CC BY
48
ПЛЕНАРНОЕ ЗАСЕДАНИЕ. Ведущие: доктор филос. наук, профессор Д. К. Бурлака, доктор филос. наук, профессор Р. В. Светлов
И. Н. Мочалова
«НОЧНОЕ СОБРАНИЕ»: ПЛАТОН И/ИЛИ ФИЛИПП ОПУНТСКИЙ
В статье анализируются поставленная Платоном проблема сохранения совершенного государства и «Ночное собрание» как особый институт, созданный для ее решения. Раскрывая неоднозначность этого платоновского института, автор показывает особенности его интерпретации Филиппом Опунтским.
Ключевые слова: Платон, закон, идеальное государство, «ночное собрание». Филипп Опунтский.
Mochalova I. N. The «Nocturnal Council»: Plato and/or Philip of Opus
The article analyses the problem posed by Plato on preservation of an ideal state and the «Nocturnal Meeting» as a special institution created for this goal. Revealing the ambiguity of Plato’s Institute, the author demonstrates Philip of Opus’s interpretation of its peculiar features.
Keywords: Plato, law, ideal state, «Nocturnal Council», Philip of Opus.
В «Законах», самом позднем и объемном своем сочинении, Платон решает две основные задачи: первая заключается в создании совершенного, насколько это возможно сделать человеку, законодательства и конструировании таким образом новой модели идеального государства; вторая состоит в разработке способа или средства сохранения уже созданной конструкции. Хотя решению первой из них посвящена большая часть «Законов», вошедших в историю политической мысли именно детальной, тщательной проработкой законодательства, наиболее теоретически значимым и сложным представляется решение второй задачи, специально обсуждаемой в заключительной XII книге.
В основе архитектурного оформления идеального платоновского государства лежит принцип «архе», утверждающий невозможность существования чего-либо без начала1. Его использование в политической теории приводит к проблеме правителя/законодателя, дающего начало государству и сохраняющего его без изменений. Очевидно, что как правитель, так и хранитель идеальной конструкции должны быть такими начальниками, которые уже над собой никаких начальников не могут иметь (регресс в бесконечность в случае замкнутой идеальной модели не представляется возможным), т. е. являться самодостаточными и самотождественными, венчающи-
1 Метафизическое учение о начале в 60-50-е гг. IV в. до н. э. интенсивно разрабатывается в платоновской Академии и становится основой для создания новых как онтологических, так и гносеологических концепций.
ми властную пирамиду. Таким образом, перед Платоном возникает задача создания нового политического субъекта, не нуждающегося в управлении и контроле, и в этом смысле самодостаточного и потому способного выступить гарантом идеальной модели в целом.
Разрабатывая первую идеальную модель государства2, Платон в качестве такого субъекта предлагает фигуру воина-стража, и она остается доминирующей в первых трех книгах «Государства», где представлена двучленная социальная структура: воины-стражы, с одной стороны, и земледельцы и ремесленники — с другой. Можно предположить, что лишение стражей собственности и семьи, их специальное обучение показалось Платону первоначально достаточным для того, чтобы в лице таких стражей государство получило надежную защиту. Однако дальнейшая работа показала, что этого недостаточно: Платон приходит к выводу, что совершенным государством должны управлять самые совершенные из людей — философы. Пестуя в себе божественное начало, философ созерцает Благо-Солнце3; добиваясь того, чтобы «созерцающее стало подобно созерцаемому» (Tim. 90d), он становится самодостаточным и потому гарантом идеального государства. Завершая «Государство», Платон предлагает улучшенную модель стража: «наш страж — и воин, и философ» (VII 525b)4.
Однако стремление Платона к практической реализации своих теоретических разработок приводит его к созданию еще одной идеальной модели государства, государства «Законов», которое, по мысли Платона, хоть также как и первое, близко к бессмертию, но «занимает по своему значению второе место» (Leg. 739е). Таким государством не правят ни боги, как во времена Кроноса (Leg. 713c-d, ср. Pol. 269a-272d), ни философы, а смертные, а значит, оно не может избегнуть «зол и трудов» (Leg. 713е). Неслучайно поэтому, конструируя с учетом современных ему политических реалий полис магнетов, Платон, сохраняя базовые принципы, не пользуется такими понятиями, как «благо», «единое», «философия», «диалектика», учением об идеях, разрабатывая для новой модели иной язык описания, где ключевыми выступают ум, закон, душа. Именно в этом контексте, думается, следует рассматривать так называемое «Ночное собрание», созданное в качестве одного из концептов второго идеального государства.
Если философ-правитель, завершая пирамиду первой идеальной модели, придавал ей устойчивость почти вечной самодостаточности, то стражник, лишенный возможности созерцать божественное Единое-Благо, очевидно, этого сделать не мог. Два тезиса, в истинности которых был убежден Платон — никакая человеческая природа не в состоянии неограниченно править человеческими делами без того, чтобы не преисполниться заносчивости и несправедливости (Leg. 713с, пер. А. Н. Егунова) и человек — кукла и игрушка в руках богов (Leg. 644d-645c; 803c-804b), — делали практически неразрешимой в рамках заданной модели задачу сохранения законов
2 Речь идет не только о первом по времени создания, но и первом по качеству идеальном государстве (Leg. 739 b).
3 На протяжении всего творчества Платон связывает образ философа с Солнцем, светом, ясным днем, солнечным полднем. Примечательно, что беседа трех старцев устанавливающих совершенное государство, происходит летним жарким днем, днем летнего солнецеворота (Leg. 683 с).
4 Ср. с кратким резюме в «Тимее» (Tim. 17с—19а): «Души стражей должны быть одновременно и пылкими, и философическими».
от порчи. Несмотря на это, Платон все же предпринимает попытки создания механизмов по спасению государства.
В «Законах» имеет место несколько вариантов разработки образа стража законов, причем все они так или иначе связаны с обращением Платона к предшествующему опыту, как к теоретическим разработкам, так и анализу исторической реальности5.
Первый вариант — наиболее традиционный — это коллегия 37 стражей закона, призванных работать на благо полиса вместе с 10 законодателями, основавшими государство. И хотя жесткий отбор номофилаков позволяет выбрать лучших, они не являются надежной защитой государства от принятия несправедливых решений, ибо сами нуждаются в контроле.
В XII книге Платон предлагает на роль защитников государства евфинов, называя их божественными правителями над правителями (Leg. 945с). По мнению Платона, они должны обеспечить в государстве безупречную справедливость, связывающую воедино все органы государственного управления. Такую роль могут выполнить только люди, выделяющиеся своей исключительной добродетелью. Высокий статус добродетельного человека Платон подчеркивает целым рядом отличий, которые такой человек получает от государства, в частности, только они получают право быть украшенными лавровыми венками, в честь них учреждаются ежегодные мусические, гимнастические и конные состязания и т.д. Как человек, достигший наивысшей добродетели, евфин становится подобным философу-правителю «Государства». И хотя Платон об этом прямо не пишет, связывая фигуру евфина с культом Гелиоса и Апполона6, он делает сходство очевидным. Совмещение в одном лице жреческого служения и, говоря современным языком, финансового аудита, делает фигуру евфина несомненно противоречивой и лишенной самодостаточности, ибо как аудитор он также нуждается в контроле, для чего Платон конструирует специальный суд, состоящий из стражей закона, бывших евфинов7 и специально отобранных судей (Leg. 948а).
Если проанализировать в целом систему должностных лиц и органов управления полиса магнетов, то можно увидеть получающуюся систему взаимоотчетов и взаимоконтроля, разрушающую вертикаль власти и делающую ненужным специальный контролирующий орган. Однако Платон выбирает традиционный путь, предлагая третий вариант охранного института — «Ночное собрание»8. Анализу этого нового института Платон посвящает последнюю часть XII книги (Leg. 961а-969с). Начинает Платон с подведения итогов уже сделанного, подчеркивая этим очевидную необходимость такого «особого собрания», состав которого он определяет несколько раньше (Leg. 950c-d, ср.: 961a-b). В собрание входят жрецы, получившие знаки отличия, 10 старейших стражей законов, попечители всего в целом воспитания (исполняющий
5 Сопоставление модели управления, разработанной Платоном, с исторической практикой Афин, Спарты, Крита см.: Евдокимов Р. Б. Должностные лица в идеальном государстве Платоновых «Законов» // Платон и его эпоха.— М.: Наука, 1979.— С. 191-211.
6 Евфины не только избираются на священном участке Апполона и Гелиоса, но и остаются там жить (Leg. 945е-946с). Пространственная изоляция хранителей закона (ср. изолированное поселение воинов-стражей древних Афин (Crit. 110с), жизнь на акрополе членов ночного собрания и др.) отражает стремление Платона показать их самодостаточность и самотождественность, уподобление, в некотором смысле, истинному самотождественому бытию.
7 По достижению 75 лет евфин заканчивал исполнение своей должности (Leg. 946с).
8 Первое упоминание о ночном собрании встречается в X книге в связи с рассмотрением наказаний за нечестие (Leg. 908а).
обязанности и бывшие) и избранные собранием наиболее достойные феоры. Помимо престарелых людей в собрании участвуют молодые люди между 30 и 40 годами (таким способом Платон решает проблему преемственности и сохранности собрания в будущем), которых вводит в собрание каждый из участников.
Определяет Платон и время работы собрания: оно собирается ежедневно, на заре, до восхода Солнца (Leg. 95Id); рано утром, пока каждый более свободен от своих личных и от государственных дел (Leg. 961b). Однако само собрание Платон называет ночным (Leg. 962е; 968с), что вызывает некоторое недоумение. Действительно, на протяжении всего творчества Платон связывает обретение добродетели и мудрости с устремленностью к свету и Солнцу. В «Государстве» философия света приобретает завершенную форму через утверждение Солнца как подобия Блага, а солнечного света как подобия умопостигаемого чистого света, или истинного бытия. Думается, однако, что противопоставление освещенного солнечным светом собрания философов-правителей «Государства» «Ночному собранию» «Законов» вряд ли оправдано. Называя высший совет идеального государства, призванный хранить законы, «Ночным собранием», Платон хотел подчеркнуть одно: собрание — это недремлющее око, стражи законов должны всегда быть на своем посту (особенно если речь идет о государстве второго порядка); именно ночное бодрствование подобает лицам, которые намерены до конца тщательно охранять государство (Leg. 807е). «Долгий сон,— по мнению Платона,— по самой природе не подходит ни нашему телу, ни нашей душе и мешает как телесной организации, так и душевной деятельности». «Правители, бодрствующие по ночам в государствах, страшны для дурных людей — как врагов, так и граждан,— но любезны и почтенны для людей справедливых и здравомыслящих; полезны они и самим себе, и всему государству» (Leg. 808b-c; ср. 758a-d). Таким образом, способность спать мало или не спать вообще становится отличительной чертой стража9.
Подчеркивая большой объем работы собрания, Платон, однако, практически не уточняет его функций, отказываясь в этом случае от практики тщательной детализации, столь характерной для «Законов». Определив добродетель как единую цель и законов, и их стражей, Платон обосновывает необходимость более основательного образования для членов собрания, которые только в этом случае смогут спасти все государство в целом. Избранный в завершении «Законов» язык описания собрания придает ему очевидную двусмысленность: с одной стороны, устанавливаемое последним законом, завершающим законодательство Магнесии, «Ночное собрание» предстает как конкретный практически уже определенный в деталях политический институт, с другой — оно выступает как имеющая лишь самые общие и еще не совсем ясные очертания метафизическая конструкция. Столь же двусмысленным оказывается статус членов «Ночного собрания», совершенных стражей по охране добродетели: поселяет ли Платон на возвышающемся над всей страной акрополе работающих день и ночь на государство высших должностных лиц, или мудрецов, способных в глубине души иметь знание о единстве добродетели? Вопрос остается открытым. Думается, именно эта двусмысленность и создает впечатление незавершенности «Законов», формально законченных в соответствии с намеченным в первой книге планом.
9 Хотя Сократ не является персонажем «Законов», ассоциации с его именем в данном случае очевидны.
Можно предположить, что именно желание внести ясность двигало учеником Платона и издателем «Законов» Филиппом Опунтским10, после смерти учителя дописавшим XIII книгу, сегодня более известную как «Послезаконие», одним из названий которой стало «Ночное собрание» (D. L. III, 60).
Прославляя небесные тела как богов, а Небо как Высшего бога и истинное бытие, автор «Послезакония» объявляет астрономию истинной мудростью, а «истинного астронома» — «величайшим мудрецом» (Epin. 990а), высшая добродетель которого состоит в понимании единства Космоса. Только мудрость способна сделать человека счастливым, блаженным и безмятежным, позволяя находиться за пределами удовольствий и страданий. Однако это удел лишь немногих людей, они и должны стать членами Ночного собрания.
Изложенное в «Послезаконии» понимание мудрости не позволяет говорить о «Ночном собрании» как политическом институте с работающими в нем день и ночь над законами высшими чиновниками государства. Скорее его следует понимать как братство мудрецов, поселяющихся на акрополе, чтобы с его высоты созерцать божественное ночное небо. В этом случае ночная мудрость действительно оказывается противопоставленной полуденной философии Платона.
А. И. Макаров
АКТУАЛЬНОСТЬ ПЛАТОНА ДЛЯ МНЕМОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ
Проблема передачи во времени социального опыта не может быть решена только методами эмпирической психологии. В настоящее время ученые все чаще прибегают к гипотезе о надындивидуальной памяти, впервые появившейся у Платона.
Ключевые слова: мнемология, платонизм, социальная память.
Makarov A. I. The topicality of Plato for the study of memory
The problem of social experience translation in time can not be raised meaningfully in empirical psychology. So scientists are turning now to the idea of supra-individual memory. This idea was originated in the ancient Platonic tradition.
Keywords: psychology, supra-individual memory, Platonic tradition.
Достижения эмпирической психологии способствовали тому, что в XIX — начале XX в. интерес ученых сконцентрировался почти исключительно на исследованиях механизма индивидуальной памяти. Однако к 30-м гг. XX в. стало очевидно, что исключение из научного оборота идеи надындивидуального измерения памяти привело к серьезным трудностям в описании феномена межпоколенческой передачи опыта. С позиций эмпирической психологии не может быть предметно поставлена проблема трансляции социального опыта. Поэтому потребовалось обращение к забытой в эпоху Просвещения идее надындивидуальной памяти, которая была выдвинута в рамках античной платонической традиции.
10 О Филиппе Опунтском см.: Taran L. Academica: Plato, Philip of Opus, and the Pseudo — Platonic Epinomis.— Philadelphia, 1975; Мочалова И. H. Филипп Опунтский // Античная философия: Энциклопедический словарь.— М.: Прогресс-Традиция, 2008.— С. 757-761
