CC BY
287. Приказ Министерства просвещения РФ от 2 декабря 2019 г. N 649 «Об утверждении Целевой модели цифровой образовательной среды» // Гарант: справочно-правовая система. [Офиц.сайт]. URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/73235976/ (дата обращения: 10.12.2022)
8. ЮНЕСКО «Меры реагирования ЮНЕСКО в области образования в ответ на COVID-19», 25 марта 2020 // [Электронный ресурс] URL: http://ru.unesco.kz/unesco-s-education-measures-in-response-to-covid-19 (дата обращения: 14.12.2022)
9. ЮНЕСКО «Global Education Coalition» Members» // [Электронный ресурс] URL: https://globaleducationcoalition.unesco.org/members (дата обращения: 14.12.2022)
References and Sources
1. Rozhkova M.A. Yavlyaetsya li cifrovoe pravo otrasl'yu prava i ozhidat' li poyavleniya Cifrovogo Kodeksa? // Elektronnyj resurs. URL: https://rozhkova.com/pdf/2020-4.pdf (data obrashcheniya: 10.12.2022)
2. Zor'kin V.D. Pravo v cifrovom mire. // Rossijskaya gazeta. 2018 god. 30 maya.
3. Baranov P.P. Pravovoe regulirovanie robototekhniki i iskusstvennogo intellekta v Rossii: nekotorye podhody k resheniyu problemy. // Severo-Kavkazskij yuridicheskij vestnik. 2018. №1. S. 39-45.
4. Federal'nyj zakon ot 18.03.2019 N 34-FZ «O vnesenii izmenenij v chasti pervuyu, vtoruyu i stat'yu 1124 chasti tret'ej Grazhdanskogo kodeksa Rossijskoj Federacii» // Konsul'tant Plyus: spravochno-pravovaya sistema. [Ofic. sajt]. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_320398/3d0cac60971a511280cbba229d9b6329c07731f7/ (data obrashcheniya: 11.12.2022)
5. Federal'nyj zakon «Ob obrazovanii v Rossijskoj Federacii» ot 29.12.2012 N 273-FZ // Konsul'tant Plyus: spravochno-pravovaya sistema. [Ofic. sajt]. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_140174/9ab9b85e5291f25d6986b5301ab79c23f0055ca4/ (data obrashcheniya: 11.12.2022).
6. Postanovlenie Pravitel'stva RF ot 7 dekabrya 2020 g. N° 2040 "O provedenii eksperimenta po vnedreniyu cifrovoj obrazovatel'noj sredy" // Garant: spravochno-pravovaya sistema. [Ofic.sajt]. URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/74922819/ (data obrashcheniya: 10.12.2022)
7. Prikaz Ministerstva prosveshcheniya RF ot 2 dekabrya 2019 g. N 649 «Ob utverzhdenii Celevoj modeli cifrovoj obrazovatel'noj sredy» // Garant: spravochno-pravovaya sistema. [Ofic.sajt]. URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/73235976/ (data obrashcheniya: 10.12.2022)
8. YUNESKO «Mery reagirovaniya YUNESKO v oblasti obrazovaniya v otvet na COVID-19», 25 marta 2020 // [Elektronnyj resurs] URL: http://ru.unesco.kz/unesco-s-education-measures-in-response-to-covid-19 (data obrashcheniya: 14.12.2022)
9. YUNESKO «Global Education Coalition» Members» // [Elektronnyj resurs] URL: https://globaleducationcoalition.unesco.org/members (data obrashcheniya: 14.12.2022)
ХАКИМОВА ЖАННА АЛЕКСАНДРОВНА - старший преподаватель, кафедра конституционного, административного и муниципального права, Бурятский государственный университет имени Доржи Банзарова (zhanvas@yandex.ru). ВАСИЛЬЕВА АЛИНА АЛЕКСАНДРОВНА - магистрант юридического факультета, Бурятский государственный университет имени Доржи Банзарова (alinavas-30@yandex.ru).
KHAKIMOVA, ZHANNA A. - Senior Lecturer, Department of Constitutional, Administrative and Municipal Law, Buryat State University named after Dorzhi Banzarov (zhanvas@yandex.ru).
VASILIEVA, ALINA A. - undergraduate of the Faculty of Law, Buryat State University named after Dorzhi Banzarov (alinavas-30@yandex.ru).
УГОЛОВНОЕ ПРАВО, УГОЛОВНЫЙ ПРОЦЕСС
УДК 343.214 DOI: 10.24412/2411-2275-2022-4-89-95
ВИСКОВ Н.В., ПОНОМАРЕВ В.Г., РОЖНОВ А.П. НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ ВЛИЯНИЯ СПОСОБА СОВЕРШЕНИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЯ НА УГОЛОВНО-ПРАВОВУЮ ОЦЕНКУ ПРЕСТУПНОГО ДЕЯНИЯ
Ключевые слова: способ совершения преступления, состав преступления, составное преступление, интегративный состав преступления, насилие, конкуренция правовых норм
В статье затронуты вопросы квалификации преступлений, при совершении которых четко проявляется способ действия преступника, как один из признаков их состава. В зависимости от того, является ли способ совершения преступления криминальным, авторами предлагается соответствующая классификация преступлений, в рамках которой выделяются: преступления, совершаемые способом, не являющимся преступным; преступления, способ совершения которых образует самостоятельное преступление; преступления, способ совершения которых определен общо и поэтому (в зависимости от конкретной ситуации) может быть преступным и непреступным. На основе положений науки уголовного права авторами формулируются правила квалификации таких преступлений.
VISKOV, N.V., PONOMAREV, V.G., ROZHNOV, A.P. THE QUESTIONS OF THE INFLUENCE OF THE METHOD OF COMMITTING A CRIME ON THE CRIMINAL LEGAL
ASSESSMENT OF A CRIMINAL ACT
Key words: method of committing a crime, composition of a crime, composite crime, integrative composition of a crime, violence, competition of legal norms
The article touches upon the issues of the qualification of crimes, in the commission of which the criminal's mode of action is clearly manifested as one of the signs of their composition. Depending on whether the method of committing a crime is criminal, the authors propose an appropriate classification of crimes, within which the following are distinguished: crimes committed in a way that is not criminal; crimes which method of commission forms an independent crime; crimes which method of commission is generally defined and therefore (depending on the specific situation) may be criminal and uncriminal. Based on the provisions of the science of criminal law, the authors formulate rules for the qualification of such crimes.
В последние годы в отраслевой науке наметился очевидный интерес к вопросам квалификации преступных деяний. Причем данный интерес наблюдается, прежде всего, в исследованиях проблем юридической техники, посвященных построению оптимальных моделей уголовно-правовых запретов, которые с одной стороны адекватно описывают признаки состава преступления, а с другой стороны устанавливают справедливую санкцию за его совершение [1]. Целью же уголовного правотворчества является безусловно эффективная работа механизма властной реализации норм уголовного права, важной частью которого является правильная оценка конкретного жизненного случая (преступления или иного деяния), требующего вмешательства именно норм уголовного права. Зачастую такая оценка осложняется дефектами имеющегося в наличии правового материала - неполнотой, противоречивостью того или иного состава преступления, рассогласованностью его признаков, отсутствия практики его применения и проч. Квалификационные трудности усугубляются, если правовой основой оценки фактической ситуации выступает сложный состав преступления и особенно та его разновидность, которую принято называть составным преступлением [2, с. 287-288], или (в более современной терминологии) интегрированным составом преступления [3, с. 223-224]. Именно с такими моделями связано подавляющее большинство правоприменительных ошибок, заключающихся в смешении единого сложного преступления и совокупности преступлений. К одной из разновидностей составного преступления, классифицируемого «по характеру сочетания преступлений в рамках одного составного деликта», И.А. Зинченко выделяет «составные преступления, в основе которых лежит основное действие и способ его совершения (вспомогательное преступление)» [2, с. 384].
По данным некоторых исследователей, на долю признаков объективной стороны приходится около 52,9% квалификационных ошибок, влекущих за собой изменение или отмену выносимых по уголовным делам приговоров вышестоящими судебными инстанциями. При этом среди таких ошибок лидирует неверная оценка судами способа совершения преступления [4, с. 4748]. И это вполне объяснимо - как справедливо, на наш взгляд, указывает В.Б. Малинин, «наибольшее юридическое значение среди факультативных признаков объективной стороны имеет способ совершения преступления» [5, с. 320]. При этом способ совершения преступления определяется как «система целенаправленных актов поведения: действий, операций, приемов, движений, применяемых лицом при совершении преступления» [6, с. 74]. Разумеется, по общему правилу, сама по себе эта система актов поведения не выходит за пределы характеристики деяния и не имеет самостоятельного уголовно-правового значения. Однако если такая система приобретает характер устойчивого алгоритма, типичного и повторяющегося, при этом существенно облегчающего, оптимизирующего механизм совершения преступления, законодатель придает ей значение самостоятельного признака объективной стороны, характеризующего деяние, относительно обособленного от него, именуемого способом совершения преступления. Частота повторения этой устойчивой системы действий обусловливает место помещения способа в систему признаков его состава, определяющих характер (признаки основного состава) либо типовую степень его общественной опасности (квалифицирующие признаки).
Способ совершения преступления может закрепляться в признаках его состава по-разному. В.Б. Малинин выделяет три варианта отражения способа совершения преступления в признаках составов преступлений действующего УК РФ: 1) указание на исчерпывающее число способов совершения преступления (ст.159 УК РФ), 2) приведение примерного перечня способов, не являющего закрытым (ст. 150 УК), 3) закрепление обобщенной характеристики способа, описание его отдельных (наиболее главных) черт - «общеопасный», «особая жестокость» и проч. [5, с. 421].
Полагаем, что возможна и такая классификация способов совершения преступления, когда их следует подразделить на преступные и непреступные. В первом случае способ сам по себе, вне его связи с интегративным (составным) деликтом образует самостоятельное преступление; вторая же группа способов будучи самостоятельным вариантом поведения, который в реальной действительности может проявиться самостоятельно как изолированный человеческий поступок, не связанный с посягательствами на основные объекты интегративного деликта, тем мне менее, преступным не является. Так, угроза уничтожения или повреждения чужого имущества, угроза распространения заведомо ложных позорящих или порочащих потерпевшего сведений, сведений,
составляющих охраняемую законом тайну (шантаж), угроза применения насилия (помимо угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью) и др. сами по себе, вне связи с посягательствами на иные правоохраняемые блага (помимо тех, которые неминуемо затрагиваются такими поступками и составляют их сущность), преступными не являются.
Наконец, возможно выделить и третью группу способов в рамках рассматриваемой классификации, критерием которой является наличие/отсутствие у способа свойств самостоятельного уголовно-правового поступка: речь идет о тех вариантах законодательной обобщенной обрисовки способа совершения преступления, который в определенных случаях может быть и преступным, и непреступным при его проявлении вне интегративного преступления - например, насилие как способ совершения неквалифицированного изнасилования может выразиться и в причинении средней тяжести вреда здоровью (ст.112 УК РФ), и в причинении побоев, не являющихся преступными. Эта третья группа способов занимает промежуточное положение между двумя выделенными выше нами группами способов совершения преступления по критерию их преступности/непреступности.
Вряд ли можно согласиться с точкой зрения о наличии такого приема закрепления способа совершения преступления в тексте действующего Кодекса, когда «способ совершения преступления не указывается непосредственно в тексте статьи Уголовного кодекса Российской Федерации» [7, с. 5]. Во-первых, такая постановка вопроса выглядит несколько странной - если способ совершения преступления в законе не указан, то он и не закреплен в нем. Во-вторых, будучи факультативным признаком состава преступления, способ не может «подразумеваться», «выводиться путем толкования» из других его признаков. Его незакрепление (отсутствие, неупоминание, умолчание о нем) в тексте статьи уголовного закона означает только то, что законодатель не придал ему уголовно-правового значения. И, в свою очередь, присутствие описания способа в законе (с той или иной степенью полноты) сигнализирует о том, что способ использован правотворцем либо при описании видовых признаков преступления, свойственных для всех его проявлений (т.е. как один из конструктивных признаков состава преступления - см., напр., ст.159-162 УК РФ), либо как средство влияния на санкцию в сторону увеличения ее законодательных пределов, когда способ усиливает типовую степень общественной опасности преступления, не выводя это деяние за пределы его видовой определенности (см., напр., п.п. «д», «е» ч.2 ст.105, ч.2 ст.167 УК РФ).
Как справедливо указано А.В. Корнеевой, «если характеристика объективной стороны состава преступления не содержит описания деяния, а лишь указывает на общественно опасный результат, способ совершения преступления может быть любым...» [8, с. 61].
Таким образом, не упомянутый в основном составе способ совершения преступления никакого влияния на квалификацию содеянного не оказывает, а может лишь при определенных обстоятельствах влиять на измерение индивидуальной степени общественной опасности конкретного деяния. Следовательно, если для совершения деяния, описание которого в УК не содержит указания на способ его совершения, применяется такой способ его совершения, который является самостоятельным преступлением, содеянное образует совокупность преступлений (как правило, идеальную). Поэтому каждое из входящих в такую совокупность преступлений должно получать самостоятельную оценку по соответствующей статье или части статьи Особенной части УК (ч.1 ст.17).
Одному из авторов настоящей статьи уже приходилось высказываться в научной периодике на данную тему применительно к анализу криминальных форм вмешательства в деятельность суда и предварительное расследование, представляющих из себя самостоятельные преступления. Речь шла об уничтожении материалов уголовных, гражданских и административных дел, которое совершается обычно лицами, заинтересованными в их исходе (подозреваемые, обвиняемые, стороны гражданского дела, лица, привлекаемые к административной ответственности, защитники, представители). С учетом приведенных выше соображений была поддержана та тенденция судебной практики, которая склонялась к квалификации такого вмешательства по совокупности ч.1, 2 или 3 ст.294 с ч.1 ст.325 УК РФ [9, с. 215]. К сожалению, и до сих пор, даже по прошествии 10 лет, данный вопрос не получил своего сколько-нибудь внятного интерпретационного разрешения. От разъяснения оценки воспрепятствования осуществлению правосудия (в широком смысле), реализуемого через уничтожение материалов судебных дел,
Верховный Суд в относительно недавно изданном постановлении своего Пленума, посвященном отдельным вопросам квалификации преступлений против правосудия, уклонился, равно как и в целом от разъяснения признаков преступлений, предусмотренных ст.294 УК РФ [10]. Текущая же практика кассационных судов общей юрисдикции, отдельных судов субъектов РФ по рассмотрению дел такой категории указывает как раз на обратную тенденцию - при рассмотрении конкретных уголовных дел суды скорее исходят из того, что основные составы преступлений, предусмотренных ч.1 и 2 ст.294 УК РФ, охватывают преступление, предусмотренное ч.1 ст.325 УК РФ, ввиду чего совокупность преступлений в таком случае отсутствует; некоторые суды исходят из того, что приведенные нормы соотносятся между собой как общая (ст.325) и специальная (ч.ч.1, 2 ст.294), что также свидетельствует об отсутствии множественности преступлений.
Так, например, президиум Краснодарского краевого суда, разрешил в кассационном порядке уголовное дело в отношении К., осужденного нижестоящим судом (в числе прочего) и за совершение преступления, предусмотренного ч.3 ст.30 и ч.1 ст.325 УК РФ. Фактическая сторона содеянного К., правильность которой не была поставлена под сомнение судом кассационной инстанции, выразилась в том, что находящийся под стражей К., обвинявшийся в совершении преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, был доставлен для проведения следственных действий в следственную комнату, оборудованную металлической решеткой. Пока следователь готовился подключить ноутбук для показа К. видеозаписи, К. через специальный проем в решетке, предназначенный для передачи подозреваемым (обвиняемым) материалов уголовных дел, схватил уголовное дело, переместил его на свою половину следственной комнаты и поджег. Следователь вызвал сотрудников полиции, которые пресекли преступные действия К., почему материалы дела уничтожены не были. Поскольку, по мнению кассационного суда, К. пытался воспрепятствовать всестороннему, полному и объективному расследованию дела, его действия были переквалифицированы с ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 325 УК РФ на ч. 3 ст. 30, ч. 2 ст. 294 УК РФ [11].
Подобная правоприменительная тенденция, никак не согласующаяся со ст.17 УК РФ, может быть оправдана только одним. Отмеченное нами вмешательство в правосудие в целях воспрепятствования его осуществлению (включая и досудебные стадии уголовного процесса), как правило, осуществляется путем уничтожения материалов уголовных, гражданских и административных дел. Во всяком случае опубликованная судебная практика настойчиво об этом свидетельствует. Иные формы вмешательства, выделяемые в литературе (в частности: телефонные звонки судьям и следователям, агрессивные акции соседей, создание невыносимых бытовых условий, назойливые докучливые просьбы разрешить дело тем или иным образом и т.п.) [12, с. 80], встречаются крайне редко и «не дотягивают», на наш взгляд, до криминального уровня их социальной вредности. Отсюда «по факту» уничтожение материалов дел характеризует признак деяния в структуре основных составов воспрепятствования осуществлению правосудия (ч.1 ст.294) и производству предварительного расследования (ч.2 ст.294) и, по сути, исчерпывает все криминальные формы такого рода посягательств. Между тем отмеченное - это возможный дефект уголовного закона, поэтому и исправлять его надо на законодательном, а не на правоприменительном уровне. Иначе с точки зрения и буквального смысла закона, и его принципов, и теории уголовного права просто невозможно на рациональном уровне обосновать исключения из правила о квалификации по совокупности преступлений тех практических ситуаций, в которых преступное деяние, запрещенное УК РФ, выполняется способом, в состав данного деяния не включенным и представляющим собой самостоятельное преступление.
В случае если способ совершения преступления, являющийся самостоятельным преступлением, описан в тексте закона достаточно четко (как признак основного либо квалифицированного состава), то тогда, как нам представляется, перед нами имеется интегративный состав (составное преступление), который конкурирует с преступлением-способом как целое и его часть. Разрешается же данный вид конкуренции применением нормы, «которая охватывает с наибольшей полнотой все фактические признаки совершенного деяния» [13, с. 226]. Как правило, санкция интегративного преступления существенно строже, чем санкция за преступление-способ, ввиду чего вопрос о справедливости такой уголовно-правовой оценки возникать не должен: так, например, участие в массовых беспорядках, сопровождающихся (в
числе прочего) уничтожением имущества, влечет за собой наказание на срок от 3 до 8 лет лишения свободы (ч.2 ст.212 УК), тогда как санкция даже за квалифицированные виды уничтожения или повреждения чужого имущества в качестве наиболее строго основного наказания предусматривает лишение свободы на срок до 5 лет (ч.2 ст.167 УК). Однако, как нам представляется, даже возможная несопоставимость санкций за преступление-способ и составное преступление не может быть основанием для исключения из указанного выше правила - конкуренция части и целого все равно должна разрешаться в пользу интегративного состава. Объясняется это тем, что, если законодатель именно так проявил свою волю, установив возможно несправедливое (например, чрезмерно мягкое) наказание за составное преступление, в рамках которого включенный в него в качестве способа деликт описан достаточно определенно, правоприменитель не вправе данную волю поправлять, пока содержание закона не будет изменено самим законодателем.
Пожалуй, наибольшие трудности возникают на практике в тех случаях, когда преступный сам по себе способ совершения преступления определен законодателем размыто, общо и может включать в себя разные криминальные формы своего проявления. В частности, речь идет о т.н. «неконкретизированном насилии». Термин «насилие» встречается в тексте Кодекса 98 раз, при этом 94 раза упомянут он правотворцем в Особенной части:
- для характеристики поведения потерпевшего и особой обстановки совершения преступления, как провокативный фактор, выступающий поводом преступного поведения (ст. 107, 113 УК),
- для описания специального субъекта (ч.2 ст.116.1 УК),
- для характеристики способа совершения преступления, которому придано значение криминообразующего признака, в т.ч. и альтернативно с другими способами (ч.1 ст.120, ч.1 ст.131, ч.1 ст.132, ст.149, ч.1 ст.162, ч.1 ст.163, ч.1 ст.179 и др.),
- как негативный признак, характеризующий деяние в основном составе преступления (ч. 1 ст.135 УК),
- для характеристики способа совершения преступления, являющегося квалифицирующим признаком (п. «в» ч.2 ст.126, п. «в» ч.2 ст.127, п. «е» ч.2 ст.127.1 и др.).
В последней роли признак насилия употребляется законодателем наиболее часто.
Квалификационные трудности возникают у данного признака тогда, когда он характеризует способ совершения преступления в структуре признаков основного (реже) либо квалифицированного состава преступления.
Разумеется, изложенное выше правило о необходимости квалификации содеянного по норме, предусматривающей ответственность за составной (интегративный) деликт, вне зависимости от сопоставимости санкций, в данном случае «не работает». И связано это с тем, что способ совершения преступления определен законодателем неконкретно, так как насилие, будучи нарушением телесной неприкосновенности человека, может влечь самые разные последствия - от непричинения значимого вреда здоровью (побои, физическая боль) до тяжкого вреда здоровью и лишения человека жизни. Мало что в этом плане проясняет и характеристика насилия как опасного либо не опасного для жизни или здоровья, также часто используемая в связке с термином «насилие» в статьях Особенной части УК. И связано это с тем, что ни закон, ни интерпретационная практика не сформулировали однозначного понимания, что включает в себя насилие опасное и не опасное для жизни или здоровья. Руководящие же разъяснения, порой лишь некритически, без какого-либо обоснования и только отчасти указывают, что необходимо понимать под насилием, например, опасным для жизни или здоровья человека: в частности, как указано в абзаце втором п.5 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 2019 г. №№ 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми» [14], «угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью при совершении похищения человека охватывается п. «в» ч. 2 ст. 126 УК РФ, тогда как высказывание или иное выражение такой угрозы при незаконном лишении свободы следует квалифицировать по совокупности преступлений, предусмотренных соответствующей частью ст. 127 УК РФ и ст.119 УК РФ». Помимо того, что из приведенных разъяснений неясно, охватывает ли отмеченный вид насилия легкий, средней тяжести, тяжкий вред здоровью человека, весьма странным и недопустимым видится наполнение различным содержанием одного и того же понятия, что противоречит и законам формальной логики, и правилам законодательной и интерпретационной техники.
В этой связи сохраняет свою актуальность сформулированное в отраслевой науке правило квалификации, в соответствии с которым «если способ совершения преступления является более опасным, чем то преступление, ради совершения которого он применяется, то необходимо квалификация по совокупности преступлений» [8, с. 62-63]. При общей правильной направленности данной рекомендации все же нельзя согласиться с теми авторами, которые полагают, что способ совершения преступления будет более опасным только в том случае, если ответственность за преступление-способ (умышленное причинение того или иного вреда здоровью - по ст. 111, 112, 115 УК) будет исключительно строже (при сравнении наказаний в виде лишения свободы) санкции за составное преступление; при равенстве лишения свободы, установленного в качестве основного (альтернативного либо единичного) наказания в санкциях за оба сравниваемых преступления, предлагается считать, что единичный составной (интегративный) деликт поглощает преступление-способ и, тем самым, не образуется множественности преступлений, почему и не требуется дополнительная квалификация по нормам об ответственности за умышленное причинение вреда здоровью различной степени тяжести из главы 16 УК РФ [8, с. 50-51]. Полагаем, что подобный подход (об охвате составным деликтом преступления-способа при равенстве меры наиболее строго вида ответственности за их совершение) противоречит принципу справедливости и, по сути, игнорирует причинение вреда основному (видовому) объекту составного преступления, т.е. по сути делает бесполезным установление ответственности за причинение ему вреда.
В завершении же заметим, что мы разделяем точку зрения авторов, которые считают, что проблема квалификации преступлений, в которых конструктивным либо квалифицирующим признаком выступает тот или иной вид насилия (опасного или не опасного для жизни или здоровья), характеризующий способ их совершения, должна решаться не в плоскости выработки правил их квалификации (вряд ли возможно здесь будет достичь идеального результата), а в плоскости законодательного уточнения признака насилия через указание в законе конкретных последствий его применения (нанесение побоев, ограничение свободы, причинение легкого, среднего, тяжкого вреда здоровью человека и т.д.) [15, с. 26].
Литература и источники
1. Иванчин А.В. Концептуальные основы конструирования состава преступления: Автореф. дисс. ... докт. юрид. наук: 12.00.08. Екатеринбург, 2015. 51 с.
2. Зинченко И.А. Единые (единичные) и составные преступления // Энциклопедия уголовного права. Т. 3. Понятие преступления. СПб.: Издание проф. Малинина, 2005.
3. Иванчин А.В. Конструирование состава преступления: теория и практика: монография / Отв. ред. Л.Л. Кругликов. М.: Проспект, 2014.
4. Колосовский В.В. Квалификационные ошибки. СПб.: Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006.
5. Малинин В.Б. Объективная сторона преступления // Энциклопедия уголовного права. Т. 4. Состав преступления. Издание проф. Малинина СПб. ГКА, 2-е изд. СПб., 2010.
6. Мохоров Д.А. Понятие способа совершения преступления // Юридическая мысль. 2006. № 5 (36).
7. Афанасьева О.Р. Способ совершения преступления: уголовно-правовое значение и способы закрепления в статьях уголовного закона // Актуальные вопросы борьбы с преступлениями. 2018. № 1.
8. Корнеева А.В. Теоретические основы квалификации преступлений: учеб. пособие / под ред. А.И. Рарога. М.: ТК Велби, Изд-во Проспект, 2006.
9. Рожнов А.П. Актуальные вопросы применения статьи 294 УК РФ // Вестник Волгоградского государственного университета. Серия 5, Юриспруденция. 2012. № 2(17).
10. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 28 июня 2022 г. № 20 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях против правосудия» // Российская газета. 2022. № 145.
11. Постановление Президиума Краснодарского краевого суда от 16 марта 2016 г. по делу № 44у-68/2016. // Электрон. текстовые дан. - Доступ из справочно-правовой системы «КонсультантПлюс». Раздел «Суды общей юрисдикции».
12. Горелик А.С., Лобанова Л.В. Преступления против правосудия. СПб.: Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2005.
13. Кудрявцев В.Н. Общая теория квалификации преступлений. - 2-е изд., перераб. и доп. М.: «Юристъ», 1999.
14. Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 24 декабря 2019 г. № 58 «О судебной практике по делам о похищении человека, незаконном лишении свободы и торговле людьми» // Российская газета. 2019. № 296.
15. Безверхов А. О некоторых вопросах квалификации насильственных преступлений против половой неприкосновенности и половой свободы личности // Уголовное право. 2014. № 5.
References and Source
1. Ivanchin A.V. Konceptual'nye osnovy konstruirovaniya sostava prestupleniya: Avtoref. diss. ... dokt. yurid. nauk: 12.00.08. Ekaterinburg, 2015. 51 s.
2. Zinchenko I.A. Edinye (edinichnye) i sostavnye prestupleniya // Enciklopediya ugolovnogo prava. T. 3. Ponyatie prestupleniya. SPb.: Izdanie prof. Malinina, 2005.
3. Ivanchin A.V. Konstruirovanie sostava prestupleniya: teoriya i praktika: monografiya / Otv. red. L.L. Kruglikov. M.: Prospekt, 2014.
4. Kolosovskij V.V. Kvalifikacionnye oshibki. SPb.: Izd-vo R. Aslanova «YUridicheskij centr Press», 2006.
5. Malinin V.B. Ob"ektivnaya storona prestupleniya // Enciklopediya ugolovnogo prava. T. 4. Sostav prestupleniya. Izdanie prof. Malinina SPb. GKA, 2-e izd. SPb., 2010.
6. Mohorov D.A. Ponyatie sposoba soversheniya prestupleniya // YUridicheskaya mysl'. 2006. № 5 (36).
7. Afanas'eva O.R. Sposob soversheniya prestupleniya: ugolovno-pravovoe znachenie i sposoby zakrepleniya v stat'yah ugolovnogo zakona // Aktual'nye voprosy bor'by s prestupleniyami. 2018. N° 1.
8. Korneeva A.V. Teoreticheskie osnovy kvalifikacii prestuplenij: ucheb. posobie / pod red. A.I. Raroga. M.: TK Velbi, Izd-vo Prospekt, 2006.
9. Rozhnov A.P. Aktual'nye voprosy primeneniya stat'i 294 UK RF // Vestnik Volgogradskogo gosudarstvennogo universiteta. Seriya 5, YUrisprudenciya. 2012. № 2(17).
10. Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda RF ot 28 iyunya 2022 g. № 20 «O nekotoryh voprosah sudebnoj praktiki po ugolovnym delam o prestupleniyah protiv pravosudiya» // Rossijskaya gazeta. 2022. № 145.
11. Postanovlenie Prezidiuma Krasnodarskogo kraevogo suda ot 16 marta 2016 g. po delu № 44u-68/2016. // Elektron. tekstovye dan. - Dostup iz spravochno-pravovoj sistemy «Konsul'tantPlyus». Razdel «Sudy obshchej yurisdikcii».
12. Gorelik A.S., Lobanova L.V. Prestupleniya protiv pravosudiya. SPb.: Izd-vo R. Aslanova «YUridicheskij centr Press», 2005.
13. Kudryavcev V.N. Obshchaya teoriya kvalifikacii prestuplenij. - 2-e izd., pererab. i dop. M.: «YUrist"», 1999.
14. Postanovlenie Plenuma Verhovnogo Suda RF ot 24 dekabrya 2019 g. № 58 «O sudebnoj praktike po delam o pohishchenii cheloveka, nezakonnom lishenii svobody i torgovle lyud'mi» // Rossijskaya gazeta. 2019. № 296.
15. Bezverhov A. O nekotoryh voprosah kvalifikacii nasil'stvennyh prestuplenij protiv polovoj neprikosnovennosti i polovoj svobody lichnosti // Ugolovnoe pravo. 2014. № 5.
ВИСКОВ НИКОЛАИ ВИКТОРОВИЧ - кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права Волгоградского государственного университета (viskov@volsu.ru).
ПОНОМАРЕВ ВЯЧЕСЛАВ ГЕННАДИЕВИЧ - старший преподаватель кафедры уголовного права Волгоградского государственного университета (ponomarev@volsu.ru).
РОЖНОВ АЛЕКСЕЙ ПЕТРОВИЧ - кандидат юридических наук, доцент, доцент кафедры уголовного права Волгоградского государственного университета (rozhnov@volsu.ru)
VISKOV, NIKOLAY V. - Ph.D. in Law, Associate Professor, Department of Criminal Law, Volgograd State University. PONOMAREV, VYACHESLAV G. - Senior Lecturer, Department of Criminal Law, Volgograd State University. ROZHNOV, ALEKSEY P. - PhD in Law, Associate Professor, Department of Criminal Law, Volgograd State University.
УДК 343.342 DOI: 10.24412/2411-2275-2022-4-95-99
ВАТОРОПИН А.С., ТЕПЛЯКОВ И.И. ПРАВОВЫЕ АСПЕКТЫ ПРОТИВОДЕЙСТВИЯ ЭКСТРЕМИЗМУ В МОЛОДЕЖНОЙ
СРЕДЕ2
Ключевые слова: экстремизм, молодежь, состав преступления, противодействие, информация.
В статье рассматриваются уголовно-правовые аспекты противодействия экстремизму в молодежной среде. Анализируются составы преступных деяний экстремистского характера, приводятся актуальные результаты современных исследователей уголовного права, связанных с разграничением экстремизма и смежных составов преступлений. Дается криминологическая характеристика отдельных категорий экстремистов. Отмечается необходимость совершенствования методов проведения отдельных видов оперативно-розыскных мероприятий и криминалистических методик для повышения эффективности противодействия организаторам экстремистских сообществ. По результатам исследования сформированы авторские рекомендации по комплексному повышению эффективности противодействия экстремизму в молодежной среде.
VATOROPIN, A.S., TEPLYAKOV, I.I. LEGAL ASPECTS OF COUNTERING EXTREMISM AMONG YOUNG PEOPLE
Key words: extremism, youth, corpus delicti, counteraction, information.
This study reveals the criminal law aspects of countering extremism among the youth. The compositions of criminal acts of an extremist nature are analyzed, the actual results of modern researchers of criminal law on their differentiation from related elements of crimes are given. Criminological characteristics of certain categories of extremists are given. The need to improve the methods of conducting certain types of operational-search activities and forensic techniques to increase the effectiveness of countering the organizers of extremist communities is noted. Based on the results of the study, author's recommendations for a comprehensive increase in the effectiveness of countering extremism among young people were formed.
В настоящее время в рамках противодействия преступной деятельности в Российской Федерации особую актуальность приобретает борьба с преступными деяниями, посягающими на основы конституционного строя и безопасность государства, составы которых закреплены гл. 29 Уголовного кодекса Российской Федерации (в том числе, преступления экстремистского характера). По данным Генеральной прокуратуры Российской Федерации за период январь - июнь 2022 г. в Российской Федерации зарегистрировано преступлений экстремистской направленности - 847, в том числе по субъектам Уральского федерального округа - 42. Выявлено лиц, совершивших преступлений экстремистской направленности - 651, в том числе по субъектам
2 Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научно-исследовательского проекта «Когнитивные интернет-технологии как фактор формирования экстремистского поведения молодежи: механизмы воздействия и профилактика», проект № 20-012-00415.
