CC BY
73
ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ МЫСЛЬ В РОССИИ
в ХХ веке
УДК 93
НЭП И ПРОБЛЕМА ГРАЖДАНСКОГО ОБЩЕСТВА В РОССИИ: СОВРЕМЕННАЯ ИСТОРИОГРАФИЯ
© 2009 г. А.А. Васько
Южный федеральный университет, Southern Federal University,
ул. Б. Садовая, 105, г. Ростов-на-Дону, 344006, B. Sadovaya St., 105, Rostov-on-Don, 344006,
decanat@hist.sfedu. ru decanat@hist. sfedu. ru
Затрагивается проблема исследований гражданского общества 20-х гг. в современной историографии. На основе анализа важнейших теоретико-концептуальных работ современных исследователей прослеживаются изменения в изучении этой проблемы.
Ключевые слова: нэп, гражданское общество, история, переход.
The article deal s with the problem of evolution of the modern historiography civil society in Russia in the 20th of 2(Jh century. Changes in the conception are considered on the basic of analysis of the theoretical and conceptional works belonging.
Keywords: nep, civil society, history, transition.
В настоящее время исследователи интенсивно разрабатывают новую историографическую традицию, обновляя многие исторические концепции. Овладение различными методологическими подходами проявляется в резко выросшем интересе к личностному содержанию исторического процесса, анализу менталь-ности, повороту интереса исследователей к истории повседневности, проблемам различных слоев общества. В этой связи усилились попытки зафиксировать момент зарождения изломных процессов, вызвавших глубокую деформацию в общественном развитии. В последние годы в отечественной исторической науке развиваются подходы, в основе которых лежат попытки выявить особенности, закономерности российского политического процесса. В этом плане 20-е гг. как одна из ярчайших консервативных революций в истории России, период перехода и трансформации находятся в эпицентре научных дискуссий.
Изучение попыток формирования гражданского общества в 20-е гг., его места и роли в политических процессах эпохи нэпа особенно актуально в современных условиях в связи с необходимостью поиска механизмов социальной саморегуляции общества. В нынешних условиях основа чисто российского уклада жизни - патерналистские отношения между личностью и государством - нарушена. Пересадка западных демократических институтов происходит с определенной аберрацией. Поэтому, как и в начале 20-х гг., возникают споры о функциях, принципах построения, структуре, взаимодействиях с властью формирующегося гражданского общества.
В современной литературе понятие «гражданское общество» трактуется неоднозначно. И все чаще его содержание включает в себя всю полноту неполитических отношений в обществе, экономических, социальных, религиозных и иных, составляющих жизненную основу политической системы государства. Данная трактовка понятия «гражданское общество» и способствовала распространению исследовательского интереса на проблемы общественного развития в СССР.
Необходимо отметить, что историографическая традиция интересующей нас проблемы начала складываться еще в 20-е гг. как в работах идеологов правящей партии (определенные элементы проблемы политического плюрализма были затронуты в работах В.И. Ленина и Н.И. Бухарина), так и в работах политических оппонентов большевиков-социалистов и либералов (Б.Д. Бруцкуса, В.М. Чернова, Ф.И. Дана, П. Сорокина).
Ряд аспектов проблемы формирования гражданского общества в 20-е гг. был затронут и в литературе 30-80-х гг., прежде всего проблема взаимоотношений с крестьянством и борьбы классов в эпоху нэпа.
Возврат к попыткам построения рыночной экономики во второй половине 80-х гг. вновь вызвал исследовательский «бум» к проблемам новой исторической политики. Е.Г. Плимак, В.Т. Логинов, В.П. Наумов, Г. Сироткин внимательно проанализировали суть «ленинского завещания», акцентируя внимание общественности на выводах, которые В.И. Ленин сделал в своих последних работах о «перемене всей точки зрения на социализм» и о необходимости «предпринять ряд перемен в нашем политическом строе». Эти выво-
ды трактовались данными исследователями как поворот к рыночному социализму с широкой демократией, плюрализмом в политике, многоукладностью в экономике, сотрудничеством основных классов общества. После того как М. Горбачев в своем выступлении в связи с 70-летием Октябрьской революции дал положительную оценку деятельности Н.И. Бухарина, в литературе о нэпе стала активно пропагандироваться идея об альтернативности общественного развития в эти годы. Л. Воскресенский, В. Данилов, О. Лацис, И. Шмелев, Ю. Голанд писали о возможности формирования демократического общества в годы нэпа, отмечали эффективность нэпа в этом плане, возможность его продолжения в дальнейшем. Всю вину за слом нэпа и свертывание политического пространства саморазвития общества возлагали на Сталина и его окружение. Публикация работ западных историков Э. Карра, Дж. Боффа, исследования экономистов 20-х гг., изданных в эмиграции, критическое отношение к официальным источникам, прежде всего к материалам статистики, позволило В.А. Козлову, Г.А. Бордюгову, В.П. Дмитриенко, В.С. Лельчуку, М.М. Горинову, С.В. Цакунову объективно проанализировать общественные процессы 20-х гг., выявить очевидные противоречия между экономическими основами общества и его политической надстройкой. Исследователи вплотную подошли к постановке проблемы возможности формирования гражданского общества в условиях нэпа. Хотя в целом данные исследования выполнялись в рамках марксистко-ленинской парадигмы, не подлежит сомнению, что в значительной степени работы тех лет подготовили базу для поворота отечественной исторической литературы в направлении концептуального переосмысления многих научных проблем.
В конце 80-х гг. история становится «болевой» точкой общественного сознания, хотя плюрализм исторических подходов по-прежнему ограничивался рамками социалистической идеи. Одним из заметных явлений общественной жизни стал «круглый стол» в журнале «Коммунист» (1987) на тему «Основные этапы развития советского общества». Произошло очевидное изменение в логическом фундаменте научного мышления, предполагающее переход от фундаментализма к многомерности, нелинейности. Это позволило историкам взглянуть на многие исторические процессы с позиций многовариантности и альтернативности.
Кардинальные изменения в теоретико-методологических основах исторического знания обусловили с начала 90-х гг. выделение периода новейшей (постсоветской) историографии с двумя подэтапами - рубеж 90-х - середина 90-х и вторая половина 90-х гг. - до настоящего времени. На первом подэтапе шло освоение нового историографического и особенно методологического поля, что выразилось в развитии публицистической историографии. В начале 90-х гг. развернулся концептуальный пересмотр узловых проблем отечественной истории, в том числе и периода новой экономической политики. При этом речь шла не об устранении «белых пятен», а о пересмотре сущностных черт. Вывод о том что нэп существовал в полити-
ке как одна из тенденций, а в экономике как один из ее элементов, стал новым шагом на пути создания многомерной и вариативной модели 20-х гг. [1].
Важнейшими ступенями в осмыслении проблемы формирования элементов гражданского общества в годы нэпа стали научные конференции в Москве (ноябрь 1990) и в Новосибирске (июнь 1991), на которых впервые в докладе В.С. Лельчука было обращено внимание на ограниченность действия сферы рыночных механизмов в 20-е гг., а в выступлении И.В. Павловой отмечалось, что главная причина свертывания нэпа лежала не в экономической, а в политической сфере [2].
К середине 90-х гг. исследователи вышли на качественно новый уровень - анализу подверглись многие аспекты интересующей нас проблемы, внутренние и внешние конфликты нэповского социума. Признание его многоукладности неизбежно привело современных исследователей к формированию представления о наличии в советском обществе 20-х гг. потенциала к внутренним изменениям и саморазвитию в русле, альтернативном властным воздействиям. Новая экономическая политика, стимулировавшая рост демократических настроений в обществе и способствовавшая привнесению многих новых, неизвестных российскому обществу демократических форм жизни, стала рассматриваться авторами как мощный стимул к возникновению в обществе тенденции к самоорганизации [3]. Появилось новое направление в исследованиях - изучение острой внутрипартийной борьбы и политических дискуссий внутри правящей партии. В этом плане бесспорный научный интерес представляет Первая Всероссийская заочная научная конференция «Россия 20-х годов уходящего столетия» (Санкт-Петербург, 1995). В ходе ее впервые исследователи обратились к изучению функционирования механизма власти и оппозиции в годы нэпа на основе факта цикличности отечественного политического процесса, был сделан принципиально важный вывод о том, что российский политический процесс реализовывал и продолжает реализовывать себя исключительно в рамках соборного политического сознания, которому чуждо понимание власти как находящегося в руках общества инструмента постоянной корректировки и притирки интересов различных социальных групп и политических сил [4].
В этот период в отечественной историографии начинает преобладать мнение, что основной содержательной характеристикой процесса самоорганизации нэповского социума являлось растущее негативное отношение к власти, переход в оппозицию с введением новой экономической политики значительной части общества. Е.Г. Гимпельсон, В.С. Из-мозик, И.Б. Орлов обращали внимание на оживление разномыслия в идеологической сфере после перехода к нэпу, неприятие в целом обществом самой идеологии большевизма, вследствие чего общество не могло положительно расценивать любые инициативы власти [5].
В обстановке методологического плюрализма сменились подходы к освещению места и роли профсоюзов и кооперации. Современные исследования доказали, что основным результатом взаимоотношений Советской власти и общественных организаций было их огосударствление, трансформация присущей им внутренней природы. Были предприняты попытки анализировать соотношение конструктивных и деструктивных начал в партийном руководстве общественными организациями [6].
И наконец, впервые в рамках отечественной историографии исследователи предприняли попытки рассматривать профсоюзы как одну из несостоявшихся форм становления института гражданского общества. С началом процесса становления независимого профсоюзного движения в середине 90-х гг. вышел ряд работ, характеризовавших профсоюзы как элемент гражданского общества в 20-е гг. [7].
Определяются и новые подходы в исследовании кооперативного движения в годы нэпа как спонтанной формы самоуправления населения. Обоснованию их был посвящен ряд научных работ, проводились общероссийские конференции [8].
В конце 90-х гг. в отечественной историографии появляется определенность в характеристике основных элементов гражданского общества, возникших после перехода к нэпу. В их числе современные авторы выделяют: частную собственность и предпринимательство; динамичную дифференциацию классовой структуры; автономные общественные объединения, важнейшими из которых являлись профсоюзы и кооперативное движение; неоднородное общественное сознание.
Главный вывод исследователей в этом направлении: переход к нэпу создал определенные возможности для формирования элементов гражданского общества, но сохранение диктата в политической жизни привело к подавлению ростков его демократизации. В развитие этого вывода нэп стал рассматриваться как один из важных этапов в истории формирования гражданского общества в России.
Свидетельством научного интереса к проблеме формирования гражданского общества в условиях нэпа стала конференция «Нэп и становление гражданского общества в России в 20-е годы» (Славянск-на-Кубани, 2001) [9]. В ходе ее впервые в современной историографии был сформулирован тезис, впоследствии отраженный в целом ряде исследований, о необходимости изучения периода нэпа в контексте всего процесса становления гражданского общества в России в ХХ в. Эту позицию в исследованиях можно считать одним из основных достижений в рамках современной историографии интересующей нас проблемы. Ее развитием явились бесспорно прогрессивные попытки исследователей рассмотреть процесс формирования гражданского общества с учетом всего комплекса социокультурных, политических и идеологических факторов.
Важным представляется также сделанный в ходе конференции вывод о «расколотости» нэповского общества, наличии в социуме противоположной коали-
ции социальных сил, заинтересованных в скорейшем свертывании нэпа. С.Н. Захарцев отметил фактический раскол общества после перехода к нэпу на два противостоящих друг другу лагеря: сторонников новой экономической политики (прежде всего интеллигенция, ожидавшая дополнения экономической либерализации политической); противников нэпа (прежде всего - часть большевиков, которая восприняла его как измену идеалам Октябрьской революции и «военного коммунизма»).
Интересное развитие тезис о «расколотости» нэповского общества получил в выступлении В.С. Из-мозика, рассматривавшего нэп как своеобразную форму переходного периода, в условиях когда революционная власть потеряла значительную часть своей социальной опоры, и для дальнейшего ее удержания ей потребовалась поддержка значительной части общества. В этих условиях шла борьба уже не столько между сторонниками и противниками революционных преобразований, сколько нарастали столкновения внутри революционного лагеря по вопросу о возможных путях реализации конечных задач революции. То есть тезис о наличии в обществе выраженных оппозиционных настроений после перехода к нэпу получил дальнейшее развитие, отмечено появление оппозиции и в среде правящей партии, разделившейся на «прогрессивную» и «консервативную» часть, причем воззрения прогрессивной части тесно переплетались с воззрениями наиболее прогрессивной части нэповского общества - прежде всего творческой интеллигенции.
Начиная с 2000 г. по настоящее время историографическая ситуация характеризуется расширением предметного поля исследования. Продолжается внедрение в историческую науку системного подхода, разрабатывается модернизационная парадигма, предоставляющая наиболее широкие рамки интерпретации исторического процесса, в том числе и 20-х гг. В этих условиях большое внимание исследователи уделяют «концептуальной стороне изучения советского периода». Провал нэпа стали связывать с изначальной обреченностью «кризисной модели» развития постреволюционного социума. Активно исследуется противостояние двух тенденций: на демократизацию политической системы в период нэпа и на сохранение ее «военно-коммунистических» основ, в том числе и в направлении формирования гражданского общества [10].
Продолжается изучение проблемы на уровне отдельных регионов. В этой связи представляется интересной попытка на материалах Северного Кавказа осуществить системное исследование многоукладного общества в 20-е гг., предпринятая А.В. Барановым, сделавшим вывод, что нэп, узаконив рыночные отношения и многоукладность, привел к оригинальному синтезу традиционных и модернизационных элементов в российском обществе [11].
Изучается влияние правовой системы Советского государства на формирование механизмов самоорганизации общества в 20-е гг. Отмечается значительное, но вместе с тем непоследовательное расшире-
ние рамок правового регулирования общественных отношений в годы нэпа, принятие значительного числа декретов и нормативных уголовно-правовых актов, попытки проведения судебной реформы. Интересна характеристика этих шагов прежде всего как закономерной реакции на процессы, происходящие в обществе. Изучению активно декларировавшейся в годы нэпа концепции «революционной законности» и ее влиянию на общество посвящено исследование А.В. Папырина [12].
По-новому оценивается кризис начала 20-х гг., как кризис, логично структурно тяготеющий к Гражданской войне, а не к нэпу и вызванный скорее социальными противоречиями, чем экономической разрухой.
На современном этапе продолжается исследование взаимоотношений общественных организаций и властных структур, а также различных аспектов деятельности общественных организаций в период нэпа, их возможностей в формировании демократической системы хозяйственного управления. Учитывая, что после перехода к нэпу произошла трансформация традиционного общества в новое качественное состояние, современные исследователи рассматривают кооперацию 20-х гг. как ответ традиционных институтов на вторжение в отечественную экономику рыночных начал. Интерес представляет оценка кооперации как механизма вхождения аграрной России в модерниза-ционные процессы и нахождения равновесия между полюсными векторами развития - индустриальным и патриархальным. А.В. Иванов сделал принципиально важный для осмысления взаимоотношений власти и общественных организаций вывод о способности демократических институтов в России к адаптации в любых сложных условиях, однако приход к власти большевиков подорвал и политическую значимость общественных организаций и их экономическую самостоятельность [13]. Интересна в этом исследовании попытка проследить взаимоотношения кооперативов с царским, Временным и Советским правительствами.
В современной историографии активно изучается процесс противостояния государства и рабочего самоуправления после октября 1917 г. Исследователями делается вывод о том, что профсоюзы, связав себя с властью, отражали общую эволюцию советской государственности и общественности.
Необходимо отметить, что современные авторы рассматривают процесс становления общественных организаций в 20-е гг. неотделимо от исследования борьбы большевистской власти с социалистической оппозицией. В этой связи интересна монография Д.Б. Павлова, который рассматривает репрессии как основной системообразующий элемент молодого советского государства. По мнению автора, для большевистского режима был нетерпим сам факт существования других политических образований. Исследователь обращает внимание на то, что большевистских лидеров не устраивала ни одна из моделей поведения их оппонентов, включая попытки быть конструктивной, лояльной режиму, советской оппозицией. Д.Б. Павлов пришел к обоснованному выводу, что сам большевистский
режим в форме диктатуры пролетариата являлся основным препятствием на пути саморазвития нэповского общества [14].
Эту позицию в современной историографии разделяет и И.Б. Орлов, в своих исследованиях проанализировавший провал попытки изменения вектора общественного развития в годы нэпа на примере так и не реализовавшего себя слоя нэпманов [15]. Напротив, такие исследователи, как И.Н. Климин и А.В. Скрып-ников основную причину краха демократической альтернативы видят во взаимоотношениях власти и крестьянства, в ужесточении государственной политики по отношению к крестьянству, нежелании власти идти на конструктивный диалог.
Проблеме формирования гражданского общества в годы нэпа отведено значительное место и в наиболее интересных исследованиях по проблематике 20-х гг. последних лет - коллективных монографиях «Россия Нэповская» и «НЭП: политические, экономические и социокультурные аспекты».По мнению одного из авторов и редактора «России НЭПовской» С.В. Павлючен-кова, нереализованность демократической альтернативы в нэповском обществе связана прежде всего с появлением нового третьего элемента - бюрократии, которая по замыслу большевиков и была изначально призвана сплотить общество. Решить эту задачу не удалось, партия предпочла пойти по пути централизации общества. Развивая этот тезис, автор отмечает изначальную обреченность попыток создания гражданского общества в условиях большевистской диктатуры.
На основании проведенного историографического анализа можно сделать определенные выводы.
В современной историографии интересующая нас проблема органично вписалась в новые рамки изучения социальной истории 20-х гг., именно здесь в наибольшей степени проявилась тенденция смещения интересов исследователей к истории повседневности 20-х гг., к проблемам широких слоев нэповского общества (А.В. Баранов, С.В. Павлюченков), к проблемам менталитета, общественно-психологической ситуации в стране (С.Н. Захаров, В.С. Измозик).
Современные авторы отмечают изменения, произошедшие в массовом сознании после перехода к нэпу. Органичной составляющей нашей проблемы явилась также постановка вопроса о взаимоотношениях власти и общества. В этом плане очевидно продолжение историографических традиций 20-х гг. Произошел отказ от доминирующего в советской историографии тезиса о рассмотрении нэповского общества как пассивного объекта властных воздействий со стороны РКП(б), поставлен вопрос о наличии в нем потенциала, альтернативного властным воздействиям, т.е. существенных предпосылок для формирования в стране гражданского общества. Определен уровень и характер последнего, в связи с чем исследователи ставят вопрос о его «элементах», «предпосылках», «зачатках», отмечая мозаич-ность, незавершенность данного процесса в условиях ужесточения политического режима.
Рассматривая вопрос о перспективах гражданского общества в России 20-х гг., большинство исследовате-
лей отмечают его изначальную обречённость в условиях господства командно-административной системы.
Тем не менее, на наш взгляд, проблема формирования гражданского общества в годы нэпа имеет исследовательские перспективы, в её структуре всё ещё остаётся множество малоизученных аспектов.
Литература
1. Дмитриенко В.П. Четыре измерения НЭПа // Вопросы истории КПСС. 1991. № 3.
2. Нэп: идеи, практика, уроки // Вопросы истории КПСС. 1991. № 6; Россия нэповская: политика, экономика, культура : материалы Всесоюз. науч. конф. Новосибирск, 1991.
3. Гимпельсон Е.Г. Формирование советской политической системы. 1917-1923 годы. М., 1995.
4. Тезисы Первой Всероссийской научной конференции / науч. ред. С.Н. Полторак. СПб., 1995.
5. Измозик В.С. Через замочную скважину: НЭП глазами обывателя. М., 1995.
6. См.: Марьяновский В.А. Кооперация и нэп: миф и реальность // Государство и право. 1993. № 12.
7. См.: Ильин В.И. Российские профсоюзы и аппарат управления: тенденции взаимоотношений // Социс. 1995. № 10.
8. Российское общество: осмысление прошлого и настоящего : тез. докл. и сообщ. на межвуз. науч.-теорет. конф. Новочеркасск, 1993.
9. НЭП и становление гражданского общества в России в 20-е годы : материалы науч. конф., Славянск-на-Кубани. Краснодар, 2001.
10. См.: НЭП: завершающая стадия: Соотношение экономики и политики / под ред. В.П. Дмитриенко. М., 1998.
11. Баранов А.В. Многоукладное общество Северного Кавказа в условиях новой экономической политики. Краснодар, 1999.
12. Папырин А.В. Концепция «революционной законности» и особенности ее воплощения в политико-правовой жизни России в период НЭПа // История государства и права. 2007. № 8.
13. Иванов А.В. Актуальные проблемы историографии взаимодействия государственной власти и кооперативного движения в начале ХХ века // Россия и АТР. 2004. № 3.
14. Павлов Д.Б. Большевистская диктатура против социалистов и анархистов. 1917 - середина 1950-х годов. М., 1999.
15. Орлов И.Б. Образ нэпмана в массовом сознании 20-х годов: мифы и реальность // Новый истор. вестн. 2002. № 1; Его же. «Ряженые капиталисты» на нэповском празднике жизни. М., 2007.
Поступила в редакцию 3 июля 2008 г.
