CC BY
66
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 34 ББК 67
DOI 10.24411 /2073-0454-2019-10342 © Ю.Ж. Шокумов, 2019
Научная специальность 12.00.11 — судебная деятельность, прокурорская деятельность, правозащитная деятельность и правоохранительная деятельность
НОРМАТИВНОЕ ПРАВОВОЕ РЕГУЛИРОВАНИЕ ГРАЖДАНСКОГО И АРБИТРАЖНОГО ПРОЦЕССУАЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Юрий Жирасланович Шокумов, доцент кафедры гражданского права и процесса, кандидат юридических наук Кабардино-Балкарский государственный университет им. Х.М. Бербекова (360004, КБР, Нальчик, ул. Чернышевского, д. 173) E-mail: yshok@rambler.ru
Аннотация. Гражданское процессуальное законодательство Российской Федерации, традиционно характеризовавшееся как стабильное, в последнее время подвергается изменениям. Самыми показательными в этом процессе были, пожалуй, последние годы. Одним из атрибутов справедливого судопроизводства является рассмотрение и разрешение дела судом, компетенция которого установлена федеральным законом. Право каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, гарантировано непосредственно Конституцией Российской Федерации. Нарушение правил подсудности при рассмотрении и разрешении гражданского дела всегда являлось существенной (фундаментальной) судебной ошибкой, требующей отмены решения и направления дела для рассмотрения и разрешения в компетентный суд.
Ключевые слова: суд, гражданское процессуальное законодательство, подсудность, судопроизводство, конституционный контроль, судья.
STANDARD LEGAL REGULATION OF THE CIVIL AND ARBITRATION PROCEDURAL LEGISLATION IN THE RUSSIAN FEDERATION
Yuriy Zh. Shokumov, associate professor of civil law and process, candidate of legal sciences
Kabardino-Balkarian state university named after Kh.M. Berbekova (360004, KBR, Nal'chik, ul. Chernyshevskogo, d. 173) E-mail: yshok@rambler.ru
Annotation. The civil procedural legislation of the Russian Federation which was traditionally characterized as stable, is modified recently. Perhaps, the last years were the most indicative in this process. One of attributes of fair legal proceedings is consideration and permission was put court which competence is established by the federal law. The right of everyone for consideration of its matter in that court and that judge to which jurisdiction it is carried by the law, guaranteed directly by the directly the Constitution of the Russian Federation. Violation of the rules of jurisdiction by consideration and permission of a civil case always was the essential (fundamental) miscarriage of justice demanding cancellation of the decision and the direction of business for consideration and permission in competent court. Keywords: court, civil procedural legislation, jurisdiction, legal proceedings, constitutional control, judge.
Citation-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Для цитирования: Шокумов Ю.Ж. Нормативное правовое регулирование гражданского и арбитражного процессуального законодательства в Российской Федерации. Вестник Московского университета МВД России. 2019;(6):207—217.
В соответствии с Федеральным конституционным законом от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ (ред. от 30 октября 2018 г.) «О судебной системе Российской Федерации» в Российской Федерации действуют федеральные суды, конституционные (уставные) суды и мировые судьи субъектов Российской Федерации, составляющие судебную систему Российской Федерации. К федеральным судам относятся:
♦ Конституционный Суд Российской Федерации;
♦ Верховный Суд Российской Федерации;
♦ кассационные суды общей юрисдикции, апелляционные суды общей юрисдикции, верховные суды республик, краевые, областные суды, суды городов федерального значения, суды автономной
области и автономных округов, районные суды, военные и специализированные суды, составляющие систему федеральных судов общей юрисдикции;
♦ арбитражные суды округов, арбитражные апелляционные суды, арбитражные суды субъектов Российской Федерации и специализированные арбитражные суды, составляющие систему федеральных арбитражных судов.
К судам субъектов Российской Федерации относятся: конституционные (уставные) суды субъектов Российской Федерации, мировые судьи, являющиеся судьями общей юрисдикции субъектов РФ.
Конституционный Суд Российской Федерации, согласно ст. 1 Федерального конституционного за-
кона от 21 июля 1994 г. № 1-ФКЗ (ред. от 29 июля 2018 г.) «О Конституционном Суде Российской Федерации» является судебным органом конституционного контроля, самостоятельно и независимо осуществляющим судебную власть посредством конституционного судопроизводства.
Верховный Суд Российской Федерации согласно ст. 126 Конституции РФ является высшим судебным органом по гражданским, уголовным, административным и иным делам, подсудным судам общей юрисдикции. В предусмотренных федеральным законом процессуальных формах он осуществляет судебный надзор за их деятельностью и дает разъяснения по вопросам судебной практики.
Аппарат мирового судьи, обеспечивающий его работу, немногочислен: помощник мирового судьи, как занимающий должность государственного служащего категории «Б», должен иметь высшее юридическое образование, и секретарь, как служащий государственной категории «В», должен иметь среднее специальное образование [14, с. 4].
Работа мирового судьи по рассмотрению судебных дел создает предпосылки для нормализации отношений между участниками спора и способствует достижению самой конечной цели — добиться среди населения его участка наименьшей конфликтности и нарастить стабильные позитивные отношения в части общества, проживающей на его участке, приводя стороны к примирению либо обеспечивая высший уровень защиты прав и законных интересов граждан.
Военные суды создаются с учетом структуры Вооруженных Сил по территориальному принципу — по месту дислокации войск и флотов. Являясь органами правосудия, военные суды выполняют единые для всех судов общие задачи, которые в специфических условиях Вооруженных Сил проявляются как поддержание законности и установленного порядка несения воинской службы [2, с. 193].
Арбитражные суды Российской Федерации.
До 5 августа 2014 г. существовал Высший Арбитражный Суд Российской Федерации, который являлся высшим судебным органом по разрешению экономических споров и иных дел, рассматриваемых арбитражными судами, осуществлял в предусмотренных федеральным законом процессуальных формах судебный надзор за их деятельностью и давал разъяснения по вопросам судебной практики [8, с. 108].
5 августа 2014 г. перестал существовать Высший арбитражный суд Российской Федерации, именно с этого дня вступили в силу соответствующие изменения в Федеральный конституционный закон от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации»1, Федеральный конституционный закон от 5 февраля 2014 г. № З-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации» (за исключением некоторых положений) и Федеральный закон от 5 февраля 2014 г. № 16-ФЗ, устанавливающий порядок отбора кандидатов в первоначальный состав нового Верховного суда2.
Помимо Закона РФ о поправке к Конституции РФ от 5 февраля 2014 г. № 2-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации и прокуратуре Российской Федерации»3, судебная реформа оформлена тремя законами:
а) Федеральным конституционным законом от 5 февраля 2014 г. № 4-ФКЗ «О внесении изменений в Федеральный конституционный закон «О судебной системе Российской Федерации»4;
б) Федеральным конституционным законом от 5 февраля 2014 г. № З-ФКЗ «О Верховном Суде Российской Федерации»5;
в) Федеральным законом от 5 февраля 2014 г. № 16-ФЗ «О порядке отбора кандидатов в первоначальный состав Верховного Суда Российской Федерации, образованного в соответствии с Законом Российской Федерации о поправке к Конституции Российской Федерации «О Верховном Суде Российской Федерации и прокуратуре Российской Федерации»6.
Систему федеральных арбитражных судов составляют: федеральные арбитражные суды округов, арбитражные апелляционные суды, арбитражные суды республик, краев, областей, городов федерального значения, автономной области, автономных округов (далее — арбитражные суды субъектов Федерации).
Рассматривая нормы гл. 39 «Производство в суде апелляционной инстанции», нельзя не обратить внимания на нововведения в процедуре рассмотре-
1 СЗ РФ. 1997. № 1. Ст. 1.
2 URL://http://www.eg-onHne.ш/artide/238215/
3 СЗ РФ. 2014. № 6. Ст. 548.
4 СЗ РФ. 2014. № 6. Ст. 551.
5 СЗ РФ. 2014. № 6. Ст. 550.
6 СЗ РФ. 2014. № 6. Ст. 567.
ния частной жалобы (представления) — ст. 333 ГПК РФ. Речь идет о том, что теперь по общему правилу (за незначительными исключениями) частная жалоба, представление прокурора рассматриваются без извещения лиц, участвующих в деле. Остается только догадываться о причинах, побудивших законодателя внести столь значимые изменения в устоявшиеся правила, отступив от принципиальных положений гражданского процесса. Возможно, что это стремление законодателя к упрощению. Если это и упрощение, то упрощение исключительно в интересах суда (с целью решить проблему перегруженности судов проверочных инстанций: отсутствие лиц, участвующих в деле, упростит рассмотрение частных жалоб, не потребует строгого соблюдения требований гражданской процессуальной формы, сократит трудозатраты судьи или судебного состава), а не лиц, участвующих в деле [16, с. 7].
Применительно к обжалованию в апелляционном порядке определений суда первой инстанции, следует отметить еще одно сомнительное нововведение: в соответствии со ст. 331 ГПК РФ частные жалобы не всегда рассматриваются тем же судом, что и апелляционные жалобы [1], рассматриваются соответствующим вышестоящим судом, а частные жалобы на определения областного суда и на определения Верховного Суда РФ — апелляционными инстанциями суда того же уровня.
Такое решение можно понять и даже оправдать соображениями удобства и стремления к быстроте. Но если вспомнить, что теперь не надо извещать о рассмотрении частной жалобы участвующих в деле лиц, то проверка и контроль выглядят как-то совсем ущербно. Регламентация последующих проверочных стадий в редакции Федерального закона от 9 декабря 2010 г. вызывает, к сожалению, не меньшее количество вопросов и замечаний. И можно согласиться с такой общей оценкой, что «реформирование» системы пересмотра не достигает главной цели — создания эффективного механизма по устранению судебных ошибок». А общий итог прошедшего десятилетия, на наш взгляд, таков: вектор эволюционного движения определен нечетко, эволюция столь медленна, что больше похожа на стагнацию, продукт эволюции сложно прогнозируем. Но при такой печальной картине тем значимее роль тех, кто каждый день выходит в зал судебных заседаний вершить правосудие наперекор утверждениям, что его больше не осталось.
Гражданское процессуальное законодательство, традиционно характеризовавшееся как стабильное, в последнее время подвергается изменениям. Самыми показательными в этом процессе были, пожалуй, последние годы. Вопросы у судей вызвали принятый в апреле 2010 г. Федеральный закон № 68 «О компенсации за нарушение права на судопроизводство в разумный срок или права на исполнение судебного акта в разумный срок», а также принятый в апреле 2011 г. Федеральный закон № 66, которым в ГПК РФ введена гл. 26.2 «Производство по делам об административном надзоре за лицами, освободившимися из мест лишения свободы». Но самому бурному обсуждению подвергся принятый в ноябре 2010 г. Федеральный закон № 353, направленный на реформирование порядка обжалования судебных постановлений. У нас была возможность подготовиться к апелляции в гражданском судопроизводстве, а некоторые ее элементы применялись задолго до вступления в силу указанного закона.
Уже с августа 2009 г., например, в Вологодском областном суде при рассмотрении дел в кассационном порядке велись протоколы судебного заседания. Менялось отношение к оценке оснований для направления дел на новое рассмотрение в суд первой инстанции, судьи коллегии были сориентированы на принятие новых решений. Если в 2010 г. новые решения были приняты по 56% дел с отмененными решениями, то в 2011 г. — по 66% дел. На новое рассмотрение в суд первой инстанции было направлено лишь около 4% дел, рассмотренных по кассационным жалобам и представлениям. Сократилось количество жалоб на решения районных и городских судов [15, с. 51].
Статья 327 ГПК РФ возложила обязанность извещения лиц, участвующих в деле, о времени и месте рассмотрения жалобы, представления в апелляционном порядке на суд апелляционной инстанции. В соответствии со ст. 343 ГПК РФ в прежней редакции в кассационном производстве это была обязанность суда первой инстанции.
Согласно правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации, основанной на положениях Конституции РФ, судебное решение не может быть признано справедливым и правосудным, а судебная защита — полной и эффективной, если при рассмотрении и разрешении дела допущена судебная ошибка. Отсутствие возможности пересмотреть
ошибочный судебный акт ограничивает право на судебную защиту7.
Положение было исправлено Пленумом Верховного Суда РФ, разъяснившим возможность принятия в апелляции новых доказательств, если суд первой инстанции необоснованно отклонил ходатайство лиц, участвующих в деле, об истребовании, приобщении к делу, исследовании дополнительных (новых) письменных доказательств, о вызове свидетелей, о назначении экспертизы, о направлении поручения, принял решение об отказе в удовлетворении иска (заявления) по причине пропуска срока исковой давности или пропуска срока обращения в суд без исследования иных фактических обстоятельств дела; если суд первой инстанции неправильно определил обстоятельства, имеющие значение для дела.
В подтверждение того, что суд второй инстанции вынужден заниматься сбором доказательств по делу, говорит хотя бы тот факт, что с 1 февраля 2012 г. судом апелляционной инстанции по 16 гражданским делам назначалась экспертиза: авто-товароведческая, почерковедческая, медико-социальная, судебно-психиатрическая, судебно-наркологическая, экологическая и судебно-строительная. Одним из атрибутов справедливого судопроизводства является рассмотрение и разрешение дела судом, компетенция которого установлена федеральным законом. Более того, право каждого на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, непосредственно гарантировано ч. 1 ст. 47 Конституции РФ. Соответственно, нарушение правил подсудности при рассмотрении и разрешении гражданского дела всегда являлось существенной (фундаментальной) судебной ошибкой, требующей отмены решения и направления дела для рассмотрения и разрешения в компетентный суд.
В 2010 г. Конституционный Суд РФ рассматривал вопрос соответствия полномочий суда апелляционной инстанции при рассмотрении апелляционных жалоб конституционным нормам. В Постановлении от 21 апреля 2010 г. № 10-П по делу о проверке конституционности ч. 1 ст. 320, ч. 2 ст. 327 и ст. 328 ГПК РФ Конституционный Суд РФ признал, что эти нормы не соответствуют Конституции РФ, поскольку не предоставляют лицам, о правах и обязанностях которых мировой судья принял решение без привлечения этих лиц к участию в деле, права апелляционного обжалования данного судебного решения,
а также не предусматривают правомочие суда апелляционной инстанции направлять гражданское дело мировому судье на новое рассмотрение в тех случаях, когда мировой судья рассмотрел дело в отсутствие кого-либо из лиц, участвующих в деле и не извещенных о времени и месте судебного заседания, или разрешил вопрос о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле. Однако в изменениях, внесенных в ГПК РФ, эти решения Конституционного Суда РФ не учтены. Новым Законом предусмотрена невозможность передачи дел на новое рассмотрение в суд первой инстанции.
Во всех остальных ситуациях решение без направления дела в суд первой инстанции принимается судом второй инстанции. Думается, что следует предоставить суду апелляционной инстанции право отменять судебные решения и направлять дело на новое рассмотрение в случаях, прямо указанных в законе. Безусловно, внесение изменений в гражданский процесс в части обжалования решений судов и защиты прав граждан в суде необходимо, однако многие вопросы остались нерешенными законодателем. Очень многое зависит от практики применения и толкования нового законодательства Верховным Судом РФ. Надеемся, что оно будет основано на принципе доступа к правосудию в пользу тех, ради кого и функционирует система российского правосудия.
Следует отметить, что федеральное финансирование деятельности судов не осуществляется в объеме, достаточном для полноценного осуществления правосудия. В некоторых субъектах Российской Федерации суды получали и получают средства из региональных бюджетов, бюджетов крупных коммерческих компаний. Все это свидетельствует о том, что независимость суда в отдельных случаях остается формальной [9].
Чтобы этого не происходило, финансирование судов исключительно из федерального бюджета подтверждено и Законом о судебной системе, ч. 5 ст. 33 которого устанавливает, что размер бюджетных средств, выделенных на финансирование судов в текущем финансовом году или подлежащих выделению на очередной финансовый год, может быть
7 Постановление Конституционного Суда РФ от 25 декабря 2001 г. № 17-П «По делу о проверке конституционности ч. 1 ст. 208 Гражданского процессуального кодекса РСФСР в связи с жалобами граждан Г.В. Истомина, A.M. Соколова, И.Т. Султанова, М.М. Хафизова и А.В. Штанина».
уменьшен лишь с согласия Всероссийского съезда судей или Совета судей РФ. Судьи несменяемы (ч. 1 ст. 121 Конституции РФ).
Остается актуальной проблема соблюдения принципа состязательности в административном судопроизводстве. В большинстве случаев суд выступает на стороне государственных органов (хотя бремя доказывания вины гражданина лежит на госорганах), не беря во внимание принцип презумпции невиновности гражданина [11]. Изменило бы ситуацию в целом принятие Административного процессуального кодекса РФ (АПК РФ) — специального документа, в котором был бы прописан порядок производства по административным делам. Административная юстиция и создание юве-нальных судов — это вопросы, которые предстоит решить законодателю в ближайшие годы, так как без их разрешения нельзя говорить о завершении судебной реформы [10].
Известно, что публичное судопроизводство отвечает интересам не только и не столько сторон, сколько широкой общественности, обеспечивая доверие к системе отправления правосудия [6]. Европейский суд по правам человека постановил по нескольким делам, что принцип гласности должен в полной мере соблюдаться в случае отсутствия одного из соображений, упомянутых в п. 1 ст. 6 Конвенции (мораль, общественный порядок или государственная безопасность в демократическом обществе, необходимость защиты частной жизни сторон или возможность нарушения интересов правосудия), согласно которому при определенных обстоятельствах публика и пресса могут не допускаться в зал судебного заседания. Закрепленные в российском законодательстве ограничения принципа гласности гражданского судопроизводства в основном совпадают с изложенными выше правилами.
В последние годы Европейский суд по правам человека признал, что концепция «публичного разбирательства дела», предусмотренная п. 1 ст. 6 Конвенции, охватывает также право на устное разбирательство, по крайней мере, на уровне первой инстанции. Нарушение этого права фиксируется в случаях, если то или иное лицо ходатайствует о проведении устного разбирательства, и отсутствуют какие-либо исключительные обстоятельства, которые могли бы обосновать отказ в проведении такого разбирательства.
Вопрос о доступности судебных актов возникает в связи с общим требованием полной осведомленности о практике всех судов как одного из главных условий справедливого применения закона. Комитет министров Совета Европы в Рекомендации от 11 сентября 1995 г. № R (95) 11 «Комитет министров государствам-членам относительно отбора, обработки, представления и архивации судебных решений в правовых информационно-поисковых системах» указал, что для осуществления правосудия крайне важно существование объективных и репрезентативных поисковых систем информации о судебной практике. Важность возложенных на автоматизированные поисковые системы задач сложно переоценить. Сама организация судебной системы в качестве самостоятельной ветви государственной власти неминуемо влечет появление нормотворческих функций судебных органов, что, в свою очередь, влечет необходимость опубликования (в той или иной форме) принимаемых ими актов [7].
Между тем, как указывает А. Горбуз, представления о необходимости депонирования судебных решений в электронной форме с целью их свободного использования не являются сегодня господствующими среди представителей судейского корпуса и научного сообщества. Соответственно, не существует и правил общеобязательного характера относительно требований (таких, как способ и пределы опубликования, способы принятия решений о характере ограничений и/или отборе судебных решений и т.д.), предъявляемых к публикуемым судебным решениям.
Представляется, что потенциальные разработчики такого рода правил должны учитывать руководящие принципы, изложенные в Рекомендации от 11 сентября 1995 г. № R (95) 11, в частности, принципы и критерии отбора судебных решений. Очевидно, что органы Совета Европы8 не наделены правом отмены решений, вынесенных органом государственной власти или национальным судом, и не вправе осуществлять абстрактный нормоконт-роль национальных законодательств. Тем не менее, практика применения Конвенции показывает, что
8 Согласно п. Ь ст. 15 Устава Совета Европы, заключения Комитета министров в надлежащих случаях могут быть сделаны в форме рекомендаций правительствам Членов Совета Европы, и Комитет министров может запрашивать правительства о ходе выполнения таких рекомендаций.
государства, в отношении которых принято решение о нарушении ими положений Конвенции, обычно предпринимают меры по устранению таких нарушений, в том числе, и путем внесения изменений в законодательство. Так, в Германии были приняты необходимые меры к ускорению разбирательства гражданских дел; в Ирландии упрощена процедура судебного разбирательства и созданы системы юридической помощи и консультаций; в Швеции введен судебный порядок пересмотра решений правительства и т.д. [4, с. 5].
Думается, что и нашей стране предстоит в самом ближайшем времени пройти непростой путь приведения правового мышления, законотворческой деятельности и правоприменительной практики в соответствие со стандартами Совета Европы, в том числе, стандартами в области гражданского судопроизводства.
Нормативные предписания в гражданском праве предусматривают определенные санкции за отклонение поведения сторон от действий, предусмотренных нормой. Эти санкции имеют целью выполнение договорного обязательства в натуре, либо несут компенсационную функцию при невозможности исполнения нарушенного обязательства в натуре. Для оценки эффективности используемых санкций, важно знать критерии устойчивости системы гражданско-правового регулирования. Для их определения предлагается использовать математические методы, разработанные в рамках проектирования систем автоматического регулирования. При этом, в качестве формализованной постановки решаемой задачи можно использовать графическое представление взаимодействия участников гражданских правоотношений, предложенное Р.О. Халфи-ной для случая, когда достигнутый результат не совпадает с требованиями нормы, и требуется властное вмешательство государства для перевода сторон в конечное правовое состояние, заданное нормой [17, с. 309]. В том случае, когда имеет место пробель-ность нормативного материала, относящегося к гипотезе санкции, в качестве дополнительного элемента сравнения может быть использована таблица имущественных состояний [13].
Другой положительный момент в том, что необходимость повышения эффективности правосудия, например, в системе арбитражных судов, не просто осознается как актуальная проблема, но и
сформирована и утверждена особая Программа повышения эффективности на 1997-2000 гг. (она была официально опубликована в № 3 Вестника Высшего Арбитражного Суда РФ за 1997 г.) и План действий (к сожалению, не публиковался). И это при том, что система арбитражных судов уже сегодня — это достаточно современная судебная система. И это — во-вторых [5, с. 40; с. 15-16].
В-третьих, в отечественной юридической науке есть определенный задел, который обязательно должен быть учтен при дальнейших работах по повышению эффективности правосудия [3, с. 133-167]. В этом плане, прежде всего, разумеется, следует выделить специальные работы по эффективности правосудия таких известных ученых-правоведов и представителей судейского сообщества, как И.Л. Петру-хин, Т.Г. Морщакова, А.В. Цихоцкий, М.И. Кле-андров, И.В. Решетникова, В.В. Ярков и некоторых других. Это также значительный позитив. Однако, круг проблем эффективности правосудия, требующих в настоящее время изучения и разрешения, достаточно внушителен. И направлений работы здесь немало. Отметим некоторые из них, которые нам представляются особенно важными.
Первой проблемой, разумеется, является адекватное осмысление и формулирование концептуальных, теоретических вопросов эффективности правосудия в сфере гражданского и арбитражного судопроизводства. Их множество, отметим лишь некоторые из них. В этом плане, прежде всего, разумеется, необходимо определиться с сутью понятия «эффективность правосудия». В данном случае, не вдаваясь в нюансы и тонкости, а, стараясь выделить сущностно важное, следует подчеркнуть, что эффективность любой деятельности определяется тем, насколько в ходе ее осуществления реализуются те цели и задачи, которые поставлены как результирующие для соответствующей деятельности. Это в полной мере касается и отправления правосудия, осуществляемого в рамках гражданского и арбитражного судопроизводства.
После того, как цели и задачи гражданского и арбитражного судопроизводства сформулированы адекватно Конституции и реальным потребностям социального развития, начинается следующий этап борьбы за эффективность правосудия в этих сферах — максимально полная реализация законодательно определенных целей и задач судопроизвод-
ства. А это предполагает решение иного комплекса задач — судоустройственных, процессуальных и т.д. И главный государственный и общественный интерес здесь в том, чтобы судебная власть в сфере гражданского и арбитражного судопроизводства с неукоснительным соблюдением присущей ей процессуальной формы (в чем, собственно, и есть значительная социальная ценность суда как юрисдик-ционного органа) обеспечивала реализацию целей и задач, установленных законодателем.
В этой связи необходимо дополнительно отметить и следующее. Разумеется, можно только приветствовать принятие Высшим Арбитражным Судом РФ своей Программы повышения эффективности деятельности арбитражных судов в 1997-2000 гг. Однако, вряд ли можно полностью согласиться со следующим тезисом, содержащимся в ней: «Уровень эффективности деятельности арбитражных судов показывает, как судебно-арбитражная система выполняет свою главную социальную роль — поддержание правового порядка в сфере экономической деятельности».
На наш взгляд, главная социальная роль арбитражных судов, от выполнения которой зависит их оценка как эффективных (либо неэффективных) структур, более четко зафиксирована в ст. 5 ФКЗ «Об арбитражных судах» и в ст. 2 АПК и сводится к следующему:
а) защита нарушенных или оспариваемых прав и законных интересов предприятий, учреждений, организаций и граждан в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности;
б) содействие укреплению законности и предупреждению правонарушений в сфере предпринимательской и иной экономической деятельности.
Т.е. законодателем установлен гораздо меньший объем задач для судебно-арбитражной системы. Если бы дело было только в том, что сами арбитражные суды взяли на себя некие «повышенные обязательства» по сравнению с тем, как их определил законодатель, то вряд ли на это стоило смотреть критически.
Однако дело имеет и другой аспект, а именно — необходимость точного формулирования критерия эффективности правосудия, осуществляемого арбитражными судами, основанного на требованиях законодателя, с одной стороны, и реальных возможностях судебно-арбитражной системы — с другой.
Если мерило ее эффективности и «зона ответственности» — поддержание правового порядка в сфере экономической деятельности, то любое нарушение этого правового порядка — это минус судебно-арбитражной системе. Это неверно, по сути. К тому же это дезориентирует судебно-арбитражную систему, распыляет ее и без того небеспредельные финансовые, кадровые и прочие ресурсы.
Поэтому, на наш взгляд, гораздо точнее и реалистичнее в этом плане запись, содержащаяся в другом месте той же Программы повышения эффективности деятельности арбитражных судов, в которой зафиксировано, что «высокая эффективность деятельности арбитражных судов есть одна из гарантий правового порядка в экономике». Следующий круг проблем эффективности правосудия связан с качеством законодательства, причем не только материального, но и судоустройственного, и в особенности, — процессуального законодательства. В этом плане следует подчеркнуть, что не в последнюю очередь эффективность правосудия зависит от того, какие конкретно процессуально-правовые механизмы, облегчающие и ускоряющие отправление качественного правосудия, предусмотрены законом для судов, осуществляющих гражданское и арбитражное судопроизводство. Здесь существует немало конкретных проблем, серьезно, на наш взгляд, ограничивающих эффективность правосудия. Выделим одну из них, которая кому-то, возможно, покажется частной, однако, на наш взгляд, ее решение представляется безусловно актуальным.
Следующая важная группа проблем, от правильного решения которых, безусловного зависит эффективность гражданского и арбитражного судопроизводства, — это те, которые можно определить как проблемы формирования и функционирования соответствующих ветвей судебной власти. Выделим некоторые из них. В качестве первой, оказывающей самое серьезное влияние на эффективность гражданской и арбитражной юрисдикций, можем выделить подбор судейских кадров, т.е. тех лиц, которые в свой непосредственной деятельности реализуют цели и задачи, стоящие перед правосудием. Как отмечал А.Ф. Кони, как бы «хороши ни были правила деятельности, они могут потерять свою силу и значение в неопытных, грубых или недобросовестных руках». Здесь немало проблем, так как пока еще не сформулированы даже многие важные содержатель-
ные критерии отбора лиц для занятия судейских должностей. Вряд ли можно считать исчерпывающе достаточными те формальные — возраст, гражданство и т.д. — критерии, которые сегодня законодательно закреплены. Но и это, возможно, не самое главное. Главное, на наш взгляд, — реальное утверждение конкурсного начала, которое, кстати, уже закреплено нормативно применительно к госслужащим в целом в Указе Президента РФ от 29 апреля 1996 г. № 604, а к судьям — в ФКЗ «О судебной системе». Однако, тем не менее, применительно к последним — по сути не реализуется.
Важно создать и такой механизм повременной аттестации судей, который, с одной стороны, полностью обеспечил бы профессиональный рост судейских кадров, «отсеивание» судей, которые явно не готовы осуществлять цели и задачи правосудия, а с другой, — безусловно, обеспечил бы защиту судей от любых попыток незаконного воздействия на них, связанного с их профессиональной работой.
Весьма актуальным представляется проведение исследований тех проблем, которые существуют сегодня в плане прозрачности во взаимоотношениях по такой, например, цепочке: судья — судебный состав — судебная коллегия — руководитель суда. В этой цепочке достаточно проблем, видимых даже извне, а тем более изнутри: это и обеспечение действительной независимости судьи от возможного влияния судебной администрации, это установление временных ограничений для занятия той или иной должности в судебной администрации (например, не более двух сроков по пять лет подряд, ибо несменяемость в этом плане законом не предусмотрена, более того, она, видимо, может быть вредна), это и легальные, а не «подковерные» (как это сейчас реализуется судебной администрацией), меры, например, дисциплинарного воздействия на судей, которые порой трактуют свою независимость и несменяемость как пожизненную индульгенцию, на еще далеко нередко встречающиеся непрофессионализм, грубость, высокомерие, прикрывающие нередко все тот же непрофессионализм, и т.д.
Тем более, что в условиях современного информационного общества всех этих отрицательных проявлений не только не скрыть, но, более того, они могут получить и неадекватное отображение в средствах массовой информации. По точному замечанию Д.С. Милля, «качества хорошего судопроизводства
одинаково зависят от достоинства людей, заседающих в судах, и от достоинства общественного мнения, под влиянием и контролем которого они находятся» [12, с. 32]. Поэтому пенять здесь на зеркало, конечно, можно, хотя это не всегда обоснованно, к тому же, как правило, контрпродуктивно. Очевидно, что все это вкупе подрывает авторитет суда. И здесь, видимо, нельзя ограничиться только теми мерами легального воздействия на соответствующих судей, которые есть сегодня: ведь, по сути, легальная мера одна — и это лишь крайняя мера — отстранение судьи, лишение его полномочий. Этого, на наш взгляд, явно недостаточно. Ибо прибегать к ней не всегда есть как необходимость, так и возможность.
Практика показывает, что нередко случается так, что некорректные действия того или иного судьи на применение так называемых крайних мер не тянут. При этих обстоятельствах такой судья обходится легким испугом, который быстро проходит. Следовательно, подобные некорректные действия им будут совершаться вновь и вновь, что вряд ли способствует эффективности правосудия. Следовательно, разработка определенных мер «промежуточного» легального воздействия на соответствующих судей со стороны судейского сообщества явно необходима. При этом, разумеется, всякое применение этих «промежуточных» мер должно осуществляться в формах, в которых судья мог бы безусловно защитить себя в случае собственной правоты.
Очевидно, например, если по какому-либо конкретному судье ежемесячно, а то и еженедельно поступают заявления об отводе, о коллегиальном рассмотрении и т.д., то это вовсе не случайность. Здесь нужны конкретные меры реагирования судейского сообщества. К сожалению, юридической общественности, по большому счету, не известна статистика, если она вообще ведется, количества жалоб, поступающих в суды и связанных с недостойным поведением судей как в ходе процессуальной, так и внепроцессуальной деятельности. Если бы такая статистика по каждому суду (и по каждому судье) велась, и на ее основе судейское сообщество могло бы предпринимать меры соответствующего воздействия, то эффективность правосудия была бы намного выше.
На наш взгляд, повышению эффективности правосудия послужило бы и то, чтобы в квалификационные коллегии входили не только судьи, но и, нап-
ример, уважаемые представители юридической науки — специалисты в области проблем правосудия. Вообще, обеспечение участия юридической общественности в рассмотрении проблем судебной системы чрезвычайно важно. Судейское сообщество должно во все большей мере становиться сообществом судебным. Это увеличит прозрачность судебной системы, что является фактором доверия к ней со стороны общества. Независимость судей на нынешнем этапе развития российской судебной власти следует защищать как, возможно, и их несменяемость, но без общественных компенсаторных механизмов, предотвращающих превращение этих несменяемости и независимости в социальное зло, судебная система может оказаться неэффективной.
Еще одна проблема, связанная с эффективностью функционирования систем гражданского и арбитражного судопроизводства, — действие института судебных заседателей. В связи с включением этого института в норму ФКЗ «О судебной системе» (ст. 8) — судебные заседатели стали участниками, в том числе, арбитражного правосудия. В связи с этим актуален вопрос о том, способствует ли это эффективности арбитражного судопроизводства. На наш взгляд, трехлетний эксперимент, проведенный в арбитражных судах в 1997-2000 гг., трудно признать положительным. Проведение эксперимента выявило массу проблем, решить которые очень трудно, если вообще возможно на нынешнем этапе судебной реформы.
Во-первых, отправление правосудия с участием арбитражных заседателей показало, что организационное обеспечение их участия в рассмотрении конкретных дел, как правило, ведет к непомерному затягиванию разрешения дел, к существенному нарушению процессуальных сроков.
Во-вторых, в арбитражном процессе, где, как правило, рассматриваются дела с участием юридических лиц, и здесь узкоспециальный профессиональный опыт потенциальных и реальных арбитражных заседателей в качестве лиц, наравне с судьей осуществляющих правосудие, мало что добавляет положительного. Это связано с тем, что, с одной стороны, в арбитражных судах происходит специализация судебных составов по наиболее значительным категориям споров, а с другой, да и то это бывает необходимо не столь часто, вполне достаточно привлечь конкретных специалистов в каче-
стве экспертов, о чем, как правило, ходатайствуют заинтересованные стороны.
В-третьих, вряд ли разумно допускать в арбитражный процесс в качестве участвующих в отправлении правосудия, лиц, не знающих процессуальных норм. Это ослабляет их как фактор «общественного влияния» на профессиональных судей. В то же время средств (у государства) и времени (у заседателей) для обучения заседателей нормам процессуального права в настоящее время не имеется, а в обозримой перспективе не предвидится.
Перечисление отрицательных моментов можно было бы и продолжить, но и упомянутого выше вполне, на наш взгляд, достаточно. Остается следующий выход из сложившейся ситуации: необходимо предпринимать все возможные усилия по эффективной реализации норм права о судебных заседателях в гражданском и арбитражном судопроизводстве, с одной стороны, а с другой, — несмотря на то, что это будет нелегко, в том числе, и в силу того, что институт заседателей введен конституционным законом, на наш взгляд, Верховному Суду РФ и (или) Высшему арбитражному суду было бы целесообразно инициировать соответствующие поправки к нему. Однако, все указанное выше, относящееся к арбитражным и народным заседателям, не означает распространения упомянутых отрицательных оценок на так называемых присяжных заседателей в уголовном судопроизводстве по соответствующим делам.
Еще одним важным фактором эффективного функционирования правосудия является действенность судебной инстанционной системы в плане реализации законодательно определенных целей и задач гражданского и арбитражного судопроизводства. В настоящее время серьезных специальных исследований существующей инстанционной системы как целостного явления явно не хватает. Дело, как правило, по сути пока ограничивается анализом отдельных ее элементов (апелляционной, кассационной и др. инстанций). Между тем, такой «сквозной» анализ инстанционных систем в плане достижения целей гражданского и арбитражного судопроизводства чрезвычайно важен.
Во всей этой работе, связанной с проблемами функционирования судебной власти, необходимо полностью использовать возможности Российской Академии Правосудия, в рамках которой должны быть созданы и полноценно работать соответствую-
щие отделы и службы (в том числе, например, ответственные за проведение репрезентативных социологических исследований судебной системы), которые должны без излишнего бюрократизма допускаться к работе в судах (это особенно актуально для судов арбитражных, работающих в чрезмерно закрытом режиме) и органах судейского сообщества на основании своих служебных удостоверений.
Есть еще один узел проблем, на который необходимо обратить особое внимание. Практически пока не подвергалась серьезному самостоятельному научному осмыслению проблема влияния на эффективность правосудия, осуществляемого в рамках гражданского и арбитражного судопроизводства таких, например, внешних по отношению к ним институтов, как Конституционный суд и Европейский суд по правам человека. Между тем, на наш взгляд, это имеет большое значение, поскольку их влияние уже ощущается серьезно (хотя пока и в различной мере), а в дальнейшем, скорее всего, будет расти.
Возможность влияния Конституционного Суда РФ, как известно, связана с тем, что, с одной стороны, нормы Конституции РФ — это нормы прямого действия и должны применяться общими судами и арбитражными судами непосредственно при рассмотрении конкретных дел, а с другой — именно Конституционный суд в силу ст. 3 ФКЗ «О Конституционном суде РФ» является единственным органом, уполномоченным на то, чтобы разрешать дела о соответствии Конституции РФ федеральных законов, проверять по запросам судов конституционность закона, примененного или подлежащего применению в конкретном деле, давать толкование Конституции РФ. При этом основанием рассмотрения дел в силу ст. 36 ФКЗ «О Конституционном суде Российской Федерации» является «обнаружившаяся неопределенность в вопросе о том, соответствует ли Конституции Российской Федерации закон... или обнаружившаяся неопределенность в понимании положений Конституции Российской Федерации».
Поскольку статус судебной власти, а также немало материальных и процессуальных прав участников гражданского и арбитражного судопроизводства прямо определены в Конституции РФ, то в результате рассмотрения конкретных дел Конституционный Суд РФ формулирует выводы, которые серьезным образом влияют на правоприменительную практику общих судов и арбитражных судов, трактовку послед-
ними норм Конституции, норм материального и процессуального права. Причем делается это с учетом целей и задач гражданского и арбитражного судопроизводства и, следовательно, влияет на эффективность правосудия, осуществляемого в их рамках. Сегодня уже накопилось немало примеров такой коррекции Конституционным Судом РФ судебной практики общих судов и судов арбитражных. В подавляющем большинстве случаев, на наш взгляд, эта коррекция безусловно служила повышению эффективного гражданского и арбитражного судопроизводства.
После ратификации в 1998 г. Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод ее нормы, а также юрисдикция и решения Европейского суда по правам человека стали обязательными ориентирами для Российской Федерации и ее судебной власти. Разумеется, понятно, что идеология Европейского суда не допускает произвольного вмешательства в результаты деятельности российской судебной власти. Однако очевидно, что с 1998 г. правосудие, осуществляемое в РФ в рамках гражданского и арбитражного судопроизводства, будет подвергаться критической оценке при наличии нарушения норм Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод от 4 ноября 1950 г., а также положений, сформулированных Европейским судом и направленных на защиту прав физических и юридических лиц, в том числе, и на право на доступ к справедливому, беспристрастному, осуществляемому в разумные сроки правосудию, что, в конечном счете, и определяет эффективность правосудия. На наш взгляд, эта своеобразная достройка нашего национального правосудия европейской юрисдикционной надстройкой сыграет немалую положительную роль в обеспечении эффективности российского гражданского и арбитражного судопроизводства, его врастанию в единое европейское правовое пространство.
Литература
1. Апелляция, кассация, надзор: новеллы ГПК РФ и УПК РФ. Первый опыт критического осмысления / Е.А. Борисова, Л.В. Головко, Н.Н. Ковтун и др.; Под общ. ред. Н.А. Колоколова. М.: Юрист, 2011.
2. Батова С.А., Боботов С.В. и др. Судебная система России. М., 2000.
3. Бесекорский В.А., Панов Е.П. Теория систем автоматического регулирования. М., Наука, 1972.
4. ГомьенД. Комментарий к «Европейской конвенции о защите прав человека». Страсбург. 1995.
5. Гражданское право. Т. 1 / Под ред. Е.А. Суханова. М., 1998. С. 40; Гражданское право. Ч. 1 / Под ред. Ю.К. Толстого и А.П. Сергеева. СПб., 1997.
6. Гусев В.Г. Дополнительные гарантии права граждан на судебную защиту в гражданском судопроизводстве // Проблемы доступности и эффективности правосудия в арбитражном и гражданском судопроизводстве: Мат. Всерос. науч.-практ. конф. М., 2001.
7. Каллистратова Р.Ф. Доступность и эффективность правосудия в проектах ГПК и АПК // Проблемы доступности и эффективности правосудия в арбитражном и гражданском судопроизводстве: Мат. Всерос. науч.-практ. конф. М., 2001.
8. Колоколов Н.А., Павликов С.Г. Теория судебных систем: особенности конституционного регулирования, судебного строительства и судебной деятельности в федеративном государстве. М., 2007.
9. Конституция Российской Федерации. Научно-практический комментарий (постатейный) / Отв. ред. Ю.А. Дмитриев. М.: Юстицинформ, 2007.
10. Кучерена А. Г. Адв окатур а в условиях судебно -правовой реформы в России: Моногр. М., 2009.
11. МаранцЮ.В. Комментарий к Федеральному закону от 31 декабря 1996 г. № 1-ФКЗ «О судебной системе Российской Федерации» (постатейный). М., 2005.
12. Милль Д.С. Размышления о представительном правлении. СПб., 1863.
13. Павлов В.П. Метод систематизации имущественных правоотношений в гражданском праве // Государство и право. 1999. № 1.
14. Положение об аппарате мирового судьи Ростовской области. Ростов н/Д., 2000.
15. Терехова Л.А. Система пересмотра судебных решений в ГПК РФ // Вестник гражданского процесса. 2012. № 3. С. 51.
16. Устюжанинов В.А. Институт мировых судей: вопросы правовой регламентации: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. М., 1999.
17. Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., Юрид. лит., 1974.
References
1. Apellyatsiya, kassatsiya, nadzor: novelly GPK RF i UPK RF. Pervyy opyt kriticheskogo osmysleniya /
E.A. Borisova, L.V. Golovko, N.N. Kovtun i dr.; Pod obshch. red. N.A. Kolokolova. M.: Yurist, 2011.
2. Batova S.A., Bobotov S.V. i dr. Sudebnaya sistema Rossii. M., 2000.
3. Besekorskiy V.A., PanovE.P. Teoriya sistem av-tomaticheskogo regulirovaniya. M., Nauka, 1972.
4. Gom'en D. Kommentariy k «Evropeyskoy kon-ventsii o zashchite prav cheloveka». Strasburg. 1995.
5. Grazhdanskoe pravo. T. 1 / Pod red. E.A. Sukha-nova. M., 1998. S. 40; Grazhdanskoye pravo. Ch. 1 / Pod red. Yu.K. Tolstogo i A.P. Sergeeva. SPb., 1997.
6. Gusev V.G. Dopolnitel'nye garantii prava grazh-dan na sudebnuyu zashchitu v grazhdanskom sudoproiz-vodstve // Problemy dostupnosti i effektivnosti pravo-sudiya v arbitrazhnom i grazhdanskom sudoproizvodstve: Mat. Vseros. nauch.-prakt. konf. M., 2001.
7. Kallistratova R.F. Dostupnost' i effektivnost' pravosudiya v proyektakh GPK i APK // Problemy do-stupnosti i effektivnosti pravosudiya v arbitrazhnom i grazhdanskom sudoproizvodstve: Mat. Vseros. nauch.-prakt. konf. M., 2001.
8. Kolokolov N.A., Pavlikov S.G. Teoriya sudeb-nykh sistem: osobennosti konstitutsionnogo regulirovaniya, sudebnogo stroitel'stva i sudebnoy deyatel'nosti v federativnom gosudarstve. M., 2007.
9. Konstitutsiya Rossiyskoy Federatsii. Nauchno-prakticheskiy kommentariy (postateynyy) / Otv. red. Yu.A. Dmitriyev. M.: Yustitsinform, 2007.
10. Kucherena A.G. Advokatura v usloviyakh su-debno-pravovoy reformy v Rossii: Monogr. M., 2009.
11. Marants Yu.V. Kommentariy k Federal'nomu zakonu ot 31 dekabrya 1996 g. № 1-FKZ «O sudebnoy sisteme Rossiyskoy Federatsii» (postateynyy). M., 2005.
12. Mill' D.S. Razmyshleniya o predstavitel'nom pravlenii. SPb., 1863.
13. Pavlov V.P. Metod sistematizatsii imushchestven-nykh pravootnosheniy v grazhdanskom prave // Gosu-darstvo i pravo. 1999. № 1.
14. Polozhenie ob apparate mirovogo sud'i Rostov-skoy oblasti. Rostov n/D., 2000.
15. Terekhova L.A. Sistema peresmotra sudebnykh resheniy v GPK RF // Vestnik grazhdanskogo protsessa. 2012. № 3. S. 51.
16. Ustyuzhaninov V.A. Institut mirovykh sudey: voprosy pravovoy reglamentatsii: Avtoref. diss. ... kand. yurid. nauk. M., 1999.
17. Khalfina R.O. Obshchee uchenie o pravootnos-henii. M., Yurid. lit., 1974.
