CC BY
65
7. Инновация - всевозможные варианты составления заданий (игры, кроссворды, глоссарий, видео- и аудиоматериалы, презентации)
8. Объективность - система позволяет опреде-
лять, насколько правильно студент выполнил задание и поставить оценку [4].
Статья поступила 13.08.2015 г.
1. Журавлева М.М. Внедрение ролевых игр в образовательный процесс вуза. Проблемы и перспективы развития социально-экономических и общественных наук: сб. тр. IV Меж-дунар. дистанционной научн.-практ. конф. (Ростов на Дону, 15 окт. 2013 г.). Ростов н/Д: Изд-во МИЦ «Научное сотрудничество», 2013. 144 с.
2. Полат Е.С., Бухаркина М.Ю., Моисеева М.В. Теория и практика дистанционного обучения: учеб. пособие для студ.
Библиографический список
высш. пед. учеб. заведений. М.: Академия, 2004. 416 с.
3. Полат Е.С., Моисеева М.В., Петров А.Е. Педагогические технологии дистанционного обучения: учеб. пособие для студ. высш. учеб. заведений. М.: Академия, 2006. 400 с.
4. Шнайдер И.И. Дистанционные образовательные технологии как компонент формирования современной образовательной среды [Электронный ресурс]. URL: http://nsportal.ru (01.12.2014).
УДК 81' 11
НЕОПРЕДЕЛЕННО-ЛИЧНЫЕ, БЕЗЛИЧНЫЕ И БЕССУБЪЕКТНЫЕ ПАССИВНЫЕ КОНСТРУКЦИИ КАК СРЕДСТВА ПРИДАНИЯ ЮРИДИЧЕСКОМУ ДИСКУРСУ СТАТУСА ОБЪЕКТИВНО СУЩЕСТВУЮЩЕГО
© О.А. Крапивкина1
Иркутский национальный исследовательский технический университет, 664074, Россия, г. Иркутск, ул. Лермонтова, 83.
Рассматриваются способы придания высказываниям юридического дискурса свойства объективности в силу существующих требований к организации и содержанию институциональных юридических текстов. Для этого наиболее часто используются неопределенно-личные, безличные и бессубъектные пассивные конструкции, которые позволяют имплицировать говорящего и создать видимость объективности высказывания. Подчеркивается, что деперсонализация, достигаемая за счет употребления данных конструкций, придает высказываниям большую убедительность, весомость, вызывает у адресата представление о действии не субъективном, а объективно заданном. Автор приходит к выводу о существовании двух факторов, детерминирующих объективную природу юридического текста: стремление придать высказываниям эмоционально нейтральный характер, освободить от субъективизма, недопустимого в текстах, направленных на регулирование общественных отношений; стремление подчеркнуть приоритет ЗАКОНА над индивидом.
Ключевые слова : юридический дискурс; деперсонализация высказываний; неопределенно -личные конструкции; безличные конструкции; бессубъектные пассивные конструкции; импликация субъекта высказывания; язык права.
INDEFINITE PERSONAL, IMPERSONAL AND SUBJECTLESS PASSIVE CONSTRUCTIONS AS MEANS OF LEGAL DISCOURSE OBJECTIVIZATION O.A. Krapivkina
Irkutsk National Research Technical University, 83 Lermontov St., Irkutsk, 664074, Russia.
The article addresses to the issue of depersonalization of legal discourse in order to eliminate subjectivity following the requirements to legal text organization and contents. The most frequently used tools for legal utterance depersonalization are indefinite personal, impersonal and subjectless passive constructions. They help imply the speaker and make legal discourse look like a set of objective utterances, create an aura of objectivity. The article emphasize that depersonalized utterances look more convincing, solid, and have an increased perlocutionary effect. They make recipients take actions as objective rather than subjective ones. The author distinguishes two factors that depersonalize legal texts: the aim to make utterances more objective, emotionally neutral, eliminate subjectivity inadmissible in legal texts handling public relations , and the desire to emphasize the priority of LAW over an individual.
Keywords: legal discourse; depersonalization of utterances; indefinite personal constructions; impersonal constructions; subjectless passive constructions; subject implication; legal language.
В силу свойственной юридическому сообществу тенденции позиционировать себя как олицетворение ЗАКОНА, современным юридическим текстам редко
присущи субъективизм и эмоциональность. Ясно, что непосредственное вмешательство индивида с его взглядами, чувствами и переживаниями субъективи-
1 Крапивкина Ольга Александровна, кандидат филологических наук, доцент кафедры иностранных языков № 2, тел.: 89041317565, e-mail: koa1504@mail.ru
Krapivkina Olga, Candidate of Philology, Associate Professor of the Department of Foreign Languages no.2, tel.: 89041317565, e-mail: koa1504@mail.ru
ровало бы дискурс, нарушило бы объективность изложения.
На языковом уровне невмешательство в монолог ЗАКОНА проявляется в отсутствии в дискурсе личных и притяжательных местоимений, экспликаторов субъективной модальности, оценочных предикатов и т.п. Таким образом, субъект дискурса, действуя имплицитно, пользуется теми грамматическими конструкциями и лексическими единицами, которые устраняют субъективизм и индивидуализм высказываний.
Средствами, наиболее часто использующимися для импликации субъекта юридического дискурса, являются неопределенно-личные, безличные и бессубъектные пассивные конструкции без семантически выраженного субъекта. Конструкции с неопределенно-личными местоимениями one, they имеют расплывчатое значение и расположены отдаленно по отношению к субъекту. Рассмотрим пример:
(1) Yet even if one accepts this part of Professor Fallon's thesis, one must proceed to ask which as-applied challenges (Dissenting).
(2) One may argue that this type of diversity is designed only to indulge hostility towards women-but that is a separate point, explicitly rejected by the concurrence, and amply refuted by the evidence (Dissenting).
В приведенных высказываниях английское местоимение one, за которым скрывается субъект высказывания, реализует интенцию спрятаться за неопределенным словом, имеющим ммулякризованный характер в силу размытости границ означаемого. Собственная позиция субъекта обобщается и проецируется на любого говорящего. Референтом здесь является говорящий, но «грамматическая конструкция позволяет распространить его точку зрения на неопределенное множество лиц» [2, с. 558]. Таким образом, референция к такому субъекту смещает фокус высказывания в сторону группы лиц, границы которой являются максимально размытыми. Наличие референциально неопределенного субъекта влечет за собой неоднозначность в его идентификации, а адекватное толкование таких предложений является контекстно детерминированным: «текст может быть правильно понят лишь в случае способности адресата к контекстному разрешению возникающей неоднозначности...» [3, с. 111]. Неопределенность субъекта имеет многообразные оттенки значений: субъект может мыслиться как одно неопределенное лицо, несколько неопределенных лиц или неопределенная группа, множество лиц.
Функциональное назначение неопределенно-личности - констатация реального факта действия, происшедшего, происходящего или намеченного произойти в действительности, с проявлением действительного или намеренного безразличия к сообщению о самом производителе этого действия. Это назначение является основной причиной, обусловливающей неопределенность субъекта (его частичное устранение). Дополнительные причины представления субъекта неопределенным содержатся или в неизвестности действующих лиц, или в трудности и невозможности их перечисления, или в нежелании их назвать по
различным субъективным причинам [12, с. 44].
В русском языке неопределенно-личное значение связано с формой 3-го лица множественного числа глагола, которая выражает действие без указания субъекта этого действия. Стоит, однако, отметить, что неопределенно-личные конструкции не получили распространения в русскоязычном юридическом дискурсе.
Учитывая семантическое многообразие неопреде-ленно-личности, мы, вслед за А.В. Бондарко [3, с. 558], расширяем круг языковых средств ее выражения, включая в него и бессубъектные пассивные конструкции.
Бессубъектные пассивные конструкции с семантически невыраженным субъектом получили широкое распространение в юридическом дискурсе в силу указанных выше причин. По мнению Т.С. Шмелевой, можно говорить «о редуцированной форме залоговой конструкции в силу отсутствия формального подлежащего. С семантической точки зрения рассматриваемые конструкции передают «деперсонифицирован-ное» значение пассивной инактивности» [14].
В юридическом дискурсе пассивные конструкции с вербально не выраженным субъектом позволяют акцентировать абсолютное и универсальное (в конкретных культурно-исторических и политических условиях) действие закона [9] и являются самым распространенным методом имперсонализации языка. Разделяя мнение Е.А. Кожемякина, отметим, что эта особенность свидетельствует об «отчуждении» правового решения от обыденных действий индивидов и их волеизъявления, в том числе - от субъективности автора юридического текста, переводит юридический текст из сферы субъективных речемыслительных операций в область объективно существующего:
(3) This compilation was prepared on 1 July 2006 taking into account amendments up to Act No. 46 of 2006 (Marriage Act).
(4) In the Political Parties, Elections and Referendums Act... section 145 is amended as follows (Political Parties and Elections Act).
(5) В ходе судебного заседания было установлено, что истец занизил стоимость указанных услуг (судебное решение).
(6) Таким образом, поскольку часть третья статьи 113 УПК РСФСР сама по себе не нарушает конституционные права гражданина Н.М. Луценко, его жалоба, по смыслу статей 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации", не может быть признана допустимой (определение суда).
Объективизация, достигаемая за счет употребления бессубъектных пассивных конструкций, придает высказываниям большую убедительность и весомость [11]. В примере (6) пассивная конструкция имплицирует присутствие субъекта, который, тем не менее, оставляет след в употребленном модальном глаголе, с помощью которого, исходя из существующего в юридическом дискурсивном сообществе способа осмысления правовой действительности, он отвергает
одно из возможных обстоятельств удовлетворения иска.
Следует отметить, что наиболее часто данные конструкции употребляются в законодательном дискурсе, поскольку только объективность является непременным условием облигаторности закона.
Еще одним способом объективизации юридических высказываний являются безличные конструкции, имеющие одинаковую частотность как в англоязычном, так и в русскоязычном юридическом дискурсе.
Семантика форм безличности, как пишет А.В. Бондарко, «представляет дальнюю периферию рассматриваемого семантического пространства» [1, с. 7]. Английские безличные конструкции не имеют полно-значного подлежащего, вместо которого обязательно употребляется так называемое безличное it. При этом финитный глагол, как и в русском языке, может иметь только форму 3-го лица:
(7) It seems that the "societal reliance" on the principles confirmed in Bowers and discarded today has been overwhelming (Dissenting).
Английская безличная конструкция, которая обозначает психологическое состояние субъекта, оставляет последнего неопределенным. Отсутствие откровенности снимает с субъекта всякую ответственность за высказывание. Однако в приведенном примере заметно намерение имплицитно репрезентированного субъекта представить высказывание как свое личное мнение путем употребления предиката seem, который позволяет продемонстрировать сомнение. Рассмотрим фрагмент русскоязычного текста:
(8) Отдельно хотелось бы проанализировать мотивы такого бездействия следствия (жалоба).
В приведенном высказывании имплицитное присутствие субъекта выражено конструкциями с безличным предикатом и инфинитивом. Безличное предложение, не раскрывая характер субъекта, его роль в акте речи, тем не менее выражает его стремления и желания, выполняет функцию воздействия на адресата.
(9) Учитывая установленные ст. 24.9 закона Условия и порядок размещения средств компенсационного фонда ясно, что закон тем самым создает у саморегулируемой организации заинтересованность в увеличении компенсационного фонда, что напрямую нарушает пункт 3 статьи 35 Конституции РФ (жалоба в суд).
(10) Представляется далеко не случайным то, что понятия неоднократности (совершение двух или более преступлений при наличии судимости) и рецидива (совершение судимым лицом повторного и т.д. преступлений) оказались под подозрением запрета наказывать дважды (повторно, вторично) за одно и то же (особое мнение).
Субъект остается неназванным в высказывании с безличным предикатом, сопровождаемым придаточным предложением. Действуя в условиях импликации, он оставляет вопрос кому ясно / кому представляется без ответа. Деперсонификация субъекта вызывает у адресата представление о действии не субъектив-
ном, а объективно заданном.
Рассмотрим еще несколько примеров:
(11) While one cannot dispute the basis for this sentiment as a practical matter, it would seem that those who sought to challenge incumbent Congressmen might have equally good reason to fear a Commission (Dissenting).
(12) It seems clear that at his stage those responsible for the prosecution anticipated that the three witnesses would be called to give evidence (Dissenting).
Обратимся еще к одному примеру:
(13) Как известно, возможность введения чрезвычайного положения предусматривается статьями закона (особое мнение).
В примере (11) субъект дважды прибегает к использованию средств имплицитной репрезентации. Деперсонализировать высказывание позволяют: во-первых, неопределенно-личное местоимение one, о котором речь шла выше [8, с. 13]; во-вторых, безличная конструкция с местоимением it, не раскрывающая, как и в примере (12), характер субъекта и позволяющая генерировать безответственные высказывания. В (13) субъект, подчеркивая широкую известность упоминаемых положений Конституции, опускает информацию о том, кому именно они известны. Думается, что элиминация субъекта обусловлена очевидностью ответа, вытекающего из знания закона для любого представителя юридического сообщества, с которым субъект имплицитно солидаризуется и кому адресует высказывание. Конкретизировать, кому известен порядок введения чрезвычайного положения, является, с точки зрения субъекта, излишним.
Особыми признаками обладают безличные конструкции, включающие дополнение, маркируя пассивную позицию субъекта, его, как пишет С.И. Кокорина, дезагентивность и дезактивность [10]. Однако эксплицитный характер субъекта позволяет отнести данного рода конструкции к ближнепериферийной группе механизмов репрезентации субъекта:
(14) On the other hand, it seems to me that the rule partus sequitur patrem has always applied to children of our citizens born abroad (Dissenting).
(15) Мне представляется, что суд не обязан возбуждать уголовное дело (особое мнение).
Форма косвенного падежа служит грамматическим показателем отстранения субъекта от действия [4, 6]. Представленный косвенно-падежными формами субъект находится на положении предмета, признак которого обращен к нему (субъект-экспериент/реципиент) или на него, настигает его извне (субъект-пациент), независимо от воли [13]. Субъект такого высказывания сознательно включает себя в ситуацию как объект и предлагает «объективное» толкование ситуации вместо «субъективного» [7].
Итак, можно говорить о двух факторах, деперсонализирующих законодательный текст:
- стремление освободить высказывания от субъективизма, недопустимого в текстах, направленных на регулирование общественных отношений;
- стремление подчеркнуть приоритет ЗАКОНА над
индивидом.
Можно предположить, что на стадии порождения юридического дискурса имеет место вмешательство ЗАКОНА, который, довлея над субъектами, диктуя свою волю, заставляет прятать любые личностные проявления за безличными формулировками. Роль
индивида здесь сводится к скрипторской функции, человек оказывается неспособным «явить себя даже в многообразии ипостасей своих виртуальных идентич-ностей, не то чтобы реальных» [5, с. 108].
Статья поступила 10.08.2015 г.
Библиографический список
1. Бондарко А.В. Общая характеристика семантической категории и поля персональности // Теория функциональной грамматики. Персональность. Залоговость. СПб.: Наука, 1991. 369 с.
2. Бондарко А.В. Теория значения в системе функциональной грамматики (на материале русского языка). М.: Языки славянской культуры, 2002. 736 с.
3. Булыгина Т.В. Синтаксические нули и их референциаль-ные свойства // Типология и грамматика. М.: Наука, 1991. С. 109-117.
4. Гиро-Вебер М. Эволюция так называемых безличных конструкций в русском языке двадцатого века // Русский язык: пересекая границы. Дубна, 2001. С. 66-77.
5. Деррида Ж. Голос и феномен и другие работы по теории знака Гуссерля. СПб.: Алетейя, 1999. 208 с.
6. Зализняк А.А. Функциональная семантика предикатов внутреннего состояния (на материале французского языка): автореф. дис. ... канд. филолог. наук: 10.02.05. M., 1985. 24 с.
7. Захарова М.В. Семантика безличных предложений: дис. ... канд. филолог. наук: 10.02.01. М., 2004. 167 с.
8. Кашкина О.В. Функциональный анализ самооценочных
высказываний как средства реализации я-концепта (на материале интервью немецкой прессы): дис. ... канд. филолог. наук: 10.02.04. Воронеж, 2005. 212 с.
9. Кожемякин Е.А. Юридический дискурс как культурный феномен: структура и смыслообразование [Электронный ресурс]. URL: http://www. konference.siberia-expert.com (16.07.2015).
10. Кокорина С.И. О семантическом субъекте и особенностях его выражения в русском языке. М.: Изд-во МГУ, 1979. 79 с.
11. Крапивкина О.А. О персонифицированном характере современного юридического дискурса // Вестник ИрГТУ. 2010. № 4. С. 27-34.
12. Лаврентьев В.А. Значение неопределенности лица // Вестник Московского государственного областного университета. Серия «Русская филология». 2009. № 2. С. 42-48.
13. Павлов В.М. Противоречия семантической структуры безличных предложений в русском языке. СПб.: Наука, 1998. 186 с.
14. Шмелева Т.С. Типология залоговых конструкций: автореф. дисс. ... канд. филолог. наук: 10.02.19. Ижевск, 2012. 20 с.
УДК 372.851
ИСПОЛЬЗОВАНИЕ ИНТЕРАКТИВНЫХ МЕТОДОВ В КУРСЕ ТЕОРИИ ВЕРОЯТНОСТЕЙ ПРИ ОБУЧЕНИИ БАКАЛАВРОВ
© Т.С. Курьякова1, С.В. Артемьева2
Иркутский государственный университет, 664003, Россия, г. Иркутск, ул. Карла Маркса, 1.
Описаны возможности применения интерактивных методов при обучении бакалавров теории вероятностей, принципы отбора содержания и организации процесса обучения с использованием интерактивных методов. Приведено обоснование того, что интерактивные методы обучения являются эффективным средством для овладения содержанием дисциплины «Теория вероятностей». Отмечена важность содержательной стороны интерактивных мероприятий, проводимых для бакалавров при изучении дисциплины «Теория вероятностей». Описаны возможности формирования специальных профильных компетенций при реализации интерактивных методов обучения.
Ключевые слова: интерактивные методы обучения; специальные профильные компетенции; теория вероятностей; педагогическое взаимодействие.
USE OF INTERACTIVE METHODS IN TEACHING THE THEORY OF PROBABILITY TO BACHELORS T.S. Kuryakova, S.V. Artemieva
Irkutsk State University, 1 Karl Marks St., Irkutsk, 664003, Russia.
The article deals with the potential of interactive methods to be used in teaching the Theory of Pobability to bachelors. It
1Курьякова Татьяна Сергеевна, старший преподаватель кафедры математики и методики обучения математике, тел.: 89021729878, e-mail: tat_ser_kur@mail.ru
Kuryakova Tatiana, Senior Lecturer of the Department of Mathematics and Methodology of Teaching Mathematics, tel.: 89021729878, e-mail: tat_ser_kur@mail.ru
2Артемьева Светлана Вадимовна, кандидат физико-математических наук, доцент кафедры математики и методики обучения математике, тел.: 89025660441, e-mail: artemeva_s@mail.ru
Artemieva Svetlana, Candidate of Physico-Mathematical Sciences, Associate Professor of the Department of Mathematics and Methodology of Teaching Mathematics, tel.: 89025660441, e-mail: artemeva_s@mail.ru
