CC BY
34
СОЦИОКУЛЬТУРНЫЕ И ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ПРОБЛЕМЫ В ИСТОРИЧЕСКОМ ОСМЫСЛЕНИИ
SOCIO-CULTURAL AND PEDAGOGICAL PROBLEMS IN HISTORICAL UNDERSTANDING
DOI: 10.26105/SSPU.2019.56.5.016 YAK 94:314.145.2(571)(091) ББК 63.3(211)614-2
Л.В. АЛЕКСЕЕВА
L.V. ALEKSEEVA
ДЕМОГРАФИЧЕСКИЙ АСПЕКТ ХОЗЯЙСТВЕННОГО ОСВОЕНИЯ
КРАЙНЕГО СЕВЕРА РОССИИ (СЕРЕДИНА 1920-х - 1930-е гг.)
DEMOGRAPHIC ASPECTS OF ECONOMIC DEVELOPMENT OF THE RUSSIAN FAR NORTH (MID. 1920-1930-s)
В статье с точки зрения актуализации значения арктических территорий в жизни современной цивилизации рассматривается демографический аспект хозяйственного освоения Крайнего Севера России в середине 1920-1930-х гг. Автор, основываясь на различных видах исторических источников и исследованиях,устанавливает ведущие факторы и средства реализации государственной политики по формированию населения территории для решения задач освоения Севера. Автор приводит сведения о демографическом потенциале территории, подтверждает динамику увеличения его численности статистическими данными, выявляет источники формирования населения, в том числе за счет принудительных миграций. Анализирует материалы Приполярной и Всесоюзной переписей населения. Автор показывает, что создание национальных округов на Севере было также подчинено глобальной задаче его освоения; на примере Югры и Ямала прослеживается реализация государственной политики по освоению северных территорий и роль в этих процессах населения.
The article discusses the demographic aspect of economic development of the Russian far North in the middle of the 1920s and 1930s from the point of view of mainstreaming the values of Arctic territories in the life of modern civilization. The author, based on various types of historical sources and researches, defines the leading factors and means of state policy realization on formation of the population of the territory for solving problems of development of the North. The author gives information on the demographic potential of the territory, confirms the dynamics of the increase in its population statistics, and reveals the sources of the population, including forced migration. The Polar and the all-Union census materials are analyzed. The author shows that the creation of national districts in the North were also subordinated to the global challenge of its development; on the example of Yugra and Yamal the implementation of the state policy on development of Northern territories and the role in these processes of the population can be seen.
Ключевые слова: Север; Ямало-Ненецкий округ; Ханты-Мансийский округ; правительство; постановление;население, демография.
Key words: North; Yamalo-Nenets Autonomous Okrug; Khanty-Mansi Autonomous Okrug; government; regulation; population, demography.
Повышение роли северных территорий в геополитической и экономической жизни современности делает актуальным обращение к вопросам истории их освоения. В последнее время наблюдается активизация исследований, направленных на изучение процессов экономического развития Российского Севера, переосмысление ранее полученных результатов и на этой основе формулирование новых оценок об исторической роли Арктики и Крайнего Севера [8]. Без демографического потенциала выполнение проектов хозяйственного освоения немыслимо, в этой связи представляется актуальным рассмотрение влияния демографического фактора на процессы хозяйственного освоения Севера.
В освоении Северной Азии, по оценке В.П. Зиновьева можно выделить три периода: 1. XVII в. - промыслово - аграрный; 2. XVIII в. - 1950 гг. аграрно-промышленный; 3. 1960-2016 гг. - индустриальный [5, с. 113]. Соглашаясь в целом с выдвинутой периодизацией, хотелось бы обратить внимание, что советский период в процессах освоения Крайнего Севера можно рассматривать как важнейший. Как известно, еще в середине 1920-х гг. перед советским государством остро встал вопрос о плановом переселении в восточные малонаселенные районы страны. В 1926-1927 гг. была проведена Приполярная перепись населения северных районов, результаты которой стали основой для проведения национального районирования, организации хозяйственной (в том числе земле и водоустройства) и культурно-просветительской работы. Перепись проводилась в зимнее время, так как летом ввиду полного бездорожья это сделать было еще сложнее. На приполярном Севере перепись производилась 4-мя экспедициями. Промысловое население предполагалось переписать в 494-х населенных пунктах в течение двух месяцев (декабрь-январь), то есть тогда, когда население еще не ушло на зимние промыслы в тайгу [2, с. 172]. По переписи 1926 г. численность населения на Тобольском Севере составила 58 218 человек, причем численность коренных народов составляла 60,35% [2, с. 173]. В период 1920-х гг. в хозяйственной деятельности преобладали традиционные занятия: охота, рыболовство, оленеводство.
В связи с кардинальными трансформациями социальной жизни рубежа 1920-1930-х гг. данные переписи 1926 г. быстро устарели. Административная реформа 1930 г.,в результате которой у народов Севера было провозглашено создание национальной государственности, стала рубежом перехода от традиционного хозяйственного уклада к социалистическому хозяйству, выразившемся в создании коллективных хозяйств, организации сельскохозяйственной отрасли, в том числе полярного земледелия [1, с. 3-9] и развитии государственной рыбной промышленности. Ссылка на Север раскулаченных крестьян, привелак увеличению численности населенияв регионе и вовлечению их в сельское хозяйство, рыбную промышленность, заготовку леса и строительство. На 1 января 1932 г. по статистическим отчетам тех лет в Остяко-Вогульском округе проживало 106 592 человека, из них спецпереселенцы составляли 31 723. В результате за 5 лет население округа увеличилось в 2,5 раза (табл. 1) [2, с. 200].
Таблица 1
Численность спецпереселенцев по районам Остяко-Вогульского округа в 1932 г.
Районы Всего населения Число спецпереселенцев
Кондинский 10 942 3 196
Самаровский 28 462 9 980
Сургутский 22 450 8 949
Ларьякский 2 211 88
Березовский 34 887 10 065
Шурышкар ский 9 640 1 445
Из данных таблицы следует, что в 1932 г. ссыльные составляли 30% от общего числа населения Остяко-Вогульского округа.
Схожие тенденции по формированию населения наблюдались и в Ямальском округе. Численность населения на 1 января 1933 г. составила 26 668 человек [7, с. 34]. Количество спецпереселенцев в 1935 г. - 3582 человека [7, с. 108]. Большая часть населения округа (72%) вела кочевой образ жизни. Половина всего проживавшего оседло населения была сосредоточена в Салехарде, где собственно и было организовано общественное сельскохозяйственное производство, основную рабочую силу которого составили крестьяне-спецпереселенцы. Однако, основная сфера их деятельности все же была в «Рыбтресте». В отличие от Ханты-Мансийского округа, где спецпереселенцы были размещены в 150 спецпоселках, рассредоточенных по Оби и ее притокам, в Ямало-Ненецком округе основными местами их расселения стали Обдорск, Аксарка, Новый Порт, Шуга, Тазовский (Хальмер-Седе).
В 1939 г. была проведена Всесоюзная перепись населения, призванная дать истинные цифры (по сравнению с переписью 1937 г.). В районах Крайнего Севера перепись проводилась в период с 20 декабря 1938 г. по 31 января 1939 г. В рамках общей переписи были проведены две спецпереписи: органами НКВД был переписан спецконтингент, Наркоматом обороны переписаны военнослужащие Красной Армии. Результаты обеих переписей были приплюсованы к общим итогам [6, с. 87]. Население Ханты-Мансийского округа по результатам переписи составило 93 274 человека, а Ямало-Ненецкого -45840 [2, с. 264-265].Подсчитав общую численность населения в обоих округах, получим цифру 139 114. Таким образом, численность населения края за 10 лет возросла в 2,5 раза. В этой связи изменилось соотношение аборигенов и представителей других национальностей (табл. 2) [2, с. 181-182].
Таблица 2
Северные народности Остяко-Вогульского и Ямало-Ненецкого округов (1939 г.)
Округа и народы Численность В % ко всему населению округа
коренного населения
Остяко-Вогульский
ханты 12 238 13,12
манси 5 768 6,18
ненцы 852 0,91
Всего 18 867 20,23
Ямало-Ненецкий
ненцы 13 454 29,35
ханты 5 367 11,71
Всего 18 945 41,33
Приведенные в таблице сведения позволяют увидеть, что доля коренных народов в обоих округах снизилась до 37,65% от общей численности населения края, то есть почти в два раза по сравнению с данными переписи 1926 г., однако сокращения численности самих коренных народов не наблюдается. Изменение соотношения коренных и пришлых народов использовалось советской властью для ускоренной советизации, коллективизации, создания общественного производства. Теперь основной рабочей силой становились спецконтингенты.
Начавшаяся Вторая мировая война внесла свои коррективы в формирование населения Крайнего Севера. Присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии повлекло за собой массовую депортацию «неблагонадежного» гражданского населения. В Омскую область вывезли 12 717 так называемых «польских осадников» [2, с. 191]. Первые группы депортированных по национальному признаку стали прибывать в Ханты-Мансийский округ в кон-
це 1939 г. «Зимой 1939-1940 гг. в магазине Ханты-Мансийского леспромхоза стали появляться иностранные вещи, их сдавали на продажу ссыльные поляки», - вспоминает Ю. Созонов. Далее он продолжает: «Город был наводнен поляками, они работали на предприятиях, в учреждениях, выполняли различную черновую работу, многие были портными, фотографами, часовщиками. При ресторане играл польский джаз, который позднее переехал в Дом народов Севера. Поляки создавали семьи, женились на русских девушках, многие оставили в Ханты-Мансийске свое потомство» (Созонов 2001). 12 августа 1941 г. Президиум Верховного Совета СССР издал указ об амнистии, и поляки перестали считаться спецпереселенцами, получив статус граждан иностранного государства [4, с. 36].
Таким образом, советское государство в 1920-1930-х гг. создало и активно использовало обширный рынок бесплатной рабочей силы, которую применяло для решения задач хозяйственного освоения Севера. При этом механизм привлечения трудовых ресурсов подразумевал применение различных категорий населения, различающихся по степени свободы/несвободы [3, c. 1049]. Сюда входили коренные жители, крестьяне-спецпереселенцы (трудпоселенцы), депортированные (спецпоселенцы), трудмобилизованные, а также вольнонаемные рабочие, которых вербовали предприятия рыбной промышленности. Экономические значение спецссылки для хозяйственного освоения края очевидно. Созданное общественное производство стало основой мобилизационной экономики, особенно в период Великой Отечественной войны, обеспечив поставки продуктов, материалов, сырья, готовых изделий для обороны страны и Победы над врагом.
Литература
1. Алексеева Л.В. Становление полярного земледелия в СССР (на материалах Ямала) // Вестник Нижневарт. гос. ун-та. Гуманитарные науки. 2017. № 2. С. 3-9.
2. Алексеева Л.В. Северо-Западная Сибирь в 1917-1941 годах: Национально-государственное строительство и население. Нижневартовск: Изд-во Нижневарт. гуманит. ун-та, 2005. 263 с.
3. Давыдов А.А. Государственная политика в области трудовой миграции в СССР: истоки, этапы, тенденции // Вестник Башкир. ун-та. 2014. Т. 19. № 3. С. 1048-1051.
4. Жизнь в ссылке: Воспоминания, письма, фотографии, документы / отв. ред. О.И. Приступа. Ханты-Мансийск-Екатеринбург: Баско, 2013. 188 с.
5. Зиновьев П.В. Этапы хозяйственного освоения Северной Азии. Демографический аспект // Вестник Томск. гос. ун-та. 2016. № 413. С. 11-114.
6. Исупов В.А., Жеребцов И.Л., Безносова Н.П. Переписи населения как источник для изучения динамики населения Европейского Севера и Сибири в первой половине ХХ в. // Историческая демография. 2012. № 1. С. 86-89.
7. Михалев Н.А. 2010. Население Ямала в первой половине ХХ века. Историко-демографический анализ. Екатеринбург: УрО РАН, 2010. 196 с.
8. Россия в Арктике: государственная политика и проблемы освоения / Е.В. Комлева, Н.А. Куперштох, В.А. Ламин, Н.П. Матханова, А.И. Тимошенко, М.В. Шиловский, А.Х. Элерт. Новосибирск: Изд-во «Параллель», Институт истории СО РАН, 2017. 494 с.
9. Созонов Ю. Варшава - Ханты-Мансийск - Варшава // Новости Югры. 2001. 28 июн.
References
1. Alekseeva L.V Formation of polar agriculture in the USSR (on Materials of Yamal), Nizhnevartovsk State University Bulletin. Humanities. 2017, N 2, pp. 3-9.
2. Alekseeva L.V Severo-Zapadnaya Sibir' v 1917-1941 godah: Nacional'no-gos-udarstvennoe stroitel'stvo i naselenie [North-West Siberia in 1917-1941 years: nation-building and population]. Nizhnevartovsk: publishing house of Nignev-art. gumanit. Univ. 2005. 263 p.
3. Davydov A.A. The state policy in the field of labour migration in the USSR: the origins, phases, tendencies, Bashkir University Bulletin 2014. Vol. 19. N 3, pp. 1048-1051.
4. Zhizn' v ssylke: Vospominaniya, pis'ma, fotografii, dokumenty [Life in exile: Memories, letters, photos, documents] / Ed. O.I. Pristupa. Khanty-Mansiysk-Ekaterinburg: Publishing house "Basko", 2013. 188 p.
5. Zinoviev P.V The stages of economic development in North Asia. Demographic aspects, Tomsk State University Bulletin. 2016. N 413, pp. 11-114.
6. Isupov VA., Zherebtsov I.L., Beznosov N.P. Census as a source to study the dynamics of the population of the European North and Siberia in the first half of the XX century, Historical demography. 2012, N 1, pp. 86-89.
7. Mikhalev N. The population of Yamal in the first half of the twentieth century. Historical-demographic analysis. Ekaterinburg: UrD RAS. 2010. 196 p.
8. Rossiya v Arktike: gosudarstvennaya politika i problemy osvoeniya [Russia in the Arctic: state policy and problems of development] / E.V Komleva, N. Kupershtokh, VA. Lamin, N.P. Mukanova, A.I. Timoshenko, M.V Shilovskiy, A.H., Ehlert. Novosibirsk: Publishing house "Parallel", the Institute of history of SD RAS. 2017. 494 p.
9. Sozonov Yu. Warsaw - Khanty-Mansiysk - Warsaw, News of Ugra. 2001. June 28.
