CC BY
248
УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ КАЗАНСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА Том 151, кн. 3 Гуманитарные науки 2009
УДК 81'374.822
ДВУЯЗЫЧНЫЕ СЛОВАРИ КАК ИСТОЧНИК ИСТОРИИ РУССКОГО ЛИТЕРАТУРНОГО ЯЗЫКА
А.И. Бовсуновская Аннотация
В работе исследуются пошта agentis с суффиксом -тель в двуязычных (славянолатинских) лексиконах украинских книжников Епифания Славинецкого и Арсения Ко-рецкого-Сатановского. Акцентируется внимание на процессе формирования категории глагольного вида, нашедшем отражение в структуре славянских отглагольных лексем и их латинских эквивалентов.
Ключевые слова: пошта agentis, вид глагола, соотнесенность, двуязычные лексиконы, латинский язык.
Среди источников изучения языка словари занимают важное место. Феномен словаря заключается в том, что сам он является продуктом научной обработки лексического состава языка, фиксируя состояние лексики и регулярных словообразовательных типов на определенном этапе истории языка с опорой на научные достижения своего времени. И он сразу же становится источником синхронического изучения лексики и словообразования этого языкового периода.
В дальнейшем словарь может использоваться и, как показывает практика научных исследований, используется как источник исторического изучения лексического состава и словообразовательной системы данного языка.
Такими источниками являются и двуязычные словари.
Они появились в России в XVII в. Первыми двуязычными словарями были лексиконы церковнославянского и латинского языков. Это словари украинских книжников Епифания Славинецкого и Арсения Корецкого-Сатановского: славяно-латинский и латино-славянский.
Оба лексикона создавались примерно в одно и то же время (1642 г. - «Лексикон латинский», 1650-е годы - «Лексикон славяно-латинский»). В составлении обоих лексиконов в разной степени участвовал Е. Славинецкий (В. Нимчук в предисловии к изданию 1973 года пишет, что Славинецкий был автором «Лексикона латинского» и принимал участие в подборе латинского материала для «Лексикона славяно-латинского» [1]), в связи с чем закономерны соответствия между первым и латинской частью второго, а потому при изучении лексических и словообразовательных особенностей представленного материала необходим сопоставительный анализ двух словарей.
Основной функцией словарей была учебная - активное изучение латинского языка как средства живого научного и богословского общения; в этом состоит
их отличие от двуязычных словарей, предназначенных для перевода: они (учебные словари) представляют более обширный материал. Кроме того, специфику словарей определяет и то, что они отражают язык того времени, в которое создавались. XVII век характеризуется поиском норм словообразования, стилистики, это преддверие эпохи нации, в которую сформировались четкие языковые нормы. Процесс нормоопределения находит свое отражение в словаре. Е. Славинецкий не был специалистом-филологом, но он был человеком с классическим европейским образованием, в совершенстве знал латынь, греческий, церковнославянский языки и поэтому мог улавливать происходящие в языке изменения и фиксировать их в своем лексиконе. Особое значение при рассмотрении этих изменений имеет взгляд на славянский материал сквозь призму латинского языка с учетом специфики языкового сознания составителя.
Изучение русского языка в сопоставлении с латинским ограничивается на сегодняшний день проблемами латинских заимствований в русском языке и ботанической и медицинской номенклатуры и терминологии. Сопоставление русской и латинской словообразовательных систем в необходимом объеме в науке не проводилось. В то же время в словообразовательных системах обоих языков протекали процессы, которые можно отнести к универсалиям в системах родственных индоевропейских языков (например, явление обратной соотнесенности).
Но латинский лексический материал, представленный в славяно-латинском лексиконе, важен и в решении чисто русских проблем словообразования, в частности уточнения словообразовательной мотивированности отдельных производных слов и даже словообразовательных типов, уточнения словообразовательного значения. Он имеет значение при выявлении фактов словообразовательной синонимии и омонимии в истории русского языка. Все эти проблемы не затрагивались в исследованиях по языку.
В нашу задачу входит анализ структурных особенностей пошта agentis с суффиксом -тель в Славяно-латинском лексиконе А. Корецкого и Е. Славинец-кого (далее - Слав) и в Латинском лексиконе Е. Славинецкого (далее - Лат). В рамках поставленной задачи исследуются латинские эквиваленты, приводимые в Лексиконах Славинецкого и Корецкого.
В системе пошта agentis словообразовательный тип с суффиксом -тель противопоставлен другим по стилистическим характеристикам: образования данного типа принадлежат славяно-книжной лексике, в отличие от имен с прочими суффиксами. Тип с суффиксом -тель является вторым по частотности употребления среди имен действующего лица в Слав.
Всего в Лексиконе представлено 181 имя с данным суффиксом.
С точки зрения структуры в исследуемом нами словаре можно выделить две группы имен на -тель: образованные путем суффиксации (с одной производящей основой) и сложения (с двумя основами, входящими в производящую базу).
Все суффиксальные имена на -тель мотивированы инфинитивами глаголов. В связи с этим необходимо обратить внимание на то, какие глаголы приводят составители словарей в соседстве с именами на -тель.
А. Корецкий располагает слова в Слав. по корневым гнездам, большинство имен на -тель соседствует с однокорневыми глаголами. Все приводимые здесь глаголы по форме могли бы быть отнесены с современной точки зрения к глаголам несовершенного вида. В то же время многие имена на -тель образованы, судя по их структуре, от глаголов совершенного вида, например, искупитель, нлслдитель, потвердитель. В этой связи встает вопрос: насколько закономерно соотносить имена на -тель с отмеченными в словаре однокорневыми глаголами?
Мы отдаем себе отчет в том, что в XVII в. видовые значения были достаточно развиты, но категорически говорить о виде глагола мы еще не можем. «В те периоды истории языка, когда он не был связан достаточно жесткой кодифицированной нормой (а в русском языке она установилась не ранее XVIII в.), развитие морфологической системы, и в частности видовой системы, русского языка представляло собой вероятностный процесс» [5, с. 117-118]. Тем не менее, чтобы избежать в изложении ненужных повторений, мы будем говорить о совершенном и несовершенном виде применительно к XVII веку, памятуя об относительности этого утверждения.
В пользу неслучайности приведенных глагольных лексем свидетельствует то, что многие латинские глаголы являются производящими для латинских соответствий образованиям на -тель (vinco - одолевлю, victor - одолитель). Однако, с другой стороны, это говорит лишь о том, что составитель (Славинецкий), прекрасно владеющий латинским языком, придавал большое значение структуре латинской части словаря.
Доказательством того, что составители ориентировались на латинский язык и при составлении реестра славянских слов, служит, например, то, что все славянские глаголы приведены в форме первого лица единственного числа настоящего времени (то есть в начальной форме латинских глаголов), а не в инфинитиве.
Глаголы несовершенного вида являлись глаголами, наиболее полно выражающими категории данной части речи. Они имели три времени. В современном русском языке четко прослеживается тенденция мотивировать имена на -тель глаголами несовершенного вида. Есть все основания считать, что этот процесс происходил и в XVII в. Славинецкий очень чутко реагировал в словаре на языковые изменения своего времени.
Все имена на -тель в Слав. можно разделить на две примерно равные группы:
- имена, мотивированные приведенными в словаре глаголами: влятель -вляю, гордитель - горжу, доноситель - доношу, злклллтель - злклллю и др.;
- имена, не мотивированные однокорневыми глаголами, присутствующими в лексиконе: возкрлнитель - возкрлияю, злпллитель - злплляю и др.
Несовпадения можно объяснить несколькими причинами: во-первых, в задачу составителей не входило отражение соотнесенности славянских имен, во-вторых, они стремились приводить глаголы в начальной форме - форме настоящего времени. Помимо ориентации на латинский язык, формы настоящего времени были обусловлены спецификой образований на -тель, к которым лексикографы интуитивно подбирали глаголы, имеющие настоящее время, что позже (в XX в.) закрепилось как видовая норма для производящих глаголов при образованиях этого словообразовательного типа.
Иногда искусственность приведенных в словаре глаголов можно объяснить привязанностью Славинецкого к дополнительным, отягощающим структуру, но укрепляющим грамматическую форму глагола элементам [6, с. 201], например, -ствую: д^тель - действую (вм. д^ю), предстлтель - предстлтельст-вую (вм. предстлю), св^д^тель - свидетельствую. Как следствие, возникает обратная соотнесенность глаголов на -ствую и существительных на -тель.
Однако, помимо языковых вкусов и пристрастий составителя словаря, в славянской части лексикона находят отражение и действующие в языке закономерности. Доказательством тому служат обнаруживаемые в словаре «формы с подчеркнутым значением имперфективности» на -аю. В.Б. Силина говорит об образовании таких форм от глаголов с рефлексами взаимодействия с -/- в основе настоящего времени как непродуктивном способе имперфективации (например, изысклти - изысклю, связлти - связлю при наличии форм изыщу, свяжу, «тяготевших к передаче оформлявшегося перфективного значения») [5, с. 119]. Исследователь отмечает использование этого способа с древних времен в старославянском и древнерусском языке и говорит о вытеснении его к XVII веку в связи с неудобством употребления при одном инфинитиве параллельных форм настоящего времени. Примеры использования подобных конструкций у Слави-нецкого свидетельствуют об отражении в словаре ранних языковых процессов. Впрочем, образование имперфективатов с суффиксом -а- у последнего не связано с чередованиями в глагольной основе: основлю, околглю, рлзсмотряю.
Другие глагольные образования, приводимые составителем рядом с именами на -тель, также иллюстрируют действующие в языке тенденции. Мы имеем в виду формы на -ую (предполагающие инфинитив на -ова-) и -ваю: позилвлю (познлтель), отв^щлвлю (отв^щлтель), искупую (искупитель), нлклзую (нл-клзлтель), привожую (привозитель), нлимую (нлимлтель), окопую (окопл-тель). Образованием всех отмеченных форм составитель стремится выразить грамматическое значение настоящего времени (и, как следствие, несовершенного вида). «Вариантные отношения между рядом параллельных суффиксов, обслуживавших нужды глагольной имперфективации, создавали в процессе формирования категории вида условия для образования многочленных видовых корреляций. И действительно, наряду со складывавшимися видовыми парами, часть которых возникла, очевидно, еще в праславянский период, в древнерусском языке отмечается значительное количество таких видовых корреляций, в которых глаголу перфективному (или общего вида) противостоят несколько однокоренных имперфективных глаголов, оформленных различными суффиксами. Наиболее обширные ряды такого типа насчитывают в своем составе по четыре имперфективных члена (ср. покажу - показаю, показую, пока-заваю и показываю) <...> некоторые из них (в основном ряды с двумя имперфективными вариантами) просуществовали вплоть до XIX в.» [5, с. 123].
Приводимые в соседстве с образованиями на -тель глаголы, таким образом, можно отнести к несовершенному виду. Следует, однако, еще раз указать на ненамеренность наблюдающейся в лексиконе соотнесенности имен на -тель с однокорневыми глаголами. В частности, анализ латинской части демонстрирует непоследовательность соотнесенности имени на -тель и присутствующего в словаре однокорневого глагола.
Латинское соответствие глагола может мотивировать соответствие имени на -meлъ (Redimo (искупую) - Redemptor (искупитєль)). Одно (или несколько, но не все) из соответствий глагола является производящим для одного (или нескольких) из соответствий существительного (Probo. Experior. Tento. Usu exploro (искушаю) - Te[n]tator (temptator). Probator. Examinator (искуситєль). Supplanto. Impedio. Obsisto (запинаю) - Supplantator. Interpellator. Obturbator (запина-тєль)). Есть также примеры, когда соответствия глагола и существительного не соотносятся между собой (Fatigo. Lasso. Defatigo (^млю) - Tyrannus. Cruciator (^митєль)).
В то же время соотнесенность имен на -meлъ с однокорневыми глаголами в Слав. не могла не появляться, поскольку тяготение подобных образований к глаголам несовершенного вида проявлялось уже на том этапе языковой истории.
Вид не осознавался составителем Словаря как грамматическая категория, заключающая в себе значение результативности, законченности и др. Слави-нецкий оформляет ощущаемую им тенденцию с помощью семантики, с помощью форм времени, но последовательного разграничения глаголов по виду мы не наблюдаем.
Например, при сравнении латинской части Слав. с материалом Лаm. обнаруживаем, что латинские соответствия лексем нaимaтeль ^му (locator) и наиматeль у ^ro (conductor) объясняются в Лаm. как нaймaтeль и нaятeль соответственно. Первое имя соотносимо с глаголом несовершенного вида (наймати), второе - совершенного (наяти), то есть автор использует видовые различия для дифференциации семантики.
Надо отметить и присутствие в словаре глаголов совершенного вида, о перфективном значении которых свидетельствуют характерные префиксы, наличие соотносимых имперфективатов, фиксируемых в словарях, либо соответствующие контексты:
Eлaroпoстpaдaю (префикс no-); воспитаю (есть вoспитoвaти [7, с. 48]); выну (есть вынимати [7, с. 229]); засмущаю (префикс за-); зaстapуюся (префикс за-); искидаюся (префикс ис-); пнуся (есть пинати [8, с. 46-47]); пoвhдaю (есть пoвhдoвaти [9, стлб. 1GG7]); пoдслушaю (префикс пoд-); пoткнуюся (есть пoтыкaтися [9, стлб. 13G5]); пpиpaвняю (префикс пpи-); phшу (есть perna^ [1G, стлб 226]); случися (есть слуматися [1G, стлб. 739]); смажу (есть смaзoвaю [1G, стлб. 745]); сpoжуся (есть сpaжaтися [11, с. 113]); WEЛOEызaю (префикс we-); ^зякн^ти (есть oзякaти [12, с. 314]); оплакати (есть oплaкивaти [13, с. 2G]); ютя^т^ти (префикс W-); явлюся (форма будущего простого).
Есть также глаголы двувидовые либо стремящиеся стать таковыми: вєлю, мoлвю, ю^аголую, сpищуся, юклєвєтую, ю^вую, ю^пую.
По поводу лексемы ю^а^лую и подобных (юклєвєтую, ю^вую, ю^пую) приведем наблюдения В.Б. Силиной: «Исследование контекстов, в которых они (глаголы на -ова-. - А.Б) зафиксированы, позволило установить, что эти глаголы, как правило, имеют имперфективное значение <...>: уEO noi^^a вєльє ежьє пpoмышлeньe, ho мaлoвhpьe их^ orлуя. Рече ПНЧ XIV, 88 б. <...>. Однако некоторые из перечисленных глаголов выступают и в таких употреблениях, которые дают основание предполагать их перфективность. Например, глагол
огллголовлти отмечен в условном придаточном предложении в настоящем потенциальном: Дще рлздрлжить нлс кто ли дослдить ли оглуеть ... потащим ся помянути слово влдкы илшего ПНЧ 1296, 34.
Причину такой неустойчивости видовой принадлежности, очевидно, следует искать прежде всего в двойственности словообразовательной мотивации данного слова. Дело в том, что в роли средства образования отыменных глаголов суффикс -ова- не был маркирован с точки зрения собственно видовой, то есть не сообщал этим глаголам никаких специфических видовых значений» [5, с. 137].
Показательно, что ни одна из приведенных глагольных лексем, тяготеющих к совершенному виду либо двувидовости, не имеет в Слав. однокорневого образования на -тель.
Анализ этих глаголов в сопоставительном славяно-латинском плане необходим для уточнения представлений составителя о виде в современном ему состоянии.
При описании глаголов, тяготеющих к совершенному виду, Славинецкий отступает от принципа начальной формы (praes. ind. act. 1 Sg) и употребляет 3 лицо единственного числа: случися - accidit. В качестве латинского соответствия этому явно перфективному образованию (судя по аористной форме) приводится латинский перфект, указывающий на то, что действие закончилось. В другом случае Славинецкий употребляет глагол в форме инфинитива: ютягот^ти и снова использует латинский перфект - omustus sum. В последнем из встретившихся примеров славянский и латинский глаголы употреблены в форме будущего времени: явлюся - apparebo.
Таким образом, в словаре мы обнаруживаем доказательства того, что процесс оформления категории вида в период создания Лексикона не был завершен. Об этом свидетельствуют разнообразные способы отражения видового значения, используемые составителем, непоследовательность проявления видовых различий, незначительное число образований совершенного вида и отсутствие соотносимых пар.
Завершая анализ представленных в лексиконе nomina agentis с суффиксом -тель, можно сделать следующие выводы:
1. Как уже отмечалось, словообразовательный тип на -тель является вторым по частотности среди СТ со значением nomina agentis в словаре после СТ с суффиксом -ник. Это положение обусловлено тем, что суффикс -тель принадлежал к славяно-книжной стихии, тогда как образования на -ник использовались во всех стилях. Вместе с тем суффикс -тель в указанный период в исследуемом источнике оформляет исключительно значение действующего лица, чем обусловлена его многочисленность среди подобных имен. Процессуаль-ность подобных образований последовательно отмечена в Слав, она выражается на уровне славянского материала в интуитивно приводимых составителем однокорневых глаголах. При этом, несмотря на незавершенность формирования категории вида в исследуемый период истории языка, в лексиконе явно прослеживается тяготение образований на -тель к глаголам современного несовершенного вида, впоследствии закрепившееся как языковая норма.
2. Исследование представленных в двуязычных лексиконах Е. Славинецкого и А. Корецкого-Сатановского имен лица с суффиксом -тель помогает на новом
материале, во-первых, проследить динамику развития видовых отношений глагола в языковом сознании составителя и, во-вторых, восполнить данные исторической лексикографии, не учитывавшей до настоящего времени фактического материала из наследия Е. Славинецкого.
Summary
A.I. Bovsunovskaya. Bilingual Dictionaries as a Source of Literary Russian Language History.
The paper views nomina agentis with the -tel suffix in bilingual (Slavonic-Latin) lexicons by the Ukrainian scribes Yepiphany Slavinetsky and Arseniy Koretsky-Satanovsky. Special attention is paid to the process of forming of verb aspect category which is reflected in the structure of verbal lexemes and their Latin equivalents.
Key words: nomina agentis, verb aspect, bilingual dictionaries, the Latin language.
Литература
1. Німчук В.В. «Лекаконъ латинский» та «Лєксікон словено-латинский» i їх місцє в історії староїукраїнської лексикографії // Лексикони Е. Славинецького та А. Ко-рецького-Сатановського. - Київ: Наукова думка, 1973. - С. З-З8.
2. СeлuщeвА.М. Старославянский язык. - М.: УРСС, 2GG1. - З44 с.
3. Мартв В.М. К вопросу о происхождении суффикса -meлъ в славянских языках // Марков В.М. Избранные работы по русскому языку. - Казань: ДАС, 2GG1. - С. 91-1G2.
4. Нuкoлаeв Г.А. Русское историческое словообразование. Теоретические проблемы. -Казань: Изд-во Казан. ун-та, 19S7. - 1З1 с.
З. Силина В.Б. Суффикс -ава- (^ва) как средство выражения видовых различий в древнерусском языке XI - XIV вв. // Исследования по исторической морфологии русского языка. - М.: Наука, 197S. - С. 11З-14З.
6. Нuкoлаeва Н.Г. Богословские переводные памятники в истории русского литературного языка: Дис. ... д-ра филол. наук. - Казань, 2GGS. - 443 с.
7. Словарь русского языка XI - XVII вв. - М.: Наука, 1976. - Вып. 3. - 2SS с.
5. Словарь русского языка XI - XVII вв. - М.: Наука, 19S9. - Вып. 1З. - 28З с.
9. Срeзнeвcкuй И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. - СПб., 19G2. - Вып. 2. - 1SG2 стлб.
1G. Срeзнeвcкuй И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам. - СПб., 1912. - Вып. 3. - 16S4 стлб.
11. Словарь русского языка XI - XVII вв. - М.: Наука, 2GG6. - Вып. 27. - 27З с.
12. Словарь русского языка XI - XVII вв. - М.: Наука, 19S7. - Вып. 12. - 3S1 с.
13. Словарь русского языка XI - XVII вв. - М.: Наука, 19S7. - Вып. 13. - 316 с.
Поступила в редакцию 16.G3.G9
Бовсуновская Анна Ивановна - соискатель ученой степени кандидата филологических наук, старший лаборант кафедры истории русского языка и языкознания Казанского государственного университета.
E-mail: [email protected]
