CC BY
13
ФИЛОСОФСКИЕ И СОЦИОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ. ПОЛИТОЛОГИЯ
УДК 167/168=001.378.1:061.6
НЕОЛИБЕРАЛЬНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ ПОСТСОВЕТСКОЙ НАУКИ
А. М. Аблажей
Институт философии и права Сибирского отделения РАН Новосибирский государственный университет
Описаны ключевые моменты трансформации государственной научной политики в рамках разворачивающегося неолиберального тренда, связанные с усилением прагматического подхода в вопросах финансовой поддержки, выбора критериев оценки результатов деятельности и определения приоритетов научно-исследовательской деятельности. Выявленные закономерности проиллюстрированы примерами процессов, происходящих в современной российской и зарубежной науке.
Ключевые слова: классическая наука, постакадемическая наука, трансформация, коммерциализация, прагматизм.
Споры о том, какова современная наука, должно ли государство и общество тратить деньги на её поддержку, остаётся ли наука общественным благом, идут не первое десятилетие, в том числе и весьма активно - на постсоветском пространстве. Большое внимание в последние годы уделяется анализу социальных и политических условий, которые влияют на политику в области науки, прежде всего на решение вопроса о финансировании научных исследований. Остановимся на наиболее влиятельных подходах.
В целом для «неолиберальной» научной политики в её классическом виде характерно наличие ряда важнейших элементов. Первым по значимости, бесспорно, является снижение государственного финансирования: государство стремится максимально облегчить для себя бремя расходов на науку, предпринимая усилия по переводу её на самоокупаемость и поиск альтернативных источников финансирования. Отметим, что это не означает снижения уровня финансирования науки: речь идёт о диверсификации источников финансирования, когда в дело активно включаются заинтересованные игроки в виде корпораций, филантропических организаций, прежде всего частных фондов, и т. д. Как итог, в развитых странах, даже с учётом резкого падения уровня государственного (бюджетного) финансирования в последние два десятилетия, в целом наблюдается рост расходов на науку в процентах от валового внутреннего продукта. Так, по данным Всемирного банка, на 2012 год он составлял в США почти 2,8 % (в 1996 г. - 2,44 %) от ВВП. Если говорить о динамике финансирования науки, то в Китае, например, в том же 2012 году на науку тратилось без малого 2 %, тогда как в России - 1,12 % ВВП. И это при том, что в одном из наиболее тяжёлых для российской науки 1996 году он равнялся 0,97 %, тогда как в Китае - 0,57 %. Таким образом, расходы на национальный институт науки в Китае выросли за 16 лет почти в 4 раза, в то время как в России лишь на несколько долей процента. Получается, что рост экономики, продолжавшийся все 2000-е годы, почти никак не отразился на важнейшем для науки показателе, исходя из чего не произошёл и стратегический рывок в её развитии.
В период с 2006 по 2010 гг. удельный вес публикаций российских учёных в общемировом массиве составил лишь 2,6 %, тогда как для китайских учёных он был равен 8,4 %. Ситуацию усугубляет и то обстоятельство, что пока не просматривается рост интереса к поддержке науки со стороны бизнеса. Немногие положительные примеры, например, опыт работы с крупными корпорациями типа «Норильского никеля» или «РусГИДРО» НИИ Красноярского научного центра СО РАН не влияют на картину в целом. Более того, как показывает опыт того же «РУСАЛА», собственные научно-исследовательские подразделения крупных корпораций в случае ухудшения экономической конъюнктуры первыми подпадают под сокращение.
Специфика ситуации в том, что именно государство зачастую играет ключевую роль в расширении неолиберальной политики в области научной практики и управления. Западные науковеды убедительно доказывают, что стоит только запустить процесс коммерциализации, как науку становится всё легче приватизировать путём расширения прав интеллектуальной собственности, корпоративной (и университетской) тайны, развития, в конечном счёте, конкурентной, а не основанной на сотрудничестве, науки. Исследования, проведенные нами в Новосибирском научном центре СО РАН в 1996-2010 гг., показали, что объём свободно циркулирующей информации в науке существенно снизился, как за счёт введения ограничений со стороны заказчиков исследований, так и усиления конкуренции между исследователями.
На первый взгляд, усиленная бюрократизация науки, которая стала одним из наиболее явных следствий реформы государственных академий наук, противоречит неолиберальному тренду (когда ведущая роль должна принадлежать рынку). По нашему мнению, это не так.
1. Прежде всего, напомним, что в рамках концепции неолиберализма государство как раз и призвано сыграть решающую роль в становлении идеального по устройству рыночного хозяйства, в том числе рынка знаний. В нашем случае речь идёт не только о коммерциализации (а она усиленно внедряется), но и секвестре сети научных организаций, внедрении псевдорыночных способов и критериев оценки эффективности работы научных учреждений.
2. Во-вторых, полностью в рамках концепции неолиберального отказа от идеи социального государства лежат шаги по сокращению сферы социального обслуживания науки, включая здравоохранение, обеспечение жильем и пр.
Важнейший вопрос заключается в том, какие цели ставит перед собой современная наука. По мнению американских коллег, прикладная составляющая науки в современных условиях становится ведущей по сравнению с фундаментальной. В то время как учёные традиционно видят свою главную задачу в достижении «понимания», считая его единственной целью, по-настоящему достойной внимания и потраченных усилий, общество, напротив, выдвигает перед учёными на первый план утилитарную задачу «применения»». «Понимание» здесь, скорее, побочный эффект. Одновременно подчёркивается мысль о том, что новые условия функционирования науки (приоритет «науки в контексте применения») требуют тщательного изучения и новых, более изощрённых способов контроля за её результатами и безусловного отказа от идеи «чистой науки». В подобном контексте весьма симптоматичны усилия, которые все последние годы предпринимают государственные структуры для усиления прикладной составляющей исследовательской сферы, делая, например, размер привлечённых средств одним из основных критериев успешности института. О секторе частных, прежде всего корпоративных, исследований, и говорить нечего: они изначально, будучи наследниками отраслевой науки, нацелены прежде всего на прикладные - читай коммерчески эффективные - результаты.
Важнейшим признаком того, что научная политика может быть идентифицирована как неолиберальная, является резкий рост внимания к вопросам интеллектуальной собственности в попытке коммерциализировать знание, что объективно препятствует его производству и распространению при одновременном размывании института авторства в науке. Другими словами, перед нами вновь налицо явные признаки трансформации интеллектуального и коммерческого статуса научного знания. На практике это означает, что знание, вслед за технологиями, также становится товаром, собственником которого является отнюдь не его создатель - отдельный учёный или коллектив лаборатории, а спонсор проведённых исследований: корпорация, университет или государственная организация. Приведём только один пример из российской практики: созданное в рамках реформы РАН Федеральное агентство научных организаций (ФАНО) планировало провести в рамках междисциплинарного форума Moscow Science Week 2014 года круглый стол «Академический стартап. Что считать успехом?». В рамках мероприятия планировалось рассмотреть «проблемы коммерциализации результатов научной деятельности и пути их решения. Участники заседания на конкретных примерах рассмотрят препятствия, которые мешают практическому применению результатов работы учёных, и обсудят способы, как эти препятствия обходить. Модераторы дискуссии попытаются найти ответ: куда научным организациям следует обращаться при возникновении тех или иных проблем в вопросе коммерциализации». Таким образом, одной из главных задач федерального органа государственной власти, ныне руководящего сферой фундаментальной науки, по факту становится создание условий для успешной коммерциализации результатов деятельности учёных.
Заметим, что стремление сделать науку коммерчески эффективным институтом по-прежнему встречает сопротивление со стороны самих учёных. В одном из интервью бывший президент РАН академик В. Фортов с ностальгией вспоминал о том, что в годы его научной молодости «не было никаких грантов, партия ставила задачу перед нами, а мы её выполняли, и оттого, как мы её выполним, зависело будущее коллектива... Сейчас же ситуация далека от идеала. Финансировать всех государству не хватает денег, выделять большие суммы на гранты тоже не всегда получается. Наука существует уже не одну тысячу лет. И, понаблюдав за историей, можно вывести конкретную пропорцию финансирования, при которой учёные могут комфортно и эффективно работать. Эта порция включает 70 % всех потребностей, которые должно удовлетворять государство, и лишь 30 % потребностей, которые должны приходиться на гранты или конкурсы. Иначе голова исследователей забита не формулами и вычислениями, как это должно быть, а тем, где взять денег. Вот и приходится молодым учёным носиться туда-сюда, а не работать в лаборатории, когда эта пропорция нарушена».
Сегодня научные институты получили законную возможность организовывать малые инновационные предприятия для коммерциализации своих разработок. Но встаёт вопрос: смогут ли исследователи успешно заниматься инновационной деятельностью и инновационным бизнесом? А если смогут, как поддерживать достойный уровень фундаментальных исследований? Опыт работы большинства НИИ Сибирского отделения РАН показывает (при этом не важно, о каком городе идёт речь - Новосибирске, Красноярске или Иркутске): академическая наука сегодня не может не думать о конкретном потребителе своей научной продукции, о коммерческом эффекте деятельности. С другой стороны, наши исследования ясно показали: не поддерживая на высоком уровне фундаментальные исследования, институты не способны обеспечить постоянный поток результатов прикладного характера. В деятельности любого института эти две стороны существуют неразрывно.
Наш вывод: современная наука, и постсоветская здесь не исключение - своеобразный двуликий Янус: продолжая сохранять классический образ социального института, нацеленного на производство удостоверенного знания, она не менее чётко ориентирована на решение утилитарных задач, имеющих вполне реальное коммерческое измерение. Новый характер приобретает процесс интеграции академической науки и высшего образования, что хорошо видно на примере научно-образовательных центров Сибири. По нашему мнению, конкурентное сосуществование двух тенденций - «академической» (классической) и постакадемической (неолиберальной), будет определять положение дел в постсоветской науке в ближайшей перспективе. © Аблажей А. М., 2018
