CC BY
41
YAK 811.161.1 '28 ББК 81.2
Т.Г. ЕРМАКОВА
T.G. YERMAKOVA
НОМИНАУИИ РАСТЕНИИ В РУССКОМ И СЕРБСКОМ ЯЗЫКЕ (ЭТНОЛИНГВИСТИЧЕСКИЙ АСПЕКТ)
RUSSIAN AND SERBIAN NAMES OF PLANTS IN THE ETHNOLINGUISTIC ASPECT
Статья выполнена при поддержке гранта РГНФ№ 12-34-01078/ 13 (1)
В статье представлен сравнительный анализ русских и сербских диалектных названий растений в этнолингвистическом аспекте. Объективные признаки и свойства растений служат основанием номинации, прямо или путём метафорического сравнения реализуясь в диалектных фитонимах.
The comparative analysis of the dialectal Russian and Serbian names of plants in the ethnolinguistic aspect is presented in the article. Being reflected in the dialectal names of plants, their objective features and properties form the basis of their naming directly or through metaphorical comparisons.
Ключевые слова: фитонимика, сопоставительный анализ, мотивационный признак, сербский и русский языки, этноботаника.
Key words: dialectal plant names, comparative analysis, motivational feature, Serbian language, Russian language, ethnobotany.
Народные названия растений часто обусловлены их признаками и свойствами (объективными или приписываемыми), которые фиксируются внутренней формой номинаций. Мотивационно-сопоставительный анализ позволяет выявить общие и специфические черты ономасиологической структуры фитонимов в родственных языках. Анализ диалектных названий растений показывает, что выбор мотивировочных признаков «строго не регламентирован, у говорящего всегда есть возможность использовать самые разнообразные мотивы при назывании одного и того же вида» [3, с. 13], отсюда - возникновение многочисленных принципов номинации. Принципы номинации остаются одними и теми же и для литературного языка, и для диалектов, но набор лексических единиц, образующихся в соответствии с этими принципами, будет неодинаков (в говоре он гораздо шире). Различия в наборе лексических единиц обусловлены различиями в средствах номинации, в мотивировочном признаке при одинаковом способе номинации и в способе номинации при одинаковом мотивировочном признаке [1, с. 79]. Среди мотивировочных признаков, положенных в основу номинации, в группе названий растений актуальны цвет, вкус, запах, лекарственное свойство, особенности внешнего строения, особенность произрастания и т. д.
Источником материала послужили различные языковые словари: «Словарь русских народных говоров» (далее СРНГ), «Словарь народных названий растений Урала», «Словарь русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья» (СГСрП) и два выпуска дополнений (Доп. 1, Доп. 2), данные Картотеки кафедры русского языка, классического и славянского языкознания и записи живой диалектной речи, полученные по итогам ежегодных диалектологических экспедиций в районы Омской области. Материалы на сербском языке почерпнуты из «Речника српских народних веровааа о биткама» и личного общения автора с носителем языка. Кроме того, привлекалась специальная ботаническая литература на русском и сербском языках.
Знакомый всем внешний вид отцветшего одуванчика Taraxacum officinale Web., напоминающий пушистый белый шарик, и способность его семянок легко разлетаться даже от небольшого дуновения, легли в основу таких диалектных русских фитонимов, как пуховник, пуховка [4, с. 59], пухав-ка [СРНГ 33, с. 160], пушок [СРНГ 33, с. 176], пух [6, с. 172], одуванник [СРНГ 23, с. 66], одуван [8, с. 101], поддуванчик [6, с. 160], дуванчик и сербского фи-тонима puhalo от глагола puhati «дуть».
После того, как семянки облетели и от одуванчика осталось только голое цветоложе, его внешний вид ассоциируется с лысиной или монашеской тонзурой, отсюда латинское название caput monachi «монашеская голова» [2, с. 30] и русские названия плешивец [4, с. 59], одуй плешь [6, с. 148], попово гуменцо [8, с. 101], сербские фитонимы попино гумно, попина погачица [12, с. 84]. В последних лысина метафорически обозначается лексемами гумно, т. е. ровная, расчищенная площадка для молотьбы, и погачица, что означает «лепёшка» (объединяющая сема «гладкий, ровный»).
Большая группа номинаций связана со свойством одуванчика выделять на изломе млечный сок, что отражено в сербских названиях, производных от млеко «молоко»: млечп>ак [12, с. 84], mlec, mlecic, mlecika, mlekaca. В русских говорах - молокан, молоканка, молоканчик [СРНГ 18, с. 233-235], молочник: Да нарвём одуванчика тогда Наталья фсё ево молоч'ником звала (Омская обл., р.п. Большеречье, Большереченский р-н, жен., грам., старож.). Русские фитонимы подойница [4, с. 59], подойнички [СРНГ 28, с. 114] и сербское название одуванчика маслачак [12, с. 84] отражают представление о влиянии одуванчика на удои и жирность молока.
Сербские фитонимы жукеница [12, с. 84] и zucanica мотивируются лексемой жут/zut «жёлтый», что, скорее всего, обусловлено цветом лепестков одуванчика. Горечь листьев мотивировала появление сербской номинации gorko zelje, где zelje означает «зелень, травянистое растение». В сербской народной медицине корень одуванчика считался лекарством от лихорадки [12, с. 84], что отражено в номинации трава од грознице «трава от лихорадки».
Русское диалектное название одуванчика зубная трава может мотивироваться разными признаками растения. Основанием для номинации могла послужить характерная зубчатая форма листьев либо приписываемая одуванчику способность успокаивать зубную боль (обусловленная содержанием в нём горьких веществ), отсюда фитонимы зубной корень, зубная трава: Полон огород зубной травы (Кол. Ив.) [Доп. 2, с. 53].
Одуванчики в русской народной медицине также считали кровоостанавливающим, улучшающим пищеварение, помогающим при заболевании печени средством, что подтверждается диалектными текстами: Нада знать характир каждава рас'тения / каждава рас'тения // Какое растение х-какому забаливанию ано пайдёт и-пайдёт или ни-пайдёт // Эта нужна строуа-настроуа знать // <...> Вот адуван'чики сабираим / висной ани цви-тут када-вот эти-вот цвиты заливаим // <...> Растеньиф очинь мноуа / очинь мноуа растеньиф / и-йих падробнас'ти нада знать / какое рас'тенье х-какому забаливанию йиво вырвать и-приабрис'ти и-фсё / фсё так // (Омская обл., с. Таврическое, Таврический р-н, Лавренова В.А., 78 л., 7 кл., новосел., 2004); (Травы собираете?) Травами тол'ко жыву / каг забалела ужэ давно печинь у-миня балит // <...> Я календул сабираю / сабираю дарож-ник / мать-мачиху / сабираю / патом / адуван'чик / ат-печини // И-эту висной лис'тья бирёзавы / малоден'ки такие / рву сушу // Капаю адуван'чики корни / тожэ ад-жылутка / (Омская обл., с. Лаврино, Нижнеомский р-н, Су-хомозова Н.Д., 78 л., 7 кл., новосел., 2007). В сербской традиции сок из корня одуванчика закапывали в ухо, из которого текло [12, с. 84].
Рассматривая русские и сербские номинации одуванчика, можем отметить, что чаще актуализируются такие признаки растения, как внешний вид отцветшего или облетевшего цветка, а также способность выделять млечный сок. Менее значимы оказались признаки цвета, вкуса, формы листьев.
Диалектные названия кровохлёбки лекарственной Sanguisorba officinalis L. красноголовка, красноголовник отражают мотивировочный признак внешнего вида растения, цветки которого собраны в продолговатые головки, тёмно-красные или коричневатые: Лекарство из красноголовки делают, от поноса (Ис. Лук.). Корень красный, а названье красноголовка (Ис. Оз.) [Доп. 1, с. 96]. Для фитонимов кровавик, крововник, срб. krvara, krvokapa, krvoloka, мотивированных лексемой кровь/krv, можно предположить два принципа номинации: по цвету и по функции. В случае номинации по цвету красный цвет головок кровохлёбки метафорически сравнивается с кровью. Если реализуется принцип номинации по функции, то в названии отражено характерное лекарственное свойство - способность останавливать кровотечения: Потом лекарству делали. Вот лабаз, душичка, кровавик ещё // Раньше выкапывали корень кровавика, ещё в лесу растёт, на покосе (Б.-ук. Б. Уки); Я ему «крововник», он мне - «красноголовник» (Мур. Берг.) [СГСрП 2]. Видовое название кровохлёбка является калькой с латинского sanguisorba, от sanguis «кровь» и sorbére «поглощать, всасывать».
Форма отдельных органов растения может сравниваться с различными предметами и объектами. Плоские треугольные плоды дали видовое название растению пастушья сумка Capsella bursa-pastoris Medic.: Знаеш пачи-му иё так зовут? // У-ней семена треугол'ные как торбоч'ка (Омская обл., 60 л., 1995) - и обусловили возникновение диалектных номинаций сумочки, солдатские сумочки [СРНГ 42, с. 241], сумочник: Вырывай фсё / пуховник су-машник бирёску (Омская обл., 80 л., 1995). В Сербии пастушью сумку называют кесица, кесица маjке бож]е [12, с. 25] (уменьшит. от кеса «кулёк, мешочек») и применяют для излечения от лихорадки.
Сложная форма листьев отмечена в народных названиях тысячелистника Achillea millefolium L. Так, в говорах Омского Прииртышья его называют тысячник или трёхтысячник: Тысячник растёт (Кол. Чап. [Доп. 2, 151]); Трёхтысячник - тоже лечебный (Б.-реч. Реш.) [Доп. 2, 149], а в сербском языке употребляется фитоним stolisnik [13, с. 26]. Числительное, входящее в состав фитонима, может легко варьироваться, поскольку оно не называет реальное количество органов растения, а служит для передачи значения «много».
Внешний вид листьев вызывает и другие ассоциации, например, аналогия с хвостом животного отражена в сербских фитонимах kunji opas, kunji rep «куницын хвот», kunica, а сходство с языком в фитониме jezicec, от срб. jezik «язык».
В новосельческом говоре Среднего Прииртышья отмечено название де-ревей: Памагала / да / каровам и-телятам памагала / закрипляла панос // а-диривей был / атваривали траву диривей / диривей парили / настаивали вот-эту вотку / но-в-асновном диривей лутше памагал / траф асоба не-сабирала / диривей этот рвали / ишо / разве вспомниш // (Омская обл., с. Лаврино, Нижнеомский р-н, Рак А.Н., жен., 76 л., 2 кл., новосел., 2007). На Украине тысячелистник также называют деревш, дирвей [7, с. 284]. Эти фи-тонимы в синхронии непроизводны и немотивированны, но этимологически соотносятся с основой дерево. Мотивационным признаком для номинации в данном случае послужил внешний вид растения - жёсткие прямостоячие не-разветвлённые стебли.
Белая окраска соцветий отмечается в русских названиях тысячелистника: белоголовик, белоголовка [СРНГ 2, с. 217-218], белоголовник, белая кашка [4, с. 82]. Часто тысячелистник имеет розовые цветки, но фитонимы с прямым указанием на данный цвет отсутствуют. Тем не менее народная традиция разграничивает растения тысячелистника по окраске соцветий, приписывая белым цветкам способность исцелять мужчин, а розовым - женщин, что отражено в составных диалектных фитонимах тысячелистник мужской - тысячелистник женский: Тысячелистник мужской цветёт
белыми цветами; Тысячелистник женский только розового цвета. Помогает от женских болезней (Б.-реч. Реш.) [Доп. 2, с. 151].
О применении тысячелистника для лечения определённых заболеваний говорят следующие диалектные тексты, записанные в Тарском районе Омской области: А-тысичилис'ник ат-разных тожы балез'ний тысичилис'ник / ат-жэнских балез'ний / тысичилис'ник // (Какого он цвета?) Белава и-розава // Вот ат-жэнских балез'ний / ат-мачивых путей / тысичилис'ник и-звирабой тожы (Омская обл., с. Ложниково, Тарский р-н, Белкина Е.И., 86 л., 5 кл., старож., 2008). Тысичилисник у-нас называица / у-нас в-диревни называица / што вот нижэ / эта нада личить тысичилисникам <...> што нижэ поиса / эта фсё нада личить тысичилисник // (Омская обл., г. Тара, Тарский р-н, Блум М.П., жен., 71 г, 4 кл., рус.-эст., 2007).
Способность тысячелистника останавливать кровь отражена в фитони-мах кровеник, кровавник, порезная трава, порезница [4, с. 82]. В сербской народной медицине тысячелистник занимает весьма важное место, особенно собранный в Ме^удневице (период с 28 августа по 21 сентября по новому стилю, т. е. от Успения до Рождества Богородицы), в русской же культуре тысячелистник традиционно собирают в день Ивана Купалы (7 июля). В Сербии тысячелистник употребляется от многих болезней, особенно как чай при чахотке, как бальзам для ран, в смеси с растительным маслом как лекарство от золотухи, а смешанный с ракией, которую нужно пить под девятикратное чтение заговора, служит лекарством от лихорадки, также он помогает «од стомачних болести, срдоботе, зубоботе», т. е. от болезней желудка, сердца и зубной боли. Сербские названия hajducka trava, hajducica, га^етк связаны с кровоостанавливающими свойствами тысячелистника и объясняются тем, что гайдуки в горах, не имея ничего другого, привязывали тысячелистник к ранам, по одному преданию гайдуки же и открыли его [12, с. 122].
Итак, в названиях тысячелистника мотивировочный признак «форма листьев» реализуется различными способами: в русском языке чаще подчёркивается количество листьев, тогда как в сербских - их сходство с органами животных. В сербском языке отсутствуют фитонимы актуализирующие цвет растения, помимо этого, не отмечена спецификация в применении тысячелистника для лечения мужчин или женщин в зависимости от окраски цветков.
Объективные признаки и свойства растений лежат в основе номинаций, служат основанием для метафорических сравнений, отражённых в названиях растений, а также для поверий о магических свойствах или связи с мифологическими персонажами. Комплекс элементов, соединяющий народную фитонимику, фольклорные и диалектные тексты о растениях и их использование в обрядах и народной медицине, исследователи называют растительным кодом традиционной культуры [5, с. 269].
Литература
1. Блинова, О.И. Явление мотивации слов [Текст] / О.И. Блинова. - Томск, 1984. - 191 с.
2. Ветвичка, В. Растения полей и лесов [Текст] / В. Ветвичка. - Прага : Артия, 1987. - 224 с.
3. Голев, Н.Д. О некоторых общих особенностях принципов номинации в диалектной лексике флоры и фауны [Текст] / Н.Д. Голев // Русские говоры Сибири. - Томск, 1981. - С. 12-20.
4. Жуков, Н.А Лекарственные растения Омской области и их применение в медицине [Текст] / Н.А. Жуков. - Омск : Омское книжное издательство, 1983. - 128 с.
5. Колосова, В.Б. Растительный код традиционной культуры (этнолингвистический и лингвогеографический аспект) [Электронный ресурс] / В.Б. Колосова // Международный научный симпозиум «Славянские языки и культу-
ры в современном мире» (Москва, МГУ им. М.В. Ломоносова, филологический факультет, 24-26 марта 2009 года) : труды и материалы. - М., 2009. -С. 269-270. - Режим доступа: http://www.philol.msu.ru/~slavmir2009/data/2. pdf (дата обращения 10.11.2013).
6. Коновалова, Н.И. Словарь народных названий растений Урала [Текст] / Н.И. Коновалова. - Екатеринбург, 2000. - 233 с.
7. Лекарственные растения Украины [Текст] / Ивашин Д.С. [и др.]. - Киев, 1971.
8. Меркулова, В.А. Очерки по русской народной номенклатуре растений [Текст] / В.А. Меркулова. - М. : Наука, 1967. - 260 с.
9. Словарь русский народных говоров [Текст] / под ред. Ф.П. Филина и Ф.П. Со-роколетова. - М. ; Л., 1966-2007.
10. Словарь русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья [Текст] / под ред. Г.А. Садретдиновой. - Томск, 1992-1993. - Т. I—III.
11. Словарь русских старожильческих говоров Среднего Прииртышья: Дополнения [Текст] / отв. ред. Б.И. Осипов. - Омск, 1998-2003. - Вып. I-II.
12. Ча]кановиЬ, В. Речник српских народних веровааа о бишкама. 2009 [Электронный ресурс] / В. Ча]кановиЬ. - Режим доступа: http://www.ask.rs/ASK_ SR_AzbucnikDela.aspx (дата обращения: 25.05.2013).
13. Lekovito bilje [Тех^ / Valjevo: Drustvo za proucavanje lekovitog bilja, 2010. -62 с.
