CC BY
64
9. Сахно, И. М. Катахреза (сдвиг) в авангардистском тексте / И. М. Сахно // Русский текст. Российско-американский журнал по филологии. - 1995. - № 3. - СПБ: Лоуренс - Дэрем, 1995. - С. 35- 46.
10. Вагнер, Г. Статья Георгия Хировска «Об образах» и русское искусство XI века / Г. Вагнер // Изборник Святослава. Сб. статей. - М., 1977. - С. 139.
11. Смирнов, И. П. Катахреза / И. П. Смирнов // Russian Literatur. - Amsterdam, 1986. - Vol. XIX - 1. - P. 57.
12. Павлович, Н. В. Семантика оксюморона: дис. ... канд. филол. наук / Н. В. Павлович. - М.: МГУ, 1981. - 177 с.
13. Ахмадеева, С. А. Оксюморон как способ образования аппликативных метафор / С. А. Ахмадеева // Язык и коммуникация: деятельность человека и построение лингвистических ценностей: материалы Сочинского Международного коллоквиума по лингвистике. - Сочи, 1419 октября, 1996. - Сочи-Краснодар: Кубанский гос. ун-т, Сочинский ин-т курортного дела и туризма, 1996. - С. 60-62.
14. Пастухова, В. Я. Парадигматическая и синтагматическая связанность компонентов оксюморонного сочетания: автореф. дис. ... канд. филол. наук / В. Ю. Пастухова. - Ростов н/Д., 1980. - 24 с.
15. Атаева, Е. А. Лингвистическая природа оксюморонных сочетаний / Е. А. Атаева // Вопросы лингвистики и методики преподавания иностранных языков. - Ашхабад, 1973. - С. 44-45.
16. Синюк, В. Б. К вопросу о фразеологизмах-оксюморонах / В. Б. Синюк // Русский язык в школе. - 1976. - № 6. - С. 80-84.
17. Егорченко, О. Н. Стилистические фигуры контраста в современном русском литературном языке: семантико-структурно-функциональная характеристика: автореф. дис. . канд. филол. наук / О. Н. Егорченко. - Барнаул, 2006. - 23 с.
18. Новиков, Л. А. Искусство слова / Л. А. Новиков. - М.: Педагогика, 1991. - 144 с.
19. Розенталь, Д. Э. Практическая стилистика русского языка / Д. Э. Розенталь. - М.: Высшая школа, 1968. - 416 с.
© Пекарская И. В., 2014
УДК 808.53:316.7
НЕОРИТОРИЧЕСКИЕ ПАРАМЕТРЫ В АРГУМЕНТАТИВНОМ ДИСКУРСЕ
О. П. Петрухина
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
В статье рассматривается неориторический метод Х. Перельмана как основа эмоционального и рационального способов построения убедительной речи. В статье также говорится о том, что после открытия Аристотелем риторики диалектика стала включать в себя не только логические и риторические аспекты, но и иррациональные параметры в аргументативном дискурсе. Как наука об искусстве правильной речи с целью убеждения неориторика предполагает выявление механизмов различных способов воздействия на адресата.
Ключевые слова: аргументация, дискурс, доказательство, неориторика, рациональность, убеждение, ценности.
Риторика в арсенале убеждающей речи занимает важное место уже не только как теория и практика убеждения в процессе доказательства истинности выдвинутого положения [1]. Данное направление исследований, заданное ещё Аристотелем, пришло к тому, что впоследствии было названо «неформальной логикой». Во второй половине XX века выявилось направление «новой риторики», главной задачей которой является изучение всех типов аргументов во всех видах высказываний при любой аудитории [2].
Книга «Новая риторика» бельгийского профессора Х. Перельмана и Л. Ольбрехтс-Титеки (La nouvelle rhetorique), опубликованная на английском языке в 1969 году, дала новый толчок к изучению теории и практики убеждения. Стало очевидным, что теория аргументации не сводится к логической теории доказательства, которая, прежде всего, опирается на понятие истины. Теория аргументации не сводима также к методологии науки или теории познания.
Начало новому объединению диалектики и риторики было положено данными авторами тогда, когда, изучив массу языкового материала, содержащего аргументативный дискурс, они заново открыли Аристотелеву риторику и назвали свою работу «Новой риторикой» [2]. Обращение к языковому материалу было неслучайным: ученые отметили специфический характер человеческой коммуникации, где особое внимание уделяется конвенциональному характеру естественных языков, анализу характерных речевых оборотов и роли контекста в аргументации.
В своей книге Х. Перельман и Л. Ольбрехт-Титека описали приёмы аргументации, хотя категории, которыми они пользовались, недостаточно ясно определены и не являются взаимоисключающими. Выводы авторов оказались необоснованными и неоправданными с точки зрения логического позитивизма, в котором единственным источником надёжного знания служит разум, а не опыт. В то время, как собственно логическое доказательство покоится на строго регламентированных правилах вывода [2, с. 1], областью аргументации являются такие оценки доводов, как правдоподобие, возможность и вероятность, взятые в значении, не поддающемся формализации в виде исчислений. Всякая аргументация, как отмечают названные исследователи, имеет целью «сближение сознаний, а тем самым предполагает существование интеллектуального контакта» [2, с. 18].
Х. Перельман вынужден был приступить к созданию феноменологической теории аргументации, обратившись именно к языку и исследуя дискурс политиков, юристов, социологов и других представителей гуманитарных профессий. По мнению учёного, теория аргументации должна заниматься спорами, связанными с ценностями, то есть спорами, которые не могут быть разрешены ни эмпирической проверкой, ни формальным доказательством.
При всей ценности работы «Новая риторика» многие учёные подвергли её критике, назвав теорию Х. Перельмана обзором типов элементов, служащих точками «отсчёта» или схемами аргументации для убеждения аудитории, которая может быть «особенной» или «универсальной» [3]. Описание различных категорий аргументации, выделенных учёным, не были ясны. Х. Перельман концентрировал своё внимание
на изолированных аргументах и не принимал в расчёт прагматический, контекстуальный и ситуативный аспекты убеждения.
Однако, несмотря на многие спорные положения, обнаруживающиеся в исследовании Х. Перельмана, нужно всё-таки констатировать, что учёный сделал большой вклад в развитие теории аргументации. Возрождение в работе бельгийского учёного забытой риторики Аристотеля послужило первым шагом к появлению понятия стратегического маневрирования, возникшего на стыке риторики, диалектики и теории речевых актов. Х. Пе-рельман выдвинул гипотезу о том, что любая философская система и есть аргументация, то есть попытка убедить более или менее обширную аудиторию в приемлемости той или иной концепции рациональности. Следовательно, новая риторика и учение об аргументации вообще должны быть более широкой системой, способной вместить разные философские учения. Из системы выдвинутых Х. Перельманом положений вычленяется понятие «рациональность», являющееся основой прагма-диалектической теории аргументации. Следует сказать, что данное понятие встречается также в работах Ф. Х. ван Еемерена и Р. Гроотендорста (см., к примеру: [3]), но начало инструментальной рациональности положено именно в работе «Новая риторика» Х. Перельмана.
Новая риторика интерпретируется как логика неформального суждения, которая основана на схемах представления аргументации как части спора или иначе как части критической дискуссии. В спутниках неориторики оказалась теория аргументации, в рамках которой каждая из спорящих сторон выстраивает собственную систему доводов, сообразуясь с тезисами и аргументами оппонента.
Современная риторика имеет междисциплинарный характер (см., например: [4]). Междисциплинарность означает расширение предметных областей знаний неориторики, включение в её терминосистему новых многочисленных смежных понятий из различных сфер речевой деятельности человека. Ближайшее окружение неориторики составляют логика, философия, герменевтика, поэтика, психология, педагогика, этика, эстетика, лингвистика (и прежде всего лингвистика текста) и др. В самом общем виде неориторика - это наука о правилах убедительной (персуазивной) коммуникации. Как учение об искусстве правильной речи, строящейся с целью убеждения слушателей/читателей, она предполагает выявление механизмов различных способов воздействия на адресата. Среди множества дефиниций этой дисциплины обращает на себя внимание определение риторики, данное профессором Л. Ричардсом, который трактует её как науку, изучающую случаи неверного понимания и его последствия [5, с. 3]. Такое определение ставит вопрос об ошибочности коммуникации. Новая риторика, по его мнению, стала наукой о понимании и непонимании, в то время как прежняя, классическая, риторика была порождением спора [5, с. 23]. Во главу угла в этом определении был поставлен один из антропоцентрических параметров - слушатель (адресат), которому прежде в риторических учениях не уделялось пристального внимания.
Главной проблемой в центре риторики и неориторики является воздействие языка на сознание, и этот факт лежит в области пересечения риторики и развивающихся ныне теории речевого воздействия и теории речевого общения [6]. Риторика как научная дисциплина фактически ограничена изучением только тех текстов, которые подчинены задачам влияния на аудиторию. Риторическое воздействие достигается с помощью доказывания, убеждения, аргументирования - следовательно, риторика аргументативна по своей природе. Безусловно, неориторика является продуктом социальным, так как она наполнена социальным содержанием и имеет социальные ценности [7].
Несмотря на относительную молодость неориторики, её задачи исторически менялись. Так, задача убеждения уступила место умению «работать на публику». Считается, что хороший оратор должен обладать большим объёмом знаний, хорошей памятью, знанием основ риторики и логики, значительной долей оригинальности, личным обаянием и живым воображением. Человек публично говорящий должен уметь достигать разумного сочетания многих качеств речи, как то: правильности, ясности, точности, логичности, уместности, выразительности, экономичности, оригинальности и пр. Это прямо соответствует уровням развитости языковой личности [6].
Большое значение имеет и сама личность оратора, иначе - «общественное лицо» аргументирующего [8, с. 10], поскольку слушающие воспринимают не только речь, но и самого выступающего, который обладает тем или иным этическим убеждением. Здесь возникает проблема риторики поступка, или риторики поведения, основой которой является осознание норм речевого поведения и риторического идеала, включающих в себя целеполагание (для чего? с какой целью произношу речь?) и оценку речи (как я произнёс речь? не навредил ли своей речью?) [4, с. 5-6; 9]. Ко всему этому следует добавить еще и знание человеческой души, упоминаемое уже в античной культуре: оратор должен быть хорошим психологом, предвидеть и оценивать по ходу выступления реакцию слушателей. Платон отмечает разницу между понятием «убеждать» с помощью разумного довода, основанного на правилах, и понятием «внушать» с помощью доводов, обращённых к чувству, интуиции, с целью расположить слушателей к себе [10].
Неориторическая выразительность, безусловно, оказывающая влияние на аудиторию, подчёркивает особую составляющую эффективного аргумента, выходящую за пределы логических понятий о действительности и обоснованности. Однако заметим, что не всегда следует полагаться на строго логическую аргументацию выдвигаемых тезисов, поскольку восприятие и анализ аудиторией сложных логических построений, созданных оратором, бывает, как правило, затруднительным. Напротив, использование выступающим публично человеком, например политическим лидером, ассоциативно связанных утверждений, не обязательно вытекающих одно из другого, чаще даёт больший эффект. В политике, благодаря неориторическим параметрам, не существует предела её открытости и предела, ограничивающего власть манипулирования мнениями. Неориторическая
коммуникация политического деятеля - это общение с аудиторией с ярко выраженной направленностью на воздействие. Это контроль, который осуществляет оратор, за сознанием воспринимающих речь с целью внесения возможных изменений в модель мира аудитории и установления консенсуса между говорящим и слушающими посредством убеждающего текста (аргументативного дискурса), основанного на неориторических приёмах.
Библиографический список
1. Аристотель. Поэтика. Риторика / Аристотель. - СПб.: Азбука, 2000. - 352 с.
2. Perelman, Ch. The New Rhetoric. A Treatise on Argumentation / Ch. Perelman, L. Olbrechts-Tyteca. - Notre Dame, London: University of Notre Dame Press, 1969. - 566 p.
3. Eemeren, F. H. van. Argumentation, Communication and Fallacies: A Pragma-Dialectical Perspective / F. H. van Eemeren, R. Grootendorst. -Hillsdale : Lawrence Elbraum Publishers, 1992. - 236 p.
4. Антонов, В. П. Риторика как наука и предмет обучения (проблемы определения в ретроспективе и перспективе) / В. П. Антонов, И. В. Пекарская // Актуальные проблемы языка и литературы на рубеже веков: материалы Всероссийской конференции, 25-27 сентября 2001. В 2-х вып. Вып. II. - Абакан: Изд-во ООО «Диалог Сибирь-Абакан», 2001. - С. 3-8.
5. Richards, L. A. The Philosophy of Rhetoric / L. A. Richards. - N.-Y.: Oxford University Press, 1965. - 138 p.
6. Конецкая, В. П. Социология коммуникации / В. П. Конецкая. - М.: Изд-во МУБиУ, 1997. - 304 с.
7. Зарецкая, Е. Н. Риторика: Теория и практика речевой коммуникации / Е. Н. Зарецкая. - М.: Дело, 1999. - 480 с.
8. Баранов, А. Н. Лингвистическая теория аргументации (когнитивный подход): автореф. дис. ... д-ра филол. наук: 10.02.01; 10.02.19 / А. Н. Баранов. - М., 1990. - 48 с.
9. Михальская, А. К. Риторика и этология / А. К. Михальская // Предмет риторики и проблемы её преподавания. - М., 1998. - С. 25-42.
10. Платон. Горгий / Платон // Сочинения. В 3-х т. Т. 1. - М., 1968. - 565 с.
© Петрухина О. П., 2014
УДК 159.922.4: 81'33
НАЦИОНАЛЬНЫЙ ХАРАКТЕР ИЛИ ЭТНИЧЕСКИЙ СТЕРЕОТИП. К ВОПРОСУ О ТЕРМИНАХ И МИФОЛОГЕМАХ
А. В. Прожилов
Хакасский государственный университет им. Н. Ф. Катанова
Статья посвящена анализу используемого некоторыми исследователями в области социогуманитарных наук в качестве научного термина словосочетания «национальный характер». Показано, что наблюдаемые различия между представителями разных этносов являются не более чем трендами или тенденциями, обусловленными самоидентификацией индивида с определённой национальностью, а не генотипическими различиями, и в любых якобы научных рассуждениях о «национальном характере» речь идёт не о чертах национального характера, а об этнических стереотипах.
Ключевые слова: национальный характер / менталитет, лингвокультурология, авто- и гетеростереотипы, «выражение народной души», неогумбольдтианство, этностереотип, личностные профили культур, личностные черты, мифологема, псевдонаука.
В понятийном аппарате социогуманитарных наук в качестве термина используется словосочетание «национальный характер» (синонимы - «национальный менталитет», «национальная ментальность», «этническая ментальность»), под который подводится научное обоснование. Имеется в виду «отличительный набор личностных характеристик национальных групп в том виде, как он воспринимается непрофессионалами (в обыденном сознании)» [1, с. 4]. Например, широко распространено мнение, что итальянцы темпераментны, американцы настойчивы, а финны спокойны. Хотя национальные характеристики могут содержать признаки, не связанные с личностью (например, форма брака, сексуальная деятельность, интеллект или религиозность), черты личности всё же составляют ядро всех этих описаний. Сложность и противоречивость этого понятия подчёркивает терминологический разнобой. Н. А. Ерофеев говорит об этническом представлении как «словесном портрете или образе чужого народа» [2, с. 7], С. М. Арутюнян пишет о психологическом складе нации, представляющем «своеобразную совокупность разнопорядковых явлений духовной жизни народа» [3, с. 23]. В социальной психологии для обозначения данного явления параллельно используются термины «национальный характер» [4; 5; 6] или «этнический стереотип» [7; 8]. Налицо явное смешение и подмена понятий.
Словосочетание «национальный характер» является одним из базовых понятий лингвокультурологии. Лингвисты, работающие в русле данного направления, всерьёз обсуждают, каким научным содержанием наполнен данный термин.
В качестве источников, подтверждающих существование национального характера, С. Г. Тер-Минасова выделяет следующие.
1. Международные анекдоты, полностью базирующиеся на стереотипных представлениях о том или ином народе. Эти стереотипы не столько отражают некие наиболее существенные и типичные черты народа, сколько формируют их и в глазах других народов, и в собственных глазах. (Сколько русских за границей пьют водку только для того, чтобы подтвердить ожидаемую от них стереотипную русскость, носят павлово-посадские шали и ведут себя так, как они не ведут себя дома?).
2. Национальная классическая литература, несколько «подпорченная» как источник индивидуальным авторством и субъективным взглядом на мир.
