CC BY
86УДК 343.121:343.137.9(470)
А. В. ПОБЕДКИН, профессор кафедры управления органами расследования преступлений Академии управления МВД России, доктор юридических наук, профессор (г. Москва)
A. V. POBEDKIN, professor at the department of management of crime investigation bodies and units management Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia, doctor of law, professor (Moscow)
НИ ОБВИНЯЕМЫЙ, НИ СВИДЕТЕЛЬ: СОЗДАНИЕ «СУЩЕГО БЕЗ НУЖДЫ»
NO ACCUSED, NO WITNESS: CREATING A «EXISTING WITHOUT NEED»
Аннотация. В статье анализируются изменения, внесенные в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации, которыми в систему участников уголовного судопроизводства введен новый участник - лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве. Прослеживается взаимосвязь правовой позиции Конституционного Суда Российской Федерации (постановление от 20 июля 2016 г. № 17-П), которая и стала инициирующим фактором законодательных новелл и формы ее отражения в законе. На основании диалектического метода (с учетом истории развития правового положения обвиняемого, в связи с общими положениями теории доказательств, на основе анализа реального правового положения лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве) с привлечением общенаучных методов (анализа, синтеза, моделирования, формально-логического и др.), а также частнонаучных методов (формально-юридического, логико-юридического и др.) делается вывод о том, что реальная необходимость предусматривать указанного участника уголовного судопроизводства отсутствовала. Фактически он является обвиняемым, даже невзирая на использованные законодателем средства придать ему некоторые черты процессуального статуса свидетеля.
Ключевые слова: лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, обвиняемый, свидетель, досудебное соглашение о сотрудничестве, показания.
Annotation. The article analyzes the changes made to the Criminal Procedure Code of the Russian Federation, which introduced a new participant into the system of participants in criminal proceedings - a person in respect of whom the criminal case was separated into separate proceedings in connection with the conclusion of a pre-trial cooperation agreement with him. The relationship of the legal position of the Constitutional Court of the Russian Federation (Resolution of July 20, 2016 No. 17-P), which became the initiating factor of legislative innovations and the form of its reflection in the law, is traced. Based on the dialectical method (taking into account the history of the development of the legal position of the accused, in connection with the general provisions of the theory of evidence, based on the analysis of the real legal status of the person who entered into the pre-trial agreement on cooperation) with the use of general scientific methods (analysis, synthesis, modeling, formal-
logical and others), as well as private scientific methods (formal legal, logical legal, etc.), it is concluded that the real need to provide for a specified participant in the criminal zvodstva absent. In fact, he is an accused, even in spite of the means used by the legislator to give him some features of the procedural status of a witness.
Keywords: a person in respect of whom the criminal case has been separated into separate proceedings in connection with the conclusion of a pre-trial cooperation agreement with him, the accused, a witness, a pre-trial cooperation agreement, testimony.
Федеральным законом от 30 октября 2018 г. № 376-ФЗ «О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации» в уголовное судопроизводство России введен новый участник - лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве (ст. 561 Уголовно-процессуального кодекса Рос-сийской Федерации, далее - УПК РФ). Вновь введенный участник определяется как участник уголовного судопроизводства, привлекаемый к участию в процессуальных действиях по уголовному делу в отношении соучастников преступления (ч. 1 ст. 561 УПК РФ).
Своим появлением в уголовном судопроизводстве России он обязан постановлению Конституционного Суда РФ от 20 июля 2016 № 17-П по делу о проверке конституционности положений чч. 2 и 8 ст. 56, ч. 2 ст. 278 и гл. 401 УПК РФ в связи с жалобой гражданина Д. В. Усенко [1]. Это постановление уже критически анализировалось автором настоящей статьи [2]. Напомним, что суть постановления сводилась к тому, что лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, не должно предупреждаться об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний и за отказ от дачи показаний по ст.ст. 307 и 308 Уголовного кодекса Российской Федерации (далее -УК РФ), поскольку свидетелем не является, ибо не утрачивает интерес к исходу «основного» уголовного дела, и в то же время не является по нему обвиняемым.
Соответственно, с позиции Конституционного Суда РФ данное лицо обладает особым процессуальным статусом, который не соотносится в полной мере ни со статусом свидетеля, ни со статусом обвиняемого (подсудимого). В судебной практике, - подчеркивает Конституционный Суд РФ, - не сложилось единообразное понимание его правового положения в качестве участника судебного разбирательства по «основному» уголовному делу, и потому оно подлежит интерпретации с учетом того обстоятельства, что права и свободы человека обусловливаются наличием определенных сущностных признаков, фактическим положением данного лица, а не одним лишь формальным признанием его тем или иным участником.
Самое странное в указанном постановлении Конституционного Суда РФ то, что в поисках неких гарантий достоверности показаний соучастников преступления по выделенному делу в отношении подсудимых «основному» делу, взамен невозможности предупреждать допрашиваемых об уголовной ответственности как свидетелей Конституционный Суд РФ предложил считать средством, обеспечивающим достоверность таких показаний, - угрозу общего порядка судебного разбирательства в отношении солгавших соучастников, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве. Нужно ли убеждать в том, что перспектива получить справедливое наказание никак не считается ответственностью и не является действенным средством от лжи.
Конституционный Суд РФ поручил федеральному законодателю с учетом сформулированной правовой пози-
ции внести в УПК РФ соответствующие изменения, касающиеся участия обвиняемого в уголовном деле, выделенном в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, в судебном разбирательстве по основному делу в целях дачи показаний (курсив наш. - А. П.) в отношении лиц, обвиняемых в том же преступлении в соучастии с ним.
С учетом сформулированной Конституционным Судом РФ правовой позиции федеральному законодателю, фактически попавшему в «клещи», было не из чего выбирать, он должен был исходить из того, что лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, когда оно дает показания в отношении соучастника, - не обвиняемый и не свидетель. Каких еще решений можно было ждать от законодателя в предложенных ему условиях?
Между тем Конституционному Суду РФ не стоило так убедительно и витиевато [3, с. 92] доказывать, что лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, не является свидетелем и не подлежит уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний. Это достаточно очевидный факт. Жалоба, ставшая предметом рассмотрения Конституционного Суда РФ, хотя и была основана на конкретных прагматических интересах заявителей, имела глубокий «процессуальный» смысл - каким образом гарантировать от «оговора» тех, кто досудебное соглашение о сотрудничестве не заключил. Институт досудебного соглашения о сотрудничестве влечет повышенный риск со стороны тех, с кем обсуждаются возможность и условия заключения соглашения [4, с. 152].
Ясно, что поиск таких гарантий не может лежать в плоскости возложения какой-либо ответственности за
ложные показания на лицо, заключившее досудебное соглашение о сотрудничестве, хотя бы потому, что оно по своему «фактическому» положению, как часто выражается Конституционный Суд РФ, не кто иной, как обвиняемый.
Данное лицо имеют прямую личную заинтересованность в исходе как основного уголовного дела, так и дела, которое выделено в отдельное производство. Конечно, как и замечает Конституционный Суд РФ, в случае выделения уголовного дела в отношении лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, оно приобретает статус обвиняемого по выделенному уголовному делу. Верно и то, что он не является подсудимым по основному уголовному делу. Однако он обвиняется в совершении тех же деяний (или связанных с ними), в которых обвиняются его соучастники, и никакого иного положения, кроме обвиняемого, занимать не может, даже если привлекается к участию по выделенному делу. Процитируем Конституционный Суд РФ: «В рамках досудебного соглашения о сотрудничестве отказ от свидетельского иммунитета означает, что подозреваемый, обвиняемый обязуется совершить в целях содействия следствию в раскрытии и расследовании преступления, изобличении и уголовном преследовании других соучастников преступления, розыске имущества, добытого в результате преступления, определенные действия..., в том числе сообщить существенные для следствия сведения, изобличающие соучастников преступления и иных лиц, совершивших преступления». Речь совершенно правильно ведется о подозреваемом, обвиняемом, который взял на себя обязательства изобличить соучастников.
Право не давать показаний, отсутствие ответственности за дачу заведомо ложных показаний является характеристикой правового статуса именно подозреваемого или обвиняемого. Уже много лет в теории уголовного процесса
аксиоматичным является положение о том, что заинтересованность обвиняемого в деле проявляется не только тогда, когда он излагает свои соображения по поводу события преступления, по поводу фактов, но и тогда, когда он излагает сами факты, когда ведет речь о самом событии преступления [5, с. 160].
Очевидно, что фактическое правовое положение лица не может измениться в случае выделения уголовного дела в отношении него в отдельное производство. Об этом с достаточной очевидностью свидетельствуют положения ст. 154 УПК РФ, предусматривающей основания такого выделения. Вряд ли возникают сомнения, что обвиняемый по уголовному делу, выделенному в отдельное производство на основании, например п. 1 или 2 ч. 1 ст. 154 УПК РФ, будет допрашиваться по уголовному делу в отношении своего соучастника в каком-либо ином качестве, кроме статуса обвиняемого. Да и ч. 4 ст. 154 УПК РФ, строго говоря, не требует обязательного выделения в отдельное производство уголовного дела в отношении подозреваемого, обвиняемого, с которым заключено досудебное соглашение о сотрудничестве. На этом настаивает только Пленум Верховного Суда РФ, который усмотрел из смысла ч. 1 ст. 3174 УПК РФ, что в противном случае особенности производства, установленные гл. 401 УПК РФ, попросту неприменимы [4, с. 113; 6; 7, с. 20-28].
Профессор Н. Е. Павлов отмечал, что термин «уголовное дело» как совокупность материалов употребляется в УПК РФ неточно. Уголовное дело - это преступление (человек совершил уголовное дело) [8, с. 4-6], недооцененное, но очень глубокое, по сути, суждение. По уголовному делу (как преступлению) может быть сколько угодно производств, но статус лиц, обвиняемых (подозреваемых) в его совершении, не может меняться в зависимости от того, в каком именно производстве они участвуют. Уголовное преследование в от-
ношении лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, «по изначально единому делу... против него далее формально не ведется» (курсив наш. - А. П.), - отмечено в рассматриваемом постановлении. Однако правовые позиции Конституционного Суда РФ юристами уяснены: необходимо ориентироваться на фактическое, а не формальное положение участника судопроизводства.
Тем более непонятно, почему Конституционный Суд РФ отказал лицу, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство, в полноценной реализации права на защиту, не в пример обвиняемому по «основному» уголовному делу: «. поскольку участие в процессе по основному уголовному делу лица, уголовное дело которого выделено в отдельное производство, сопряжено, прежде всего, с правом на защиту лиц, по уголовному делу которых оно дает показания, к такому лицу не применяются и не могут применяться процедурные правила, регламентирующие участие в судебном заседании (в том числе при производстве допроса) подсудимого».
Для чего потребовались столь противоречивые аргументы обоснования особого правового статуса лица, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, при допросе в отношении соучастников по «основному» уголовному делу? Объяснение на поверхности: Конституционный Суд РФ ищет (и, к сожалению, не находит) гарантии достоверности показаний лиц, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве, в отношении изобличаемых соучастников.
Таким образом, федеральный законодатель оказался перед небогатым выбором и был обязан закрепить статус лиц, заключивших досудебное соглашение о сотрудничестве, уголовное дело в отношении которых выделено в отдель-
ное производство, «в целях дачи показаний в отношении лиц, обвиняемых в том же преступлении в соучастии с ним» как не свидетеля и не обвиняемого. Обращаем внимание на кавычки: это цитата из постановления Конституционного Суда РФ, который ведет речь только о даче показаний.
Федеральный законодатель вырвался даже из узких «клещей», заданных Конституционным Судом РФ. Без необходимости он ввел нового участника уголовного судопроизводства, тогда как вполне достаточно было предусмотреть, например в ст.ст. 164 и 278 УПК РФ (или других статьях УПК РФ), правило, согласно которому лицо, уголовное дело в отношении которого выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, допрашивается по уголовному делу в отношении соучастников преступления без предупреждения его об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.
Законодатель пошел дальше. Лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, определяется как самостоятельный участник процесса через признак: «привлекаемый к участию в процессуальных действиях по уголовному делу в отношении соучастников преступления». Речь, следовательно, идет о том, что именно этот участник со свойственным ему процессуальным статусом действует при привлечении лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, к любому процессуальному действию по уголовному делу в отношении соучастников. Например, при проведении обыска по основному уголовному делу, в ходе которого могут быть обнаружены предметы (документы), изобличающие и лицо, заключившее досудебное соглашение о сотрудничестве, последнее может участвовать не как обви-
няемый с полноценным статусом, а как «лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве».
Статус этот (в полном соответствии с идеей Конституционного Суда РФ) определяется через процессуальное положение свидетеля: данное лицо «наделяется правами, предусмотренными ч. 4 ст. 56 настоящего Кодекса, с изъятиями, предусмотренными настоящей статьей» (ч. 1 ст. 561 УПК РФ). Собственно, никаких изъятий, кроме недопустимости предупреждения данного лица об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний либо отказ от дачи показаний в соответствии со ст.ст. 307 и 308 УК РФ, из статуса свидетеля законодатель не делает. Вызов на допрос и сам допрос производится по правилам допроса свидетеля (несколько странно, что лицо, заключившее досудебное соглашение о сотрудничестве и чаще всего содержащееся под стражей, вызывается на допрос повесткой, еще более странно, что на данное лицо распространили правила оказания юридической помощи в ходе допроса, предусмотренные ч. 5 ст. 189 УПК РФ, явно ограничивающие его право на защиту). Уклоняться же от явки по вызовам следователя или в суд, равно как и разглашать данные предварительного расследования, ставшие ему известными в связи с участием в производстве по уголовному делу, в случае предупреждения об этом в порядке ст. 161 УПК РФ, не вправе ни свидетель, ни обвиняемый. На обоих распространяются и правила о приводе при уклонении от явки без уважительных причин.
Федеральный законодатель, объявляя статус лица, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство, в связи с заключением с ним досудебного соглашения о сотрудничестве, производным от статуса свидетеля, явно ограничивает его право на
защиту, даже привлекая к процессуальным действиям по «основному» уголовному делу.
Право отказаться свидетельствовать против самого себя, своего супруга (своей супруги) и других близких родственников, круг которых определен п. 4 ст. 5 УПК РФ (п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК РФ), не тождественно праву обвиняемого не давать показаний, который не несет наказания и за их ложность. Обвиняемый имеет только право давать показания. Положения ч. 1 ст. 51 Конституции РФ, продублированные п. 1 ч. 4 ст. 56 УПК РФ для свидетеля, распространяются вообще на всех лиц, находящихся на территории России, вне зависимости от того, в каком качестве и в ходе каких процессуальных и непроцессуальных действий им предлагается представить самоизобличающую вербальную информацию (постановление Европейского Суда по правам человека от 10 марта 2009 г. «Быков против Российской Федерации») [9, с. 41-44]. Кроме того, ч. 1 ст. 51 Конституции РФ не освобождает от дачи заведомо ложных показаний в случае согласия их дать.
Несмотря на правовую позицию Конституционного Суда РФ и положения ст. 561 УПК РФ, утверждать о том, что лицо, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением им досудебного соглашения о сотрудничестве, обязано давать показания или несет ответственность за заведомую их ложность, невозможно. В самом деле нельзя же утверждать, что юридической ответственностью за отказ лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве являются последствия, на которые указывается в ч. 3 ст. 561 УПК РФ, т. е. последствия несоблюдения им условий и невыполнения обязательств, предусмотренных досудебным соглашением о сотрудничестве. Эти последствия - снабженная процессуальными гарантиями процессуальная форма судебного разби-
рательства с назначением справедливого наказания. Право на это имеет любой обвиняемый, включая (при его желании) и того, кто заключил досудебное соглашение о сотрудничестве, но решил его не выполнять.
Таким образом, положения ч. 3 ст. 56 УПК РФ не могут свидетельствовать о юридической обязанности лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, давать показания или об ответственности за их ложность. К тому же о последствиях нарушения подозреваемым, обвиняемым досудебного соглашения о сотрудничестве подробно сказано в гл. 401 УПК РФ и тиражировать эти положения в других статьях нет никакого смысла.
Лицо, дающее показания в отношении соучастника преступления, может находиться только в статусе подозреваемого или обвиняемого. Фактически оно в нем и находится, несмотря на несколько неуклюжую конструкцию, привнесенную законодателем в УПК РФ в связи с правовой позицией Конституционного Суда РФ.
Конституционный Суд РФ подчеркнул, что факт дачи показаний лицом, чье уголовное дело выделено в отдельное производство в связи с заключением досудебного соглашения о сотрудничестве, не освобождает органы обвинения от обязанности доказывания виновности и иными средствами. Показания лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, не только не имеют заранее установленной силы, но и, напротив, подлежат проверке и оценке с точки зрения относимости, допустимости и достоверности по всем правилам уголовно-процессуального закона. Иначе говоря, проверять покзания лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, в отношении соучастника нужно не менее тщательно, чем показания подозреваемого или обвиняемого [10, с. 12-13; 11, с. 17].
Несколько настораживает, что Конституционный Суд РФ считает нор-
принимаются попытки доказать, что выделенное дело нужно рассматривать в первую очередь [12, с. 17]. Хотя, будем откровенны, при рассмотрении уголовного дела в отношении лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве «... судья оказывается перед... необходимостью сформировать свое, в значительной степени окончательное мнение о доказанности обвинения подсудимого уже в стадии подготовки к судебному заседанию» [13, с. 27].
С учетом изложенного, усилиями Конституционного Суда РФ и законодателя в уголовном судопроизводстве без насущной потребности появился новый участник: по фактическому его положению в уголовном процессе - обвиняемый, по процессуальному статусу - заинтересованный в исходе уголовного дела свидетель, не несущий уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний.
к к к
ЛИТЕРАТУРА
1. Собрание законодательства Российской Федерации. 2016. № 31. Ст. 5088.
2. Победкин А. В. Общий порядок судебного разбирательства как форма привлечения к ответственности за ложные показания обвиняемого (замечания по поводу правовой позиции Конституционного Суда РФ) // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2017. № 2 (31).
3. Александров А. С., Босов А. Е. «О гармонизации российского права» и преодолении «конвенционно-конституционных коллизий» средствами риторики // Судебная власть и уголовный процесс. 2017. № 3.
4. Баев О. Я. Досудебное соглашение о сотрудничестве: правовые и криминалистические проблемы, возможные направления их разрешения. М.: Норма: Инфра-М, 2013.
5. Перлов И. Д. Судебное следствие в советском уголовном процессе. М., 1955.
6. О практике применения судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве: постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2012 г. № 16 // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2012. № 9.
7. Астафьев Ю. В. Компромисс или сделка? (практические проблемы заключения досудебных соглашений о сотрудничестве) // Досудебное соглашение о сотрудничестве (правовые и криминалистические проблемы): материалы научно-практической конференции (Воронеж, 21-22 декабря 2009 года). Сер.: Юбилеи, конференции, форумы. Вып. 6. Воронеж: Изд-во Воронежского государственного университета, 2010.
8. Павлов Н. Е. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (опыт лингвологического анализа) // Досудебное производство: проблемы и перспективы: материалы межведомственной научно-практической конференции, посвященной 5-летию принятия Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации / под ред. А. В. Ендольцевой, О. В. Химичевой. М., 2007.
мальным вынесение приговора по выделенному делу раньше, чем по «основному», отмечая, что даже приговор, вынесенный в отношении лица, заключившего досудебное соглашение о сотрудничестве, не имеет преюдициальной силы (ст. 90 УПК РФ) и не может предрешать виновность лиц, являющихся обвиняемыми по основному уголовному делу, что означает необходимость полноценной проверки обстоятельств, сообщенных лицом, в отношении которого уголовное дело выделено в отдельное производство.
К сожалению, Конституционный Суд РФ, озабоченный в первую очередь гарантиями прав обвиняемых по «основному» уголовному делу, а вслед за ним и законодатель прошли мимо важного средства обеспечения объективности производства в случае заключения лицом (лицами) досудебного соглашения о сотрудничестве: рассмотрение «основного» уголовного дела раньше, чем выделенного [4, с. 116]. Тем более пред-
9. Новиков С. А. Показания обвиняемого в уголовном процессе России: проблемы допустимости // Российская юстиция. 2014. № 2.
10. Мариинская Н. Прения государственного обвинителя в суде с участием присяжных заседателей // Законность. 2018. № 4.
11. Мотовиловкер Я. О. Показания и объяснения обвиняемого как средство защиты в советском уголовном процессе. М., 1956.
12. Решетова Н. Ю., Коняева Ж. К. Досудебное соглашение о сотрудничестве по уголовным делам о преступлениях коррупционной направленности. М., 2011.
13. Шадрин В. Участие прокурора в судебном разбирательстве уголовного дела с досудебным соглашением о сотрудничестве // Законность. 2018. № 2.
© Победкин А. В.
УДК 343.141-028.26(470)
З. З. ТАЛЫНЕВА, доцент кафедры уголовного процесса Уфимского юридического института МВД России, кандидат юридических наук, доцент (г. Уфа)
Z. Z. TALYNEVA, associate professor of the department of criminal procedure of the Ufa Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, candidate of law, associate professor (Ufa)
С. Р. ДАВЫДОВА, заместитель начальника следственного отдела Отдела полиции № 3 Следственного управления УМВД России по г. Уфе (г. Уфа)
S. R. DAVYDOVA, deputy head of the investigation department of the Police No. 3 of the Investigation Department of the Ministry of Internal Affairs of Russia in Ufa (Ufa)
К ВОПРОСУ О ДОКАЗАТЕЛЬСТВЕННОМ ЗНАЧЕНИИ МАТЕРИАЛОВ АУДИО- И ВИДЕОЗАПИСИ В УГОЛОВНОМ ПРОЦЕССЕ
TO THE QUESTION OF EVIDENTIARY VALUE OF THE MATERIALS AUDIO AND VIDEO RECORDINGS IN CRIMINAL PROCEEDINGS
Аннотация. В статье проанализированы отдельные аспекты проблемы использования материалов аудио- и видеозаписи в качестве доказательств в уголовном процессе Российской Федерации. Авторы формулируют рекомендации, направленные на обеспечение допустимости, относимости и достоверности материалов аудио- и видеозаписи.
Ключевые слова: доказывание, доказательство, материалы аудио- и видеозаписи.
Annotation. The article analyzes some aspects of the problem of using audio and video materials as evidence in the criminal process of the Russian Federation. The author for-
