CC BY
34
DOI 10.24411/9999-001А-2018-10019 УДК: 726.03+72.04.07
Е.С. Бушуева
Институт экономики, управления и права Иркутский национальный исследовательский технический университет (Иркутск) ale-2002@yandex.ru Научный руководитель: доктор исторических
наук П.А. Новиков
Нерчинская Успенская церковь: описание убранства алтаря начала XVIII века
Аннотация
Рассматривается особенность оформления экстерьера и интерьера алтарной части Нерчинской Успенской церкви, восстановленные по сохранившимся монастырским приходно-расходным описям первой четверти XVIII в. Исторические документы не только назвали имя заказчика строительства каменной монастырской церкви, но и позволили проследить преемственность служителей Успенской церкви старинным традициям, разрешающим им расписывать собственноручно необходимые атрибуты церковного служения. Ярким примером этому стала Плащаница с изображением положения во гроб Иисуса Христа. В процессе работы с архивным материалом удалось установить, что первая Плащаница, прослужившая более полувека, была написана строителем Успенского мужского монастыря знатным казаком нерчинским сыном боярским Никитой Титовичем Варламовых, впоследствии принявшим монашеский постриг и ставшим его настоятелем.
Ключевые слова: Забайкальский край, Нерчинск, каменная Успенская церковь, алтарь, полукруглая апсида, богослужебная утварь, антиминс, настоятель монастыря, организатор строительства каменной церкви
E.S. Bushueva
Institute of Economics, Management and Law (Irkutsk National Research Technical University, Irkutsk)
ale-2002@yandex.ru Scientific adviser is P.A. Novikov
Nerchinsk Assumption Church: Description of the Altar Decoration of the Early 18th Century
Abstract
The article deals with the peculiarity of the exterior and interior decoration of the altar part of the Nerchinsk Assumption Church, which was reconstructed according to the surviving monastic receipt and payment inventory lists of the first quarter of the 18th century. Historical documents not only named the customer for the construction of the stone monastery church, but also allowed to trace the succession of the Assumption Church churchmen to the old traditions, allowing them to paint the necessary attributes of the church ministration with their own hands. A striking example of this was the Shroud, with a picture of the encoffinment of Jesus Christ. In the course of work with archival material it was possible to establish that the first Shroud, which served more than half a century, was painted by the builder of the Assumption monastery by the nerchinsky noble cossack, Nikita TitovichVarlamov, later he accepted ordination and became its abbot.
Key words: Zbaykalsky region, the city of Nerchinsk, the stone Assumption Church, altar, semicircular apse; liturgical plate, antimins, abbot of the monastery, the customer of the construction of a stone church
В год 305-летнего юбилея со дня окончания строительства и освящения каменной Нерчинской Успенской церкви, некогда главного соборного храма Нер-чинского Успенского мужского монастыря — самого удаленного на юго-восточных рубежах складывающейся Российской империи, нельзя обойти вниманием этот незаурядный памятник православного культового зодчества начала ХУШ в.
В Нерчинском Успенском храме, ныне совершенно разрушенном и забытом, от прежнего убранства не осталось ничего. Были безвозвратно утрачены колокола, иконы, богатая богослужебная утварь, дорогостоящее священническое облачение (ил. 1). О том, какими святынями располагал алтарь в прежние времена, сохранились сведения в «Приходно-расходных описях» монастырского имущества за
1726—1729 гг. (ил. 2).
Благодаря имеющимся в Государственном архиве Забайкальского края историческим документам, впервые введенным в научный оборот автором данной статьи, удалось описать экстерьер и воссоздать интерьер алтарной части Нерчинской Успенской церкви первой четверти XVIII в. [Бушуева, 2010; Бушуева, 2012, с. 22—26; Бушуева, 2013; Бушуева, 2014; Бушуева, 2016а, с. 69—77].
Небольшая каменная монастырская Успенская церковь, выстроенная из красного кирпича по форме базилики («корабля»), располагала одной просторной полуциркульной апсидой, в которой находился алтарь. Термин «алтарь» (а^пит, в переводе с латинского языка — «высокий жертвенник») интерпретируется в двух смыслах. Согласно первому, алтарем называется вся восточная часть храма, отделенная иконостасом от основного объема культового строения. Алтарное завершение православных храмов могло быть одно-, двух-, трех- и многоапсидным. Во втором смысле, алтарь — это основная святыня, освящающая все здание храма, символически изображающая Синайскую горницу, где впервые было совершено таинство евхаристии. Главным атрибутом сакральной части святилища является размещенный здесь престол — стол (чаще всего деревянный), на котором совершается евхаристия.
Возвращаясь к описанию экстерьера Нерчин-ской Успенской церкви, отметим, что к ее восточной стороне была пристроена алтарная часть с одной широкой полукруглой (полуциркульной) апсидой. В прежние времена над перекрытием-конхой возвышалась «низкая главица», о которой в монастырской описи сказано: «на святом алтаре глава каменная одна... на ней водружен крест большой железный с подзолотом» [ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 4. Л. 11].
Знакомясь с экстерьером апсиды древней монастырской церкви, отметим, что в ее алтарной части расположены три больших окна, которые перекликаются с тремя оконными проемами, находящимися в нижнем ярусе южного фасада Успенской церкви. Богатое и разнообразное декорирование окон алтаря соотносилось с сакральным смыслом всего строения и было посвящено Святой Троице, поскольку Святая Троица для русского человека всегда ассоциировалась с пламенным призывом Сергия Радонежского: «Воззрением на Святую Троицу побеждать ненавистную рознь мира сего!». Духовный наставник земли русской пытался донести до сознания каждого, что Бог не где-то там, на небесах, он здесь, на земле, среди людей, в их единении. При этом суть призыва строителями Успенского храма понималась не только как собирание земель русских, но и как единение людей разных национальностей и разных религиозных верований в формирующейся новой империи. Это и нашло воплощение в камне: архитектурно-строительное решение Успенской церкви было полностью подчинено провозглашенной идее.
Количество окон в алтарной части храма было выбрано не случайно, оно символизировало прообраз Триединого Бога. Разнящиеся своим декоративным оформлением оконные проемы апсиды, бесспорно, олицетворяли Бога-Отца, Бога-Сына и Бога-Святого Духа. Эта же тенденция прослеживалась и в декорировании трех наличников окон ниж-
него яруса основного объема церкви с южной стороны, которые значительно отличаются друг от друга.
К особенности Нерченского храма можно отнести специфику оформления его окон, которая заключается в неповторяемости декоративной отделки. Алтарное окно, расположенное с южной стороны, близко по оформлению окнам южного фасада основного здания церкви, окно северной стороны алтаря
— схоже с оформлением оконных проемов северного фасада, а центральное окно алтаря вобрало в себя элементы тех и других: наличник декорирован по канонам северной стороны, а фронтон — южной.
К этому времени город Нерчинск уже превратился в своеобразный перекресток человеческих судеб, в «бурлящий плавильный котел», вобравший в себя специфику многих религий и национальных традиций, объединивший людей разных социальных слоев и уровня жизни, мировоззренческих и политических взглядов, степени образования и культуры. Продолжительное мирное сосуществование и взаимная поддержка проживающих здесь этнических групп способствовали формированию специфической социокультурной среды, в которой удачно развивались принципы универсализма и толерантного взаимодействия.
Казаки-первопроходцы не случайно обратились к образу Святой Троицы здесь, на окраине складывающейся великой Российской империи. Пребывая долгие годы в плотном кольце инородцев, горстка казаков смогла закрепиться и обжиться в этих местах лишь благодаря новому качеству характера
— толерантности. Потому в архитектуре церкви и апсиды иносказательно передавался призыв к национальной терпимости. Этот смысл хорошо понимали все прибывающие в Даурскую землю. Описание данной направленности образно представлено в статье Я.А. Бушуевой: «Маленький Успенский храм вмещал множество разного народа. Во время богослужения в нем стояли плечом к плечу и сибирские казаки, и русские крестьяне-переселенцы, и московские купцы, и крещеные инородцы, и ссыльные, и сыны боярские, и греческие мастера, и литовского списку служилые люди. Всех их объединяла православная вера — вера, дающая им стойкость и духовную твердость в повседневной нелегкой жизни. Они в молчании молились перед ликами святых, смиренно смотрящими на них с иконостаса. Их души и мысли, сливаясь в едином устремлении, были направлены к Богу, к Жизни, к укреплению своего Духа. Ибо в Библии сказано: "И славу нетленного Бога изменили в образ, подобный тленному человеку." (Рим. 1:23). И далее: "а теперь вы отложите все: гнев, ярость, злобу, злоречие, сквернословие уст ваших; не говорите лжи друг другу, совлекшись ветхого человека с делами его и облекшись в нового, который обновляется в познании по разуму Создавшего его, где нет ни Эллина, ни Иудея, ни варвара, Скифа, раба, свободного, но все и во всем Христос.". Призыв библейский облечься в "милосердие, благость, долготерпение, смиреннодушие..." следовать собственной предназначенности в этом мире был бы не услышан без помощи святых ликов, без благодатной силы икон» [Бушуева, 2016б, с. 172]. Поэтому можно говорить о том, что Успенская церковь сыграла немаловажную роль в воспитании межнациональной
терпимости как у осевших, так и у пришлых обитателей края. Посредством условных архитектурных приемов и их образного воплощения строители церкви способствовали глубокому укоренению в общественном сознании специфических для этого края мировоззренческих принципов.
В небольшой Успенской церкви алтарная часть была хорошо освещена в течение всего дня. Солнечный свет легко проникал через три высоких окна, затянутых слюдой и укрепленных ажурными решетками из белого железа, озаряя внутреннее пространство невысокого каменного помещения. Храмовый алтарь, являясь символом неведомого и незримого мира, призван был свидетельствовать о непостижимости Бога-Творца. Приблизить же греховного человека к Богу-Отцу должны были помочь многочисленные святые, изображенные на образах иконостаса. Павел Флоренский говорил по этому поводу, что иконостас не есть стена между видимым и невидимым мирами, но есть своеобразное «окно в невидимое».
Восстанавливая по монастырской описи за 1726—1729 гг., сохранившейся в фондах архива Забайкальского края, фрагменты внутреннего убранства алтаря, расположенного в восточной части каменной церкви и отделенного иконостасом от основного пространства храма, узнаем, что в центре его, на деревянном престоле, предназначенном для совершения евхаристии, лежало «одеяние из камки соломянки желтой» [ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 4. Л. 12].
Престол, являющийся первостепенным атрибутом алтаря, представлял собой освященный четырехугольный деревянный стол «мерой в длину и поперек аршин две чети, а в вышину аршин шесть вершков» [ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 4. Л. 4], украшенный, согласно церковным традициям, двумя лоскутами ткани: нижней — из полотна и верхней — из красивой заморской шелковой ткани. В момент составления монастырской описи престол был покрыт покровом «черного цвета с искусной отделкой», что свидетельствовало о том, что описывали церковное имущество в дни Великого поста.
На престоле «на полотенце, на белом лощеном» лежал аккуратно сложенный антиминс из ткани «желтого цвета» с вшитой в нее частичкой святых мощей и подписью епархиального архиерея. Антиминс, расписанный вручную, был небольшим платом, на котором были изображены Положение Христа во гроб и Голгофский крест. Обычно на антиминсе совершалась Евхаристия, главная часть православной литургии, во время которой освящались хлеб и вино.
Рядом с антиминсом находились два напрестольных Евангелия, по традиции того времени украшенные богато и изысканно. Одно из них, «напрестольное большое мерой длины десять вершков в ширину шесть вершков с досками» [ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 4. Л. 9], покрытое «бархатом красным» и писанное на «александрийской бумаге», было оформлено серебряными окладами с незатейливым декоративным орнаментом: «средник серебряный чеканной работы с подзолотом... на другой стране в средине образ страстей Христовых, во углах наугольники серебряные с подзолотом... чеканной же работы с подзоло-том пять застежек серебряных резных золоченых по образу золоченые листовым золотом» [ГАЗК. Ф. 282.
Оп. 1. Д. 4. Л. 9 об.].
Второе, рядом лежащее Евангелие было «крыто бархатом синим... посредине серебряный резной оклад... на обратной стране средник и наугольники серебряные резные... гладь же застежки серебряные резные» [ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 4. Л. 9 об]. Вероятно, чрезвычайно дорогое серебряное декорирование окладов этих богослужебных книг было выполнено монастырскими мастерами — чеканщиками и граверами по металлу — из местного серебра, добываемого в монастырских серебряных рудниках.
В алтаре на престоле имелись и другие атрибуты православного церковного служения: большой крест напрестольный «оный чистого золота весом фунт... кругом его корона серебряная девять репьев». Общий вес этого креста доходил до одного фунта тридцати девяти золотников. Другой крест «серебряный под золотом весом 77 золотников», как указывается в описи, был «животворящим с мощами многих святых» [ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 7. Л. 36]. В архиве Забайкальского края автору статьи удалось найти упоминание о том, мощи каких святых находились в кресте (имена священномучеников были вырезаны на нем): Лазаря четверодневного, Андрея Первозванного, Евангелиста Марка, архидиакона Стефана, царя Константина, Василия Великого, святителя Филиппа, Игнатия Богоносца, Федора Стратилата, Ефрема Сирина, первомученицы Феклы, великомученицы Варвары. Сохранилось указание на то, кто приложил святой крест в каменную церковь: этот крест был лично пожалован монастырю Петром I. Он бережно хранился в алтаре вплоть до упразднения мужского Свято-Успенского монастыря. К сожалению, недобросовестные современные исследователи, плохо знакомые с архивными источниками, приписывают принадлежность данной святыни схимонаху Гедеону — архиепископу Ростовскому и Ярославскому, вице-президенту Святейшего синода Георгию Дашкову, некогда отбывавшему ссылку в Нерчинском Успенском монастыре и умершему в нем 17 (28) апреля 1739 г. Данное заблуждение исследователей [Кудрявцев, 2003, с. 44—45] сыграло роковую роль в судьбе древнего памятника — Нер-чинской Успенской церкви. Ее разрушение останется целиком на их совести (ил. 3).
Здесь же лежали еще несколько напрестольных крестов, исполненных из чистого серебра «под золотом», а «кругом их иконы золоченые» выставлены, одна из которых — образ Казанской Богородицы. На ней «венец с короной и гривна серебряные резные под золотом... а на венце, на короне камешков четыре лазоревых и два красных простых строганцов... а у чудотворцев шесть венцов четыре гривны. поля по окладе резные гладкой резьбы под золотом» [ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 7. Л. 48]. Автор обращает внимание на то, что «простыми строганцами» в монастырских описях именовались самоцветы высшего достоинства, добываемые недалеко от монастыря.
Все эти предметы лежали на покрове престольном из «камки черной», снизу которой шли «травы красные, а кругом опушка камки зеленой». По матерчатой складке пропустили отделку из «красной фанзы простой без травы». «Другой покров напрестольный», находящийся возле первого, был «бархату травчатого синего на золоте в середине крест
камчатой». На этом покрове стояла «гробница серебряная под золотом весом фунт семь золотников». Всего же в алтаре было шесть покровов «камчатых разных цветов», среди которых особо выделялся «воздух (плат — £5.) парчовый на золоте» в центре с «крестом вышитым золотом», слова же на нем были искусно «подписаны и высажены жемчугом русским мелким» умелыми руками монастырских мастериц. Этот тончайшей работы плат (воздух) был предназначен для покрытия потира и дискоса во время литургии.
Главным алтарным атрибутом любого храма всегда являлась Плащаница с изображением Положения во гроб Иисуса Христа. Не стала исключением и Нер-чинская Успенская церковь. В ней также имелась Плащаница с «писанным на красной камке соломян-ке красками образом Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа». По краям изображение было искусно обложено камкой лазоревой «с подписанием из листового золота богообразных псалмов». Наряду с золотым крестом и крестом с «мощами многих святых», эта Плащаница являлась бесценной святыней монастыря. Дорога она была еще и потому, что писалась собственноручно инициатором строительства монастыря и первым его настоятелем — игуменом Панкратием, некогда знатным нерчинским казаком, сибирским боярином «Никитой Титовым сыном Варламовых» [ГАЗК. Ф.282. Оп. 1. Д. 4. Л. 643].
Знакомясь с историей строительства первого в Нерчинском уезде монастыря, нельзя не коснуться личности человека, по чьей инициативе он был открыт. Известный дореволюционный исследователь С.В. Максимов утверждал, что «редкий из сооружи-телей монастырей не признавался в народном представлении за святого, угодившего Богу и послужившего добрым примером всем людям» [Максимов, 1897, с. 196]. Оттого первостепенным долгом забайкальцев в год 310-летия со дня открытия Нерчинско-го Свято-Успенского мужского монастыря является воскрешение в народной памяти личности «соору-жителя», стараниями которого монастырь преобразился и стал известным далеко за пределами края. О жизни и деятельности нерчинского сына боярского Никиты Титовича Варламовых будет подробно рассказано в отдельной статье. В настоящей работе ограничимся лишь кратким сообщением о том, что монастырь был основан по настоятельной просьбе сына боярского Никиты Титовича Варламовых. В 1706 г. им была подана челобитная Петру Великому о необходимости возведения в Даурской землице мужской обители. В конце мая было получено высочайшее позволение на ее строительство с указанием конкретного места — первоначальной закладки Нер-чинского зимовья в 1753 г. Самодержец, осознавая геополитическое значение Даурии как для международных контактов, так и дальнейшего приращения земель по Амуру, невзирая на трудности форсированной застройки Санкт-Петербурга, утверждает сооружение монастыря. Трудности же заключались в том, что мастера каменного дела из всех уголков европейской части России, а также провинциальных земель Сибири были собраны для возведения новой столицы Российской империи. Эти меры, спешно предпринятые правительством, выразились в многолетнем застое в каменном зодчестве по всей Сибири,
в том числе и церковном. Добиться разрешения на строительство монастыря с каменным храмом в тех исторических условиях было невиданным успехом. Никита Варламовых не только получил позволение на учреждение монастыря, но и, приняв монашеский постриг, в сане игумена и в качестве настоятеля возглавил строящийся им монастырь.
Возвращаясь к описанию интерьера алтаря Нер-чинской Успенской церкви начала XVIII в., отметим, что в нем находились и другие предметы, необходимые для проведения торжественного богослужения. Это «два ковша серебряных служебных весом девятнадцать золотников с полузолотником. блюдо серебряное чеканной работы весом шестьдесят шесть золотников с четвертью. кадило серебряное чеканной работы весом два фунта. чаша водоосвященная медная луженая. блюдо с тарелью оловянные».
При знакомстве с описью этих изысканных дорогостоящих серебряных, медных, оловянных предметов восточно-христианского культа невольно поражаешься тому богатству, которое было присуще отдаленной провинциальной церкви в рассматриваемый исторический период, когда серебро ценилось дороже золота.
В то время московское государство, не обладая своим драгоценным металлом, вынуждено было закупать его в других странах и одновременно искать всевозможные пути его легального приобретения. Интересный вариант был предложен в Новоторговом уставе 1667 г., который использовал игру в разнице себестоимости денег. С этой целью в ряде статей Устава был закреплен особый размер торговой пошлины, взимаемой с иностранных купцов, приезжающих с товаром в Архангельск. Они обязаны были платить пошлину в своих национальных денежных единицах, называемых на Руси ефимками (ефимок — русское наименование иностранной серебряной монеты, привозимой для обмена на перечеканенные русские деньги, которые по себестоимости были дешевле аналога на 14 копеек) [Российское законодательство X—XX веков, 1986, с. 140]. При обмене же рублевого иноземного ефимка на мелкие русские серебряные деньги прибыль возрастала до 41 копеек. В результате такой неравноценной мены внушительно увеличивалась государственная прибыль и появлялась реальная возможность чеканить свою отечественную серебряную монету.
Нерчинский же край был богат золотыми приисками, серебряными и оловянными рудниками и являлся местом оживленной международной торговли [Записки., 2007, с. 245]. Поэтому все, кто впервые посещал Нерчинскую монастырскую Успенскую церковь, испытывали эмоциональное потрясение от изобилия золота, серебра, олова, самоцветов и драгоценных камней, жемчуга и богатых китайских тканей в ее внутреннем убранстве.
Обобщая вышеизложенный материал, следует признать очевидным тот факт, что для воссоздания исторически верного убранства не только алтарной части, но и экстерьера всего древнего каменного Успенского храма необходимо углубленное изучение старинных документов, сохранившихся в фондах архивов, и только после этого появится возможность приступить к реконструкции сибирской святыни. В деле же всестороннего анализа дошедшего до на-
ших дней архивного материала, изложенного на «старославенорусском» языке, обобщении социокультурных особенностей указанного периода, ведущая роль принадлежит историкам.
Откровенное же пренебрежение строителей-архитекторов исторической информацией привело их к ошибкам в определении архитектурного стиля (Успенскую церковь причислили к стилю нарышкинского барокко), непониманию историко-культурной ценности памятника культового зодчества Восточной Сибири и пр., и, как следствие, некомпетентность людей, причастных к делу реставрации церкви, их низкие морально-нравственные личностные качества лишь усугубили процесс дальнейшего разрушения древней святыни, ее безвозвратную утрату (ил. 4).
Список литературы
1. Бушуева Е.С. Иконостас Успенской церкви Нер-чинского мужского монастыря начала XVIII века и его роль в демонстрации преуспевания православия в регионе // Православие: миссионерство и дипломатия в Сибири: материалы Всерос. науч.-практ. конф. (Улан-Удэ, 14—15 января 2010 г.). — Улан-Удэ: Изд-во Бурят. гос. ун-та, 2010. — С. 224—236.
2. Бушуева Е.С. Нерчинская Успенская церковь: архитектура и внутреннее убранство начала XVIII века (к 300-летию со дня окончания строительства и освящения). — Чита: Заб КИПКРО, 2012. — 104 с.
3. Бушуева Е.С. История строительства Нерчинской Успенской церкви в документах Государственного архива Забайкальского края // Вестн. Бурят. гос. унта. 2013. — № 7. — С. 160—163.
4. Бушуева Е.С. Воссоздание облика утраченного иконостаса Нерчинской монастырской церкви во имя Успения Пресвятой Богородицы начала XVIП
века по документам Государственного архива Забайкальского края как значимого фактора в уточнении архитектурного стиля древнего храма // European social science journal, 2014. — № 2 (41). — Т. 1. — С. 428—436.
5. Бушуева Е.С. Наследие Нерчинского Свято-Успенского мужского монастыря: приходской храм и его настоятели (1775—1930 гг.) — Иркутск: Изд-во Ир-кут. гос. ун-та, 2016а. — 319 с.
6. Бушуева Я.А. Причины падения духовности русского народа: литературно-исторический анализ // Поиск решения проблем выживания и безопасности развития цивилизации в условиях современной глобализации. — Иркутск: Изд-во Иркут. гос. техн. унта, 20166. — Вып. 26. — С. 169—179.
7. Записки путешественников и исследователей (вторая половина XVII—XVIII в.). — Новосибирск: Ново-сиб. кн. изд-во, 2007. — Т. 1. — 480 с.
8. Кудрявцев С.В. Первая от Байкала, белокаменная. // Забайкалье: наука, культура, жизнь. — 2003.
— № 3 (7). — С. 44—45.
9. Максимов С.В. Собрание сочинений: Честна-вдова
— Сибирская святыня. — СПб.: Типо-лит. Т-ва «Просвещение», 1897. — Т. 16. — 340 с.
10. 10. Российское законодательство X—XX веков. В 9 т. — М.: Юридическая литература, 1986. — Т. 4: Законодательство периода становления абсолютизма. — 512 с.
Список источников
1. ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 4.
2. ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 7.
Ил. 2. Лист из приходно-расходной описи за 1729 г. Нерчинского Свято-Успенского монастыря
[ГАЗК. Ф. 282. Оп. 1. Д. 4. Л. 12]
Ил. 3. Общий вид разрушенной алтарной части Нерчинской Успенской церкви (современное состояние). Снимок автора, 2012 г.
Ил. 4. Разрушенная алтарная часть Нерчинской Успенской церкви (современное состояние).
Снимок автора, 2012 г.
