излагаетъ эту исторію. Бѣглаго попа защищала полиція и всѣ представленія ей со стороны Платона не имѣли никакого успѣха; въ дѣло вмѣшался военный губернаторъ и на его представленіе о бѣглыхъ попахъ дѣло кончилось высочайшимъ распоряженіемъ, чтобы поповъ „оставить въ прежнемъ положеніи и суду не предавать“. Съ указанными дѣйствіями Платона вполнѣ согласны и его распоряженія относительно раскольническихъ часовенъ. При Павлѣ I издано было распоряженіе даже объ уничтоженіи Преображенскаго кладбища,—издано не безъ участія московскаго святителя; но за смертію императора этотъ законъ не былъ приведенъ въ исполненіе и еедосѣевцы добились даже полнаго освобожденія отъ зависимости духовной власти.
Итакъ, изобрѣтателемъ новыхъ противъ раскола мѣръ Платонъ, въ бытность на московской каѳедрѣ, не былъ, развивая мѣры, предпринятыя имъ на каоедрѣ Тверской, но характеръ примѣненія этихъ мѣръ, ихъ умѣренность и истинно евангельскій духъ вполнѣ заслуживаютъ примѣчанія.
Въ числѣ причинъ быстраго успѣха раскола въ данный періодъ были и такія, которыя не могли быть захвачены никакою архипастырскою дѣятельностію: напр. снисходительное отношеніе къ расколу законодательства Екатерины II,
общественное бѣдствіе 1771 года, талантливость основателей Преображенскаго и Рогожскаго кладбищъ и пр. Этимъ объясняется то, почему мѣропріятія Платона, несмотря на всю ихъ дѣйственность, не имѣли полнаго успѣха.
Пятая глава посвящена дѣятельности митр. Платона по учрежденію единовѣрія. По счету это—послѣдняя глава, а по объему самая обширная. Авторъ начинаетъ установкою понятія единовѣрія, что идея единовѣрія имѣетъ православный характеръ, такъ какъ обрядовая сторона христіанской вѣры не составляетъ чего-либо существеннаго, неизмѣннаго, и всегда зависѣла отъ усмотрѣнія церковной власти. По словамъ автора, такъ смотрѣлъ на дѣло патріархъ Никонъ и послѣ него патріархъ Іоакимъ, преподобный Исаакій, основатель Саровской пустыни, астраханскій преосвященный Ила-ріонъ, новгородскій митрополитъ Димитрій Сѣченовъ и псковскій епископъ Гедеонъ Криновскій. Приводя объ этихъ лицахъ историческую справку, авторъ заключаетъ, что „мысль о возможности единенія старообрядцевъ съ церковью при соблюденіи старыхъ книгъ и обрядовъ высказывалась гораздо ранѣе митрополита Платона“, но высказывалась „не вполнѣ въ ясной и опредѣленной формѣ и не имѣла настоящаго своего практическаго приложенія“. Платонъ первый съ ясностью развилъ положенія, изъ которыхъ съ необходимостью вытекала идея возможности принятія отпадшихъ въ лоно церкви на началахъ любвеобильнаго снисхожденія и первый произвелъ сильное вліяніе па осуществленіе этой мысли въ дѣйствительности, особенно благодаря благопріятному собственному настроенію старообрядцевъ. Первые ходатаи о единовѣріи въ своихъ прошеніяхъ опираются на „Увѣщаніе“ митрополита Платона. Но изъ ближайшихъ дѣйствій митрополита Платона видно, что Платонъ въ прошеніяхъ старообрядцевъ отыскивалъ одного,—это чистосердечности и искренности къ единенію съ церковью. Поэтому когда московскіе старообрядцы въ 1799 году обратились съ просьбою на высочайшее имя объ устройствѣ ихъ общины, Платонъ заподозрилъ неискренность ихъ и предначерталъ-основанія для должнаго разрѣшенія вопроса объ учрежденіи единовѣрія. При этомъ авторъ говоритъ о прошеніи московскихъ старообрядцевъ Платону, о томъ, какъ Платонъ затребовалъ отзывъ отъ московскаго духовенства на это прошеніе, и какъ строго серьезно отнесся самъ къ этому отзы-
ву. Каждый пунктъ прошенія старообрядцевъ вызвалъ особое мнѣніе Платона: авторъ подробно анализируетъ эти мнѣнія московскаго святителя и подробно излагаетъ всю исторію возникновенія единовѣрія въ Москвѣ до освященія единовѣрческой церкви и назначенія единовѣрцамъ священника включительно. Заканчивается глава подробною рѣчью объ отводѣ единовѣрцамъ мѣста для погребенія умершихъ, такъ какъ и въ этомъ Платонъ принималъ дѣятельное участіе. Сначала позволено было единовѣрцамъ хоронить умершихъ въ Покровскомъ монастырѣ, что на Таганкѣ; но скоро было признано неудобство этого мѣста, частію по отдаленности его для единовѣрцевъ, частью по его переполненію. Поэтому начинаются хлопоты объ устройствѣ кладбища близь Рогожскаго кладбища. Но противъ этого протестуютъ ро-гожскіе раскольники и склоняютъ военнаго губернатора гра^ фа Салтыкова сдѣлать донесеніе Государю, съ обвиненіемъ митр. Платона. Между тѣмъ Платонъ сочувствовалъ не этимъ стремленіямъ единовѣрцевъ, а намѣренію ихъ отвести мѣсто для кладбища вблизи Введенской единовѣрческой церкви. Но и этому не суждено было осуществиться, и только въ концѣ 1803 года, чрезъ двухлѣтній періодъ, осуществилась резолюція митр. Платона имѣть единовѣрцамъ свое собственное кладбище на землѣ близь деревни Андроновки.— Примѣръ московскихъ старообрядцевъ, при Платонѣ принявшихъ единовѣріе, вызвалъ подражаніе и въ уѣздныхъ раскольникахъ: Платонъ и въ этомъ принималъ живое и дѣятельное участіе.
Въ приложеніи къ сочиненію помѣщены документы, относящіеся къ исторіи учредшеній единовѣрія въ Москвѣ. Тутъ имѣется болѣе ста (114) документовъ и занимаютъ они около двухсотъ страницъ. [Не всѣ изъ этихъ документовъ имѣютъ одинаково близкое отношеніе къ митроп. Платону, но „всѣ они вмѣстѣ полнѣе рисуютъ ту историческую обстановку, при которой только понятна дѣятельность митрополита Платона по учрежденію единовѣрія“. Нѣкоторые изъ этихъ Документовъ являются въ печати не первый разъ, но авторъ оправдывается въ своемъ поступкѣ частью неисправностью Прежнихъ изданій, частью ихъ разбросанностью по разнымъ Журналамъ и брошюрамъ.
Обратимся теперь къ указанію достоинствъ сочиненія г-на Лысогорскаго.
Разсматриваемое сочиненіе представляетъ, несомнѣнно, цѣнный вкладъ въ литературу по исторіи русской церкви и въ частности о дѣятельности московскаго іерарха Платона. Личность Платона не разъ привлекала къ себѣ вниманіе историковъ; но дѣятельность Платона была широка п разностороння, п его мѣропріятія противъ раскола, предпринятыя въ разное время и на различныхъ поприщахъ, не были предметомъ спеціальнаго изслѣдованія, такъ что разсматриваемое сочиненіе вводитъ читателя въ новую область, богатую новыми, доселѣ неизвѣстными, данными. „Не задаваясь чрезмѣрными цѣлями,—говоритъ г. Лысогорскій,—мы однако рѣшились изобразить противораскольничью дѣятельность знаменитаго іерарха русской церкви по возможности полно и на основаніи первоисточниковъ“. Авторъ перечисляетъ свои первоисточники какъ печатные, такъ и рукописные. Дѣла изъ архива Тверской духовной консисторіи послужили источникомъ для изображенія пастырской противораскольнической дѣятельности Платона въ бытность его Тверскимъ архіепископомъ (гл. ПІ-я). Для изображенія дѣятельности Платона на Московской каоедрѣ автору служатъ документы изъ архива Московской духовной консисторіи (гл. IV-я). Такъ какъ эти дѣла не имѣютъ описи, то, чтобы оріентироваться въ содержаніи архивныхъ документовъ, изслѣдователь вынужденъ былъ перебирать дѣло за дѣломъ, читать оглавленія на дѣлахъ, нерѣдко просматривать дѣла по листамъ. При этомъ авторъ указываетъ еще на неудобство помѣщенія, въ которомъ недавно находились архивныя дѣла: дѣла находились въ подвальномъ помѣщеніи, изъ котораго ихъ нужно было выносить и перебирать, отрясая отъ массы пыли. Авторъ убѣдился, что многія дѣла московскаго консисторскаго архива затеряны, или погибли отъ сырого помѣщенія, такъ что этотъ архивъ въ настоящее время представляетъ лишь остатки, иногда жалкіе, изъ великой сокровищницы документовъ эпохи великаго русскаго іерарха. Нѣкоторое дополненіе къ консисторскимъ архивамъ Москвы и отчасти Твери составляютъ архивъ Св. Синода и архивъ Новгородскихъ митрополитовъ, находящійся въ настоящее время въ библіотекѣ Александро-Невской лавры. Наконецъ, авторъ произвелъ розысканія въ Московскомъ губернскомъ архивѣ, въ Государственномъ архивѣ министерства иностранныхъ дѣлъ и въ Московскомъ отдѣлѣ об-
щаго архива министерства Императорскаго двора. Такимъ образомъ, авторъ потратилъ много времени на отысканіе въ государственныхъ и церковныхъ архивахъ еще не обнародованныхъ въ печати документовъ, и это вполнѣ отвѣчаетъ важности предмета его изслѣдованія, давно и многими за-трогиваемаго, но доселѣ еще не обслѣдованнаго. Поэтому сужденія и выводы автора, посколько онъ ихъ позволяетъ себѣ, являются твердо обоснованными, опирающимися на документахъ и свидѣтельствуемыхъ ими фактахъ. Чувствуется только, что неупорядоченность архивовъ, на которую жалуется авторъ, не дала возможности возстановить документы во всей ихъ совокупности, вслѣдствіе чего дѣятельность Платона противъ раскола выставлена авторомъ не столь ярко и блестяще, какъ это было на самомъ дѣлѣ.
Вторымъ'достоинствомъ сочиненія г. Лысогорскаго служитъ правильный взглядъ на расколъ и его исторію. Авторъ достаточно познакомился съ соотвѣтствующей литературой предмета, чтобы не высказывать ничѣмъ не оправдываемыхъ сужденій. Въ настоящее время, время особенное, когда многія понятія перепутались и въ частности измѣнились понятія о расколѣ и самимъ расколомъ высказываются о себѣ и православіи такія воззрѣнія, которыя въ прежнее время были немыслимы, въ ученомъ сочиненіи встрѣтить правильныя сужденія пріятно тѣмъ болѣе. Въ сужденіяхъ о первоначальной исторіи раскопа и въ отзывахъ объ его исторіи второй половины XVIII вѣка авторъ держится взглядовъ твердо обоснованныхъ и если дозволяетъ себѣ чѣмъ-нибудь дополнить ихъ, то дополнить лишь на основаніи отысканныхъ имъ документовъ. Вообще съ этой стороны нельзя иначе отозваться о сочиненіи, какъ съ похвалой, и съ своей стороны мы сдѣлаемъ лишь нѣкоторыя замѣчанія.
Такъ, авторъ говоритъ, что идея единовѣрія существовала въ церкви отъ начала раскола, и въ доказательство этого ссылается на то, что, между прочимъ, Никонъ патріархъ дозволилъ протопопу Іоанну Неронову двоить аллилуіа въ Успенскомъ соборѣ и вообще о книгахъ старыхъ и новыхъ отзывался такъ, что „обои-де добры“. Фактъ этотъ вѣренъ, Неронову дѣйствительно подобное дозволеніе было дано, но чтобы понять его истинный смыслъ, нужно знать о нѣкоторыхъ обстоятельствахъ, которыя ему предшествовали. Дѣло было въ 1657 году. Нероновъ до этого былъ сосланъ въ
Спасо-Каменный монастырь, на сѣверѣ. Тамъ онъ велъ себя властно, никому не подчинялся и вмѣшивался въ монастырское управленіе. Нпкону донесли, что Неронова навѣщаютъ „боголюбцы отъ всѣхъ четырехъ странъ“ и что Нероновъ ведетъ съ ними рѣчи о реформѣ Никона во враждебномъ духѣ. Никонъ послалъ указъ (1654 г.), чтобы Нероновъ былъ переведенъ въ Кандалажскій монастырь. Но Нероновъ успѣлъ отсюда уйти (1655, августа 10) и направился въ Москву. По пути онъ присталъ къ Соловецкому монастырю, гдѣ игуменомъ Ильей былъ принятъ съ почетомъ. Такъ какъ отъ Никона были посланы указы схватить Неронова, то два его работника были схвачены; но самъ Нероновъ прибылъ въ Москву и поселился у царскаго духовника Стефана Вонифатьева. О приходѣ Неронова доложили царю, но царь принялъ это только къ свѣдѣнію. Мало этого, Нероновъ постригается въ монашество своимъ единомышленникомъ, архимандритомъ Переяславльскаго Данилова монастыря Тихономъ, и послѣ этого удаляется въ Игнатіеву пустынь. Никонъ, узнавши о мѣстопребываніи Неронова, посылаетъ своихъ боярскихъ дѣтей, чтобы схватить бѣглеца и доставить въ Москву. Но Неронова извѣстили и онъ удалился въ деревню Телѳпшино; найти его не могли. Въ концѣ 1656 года умеръ въ Москвѣ старецъ Покровскаго монастыря Савватій, бывшій при патріархѣ Іосифѣ и въ началѣ патріаршества Никона книжнымъ справщикомъ *). Онъ былъ другомъ Неронова. Чтобы проститься съ нимъ, Нероновъ опять идетъ въ Москву. Видя, что Никонъ, тѣснитъ изъ-за Неронова и виноватыхъ и правыхъ, друзья стали совѣтовать Неронову явиться къ Никону. Нероновъ послушался и, взявши Скрижаль, въ которой было напечатано о троеперстіи, 4 января 1657 года явился къ патріарху, когда тотъ шелъ къ божественной литургіи. „Что ты за старецъ“? спросилъ Никонъ. „Я тотъ, кого ты ищешь, казанскій протопопъ Іоаннъ, а въ иночествѣ Григорій“. Никонъ, ничего не говоря, пошелъ далѣе, а Нероновъ, идя предъ нимъ, говорилъ: „что ты одинъ не затѣваешь, то дѣло не крѣпко; по тебѣ иной патріархъ будетъ, все твое дѣло передѣлывать будетъ; иная тебѣ тогда, честь будетъ, святой владыко". Послѣ литургіи Нероновъ, по по-велѣнію патріарха, сопровождалъ Никона < до Крестовой.
') Христ. Чт. 1391, JV*. 7—8, стр. 151—163.
Тамъ была бесѣда. „Вотъ я явился, говоритъ Нероновъ, что хочешь со мной дѣлать? Со вселенскими патріархами я не противенъ, я готовъ согласиться съ ихъ ученіемъ о троеперстіи, только смотри, чтобы истина была. Какая тебѣ честь, что всякому ты страшенъ? Тебя называютъ волкомъ, медвѣдемъ“ и пр. „Не могу терпѣть“, отвѣчалъ Никонъ. Послѣ этой бесѣды Нероновъ обратился къ Никону съ просьбой—указать ему мѣсто для житья. Никонъ указалъ на Покровскій монастырь, но Нероновъ, указывая на свою старость и слабость, просился на Троицкое подворье. Никонъ на это согласился. Затѣмъ, въ началѣ 1657 года возвратился въ Москву изъ шведскаго похода царь Алексѣй Михайловичъ и ему была торжественная встрѣча въ Успенскомъ соборѣ. Увидѣвъ Неронова, царь сказалъ патріарху „свѣтлымъ лицемъ“: „благослови его“. Никонъ отвѣчалъ: „Изволь, государь, помолчать,—еще не было разрѣшительныхъ молитвъ“. „Да чего же Аы ждешь“, сказалъ царь и пошелъ во дворецъ. Въ слѣдующее воскресенье Нероновъ, по заамвонной молитвѣ, былъ введенъ, по приказанію патріарха, ключаремъ въ соборъ. „Пріобщается ли святой соборной и апостольской церкви“? спросилъ Неронова Никонъ. „Не понимаю, что ты говоришь“, отвѣчалъ Нероновъ: „отъ соборной церкви я отлученъ не былъ и не было на меня и собора“ *). „Я не разоритель апостольскихъ преданій. А что ты клятку положилъ на меня, то сдѣлалъ это по страсти своей, гнѣваясь на меня, что я тебѣ о той же святой церкви правду говорилъ. Такъ ты проклялъ и черниговскаго протопопа Михаила за то, что онъ въ Кирилловой книгѣ не дѣломъ положилъ, что Христіаномъ мученія не будетъ“. На это Никонъ отвѣчалъ слезами. Потомъ Нероновъ „причастился святой дорѣ отъ патріарховы руки“, проводилъ Никона до Крестовой и ушелъ въ домъ „къ нѣкоему христолюбивому мужу“. „Мали, же часъ мину, абіе взысканіе бысть старца отъ патріарха“. Нашли Неронова. „Гдѣ ты былъ, старецъ“? спрашиваетъ Никонъ. „Тебя ради у насъ всѣмъ столъ и покой, за радость мира, езйе 'же имамы съ тобою“. Нероновъ отвѣтилъ, что онъ не получилъ приглашенія и потому ушелъ
*) По дѣлу Неронова было два собора и послѣднимъ онъ былъ отлученъ отъ церкви. Соборъ происходилъ 18 мая 1656 года. На немъ присутствовалъ и антіохійскій патріархъ Макарій. Слѣдовательно, Нероновъ говоритъ здѣсь неправду. *
домой. „Прости, сказалъ Никонъ, я забылъ пригласить тебя“. Во время пира Никонъ посадилъ Неронова „выше всѣхъ московскихъ протопоповъ, много хвалилъ его, называя „мужественнымъ и крѣпкимъ“, потомъ „одаривъ“, съ миромъ отпустилъ. Чрезъ нѣсколько времени Нероновъ явился опять къ патріарху и сказалъ: „иностранныя власти нашихъ служебниковъ не хулятъ, но и похваляютъ“. Патріархъ отвѣтилъ: „обои-де добры, все-де ровно, по коимъ хощѳшь, по тѣмъ и служишь“. Нероновъ замѣтилъ: „я старыхъ-де добрыхъ и держуся“. И, взявъ благословеніе, „отъиде“. Ни-кон'ь на это не возражалъ ').
Таковы были обстоятельства, при которыхъ Никономъ дано было разрѣшеніе Неронову двоить аллилуіа и высказанъ взглядъ на „старыя“ и „новыя“ книги. Изъ нихъ легко понять, какъ слѣдуетъ смотрѣть на данный фактъ. Данное распоряженіе не было общимъ распоряженіемъ патріарха, отмѣнявшимъ требованіе Служебника 1655 года совершать лятургію на пяти просфорахъ и узаконившаго вообще новый порядокъ въ отмѣну стараго. Это было единичное исключеніе, сдѣланное собственно для Неронова, въ виду особаго положенія послѣдняго. Никонъ, конечно, зналъ о томъ вниманіи, какое оказалъ царь Алексѣй Михайловичъ Неронову. когда послѣдняго отыскивалъ патріархъ, и не могъ не убѣдиться, что Нероновъ для его дѣла человѣкъ очень опасный. Своими клеветами на Никона, будто бы „отъ него, владыки, царское величество осуждаемо и испоругаемо и ни во что же поставляемо“, Нероновъ съумѣлъ возбудить въ дарѣ чувства недовѣрія къ „собинному друіу“—Никону. Съ цѣлью успокоить п примирить съ собою такого опаснаго человѣка Никонъ готовъ былъ на уступки, готовъ былъ устроятъ для Неронова пиры, сажать его за трапезой выше всѣхъ московскихъ протопоповч, готовъ былъ „но вся дни столы посылать къ старцу *) и даже терпѣливо выслушивать его рѣзкія замѣчанія. Съ этою же цѣлью, по нашему мнѣнію, Никонъ позволилъ Неронову и служить по старымъ служебникамъ и двоить аллилуіа. Но, позволивъ Неронову сугубить аллилуіа, Никонъ самъ идетъ по разъ намѣченному пути. Въ началѣ 1658 года онъ дѣлаетъ
распоряженіе объ употребленіи трегубой аллилуіа. Нероновъ противится этому. „До чего тебѣ, патріархъ, домутить Россію? Съ кѣмъ ты совѣтовалъ и какое свидѣтельство произносишь, когда четверишь аллилуйю“? Такъ возражалъ Нероновъ и при этомъ ссылался на свидѣтельство преподобнаго Евфросина псковскаго. „Воръ-де, блядинъ сынъ, Евфросинъ“, отвѣчалъ Неронову Никонъ 1). Если такъ отзывался Никонъ, то никоимъ образомъ нельзя считать его предшественникомъ Платона въ вопросѣ о единовѣріи: такое мнѣніе,— оно высказано г. Лысогорскимъ не впервые,—должно быть оставлено.
Точно также не имѣютъ силы и другія указанія г. Лысо-і'орскаго. Напримѣръ, онъ упоминаетъ о преосвященномъ астраханскомъ Йларіонѣ, къ которому въ 1738 году обратились съ просьбой терскіе казаки, прося его дозволить имъ употребленіе двуперстія. Иларіонъ отвѣтилъ просителямъ: „нынѣ вамъ въ двоеперстномъ крестѣ до указу Святѣйшаго Правительствующаго Синода уступаемъ, а о томъ Синоду съ мнѣніемъ своимъ предлагать будемъ, ибо онаго мнѣ самому учинить не возможно“ (стр. 294). Отсюда авторъ заключаетъ, что преосвященный Иларіонъ считалъ возможнымъ единеніе казаковъ съ православною церковью и при двуперстіи. Но изъ подлинныхъ словъ цитируемаго авторомъ документа явствуетъ, что Иларіонъ самъ не рѣшалъ вопроса, поднятаго казаками, и обѣщался спросить Синодъ и послѣдовать его указанію. Съ запросомъ въ Синодъ Иларіонъ дѣйствительно обращался и вотъ какой былъ полученъ изъ Синода указъ. Къ казакамъ велѣно отправить „изъ духовныхъ персонъ человѣка ученаго и искуснаго, и велѣть ихъ къ обращенію отъ раскольническаго заблужденія ко святой восточной церкви съ кротостію прилежно увѣщевать, и что по тому увѣщанію отъ нихъ окажется, о томъ обстоятельно Святѣйшему Синоду рапортовать“ * 2). Такимъ образомъ, Синодъ не дозволилъ казакамъ употребленіе двуперстія и хотя казаки увѣряли, что у нихъ „кромѣ креста иного расколу никакого нѣтъ“, Синодъ въ указѣ называетъ ихъ „суевѣрцами“ и поручаетъ отыскать и указать (Синоду) ихъ противности церкви“. Да и могъ ли поступить иначе Св.
9 Тамъ же I, стр. 162.
2) Собр. пост, по части раск. I860, т. I, стр. 347.
Синодъ, тотъ самый Синодъ, который за нѣсколько лѣтъ предъ тѣмъ, именно въ 1722 году, въ распоряженіи отъ 15 мая, писалъ: „которые хотя святой церкви и повинуются и всѣ церковныя таинства пріемлютъ, а крестъ на себѣ изображаютъ двѣма персты, а не троеперстнымъ сложеніемъ, тако, кои съ противнымъ мудрованіемъ и которые хотя и по невѣжеству и отъ упорства то творятъ, обоихъ писать въ расколъ, не взирая ни на что1і 2). Вотъ какъ думалъ Синодъ. Значитъ, нельзя сказать, что идея единовѣрія ранѣе Платона „выражалась не вполнѣ въ ясной и опредѣленной формѣ“ (стр. 296): до начала второй половины ХУШ вѣка ату идею вполнѣ отрицали и потому-то она встрѣтила столько противниковъ при представленіи митрополита Платона и еще ранѣе его—архіепископа Никифора Ѳеотоки.
Теперь сдѣлаемъ нѣсколько болѣе или менѣе мелкихъ замѣчаній.
На стр. 52, говоря о разореніи филипповцами въ 1765 г. Зеленицкаго монастыря Новгородской епархіи, авторъ замѣчаетъ, что неизвѣстно, какую цѣль преслѣдовали при атомъ раскольники, но добавляетъ, что если раскольники, раздѣляли тотъ же взглядъ на мѣры императрицы Екатерины въ отношеніи старообрядцевъ, какой проводится анонимнымъ авторомъ въ ранѣе упомянутомъ нами сочиненіи, то можно предполагать, что филипповцы занятіемъ Зеленицкаго монастыря хотѣли скорѣе положить начало фактическому осуществленію намѣренія императрицы“. Авторъ разумѣетъ цитируемое имъ на 51 стр., прим. 4, сочиненіе извѣстнаго Карловича „Историческія изслѣдованія, служащія къ оправданію старообрядцевъ“, который считаетъ Екатерину II послѣдовательницей древняго благочестія и ея мѣропріятія признаетъ направленными къ возстановленію послѣдняго. Но можно ли въ оцѣнкѣ историческихъ явленій выходить изъ отзыва какого-то писаки, перекрещеннаго въ расколъ жида, издающаго пристрастные и малограмотные отзывы о расколѣ? Для насъ такое замѣчаніе автора совершенно непонятно...
На стр. 85 (ср. стр. 90, 105), перечисляя полемическія противъ раскола сочиненія, авторъ называетъ „Увѣтъ духовный“ и признаетъ его произведеніемъ патріарха Іоакима. 2
2) Тамъ же, т. I, стр. 35—36.
Это несправедливо. Теперь уже документально доказано, что „Увѣтъ“ составленъ преосвященнымъ Аоанасіемъ Холмогорскимъ. Въ связи съ этимъ на стр. 91 авторъ, повидимому, признаетъ, что „Увѣтъ“ написанъ противъ Соловецкой челобитной *). Извѣстно, что „Увѣтъ“ написанъ въ опроверженіе стрѣлецкой челобитной 1682 года.
На стр. 140 авторъ, говоря, что по указу 1685 года раскольниковъ „наказывали кнутомъ и даже жгли въ срубахъ“, добавляетъ, что это дѣлалось „не безъ участія духовной власти“. Утвержденіе—совершенно голословное и несправедливое. Участіе духовныхъ лицъ въ подобныхъ наказаніяхъ выразилось лишь постольку, поскольку исполнителемъ государственнаго закона является всякое лицо, какъ членъ этого государства. Но чтобы духовныя власти были замѣшаны въ созданіи и изданіи статей 1685 года, это ни откуда не видно. Даже опредѣленіе о „градскихъ казненіяхъ“ собора 1667 года состоялось по указанію свѣтской власти— самого царя 2).
На стр. 162, перечисляя, при какихъ „факторахъ“ совершилось возникновеніе Рогожскаго московскаго кладбища, авторъ называетъ: чуму 1771 года, „энергическую дѣятельность Никиты Павлова“ и, наконецъ, „привлекательное для простолюдиновъ устройство кладбища“. Здѣсь, замѣтимъ, общія положенія смѣшиваются съ частными и вообще дѣло представляется неправильно. Что сказать о „дѣятельности“ Никиты Павлова? Нельзя же предположить, что кладбище выросло само собою. А что касается „устройства кладбища, привлекательнаго для простолюдиновъ“, то оно явилось лишь слѣдствіемъ возникновенія кладбища и не могло быть его причиной.
На стр. 235 авторъ говоритъ о мѣропріятіяхъ противъ раскола жителей Селинской волости и, между прочимъ, замѣчаетъ: „странно было бы думать, что только въ селин-скомъ расколѣ Платонъ отступалъ отъ обычнаго своего пріема“. Но почему же „странно“? Условія существованія и крѣпости раскола въ различныхъ мѣстахъ были различны и есть основаніе предполагать, что Платонъ примѣнялся кт^
‘) Такъ какъ никакого опроверженія на Соловецкую челобитную въ свое время издано не было, а авторъ называетъ почему-то Соловецкую челобитную.
°) А. И. V, № 75, стр. Н1.
нимъ и потому не былъ неизмѣненъ въ своихъ мѣропріятіяхъ. Не лишне замѣтить, что авторъ не нашелъ дѣла о раскольникахъ Селинской волости въ архивѣ Московской консисторіи и при его изложеніи потому руководствовался только синодальнымъ источникомъ.
На стр. 460—463 сдѣланы авторомъ заключительныя замѣчанія о дѣятельности митрополита Платона. Указывая на ея „высокія достоинства“, авторъ говоритъ о значеніи ея для борьбы съ расколомъ въ послѣдующее время, какъ новой фазы въ характерѣ этой борьбы. „Благотворное вліяніе митрополита Платона на послѣдующую противораскольничью борьбу можно видѣть въ полемическихъ сочиненіяхъ послѣдующаго времени, въ которыхъ уже нѣтъ рѣзкостей предшествовавшаго періода“. Но такъ ли это? Въ доказательство авторъ ссылается на сочиненія (протопресвитера Полубенскаго), которыя тогда не были напечатаны, и почему-то пропускаетъ, напримѣръ, „Отвѣты“ архіепископа Словенскаго, а потомъ Астраханскаго Никифора,— сочиненіе въ свое время напечатанное. Изъ отзывовъ этого автора о старыхъ книгахъ и обрядахъ можно видѣть, что „Увѣщанію“ Платона оно во многомъ уступаетъ и его рѣзкости ^повторяются раскольниками даже доселѣ, т. е. въ качествѣ упрека православнымъ. При этомъ совершенно напрасно авторъ ссылается на сужденія о расколѣ Казанскаго собора 1885 года, видя въ нихъ отраженіе „Увѣщанія“: переходъ слишкомъ отдаленный и какого-либо отношенія къ „Увѣщанію“ соборъ не имѣлъ. Точно также совсѣмъ не къ мѣсту дѣлаются другого рода указанія—на дѣятельность митрополита московскаго Филарета...
Языкъ сочиненія г. Лысогорскаго, вообще говоря, правильный и легкій, но онъ несвободенъ отъ неточныхъ выраженій, вредно отзывающихся яа правильной постановкѣ мысли.
Вообще сочиненіе г. Лысогорскаго во многихъ отношеніяхъ заслуживаетъ одобренія, какъ трудъ вполнѣ самостоятельный, обильный фактическимъ матеріаломъ, хотя, быть можетъ, и не исчерпывающій его до конца, и отличающійся правильнымъ взглядомъ на расколъ и исторію борьбы съ нимъ со стороны православія.
П. Смирновъ.
Учено-богословскіе и церковно-проповѣдническіе опыты студентовъ Кіевской духовной академіи LX курса (1907). Выпускъ Ѵ-й. Кіевъ, 1908. Стр. і—-690. Цѣна з рубля.
Предпринятое Кіевскою духовною академіею изданіе кандидатскихъ сочиненій студентовъ этой академіи съ успѣхомъ идетъ впередъ. Предъ нами Y-й выпускъ этого изданія. Онъ заключаетъ въ себѣ сочиненія трехъ студентовъ: сочиненіе священника Николая Чудновцева „Вѣра въ личное безсмертіе души, какъ основа нравственности“; сочинененіе студента Ѳеодора Рождественскаго „Взглядъ на отношеніе церкви и государства вгь новѣйшей русской богословско-философской литературѣ (въ связи съ общей исторіей вопроса)“; и сочиненіе студента Константина Четверикова „Протопопъ Аввакумъ и его литературная дѣятельность“. Всѣ эти произведенія начинающаго пера заслуживаютъ полнаго вниманія читателя. Сочиненіе Чудновцева, посвященное „критическому и положительному рѣшенію проблемы личнаго безсмертія, имѣетъ богословско-философскій, принципіальный характеръ и представляетъ главнымъ образомъ общебогословскій научный интересъ“. Сочѳніе Рождественскаго, изслѣдующее „вопросъ объ отношеніи церкви и государства въ исторической перспективѣ, помимо принципіальнаго значенія, имѣетъ еще особенный современный интересъ въ виду злободневнаго характера, пріобрѣтеннаго названнымч. вопросомчз вгь наше время“. Сочиненіе студента Четверикова даетъ „весьма обстоятельную характеристику личности и дѣятельности знаменитаго расколоучителя протопопа Аввакума и предоставляетъ не мало данныхъ о сущности и историческихъ судьбахъ такого крупнаго историческаго явленія русской религіозной ц. бытовой жизни, какъ расколъ“.
Заслуживаетъ особаго вниманія сочиненіе, о протопопѣ Аввакумѣ, состоящее изъ предисловія и трехъ главъ.
Въ предисловіи авторъ обозрѣваетъ литературу своего изсл ѣдованія. Между прочимъ, онЪ говорит'ь, что въ „Братскомъ Словѣ“ за 1875 годъ, книга IV, есть статья профессора* Ивановскаго „Протопопъ Аввакумъ, какъ вѣроучитель и законодатель раскола“ (стр. 459). Названіе автора статьи— ошибочное. Хотя статья „Братскаго Слова“ не подписана,
но принадлежность ея редактору журнала профессору Н. И. Субботину не подлежитъ сомнѣнію. Это съ ясностью обличаетъ весь складъ статьи.
Затѣмъ авторъ критикуетъ сочиненіе Бороздина „Протопопъ Аввакумъ“. Онъ справедливо говоритъ, что сочиненіе это—„сырой матеріалъ съ массой ошибокъ и противорѣчій“. Но разъ авторъ обозрѣваетъ литературу предмета, то почему же онъ не упоминаетъ о статьѣ профессора П. С. Смирнова, представляющей спеціальный разборъ диссертаціи А. К. Бороздина и напечатанной въ январской книжкѣ „Журнала министерства народнаго просвѣщенія“ за 1899 годъ?
Здѣсь же авторъ, между прочимъ, говоритъ, что протопопъ Аввакумовъ пробылъ въ Сибири 10 лѣтъ, а не 6, какъ говорили прежде (стр 459—60). Между тѣмъ самъ протопопъ Аввакумъ въ челобитной, поданной Алексѣю Михайловичу по возвращеніи изъ Сибири, говоритъ, что онъ пробылъ въ Сибири 11-ть лѣтъ, а въ одномъ изъ сочиненій отмѣчаетъ, что всего онъ не былъ въ Москвѣ даже 12-ть лѣтъ (Мат. для ист. раск. У, 125, 263). Да и самъ г. Четвериковъ въ другомъ мѣстѣ своего сочиненія отмѣчаетъ, что Аввакумъ не былъ въ Москвѣ „около 11 лѣтъ“.
Біографіи протопопа Аввакума посвящена вторая глава. Сначала говорится о дѣтствѣ Аввакума и о служеніи его въ селѣ Допатицахъ и въ Юрьевѣ-Повольскомъ. Второй отдѣлъ посвященъ жизни протопопа Аввакума въ Москвѣ. Третья— жизни Аввакума въ Тобольскѣ и Дауріи. Въ заключеніе идетъ рѣчь о возвращеніи Аввакума въ Москву, о ссылкѣ его въ Пустозерекъ, о жизни въ Пустозерскѣ и, наконецъ, о казни Аввакума 14 апрѣля 1682 года. Вся эта глава составлена на основаніи автобіографіи Аввакума и представляетъ подробное ея изложеніе.
Особая глава посвящена литературной дѣятельности Аввакума. По содержанію сочиненій Аввакума авторъ раздѣляетъ ихъ на пять отдѣловъ. На первомъ мѣстѣ авторъ ставитъ историческія сочиненія Аввакума, въ которыхъ можно находить характеристику религіозно-нравственнаго состоянія духовенства и народа, а также высшаго класса—бояръ, въ особенности тѣхъ инъ нихъ, которые стояли на службѣ у правительства. Второе мѣсто занимаютъ исполковательныя сочиненія. Здѣсь авторъ говоритъ, что Аввакумъ, какъ толкователь Св. Писанія, не заслуживаетъ особаго вниманія, по-
тому что не зналъ языковъ греческаго и латинскаго, а также географіи и исторіи. Поэтому въ сочиненіяхъ истолкова-телыіыхъ у Аввакума часто встрѣчаются такія свѣдѣнія, которыя не выдерживаютъ никакой критики. Въ полемическихъ сочиненіяхъ Аввакума, занимающихъ у автора особый отдѣлъ, содержатся данныя для выраженія сущности раскольническаго вѣроученія. Во внѣшней сторонѣ этихъ сочиненій Аввакумъ подражаетъ посланіямъ апостола Павла. Сначала авторъ говоритъ объ общей полемикѣ протопопа Аввакума противъ исправленія при патріархѣ Никонѣ церковно-богослужебныхъ книгъ и обрядовъ, а затѣмъ—о полемикѣ по отдѣльнымъ предметамъ книжнаго и обрядоваго исправленія, какъ-то: о крестномъ знаменіи, о формѣ креста, о седми-просфоріи, объ иконоиисаніи, объ одеждѣ монаховъ, о молитвѣ Іисусовой. Особый отдѣлъ'составляютъ законодательныя сочиненія Айвакума. Здѣсь есть рѣчь объ отношеніяхъ къ никоніанамъ., объ іерархіи, объ антихристѣ, о самосожженіяхъ. Все, здѣсь сказанное, находится въ сочиненіи профессора Смирнова „Внутренніе вопросы въ расколѣ въ XVII вѣкѣ“, на котораго авторъ здѣсь, однако, нигдѣ не указываетъ. Точно такъ же онъ поступаетъ и въ отдѣлѣ о догматическихъ, сочиненіяхъ Аввакума.
Въ общемъ сочиненіе г. Четверикова представляетъ очень подробный обзоръ льтературной дѣятельности расколоучителя протопопа Аввакума и подробную его біографію. Читается сочиненіе легко, такъ какъ изложено языкомъ простымъ и отчетливымъ.
Кромѣ того, въ настоящемъ сборникѣ помѣщены три поученія: студента Василія ІІрилуцкаю на текстъ: „Нѣціи суть смущающій васъ и хотящій превратити благовѣствованіе Христово“ (Гал. I, 7): студента Ѳеодора Рождественскаго поученіе на Новый годъ, на текстъ: „Духъ Господень на Мнѣ, его же ради памаза Мя... проповѣдати лѣто Господне пріятно (11с. 61, 1); и поученіе студента Василія Соколова „Искушайте себе, аще есть въ вѣрѣ“ (2 Кор, XIII, 5). Наряду съ учительнымъ элементомъ всѣ поученія заключаютъ, въ обѣ и элементъ современный и написаны языкомъ отчетливымъ* и выразительнымъ
Настоящій выпускъ, изданъ подъ редакціей профессора Кіевской духовной академіи священника А. А. Глаголева. Къ предисловіи къ сборнику редакторъ, говоритъ: „Въ цѣ-
ломъ и настоящій выпускъ „опытовч.", подобно нрѳдыдѵ-щимч. выпускамъ этого изданія, достаточно отвѣчаетъ цѣли изданія, какъ она была опредѣлена высокопроскѣщенным ь и незабвеннымъ въ академіи иниціаторомъ и основателемъ изданія высокопреосвященнымъ Димитріемъ, архіепископомъ Херсонскимъ,-—цѣли знакомить читающее русское общество съ научно-богословскою производительностью нашей академіи, какъ учено-учебнаго учрежденія—на первыхч> ученыхъ опытахгь ея, оканчивающихъ курсь питомцевъ, создаваемыхч. ими подъ руководствомъ профессоровъ".
Отъ души желаемЧ) широкаго распространенія предпринятаго академіей изданія.
1 февраля, 1908 г. Печатать дозволяется, духовной академіи епископъ Сергій.
Ректоръ С.-Петербургской
Редакторъ профессоръ С.-Петербургской духовной академіи
Петръ Смирновъ.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКАЯ ПРАВОСЛАВНАЯ ДУХОВНАЯ АКАДЕМИЯ
Санкт-Петербургская православная духовная академия Русской Православной Церкви - высшее учебное заведение, целью которого является подготовка священнослужителей, преподавателей духовных учеб-ных заведений и специалистов в области богословских и церковных наук. Подразделениями академии являются: собственно академия, семинария, регентское отделение, иконописное отделение и факультет ино-странных студентов.
Проект по созданию электронного архива журнала «Христианское чтение»
Проект осуществляется в рамках процесса компьютеризации Санкт-Петербургской православной духовной академии. В подготовке электронных вариантов номеров журнала принимают участие студенты академии и семинарии. Руководитель проекта - ректор академии епископ Гатчинский Амвросий. Куратор проекта - проректор по научно-богословской работе священник Димитрий Юревич. Матери-алы журнала подготавливаются в формате pdf, распространяются на компакт-диске и размещаются на сайте академии.
На сайте академии
www.spbda.ru
> события в жизни академии
> сведения о структуре и подразделениях академии
> информадия об учебном процессе и научной работе
> библиотека электронн^іх книг для свободной загрузки
