CC BY
117
СТРАНИЧКА ГАЗЕТЫ "ДАР"
УДК 72.03'477.9
НЕОГОТИЧЕСКИЕ И "ПСЕВДОТАТАРСКИЕ" ЭЛЕМЕНТЫ В АРХИТЕКТУРЕ ДВОРЦА А.Н. ГОЛИЦЫНА В ГАСПРЕ
О.В. Линникова
В начале XIX в.* на Южном берегу Крыма возникают уникальные дворцово-парковые ансамбли, которые по сей день остаются жемчужинами архитектурного наследия прошлого. Особенности архитектуры крымских дворцов невозможно рассматривать вне контекста развития европейской и российской архитектур этого периода, так как в общих чертах крымской дворцовой архитектуре были присущи те же закономерности стилевого развития, что и европейской архитектуре эпохи эклектики в целом.
Огромный вклад в исследование дворцов Южнобережья внесли ученые, посвятившие свои работы данной теме. Несмотря на то, что проблема стилистических особенностей крымских дворцов поднималась в статьях М.Д. Ширяева "Помещичья колонизация и русские усадьбы в Крыму в конце XVIII и первой половине XIX века", М.Н. Нащокиной "Русская усадьба в Крыму и местные архитектурные традиции", А.П. Пальчиковой "Архитектура Южного берега Крыма первой половины XIX века", А.А. Галиченко "Старинные усадьбы Крыма", Н.Н. Калинина и М.А. Земляниченко "Исламские мотивы в творчестве архитекторов Южного берега Крыма" и других исследователей, стилевые особенности архитектуры многих дворцовых построек подробно не анализировались [1].
Всестороннее изучение стилевых особенностей дворцовых построек остается актуальным в связи с тем, что уникальные памятники дворцово-парковой архитектуры, с существованием которых связан целый пласт русской истории и духовной культуры, находятся под постоянной угрозой незаконного захвата и перевода в частную собственность представителями украинского аппарата чиновников и правящей "элиты", что может сделать невозможным всестороннее изучение, реставрацию и функционирование ряда дворцово-парковых ансамблей. Целью данного исследования является анализ стилевых особенностей дворца А.Н. Голицына в Гаспре с философским, литературным, художественным и эстетическим аспектами процесса стилеобразования.
В архитектурной летописи Крымского полуострова, иллюстрирующей эволюцию различных цивилизаций от неолита до наших дней, дворцовую архитектуру XIX в. можно рассматривать как одну из ярчайших вех. Готический стиль пользовался в усадебной архитектуре особенной популярностью. Гармония, возникающая при сочетании неоготической архитектуры со скалистым ландшафтом крымского пейзажа, безусловно, способствовала популярности готических реминисценций в крымской архитектуре эпохи эклектики. На первоначальном этапе, в 1820-1850-е годы, именно готика давала возможность выразить новые художественные идеалы эпохи - многообразие, новизну, неожиданность, ".. .с готикой ассоциируются этические ценности времени. Готика олицетворяет народность культуры, возвышенность и духовный порыв" [2].
Линникова Ольга Викторовна - аспирант, старший преподаватель кафедры истории архитектуры и архитектурной реставрации Института архитектуры и искусств Южного федерального университета, 344082, г. Ростов-на-Дону, Буденновский, 39, е-mail: olgalinnilova@rambler.ru, тел. 8(863)2634261.
Olga Linnikova - post-graduate student, teacher of the History of Architecture and Architectural Restoration Department at the Institute of Architecture and Arts South Federal University, 39 Budyonovski, Rostov-on-Don, 344082, е-mail: olgalinnilova@rambler.ru, ph. +7(863)2634261.
Интереснейшим примером дворцовой архитектуры в Крыму, где были синтезированы элементы неоготики и "псевдотарского" стиля, является имение А.Н. Голицына в Гаспре. История этого, "со всех сторон необычного имения", освящена Анной Галиченко в очерке, посвященном Гаспре [3].
Александр Николаевич Голицын - фигура весьма заметная в социальной и политической жизни своего времени. Личный друг императора Александра I, он был очень близок ко двору и занимал самые высокие государственные посты: обер-прокурора Сената (1802), обер-прокурора Святейшего Синода (1803), главного управляющего иностранными исповеданиями, министра народного просвещения (1816), с 1810 г. состоял членом Государственного Совета. Голицын был президентом Библейского и Человеколюбивого обществ и управляющим Министерством народного просвещения. В молодые годы Голицын - типичный вольнодумец екатерининской эпохи, с веселым легкомыслием относящийся к религиозным вопросам и наслаждениям жизни. Скоро, однако, в настроении Голицына происходит глубокая перемена. Он проникается религиозными интересами, которые постепенно принимают у него мистическое направление, что сближает князя с масонами [4]. Эти факты в некоторой степени объясняют стилистический выбор А. Голицына для будущего дворца в Гаспре. По мнению С. Хачатурова, усадьба и пейзажный парк мыслились моделью масонского космоса культуры, в котором высшей целью являлось познание Бога в Природе и Природы в человеке, культивация дикой природы, обработка "дикого камня". "Моральная архитектура" масонских усадеб являлась целью своеобразного минипаломничества, путешествия не только по "странам и континентам", но и по лабиринтам человеческой души. Блуждание по серпантинным дорожкам, созерцание руин, обелисков, храмов с дидактическими надписями и иероглифами, экзотических деревьев и цветов становилось неким ритуалом посвящения в тайные мистерии, позволяющим найти сокровенное знание, совершить обряд инициации, возродиться к новой жизни [5].
Об увлечениях А. Голицына различными мистическими учениями и сектами писал его современник Ф. Вигель, который считал, что совершенно невежественный в богословских науках Голицын принадлежал ко всем сектам и ни к одной [6, с. 432]. В связи с мистическими увлечениями князя необходимо вспомнить его родственницу Анну Сергеевну Голицыну, которая, по словам Вигеля, была одной из самых усердных сторонниц известной проповедницы мистического учения баронессы Варвары Крюденер: ".. .когда деятельности последней стали ставить препятствия в столице, Голицына собрала всех этих кликуш, снарядила огромную барку, и они прямо от Калинкина моста в Петербурге отплыли в Крым. Здесь Голицына начальствовала в своей колонии, носила мужской костюм и сама называла себя "старухой гор"" [6, с. 505].
Эти исторические сведения помогают понять, каким образом умонастроения, эстетические и философские идеалы эпохи влияли на формирование вкусов и предпочтений заказчиков, и, как следствие, на облик произведений архитектуры.
Для русской архитектуры 1820-1840 гг., как и для европейского зодчества, было характерным увлечение образной стороной готического искусства без постижения его конструктивных основ; ".в готике видели и подчеркивали, прежде всего, эмоциональную выразительность, романтическую приподнятость архитектурного образа и связанных с ним исторических ассоциаций" [7]. Глубоко эмоциональному восприятию готики способствовало не только романтическое стремление отрешиться от мрачной действительности, но и тот налет мистицизма, который, так или иначе, коснулся многих представителей русской интеллигенции.
Дворец в Гаспре был построен в 1831-1836 годах и, очевидно, прекрасно соответствовал духу времени. Архитектура этого здания перекликалась не только с модными архитектурными течениями обеих российских столиц, (здесь можно вспомнить постройки Менеласа в Александровском парке Царского села и его знаменитую часовню-руину Шапель, а также постройки того же архитектора в парке Александрия в Петергофе), но и с тенденциями, происходящими в зарубежной архитектуре. Так, в Англии в ту пору получает распространение Викторианский стиль (Victorian style), или движение Готического возрождения (The Gothic Revival).
Первоначальный проект дворца был выполнен архитектором Огюстом Монферраном. На этот факт указывает письмо князя А.Н. Голицына от 22 июля 1829 А.С. Голицыной: "Посылаю вам, дорогая княгиня, смету, которую по моему приказанию, сделал архитектор Монфер-ран, начертавший план дома. Он говорит, что не может знать цену материала и высчитал только
количество, смету же всей стоимости сделает вам архитектор, которому вы поручите стройку... надо также посмотреть, дозволит ли помещение выполнить некоторые легкие изменения в плане и представить об этом заметку Монферрану, чтоб с ним посоветоваться" [8, с. 404].
На момент создания проекта дворца в Гаспре Монферран был общепризнанным архитектором, автором прославленного Исаакиевского собора и Александровской колонны. Конечно же, в его творчестве этих лет можно увидеть постройки с признаками зарождающейся эклектики, Готические мотивы, наряду с элементами других стилей, были использованы архитектором при создании ансамбля Екатерингофского парка близ Петербурга (1823), где Монферран создал многочисленные парковые сооружения, среди них Ферма, Вокзал и Львиный павильон.
В 1822 г. по заказу Кирилла Нарышкина, вероятнее всего для Мисхора, Монферран разработал проект двухэтажного дома дворцового типа, с явно прослеживающимися готическими мотивами. Сохранились два варианта главного фасада этого дома. По мнению исследователя творчества О. Монферрана В. Шуйского, эти работы интересны тем, что являются наиболее ранними произведениями эклектики, не только среди работ Монферрана, но и в европейской архитектуре в целом, где были синтезированы различные архитектурные стили: средневековая готика, особенно в центральной части, и архитектура петровского барокко в решении боковых ризалитов при сохранении строго симметричной композиции [9, с. 75].
В 1829 г. Монферраном был создан проект еще одного дома для того же Нарышкина. В этом проекте, представленном фасадами и поэтажными планами, элементы ордерной системы в решении основного объема сочетались с отмеченными влияниями местной архитектуры разновеликими угловыми башнями, одна из которых напоминает знаменитую античную Башню Ветров, а другая - минарет. "Такой подход к созданию архитектурного облика крымского побережья станет характерным и для последующих за Монферраном зодчих. Таким образом, Монферран наметил пути дальнейшего развития архитектуры Южного побережья Крыма: с одной стороны, - это тяга к строительству романтических замков, с другой, - стремление внести в постройки восточный колорит" [9, с. 76].
Судя по всему, гаспринский проект Монферрана не был принят из-за больших средств, требовавшихся на строительство.
В краеведческой литературе в качестве автора постройки часто указывалось имя В. Гун-та, который, по всей видимости, лишь руководил строительством, а также частично перестраивал дворец в 30-40-е годы. В то же время появилась церковь с луковичным куполом, пристроенная с западной стороны здания. С.Д. Ширяев в статье "Усадебная архитектура Крыма в 1820-1840 годах" [10] утверждает, что проект принадлежит Ф. Эльсону. К этому же мнению склоняются А.П. Пальчикова [11] и А.А. Галиченко [3, с. 298].
Сведения о жизни и творчестве Ф. Эльсона малочисленны, даты его рождения и смерти неизвестны (в архивах Академии художеств сохранился документ, что он поступил в неё в 1799 г.), поэтому составить полное представление об этом мастере довольно сложно. Известно, однако, что еще в годы ученичества в Академии художеств Эльсон был награжден за свои проекты медалями различного достоинства, окончил академию с Большой золотой медалью и получил право на заграничную командировку в качестве пенсионера Академии художеств. Позже он был удостоен звания члена Римской и Флорентийской академий, а также стал академиком Санкт-Петербургской Академии (1837). Большая часть творческой деятельности Филиппа Эльсона протекала в Одессе, однако много построек было сделано им в Крыму. Здесь Эльсон строил не только в классическом стиле и в азиатском вкусе, он был одним из первых архитекторов, который начал использовать элементы неоготики [12].
План дворца в Гаспре представляет собой прямоугольник с двумя многогранными башнями по углам. Главный фасад разделен на три объема. Центральный ризалит подчеркнут двумя большими угловыми пилястрами, которые объединяют оба этажа. Здание двухэтажное. В каждом этаже - по три ланцетовидных окна, украшенных бровками. Центральное окно второго этажа выходит на каменный балкон на ступенчатых консолях. Ограждение балкона украшено вырезанными в камне четырехлепестковыми стилизованными цветами - квадрифолиями. Этот элемент удачно украшает фасад, несколько смягчая его суровость. Симметрично расположенные порталы также оформлены в духе готической архитектуры. Они исполнены в виде несколько выступающих арок с навершиями в виде замковых камней (рис. 1).
Главное украшение фасада - две высокие многогранные башни с зубчатыми завершениями, которые опираются на пояс стрельчатых арочек. Башни горизонтальными тягами поделены на ярусы, в каждом из которых расположены ланцетовидные окна, которые чередуются с ложными окнами такой же формы. Верхний ярус составляют круглые оконные проемы. Использование многочисленных окон в башнях лишает их облик тяжеловесности, которая присутствует постройке в целом.
Во время землетрясения 1927 г., повредившего многие здания, было частично разрушено и здание дворца. Наиболее сильно пострадали башни и кровля постройки. Первоначально крыша была значительно выше. Очевидно, восстановление черепичной кровли требовало больших затрат, и её заменили на жестяную. На центральном ризалите появились такие же, как и на башнях мерлоны, которые придают постройке более массивный вид.
Южный фасад здания выглядит по-иному, его стилевое решение ближе к "псевдотатарской" архитектуре и представляет собой открытую террасу с изящными колонками (рис. 2). Боковые стороны террасы украшают трехчастные решетки с диагональными прутьями, подобные решетки в татарских домах часто заменяли оконные стекла.
Немаловажной деталью является участие Ф. Эльсона в реставрационных работах по восстановлению Бахчисарайского дворца. Работа Эльсона в Бахчисарае, по мнению А.П. Пальчиковой, повлияла в стилистическом плане на целый ряд построек, которые проектировал и строил Эльсон на Южном берегу. Во многих зданиях, спроектированных Эльсоном, проявились черты восточной архитектуры. Прежде всего, использовались элементы, присущие Бахчисарайскому дворцу, это ".потолки на манер азиатских", килевидные окна и специфические наличники, открытые галереи с тонкими деревянными колонками" [11].
Терраса была целесообразна по многим причинам: она защищала от палящих солнечных лучей, помогая сохранять прохладу более длительное время, и открывала великолепный вид на море. Подобный подход при решении южного фасада был характерен и для многих других южнобережных построек. Возможно, архитекторы старались метафорически подчеркнуть этим связь с местом, где издавна существовал один из очагов культуры Востока. Весьма интересна дальнейшая судьба имения. Голицын завещал его своей сестре Е.М. Кологривовой с правом продажи или передачи по наследству племяннику камер-юнкеру, князю Николаю Сергеевичу Голицыну.
Во время, когда дворцом владела графиня С.В. Панина (1895), в Гаспре были произведены существенные изменения: В 1895 г. капитально отремонтировали дворец, переложили перекрытия башен, наружные стены облицевали под мозаику гаспринским известняком, крышу украсили красной марсельской черепицей. Помимо сохранившихся от старых владельцев построек (дворцового флигеля, кухни, дома плодовода), появились новые сооружения: дом управляющего, жилище садовника, оранжерея с теплицами, сторожка у ворот и так называемый "флигель у фонтана", предназначенный для проживания гостей [3, с. 303]. Для декорации из петербургского дворца и Марфино привезли много красивых вещей, ценных предметов декоративно-прикладного искусства и живописных полотен, среди которых имелись картины Мури-льо, старых итальянских, фламандских и голландских мастеров.
Синтез неоготических и восточных элементов, помимо дворца в Гаспре, проявился еще в целом ряде усадебных построек первой половины XIX в., что перекликается с характерным для романтизма увлечением средневековой и восточной культурой. Именно эти здания в первой трети XIX в. определяли архитектурный облик побережья. К их числу следует отнести Воронцовский дворец в Алупке, архитектор Э. Блор, церковь, часовню и ряд других построек в имении А.С. Голицыной в Кореизе, архитектор К.И. Эшлиман (1829-1831), капеллу усадьбы Л.А. Нарышкина в Мисхоре того же архитектора (начало 1830-х годов), проекты О. Монферрана для Кирилла Нарышкина (1822, 1829), Азиатский павильон или Старый дворец Воронцовых в Алупке (1828). Все эти постройки стилистически взаимосвязаны благодаря общим тенденциям, свойственным архитектуре этого периода, как в России, так и в странах Европы. Экзотические "восточные" мотивы использовались для оформления фасада, обращенного к морю, что стало одной из отличительных композиционных и стилистических черт крымской архитектуры.
Огромное влияние крымские архитекторы уделяли живописности силуэтов зданий и их связи с окружающим ландшафтом. Этому во многом способствовало использование местных пород камня в качестве строительного материала. Цвет камня построек находился в гармонической связи с цветом местных скал, что, безусловно, способствовало более цельному восприятию формы дворцовых построек. Дворец А.Н. Голицына не доминирует в окружающем ландшафте, а находится в единой гармонической связи с окружающей природой. Эта особенность становится одной из важнейших пространственных характеристик дворцовой архитектуры Крыма.
Литераторы, путешественники и представители интеллектуальной элиты способствовали распространению идеи и эстетики романтизма которые быстро приживались на русской почве и служили источником вдохновения для подчас необычных для русского глаза архитектурных образов в неоготическом и "восточном" стилях. К их числу, бесспорно, принадлежит и дворец А.Н. Голицына в Гаспре.
Анализ стилистических особенностей архитектуры дворца А.Н. Голицына в Гаспре приводит к более глубокому пониманию общих закономерностей процесса стилеобразования в дворцовой архитектуре Крыма периода эклектики, что представляется важным в связи с необходимостью дальнейшего изучения и сохранения уникальных памятников дворцовой архитектуры, являющихся важным звеном архитектурного наследия мировой культуры.
ЛИТЕРАТУРА
1. См. напр. Ширяев С.Д. Помещичья колонизация и русские усадьбы в Крыму в конце XVIII и первой половине XIX века // Крым. 1927. № 2. С. 182-183; Нащокина М.В. Русская усадьба в Крыму и местные архитектурные традиции // Наедине с музой архитектурной истории. М.: Улей, 2008. 688 с.; Пальчикова А.П. Архитектура Южного берега Крыма первой половины XIX века // Сборник статей о Южном береге Крыма. Симферополь: Крым, 1968; Галиченко А.А. Старинные усадьбы Крыма. Симферополь: Бизнес-Информ, 2008. 416 с.; Калинин Н.Н., Земляниченко М.А. Исламские мотивы в творчестве архитекторов ЮБК // Творчество. 1991. № 9. С. 29-32.
2. Кириченко Е.И. Русская усадьба после классицизма (1830-1910) // Архитектура русской усадьбы / Под ред. И.А. Бондаренко. М.: Наука, 1998. 332 с. С. 255.
3. Галиченко А.А. Гаспра // Дворянские гнезда России. История, культура, архитектура / Ред.-сост. М.В. Нащокина, М.: Жираф, 2000. 384 с. С. 302.
4. Серков А.И. Русское масонство 1731-2000. Энциклопедический словарь. М.: Российская политическая энциклопедия, 2001. 1224 с. С. 250.
5. Хачатуров С.В. "Готический вкус" в русской художественной культуре XVIII века. М.: Прогресс-Традиция, 1999. 184 с. С. 136.
6. Вигель Ф.Ф. Записки. М.: Захаров, 2000. 592 с.
7. Борисова Е. Русская архитектура второй половины XIX века, М.: Наука, 1979. 320 с. С. 80.
8. Князь А.Н. Голицын в его письмах к княгине А.С. Голицыной // Русский архив. 1905. Кн. 3. С. 361-455.
9. Шуйский В.К. Огюст Монферран. М.- СПб.: Центрполиграф, 2005. 416 с.
10. Ширяев С.Д. Усадебная архитектура Крыма в 1820-1840 годах // Альманах "Крым". Симферополь. 1928. № 8. С. 72-102.
11. Пальчикова А.П. Указ. соч. С. 24.
12. Сборник материалов для истории С-Петербургской Академии художеств за сто лет ее существования / Под ред. и с прим. П.Н. Петрова: В 3 т. Т. 1. СПб., 1866. С. 382.
15 октября 2010 г.
