CC BY
46
А. Е. Тунин (Москва)
Новогреческие загадки о солнце: античные, балканские и славянские мотивы
В статье рассмотрены и проанализированы основные мифо-поэтические признаки, которые получает Солнце в новогреческих загадках. Часть образов может быть прослежена вплоть до античности, некоторые представлены в южнославянских и балканских традициях, а некоторые могут быть новогреческими инновациями.
Ключевые слова: греческий фольклор, балканский и славянский фольклор, балканистика, загадки.
Загадка вызывает неизменный интерес исследователей с самого зарождения фольклористических исследований. Однако, как ни удивительно, до сих пор практически нет публикаций на русском языке1, посвященных загадкам новогреческой традиции, и тем более в стороне остается проблема интертекстуальных связей греческих загадок со славянскими и турецкими. Данная работа является попыткой анализа новогреческих загадок о Солнце в сравнительной балканской перспективе. Материалом для исследования послужили народные загадки, опубликованные в книге «Сокровищница новогреческих загадок» («©поаиро^ veoeHnvl.кюv аmyцdтюv»)2, выдержавшей с момента выхода в 2000 г. уже два переиздания.
Этот сборник, как пишет во вступлении его составитель Х. Хатзитаки-Капсомену, был подготовлен, с одной стороны, с целью систематизировать и объединить под одной обложкой новогреческие загадки, собиравшиеся и публиковавшиеся в течение многих лет в различных и по большей части труднодоступных для ученых изданиях, с другой стороны — обратить внимание исследователей на этот малый жанр фольклора, остававшийся и остающийся в тени. При составлении сборника был учтен положительный опыт создания подобных сборников для других традиций, в том числе сборника английских загадок, составленного А. Тейлором3, и фундаментального сборника турецких загадок, составленного Башгезом и Титце в 1973 г.4
В сборник вошло всего около 6500 текстов загадок из более чем 100 опубликованных фольклорных источников Х1Х-ХХ вв. и
из материалов фольклорных архивов Салоникского университета и Центра исследования греческого фольклора (Kévxpo Epeúvn? xn? EUnviKf? Лaоypaфía?). Территориально этот своего рода тезаурус охватывает всю Грецию, в том числе Понт, Кипр и части территорий Македонии, Фракии и Эпира, являющиеся в настоящее время территориями других государств.
В данной статье материалом для сравнительного анализа послужил ряд сборников болгарских и македонских5 загадок6, а также уже упоминавшийся сборник турецких загадок, который сопоставим с греческим по степени репрезентативности.
Всего в сборнике Хатзитаки-Капсомену зафиксировано 10 текстов загадок с отгадкой «fXio?» солнце в 99 вариантах; а также целый ряд загадок с отгадками «fXio? Kai ф£yyápl» солнце и луна (4 текста, 17 вариантов); «oupavó?, áoxpa, fXio? Kai ф£yyápl» небо, звезды, солнце и луна (2, 7); «oupavó?, fXio? Kai фeyyápl» небо, солнце и луна (1, 1), что подтверждает исключительную важность и актуальность Солнца в новогреческой картине мира.
Среди представлений о солнце, отраженных в загадках, одно из важнейших мест занимают, как кажется, универсальные признаки дневного светила — его единичность и цвет, через которые оно загадыва-ется в одном из «основных» текстов загадок о Солнце (32 фиксации, то есть почти ровно треть из общего числа загадок с отгадкой солнце):
Eva xayáKi Poúxupo oúXo xov kóc^o aXetpei (Hko?)
'Один кусочек7 масла весь мир маслит (Солнце)' (170.25')8.
Цвет солнца в греческой традиции чаще всего загадывается с помощью кода9 продуктов питания, помимо масла в загадках мы нередко видим сравнение денотата с медом:
Anávou '? то cnixi ^a? évav xcouKák дШ (HXio?)
'Над домом нашим горшочек меда (Солнце)' (170.4).
Сравнение «Солнце-мед» является не просто цветовой характеристикой, здесь очевидны более глубинные мифологические аллюзии. Так, этот образ можно рассматривать в контексте кратких припевок, обращенных к солнцу, в которых Политис видит рефлексы древнего почитания этого светила и отголоски бескровных жертвоприношений:
'ЕРуа, "лке, vа кастю, каг коиНоирш сои Растю, це то цШ, це то ydXа, це тп сl5ерокоuтdXа
'Выйди, Солнце, чтобы я погрелся, Выношу тебе бублики, С медом, с молоком, С железной ложкой '10
Сладости с медом и молоком, упомянутые в припевке, используются в Греции в обрядах, связанных с мойрами и нереидами. Мойрам готовили угощения из меда, сладкой выпечки, вина и воды, чтобы «подсластить мойр», и они предсказали хорошую судьбу младенцу11. Медом же греческие хозяйки задабривают нереид, на островах Эгейского моря их призывают для помощи в гаданиях, забрасывая сладости на крышу дома. С другой стороны, для защиты от нереид, божеств водной стихии, используются апо-трептические словесные формулы, содержащие 'мед' и 'молоко': «МеХг каг ydXа!» 'Мед и молоко!', «МеХг каг ydXа ста фтерd оаф> 'Мед и молоко на ваши крылья!'11. Отметим, что концепт сладкого чрезвычайно релевантен для славянобалканской картины мира. Так, известны южнославянские жертвоприношения меда и сладостей духам болезней и другим духам, которых, кстати, именуют «сладкими, медовыми»13.
Подношения Солнцу сладостей и меда упоминаются и у древнегреческих авторов14. Главк15, сын Миноса и Пасифаи (дочери Гелио-са), согласно Псевдо-Аполлодору, утонул в кувшине с медом16, Ми-носу же было предсказано, что только тот, кто подыщет наилучшее сравнение для трехцветной («трlxрюдaтоv») коровы, которая бродит в его стаде, сможет вернуть ему сына. Полиид сравнил ее с цветом спеющей ежевики (или шелковицы, «pdтоu»)17 и в итоге смог воскресить Главка с помощью травы, которой, как он увидел запертый Ми-носом в пещере, одна змея воскресила другую, убитую Полиидом до этого. Образ трехцветной коровы, меняющей цвет, можно связать с египетским солярным быком Бухисом греко-римского периода, который жил в Гермонте и менял свой цвет каждый час18. Такие перемены цвета священных быков — это проявление символики плодородия, и связаны с годовым календарным циклом19.
Второй важный компонент образа «солнце-горшочек меда» — сам сосуд, в котором находятся мед или масло, мы видим в греческих
этиологических легендах, в которых говорится о том, что солнце, луна и звезды некогда были единым небесным огнем, который Бог впоследствии налил в две большие глиняные миски (солнце и луна) и многочисленные блюдца (звезды)20.
Близкие к рассматриваемой модели «единичности применительно ко всему миру» тексты мы видим и в сопредельных южнославянских традициях:
Од едно огниште цел свет се греит (Сонцето на небо),
'От одного очага весь мир греется (Солнце на небе)' (Цепенков
1972: 62)21;
Една свещ а на цял свят свети (Слънцето),
'Одна свеча на целый мир светит (Солнце) (Стойкова 1984: 83).
В славянской традиции в рамках той же самой модели может актуализироваться другое важное свойство солнца — его светонос-ность, однако балканским славянам известны и сравнения солнца с медом и маслом, например:
Една капка мед по сичкио свет (Слънце),
'Одна капля меда по всему свету (Солнце)' (Стойкова 1984: 87)22.
В турецкой традиции известны типологически схожие тексты из северо-восточной Турции, однако солнце сравнивается с сахаром:
Вц avuQ §екег, dunyayl екег
'Одна горсть сахара, весь мир осыпает' (Солнце) (738.35)23.
В этом случае денотат получает несколько иную цветовую характеристику, которая в некоторых случаях дополняется признаком
24
«теплоносности», и солнце загадывается как нашатырь24.
Использование пищевого кода для загадывания цвета солнца, свойственное балканским традициям, может быть обусловлено универсальным представлением о солнце как об источнике плодородия. Также в реалиях и предикатах, связанных с едой и кодирующих солнце, можно усмотреть и отголоски языческого поверья, зафиксированного в древнерусских летописях: «съедаемое» солнце, то есть солнечное затмение, — верный признак грядущего несчастья, в том числе для представителей княжеского рода, вплоть до смерти25.
Интересна и еще одна тема, которую можно обнаружить в древнерусских рукописях и вместе с тем в новогреческих загадках, — это соотнесенность солнца и солярных божеств с княжеским родом, о которой пишет А. Н. Робинсон, то есть с идеей власти. Это одна из мифологем, находящих свое отражение и в новогреческих загадках:
'Eva GKouxeXáKi дек KuPepvá xnv oiKou^évn (Hlio?)
'Мисочка меда правит Вселенной (Солнце)' (170.3).
«Царственность» солнца, являющаяся, возможно, рефлексом древнего солярного культа26, получает в синхронии мотивировку прозрачной этимологией nb,oPaoíX^a 'закат солнца' ^ Pacileúra 'царствовать'27. Имплицитно выражена идея власти в другом мотиве, соотносящем Солнце со столицей византийского, а потом и османского, мира, Константинополем-Стамбулом:
nexeivó? calaPparáxo? Kai ci5nponou5apáxo? óla xa vnciá yupí^ei Kai xnv nó^n xpioupíZei (Hlio?),
'Грязный, железноногий петух-простак28 все острова обегает, на Константинополь трижды мочится29 (Солнце)' (170.5); В Стамбол са пиляф вари, тука му миризмата дохуда (Слънцето), 'В Стамбуле плов варится, досюда запах доходит (Солнце)' (Стой-кова 1984: 128)30;
istanbulda bir kavak dikildi, ucu buraya yikildi,
'Тополь был посажен в Стамбуле, его верхушка здесь упала' (Солнце) (738.9).
Мы переходим к еще одному мотиву, который усматривается в приведенной выше новогреческой загадке Солнце: «все острова обегает». Тема путешествия по островам является краеугольной для греческой культуры вообще, поскольку «в большой степени именно они формируют «великий греческий мир» то цеуа navekhqviov»31 с центром в Константинополе, или просто Городе (n nóln).
Образ обходящего весь мир солнца, тему движения мы видим и в следующей загадке, обыгрывающей особенности перемещения светила по небу:
rupíZei к0сдо Kai vxouviá, ce Bálacca Kai ce cxepiá, ki anó Pouvó yKpe^Zexai, n^xei Kai 5ev xcaKÍ^exai (Hlio?),
'Ходит по миру, по свету, по морю и по суше, с горы скатывается, падает и не разбивается (Солнце)' (170.6).
В мифологическом контексте можно предположить, что гора, с которой скатывается Солнце — это мировая Гора-Небо, связанная с целым комплексом архаичных представлений о горе как об одной из трансформаций мифологемы мирового древа32. Солнце в этом случае движется не просто сверху вниз, но из мира горнего в мир дольний, царство мертвых, из которого однако выходит невредимым («не разбивается»).
Та же особенность Солнца, заключающаяся в его неустанном движении по небосводу, находится в центре внимания любопытной кипрской загадки, содержащей целый ряд мифологических образов:
Н aíym дои п цшал'а, п стштоцта^а, фореí петс^, фореí Хоирп', фореí то петрокои5ошо, ефтd 0dXaссе<; етре^, то по5г тп? 5еv еРре^е (Шю?)
'Козочка моя <щтаыа»33, очень-очень «цкаыа», носит шкуру, носит пояс, носит каменный колокол, семь морей обежала, ноги не замочила (Солнце)' (170.9а').
Каменный колокол можно сопоставить с громом и молнией — излюбленным оружием Бога-Громовержца индоевропейцев34, нередко получающего некоторые солярные признаки и функции в локальных индоевропейских традициях, а шкура и пояс, которые носит козочка, находят свою аналогию уже в древнегреческих мифах: Геракл, обладающий целым рядом признаков солярного героя, носил вместо доспехов шкуру убитого им Немейского льва и добыл в одном из своих подвигов пояс Ипполиты, символ власти над амазонками. Отличается архаичностью и клишированное обозначение всего мира — «семь морей».
Крайне важным преломлением универсального мотива о «всемогуществе» и «всевидении» Солнца и солнечных лучей является их магическое свойство преодолевать все замки и затворы:
К^ег5Ю'ю, цavтaXюvю, тоv кХефтп цеса Рршкю ('НХю?)
'Закрываю на ключ, запираю на засов, вора внутри нахожу (Солнце)' (170.15').
Этот тип загадки о солнце наиболее популярен в Греции (50 вариантов в сборнике Капсомену). Этот же текст с незначительными вариациями известен балканским славянам и туркам:
С' имав една одаjа; ja затворив катанец по катанец; кога влегов, си
наjдов, си наjдов харамща (Сонце),
'Была у меня комната, запер ее на все замки, когда вошел, нашел,
нашел у себя вора (Солнце)' (Пенушлиски 1969: 203);
Kapi kapali, baca kapali, yine evde hirsiz var,
'Дверь закрыта, труба [каминная] прикрыта, но снова дома вор'
(Солнце) (738.33).
Как видим, в данном случае загадывается не собственно светило на небе, а его свет, например, пятна солнечного света на полу в закрытой комнате35. Подобный образ «солнце-лучи», выраженный здесь имплицитно, в турецкой традиции получает особое развитие: в наиболее часто фиксируемых загадках о солнце оно кодируется через эффект распространения его лучей:
Cit demeden galiya dü§er,
'Падает на куст без треска (Солнце)' (738.37);
Kapi ardina yag doküldü; silerim, silerim, Qikmaz,
'За дверью пролито немного масла, я тру, тру, но оно не исчезает'
(Солнце) (738.45).
Солнце, а точнее солнечный свет, в греческой (и шире, балканской) картине мира оказывается тесно связанным с идеей зрения. Солнце кодируется как глаз:
M'éva дáxо доvóддaxо ólov xov кócдо piénra (Hlio?),
'Одним глазом одноглазым весь мир вижу (Солнце)' (170.10a').
Это представление (а также глубинная связь Солнца и идеи зрения) является общим для всех балканских народов, причем его корни отслеживаются на древнейшем, общеиндоевропейском уровне.
На Пелопоннесе Солнце зовется <^áxi xou ©eoú», 'глаз Бога', что находит свои параллели в древнегреческих текстах: «Дю? óф0aXдó?» 'глаз Зевса' — называется Солнце у Гесиода, «xpucéa? Aдépa? Pléфapоv» у Софокла в «Антигоне», представления о том, что Солнце — глаз Зевса, были распространены в среде орфиков36. Эти факты можно сопоставить с эпитетом ведического солярного божества Савитра, который называется «глазом мира». В «Махабхарате» этот эпитет получает другой солярный бог, Сурья. В персидской мифологии солнце считалось глазом Ахура-Мазды и Митры, древние гер-
манцы считали солнце глазом Одина37. Возвращаясь к ведической традиции, стоить отметить, что в гимне Пуруше — мифическому человеку, из частей тела которого был создан мир, говорится, что из «глаза солнце родилось»38.
Если говорить о балканских традициях, то у румын считается, что Солнце и Луна — это глаза Бога; болгары полагают, что у Солнца или множество глаз, или четыре, или два, или один глаз. У греков известна легенда, по которой в ссоре Месяц выколол Солнцу один глаз39. У небалканских славян также известны подобные представления: у поляков и лужичан распространен запрет показывать пальцем на звезды, месяц, солнце, так как таким образом можно выколоть глаза Богу40.
Таким образом, древние представления о том, что солнце является божественным глазом, сохранились в целом ряде балканских и славянских традиций, с этими представлениями логически связана мысль о том, что Солнце (а также Месяц и звезды) «все видит», что происходит на свете41, также широко представленная в греческой и сопредельных традициях.
Греческое проклятие «Na дп °е о "n^ioç» 'чтоб ты умер' буквально означает «Чтоб тебя не увидело Солнце», то есть сам факт того, что человека не видит Солнце означает то, что он покинул этот мир. Проявляется эта связь и в обрядовых практиках, а также в запретах. В Греции роженице запрещено выходить из дома, чтобы ее «не увидело солнце». Во Фракии говорят, что нельзя оставлять детские пеленки во дворе после захода солнца, однако если это случится, то их следует там оставить до тех пор, пока их «не увидит солнце»42.
Небесные светила, свет, с одной стороны, и зрение, глаза с другой, оказываются концептуально связаны и на языковом уровне, как в диахронии, так и в синхронии. Современное ирландское sùil 'глаз' этимологически восходит к той же и.-евр. основе, что и о.-сл. s^nbce, греч. -rçXioç 'солнце', лит. saule 'солнце', вед. sùvar (род. п. suras) 'солнце, свет, небо' и др.43. На уровне синхронии эта связь отражается в идиомах и некоторых семантических переходах (в т. ч. диалектных), напр., в греческом «то 9œç» 'свет' может означать 'зрение': «Ладящее nia то тои паппои ало та уерадата» 'зрение дедушки уже тускнеет=слабеет от старости'; глагол «рХепю» 'смотреть' в некоторых диалектах означает 'светить'; ср. также цаконское «то Kavrr|A,i» 'лампадка, свет, глаз' при лит. греч. 'свеча' и понт. ^apavi^œ 'светить слабым светом, видеть неясно'44.
В целом, эту связь идеи солнца и идеи зрения можно рассматривать как частное проявление универсального для архаичной модели мира принципа антропоморфизации космоса (и наоборот, рассмотрение человека как космоса)45. Т. В. Цивьян пишет: «Осваивая и классифицируя мир, человек исходит из себя как из точки отсчета, применяя разные критерии, в том числе и критерий относительности/ абсолютности...» Человек вводит в свою классификацию критерий абсолютности, которая заключена в его собственном теле, едином, целостном, самодостаточном, заключающем в себе все, что необходимо для творения мира46.
Еще одним греческим преломлением антроморфизации солнца можно считать уподобление солнечных лучей ногам. В процитированной выше греческой загадке (170.5) солнце названо ог5пропои5арато^ 'железноногим', где сравнение с железом47 отсылает к свету, испускаемому лучами, а сравнение с ногой описывает форму солнечного луча. Схожий образ мы видим в выражении «о е%£1 ло5арш»
у солнца есть ноги — так говорят, когда солнце светит из-за облаков и видны его лучи, после полудня или на восходе. Считается, что это предвещает шторм48. С ногами же сравниваются лучи закатного солнца в следующей фракийской загадке:
Кбкк^о? поЗпдата? vто vтоíxо vтоíxо пагг (Ню?),
'Красный обувщик по стеночке идет (Солнце)' (170.7а').
Метонимический переход нога^обувь^мастер-обувщик типичен для загадки, ср., например, как гриб в загадках может загады-ваться не только как «человечек в шляпе», но и как «шляпник».
Не менее важной универсалией, проявляющейся в новогреческих загадках, является отмеченность солнца как особого, сакрального денотата. Это проявляется не только в той ключевой роли, которую играют загадки о солнце в комплексе астрономических и онтологических загадок. Иногда загадки о солнце получают в качестве отгадки религиозные понятия, сакральность которых для данной культуры не подвергается сомнению: греческая загадка об «одноглазом Солнце» зафиксирована в Эпире с отгадкой «Хрштб? Паvтокpатоpа? от^ 06Хо тп? еккХпо1а?» Христос-Пантократор в куполе церкви:
М'ста дои дат1 доv6даro, 6Xоv тоv кботдо уХепю,
'Одним своим глазом одноглазым весь мир вижу' (463Р').
Типологически схожая ситуация наблюдается в турецкой традиции, где загадка о солнце может иметь отгадки «Коран» или «Кааба»:
Nar tanesi, nur tanesi49, gök yüzünün bir tanesi,
'Ягодка граната, зерно света, одно такое на небесах' (Солнце) (738.14); ср.:
Nar tanesi, nur tanesi, dünyalarin bir tanesi,
'Ягодка граната, зерно света, одно такое в мире' (Кааба) (110c).
Важным в характеристике солнца, несмотря на его единичность и специфические свойства, является его сопоставление с луной, и загадок о двух светилах в новогреческой других традициях немало:
Та 5ш KaXá cxeKoú^eva, та 5uó au^nepnaroú^eva, та 5ш пои 5ev фош^оит, та 5ш пои 5ev тгар.офиап', évav то áXXov Tpéxouciv Kai 5ev ^nopoúv va фтáсоuсlv ('НХю^ Kai 9eyyápi),
'Два хорошо стоящие, два вместе идущие, два не похожих, друг другу не пара, друг за другом бегут и не могут догнать (Солнце и луна)' (171.1а'); 'Eva niaráKi Xá5i oúXo tov kóg^o niávei ki éva пlaтáкl ^ú5i oúXo тоv к0сцо xúvei ('НХю^ Kai фeyyápl),
'Одна тарелочка масла весь мир маслит, одна тарелочка уксуса весь свет смачивает (Солнце и Луна)'50 (171.2).
И если первая загадка загадывает не столько собственно Солнце и Луну, сколько элементарную космогоническую оппозицию вообще (зафиксированы отгадки «небо и земля» и «день и ночь»)51, то вторая раскрывает суть оппозиции: солнце греет, а луна нет, хотя и обладает такой же формой, цветом, единичностью и всеохватностью. То же противопоставление по признаку теплый-холодный мы видим в пон-тийском тексте, неизвестном другим грекам, но широко представленном в турецкой традиции:
Апе£ '<; évav ^yavónov eívai 5úo oyapóna^ т' évav x^íov, т' áXXov Kpú-ov (Oupavó^, Kai фeyyápl),
'На сковородке две рыбины: одна теплая, другая холодная (Небо,
Солнце и Луна)' (456); ср. с
Bir tavada iki balik: biri sicak, biri soguk,
'На одной сковороде две рыбы: одна горячая, одна холодная' (Солнце и луна) (869.3).
В то же время, в обобщающих астрономических загадках, отгадкой для которых служит небо со всеми объектами, на нем расположенными (солнцем, луной, звездами), солнце и луна сопоставляются по признакам цвета, относительного размера и ценности:
ОиХо? ои кадпои? д1 та ХоиХои5ш уш 5ш тап^а а^^г оиХа (Оира-v6?, астра, "ко? ка1 феууарг),
'Вся долина в цветах, две дыни всех [цветов] стоят (Небо, звезды, солнце и луна)' (452.15').
Подобное амбивалентное сопоставление солнца и луны известно и славянам. В славянской традиции зафиксирован текст, близкий к процитированному выше (171.1а), однако дополнительно в нем присутствует универсальный мотив родственных связей солнца и луны, который в данном случае реализуется в виде отношений брата и сестры или же двух братьев, в зависимости от рода второго компонента отгадки (месечина (ж.р.) или месец (м.р.)):
Брат и сестра ден и нок се бркет и не может да се фтасет (Сънце и месечина),
'Брат и сестра день и ночь гонятся друг за другом и не могут догнать (Солнце и луна)' (Каваев 1961: 49);
Двама братя са гонят и дене и ноще и не моят да са стигнат (Слънце-то и месецът),
'Два брата гонятся друг за другом и днем и ночью, и не могут догнать друг друга (Солнце и луна)' (Стойкова 1984: 145).
И у турок мы видим текст, использующий близкую сюжетную модель и сопоставимый по некоторой «размытости», обобщенности денотата с греческим, так как отгадками ему могут служить не только пара «солнце-луна», но и «земля и небо» (862.2), «сон и смерть» (974):
Dunyаdа iki guzel, Ьт ЬтМеп guzel, Ьт Ыппе Ье^ег, Ьт Ьтпе Ьакаг,
'[Их] два прекрасных в мире, каждый прекраснее другого, каждый похож на другого, каждый смотрит на другого' (Солнце и луна) (869.4).
Представленная в славянской традиции архаичная универсалия родственных отношений Солнца и Луны известна и новогреческой
загадке, в которой она реализуется в виде матримониальных отношений светил:
Н форd5a сто Мгтр^ т^ т'aллdрlv е1? т^ n6A.iv еpaтеuтnкеv т^аг лшме1 т^аг yеvvd т^аг 5еv Ри£б^е1 ('НАю? ка1 феууар),
'Кобыла в Египте, жеребец в Константинополе. Покрыл [ее], и [кобыла] беременеет, и рожает, но не кормит (Солнце и Луна)' (171.4);
'Oтav фиуег о aф£vтп? кг' алоде^ег п ки^, та Auxvdрla ëva-ëva да? avdpеl де xaрd. Т1 еíval;
'Когда уходит хозяин и остается хозяйка, она зажигает к нашей радости один за другим светильники. Что это?' (Луна и звезды)52.
Таким образом, для загадывания солнца в новогреческой загадке используется ограниченное число основных сюжетных моделей: солнце на небе загадывается как мотив: «чего-то одного хватает на весь мир», солнечные пятна на полу сравниваются с проникшим в дом вором, движение солнца по небу описывается как путешествие героя по всему свету. Сами темы этих загадок (лучи солнца, солнечный диск) являются универсальными53, однако их реализация в балканских традициях (и в новогреческой традиции в частности) обладает определенной спецификой, корни которой могут лежать в сочетании архаических древнегреческих мотивов с балканскими, при этом некоторые балканизмы сами могут восходить к античности (как например, возможно, связь солнца и меда).
Особого внимания в балканском контексте заслуживают тексты «о солнце-воре» и о «чем-то одном, чего хватает на весь мир», значимость которых в кругу загадок о солнце рассматриваемых традиций может претендовать на звание балканизма. Особая понтийско-турецкая параллель (загадка о солнце и луне как «о двух рыбах») включается в другой пучок изодокс, отдаляющих понтийские загадки от собственно греческих.
В той картине мира, которая реконструируется исходя из энигматического материала, Солнце обладает не только реалистическими чертами (солнце светит, источает тепло, оно одно, желтого цвета, расположено на небе), но и целым рядом сверхъестественных признаков: оно всевидяще, обходит, словно дозором, весь мир, в своей антропоморфизированной ипостаси владеет целым рядом магических предметов. Соотнесенность Солнца с идеями царской власти, общий высокий сакральный статус денотата свидетельствуют о раз-
витости солярного культа в прошлом. Известен греческой традиции и универсальный мотив иерогамии в виде брака Солнца и Луны.
На уровне образности общим для греческой и балканославян-ской традиций является внимание к пищевому коду, а также образ «солнца-вора», последний известен и в турецкой традиции54. Особое место занимает в трех рассматриваемых традициях образ Константинополя-Стамбула, столицы двух империй, как центра мира и космогонической точки отсчета.
В то же время, некоторые образы новогреческих загадок могут быть объяснены только в контексте собственно греческой культуры. Среди таких специфических образов можно назвать «мир как острова» и «солнечные лучи как его ноги».
Подводя итоги, стоит сказать, что в новогреческие загадки о солнце особо богаты мифологическими образами, что согласуется с предположением об особой древности и архаичности космогонических загадок (и солярных загадок в частности). Несмотря на то, что большинство используемых мотивов универсальны, среди них можно выделить как возможно восходящие к античности (и дальше, к общеиндоевропейской мифологии), так и, по всей видимости, сформировавшиеся позже, в контексте формирования балканской картины мира, при этом за всеми ними продолжает мерцать новогреческая специфика.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Работы же по балканским энигматическим связям на других языках остаются неполными и отчасти устаревшими: Aiajuavzapag А. Е. Тоиркгк^ Лaoypaфía // Лаоуро^а, 3. Aö^va, 1911; Младенов С. Турско-български упоредици в областта на гатанките // Известия на Народния етнографски музей в София. София, 1927. Г. VII. Кн. I-IV. С другой стороны, следует учитывать, что в той или иной степени загадки использовались вместе с другими фольклорными материалами во многих позднейших работах по балканистике.
2 ХатСцтакц-Кащюцеуои X. ©noaupo<; NeoeHnviKÖv Amy^axrav. 3-n ек5осп. HpaK^eio, 2004.
3 Taylor A. English Riddles from Oral Tradition. Berkeley; Los Angeles, 1951.
4 Basgöz i., Tietze A. Bilmece: A Corpus of Turkish Riddles. Berkeley; Los Angeles; London, 1973. В данном сборнике, к сожалению, тексты загадок приводятся без соответствующей конкретно этому варианту загадки отгадки на турецком языке, поэтому в дальнейшем тексты из
этого сборника сопровождаются отгадками только в переводе. Это серьезное упущение составителей, если учитывать, что нередко отгадка фонетически или морфологически определяет текст загадки.
5 Вопрос о принадлежности славяноязычного материала с территории исторической Македонии к болгарской или к отдельной македонской традиции в данной работе принципиально затрагиваться не будет, так как на наш взгляд его окончательное решение лежит в сфере политики, а не фольклористики, не терпящей строгих границ и однозначных разграничений.
6 Каваев Ф. Народни пословици и гатанки од Струга и Струшко. Македонски народни умотворби. Скоще, 1961. Кн. 3. С. 155-174; Стойкова С. Български народни гатанки. София, 1984; Пенушлиски К. Пословици и гатанки. Избор и редакцща д-р Кирил Пенушлиски. Скоще, 1969; Цепенков М. К. Македонски народни умотворби. Книга осма. Пословици, поговорки, гатанки, клетви и благослови. Скоще 1972.
7 Букв. «один маленький противень».
8 Здесь и далее ссылки на цитируемые греческие и турецкие тексты приводятся в сокращенном виде: указывается только номер загадки в соответствующем сборнике (ХатСцтакц-Ка^оз/ижои X. ©поаи-ро<;...; Basgoz 1. TietzeA. Bilmece...), если не указано иное.
9 Применительно к фольклорным, обрядовым, мифологическим текстам понятие кода может относиться к плану содержания (космологический, аграрный, пищевой), к плану выражения (словесный, же-стовый) или к трансформации эмпирической реальности в текстах (например, свадебный код в ритуалах календарного цикла или в сказках) (Цивьян Т. В. Лингвистические основы балканской модели мира. М., 1990. C. 38). В данной работе используется только первое понимание кода, отнесенное к плану содержания, то есть кода как некоего понятийно-тематического комплекса.
10 ПоХпщ N. Г. Лаоурафгка сиццекта: О Н^год ката тои^ 5пда>5ец цибож; / Н EeX^vn ката тои^ цибоик; каг та^ 5о£ата^ тои еИ^кои Ааои / Ог nepi астepюv каг астргсц^ цибог. Т.В\ А0^аг, 1921.
11 Климова К. А. Новогреческая мифологическая лексика в сопоставлении с балканославянской: Дис. ... канд. филол. наук. М., 2009.
12 Климова К. А. Нереиды в традиционной культуре современной Греции // IX конгресс по изучению Юго-Восточной Европы. Доклады российской делегации. СПб, 2004.
13 Седакова И. А. О сладком в языке и культуре болгар // Etnolingwisty-ka. 12. Lublin, 2000. С. 55-65.
14 ПоХпщ N. Г. Лаоурафгка сиццекта... С. 114.
15 ГХашос;, имя, встречавшееся уже в микенский период, родственное уХаию^ 'блестящий (в том числе о звездах и луне), сине-серый (о цвете глаз, листьев оливы, плодах винограда)' (Liddell H.G., ScottR. A Greek-English Lexicon. Oxford, 1940).
16 Apollodorus, The Library, with an English Translation by Sir James George Frazer, F.B.A., F.R.S. in 2 vol., Cambridge; London, 1921. 3.3.1. Кук отмечает, что первую часть мифа можно сопоставить с древним погребальным обрядом, предполагавшем сохранение тела в меде и погребение в кувшине (CookA. B. Zeus: A Study in Ancient Religion. 3 vols. Cambridge, 1914. Vol. 1. Р. 469).
17 Гигин (fab. 136) пишет, что корова (в его изложении теленок) меняет цвет трижды в день, каждые четыре часа с белого на красный, с красного на черный (Cook A. B. Zeus. Р. 470). Интересно, что тот же мотив смены цвета мы видим в другой новогреческой загадке, с отгадкой ежевика/шелковица: Äcnpo то SmÇo^ai, кюккпо' то 9aívo>, ^aúpa то ^u^avvœ (дог^о ц ßaтóцoupo) 'Белым готовлю это к тканью, красным тку, черным завершаю [тканье] (ежевика = шелковица)' (387a'). Цветовая гамма новогреческих загадок подробнее отражена в нашей работе (Тунин А. Е. Цветовой код в новогреческих загадках II Балканский спектр: От света к цвету. Тезисы и материалы. М., 2011).
18 Священный египетский бык Апис также согласно некоторым источникам был пятнистым, хотя большинство характеризуют его как черного, противопоставляя белой корове — его матери (Vos R. L. Varius coloribus apis. some remarks on the colours of apis and other sacred animals II Egyptian religion: the last thousand years: studies dedicated to the memory of Jan Quaegebeur. Leuven, 1998. P. 711-712).
19 Vos R. L. Varius. Связь Солнца, цвета и Быка в древнеегипетской культуре является отдельной серьезной темой. Интересно отметить, что образ бога Себека, называемого Властителем Цвета (nb iwn), также имеет целый ряд солярных коннотаций, его лучи — цвета, материализующиеся в виде минералов и растений (Vos R. L. Varius. P. 716-717).
20 Чеха О. В. Новогреческая лексика народной астрономии в сопоставлении с балканославянской: (этнолингвистический аспект): Дис. ... канд. филол. наук. М., 2009. С. 89.
21 Для всех сборников загадок, за исключением сборника Пенушлиски, цифра после двоеточия указывает на номер загадки в сборнике, а не на страницу издания. Для сборника Пенушлиски цифра обозначает страницу издания, на которой приведена цитируемая страница.
22 Известны подобные тексты и албанцам (Трнавци Х., Чета А. Ал-банске загонетке. Београд, 1981. С. 59).
23 К сожалению, в турецком сборнике к каждому варианту загадки не приводится соответствующая именно ему отгадка, отгадка и ее варианты приводится только в заглавии статьи, в которой собраны варианты. По этой причине отгадки к турецким текстам здесь и далее приводятся только в переводе.
24 Имеется в виду природный минерал нашатырь, кристаллы от белого до желто-коричневого цвета. При растворении нашатыря в воде выделяется некоторое количество тепла.
25 Робинсон А. Н. «Слово о полку Игореве». Памятники литературы и искусства Х1-ХОД вв. М., 1978.
26 Что в свою очередь связано с позднейшими этапами развития мифологии в обществах, сформировавших развитый аппарат власти и достигнувших некоторого технологического прогресса (обработка металлов, использование колесниц) (Иванов В. В. Солярные мифы // Мифы народов мира. М., 1992. Т. 2).
27 ПоХпщ N. Г. Лаоураф1Ш сиддекта... С. 114.
28 Простолюдин, букв. «в широких штанах».
29 Использование данного цветового образа свидетельствует об ан-тропоморфизации образа Солнца и может быть сопоставлено с выражением «Tоv екaтоuрnсеv о ^Хю?» Его обмочило Солнце, так говорили в Мессинии о тех, кто спит, а им на лицо падает свет восходящего Солнца (ПоЛщдN. Г. Лаоураф1Ш сиддекта... С. 111). Ср. также Х"ме1 фю? о ^Хю? досл. 'льет свет солнце' = 'светит солнце', то есть в данном случае актуализированным оказывается существующее в греческом языке представление о текучей, «жидкостной» природе света, ср. русское пролить свет.
30 Ту же сюжетную модель «солнце там, эффект здесь» использует другая важная славянская загадка, в который мы видим реализацию в связи с образом Солнца древнейших жертвенных мотивов, для греческой загадки несвойственных: «Вол заклан на ваjа пла-нина, крвта му прсна на таjа планина (Сонцето)» 'Бык забит на этой горе, кровь его брызжет на той горе (Солнце)' (Пенушлиски К. Пословици и гатанки. С. 158). Следует отметить, однако, что в греческой культуре зафиксированы родственные представления о кровожадном Солнце. Схожий мотив убийства родных или близких солярными героями встречается и в древнегреческих мифах: Геракл в припадке бешенства убивает своих детей от Мегары, Персей случайно убивает диском своего деда Акрисия, диском же уби-
вает Аполлон своего любимца Гиацинта (noXhnç N. Г. Лaoypaфlкá cú^eraa... С. 121). Более подробно о связях Солнца, скотоводства, жертвы и сопутствующих мотивах в контексте основного мифа индоевропейцев (Lincoln B. Priests, Warriors and Cattle. Berkeley, 1981; Иванов В. В., Топоров В. H. Индоевропейская мифология II Мифы народов мира. М., 1991. Т. 1; Толстой Н. И. Еще раз о теме «тучи — говяда — дождь — молоко» II Славянский и балканский фольклор. Верования. Текст. Ритуал. М., 1994; Sick D. H. Mit(h)ra(s) and the Myths of the Sun II Numen. 2004. Vol. 51. № 4). Скотоводческие мотивы в образе Солнца-Гелиоса в древнегреческой культуре уже приведены в: Cook A. B. Zeus.
31 Цивьян Т. В. Остров, островное сознание, островной сюжет II Модель мира и ее лингвистические основы. М., 2006. С. 241.
32 Топоров В. Н. Гора. Статьи для энциклопедии «Мифы народов мира» II Мировое древо. Универсальные знаковые комплексы. М., 2010. Т. 2.
33 Значение не установлено. В других вариантах загадки используется эпитет «^racca», который по мнению Лукаса означает 'с маленькими глазами', по мнению же Сакеллариу 'маленькая' (ХатСдтащ-Ка-^œ^évov Х. ©ncaupôç... С. 681).
34 В связи с этим стоит отметить, что в одном из вариантов колокол назван «сияющим», Xaдпpoкoшúvapo (170.9e').
35 Ср. с одним из славянских вариантов этой загадки, для которого приведена более конкретная отгадка «солнце в доме»: Колко да за-ключваш, харамията пак внетре (слънцето в къщи) 'Сколько ни закрывай на ключ, все равно вор внутри (Солнце в доме) ' (Стойкова С. Български народни гатанки. С. 120). Балканская природа образа «солнце-вор» подтверждается наличием схожей загадки у албанцев: Mbyllur dyer e penxhere, kusarin brenda e ke (Rrezet e diellit) 'Закрыты дверь и окна, но разбойник внутри (Лучи солнца)' (Трнав-ци Х., Чета А. Албанске загонетке... С. 60).
36 ПоЛщдN. Г. Лaoypaфlкá cú^eraa... С. 133.
37 Ibid. С. 134.
38 Гамкрелидзе Т. В., Иванов В. В. Индоевропейский язык и индоевропейцы. Реконструкция и историко-типологический анализ праязыка и протокультуры. Тбилиси, 1984. С. 820.
39 Младенова Д. «Глаза» и «зрение» небесных светил: связь концептов света и зрения в балканских языках и традиционной культуре II Славяноведение. 2002. № 6. С. 72-73.
40 Плотникова А. А. Звезды II Славянские древности. Этнолингвистический словарь. Под ред. Н.И. Толстого. М., 1999. Т. 2. С. 294.
41 Из этого следует, что Солнце «все знает». Как в древнегреческой традиции, так и в целом ряде новогреческих текстов у Солнца просят помощи в поисках людей, справляются о том, жив ли близкий человек, а также ищут объяснений необъяснимым явлениям (ПоЛщд N. Г. Лаоурафгка сйддекта...). Именно Гелиос сообщает Гефесту о неверности его жены Афродиты, в гомеровском гимне «К Деметре» к Гелиосу обращается Деметра с вопросом, кто же похитил ее дочь; в «Трахинянках» Софокла героини просят Гелиоса-Солнце рассказать им, где находится Геракл. В акрит-ских песнях спешит сообщить Яннакису о том, что его супругу захватили сарацины. В сказке с Закинфа к Солнцу обращаются со следующим вопросом:
HXis дои, проа^Хю дои,
nsç дои va Çouv та дотла аои,
пош s^i п одорф^рп утшка тои коадои;
Солнце мое солнечное,
скажи мне, да будут здравы глаза твои,
кто самая красивая женщина на свете?
В плаче, записанном в области Мани, Солнце спрашивают, «не видело ли оно молодую красавицу» («^nv sl5s дш vrn каХф>), а светило отвечает, что видело ее гуляющей в саду Ада и имя ее записано среди мертвых (другие примеры греческой традиции, а также других традиций см.: ПоЛлцдN. Г. Лаоураф1ка айддекта... С. 136).
42 МладеноваД. «Глаза» и «зрение». С. 73.
43 Chantraine P. Dictionnaire étymologique de la langue grecque. Histoire des mots. Paris, 1968-1980; Фасмер М. Этимологический словарь русского языка, IDDK, 2004 (мультимедийное издание).
44 Младенова Д. «Глаза» и «зрение». С. 76, 80.
45 Следует отметить, что подобное проявление этого принципа также является универсальным: схожие с балканскими представления встречаются среди семангов, огнеземельцев и бушменов. Самодий-цы считают солнце и луну глазом Нума (то есть неба), при этом солнце — добрый глаз, луна — злой (Элиаде М. Очерки сравнительного религиоведения. М., 1999).
46 Цивьян Т. В. Лингвистические основы балканской модели мира. М., 1990. С. 16; Топоров В. Н. О некоторых предпосылках формирования категории поссесивности // Славянское и балканское языкознание. Проблемы диалектологии. Категория посессивности. М.,
1986. С. 156. Справедливо и обратное из элементов мира создается Первочеловек (ibid.).
47 В связи с образом железа стоит отметить, что в одной из сказок, записанных в Смирне, герою, решившему в поисках своей супруги дойти до дома Луны, понадобилась железная одежда, чтоб туда прийти («rag пои va пауп ека, хрешатпке д1а ciSepevia форета»). Луна, в данном случае представленная мужским персонажем, то Феууар1, отправляет героя к своему брату-Солнцу, и чтоб добраться туда, герою пришлось сменить одежду трижды (ПоХщ<; N. Г. Лао-ураф1ка аиддекта. С. 139).
48 ПоХлцдN. Г. Лаоураф1ка аиддекта. С. 119.
49 Эта вводная формула встречается в ряде турецких загадок (помимо приведенных возможны отгадки луна, дождь и наиболее профан-ная — кошка) и допускает несколько интерпретаций. Nur (с долгой гласной) может быть рассмотрено как 'свет', однако маловероятно, что аналогичное nar (с долгой гласной) 'огонь', а не 'гранат' (Bas-gözi., TietzeA. Bilmece...).
50 Здесь важно то, что уксус холодит кожу, в отличие от масла.
51 Индоевропейский мифологический контекст, связанный с реконструируемыми представлениями о небе и земле как о древнейшей супружеской паре, после разъединения которой идея двоичности дублируется уже в пространстве неба как мотив родственных связей Солнца и Луны, см. в (Иванов В. В., Топоров В. Н. Индоевропейская мифология.). Там же приведена библиография по теме.
52 Ееттад А. Хр. Атудата апо тп Вореш Eußоíа де пpоXey6дeva. А0^а, 1967. C. 17. Цит. по: Чеха О. В. Новогреческая лексика. С. 97. Как видим, в данном случае солнце загадано имплицитно. Греческий текст был приведен без отгадки.
53 Ср., например, балканские загадки о солнце-воре и карельскую загадку «Ikkunasta tuloh sisään, ovesta ei piäse (Päivän sätiet)» 'Через окно заходит, а через дверь не проникает (Солнечный луч)' (Лаво-нен Н. А. Карельские народные загадки / Изд. подгот. Н. А. Лавонен. Петрозаводск, 1982. С. 720).
54 Стоит отметить, что в турецкой традиции соответствующие тексты не приурочены к балканскому региону, как можно было бы ожидать. Однако данный вопрос требует отдельного более подробного изучения.
Tunin A. E. New Greek Riddles about the Sun: Ancient, Balkan and Slavic Motives
The article deals with the description and analysis of the main mythic and poetical signs of the Sun in New Greek riddles. A part of images can be traced back to the ancient times, some of them could be found in South Slavic and Balkan traditions and others, perhaps, are New Greek innovations.
Key words: Greekfolklore, Balkan and Slavic folklore, Balkan studies, riddles.
