CC BY
364
Т. М. Китанина
НЕСКОЛЬКО СООБРАЖЕНИЙ ПО ПОВОДУ ОТМЕНЫ КРЕПОСТНОГО ПРАВА 19 ФЕВРАЛЯ 1861 Г.
В недавние времена советские историки искренне считали, что причины, определившие проведение реформы именно в феврале 1861 г., заключались в широком аграрном движении, охватившем ряд губерний накануне реформы, и в революционной ситуации 1859-1862 гг., о которой написаны десятки, если не сотни книг.
Однако исследования последних лет отечественных аграрников показали, что крестьянские выступления перед 1861 г. были локальны, и повлиять на правительственное решение не могли. Что касается революционной ситуации, то ныне она не отрицается полностью, но ставится под сомнение.
Современники, оценивая реформу, не придавали особого значения аграрному движению и революционным проявлениям
В своих «Записках» князь Д. А. Оболенский отмечал: «Мы мечтали об освобождении крестьян, мы мечтали о лучшем устройстве судов, о возможности более гласного обсуждения общественных вопросов... И вот наступило время, где мечты наши осуществились. Нужно было России пройти через испытание Крымской войны, чтобы стряхнуть сон и взять из выработанного новым поколением людей то, что пригодно для блага государства».1
Российские и зарубежные историки все более склоняются к мысли о том, что фактором непосредственно определившим время проведения реформы, стал глубокий кризис финансово-кредитной системы как результат Крымской войны 1853-1856 гг.
Мы знаем о кризисе финансово-кредитной крайне мало, ибо его глубокие проявления не нашли заметного отражения в нашей историографии. Наши познания в этой области сводятся к тому, что государственный долг России -результат военной кампании - достиг 1 млрд руб. - колоссальной суммы по тем временам; что дефицит бюджета возрос в 6 раз с 52 до 307 млн руб.; что правительство, особенно Министерство финансов, было обеспокоено; что сам Александр II признавал положение в стране «страшным» и тре-
бовал от ведомств максимального сокращения расходов. В письме к брату Константину Николаевичу от 1 февраля 1857 г. он признал: «Всего более занимает нас финансовый вопрос, без которого, как ныне все убедились, невозможно дело решить», то есть приступить к реформе.2
В 1992 г. Московский университет подготовил тематический сборник статей «Великие реформы в России 1856-1874», в котором была помещена статья американскою исследователя проф. Университета штата Айова Стивена Хока «Банковский кризис, крестьянская реформа и выкупная операция в России 1857-1861». С. Хок пишет следующее: «Недооцененной оказалась роль кризиса банковской системы, который стал бичом реформы. Именно он определил условия освобождения и ослабил, таким образом, последующее экономическое развитие страны».3
Это высказывание заслуживает глубокого внимания. Осуществление реформы в период тяжелейшего финансового кризиса не могло не наложить отпечаток на условия освобождения крестьян в целом и особенно выкупной операции, и более того - на последующее поступательное движение российской экономики, прежде всего, аграрной.
«В 1859 г., - отметил С. Хок, - когда правительственные чиновники начали разработку законодательства по крестьянской реформе, они оказались перед лицом кризиса: растущий государственный долг, инфляция, отрицательный платежный баланс, неблагоприятный климат для внешних займов, невозможность восстановить обратимость рубля и, наконец, крах государственных кредитных учреждений. В этих условиях и готовилась реформа». И далее: «Банковский кризис сделал необходимой резкую перестановку в приоритетах финансовой политики правительства. Это не позволило ему субсидировать приобретение крестьянами земли в собственность, как было сделано в Пруссии и Австрии. Это на многие годы обременило крестьян высокими процентами на их выкупные долги, существенно уве-увеличившими ежегодные выкупные платежи. Это оказалось на руку тем, кто стремился свести к минимуму размеры крестьянских земельных наделов. Это стало дополнительным аргументом в пользу того, что выкуп должен быть постепенным, а не единовременным и обязательным. Это сделало необходимым ограничить обращение кредитных бумаг, выпущенных для для помещиков, в ущерб их держателей».4
Для борьбы с кризисными явлениями правительство Александра II приняло в 1858-1859 гг. комплекс мер, лишь частично рассмотренных в отечественной литературе. Эти меры были разработаны специально созданными Банковской и Финансовой комиссиями, состоявшими из восьми членов каждая.
Показателен состав Комиссий. В них входили: управляющий Особой канцелярией кредитного отдела Ю. А. Гагемейстер, Н. А. Милютин, представлявший Министерство внутренних дел и справедливо признанный современниками «душой» реформы. М. Х. Рейтерн и Н. Х. Бунге, впоследствии занявшие пост министра финансов, Е. И. Ламанский, управляющий созданным в 1860 г. Госбанком и др.
Любопытно наблюдение С. Хока относительно состава Комиссий: «Хотя этих людей историки часто называют просвещенными бюрократами, они имели узкий взгляд на вещи, рассматривая решение проблем, стоящих перед Россией, преимущественно через фискальные рамки. Они были захвачены идеей железных дорог и в не меньшей степени враждебны к помещичьей расточительности, которую они презирали. Все они выступали за налоговую реформу и упорно противостояли дефицитному бюджетному финанси-рованию».5
Какие меры предприняло правительство Александра II в условиях денежного дефицита?
Финансовая комиссия пришла к выводу о необходимости долгосрочных актов, прежде всего, выпуска бессрочных облигаций, что являлось одной из попыток «перестроить структуру банковского долга».6 Эта новация вызвала крайнее беспокойство помещиков, стремившихся вернуть банковские вклады.
И 16 апреля 1859 г. под вполне благовидным, и более того - рациональным предлогом издается Указ о прекращении выдачи ссуд под залог населенных имений. Поскольку ни в одной из исследовательских работ о крестьянской реформе этот Указ не фигурирует, включая труды о дореформенных банках, позволим себе привести дословно отражение его содержания в архивном документе: «16 апреля 1859 г. Высочайшим распоряжением были приостановлены ссуды под залог помещичьих имений впредь до составления новых банковских правил о размере ссуд не по числу душ, а по количеству стоимости земли».7
Формально Указ означал запоздалое осуществление давно назревшего перехода к капиталистическому принципу оценки помещичьей земли при ее банковском залоге. В действительности его значение выходило далеко за рамки указанной в документе цели. Прежде всего, следует обратить внимание, что отказ от принятия банками в залог помещичьих имений означал сохранение столь необходимых в условиях кризиса финансовых средств в руках казны.
Во-вторых, Указ нанес сильнейший удар по владельцам поместий они лишились одного из важнейших каналов государственной финансовой под-
держки привилегированного дворянского землевладения - фундамента политической власти дворянства. Со времен Елизаветы Петровны сложились, а в царствование Екатерины II окончательно оформились, с нашей точки зрения, пять основных каналов гарантированной государственной «подпитки» дворянского землевладения: пожалование населенных государственными крестьянами, то есть юридически свободным сословием, земель: раздача или продажа по низким ценам ненаселенной казенной земли; законодательная поддержка, в том числе указы о введении майоратов Екатерины II и Николая I (1774 и 1845 г.); финансовые «услуги» государства - создание в 1754 г. Дворянского заемного банки ипотечного кредита и преобразование его в 1786 г. в Государственный заемный банк в связи с расширением операций. Квинтэссенцией поддержки дворянского привилегированного землевладения явилась, естественно, Жалованная грамота дворянству 1785 г.; наконец, полное освобождение поместного землевладения от налогов.
С введением нового правительственного постановления в действие помещики лишались одного из важнейших источников государственной поддержки.
Следует отметить еще одно значение Указа 16 апреля 1859 г. Он был издан Высочайшим распоряжением неожиданно для землевладельцев и в тяжелое послевоенное время. Он стал, на наш взгляд, своего рода предупреждением владельцам поместий, все еще надеявшимся на сохранение прежних крепостнических устоев, о решительном настрое правительства, встающего на путь реформаторства.
В исследовательской литературе, посвященной деятельности банков в дореформенный период, не удалось найти сведений об отмене Указа 16 апреля 1859 г. В вышеназванной статье С. Хока имеется упоминание о том, что годом ранее, 10 июля 1858 г., правительство объявило о создании «Комиссии по устройству земельных банков, которая должна была разработать законодательство о восстановлении долгосрочного сельскохозяйственного кредита».8
Отклики в дворянской среде на издание Указа 1859 г. весьма показательны. Обратимся к заметкам А. И. Кошелева, крупного либерального деятеля славянофильского толка, известного, в частности, следующим высказыванием о либеральном общественном движении: «Мы столько стоим за предоставление людям свободы, сколько против того, чтобы люди у нас ее выхватили...».9 В изданной в 1864 г. работе «О нашем денежном кризисе» он писал: «Нуждаться в деньгах, быть в крайности - естественно человеку, у которого нет никаких капиталов; но прискорбно, крайне тяжело быть без
гроша человеку, имеющему их в изобилии; а между тем, в этом положении находятся теперь девять десятых из людей богатых. Сколько лиц, пользующихся общим доверием, нуждаются в деньгах и не могут их получить в ссуду потому только, что ссудные кассы все закрыты...».10
Каковы же были итоги реформы 19 февраля 1861 г., кто выиграл в этой неравной борьбе за право называться свободным земельным собственником?
П. А. Зайончковский, многие годы возглавлявший научное направление по изучению крестьянской реформы, назвал цифру финансового выигрыша государства - 700 млн руб., то есть именно государство оказалось в финансовом выигрыше.
Какие изменения произошли в положении главных участников крестьянской реформы?
По подсчетам отечественных историков-аграрников, на одних «отрезках» крестьяне потеряли не менее 5 млн десятин земли, оставаясь до выкупа, законодательно растянувшегося на 49 лет, «временнообязанными», со статусом «общинных землепользователей». На плечи крестьянства тяжелой ношей легли выкупные платежи, и более того - все организационные и административные расходы, связанные с проведением реформы.
«Царское правительство, - пишет С. Хок, - не потратило ни копейки на проведение великой реформы по превращению более 20 млн бывших крепостных крестьян в собственников».11 Близкую оценку реформаторской политике правительства Александра II по крестьянскому вопросу приводит Л. Г. Захарова: «Остается впечатление о приоритете имперских интересов в заботах царя-освободителя. Не «улучшение быта» бывших крепостных, как это официально провозглашалось, а дальнейшее расширение и усиление империи было целью политики Александра II. Иначе нельзя объяснить гот факт, что государство не вложило в крестьянскую реформу ни одного рубля, что при этом более 1/3 бюджета шло на военные расходы, что выкупная операция, разорительная для крестьян, была выгодна для государства».12
За 1861-1906 гг. правительство взыскало с бывших помещичьих крестьян свыше 1,6 млрд руб.! Что же произошло с владельческим помещичьим хозяйством в результате реформы?
Согласно законодательству, при расчете с помещиками за переданную крестьянам надельную землю, оцененную в 1218 млн руб., государство обязывалось полностью компенсировать эту сумму. Однако помещики получили от правительства 902 млн руб., то есть 316 млн были вычтены из оценочной суммы в пользу государства в качестве задолженности помещичьего землевладения земельным банкам и прочим государственным кредитным учреждениям. Но и оставшаяся сумма не была выплачена помещикам реаль-
ными деньгами, а пятипроцентными банковскими билетами и выкупными свидетельствами, котировавшимися на бирже в то время значительно ниже их номинальной стоимости.
Вот что записал в «Воспоминаниях», вышедших в 1864 г., князь В. П. Мещерский (внук Н. М. Карамзина): «Тогда начался разгар эпохи выкупных свидетельств... Это была своего рода историческая по интересу минута в жизни нашего большого света. Потом понято было всеми, насколько она была на деле печальная роковая эпоха в жизни нашего дворянства, - потом, когда помочь горю нельзя было, но тогда она была блестящая, эта эпоха выкупных свидетельств. В каждую семью, в каждый дом сваливались с неба крупные тысячные суммы, в виде выкупных свидетельств, сначала котировавшихся на бирже очень низко, чуть-ли не на 18 проц. ниже номинальной стоимости, и вот эти-то выкупные продавались и превращались в капиталы, на которые одни бросились в заграничные поездки, а другие стали жить очень роскошно в Петербурге и в Москве. Замечательно было, что только меньшая часть тогда владельцев выкупных, в виду низкой их цены, решилась выжидать повышения цен; большая же часть с изумительною легкостью бросилась их реализовать... На деле, после выкупной операции начался исторический процесс разорения дворянства, все это понимали».13
Действительно, реформа привела к падению экономического потенциала помещичьего хозяйства, а в последней трети XIX в. - к так называемому «оскудению великорусского центра» - главного оплота дворянского землевладения.
Невольно вспоминаются слова Н. А. Некрасова:
Распалась цепь великая, распалась, расскочилася Одним концом по барину, другим - по мужику.
В самом экономическом содержании реформы заключались положения, тормозящие ее развитие. 20 лет спустя, в 1881 г., правительство вынуждено было пойти на пересмотр законодательства: с 1 января 1883 г. вводился обязательный выкуп крестьянских наделов. То есть реализовано было прежде отвергнутое властями требование возникших в 1959 г. Редакционных комиссий - органа, какого не было ни до, ни после в России, обладавшего чрезвычайными полномочиями (прямая отчетность перед государем). В том же 1881 г. правительством были снижены выкупные платежи в целом на 27 % годового оклада для большинства крестьянских дворов и осуществлено специальное снижение для крестьянских хозяйств губерний, пришедших в упадок и запустение (Олонецкая и др.).
Условия реформы 19 февраля 1861 г. резко контрастировали с принципами близкого по временным рамкам освобождения крестьян в странах
Восточной Европы, где государство приняло на свой счет выплату основной суммы выкупной задолженности крестьянства путем значительных казенных дотаций. Германия, завершив крестьянскую реформу в середине 1850-х годов и избрав, подобно России, «догоняющий» путь развития, рациональным способом осуществила землеустройство крестьян, отделив юнкерскую землю от крестьянской (в отличие от России, сохранившей чересполосицу, отдаленность крестьянских наделов от деревень и т. д.), основала сеть кредитных учреждений и прочих капиталистических структур и создала условия для быстрого роста среднего земледельческого класса типа фермерского. В 1880-х годах по общему экономическому потенциалу народного хозяйства Германия оттеснила Англию, заняв первое место в Европе.
Российскому аграрному сектору для преодоления негативных сторон реформы предстоял еще долгий и тяжелый путь.
1 Записки князя Дмитрия Александровича Оболенского 1855-1879. СПб., 2005. С. 290.
2 Переписка императораАлександра II с великим князем Константином Николаевичем. Дневник великого князя Константина Николаевича. 1857-1861 / Сост. Л. Г. Захарова и Л. И. Тютюнник. М., 1994. - См. письмо Александра II Константину Николаевичу
I февраля 1857 г
3 Хок С. Банковский кризис, крестьянская реформа и выкупная операция в России. 1857-1861 // Великие реформы в России 1856-1874. М., 1992. С. 91.
4 Там же.
5 Там же. С. 95.
6 Там же.
7 РГИА. Ф. 563. Оп. 1. Д. 9. Л. 33
8Хок С. Банковский кризис, крестьянская реформа и выкупная операция в России... С. 97.
9 Записки А. И. Кошелева. Ч. 1. М., 1991. С. 223.
10Хок С. Банковский кризис, крестьянская реформа и выкупная операция в России... С. 97.
II Там же. С. 98.
12 Захарова Л. Г. Александр II. Российские самодержцы 1801-1917. М., 1994. С. 187.
13 Мещерский В. П. Мои воспоминания. Ч. I (1850-1865 гг.) СПб., 1897. С. 432-433.
