CC BY
118
АРХЕОЛОГИЯ И ЭТНОЛОГИЯ
УДК 903.1 (571.1) «6347» «636/637»
А. Г. Марочкин
НЕОЛИТ И РАННИЙ МЕТАЛЛ ВЕРХНЕГО ПРИОБЬЯ: ИСТОКИ НАУЧНОГО ОСМЫСЛЕНИЯ
Представлен проблемно-хронологический анализ историографии неолита и раннего металла Верхнего Приобья в период 1950-1970 гг. Предложена содержательная характеристика начальных этапов научного осмысления культурно-хронологической специфики этих исторических периодов. Первый этап (первая половина 1950-х гг.) связывается с работами М. Н. Комаровой, В. Н. Чернецова, Н. А. Чернышева, М. П. Грязнова. Второй этап (вторая половина 1950-х - начало 1970-х гг.) представлен работами В. И. Матющенко, М. Ф. Косарева, М. В. Аниковича. Раскрывается генезис уникальной гносеологической ситуации, выраженной в одновременном возникновении и параллельном развитии двух взаимоисключающих культурно-хронологических концепций. Делается вывод о ключевой роли выявленной ситуации как методологической предпосылки следующих этапов научного осмысления проблемы.
Ключевые слова: историография, неолит, энеолит, ранний металл, Верхнее Приобье.
Целью статьи является выявление истоков современного научного знания о неолите и раннем металле Верхнего Приобья, а ключевым методом работы определен проблемно-хронологический анализ опубликованных гипотез, концепций, культурно-хронологических схем. Следует отметить, что представленная работа является первой частью большого исследования, рассматривающего все этапы научного изучения проблемы, вплоть до современности. В этой же статье изложена характеристика знаниевой специфики исследований 1950 -начала 1970-х годов.
«Ранний металл» в нашем случае является термином периодизации и подразумевает начальный этап становления цветной металлургии, т. е. синонимичен термину «энеолит» (обзор других синонимичных понятий см.: [1, с. 347-349]). Совокупный анализ историографии двух историко-хронологических периодов обусловлен дискуссионной взаимосвязью авторских подходов к культурнохронологической трактовке понятий. Большинство рассмотренных ниже концепций опирается на широкий (в территориальном отношении) круг источников, что определило комплексное изучение историографии неолита и раннего металла всего Верхнеобского региона (лесостепной Алтай, Кузнецкая котловина, Новосибирское Приобье и лесное Нижнее Притомье).
Из предшествующих работ следует отметить историографические разделы работ В. И. Молоди-на [2, с. 3-11], В. В. Боброва [3, с. 30-34; 4, с. 19; 5, с. 50-54], В. А. Заха [6, с. 6-10]. Каждый из обзоров отражал историографическую ситуацию, имевшую место на момент его написания, но по прошествии времени нуждается в уточнении и дополнении. Относительно недавно вышла работа
А. В. Шмидта, целиком посвященная историографии неолита лесостепного и предгорного Алтая [7]. Продемонстрировав великолепную эрудицию при обзоре специальной литературы, исследователь предлагает следующую историографическую периодизацию: 1-й период (1930-50-е гг.) - первичный процесс по накоплению и расширению базы источников; 2-й период (1960 - начало 1970-х гг.) - осмысление накопленного материала, группировка памятников по типам и локальным вариантам и объединение их в верхнеобскую археологическую культуру; 3-й период (1960-е гг. - настоящее время) - конкретная атрибуция накопленного материала, обусловленная переосмыслением имеющихся данных и нашедшая отражение в вычленении из верхнеобской неолитической культуры отдельных объектов и групп памятников [7, с. 41]. На наш взгляд, подобная схема излишне упрощает картину развития научной мысли, сводя его только к простейшему циклу познавательных операций. Более справедливым будет обозначить этот цикл в качестве основного механизма начала и окончания любого из историографических этапов. К тому же, как уже сказано, членение темы неолита - раннего металла Верхнего Приобья на два независимых друг от друга раздела неправомерно. Впрочем, в статье
А. В. Шмидта, невзирая на неудачно определенный предмет исследования (слишком узкие территориальные и хронологические рамки), подобного разделения полностью не произошло - автором привлечены работы как по неолиту, так и раннему металлу разных регионов Верхнего Приобья.
Ключевые этапы историографии в рамках нашей схемы содержательно связаны с формированием концепций историко-культурного развития, включающих полемику о культурно-хронологиче-
ской атрибуции тех или иных массивов источников. В интересах тематической цельности за рамками исследования оставлен анализ специальных работ по вопросам палеоантропологии, мировоззрения и искусства древнего населения Верхнего Приобья.
I этап: первая половина 50-х гг. XX в.
Определить начальную дату археологического изучения неолита и раннего металла Верхнего Приобья довольно сложно. Если рассматривать в качестве таковой первые полевые изыскания, то следует упомянуть раскопки А. В. Адрианова на Томском могильнике в 1887-1889 годах [8]. Если говорить о первой публикации, то нужно отметить брошюру М. П. Грязнова «Древние культуры Алтая», один из разделов которой был посвящен чрезвычайно краткой (буквально несколько строк) публикации погребения на Чудацкой горе, отнесенной автором к дометаллической эпохе [9, с. 4]. Однако при всей важности указанных событий они скорее являли собой предпосылки научного осмысления проблематики, а не его начало. Впрочем, неолит не только Верхнего Приобья, но и всей Западной Сибири к концу первой половины XX в. оставался абсолютно неизученным периодом [10, с. 5-14].
Ситуация коренным образом изменилась после выхода в свет в 1952-1953 гг. трех выпусков «Материалов и исследований по археологии СССР», два из которых полностью были посвящены Сибири, один - каменному веку СССР. В научный оборот были введены материалы Томского [11, с. 7-50] и Кузнецкого могильников [12, с. 336-346]. Рост числа источников продолжился после проведения широкомасштабных изысканий ИИМК в зоне Новосибирского водохранилища экспедицией в 19521953 годах [13, с. 93-103]. Самое главное, именно в этот период началось формирование основных концепций, во многом определивших дальнейший ход изучения неолита и раннего металла Верхнего Приобья.
М. Н. Комарова, датировав неолитом ряд погребений Томского могильника, пришла к выводу об их принадлежности «к особой этнической группе, заселявшей район нижнего течения р. Томи и, возможно, верхней Оби» [11, с. 14]. Основанием для этого стало сочетание в погребениях каменного инвентаря и своеобразной плоскодонной1 керамики. Отметив преимущественно западные аналогии материалам могильника, она предположила наличие в Сибири «двух разных местных вариантов неолитической культуры - прибайкальской и томской» [11, с. 16]. Наконец, придерживаясь идеи о
неравномерном историческом развитии населения различных ландшафтно-географических регионов, М. Н. Комарова указала на возможную синхронность поздненеолитической культуры Верхнего Приобья с энеолитическими культурами южных районов Евразии (ямной и афанасьевской) [11, с. 16]. Свою гипотезу она скорректировала уже через несколько лет, опираясь на новые материалы из Новосибирского Приобья [13, с. 93-103]. Во-первых, автор отказалась от возможности распространения обозначенной культуры до восточных склонов Урала, локализовав ее в Верхнеобском регионе. Во-вторых, классификация памятников по характеру вещных комплексов, в первую очередь по особенностям морфологии и декора керамической посуды, легла в основу первой периодизации неолита верхней Оби. Для выяснения относительной хронологии выделенных типов М. Н. Комарова привлекла аналогии в материалах стратифицированных разрезов Горбуновского торфяника [13, с. 102]. Всего ею выделены три периода: 1) кипри-нский (включающий также ранние погребения Томского могильника и Чудацкой горы); 2) ирбин-ский; 3) кротовский [13, с. 94-102]. В целом идеи М. Н. Комаровой были поддержаны М. П. Грязно-вым, отнесшимся скептически лишь к гипотезе о синхронности неолитических и энеолитических племен [14, с. 29].
Критика положений М. Н. Комаровой предпринята В. Н. Чернецовым в коллективной монографии «Древняя история Нижнего Приобья» [15]. Автор не согласился с неолитической атрибуцией Томского могильника ввиду характера керамического комплекса (плоскодонность и преобладание ямочного орнамента) и некоторых категорий каменных орудий (массивные тесла с «шестигранным» сечением). Эти особенности, по его мнению, однозначно свидетельствовали о принадлежности могильника к ранней бронзе [15, с. 43-44]. В пользу отнесения Томского могильника к раннему металлу, но без какой-либо аргументации, высказался и Н. А. Чернышев [12, с. 346].
Итак, в качестве важных итогов первого этапа историографии можно определить два аспекта:
- была предложена гипотеза существования в Верхнем Приобье местной неолитической культуры и разработана региональная периодизация неолита. Этот итог трудно переоценить, но нужно отдавать отчет, что доказательную базу типологических обобщений составляли крайне малочисленные и разрозненные материалы;
- изначально проявилась проблема сравнительно-типологической дифференциации памятников
1 М. Н. Комарова сделала оговорку о «традиционном» датировании плоскодонной керамики эпохой металла, но при атрибуции комплексов Томского могильника определила приоритетом обилие предметов из камня и, напротив, отсутствие металлических изделий.
неолита и раннего металла. Зарождающаяся дискуссия имела методологическую природу и маркировала неоднозначность подходов к пониманию исторической сути эпохальных терминов и к поиску оптимальных археологических критериев эпохальной атрибуции комплексов.
II этап: вторая половина 1950-х - первая половина 1970-х гг.
Указанный период совпал с активным формированием региональных археологических центров (Томск, Новосибирск, Бийск, Кемерово), обусловившим интенсификацию археологических изысканий. Резкий количественный рост источников, в том числе по ранним историческим периодам, привел к созданию обобщающих работ, некоторые из которых имели фундаментальное значение для археологии Западной Сибири.
Идея существования в Верхнем Приобье особой неолитической культуры, изначально сформулированная М. Н. Комаровой, получила развитие благодаря многолетним усилиям В. И. Матющен-ко. Проведя масштабные полевые исследования ранних памятников Нижнего Притомья (вторая половина 1950-х гг.), в начале 1960-х гг. исследователь защищает кандидатскую диссертацию и публикует первую обобщающую статью «Вопросы датировки Томских неолитических памятников». В этой работе решалась задача доказательства синхронности таких памятников, как Томский, Са-мусьский, Яйский, Кузнецкий могильники, могильник на Старом мусульманском кладбище и Са-мусьской стоянке. Из размышлений автора становится ясно, что понятия синхронность и однокуль-турность при атрибуции комплексов часто рассматривались им в качестве синонимов [16, с. 203213]. Типологическую несхожесть памятников
В. И. Матющенко объяснил в рамках их периодизации: 1) Кузнецкий могильник; 2) Томский могильник и Старое мусульманское кладбище; 3) Са-мусьский могильник [16, с. 214]. Датировав весь массив нижнетомских местонахождений концом 1У-Ш тыс. до н. э., исследователь признал их синхронное сосуществование с южными энеолитиче-скими племенами афанасьевской культуры, и даже возможность незначительных контактов между ними, которые, по его мнению, не меняли неолитического облика культуры населения северных лесных районов [там же].
Окончательно авторская концепция оформлена в статье «О сложении верхнеобской неолитической культуры» [17]. Согласно ей, на всей территории лесостепного и части лесного Приобья была распространена единая неолитическая культура, представленная могильниками, стоянками, отдельными находками и Томской писаницей [17, с. 60]. По мнению В. И. Матющенко, данная культура (далее
- ВНК) принадлежала западносибирской историко-культурной провинции неолита, и отражает в своих материалах признаки тесных культурноисторических связей с населением прибайкальского неолита, а также проникновения элементов югозападного и западного происхождения (кельтеми-нарского облика) [17, с. 60-61]. В общем пространстве культуры были выделены несколько локальных вариантов: нижнетомский, верхнетомский, чулымский, барнаульско-новосибирский и могиль-ницкий. Предполагались два этапа развития культуры: 1) ранний (Кузнецкий, Яйский могильники, Дегтяревская и Иштанская стоянки, стоянки кипринского типа); 2) поздний (Томский, Самусь-ский могильники, Старое мусульманское кладбище, Новокусковская стоянка и стоянки ирбинского типа) [17, с. 60].
Если подходить строго к номенклатуре археологической систематики, предложенная В. И. Матю-щенко концепция ВНК описывала не археологическую культуру, а многокомпонентную культурную общность, что отражено в обилии локально-территориальных вариантов. Периодизация культуры, построенная с эволюционистских позиций, не имела в то же время доказательных объяснений кардинальных различий, например, в погребальном обряде (Кузнецкий могильник - трупоположе-ния, Томский могильник - трупосожжения).
Ревизия предложенной концепции произошла одновременно с ее оформлением. На страницах того же сборника вышла статья М. В. Аниковича, обосновавшего выделение из ВНК группы памятников Верхнего Притомья и Причулымья (верхнетомский и чулымский локальный варианты ВНК, по В. И. Матющенко): Кузнецкий и Яйский могильники, Васьковское погребение, Дегтяревскую стоянку и Томскую писаницу [18]. Анализируя особенности погребального обряда и инвентаря (трупополо-жение, обилие костяных предметов), а также стилистики петроглифов, М. В. Аникович убедительно доказал восточное направление культурных связей (Восточная Сибирь) для обозначенной группы и синхронизировал ее с серовским этапом неолита Прибайкалья. Надо отметить, что В. И. Матющенко согласился с выводами М. В. Аниковича [19, с. 114].
В свою очередь, идеи В. Н. Чернецова получили развитие в работах М. Ф. Косарева. Не отрицая культурного единства ранних памятников Нижнего Притомья (нижнетомский локальный вариант ВНК по В. И. Матющенко), он предложил рассматривать их в рамках новокусковской (протосамусь-ской) культурной общности эпохи палеометалла, имевшей два этапа развития: 1) новокусковский (Самусьский могильник) - энеолит; 2) игрековский (Старое мусульманское клабище и Томский могильник) - ранняя бронза. В качестве основных
критериев датировки автор обозначил наличие плоскодонной керамической посуды и абразивов «для заточки металлических изделий» [20, с. 1-15;
21, с. 43-77]. Схема хронологического развития предполагала постепенный переход от остродонной посуды к плоскодонным формам. Выявленную специфику М. Ф. Косарев счел локальным проявлением трансрегионального процесса распада западносибирской культурно-исторической общности на позднем этапе неолита [22, с. 82-84].
Интересно, что абсолютную датировку данной группы памятников В. И. Матющенко и М. Ф. Косарев видели одинаково (конец IV-III тыс. до н. э.), но вопрос об их эпохальной атрибуции приобрел остро дискуссионный характер. Немного отвлекаясь от характеристики рассматриваемого этапа, отметим, что полемика авторов почти сразу вышла на уровень методологических разногласий и продолжалась до конца 1990-х гг. В. И. Матющенко настаивал на возможности сосуществования на сопредельных территориях обществ с разным уровнем эпохального развития и не признал плоскодонную керамику обязательным критерием эпохи палеометалла. Не согласился он и с выделением косвенных признаков металлургии (абразивы) [19, с. 100-101]. Наконец, В. И. Матющенко счел недопустимым использование для археологической периодизации социально-экономических показателей [23, с. 9-11]. М. Ф. Косарев последовательно отстаивал свою точку зрения в последующих работах [24, с. 63-76, и др.], напротив, придавая все большее значение социально-экономическим критериям. Как развитие ключевой мысли, М. Ф. Косаревым было введено понятие переходного времени от неолита к ранней бронзе, или ранний металл, призванное объединить многообразие путей перехода к новой эпохе в разных природных зонах (анализ см. [1, с. 348]). В 1993 г. он напишет: «Абсолютизация феномена металлообработки, хотим мы этого или не хотим, затемняет другие, более глубинные проявления энеолитической эпохи (в хозяйстве, социальном развитии и мировоззрении.
- А. М.)» [25, с. 66]. И хотя доказательные принципы теории М. Ф. Косарева из года в год оставались неизменными, на настоящий момент энеолитиче-ская и раннебронзовая принадлежность нижнетомских ранних памятников признана большинством специалистов [2, 26, 6, 27 и др.]. В целом исследования В. И. Матющенко и М. Ф. Косарева следует считать финалом параллельного формирования двух интерпретационных парадигм, уходящих истоками в начало 1950-х гг. Обеспечив развитие гипотез своих предшественников, эти авторы сумели создать две мощные концепции историко-культурного развития, однако усугубив при этом методологический раскол.
Таким образом, проблемно-хронологический анализ исследований 1950 - нач. 1970-х гг. позволяет выделить два этапа развития научной мысли:
1. Первая пол. 1950-х гг.: формирование гипотезы о самостоятельной неолитической культуре, первая периодизация неолита (М. Н. Комарова), и обоснование критериев раннебронзовой атрибуции керамических комплексов (В. Н. Черенцов). Логическим завершением научного этапа стало создание предпосылок для одновременного возникновения двух взаимоисключающих культурно-хронологических концепций.
2. Вторая пол. 1950-х - нач. 1970-х гг.: формирование концепции ВНК и ее периодизация (В. И. Матющенко) и концепции новокусковской энеолито-ранней бронзы (М. Ф. Косарев), гипотеза о группе неолитических памятников восточносибирского облика (М. В. Аникович). Сложившаяся историографическая ситуация (две «равных по весу» концепции, две подробно декларированные системы археологических критериев эпохальной атрибуции, появление гипотез - «ростков» новых культурных и хронологических схем) на фоне кардинального увеличения корпуса источников, сформировала знаниевый базис и во многом предопределила специфику дальнейшего изучения неолита и раннего металла Верхней Оби.
Список литературы
1. Бобров В. В. Энеолит Западной Сибири (современное состояние знаний и проблемы изучения) // Современные проблемы археологии России. Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2006. Т. I. С. 347-349.
2. Молодин В. И. Эпоха неолита и бронзы лесостепного Обь-Иртышья. Новосибирск: Наука, 1977. 169 с.
3. Bobrov V. V. On the problem of interethnic relations in South Siberia in the third and early second millennia B. C. // Arctic Ап№горо1оду. Vol. 25. № 2. 1988. P. 30-46.
4. Бобров В. В. Материалы разрушенных неолитических погребений кузнецко-алтайской культуры // Проблемы археологии и этнографии Южной Сибири. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 1990. С. 19-32.
5. Бобров В. В. Проблемы неолита юга Западной Сибири // Палеоэкология плейстоцена и культуры каменного века Северной Азии и сопредельных территорий (Мат-лы междунар. симп.). Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1998. С. 50-58.
6. Зах В. А. Эпоха неолита и раннего металла лесостепного Присалаирья и Приобья. Тюмень: Изд-во ИПОС СО РАН, 2003. 168 с.
7. Шмидт А. В. Историография неолита лесостепной и предгорной зоны Алтая // Изучение историко-культурного наследия народов Южной Сибири. Вып. 3-4. Горно-Алтайск, 2006. С. 32-45.
8. Дэвлет М. А. Александр Васильевич Адрианов: (к 150-летию со дня рождения). Кемерово: Кузбассвузиздат, 2004. 68 с.; ил.
9. Грязнов М. П. Древние культуры Алтая. Новосибирск, 1930. 11 с.
10. Окладников А. П. Неолитические памятники как источники по этногонии Сибири и Дальнего Востока // Краткие сообщения Института истории материальной культуры. М.; Л., 1941. Вып. IX. С. 5-14.
11. Комарова М. Н. Томский могильник, памятник истории древних племен лесной полосы Западной Сибири // Материалы и исследования по археологии Сибири. Т. I. М.: Изд-во АН СССР, 1952. С. 7-50.
12. Чернышев Н. А. Кузнецкий неолитический могильник // Материалы и исследования по археологии СССР. № 39. Палеолит и неолит СССР. М.; Л., 1953. С. 336-346.
13. Комарова М. Н. Неолит Верхнего Приобья // Краткие сообщения института археологии. 1956. Вып. 64. С. 93-103.
14. Грязнов М. П. К вопросу о культурах эпохи поздней бронзы в Сибири // Там же. С. 27-42.
15. Чернецов В. Н., Мошинская В. И., Талицкая И. А. Древняя история Нижнего Приобья // Материалы и исследования по археологии СССР. № 35. М.: Изд-во АН СССР, 1953. 358 с.
16. Матющенко В. И. Вопросы датировки томских неолитических памятников // Уч. зап. Томского гос. ун-та. № 35. Томск: Изд-во Том. гос. ун-та, 1960. С. 200-215.
17. Матющенко В. И. О сложении верхнеобской неолитической культуры // Этногенез народов Северной Азии. Новосибирск, 1969. С. 60-61.
18. Аникович М. В. О культурной принадлежности неолитических памятников Верхнего Приобья // Этногенез народов Северной Азии. Но-
восибирск, 1969. С. 62-64.
19. Матющенко В. И. Древняя история населения лесного и лесостепного Приобья (неолит и бронзовый век) // Из истории Сибири. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1973. Вып. 9. 182 с.
20. Косарев М. Ф. Бронзовый век Среднего Обь-Иртышья: автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1964. 15 с.
21. Косарев М. Ф. Древние культуры Томско-Нарымского Приобья. М.: Наука, 1974. 193 с.
22. Косарев М. Ф. Некоторые вопросы этнической истории западной Сибири в эпоху бронзы // СА. 1982. № 2. С. 81-95.
23. Матющенко В. И. Вновь о неолите и энеолите в Западной Сибири // Проблемы неолита-энеолита юга Западной Сибири. Кемерово: Кузбассвузиздат, 1999. С. 9-11.
24. Косарев М. Ф. Бронзовый век Западной Сибири. М.: Наука, 1981. 278 с.
25. Косарев М. Ф. Из древней истории Западной Сибири: общая историко-культурная концепция // Российский этнограф. М., 1993. Вып. 4. 283 с.
26. Очерки культурогенеза народов Западной Сибири. Т. 2. Мир реальный и потусторонний. Томск: Изд-во Том. ун-та, 1994. 475 с.
27. Кирюшин Ю. Ф. Энеолит и бронзовый век южно-таежной зоны Западной Сибири: моногр. Барнаул: Изд-во Алт. ун-та, 2004. 295 с.
Марочкин А. Г., младший научный сотрудник.
Лаборатория археологии, Институт экологии человека Сибирского отделения РАН
Пр. Ленинградский, 10, Кемерово, Россия, 650065.
E-mail: [email protected]
Материал поступил в редакцию 08.12.2012.
A. G. Marochkin
NEOLITHIC AND EARLY METAL UPPER OB: ORIGINS OF SCIENTIFIC UNDERSTANDING.
The article is devoted to the problem-chronological analysis of the historiography of the Neolithic and early metal of the Upper Ob basin in the 1950-1970-ies. The substantial characteristic of the initial stages of the scientific comprehension of the cultural-chronological specificity of these historical periods was offered. The first stage (the first half of the 1950-ies) is associated with the works of M. N. Komarova, V. N. Chernetsova, N. A. Chernysheva,
M. P. Gryaznova. The second stage (the second half of the 1950-ies - the beginning of the 1970-ies) is represented by the works by V. I. Matushenko, M. F. Kosarev, M. V. Anikovich. The genesis of unique epistemological situation, expressed in the simultaneous occurrence and the parallel development of the two mutually exclusive cultural-chronological concepts, is revealed. The conclusion is made about the key role of the identified situation, as the methodological premise of the following steps of scientific understanding of the problem.
Key words: historiography, neolithic, eneolithic, early metal, Upper Ob.
Institute of Human Ecology, Siberian Branch of RAS.
Pr. Leningradskiy, 10, Kemerovo, Russia, 650065.
E-mail: [email protected]
