CC BY
14
РО! 10.34216/1998-0817-2019-25-4-106-108 УДК 821(73).09"19"
Шмелева Татьяна Николаевна
кандидат филологических наук Ивановский государственный энергетический университет им. В.И. Ленина
tanyale@yandex.ru
НОВЕЛЛА К. ШОПЕН «ВЛЮБЛЕННОСТЬ ФЕДОРЫ» В КОНТЕКСТЕ ДИСКУССИЙ О «ЖЕНСКОМ ВОПРОСЕ» КОНЦА XIX ВЕКА
В статье рассматривается своеобразие воплощения в новелле американской писательницы Кейт Шопен такого полемичного для культурной жизни конца XIX века концепта, как «новая женщина». Рассматривается проблематика гендерного вопроса в социальном и литературном контексте эпохи. Приводятся стереотипные черты, характерные для образа «новой женщины», которые сложились в литературе того времени. Анализ произведения позволяет выявить особенности авторского отношения к новому общественно-культурному феномену. Позиция К. Шопен двойственна. Более откровенная трактовка женской чувственности, чем это было принято в американской литературе того времени, идет вразрез с викторианскими представлениями о женщине, а ироничная подача прогрессивных воззрений героини подчеркивает их жизненную несостоятельность. Неоднозначность позиции высвечивает сложность и противоречивость женского вопроса, а также особенность того периода времени, носившего переходный характер в этом вопросе.
Ключевые слова: Кейт Шопен, американская литература, женская проза, «новая женщина», эмансипация, феминизм, антифеминизм.
Одним из главных общественно-культурных споров второй половины XIX в. явился спор о роли и месте женщины в обществе. По примеру Национальной федерации суфражистских обществ Великобритании в 1869 г. в США была создана женская суфражистская ассоциация. Благодаря ее деятельности в ряде американских штатов женщины оказались допущены к голосованию, так, в 1869 г. об этом объявил Вайоминг, в 1893 - Колорадо, в 1896 - Айдахо и Юта. Представительницы женского движения утверждали, что женщина должна обрести права, равные с мужчиной, потому что обладает таким же духовным потенциалом и теми же социальными запросами, что и мужчина. Своей целью суфражистки ставили получение женщинами права голоса, права на развод, на образование, на личную свободу, на свободное пользование собственностью (подробнее об этом см.: [4]). Они посягнули на разграничение гендерных ролей, которое было канонизировано в викторианской этике1, где женщине отводилась роль «ангела в доме»2, а основной целью ее существования было служение мужу и детям. Многим представителям общественности требования представительниц женского движения казались дерзкими и даже безумными. Появилась целая плеяда талантливых писателей и мыслителей, которые в своих работах зачастую представляли женщин лишенными духовного и морального содержания («Метафизика половой любви» (1818) А. Шопенгауэра [5; 6], книги новелл «Браки» (1884, 1885), «Отец» (1886), «Слово безумца в свою защиту» (1893) А. Стриндберга [3], ставшая сенсацией в свое время работа О. Вейнингера «Пол и характер. Принципиальное исследование» (1903) [1]). Авторитетный в XIX в. в США журнал «Конгре-гейшионалист» (The Congregationalist) имел явную антифеминистскую направленность. Там регуляр-
но появлялись статьи противников расширения прав женщин. Примером может служить колонка Остина Фелпса «Великая тема: реформа политического статуса женщин» (Great Subjects: Reform in the Political Status of Women), где он, опираясь на Библию, обосновывал пагубность и неестественность стремления женщин к равноправию [9].
О том, что женский вопрос был необычайно популярен в литературе того времени, говорит тот факт, что в период с 1883 по 1900 г. было опубликовано свыше ста романов о «новой женщине» [10, p. 2-3]. Сложились и стереотипные черты, присущие подобным героиням. «Новая женщина» в этих произведениях предстает не стремящейся к замужеству интеллектуалкой, которая увлекается спортом, носит практичную одежду, очень часто очки, а самые отчаянные из подобных героинь курят и коротко стригут волосы.
Американская писательница Кейт Шопен (1850-1904) во многих своих произведениях размышляет над вопросом о женской судьбе. Так, ее новелла «Влюбленность Федоры» (The Falling in Love of Fedora, 1895) почти не содержит действия, а целиком состоит из переживаний главной героини. Журнал «Атлантик» даже отказался публиковать новеллу из-за отсутствия сюжета как такового («scarcely any story at all» [11, p. XXII]). Позднее, в 1897 г., она вышла в «Сент-Луис Критерион» под псевдонимом «La Tour». «Влюбленность Федоры» представляет собой вариацию на тему страсти, непрожитой упущенной молодости и осознания героиней чувственной стороны своей натуры. Само имя главной героини произведения отсылает к ев-рипидовской и расиновской Федре (из одноименной пьесы), чья страсть-влечение разрастается до безумия и напасти. Шопен сохраняет трагедийность страсти. Однако при этом повествование событийно не соприкасается с областью политики
Вестник КГУ .J № 4. 2019
© Шмелева Т.Н., 2019
106
Новелла К. Шопен «Влюбленность Федоры» в контексте дискуссий о «женском вопросе» конца XIX века
и законопорядка, вокруг ее героини не строятся злодейские козни, не плетутся коварные интриги. Сюжет произведения пробивает себе дорогу сквозь толщу быта. Любовь, подобная стихии, возникает в атмосфере житейской суеты, привычных забот, вплоть до самых пустяковых.
Из краткой экспозиции читатель узнает, что главная героиня Федора едет на вокзал встречать гостью. Шопен прибегает к композиционному приему ретроспекции для дальнейшего знакомства с героиней и с ее внутренней драмой. Федора заменила своим младшим братьям и сестрам мать, «следила за их здоровьем и самочувствием, заботилась об их развлечениях, в которых сама никогда не участвовала» («looked after their health and well-being; contrived for their amusements, in which she never joined») [7, p. 115]. Портрет Федоры очень лаконичен. Такая краткость носит явно оценочный характер, подчеркивая сухость и эмоциональную скованность героини. «Федора была высокой и худощавой, держала голову надменно, носила очки и имела строгое выражение лица» («Fedora was tall and slim, and carried her head loftily, and wore eyeglasses and a severe expression») [7, p. 115]. Очки, уверенность в себе, явное нежелание обременять себя попытками быть привлекательной и кокетливой - все это черты, присущие образу «новой женщины». Легкая ирония сквозит в описании героини, которая слишком уж настойчиво стремится убедить окружающих в своем превосходстве и зрелости. Так что, хотя ей тридцать лет, некоторые из ее знакомых, «глупцы, конечно, полагали, что ей будто бы уже сто лет» («the silliest - felt as if she were a hundred years old») [7, p. 115].
Для Федоры ее представления об идеале вытесняют из жизни реальность. Она живет в мире вы-мороченных иллюзий, а не среди людей: «Слишком рано Федора создала для себя идеал и очень его ценила. С этим идеалом она соотносила тех мужчин, которые привлекали ее внимание, стоит ли говорить, что, по ее мнению, они не выдерживали сравнения» («Fedora had too early in life formed an ideal and treasured it. By this ideal she had measured such male beings as had hitherto challenged her attention, and needless to say she had found them wanting») [7, p. 114].
Импульсом к осознанию того, что существует другое, неведомое ей измерение в жизни, становится случайная встреча с молодым Малтерсом. «Она знала его уже восемь лет, с тех пор когда он был пятнадцатилетним юношей, и для нее он всегда и оставался юношей пятнадцати лет» («She had known him eight years, since he was a lad of fifteen, and to her he had never been other than the lad of fifteen») [7, p. 115]. Обращает на себя внимание, что момент зарождения чувства героини сопровождается достаточно стереотипной сценой. Федора, глядящая на Малтерса снизу вверх (символ слабо-
го, женского), внезапно осознает, что Малтерс вырос и стал мужчиной. К бытовым заботам начинает примешиваться нечто новое: «Ей хотелось, чтобы он был рядом, хотя его близость ее пугала. Когда его нельзя было увидеть или услышать, ею овладевало беспокойство, нетерпение, ожидание. Когда он был рядом, беспокойство возрастало - внутренний протест, удивление, наслаждение, презрение к самой себе; стремительная жестокая борьба мысли и чувства» («She wanted him by her, though his nearness troubled her. There was uneasiness, restlessness, expectation when he was not there within sight or sound. There was redoubled uneasiness when he was by - there was inward revolt, astonishment, rapture, self-contumely; a swift, fierce encounter betwixt thought and feeling») [7, p. 115-116].
Страсть героини обусловливает внутреннюю напряженность, которая прорывается в неконтролируемых самой героиней поступках, которые она не в силах объяснить («unaccountable»). Движимая подсознательными импульсами, героиня испытывает непреодолимое желание украдкой прикоснуться к шляпе Малтерса, которая висит в коридоре, или зарыться лицом в складки его пальто. Повинуясь тому же необъяснимому желанию, она едет на вокзал встречать его сестру.
Станция расположена в живописном уголке. Пейзаж становится отображением внутреннего мира героини. Природа дышит свежестью, наполнена красками: «green and fragrant», «a field of yellow grain». Эта красота природы находит отклик в душе героини: «Федора любила все это - небо, лес, солнечный свет; звуки и запахи» («Fedora loved it all - sky and woods and sunlight; sound and smells»). Атмосфера умиротворенности, природной гармонии, усиливает неестественность внешней эмоциональной холодности Федоры, которая привычно подавляет свои чувства: «Ее манера -элегантная, спокойная, сдержанная не выдавала никаких эмоций» («her bearing - elegant, composed, reserved - betrayed nothing emotional») [7, p. 116].
Эмоциональной кульминацией становится момент, когда, встретив сестру Малтерса, удивительно на него похожую («сходство девушки с ее братом бросалось в глаза» («resemblance of the girl to her brother was vivid» [7, p. 117]), Федора целует ее в губы («она прижалась долгим проникновенным поцелуем к ее губам» («pressed a long, penetrating kiss upon her mouth») [7, p. 117]). Мисс Малтерс неприятно удивлена, Федора же «с кажущимся невозмутимым спокойствием взяла вожжи и оставшуюся часть пути прямо смотрела перед собой» («with seemingly unruffled composure, gathered the reins, and for the rest of the way stared steadily ahead of her») [7, p. 117]. Американская исследовательница Б. Эвел вполне справедливо обращает внимание на символичность заключительного эпизода. Федора берет вожжи и правит норовистой лошадью
Вестник КГУ ^ № 4. 2019
107
(«restive brute»), с которой, как утверждает героиня в начале новеллы, только она может справиться. Подобным образом она контролирует и свои чувства [8, p. 115]. Следует заметить, что в тексте есть прямая авторская оценка состояния Федоры, которая позволяет говорить о видимости спокойствия, являющегося не только второй натурой, но и защитной оболочкой («with seemingly unruffled composure», выделено мной. - Т. Ш.).
Если у Расина, как подмечает Л.Я. Гинзбург, «мы находим анализ страсти, а не человека, который проще, элементарнее своих страстей» [2, с. 273], то произведению Шопен свойственно перемена интереса на индивидуальность, трактуемую как комплекс дробных, множественных факторов, действующих одновременно и противоречиво. Писательницу занимает психологический парадокс неадекватности мотива и поступка. Лицо сестры Малтерса, удивительно похожей на брата, вызывает из тайников души героини подавленное влечение к Малтерсу, что и становится причиной ее поступка, не вписывающегося в общепринятую схему поведения. В иронии и сочувствии, которые явно прослеживаются в описании чувств и поступков героини, проступает скепсис и неверие автора в возможность обретения женщиной счастья и гармонии в самоутверждении, навеянном прогрессивными идеями.
Примечания
1 Здесь необходимо заметить, что в англоязычной критической литературе такие понятия, как «викторианские ценности», «викторианская эстетика» и т. д. применяются для характеристики данного периода культурной жизни не только Великобритании, но также и США, что допускает существование таких словосочетаний, как, например, «Victorian America».
2 Ковентри Пэтмор (1823-1896) в 1854 г. написал поэму «Ангел в доме» (The Angel in the House). Поэма пользовалась большой популярностью и многократно переиздавалась в XIX в.
Библиографический список
1. Вейнингер О. Пол и характер. Принципиальное исследование. - М.: Терра, 1992. - 480 с.
2. Гинзбург Л.Я. О психологической прозе. - Л.: Худож. лит., 1977. - 449 с.
3. Стриндберг А. Избранные произведения: в 2 т. - М.: Худож. лит., 1986.
4. Феминизм: проза, мемуары, письма / ред. О.М. Дегтярева, А.Н. Панкова, М. Шнеир. - М.: Прогресс, 1992. - 475 c.
5. Шопенгауэр А. Метафизика половой любви. - СПб.: Азбука-классика, 2006. - 219 с.
6. Шопенгауэр А. Афоризмы житейской мудрости. - СПб: Азбука-классика, 2005. - 250 с.
7. Chopin K. The Falling in Love of Fedora // Chopin K. A Vocation and a Voice. - N. Y.: Penguin Books, 1991. - P. 114-117.
8. EwellB.C. Kate Chopin. - N.Y.: Ungar Pub. Co., 1986. - 250 p.
9. Heller T. Speaking Softly to Be Heard: Jewett's Feminist Reform Contributions to The Congrerationalist, 1882-1884 // Colby Quarterly. -2000. - Vol. 36. - № 3. - P. 209-225.
10. The New Woman in Fiction and in Fact: Fin-de-Siecle Feminism / ed. by A. Richardson, Ch. Willis. -N. Y.: Palgrave Macmillan, 2002. - 276 p.
11. Toth E. Introduction // Chopin K. A Vocation and a Voice. - N. Y.: Penguin Books, 1991. - P. VII-XXVI.
References
1. Vejninger O. Pol i harakter. Principial'noe issledovanie. - M.: Terra, 1992. - 480 s.
2. Ginzburg L.YA. O psihologicheskoj proze. - L.: Hudozh. lit., 1977. - 449 s.
3. Strindberg A. Izbrannye proizvedeniya: v 2 t. -M.: Hudozh. lit., 1986.
4. Feminizm: proza, memuary, pis'ma / red. O.M. Degtyareva, A.N. Pankova, M. SHneir. - M.: Progress, 1992. - 475 c.
5. SHopengauer A. Metafizika polovoj lyubvi. -SPb.: Azbuka-klassika, 2006. - 219 s.
6. SHopengauer A. Aforizmy zhitejskoj mudrosti. -SPb: Azbuka-klassika, 2005. - 250 s.
7. Chopin K. The Falling in Love of Fedora // Chopin K. A Vocation and a Voice. - N. Y.: Penguin Books, 1991. - P. 114-117.
8. Ewell B.C. Kate Chopin. - N.Y.: Ungar Pub. Co., 1986. - 250 p.
9. Heller T. Speaking Softly to Be Heard: Jewett's Feminist Reform Contributions to The Congrerationalist, 1882-1884 // Colby Quarterly. -2000. - Vol. 36. - № 3. - P. 209-225.
10. The New Woman in Fiction and in Fact: Fin-de-Siecle Feminism / ed. by A. Richardson, Ch. Willis. -N. Y.: Palgrave Macmillan, 2002. - 276 p.
11. Toth E. Introduction // Chopin K. A Vocation and a Voice. - N. Y.: Penguin Books, 1991. - P. VII-XXVI.
108
Вестник КГУ Jí № 4. 2019
