CC BY
69
Филология. Искусствоведение Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2010 , № 1, с. 315-320
УДК 81'367.622.15
NOMINA AGENTIS В ДВУЯЗЫЧНЫХ ЛЕКСИКОНАХ XVII ВЕКА
© 2010 г. А.И. Боесуноеская
Казанский госуниверситет им. В.И. Ульянова-Ленина
Поступила в редакцию 14.05.2009
Исследуются структурные и семантические особенности nomina agentis с суффиксом -тель в славяно-латинских лексиконах XVII века. Автором подчеркивается значение латинских соответствий для анализа специфики данного словообразовательного типа в исследуемый период. Особое внимание уделяется адаптации греческих заимствований.
Ключевые слова: словообразование, nomina agentis, славяно-латинские лексиконы, греческие заимствования, композиты.
Лексикографические памятники как источник изучения истории языка характеризуются рядом особенностей. Очевидно, во-первых, что источники такого рода предполагают влияние субъективного языкового сознания составителя, представленного как в специфике отбора материала, так и в его толковании. Кроме того, часто узость (а в иных лексиконах отсутствие) контекста ограничивает возможности исследователя. Тем не менее подобные памятники представляют и особую ценность, поскольку призваны фиксировать определенный этап в формировании языка, систематизируя определенным образом отобранный языковой материал и предполагая некие принципы составления, исходя из которых историк языка может делать выводы о состоянии языковой системы в исследуемый период истории.
Все вышесказанное применимо и к дву- и многоязычным словарям. Однако, кроме этого, словари данного рода замечательны тем, что предоставляют возможность для сопоставительного исследования языковых особенностей, поскольку два (или более) языка в них уже заключены в некоторые рамки и приведены в некое взаимодействие. Это сосуществование, с одной стороны, помогает увидеть в сопоставлении индивидуальное в каждом языке, прояснить явления и процессы, неявные и необъяснимые при анализе внутриязыковом, с другой - выявить общие грамматические, лексические, синтаксические закономерности, неизбежно присутствующие даже в неблизкородственных языках.
Объектом нашего внимания будут двуязычные славяно-латинские лексиконы, составленные в середине XVII века в Москве украинскими учеными монахами Епифанием
Славинецким и Арсением Корецким-Сата-новским.
Роль латинского языка во время создания исследуемых словарей заслуживает особого комментария. Это был, во-первых, язык европейской учености, знание которого подобало всякому образованному человеку. Во-вторых, латынь являла собой символ и основу католического богослужения, следовательно, также подлежала тщательному изучению в целях более уверенного противостояния антагонистическому вероисповеданию.
Славяно-латинские словари, таким образом, служили целям научного и религиозного просвещения и представляли несомненную ценность. Значение лексикографических памятников XVII века как источника языкового материала для диахронического исследования также трудно переоценить, ведь именно в это время происходит формирование языка русской нации, заканчивается процесс нормоопределения в стилистике (в XVIII веке выразившийся в «теории трех штилей» М.В. Ломоносова), морфологии (завершается формирование категории глагольного вида) и др.
Исследуемые памятники - «Латинский лексикон» (далее - Лат.) и «Славяно-латинский лексикон» (далее - Слав.) создавались людьми высокообразованными. Епифаний Славинец-кий, которому принадлежит ведущая роль в составлении обоих лексиконов, получил классическое европейское образование, долгое время был преподавателем латинского и древнегреческого языков в Киевской академии, в совершенстве знал церковнославянский язык, был автором многочисленных переводческих и богословских трудов. Происходящие в русском язы-
ке изменения, безусловно, не могли не находить отражения в его словарях.
Актуальность настоящего исследования обусловлена тем, что в нем впервые проводится сопоставительное исследование русского и латинского языка в словообразовательном аспекте. Словообразовательные процессы и явления, происходившие в языке XVII века, получают новое освещение посредством анализа их отражения в латинском материале двуязычных словарей.
Материалом работы стали nomina agentis с суффиксом -тель, представленные в изучаемых словарях. Задача данной работы - исследование структурных и семантических особенностей имен данного типа в сопоставлении с латинскими эквивалентами.
В системе nomina agentis словообразовательный тип с суффиксом -тель противопоставлен другим по стилистическим характеристикам: образования данного типа принадлежат славяно-книжной лексике, в отличие от имен с прочими суффиксами. Тип с суффиксом -тель является вторым по частотности употребления среди имен действующего лица в Слав.
А. Мейе и другие считают, что суффикс -тель является русским вариантом индоевропейского суффикса -(t)or/(t)er. Но мы не разделяем этой точки зрения, поскольку в старославянском языке существовал суффикс -ter в словах женского рода, наряду с ним существовал и суффикс -тель: «4е1ь: имена, производные от глаголов. Их значение - название действующего лица: pri^ate^ (prijati - «помогать»), deíate^ -«рабочий», tóe^ фкй - «жать»), ст.-сл. датель, предатель, гоукитель, мучитель, оучитель. От имен с глагольной частью на -i отвлечен суффикс -itel^ ст.-сл. повелитель, вьседрьжи-тель» [1, с. 72]. В.М. Марков, думается, аргументированно доказал, что суффикс -тель в славянских языках является славянским новообразованием, а именно контаминацией двух именных суффиксов: (-т- и -ел-), имевшей место при взаимодействии этих суффиксальных образований и дальнейшем вовлечении новообразований в сферу приглагольной соотнесенности [2].
Вопрос происхождения и функционирования имен на -тель затрагивается в трудах С.П. Обнорского, Н.М. Шанского, В.В. Виноградова, Е.А. Земской, В.Л. Воронцовой.
В этих исследованиях доказывается, что суффикс имел общеславянское происхождение и был связан с развитием славяно-книжной стихии, так же как суффиксы -ость, -ние, -ствие и т. п. [3, с. 27-28].
В XVII веке суффикс постепенно начинает утрачивать стилистическую маркированность. XVII век явился пограничной эпохой, во время которой происходило постепенное стилистическое нивелирование славяно-книжных суффиксальных элементов. Если до этого времени использование подобных элементов в деловом языке было жестко детерминировано (традиционные зачины, названия церквей и церковных праздников и т. п.), то после XVII века происходит расширение стилистических возможностей делового языка и в деловой письменности Москвы встречается уже значительное число образований с суффиксами -тель, -(ьн)ик, -ец и др. Происходит преобразование всей стилистической системы русского языка, характеризующееся интеграцией делового и книжного стилей языка, переоценкой словообразовательных категорий в соответствующем аспекте вплоть до стилистической нейтрализации [3, с. 122-123].
Всего в Лексиконе 181 имя с данным суффиксом.
С точки зрения структуры в исследуемом нами словаре можно выделить две группы имен на -тель: образованные путем суффиксации (с одной производящей основой) и сложения (с двумя основами, входящими в производящую базу).
Все суффиксальные имена на -тель мотивированы инфинитивами глаголов. В связи с этим необходимо обратить внимание на то, какие глаголы приводят составители словарей в соседстве с именами на -тель.
А. Корецкий располагает слова в Лексиконе по корневым гнездам, большинство имен на
-тель в Слав. соседствует с однокорневыми глаголами. Все приводимые здесь глаголы по форме могли бы быть отнесены с современной точки зрения к глаголам несовершенного вида. В то же время многие имена на -тель образованы, судя по их структуре, от глаголов совершенного вида, например, искупитель, насадитель, по-твердитель. В этой связи встает вопрос: насколько закономерно соотносить имена на -тель с отмеченными в словаре глаголами?
Следует указать на ненамеренность наблюдающейся в лексиконе соотнесенности имен на -тель с приводимыми в Слав. глагольными лексемами. В частности, анализ латинской части демонстрирует непоследовательность соотнесенности существительного на -тель и присутствующего в словаре однокорневого глагола.
Латинское соответствие глагола может мотивировать соответствие имени на -тель (Redimo (искупую) - Redemptor (искупитель)). Либо
одно (или несколько, но не все) из соответствий глагола является производящим для одного (или нескольких) из соответствий существительного (Probo. Experior. Tento. Usu exploro (искушаю) - Te[n]tator (temptator). Probator. Examinator (искуситель). Supplanto. Impedio. Ob-sisto (запинаю) - Supplantator. Interpellator. Obturbator (запинатель)). Есть также примеры, когда соответствия глагола и существительного не соотносятся между собой (Fatigo. Lasso. De-fatigo (томлю) - Tyrannus. Cruciator (томи-тель)).
В то же время соотнесенность имен на -телъ с однокорневыми глаголами в Слав. не могла не появляться, поскольку тяготение подобных образований к глаголам несовершенного вида проявлялось уже на том этапе языковой истории.
Надо отметить и наличие в словаре глаголов совершенного вида, о перфективном значении которых свидетельствуют характерные префиксы, наличие соотносимых имперфективатов, фиксируемых в словарях, либо соответствующие контексты. Есть также глаголы двувидовые либо стремящиеся стать таковыми. Показательно, что ни одна из глагольных лексем, тяготеющих к совершенному виду либо двувидово-сти, не имеет в Слав. однокорневого образования на -телъ.
Анализ этих глаголов в сопоставительном славяно-латинском плане необходим для уточнения представлений составителя о виде в современном ему состоянии.
При описании глаголов, тяготеющих к совершенному виду, Славинецкий отступает от принципа начальной формы (praes.ind.act. 1 Sg) и употребляет 3-е лицо ед. ч.: случися - accidit. В качестве латинского соответствия этому явно перфективному образованию (судя по аорист-ной форме) приводится латинский перфект, указывающий на то, что действие закончилось. В другом случае Славинецкий употребляет глагол в форме инфинитива: ютягот^ти и снова использует латинский перфект - omustus sum. В последнем из встретившихся примеров славянский и латинский глаголы употреблены в форме будущего времени: явлюся - apparebo.
В словаре мы обнаруживаем доказательства того, что процесс оформления категории вида в период создания Лексикона не был завершен. Об этом свидетельствуют разнообразные способы отражения видового значения, используемые составителем, непоследовательность проявления видовых различий, незначительное число образований совершенного вида и отсутствие соотносимых пар.
Латинский материал лексикона Слав. представляет ценность и для анализа семантических особенностей образований на -телъ.
Среди латинских соответствий именам на -телъ в Слав. подавляющее большинство составляют существительные мужского рода на -or. Согласно латинской грамматике, имена с этим суффиксом выражают значение «действующее лицо», или nomen agentis [4, с. 119].
Часто лексема на -or, фиксируемая современными словарями [5] в узком значении представителя определенной профессии либо рода деятельности, у Славинецкого сохраняет живую связь с глаголом и обозначает действующее лицо по значению глагола. Например:
Познатель. Cognitor («стряпчий, адвокат; удостоверяющий тождество личности, поручитель; представитель, защитник; следователь»). Cognosco («познавать, узнавать, постигать, знакомиться; вести разведку, разведывать, обследовать; узнавать; вести следствие, расследовать, разбирать»); смотритель. Lustrator («Странник»). Lustro («производить осмотр, обозревать, осматривать, рассматривать, обдумывать»).
В ряде случаев латинские соответствия на -or не отражают значение славянского имени. Иногда невозможно провести параллель между славянской лексемой и ее латинскими эквивалентами: подражатель. Collator («пайщик, участник складчины; налогоплательщик; участник собеседования, оратор»). Traditor («предатель; преподаватель»).
Такие расхождения можно объяснить несовпадением значений латинских лексем, фиксируемых словарем И.Х. Дворецкого (материалом для которого служили памятники античной письменности), со значением, какое они имели в XVII веке и в каком их употреблял Е. Слави-нецкий. Также мы допускаем возможность ошибки составителя (переписчиков) в славянском либо латинском слове.
Ряд лексем на -or, приводимых Славинец-ким, нам не удалось обнаружить в словаре Дворецкого. По-видимому, при отсутствии эквивалента в языке лексикограф сам создавал образование на -or (как наиболее точно передающее семантику nomen agentis (в дальнейшем NA) от соответствующего по значению глагола. Например:
Низложитель. Deturbator (NA от de-turbo «низвергать, сбрасывать»); посетитель. Reuisor (NA от reviso «снова приходить, посещать; возвращаться»); юкновитель. Restaurator (NA от restauro «восстанавливать; возобновлять»); юкятель. Complexor (NA от complexo «обхватывать, обнимать»).
Некоторые лексемы, отмеченные у Слави-нецкого, были позднее заимствованы и активно функционируют в современном русском языке в значении представителя профессии, например: reuisor, restaurator.
Иногда составитель использует в качестве соответствий именам на -тель лексемы греческого происхождения. Славинецкий-переводчик «принадлежал к группе так называемых «гре-кофилов» - книжников и просветителей, отстаивающих значение греческого языка и культуры для русского православия и противящихся нарастающему латинскому (читай - католическому) влиянию на современную им православную славянскую культуру». Грекофилы «стремились, чтобы через правильный в их понимании церковнославянский язык сохранялся греческий фундамент русского православия». Язык переводов Епифания Славинецкого «отличает особо скрупулезное, буквальное следование греческому оригиналу» [6, с. 200].
Обратимся к примерам употребления греческих заимствований.
Среди них можно выделить:
- наименования лиц по профессии, роду занятий: Pal[a]estrites «борец, атлет» (Боритель). Choreutes «плясун» (Ликователь). Anagnostes «чтец» (Читатель). Paraphrastes «парафраст, автор описательного перевода, пересказа» (Сказатель); в том числе: наименования лиц, чья деятельность связана с религией (церковью): Euangelista (Благов^ститель). Exorcista (Заклинатель к^са). Baptista (Креститель);
- прочие наименования лиц по действию: Похулитель. Blasph(a)emus (от Blasph(a)emo «поносить, хулить, злословить»). Притвори-тель. Hypocrita («гипокрит, мим, сопровождающий слова актера соответствующими жестами; лицемер»).
Об активном использовании Славинецким возможностей греческого языка свидетельствуют присутствующие в словаре лексемы на -or, образованные от греческих глаголов: exorcissa-tor (Exorcisso (Двор. exorcizo). Заклинатель к^са).
Особого внимания заслуживают греческие соответствия славянским сложным лексемам. В славянском языке словосложение не было так продуктивно, как в греческом. Ввиду того, что большинство памятников того времени были переводными, основная часть состава сложных слов (в основном это церковная лексика) была когда-то скалькирована с греческого. Интересно проследить в связи с этим, как значение греческих калек передается Славинецким. Самый
простой способ - восстановление структуры исходной греческой лексемы: Благов^ститель
- Euangelista. Кореннопродатель - Aromatopola. Домостроитель - Oeconomus. Красноглтель -Eloquens.
Другой вариант - употребление синонимичной простой лексемы: Докрод^(а)тель -Maecenas. Красноглтель - Rhetor.
Третий путь выражения семантики сложного слова - описательный - с помощью латинского словосочетания.
Благов^ститель. Boni nuntii allator («добрые вести доставляющий»). Бракотворитель. Nuptiarum instructor («тот, кто устраивает, подготавливает бракосочетание»). Законоположи-тель Legum conditor («автор, сочинитель закона»). Оусмор^затель. кожер^затель. Coriorum scissor («нарезающий кожи, шкуры»). юрганод^латель. Faber organarius («творец, создатель музыкальных инструментов»).
Часто семантика сложного слова в латинском соответствии выражена имплицитно: Здраводатель. Sospitator («спаситель, избавитель»). Seruator («хранитель, спаситель»). Красноглтель. Orator («оратор»). Оумопрелститель. Оумопрелщатель. Deceptor («обманщик»). De-fraudator («обманщик, мошенник»). В некоторых примерах латинское соответствие передает только одну часть основы композита, (1) глагольную: Благоприс^дитедь. Assiduus alicuius operis («присутствующий при каких-либо делах»). Assessor («Помощник претора и судьи, заседатель»). Народоводитель. Dux («вождь, предводитель, царь»); реже (2) именную: Куро-кормитель. Gallinarius («куровод, птичник»).
Четвертый, наиболее редкий вариант - использование латинского композита: Благодетель. Benefactor («делающий добро»). Докрод^(а)тель. Benefactor («делающий добро») Beneficus («Благодетельный, творящий добро, любезный»). Зако-ноположитель. Legislator («Предлагающий законопроект (автор законопроекта)»).
Условно называя лексемы типа когоподра-жатель и клагов^ститель сложными, мы хотели бы отметить, что некоторым из этих образований в лексиконе соответствуют сложные глаголы, на основании чего следовало бы говорить здесь не о композитах с элементом -тель, а об именах с суффиксом -тель: клагов^ститель
- клгов^стую; когоподражатель - когоподра-жаю; законоположитель - законополагаю.
Мы видим здесь пример обратной соотнесенности: от глагольного имени на -тель образуется глагол на -ствую: клагоприс^дитель — клагоприс^дителствую.
Как можно заметить, только два глагола соотносятся с именами на -тель со структурной и грамматической точки зрения: Благодетель -клагодею; когоподражатель - когоподражаю. В других примерах присутствуют видовые и структурные несовпадения. Можно предположить, что деривация имени и глагола, пришедших в язык как греческие кальки, произошла на славянской почве и явилась отражением соотнесенности их в греческом. Можно также допустить, что глагол был образован от имени на -тель после освоения последнего славянским языком. В то же время присутствие этих глаголов в словаре приближает отмеченные сложные имена к простым суффиксальным образованиям на -тель, хотя в дальнейшем в языке подобные отношения не закрепились. Представляется, что связано это с исчезновением из языка сложных глагольных конструкций. Семантика глагольной основы была излишне отягощена дополнительными элементами, означающими объект либо признак действия. Сложные глаголы были вытеснены синонимами с одной основой, а значение объекта выражалось с помощью дополнения. Существительные же в процессе освоения языком приобретали новую членимость, начиная соотноситься со словосочетаниями, где одним из элементов было простое имя на -тель: когоподражатель - подражатель когу, умо-прелщатель - прелщатель умов, когослужи-тель - служитель кога.
Встречаются примеры передачи славянских простых имен латинскими композитами:
Плаватель - fluctiuagus («гонимый волнами, блуждающий по волнам»), повражитель - fati-dicus («предсказатель, прорицатель»), тяжа-тель - agricola («земледелец»), agripeta («претендент на земельный надел, поселенец, колонист»). Впрочем, во всех подобных примерах составитель приводит и простые синонимичные лексемы (плаватель - natator, повражитель -vaticinator, тяжатель - agrarius), из чего можно сделать вывод о стремлении лексикографа к сохранению параллелизма не только в семантике, но и в структуре славянских и латинских слов в тех случаях, когда это возможно.
Показательно, что в качестве соответствий именам на -тель, помимо вышеуказанных, Сла-винецкий использует латинские причастия (par-ticipium praesentis activi, в дальнейшем PPA). С древних времен отмечается явление синонимии имен на -тель и действительных причастий настоящего времени. Материал лексиконов подтверждает, что эти отношения присутствовали и в XVII в. Обратимся к примерам: него-
дователь - Irascens (PPA от irascor «гневаться, злобствовать, раздражаться»). Indignans (PPA от indignor «считать недостойным, возмутительным, негодовать, возмущаться, досадовать, сердиться»); председатель - Prim[u]m locum ca-piens (PPA от capio «получать, брать, занимать, захватывать»). Primas tene(n)s (PPA от teneo «держать, владеть, занимать, удерживать»).
Тесную связь nomina agentis с причастиями, а следовательно с глаголом, иллюстрирует и то, что разнотипные латинские соответствия, которые Славинецкий выбирает для славянских лексем на -тель в Слав., в Лат. единообразно переводятся действительными причастиями настоящего времени: Бдитель - Pervigil. Бдящий; Постригатель сукна - Tonsor (стригущий) panni (сукно); Пустошитель - Vastator (пленяющий).
Многие образования на -or, приводимые Славинецким в качестве соответствий именам на -тель, в современном латинском словаре также переводятся PPA: Boni nuntii allator «добрые вести доставляющий» (Благовеститель); Benefactor «делающий благо» (БлагодЄтель); Prohibitor «препятствующий, мешающий» (Възкранитель) и др.
Надо отметить, что все перечисленные PPA представляют собой субстантиваты, т.е. выражают семантику лица.
Особое внимание следует обратить на латинские соответствия на -arius, поскольку они противопоставлены в сфере nomina agentis именам на -or, так как образованы не от глагола, а от имени (существительного (реже - прилагательного или причастия)) [7, с. 145].
Закалатель - Carnarius (от caro «мясо» -«мясник»). Macellarius (от macellus «мясные продукты» - «мясник, мясоторговец»); куро-кормитель - Gallinarius (от gallina «курица» -«куровод, птичник»); хранитель - Vigilarius (от vigil «страж, бодрствующий» - «страж, бодрствующий»).
Несмотря на отсутствие у латинских образований на -arius глагольной мотивации, действие подразумевается: carnarius - «тот, кто закалывает скотину», gallinarius - «тот, кто ухаживает за курами». Поэтому Славинецкий закономерно приводит их в качестве соответствий именам на -тель и часто в одном ряду с другими, отглагольными образованиями: закалатель - Carnarius. Lanius («мясник; палач») (от lanio - «разрывать, рвать на части, терзать»); хранитель -Vigilarius. Vigil (от vigilo - «бодрствовать, не спать, неусыпно заботиться, быть бдительным, осторожным»). Соответствующие славянские
глаголы также присутствуют в словаре: зака-лаю (закалатель), храню (хранитель).
Завершая анализ представленных в лексиконе имен лица с суффиксом -тель, можно сделать следующие выводы:
1. Как уже отмечалось, словообразовательный тип на -тель является вторым по частотности среди словообразовательных типов со значением nomina agentis в словаре после словообразовательного типа с суффиксом -(ьн)ик. Это обусловлено тем, что суффикс -тель принадлежал к славяно-книжной стихии, тогда как образования на -(ьн)ик использовались во всех стилях. Вместе с тем, суффикс -тель в указанный период в исследуемом источнике оформляет исключительно значение действующего лица, чем обусловлена его многочисленность среди подобных имен. Процессуальность подобных образований последовательно отмечена в Слав., она выражается на уровне славянского материала в приводимых составителем однокорневых глаголах, на уровне латинских соответствий - в многочисленных причастных конструкциях, в образованиях на -or и -arius, определяемых латинским грамматиками как nomina agentis и т. д.
2. Исследование представленных в двуязычных лексиконах Е. Славинецкого и А. Корецкого-Сатановского имен лица с суффиксом -тель также помогает восполнить данные исторической лексикографии, не учитывающей до настоящего времени фактического материала из наследия Е. Славинецкого и других книжников-греко-филов.
Список литературы
1. Селищев А.М. Старославянский язык. М.: УРСС, 2001. 544 с.
2. Марков В.М. К вопросу о происхождении суффикса -тель в славянских языках / Марков В.М. Избранные работы по русскому языку. Казань: ДАС, 2001. С. 91-102.
3. Николаев Г.А. Русское историческое словообразование. Теоретические проблемы. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1987. 152 с.
4. Ярхо В.Н., Лобода В.И. Латинский язык. М.: Просвещение, 1983. 319 с.
5. Дворецкий И.Х. Латинско-русский словарь. М.: Русский язык, 1976. 1096 с.
6. Николаева Н.Г. Богословские переводные памятники в истории русского литературного языка: Дис. ... д-ра филол. наук. Казань, 2008. 443 с.
7. Боровский Я.М., Болдырев А.В. Латинский язык. М.: Изд-во лит. на иностр. языках, 1949. 440 с.
NOMINA AGENTIS IN BILINGUAL LEXICONS OF THE 17th CENTURY
A.I. Bovsunovskaya
Structural and semantic peculiarities of nomina agentis with the suffix -тель in Slavic-Latin lexicons of the 17th century are studied. The author underlines the importance of corresponding Latin words for the analysis of this particular type of word-formation during the period under study. Special attention is paid to the adaptation of Greek borrowings.
Keywords: word-formation, nomina agentis, Slavic-Latin lexicons, Greek borrowings, composites.
