Номинация лиц в башкирском языке по речевому поведению: склонность к грубости Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Филология: научные исследования

Правильная ссылка на статью:

Ягафарова Г.Н., Шарафутдинова З.Т., Арсланова М.С. — Номинация лиц в башкирском языке по речевому поведению: склонность к грубости // Филология: научные исследования. - 2020. - № 6. DOI: 10.7256/24540749.2020.6.33052 ЦЖЬ: ^lttps://nbpuЫish.com'lIЪr•ary_read_ar•ticle.php?id=33052

Номинация лиц в башкирском языке по речевому поведению: склонность к грубости

Я-афарова Гульназ Нурфаезовна

доктор филологических наук

ведущий научный сотрудник, Ордена Знак Почета Институт истории, языка и литературы Уфимского федерального исследовательского центра Российской академии наук

450045, Россия, республика Башкортостан, г. Уфа, ул. Пр.октября, 71

И rishrinat@mail.ru

Шарафутдинова Зульфия Тал ьгатовна

аспирант, отдел языкознания, Ордена Знак Почета Институт истории, языка и литературы Уфимского федерального исследовательского центра Российской академии наук

450054, Россия, республика Баикортостан, г. Уфа, ул. Проспект Октября, 71

И siivia.arm@list.ru

Арсланова Миляушв Сынбулатовна

кандидат филологических наук

доцент, кафедра башкирской филологии, Стерлитамакский филиал Башкирского государственного

университета

453103, Россия, республика Башкортостан, г. Стерлитамак, уп. Проспект Ленина, 49

И m.arsianowa@yandex.ru

Статья из рубрики "Языкознание"

DOI:

10.7256/2454-0749.2020.6.33052

Дата направления статьи в редакцию:

30-05-2020

Дата публикации:

31-05-2020

Аннотация.

Объектом предлагаемого исследования является понятие "грубиян" и его выражение в башкирском языке. Предметом исследования выступают лексические и

фразеологические единицы, репрезентирующие понятие «грубый человек» в башкирском языке и его говорах. На основе материалов толковых, двуязычных, диалектологических словарей, а также «Машинного фонда башкирского языка» нами выявлен целый пласт слов и выражений, называющих грубого человека. В статье проведено исследование мотивов именования слов изучаемой тематической группы, что дает возможность составить представление об особенностях видения характера человека в языковой картине мира ее носителями на основе речевых характеристик. Новизна исследования заключается в том, что впервые в башкирском языкознании выявляется данная группа слов как отдельный лексический пласт, исследуются мотивы их именования. Основными выводами проведеного исследования является выделение 45 слов и выражений, обозначающих понятие "грубиян". Образ такого человека создается посредством лексических единиц вторичной номинации, а также устойчивых словосочетаний с соматическими компонентами "ауыШ" (рот) и "тел" (язык). Их подробный анализ позволил нам выявить традиционные представления носителей говоров о речеповеденческих особенностях грубых людей, номинации которых основываются на представлениях о тупости, необработанности, безвкусии, твердости, грязи, жестокости и ограниченности грубых на язык людей.

Ключевые слова: номинация, тюркские языки, башкирский язык, мотив именования, диалектизм, башкирский говор, грубый человек, грубость, речь, репрезентация

Речевое поведение человека и способы его представления в языке (репрезентанты) в последнее время часто становятся объектом лингвистических исследований. Речь является чрезвычайно ёмким понятием и включает в себя такие параметры, как «болтливость», «ворчливость», «льстивость», «хвастливость» и т. д. В данной статье рассматриваются лексические и фразеологические единицы, репрезентирующие понятие «грубиян» в башкирском языке и его говорах. На основе материалов «Машинного фонда

башкирского языка» (mfbl2.ru) -Ш нами выявлено 45 слов и выражений, называющих грубого человека.

Номинации лица в башкирском языке в значении 'грубый человек'.

В башкирском литературном языке грубый человек номинируется следующими лексемами: тупад, тупад телле, каты, торпа, торпа(й), кешегэ каты бэрелеYCЭн.

В говорах башкирского языка функционирует довольно большое количество слов с подобным значением: агас тел (ай., менз.), кврбвйан (сакмар.) «грубиян», боток (гайн., среднеур.), йалпак (арг.), Палабат, тупим (караид.), лыдтыр (гайн.), мортак (сев.-зап. говоры), тоПан, тоПол(сред.), то кма к (салъют., арг.), токмок (гайн.), тоПон(ай., дём., арг., салъют., гайн.), топ-токон (дём.), тумар (сред., миас., киз., арг., среднеур.), тупар, топад (ик-сакм.), тумэр (среднеур., сред., миас., киз., арг.), тэмhе^ (ай.), тэмhеh (салъют.) «грубый», толад (сред.) «грубый, тёмный», ыкшымhы$ (миас.) «грубый на язык», тукмак (дём.) «грубый, жестокий», агасауы$ (караид.) «невоспитанный, грубый», бырт (караид.) «резкий, грубый», дорфа (сред., ток-суран., ик.-сакм.) «высокомерный, грубый», тврпв (сакмар.) «грубо», ырклы-тырклы (сред.) «непочтительно, грубо», олауы$ (киз.) «сквернословный», этауы? (ай.) «бранчливый».

Как видим, большинство наименований в анлауте имеют согласный звук [т], который в языковой картине мира тюрков отражал такие свойства, как твердость, грубость, насилие, даже можно сказать, преимущественно отрицательную коннотацию. «Связано это, видимо, с тем, что в артикуляционном (произносительном) аспекте данный звук

образуется посредством натыкания на преграду из зубов и языка, язык упирается в верхние зубы, что далее передается на семантику слов, а звуковая (акустическая) сторона этого звука отражает глухой звук, издаваемый при хлопании, падении, стучании

и т. д. предметов» [12, с 49]. Поэтому неудивительно наличие звука [т] в анлауте слов изучаемой тематики.

Мотивы именования человека грубого в башкирском языке.

В башкирском языке наиболее употребительным словом для называния грубого человека является прилагательное тупад «грубый». Как фонематический вариант в ик-сакмарском говоре бытует лексема топад , отличающийся от литературного чередованием гласных у//о . Следует отметить, что в башкирском языке слова с компонентом туп - имеют общую сему «завершенный, круглый, тупой, неострый»: туп «мяч», тупан «тупой, круглый», тупсыу «тупой, закругленный конец кости», тупак «тупой, с тупым концом, затупленный» и т. д. Семантика грубости у адъективов тупаП( лит.), топаП(ик.-сакм.) возникло на базе прямого значения «тупой, ненаточенный». Расширение значения происходило по линии: «округлый, не сужающийся на конце» ^ «тупой, ненаточенный» ^ «грубый». Мотив затупления актуален и для лексемы тупар . Слово имеет два омонима: тупар I «грубый» (ик-сакм.); тупар II «клубника» (сред.), т. е. ягода овально-круглой формы. Полагаем, что диалектное значение «грубый» семантически мотивировано литературным тупар «тупой, затупленный, неострый», который, прежде всего, характеризует режущий и рубящий край или конец орудия. Новое значение появилось в результате метафорического переосмысления: язык грубого человека подобен затупленному орудию труда.

Мотив неотёсанности реализуется в наименовании тупим (караид.) «грубый». С. Ф. Миржанова в монографиях «Северо-западный диалект башкирского языка», «Южный диалект башкирского языка» приводит ещё один фонетический вариант этого слова: туфим (караид., гайн., сред.) «тупой, неразвитый, невежа»; туфим CYлэшэлэр «язык у

них неотёсан» [9, с 43, 265]; [10, с- 107]. Номинация осуществлялась путем отождествления невежливого поведения с необработанным, неотёсанным материалом. «...Грубость в любом значении - это всегда нарушение правил, отклонение от общепринятой нормы, опять же некая «шероховатость» [5, с- 29].

Для обозначения грубого человека часто привлекаются деревянные образы:агасауы$ (караид.) букв. «деревянный рот», тумар (сред., миас., киз., арг., среднеур.), тумэр (среднеур., сред., миас., киз., арг.) букв. «чурбан». Все они ассоциируются с понятием «твердый», т. е. называют человека неспособного к гибкому, вежливому общению. Не менее интересным является и литературное каты «грубый», у которого имеется исходное значение: «твердый, крепкий, дубовый». Слово каты входит и в состав описательной конструкции кешегэ Паты бэрелеYCэн «грубый», букв. «твердо ударяющийся об человека» и сложных глаголов: Паты бэрелеY(кагылыу) «обращаться с кем-л. грубо, сказать грубо», букв. «твердо удариться об кого-л.»; Паты hYП эйте«говорить резкие слова», букв. «говорить твердые слова». Язык говорящего воспринимается как одереневелый, затвердевший, утративший гибкость. Мотив твердости проявляется и в устойчивых словосочетаниях агас тел (ай., минз.), агас телле (лит.), теле агас (лит.) букв. «деревянный язык».

В диалектной лексике, рисующей грубого человека, часто встречается образ колотушки: токмак (салъют., арг.) «грубый», тукмак (дём.) букв. «колотушка, деревянный молоток». Сюда нужно отнести и устойчивое словосочетание туПмаП тел букв. «язык как

колотушка». В основе номинации лежит мотив битья: резкая, суровая речь грубияна отождествляется с ударами молотка.

Мотив боли выражается в лексеме тврпв (сакмар.) «грубый». Известно слово и в кизильском говоре, но в другом значении: «орудие для чистки борти». Вероятно, оно

восходит к древнетюркскому tдrpigй «терпуг, напильник» с-—581]. Работа с таким инструментом требует определенного навыка, так как соскабливание происходит только за счет физической силы человека. Эта особенность способствовала развитию переносного значения, т. е. тврпв характеризует грубого человека как причиняющего физическую боль при общении.

В номинациях тэмhе$ (ай.), тэмhеh (салъют.) «грубый», букв. «невкусный, несладкий» образ грубого человека создается на основе вкусовых ощущений. Бестактная, невежливая речь ассоциируется с невкусной, неприятной едой.

Мотив ограниченности отражается в наименовании токон . В говорах обнаруживаются омонимы: тоПон 11) «загон» (ай., гайн.); 2) «хлев» (дём., гайн.); 3) «сеновал» (ай., арг., салъют.); тоПон 111) «лассо» (киз.); 2) «петля» (киз.); тоПон II 11) «неграмотный» (ай., дём., арг., салъют., гайн.); 2) «грубый» (ай., дём., арг., салъют., гайн.). Первые два омонима рассматриваемой лексемы объединены общей семой «ограниченный», что стало главным признаком для образования новых значений. Невежливый, грубый человек понимается как ограниченный, закрытый: он не владеет нормами общения, не способен научиться уважать других. Значения «загон», «хлев», «сеновал» у слова токон связаны с содержанием домашнего скота. Это дает нам возможность предположить, что грубое поведение воспринимается как скотское, некультурное. Следовательно, наименование токон можно считать полимотивированным, т. к. в нём обнаруживается и сема пейоративной оценки. В дёмском говоре бытует однокоренное с ним прилагательное топ-токон «грубый». В состав слова входит морфема топ- , подчеркивающая усиление признака.

Мотив ограниченности характерен и для лексемы токан : токан I 1) «ограниченный, недалёкий» (сред., миас., караид.); 2) «грубый» (сред); тоПанП «верёвочка на древке кнута» (сред.); токан III «верёвка, которой при дойке подтягивают заднюю ногу кобылы к её шее» (сред.); тоПанIV «последний узелок на тканом полотне» (сред.). В башкирском литературном языке слово используется в значении «узел», «петля», от которого, по-видимому, развились диалектные значения. Отсюда проясняется, что у говорящего язык продет в петлю, что ограничивает возможности говорить, а речь получается грубая и некрасивая.

Мотив недостаточности реализуется в номинации током : током I 1) «короткий» (сев.-зап. говоры); 2) «грубый» (сред.); то ком II «совсем, отнюдь, нисколько» (киз.); током III «пристяжной ремень» (арг.). Все три омонима содержат идею измерения, которая имплицитно присутствует и в значении «грубый». Ведь люди с такой чертой характера не обладают навыками вежливого общения в достаточной мере.

У слова токмок , свойственного гайнинскому говору, зарегистрировано два омонима: токмок I «безрогий»; токмок II «грубый». В значении «безрогий» оно употребляется в отношении домашнего скота, не имеющего рогов, т.е. указывает на физическую ущербность. Здесь снова встречается мотив недостаточности, т. к. язык грубияна уподобляется тупоконечным, неразвившимся бугоркам на голове животных.

Лексема толадв «Машинном фонде башкирского языка» представлена в трёх значениях: 1) «неаккуратный» (киз., иргиз., сакмар.); 2) «неряшливо» (киз., иргиз., сакмар.); 3)

«грубый, тёмный» (сред.). В третьем значении слово может характеризовать человека и по речевому поведению, и по интеллектуальному состоянию: телебеП толаВязык наш грубый», элгэре бит толаП йэшэгэннэр «раньше народ был тёмный (т. е. необразованный)». В «Древнетюркском словаре» он зафиксирован в форме tulas

«бледный» ———SSSI. в данном наименовании отражен мотив грязи: грубость ассоциируется с чем-то темным, нечистым. В башкирском литературном языке имеются два схожих по семантике фразеологизма: яман ауыП «сквернослов», букв. «скверный рот» и ауыПынан сыППанды эт ашам«Еквернослов», букв. «того, что вышло из его рта, собака есть не будет». Слова, произнесенные сквернословом, уподобляются чему-то грязному, поганому, что даже собака его в рот не возьмёт.

Наименования торпа , торпа(й) (лит.) «грубый», дорфа (сред., ток-суран., ик.-сакм.) «высокомерный, грубый» имеют восточное происхождение: турфэ (перс.) «удивительно, удивительная вещь, диковина» < турфа-т (араб.) «то, что бросается в глаза» (трф

«бросаться в глаза») [11, с' 2471. Мотивом номинации становится удивление: грубиян своим поведением вызывает недоумение, изумление, он воспринимается как полудикий человек.

Мотив жёсткости воплощён в слове мортак (сев.-зап. говоры) «грубый», произошедшего от персидского морт «усы». Как видим, номинатор замечает сходство между грубостью и жесткостью щетины.

Мотив умственной отсталости выражается в наименовании боток . Это слово в значениях «недалёкий (о человеке)» и «грубый» свойственно гайнинскому и среднеуральскому говорам. В понимании носителей говоров каузатором грубости является скудость ума говорящего. Подобная семантическая связь наблюдается и в лексеме калабат (караид.), известной в значениях «придурковатый, глуповатый» и «грубый». В обеих номинациях подчеркивается интеллектуальная недоразвитость говорящего, не осознающего, что он ведет себя неподобающим образом.

Причиной грубости может стать форма языка. Подтверждением этому служит диалектизм йалпак (арг.) «грубый». В башкирском литературном языке йалпак//ялпак имеет следующие значения: 1) «сплюснутый, плоский»; 2) «широкий». В некоторых говорах (киз., миас., иргиз.) так называют широколицего человека. Очевидно, что семантика грубости развилась на основе значения «широкий». Здесь проявляется мотив формы: носители говоров связывают грубость с широким языком, который не помещается во рту, что становится причиной некрасивой речи. Сюда включается слово олауы$ (киз.) «сквернословный», букв. «большеротый», содержащий компонент-соматизм ауы$ «рот». Рот - орган речи, поэтому появление его в наименованиях по речевому поведению вполне объяснимо. Сквернословный человек характеризуется как тот, у кого большой рот: Анын кеуек олауыП кешене таба алмаПhы^«Не найдешь такого большеротого человека, как он».

Мотив негодности характерен для номинации лыдтыр (гайн.) «грубый». По материалам «Машинного фонда башкирского языка», в говорах сосуществует два омонима: лыПтыр 1) «плохой» (ай.); 2) «неряшливый» (ай.); 3) «грубый» (гайн.); лыПтырИ «лохматое покрывало для стула, сундука, сшитое из кусочков ткани» (ай.). Во всех значениях явно сквозит представление о ком-то, о чем-то безобразном, неправильном, дефектном. Человек, склонный к грубости, уподобляется чему-то плохому, некачественному, непригодному.

Диалектное bi^bmhbij в говорах башкирского языка выступает как полисемант: 1)

«несуразный, неуклюжий» (ай.); 2) «грубый на язык» (миас.); 3) «молчаливый» (миас.). Семантика данного слова варьируется в башкирских говорах, но при этом сохраняется общий семантический компонент «неполноценный». В исследуемой лексеме реализуется мотив отталкивания. Если первое значение указывает на отклонения от нормы во внешности, то последние два - на невежливость и трудность в общении. Но все они социально тождественны, т. к. вызывают у окружающих отталкивающую реакцию.

Мотив резкости находим в номинациях бырт (караид.) «резкий, грубый», ырклы-тырклы (сред.) «непочтительно, грубо». Оба слова образованы от образоподражательных основ, где звукосочетание рт передает значение резкости. Грубый человек склонен к внезапным переменам в настроении. Он любит возражать, огрызаться, позволяет себе непозволительное поведение, может пинаться, толкаться, хвататься. Поэтому семантика грубости фиксируется через изменения в поведении говорящего.

Мотив злости воплощен в лексеме этауы$ «бранчливый», букв. «собачья пасть», состоящего из двух компонентов: эт «собака» и ауы$ «рот, пасть». Неадекватное речевое состояние, выкрикивание нелицеприятных слов напоминает злой, яростный лай собаки.

Среди диалектных наименований грубого человека встречается русское заимствование: кврбвйан (сакмар.) < рус. грубиян , в свою очередь, восходящее к немецкому Grobian «грубый человек». Слово подверглось сложному фонетическому видоизменению в соответствии со звуковым строем башкирского языка.

В башкирском фольклоре зафиксированы пословицы и поговорки, в которых осуждаются и отрицаются грубость, резкость, невежливость: уПецэ-уПец Паты бул, кешелэргэ йомша бул букв. «будь к себе жёстким, а к людям мягким»; Паты ЬуППэн тал Ьына, йомшаП ЬуП таш ирей букв.«от жёсткого слова ломается ива, от мягкого слова плавится камень»;

агас ауыП, балта телбукв. «рот как дерево, а язык как топор» Башкирским народом всегда ценилась вежливость, любезность и почтительность. Грубая же лексика, инвективные высказывания характерны для разговорного стиля речи, поскольку на формирование диалога влияют настроение говорящих, их гендерные различия, межличностные отношения и т. д.

Выводы.

Таким образом, в башкирском языке и его говорах наличествует большое количество синонимов с общим значением «грубый». Образ такого человека создается посредством лексических единиц вторичной номинации, а также устойчивых словосочетаний с соматическими компонентами ауы$ «рот» и т ел «язык». Их подробный анализ позволил нам выявить традиционные представления носителей говоров о речеповеденческих особенностях грубых людей, номинации которых основываются на представлениях о тупости, необработанности, безвкусности, твердости, грязи, жестокости и ограниченности грубых на язык людей.

Список сокращений

Языки, говоры

ай. - айский говор араб. - арабский язык арг. - аргаяшский говор

гайн. - гайнинский говор

дём. - дёмский говор

ик.-сакм. - ик-сакмарский говор

иргиз. - иргизский подговор

караид. - караидельский говор

киз. - кизильский говор

миас. - миасский говор

менз. - мензелинский говор

перс. - персидский язык

рус. - русский язык

сакмар. - сакмарский подговор

салъют. - салъютский говор

сев.-зап. говоры - северо-западные говоры

среднеур. - среднеуральский говор

сред. - средний говор

ток-суран - ток-суранский говор

Библиография

1. http://mfbl2.ru/ Машинный фонд башкирского языка.

2. Башкорт халык ижады. 10-сы том. Мэкэлдэр 1пэм эйтемдэр / Те?. Ф.А. Нэ?ершина. 9фе: Китап, 2006. 543 б.

3. Древнетюркский словарь / Под ред. В. М. Наделяева, Д. М. Насилова, Э. Р. Тенишева, А. М. Щербака. Ленинград: Наука, 1969. 677 с.

4. Егинова С. Д. Прилагательные, характеризующие человека: этимология и семантика // Вопросы когнитивной лингвистики. 2012. №1 (030). С.124 — 129.

5. Жельвис В. И. «Грубый» / Rude: Опыт лингвокультурного русско-англофранцузского сопоставительного анализа // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2011. Том 9. Вып.1. С.28 — 41.

6. Зайнуллина Г. Д. Башкирско-русский, русско-башкирский терминологический словарь по животноводству. Уфа: Китап, 2006. 168 с.

7. Леонтьев В. В. Понятия невежливости и грубости в современной лингвистике // Экология языка и коммуникативная практика. 2013. № 1. С. 131 — 141.

8. Максютова Н. Х. Восточный диалект башкирского языка (в сравнительно-историческом освещении). М.: Наука, 1976. 292 с.

9. Миржанова С. Ф. Северо-западный диалект башкирского языка (формирование и современное состояние). Уфа: Китап, 2006. 296 с.

10. Миржанова С. Ф. Южный диалект башкирского языка. М.: Наука, 1979. 272 с.

11. Эхмэтьянов Р. Г. Татар теленец этимологик CYЗлеге: Ике томда. I том (А — Л).

Казан: Мэгариф — Вакыт, 2015. 543 б. 12. Ягафарова Г. Н. Принципы номинации в башкирском языке. Уфа: ИИЯЛ УФИЦ РАН,

2018. 200 с.

Результаты процедуры рецензирования статьи

В связи с политикой двойного слепого рецензирования личность рецензента не раскрывается.

Со списком рецензентов издательства можно ознакомиться здесь.

Рецензируемая статья «Номинация лиц в башкирском языке по речевому поведению: склонность к грубости» написана по канонам научного исследования, повествование разворачивается последовательно. Статья носит практикоориентированный характер, что скорее является преимуществом, нежели чем недостатком. Однако, думается что было бы не лишнем начать со всестороннего изучения проблемы, приведения основных трудов по изучаемой теме как отечественных, так и зарубежных, что обеспечило бы целостность разрабатываемой темы с общемировой наукой. К сожалению, в списке литературы автор апеллирует, в основном, к словарям и нескольким источникам, которые трудно назвать фундаментальными в исследуемой области. Думается, было бы интересным привести ряд работ по схожей тематике и проанализировать авторские выводы. В то же время, автор представляет интересный материал с научной точки зрения, который имеет весомое значение как для прагмалингвистики и теории речевых актов, так и для общей теории языкознания, а также для лексикологии, лексикографии и стилистики башкирского языка и тюркологии. Особая ценность исследования заключается во внимании автора к языкам народов Российской Федерации, а именно башкирскому языку, по которому не столь обширно проводятся исследования и публикуются научные работы в последние годы. В статье теоретические положения и выводы автора иллюстрируются практическим языковым материалом из разнообразных говоров башкирского языка, выверяя значения по различным авторитетным словарям (источники в библиографии 3,6), что исключает возможность привнесения субъективного авторского суждения. Исследование выполнено в русле современных подходов. Подобные работы с применением различных методологий являются актуальными и, с учетом фактического материала, позволяют тиражировать предложенный автором принцип исследования на иной языковой материал. Тема, несомненно, представляется актуальной ввиду рассмотрения как прагматических особенностей языковых единиц, семантики слов, ареальной вариативности языка. Автором была проведена масштабная лексикографическая работа по выборке иллюстративного языкового материала, верификации значений, и хотелось бы чтобы нашла логическое оформление и продолжение в создании корпуса башкирского языка, диалектных словарей, а также словарей синонимов. Теоретические выводы иллюстрируются языковыми примерами, что позволяет провести валидацию манифестируемого автором, что повышает ценность исследования в дальнейшем в области прагматических, концептологических и лингвокультурных исследований. Текст статьи логично выстроен и структурно связан, статья написана научным языком, приведенный материал может быть интересным как для филологов-преподавателей, так и для магистрантов, обучающихся по филологическим и лингвистическим направлениям подготовки, аспирантам и языковедам. Отдельный интерес материал статьи представляет для исследователей-тюркологов, специалистам по говорам и диалектам, лексикографам. Выводы автора обоснованы и логичны, поэтому статья рекомендуется к печати.