CC BY
26УДК 130:316.758 ББК Ю7 К 563
Е. А. коваль
нормативное измерение социальной аномии как фактора дезадаптации молодежи
ключевые слова: социальная аномия, нормативность морали, дезадаптация молодежи.
normative dimension of social anomie as a factor of youth disadaptation
Kеуwords: .social anomie, the normativity of morality, youth disadaptation.
Актуальность рассмотрения проблемы дезадаптации личности в период ее активного становления в контексте философского знания обусловлена настоятельной потребностью поисков решения проблем, возникающих в свете кризиса морали современного общества. В рамках социально-психологического подхода к исследованию развития личности молодого человека не учитываются такой комплекс факторов, как уровень развития морального сознания личности (доконвенциональный, конвенциональный, постконвенциональный, по Л. Кольбергу), особенности общественной морали на современном этапе развития, функционирование общества в условиях социальной аномии, тотального разрыва межпоколенных связей, трансформации систем нормативной регуляции поведения человека (обычай, мораль, право). Однако работа с этим комплексом факторов позволяет разрабатывать механизмы преодоления дезадаптации современной молодежи, несмотря на прогрессирующую социальную аномию и кризисные тенденции в современной морали. Философское знание о нормативных аспектах морали, положенное в основу разработки моделей и механизмов преодоления дезадаптации, может быть использовано также и в процессе новации системы воспитания молодежи, что является одной из стратегических задач современной гумани-таристики, системы образования и общества в целом.
Социальная аномия как состояние общества, при котором в социальном и индивидуальном сознаниях присутствуют нормативные когниции, знания о нормах, но при этом
нормы игнорируются или воспринимаются критически, кардинальным образом влияет на процессы образования и воспитания молодежи. Классическими концепциями социальной аномии являются концепции Э. Дюркгейма, автора термина и Р. Мертона.
Э. Дюркгейм в работе «Самоубийство: Социологический этюд» раскрывает содержание понятия «социальная аномия», анализируя причины суицидов. Он последовательно и аргументировано доказывает, что экономический кризис не является прямой причиной возрастания числа самоубийств. Безусловно, тенденция к совершению суицида зависит от степени удовлетворения человеческих потребностей. Но в силу того, что человек помимо телесных имеет духовные потребности, которые сложнее регулировать и удовлетворять, чем телесные, нельзя игнорировать роли кризиса морали и ценностей при анализе суицидов в тот или иной период развития общества. Э. Дюркгейм отмечает, что «духовные потребности нуждаются в каком-нибудь регулирующем начале, играющем по отношению к ним ту же роль, какую организм выполняет в сфере физических потребностей. Эта регулирующая сила, конечно, должна быть в свою очередь морального характера» [3, с. 164]. Такой регулирующей силой может быть, в частности, нормативность морали.
В Большом энциклопедическим словаре норма определяется как «...узаконенное установление, признанный обязательный порядок» [1, с. 818]. Данное определение имеет ярко выраженный правовой акцент. Но не только норма права может быть узаконена. Норма морали, например, в этической теории
И. Канта, также устанавливается согласно закону (категорическому императиву). Помимо правового, вышеприведенное определение имеет и социально-коммуникативный акцент. Порядок, устанавливающий что-либо, должен быть признан. Следовательно, для существования нормы необходимо общество, причем каждый член этого общества должен быть способен к долженствованию, поскольку норма не только признанный, но и обязательный для признавших ее субъектов порядок.
Нормативность представляет собой свойство того или иного регулятора, обозначающее факт установления норм. Под нормативностью морали, в частности, понимается такое атрибутивное свойство морали, которое обусловливает воздействие морали на индивидуальное и общественное сознание и обозначает упорядоченность и повторяемость мыслительных процессов и всеобщность моральных явлений.
Чрезвычайную опасность представляет собой кризис нормативности морали. Если духовные потребности не регулируются, свобода переходит в произвол, моральные ценности постепенно принимают декларативный характер, разрыв между должным и сущим увеличивается с необыкновенной скоростью, теряется само понятие нормы. Так, Г. Йонас, описывая этический вакуум современности, отмечает, что знание, в частности, естествознание, практически уничтожило рациональную нормативность, поскольку «.. .даже разрушена сама идея нормы как таковой. По счастью, такая судьба еще не постигла чувство нормы, даже нормы определенной, однако чувство это теряет уверенность в себе, стоит только мнимому знанию прийти с ним в противоречие или по крайней мере отказать ему в одобрении» [4, с. 75]. Таким образом, кризис такого социального регулятора, как мораль, потеря свойства нормативности - одна из фундаментальных причин духовного заболевания общества, возникновения социальной аномии.
В качестве синонима к термину аномия Э. Дюркгейм употребляет термин «дезорганизация», поскольку отрицание нормативных регуляторов поведения, в частности, традиций, обычаев, морали неизбежно приводит к беззаконию и деградации. Согласно
Э. Дюркгейму состояние аномии «усугубляется тем фактом, что страсти менее всего согласны подчиниться дисциплине именно в тот момент, когда это всего нужнее» [3, с. 169]. Например, в современном российском обществе ощущается настоятельная потребность в формировании общепринятых норм, правил, ценностей, которые носят не декларативный, но практический характер. Философы призывают к формированию национальной идеи; правоведы ссылаются на закрепленные в Конституции РФ права и свободы человека и гражданина, которые, следует признать, еще сильно декларативны; социологи обнаруживают отсутствие более или менее четкого перечня общепринятых моральных норм. Даже понятие «традиционные нравственные ценности» имеет весьма расплывчатое содержание. Следует ли нам в качестве традиционных признать ценности Православия или же стоит обратиться к моральному кодексу строителя коммунизма? К сожалению, поддерживать одновременно обе традиции часто бывает принципиальным образом невозможно, так как они в большинстве аспектов противоречат друг другу. И именно сейчас, когда общество нуждается в системе признанных моральных правил, способствующих поддержанию общественного порядка, дезорга-низационные процессы часто преобладают над организационными. В качестве обоснования данного тезиса можно привести такой пример, как особенности институциализа-ции и коммуникации российской молодежи. С одной стороны, существует обилие зарегистрированных, поддерживаемых государством молодежных объединений: экологические («Местные», МЭФ и др.), политические (Молодая гвардия Единой России (Партия «Единая Россия»); Молодежное Яблоко (Партия «Яблоко»); Соколы Жириновского, Молодёжный центр ЛДПР (ЛДПР) и др.), религиозные («Воскресение», «Православный молодежный центр «РеставросЪ», Союз православной молодежи Мордовии и др.), интеллектуально-развивающие («Интеллектуальное кольцо», «Клуб интеллектуального творчества г. Саранска» и др.), социально ориентированные («Центр поддержки молодежных инициатив», «Молодежный «Красный крест», Ассоциация «Милосер-
96 ГУмАнИТАРИй: актуальные проблемы ^ 2 (22) 2013
гуманитарной науки и образования - V л
дие» (объединение волонтеров), Мордовское республиканское детско-юношеское общественное движение «Истоки», строительные отряды и др.), культурно-досуговые (Российский союз молодежи, Союз педагогических отрядов и др.), патриотические (поисковое движение). С другой стороны, не менее разнообразны и молодежные субкультуры: музыкальные (хиппи, битники, растаманы, панки, металлисты, готы, рэперы, рейверы, эмо), спортивные (трейсеры, футбольные фанаты, диггеры), арт-субкультуры (роле-вики, анимешники), веб-культуры (хакеры, сетевые тролли), агрессивные субкультуры (скинхеды, антифа, гопники). Далеко не все из перечисленных молодежных субкультур имеют социальный характер. Например, наци-скинхеды являются апологетами национал-социалистической идеологии, а также пропагандируют превосходство белой расы (White Power). Лозунг скинхедов «Россия для русских» в данном контексте носит явный асоциальный характер. Однако наиболее пострадавшей от социальной аномии и наиболее многочисленной молодежной группой является субкультура гопников.
Гопники (самоназвание - пацаны) -многочисленная российская молодежная субкультура с криминальными чертами поведения. Гопники, как правило, имеют образование не выше среднего специального, происходят из социально неблагополучных семей, т. е. имеют низкий социальный статус.
Гопники выработали четкие нормы и правила поведения, так называемые «пацанские понятия», однако они имеют мало отношения к нормативности морали. Эти правила действуют в конкретном сообществе, предполагают деление на «своих» и «чужих», допускают или даже требуют насилия над «чужими». Гопники испытывают острую потребность принадлежности к группе. Это выражается даже в стиле одежды и поведении. Обычно они носят некачественную спортивную одежду, коротко стригут волосы, иногда налысо (девушек-гопников это не касается). Носят черные кожаные куртки, черные вязаные шапки, сдвинутые на макушку. Обильно используют воровской жаргон, ненормативную лексику. Пример сленговых слов и выражений: «Эй, слышь шоль?!», «Ты че дерзкий такой?», «Ты с какого района?
С кем живешь?», «Ты че не по понятиям базаришь?», «Ты ща добазаришься!». При этом, как правило, гопники не осознают себя представителями субкультуры, но считают, что живут «как все».
Подобное состояние российской молодежи свидетельствует о глубоких хронических дезадаптационных процессах. Следовательно, необходимо определить направления преодоления состояния социальной аномии, порождающей молодежную дезадаптацию. Э. Дюркгейм полагает, что аномия как заболевание социума приобретает хроническую форму и даже приобретает статус нормы в «коммерческом и промышленном мире» [3, с. 170]. Ю. В. Бурова подчеркивает, что «в обществе, где приоритетными становятся ценности материального благополучия и ориентация на индивидуальный успех, рождается личность потенциального неудачника, которая всегда будет являть себя как бунтующий человек» [2, с. 86].
Итак, по Э. Дюркгейму, социальная аномия представляет собой такое состояние общества, в котором деятельность индивидов постепенно становится хаотичной, беспорядочной, нерегулируемой. Конечно, пока функционирует право с мощнейшей поддержкой в виде силы государственного принуждения, обеспечивающей подчинение правовым нормам и требованиям, общество будет сохранять подобие человеческого. Однако не следует забывать о том, что важнейшим отличием норм морали от норм права является то, что право предписывает необходимость всесторонней оценки поведения человека, но в случае если поведение законно, мотив совершенно безразличен. В морали, напротив, мотив является одним из атрибутивных элементов морального поступка, и внешне нравственное поведение может быть квалифицировано как внеморальное или даже аморальное. Так, например, спасение утопающего, мотивом которого стала необходимость произвести впечатление на окружающих, не является полноценным моральным поступком. Следовательно, общество, в котором утеряна нормативность морали, обычая, традиций, утеряна ценность религии, обречено на многочисленные проявления социальных девиаций. Растет число самоубийств, поскольку все духовные потребности че-
ловека право по вышеуказанным причинам не способно удовлетворить. Увеличивается число людей, склонных к деятельному экстремизму и терроризму либо к поддержке экстремистских и террористических идей, причем не только в формате «стокгольмского синдрома». Моральное равнодушие - еще одна из серьезнейших девиаций аномичного общества. Человек становится морально равнодушным, когда не имеет идеала, когда ему не к чему стремиться. Вся опасность морального равнодушия как последствия утери способности к моральному долженствованию в том, что оно неизбежно обращается на самого морального субъекта, носителя деформированного морального сознания, и приводит к разрушению личности, а в случае с самоубийцами и к физическому уничтожению.
Социальная аномия особенно опасна для молодежи, поскольку, согласно Э. Дюркгей-му, «.освобождая желания от всякого ограничения, широко открывает дверь иллюзиям, а следовательно, и разочарованию» [3, с. 194]. Личность молодого человека находится в стадии активного становления, поэтому именно в этом возрасте особенно важны четкие и работающие нормативные регуляторы поведения. Если молодежь характеризуется правовой безграмотностью, моральным равнодушием, презрением к обычаям и традициям, нет никаких препятствий к тому, чтобы молодые люди творили произвол, порой даже не ведая, что творят. А произвол рано или поздно приводит человека, обладающего здравым смыслом, в состояние отчаяния и разочарования.
Р. Мертон, развивавший идеи Дюркгейма о содержании феномена социальной аномии, в качестве причины этого явления определил рассогласование между значимостью целей и средств, которые общество считает допустимыми для достижения этих целей: «Способ, наиболее практичный с технической точки зрения, независимо от того, законен он или нет, получает предпочтение перед институционно предписанным поведением. Но мере развития этого процесса интеграция общества ослабевает и развивается аномия» [5, с. 302-303]. Следует отметить, что когда общество или государство становится настолько либеральным в отношении выбора средств для достижения высоких целей, что
способно обильно использовать моральную риторику для провозглашения и обоснования целей, но при этом умалчивать относительно легитимности средств, наиболее сильно в этой ситуации страдает молодежь. Это происходит постольку, поскольку молодые люди, склонные к максимализму, очень чутко реагируют на призывы к достижению целей. Установки «будь успешным», «добейся своего», «будь свободным» должны предполагать набор допустимых способов достижения провозглашаемых целей. Если такого набора нет и, более того, существуют многочисленные прецеденты использования асоциальных способов получения желаемого, молодые люди оказываются предоставленными самим с себе и своей совести в процессе выбора средств, но, в то же время, выбор их целей жестко детерминирован, даже если они этого не осознают и не хотят признавать. Манипулятивные воздействия, внедрение выгодных сильным мира сего стереотипов -это каналы формирования сиюминутных идеалов, инструментальных целей, достижение которых нисколько не приближает человека к кантовскому Царству целей. Молодые люди в силу повышенной эмоциональности, как правило, очень внушаемы, поэтому внедрить в их сознание, обладая такими мощными инструментами, как СМИ, общественное мнение, слухи и т.п., можно практически все, что угодно.
Если Э. Дюркгейм определяет аномию как дезинтеграцию, то Р. Мертон характеризует ее как «культурный хаос» [5, с. 313]. В данном случае имеется в виду возникновение проблем прогнозирования поведения индивидов в обществе. Отсутствие предсказуемого поведения - это не только признак гениальности, таланта, автономии и неординарности человека. Если непредсказуемость принимает угрожающие масштабы, нарушаются нормальные процессы социальной коммуникации. В ситуации тотального отсутствия доверия друг к другу, люди становятся подозрительными, склонными к паранойе, завистливыми и мстительными, причем акты мести могут осуществляться безо всяких на то объективных оснований. Если поведение объекта коммуникации непредсказуемо, то вседозволенность приобретает мощное оправдание: «Я понимаю, что поступаю не
ГУМАНИТАРИЙ: актуальные проблемы № 2 (22) 2013
<_> Л" I ¿¿¿^ 1«.
гуманитарной науки и образования у "
честно по отношению к Другому, но я поступаю так, чтобы выжить». Проиллюстрировать данный тезис можно на примере анализа одной из причин аномии по Р. Мер-тону: «цель достижения денежного успеха, разъединенную со средствами ее достижения» [5, с. 313]. Денежный успех - одна из провозглашаемых современным обществом ценностей. Американская мечта практически «гражданином мира». Стать богатыми хотят на всех континентах за исключением, пожалуй, Антарктиды. Однако в средствах достижения ограничивают себя далеко не все. Начиная от коррупционных действий и заканчивая абортами или передачей детей, которым повезло родиться, на воспитание бабушкам и дедушкам с целью высвобождения времени под заработки, - все пускается в ход. И все, как правило, обосновывается единым образом: «выжить». Однако далеко не всегда жертвы, приносимые на алтарь денежной успешности, связаны с проблемой выживания. Например, ситуации, в которых гражданин России не может физически выжить, не имея персонального автомобиля, являются, скорее, исключением, чем правилом. В большинстве случаев автомобиль, конечно же, облегчает существование, но выжить можно и не имея данного компонента провозглашенной успешности.
Р. Мертон отмечает, что обратной стороной аномии является ритуализм, ситуация, в которой оказываются группы, «.где основное предпочтение отдается институционным средствам, т.е. где выбор альтернатив весьма ограничен» [5, с. 313]. Примером такой ситуации является ритуализм молодежных субкультур. Ритуализм проявляется не только в правилах поведения, но и во внешней атрибутике. Так, гота крайне сложно перепутать со скинхедом, а гопника очень просто отличить от анимешника. Необходимо найти аристотелевскую золотую середину между аномией и ритуализмом, в противном случае, ни гиперинтеграция, ни дезинтеграция не принесут обществу здоровья и процветания. Индивиды как в аномичном, так и в ритуальном сообществах не получают полноценного
удовлетворения своих духовных потребностей.
Итак, социальная аномия проявляется в форме таких девиаций, как суицид, апатия, склонность к экстремизму и терроризму. В частности, региональный аспект обозначенной проблемы отражается в многочисленности представителей молодежных субкультур, чьи мировоззренческие позиции включают в себя склонность к суициду (эмо, готы); криминализации молодежного социума, отчасти связанная с концентрацией учреждений исполнения наказаний на территории Республики Мордовия; а также в форме иных девиаций региональной молодежи. Выявление региональных тенденций обозначенных явлений способствует преодолению социальной аномии как в регионе, так и на других аналогичных территориях.
Кризисные явления в общественной морали, как и состояние аномии, характерны для российского общества в целом. Социально-психологические характеристики молодежи позволяют сделать вывод о том, что нормотворчество в данном возрасте не развито на необходимом уровне. В итоге создается нормативный вакуум, в котором практически не возможна успешная коммуникация субъектов. Таким образом, важнейшей задачей современного общества является, насколько это возможно, формирование общепризнанной системы практического (не декларативного) одобрения либо неодобрения того или иного явления социальной действительности (аборт, смертная казнь, коррупция, «гражданский брак» (сожительство), агрессивные молодежные субкультуры, приоритет целесообразности над долженствованием и др.). Ритуализм в контексте наличествующей дезинтеграции современного российского общества не представляет собой столь значимой угрозы, сколько социальная аномия, поэтому именно механизмы противодействия аномичным явлениям являются приоритетной задачей, в первую очередь, системы образования, а конкретнее, такой ее подсистемы, как воспитание.
Библиографический список
1. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. А. М. Прохоров. - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Большая Рос. энцикл.; СПб. : Норинт, 2000. - 1456 с.
2. Буров Ю. В. Положительно-прекрасное бытие личности и ее деформации в рамках концепции терроризма Ф. М. Достоевского / Ю. В. Буров // Вестн. Чуваш. ун-та. - 2012. - № 4. - С. 83-87.
3. Дюркгейм Э. Самоубийство : социологический этюд / Э. Дюркгейм ; пер. с фр. с сокр.; под ред. В. А. Базарова. - М. : Мысль, 1994. - 399 с.
4. Йонас Г. Принцип ответственности. Опыт этики для технологической цивилизации / Г. Йонас ; пер. с нем., предисл., прим. И. И. Маханькова. - М. : Айрис-пресс, 2004. - 480 с. - (Человек и мир).
5. Мертон Р. Социальная структура и аномия / Р. Мертон // Социология преступности (Современные буржуазные теории). - М., 1966. - С. 299-313.
Поступила в редакцию 12.12.2013.
Сведения об авторе
коваль Екатерина Александровна - кандидат философских наук, старший научный сотрудник Средне-Волжского (г. Саранск) филиала Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации. Область научных интересов: религиозная этика, развитие морального сознания, нормативность морали, экологическая этика. Автор более 40 научных и учебно-методических работ, в том числе 2 монографий, 2 учебных пособий (в соавторстве).
Тел.: 8 906 379-06-15
E-mail: nwifesc@yandex.ru
100 ГУмАнИТАРИй: актуальные проблемы ^ 2 (22) 2013
гуманитарной науки и образования - V л
