CC BY
23
DOI: 10.26105/SSPU.2019.57.6.005 YAK 94(571. 122)" 1920/1930" ББК 63.3(2Рос-6Хан)614-21
Е.И. ГОЛОЛОБОВ
E.I. GOLOLOBOV
«НЕТ ТАКОЙ ЗЕМЛИ, КОТОРАЯ В УМЕЛЫХ БЫ РУКАХ ПРИ СОВЕТСКОЙ ВЛАСТИ НЕ МОГЛА БЫТЬ ПОВЕРНУТА НА БЛАГО ЧЕЛОВЕЧЕСТВА»: СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННОЕ ОСВОЕНИЕ КОНДИНСКОГО РАЙОНА В 1920-1930-е гг.
«THERE IS NO SUCH EARTH WHICH IN THE RIGHT HANDS AT THE SOVIET POWER COULD NOT BE TURNED FOR THE MANKIND BENEFIT»: AGRICULTURAL DEVELOPMENT OF THE KONDINSKY AREA IN 1920-1930-s
Работа выполнена при поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 18-49-860008 р_а «Комплексные исследования пространственной организации древних и традиционных поселений таежной зоны Западной Сибири
на примере Нижней Конды» The work was supported by RFBR in the framework of the scientific project № 18-49-860008 pa "Complex studies of the spatial organization of ancient and traditional settlements of the taiga zone of Western Siberia on the example of the Nizhny Konda"
Социально-политические и хозяйственно-экономические преобразования Советской власти на Севере: овладение Арктикой, освоение северных морских и воздушных путей сообщения, планомерное вовлечение природных богатств Севера на службу социалистическому строительству государственным аппаратом, средствами массовой информации представлялись как новая эра в истории Севера. Развитие земледелия на Севере в 1920-1930-е гг. стояло в этом же ряду. В статье рассматривается сельскохозяйственное освоение Кондинского района в 1920-1930-е гг. в контексте общих научных и государственных подходов к развитию северного земледелия в СССР. Территория Кондинского района, особенно его юго-западная часть больше всего по своим природно-климатическим характеристикам подходила для развития зернового хозяйства в Ханты-Мансийском национальном округе. Именно эта территория стала «житницей» округа, основным производителем хлеба. Посевные площади стремительно росли в 1930-1940-е гг. В послевоенный период, в связи с восстановлением и развитием всех видов транспорта, а также изменением порядка планирования сельского хозяйства посевные площади сократились, и земледелие стало перестраиваться на более рациональной основе. Это лишний раз свидетельствует о том, что в 1920-1930-е гг. «осеверение» земледелия было изначально политической, культуртрегерской задачей и лишь потом научной и практической.
Socio-political and economic transformations of the Soviet power in the North: conquering the Arctic Region, reclaiming of northern sea and air means of communication, systematic involvement of natural wealth of the North on service were presented to socialist construction by government, mass media as a new era in the history of the North. Agriculture development in the north in the 1920-1930th stood in the same row. In the article agricultural development of Kondinsky district in the 1920-1930th in the context of the general scientific and state approaches to development of northern agriculture in the USSR is considered. The territory of Kondinsky district, especially its south-west part most of all on the climatic characteristics was suitable for development of grain farm in the Khanty-Mansi national district. This territory became the main producer of bread. Acreage promptly grew in the 1930-1940th. During the post-war period, in connection with restoration and development of all means of transport and also change of an order of planning of agriculture acreage were reduced, and agriculture began to be reconstructed on more rationale. It demonstrates once again that in the 1920-1930th development of northern agriculture was initially a political and educational task, and only then a scientific and practical one.
Ключевые слова: экологическая история, освоение Севера Сибири, северное земледелие, Кондинский район.
Key words: environmental history, reclaiming of the North of Siberia, northern agriculture, Kondinsky district.
1920-1930-е гг. - это время серьезных преобразований административно-территориального характера, кардинальных изменений в экономической, социальной и культурной сферах жизни советского общества. Эти преобразования затронули всех и вся. Именно в это время шел интенсивный поиск путей развития северных территорий, велико было стремление раскрыть потенциальные возможности региона, опираясь на научно обоснованное комплексное использование его ресурсов. Советское руководство стремилось поставить все природные ресурсы страны под полный рациональный контроль. Это в полной мере соответствовало идеологическим взглядам коммунистической партии. Советская власть видела себя силой, способной создать нового человека и на его основе новое справедливое общество: общество, способное познавать и покорять природу, переделывать мир, с тем чтобы он стал более справедливым и в конечном итоге более совершенным.
В большей степени мы знаем о планах преобразования на Крайнем Севере, связанных с Северным ледовитым океаном, Беринговым проливом, строительством городов за полярным кругом, развитием промышленности [1]. Но такие идеи касались и развития сельского хозяйства, в частности северного земледелия. Развитие сельского хозяйства на севере понималось не только и не столько как хозяйственно-экономическая задача, а во многом как задача социально-политическая.
Традиционные формы хозяйствования на Севере рассматривались государством и научным сообществом как экстенсивные и, следовательно, как нерациональные, отсталые. Промысловые хозяйства северян планировалось переводить на интенсивные формы экономической деятельности. Коренные малочисленные народы Севера с их образом жизни явно не вписывались в «европоцентричные», индустриально заданные стандарты оседлости как высшей формы хозяйствования, товарно-денежных отношений, «цивилизованного» быта. Культурная дистанция была очень велика. Это делало коренные малочисленные народы севера объектом постоянной внутренней колонизации.
Развитие земледелия на Севере стояло в одном ряду с овладением Арктикой, строительством крупных промышленных объектов за полярным кругом. Планомерное вовлечение природных богатств региона на службу социалистическому строительству государственным аппаратом, средствами массовой информации представлялись как новая эра в истории Севера. Приведем пример из газеты «Уральский рабочий» от 28 декабря 1933 г.: «Поля -вот, что наряду с фабриками, в равной с ними мере, отражает здесь чудесную советскую новь. Давно ли считалось бесспорным, что под пасмурным холодным небом Уральского Севера нет места зерновым и огородным культурам? Большевистская дерзость, двигающая колхозами, начисто сбила это извечное представление. Рожь, овес, ячмень, картофель, овощи, вплоть до помидор, о которых еще недавно знали здесь лишь понаслышке - ворвались в приполярные широты и заняли прочное все растущее место» [Цит. по: 11, с. 4]. Новая власть стремилась стереть «те резкие грани, которые существовали до сего времени между "благодатным Югом" и "диким Севером"» [14, с. 4].
Преобразовать, изменить, «поставить на службу человеку» собирались не только Крайний Север, но и таежную зону Западной Сибири. Тем более что эта задача представлялась более реалистичной. Покажем это на примере сельскохозяйственного освоения Кондинского района в 1920-1930-е гг. В рассматриваемый период Кондинский район входил в состав Тобольского округа Уральской области, затем стал частью Остяко-Вогульского национального округа Омской области1. В состав района входили семь сельских советов: Шаимский, Сатыжинский, Карымский, Леушинский, Нахрачинский, Болчаровский и Красноярский. Село Нахрачи - самый крупный населенный пункт района - был его административным центром.
1 В течение 1934 г., несколько месяцев, Остяко-Воглульский округ входил в состав Обь-Иртышской области.
Основными богатствами региона являлись лес, рыба, пушнина, орехи и ягоды. Население занималось рыболовством, охотой, скотоводством и промыслами. В отличие от других северных районов Тобольского округа, Кон-динский район являлся земледельческим, на его территории выращивали хлеб [3, л. 5-6]. В 1917 г. в Самаровском и Кондинском районах распахивалось около 450 га. Вся эта площадь была в индивидуальном пользовании и состояла из огородных участков от 1 до 0,25 га и меньше, на которых производились посевы, главным образом картофеля и немного овощных: капусты, моркови, свеклы и лука [5, с. 7].
Посев хлеба частично производился от деревни Юмас Леушинского сельсовета в среднем течении Конды до деревни Орантур Шаимского сельсовета в верхнем течении Конды. Основная часть пашни находилась в пределах Леушинского и Сатыгинского сельских советов, где грунт черноземно-супесчаный и суглинистый, вполне пригодный для ведения зернового хозяйства, в благоприятные годы дававший хорошие урожаи. Важно отметить, что были опыты посева зерновых и по нижнему течению Конды: в Нахрачах, Есауле, Болчарах. Урожаи были посредственными, и земледелие среди местных жителей не привилось. Очень трудно было разрабатывать землю под пашню, и, главное, сельскохозяйственные работы по времени совпадали с рыболовным промыслом. Как уже отмечалось, он был основным для жителей района, особенно для населения нижней Конды [2, с. 330-331; 8].
На Севере, в том числе и в Кондинском районе, в отличие от европейской России, существовали свои специфические формы владения землей. Здесь не было частного и помещичьего землевладения. Отсутствовали характерные для европейской России уравнительные наделы. Жители Кондинско-го края не покупали и не арендовали землю, а просто выбирали пригодные для ведения своего хозяйства участки, особо не вдаваясь в юридические тонкости. Именно поэтому, например, материалы Приполярной переписи 19261927 гг. свидетельствуют о том, что жители района затруднялись ответить о количестве имеющейся у них в распоряжении земли, так как о получении юридических документов, подтверждающих владение земельными угодьями, не заботились [3, л. 4 об.].
Для развития земледелия нужны были, в первую очередь, точные данные о количестве и качестве пригодной земли для ведения зернового хозяйства и развития огородничества. Необходимо было провести землеустроительные работы. Первоначально понятие «землеустройство» использовалось как технический термин. Под ним подразумевался длительный процесс, начиная от отвода земли, изучения земли и кончая земельным устройством, куда входит мелиорация и т.д. Окончательное выражение «советское» понятие о землеустройстве нашло в проекте закона «Об основных началах землеустройства и землепользования», принятого IV Сессией ЦИК СССР в 1928 году, по которому землеустройство определялось как система социально-экономических и технических мероприятий, направленных к переустройству сельского хозяйства и к такой организации землепользования, которая обеспечивала бы развитие производительных сил хозяйства и большее усиление в нем социалистического строительства» [10, с. 12].
Проведенное в округе в 1930-е гг. первоначальное земельно-водное устройство разрешило следующие задачи: было выявлено местоположение и размер сельскохозяйственных и промысловых угодий, отведены угодья простейшим производственным объединениям, колхозам, земельным обществам и госучреждениям, выделены фонды для промыслового, сельскохозяйственного освоения и заселения, ликвидированы конфликтные ситуации в пользовании угодьями. Однако, в силу охвата большой территории, при малом составе специалистов в экспедициях и недостаточных госбюджетных ассигнованиях (1,6 коп. за га), землеустройство не могло охватить и разрешить все вопросы, связанные с землепользованием и планомерным использованием угодий для развития сельского хозяйства в округе. То есть землеустройство было проведено в самом общем виде [4, л. 7].
Наряду с землеустройством рациональный подход к организации земледелия на Севере требовал опоры на научные знания. Их практически не было. «Наши знания о климатических и почвенных условиях, определяющих растениеводственные возможности, очень скудны. Сеть метеорологических станций крайне недостаточна и неравномерно распространена. Работа станций приурочена к общим климатическим задачам и очень мало дает для сельского хозяйства. По подавляющему числу станций отсутствуют сведения о режиме той среды, где протекает жизнь растительного мира - мы мало знаем о тепловом и водном режиме почвы и непосредственно примыкающих к почве слоев воздуха», - писал виднейший специалист по северному земледелию И.Г. Эйхфельд [13, с. 47]. Поэтому большое значение для развития земледелия в округе имели Остяко-Вогульский опытный пункт (в дальнейшем Ханты-Мансийская сельскохозяйственная опытная станция) и Леушинская метеорологическая сельхозстанция Кондинского района (в дальнейшем Кон-динский опорный пункт).
Кондинский край - это природная зона тайги, подзоны средней и отчасти южной тайги. С сельскохозяйственной точки зрения климат таежной зоны Севера имеет ряд положительных и отрицательных сторон. Специалисты отмечали, что хорошим свойством климата, во-первых, является то, что на Севере не бывает засух, влаги в почве почти всегда хватает для жизни растений. Глубокий снежный покров обеспечивает надежную зимовку озимых хлебов (озимая рожь и пшеница) и многолетних посевных трав (клевер). К хорошим качествам климата также относили длинный день и обилие солнечного света, особенно в июне, что создает условия для чрезвычайно быстрого роста многих растений в первую половину лета. К главным недостаткам климата относили резкую смену температур между днем и ночью, поздние весенние и ранние осенние заморозки и холодные ночи второй половины лета [11, с. 14]. Эти выводы соотносятся с научными данными конца XX в. [9, с. 9-10]. По метеонаблюдениям 1930-х гг., с точки зрения тепла Кондинский район, особенно его юго-западная часть (от Нахрачей до Шаи-ма и Сатыги), была значительно теплее остальных территорий округа, в том числе считавшегося также пригодным для сельского хозяйства Самаровско-го района (табл. 1).
Таблица 1
Средние температуры летних месяцев Кондинского и Самаровского районов в первой половине 1930-х гг. [11, с. 16]
Месяцы По данным Леушинской метеорологической сельхозстанции Кондинского района (°С) По данным Самаровской метеостанции (°С)
Май 7,9 5,6
Июнь 15,3 13,1
Июль 18,2 17,3
Август 14,9 14,8
Сентябрь 9,2 8,3
На Леушинской станции был зафиксирован средний безморозный период для Кондинского района в 150 дней. Этого достаточно для выращивания картофеля (115 дней), турнепса (102), овса (102-109), пшеницы (106), гороха (88-89), льна (89). Юго-западная часть Кондинского района могла стать житницей северных районов. Северо-восточная часть Кондинского района - от Нахрачей до устья реки Конды - имела более суровый климат, в большей степени подходящий для животноводства [11, с. 16]. Леушинская метеорологическая сельхозстанция Кондинского района за 5 лет, с 1928 по 1932 гг.,
получила средний урожай зерна озимой ржи сорта «Вятка» 18,5 и озимой пшеницы - 11,7 ц с га. С 1931 по 1934 гг. та же станция получила следующие средние урожаи полевых культур: овес - 11,4 ц. с га; ячмень - 28,0; яровая пшеница - 13,1; горох - 14,1 [11, с. 10].
Тем не менее на Севере было много примеров самого безобразного отношения к полевым и огородным посевам, в результате чего посевы гибли или давали низкий урожай. Очень часто не соблюдались сроки сельскохозяйственных работ. Высевание зерновых делалось поздно (конец июня или даже июль), без внесения удобрений. Хлеб, таким образом, не вызревал или стравливался скоту. Земля обрабатывалась несвоевременно и плохо, семена были завозные, случайных сортов и происхождения, не приспособленные для северных условий, навозное удобрение плохого качества. Что, в общем-то, не удивительно: население в массе своей не занималось земледелием. В колхозах не было хорошо подготовленных сельскохозяйственных кадров [11, с. 11]. Можно выделить следующие проблемы в развитии сельского хозяйства в целом на Обь-Иртышском Севере и, в частности, в Кондинском районе:
1. Слабая заселенность округа (на 1 января 1932 г. - 75960 человек, в Кондинском районе - 7500 человек) и распыленность населенных пунктов на огромном пространстве.
2. Отсутствие у населения земледельческих навыков.
3. Неблагоприятные природные условия, суровость климата, бедность почв, трудность освоения новых площадей, которые, как правило, получались только через раскорчевку леса или обвалование поймы [11, с. 46].
Все это требовало новых подходов к освоению природных ресурсов Севера. Важную роль в развитии северного земледелия сыграли работы И.Г. Эйхфельда, начатые им в 1922 г. на Кольском полуострове, на станции Хибины. Был пройден путь от небольшого опорного пункта в 1923 г., с персоналом из двух человек и годовым бюджетом в 300 рублей, до исследовательского учреждения всесоюзного значения - Полярного отделения всесоюзного института растениеводства, с бюджетом в 1933 г. в 200 000 рублей [9, с. 20; 14, с. 46]. Опираясь на достижения в области физиологии растений и агрономической техники, учитывая огромные возможности, кроющиеся в природе крупного социалистического хозяйства и в методах производства, И.Г. Эйхфельд уверенно заявлял, что нет областей на земле, где растениеводство не было бы возможно в тех или иных размерах и видах: «Растениеводство возможно всюду, где светит солнце» [13, с. 47].
Местные специалисты, региональные власти делали вывод о том, что освоение таежных территорий бассейна Конды, пойменных пространств на Севере возможно только через организацию крупного социалистического хозяйства. Корчевка леса, осушение болот, разработка торфа и извести на удобрение, производство собственных семян и т.д. - это есть все те мероприятия, от которых зависело успешное продвижение земледелия на Севере. Такие мероприятия возможно было осуществить только на базе механизации этих производственных процессов.
Вера в технический прогресс и преимущества социалистического строя были безграничными. Специалист по сельскому хозяйству И.В. Скрипов отмечал, что «гектар только одних пней и древесных отбросов, обращенный в топливо паровой машины или газогенератора трактора, имеет силу выбросить из земли и убрать 5-6 гектаров таких же пней. Крупная усовершенствованная машина, как паровой лесорасчистительный комбайн, доступный только крупному социалистическому хозяйству, имеет способность освобождать скрытую силу самого пня и направлять ее на уничтожение других пней. Какой жалкой кажется перед этими мощными механизмами мускульная сила человека, вооруженная топором и лопатой в единоличном хозяйстве» [11, с. 80].
Всесоюзным научно-исследовательским институтом гидротехники и мелиорации был создан комплект машин и орудий для осушения, корчевания, лесорасчистки земель, подъема и обработки целины. Для лесорасчист-
ки и корчевания использовали кусторез к трактору ЧТЗ. Он использовался для срезания крупного кустарника и мелколесья диаметром до 15 см на высоте груди. Для удаления древесных корней после работы кустореза применяли корчевальную борону. Использовали тракторную однобарабанную лебедку для удаления пней, конную корчевальную машину «Геркулес» и ручную корчевальную машину «Геркулес». Эти механизмы и устройства требовали подготовленных специалистов [12, с. 119-126]. Использовались ли эти механизмы в Кондинском районе, пока сказать однозначно нельзя. В архивных документах на сегодняшний день такая информация пока не выявлена. Эта задача дальнейших исследований.
Единоличные, индивидуальные хозяйства советской властью рассматривались как источник трудностей в развитии земледелия, которые порождали неверие в творческие силы трудящихся. Поэтому активное развитие сельского хозяйства в Кондинском районе начинается вместе с массовой коллективизацией с 1932 г. С этого момента начинается быстрый рост посевных площадей (табл. 2).
Таблица 2
Динамика роста посевных площадей Остяко-Вогульского округа [7, с. 45]
Годы Всего посевов (га) Зерновых (га) Картофеля (га) Овощей (га)
1931 962,0 - - -
1932 4119,6 - - -
1933 6831 3631 1073 503
1934 9161 4972 1997 794
1935 9884 5393 2579 912
Кондинский и южная часть Самаровского районов стали основными территориями посева зерновых культур в округе. Картофель и овощи были распространены главным образом в северной части округа. Посевы зерновых культур были размещены в основном по берегам рек Иртыш, Обь, Конда [7, с. 45-46]. Более детально распределение угодий представлено в таблице 3.
Таблица 3
Посевные площади по районам Остяко-Вогульского национального округа за 1935 г.
Наименование районов Всего посевов (га) зерновые Картофель и овощи
га % га %
Ларьякский 11,41 - - 11.41 100
Сургутский* 782,7 112,5 14,7 485,7 62,01
Самаровский 4210,22 2166,58 51,5 2043,64 48,5
Кондинский 3489,1 2710,9 77,9 778,20 22,3
Шурышкар ский 38,75 - - 38,75 100
Березовский 983,31 65,36 6,7 917,95 93,3
Итого 9515, 49 5055,34 53,1 4275,65 44,9
Примечание. В Сургутском районе прочие посевы составляли 184,5 га.
Развитие земледелия сопутствовало общим мероприятиям советской власти по промышленному освоению и росту культуры районов Крайнего Севера. Кондинский район стал основным производителем зерновых культур в Ханты-Мансийском национальном округе в рассматриваемый период. Посевные площади различных культур быстро росли в 1920-1930-е гг. и особен-
но в период Великой Отечественной войны. Однако в послевоенный период в связи с восстановлением и развитием всех видов транспорта, а также изменением порядка планирования сельского хозяйства посевные площади сократились, а земледелие стало перестраиваться на более рациональной основе [6, с. 211-212]. Это лишний раз свидетельствует о том, что в 19201930-е гг. «осеверение» земледелия было изначально политической, культуртрегерской задачей и лишь потом научной и практической.
Литература
1. Филин П., Емелина М., Савинов М. Арктика за гранью фантастики. М.: Па-улсен, 2018. 248 с.
2. Батурин Ф. Краткое описание Кондинского района Тобольского округа по Всесоюзной переписи 1926-1927 гг. // Кондинский край XVI - нач. XX в. в документах, описаниях, записках путешественников, воспоминаниях / под общ. ред. к.и.н. В.И. Байдина. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, 2013. С. 324-367.
3. Государственный архив Свердовской области (ГАСО). Ф. Р-1812. Оп. 2. Д. 183. Т. 1. Л. 5-6.
4. Государственный архив Ханты-Мансийского автономного округа - Югры (ГА ХМАО). Ф. 1. Оп. 1. Д. 122. Л. 7.
5. Ивановский А.И. Сельскохозяйственное освоение Крайнего Севера. М.: Знание, 1958. 48 с.
6. Ивановский А.И. Перспективы, особенности развития и возделывания сельскохозяйственных культур на Крайнем Севере // Сельскохозяйственное освоение Севера СССР. Новосибирск, Западно-Сибирское книжное издательство, 1973. Т. 1. С. 211-249.
7. Петровский Д.Е. Результаты работы Остяко-вогульского опытного пункта // Сельскохозяйственное освоение Крайнего Севера: материалы совещания по научно-исследовательской работе на Крайнем Севере. 27 февраля -3 марта 1936 г. М.: Изд-во ВСНХ им. В.И. Ленина, 1937. Вып. XIII. С. 40-62.
8. Похозяйственная перепись Приполярного Севера СССР 1926/27 годов. М.: Статиздат, 1929. 256 с.
9. Пуртов Г.М. Сельскохозяйственное освоение Обского Севера. Новосибирск, РАСХН. Сиб. отд-ние. НИИСХ Сев. Зауралья. 1994. 320 с.
10. Скачко А.Е. Организация территории малых народов Севера // Советский Север: сб. ст. М., 1929. С. 3-47.
11. Скрипов И.В. Поле и огород Обь-Иртышского Севера. Свердловск: Уральское изд-во, 1934. 35 с.
12. Сунцов Н.Г. Машины и орудия для освоения новых земель Севера и Крайнего Севера // Сельскохозяйственное освоение Крайнего Севера. Работы II расширенного пленума комиссии крайнего Севера 25 февраля - 4 марта 1937 г. М.: Сельхозгиз, 1938. С. 119-126.
13. Эйхфельд И.Г. Проблема земледелия на Крайнем Севере // Советский Север. 1931. № 5. С. 46-61.
14. Эйхфельд И.Г. Борьба за Крайний Север. Краткие итоги работы Полярного отделения всесоюзного института растениеводства 1923-1933. Л., 1933. 48 с.
References
1. Filin P., Emelina M., Savinov M. Arktika za gran'yu fantastiki. Moskaw: Paulsen, 2018. 248 p.
2. Baturin F. Kratkoe opisanie Kondinskogo rajona Tobol'skogo okruga po Vsesoyuznoj perepisi 1926-1927 gg., Kondinskij kraj XVI - nach. XX v. v do-kumentah, opisaniyah, zapiskah puteshestvennikov, vospominaniyah [Kondins-kiy region XVI - early XX century in documents, descriptions, travelers ' notes, memoirs]. Ed. VI. Bajdina. Ekaterinburg: Izd-vo Ural. Un-ta, 2013, pp. 324-367.
3. State archive of Sverdlovsk region (GASO). F. R-1812. Inv. 2. Case 183. Vol. 1.
4. State archive of Khanty-Mansiysk (GA HMAO). F. 1. Inv. 1. Case. 122.
5. Ivanovskij A.I. Sel'skohozyajstvennoe osvoenie Krajnego Severa [Agricultural development of the far North]. Moscow: Znanie, 1958. 48 p.
6. Ivanovskij A.I. Perspektivy, osobennosti razvitiya i vozdelyvaniya sel'skohozyajstvennyh kul'tur na Krajnem Severe, Sel'skohozyajstvennoe osvoenie Severa SSSR [Agricultural development of the Ob North]. Novosibirsk, Zapadno-Sibirskoe knizhnoe izdatel'stvo, 1973. Vol. 1, pp. 211-249.
7. Petrovskij D.E. Rezul'taty raboty Ostyako-vogul'skogo opytnogo punkta, Sel'skohozyajstvennoe osvoenie Krajnego Severa. Materialy soveshchaniya po nauchno-issledovatel'skoj rabote na Krajnem Severe. 27 fevralya - 3 marta 1936 g. [Agricultural development of the Ob North]. M.: Izd-vo VSNH nam. aft. VI. Lenina, 1937. Iss. XIII, pp. 40-62.
8. Pohozyajstvennaya perepis' Pripolyarnogo Severa SSSR 1926/27 godov. Mos-kaw: Statizdat, 1929. 256 p.
9. Purtov G.M. Sel'skohozyajstvennoe osvoenie Obskogo Severa [Agricultural development of the Ob North]. Novosibirsk, RASKHN. Sib. otd-nie. NIISKH Sev. Zaural'ya. 1994. 320 p.
10. Skachko A.E. Organizaciya territorii malyh narodov Severa, Sovetskij Sever: sb. st. [Soviet North]. Moskaw, 1929, pp. 3-47.
11. Skripov I.V. Pole i ogorod Ob'-Irtyshskogo Severa [The field and the garden of the Ob-Irtysh North]. Sverdlovsk, Ural'skoe izdatel'stvo, 1934. 35 p.
12. Suncov N.G. Mashiny i orudiya dlya osvoeniya novyh zemel' Severa i Krajnego Severa, Sel'skohozyajstvennoe osvoenie Krajnego Severa. Raboty II rasshiren-nogo plenuma komissii krajnego Severa 25 fevralya - 4 marta 1937 g. [Agricultural development of the far North. Works II extended plenary session of the Commission of the far North 25 February - 4 March 1937]. Moskaw: Sel'hozgiz, 1938, pp. 119-126.
13. Ehjhfel'd I.G. Problema zemledeliya na Krajnem Severe, Sovetskij Sever [Soviet North]. 1931, N 5, pp. 46-61.
14. Ehjhfel'd I.G. Bor'ba za Krajnij Sever. Kratkie itogi raboty Polyarnogo otdele-niya vsesoyuznogo instituta rastenievodstva 1923-1933 [Fight for The far North. Brief results of the Polar division of the all-Union Institute of plant growing 1923-1933]. L., 1933. 48 p.
