CC BY
41
УДК 930.1
Е.В. Сломинская, доц., (4872) 35-51-75, б1ош0712007 @гашЬ1ег.ги (Россия, Тула, ТулГУ)
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ СОСТАВА И ЧИСЛЕННОСТИ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ИНТЕЛЛИГЕНЦИИ В ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ
Рассматриваются актуальные вопросы отечественной историографии (после октября 1917 г.): сословный, профессиональный состав, образовательный уровень, численность научно-технической интеллигенции.
Ключевые слова: научно-техническая интеллигенция, историография, состав, численность.
Состав и численность технической интеллигенции включают в себя самые разные аспекты: профессиональный, социальный, национальный, географический, политический, религиозный и т.д., которые «взаимосвязаны и с трудом могут рассматриваться по отдельности» [1, с. 121].
Основными источниками изучения названных сюжетов являются именные и формулярные списки, штаты, статистические ведомости и др. Формулярные (послужные списки) содержат сведения «биографического характера о государственных, военных, политических, общественных, церковных деятелях,... характеристики разных социальных и профессиональных групп населения: рабочих, учителей, инженеров, офицеров, священнослужителей, профессоров университетов и т.д.» [2, с. 21]. Немалый интерес представляют статистические материалы о сословном происхождении студентов технических учебных заведений. Этот круг источников позволяет проследить не только сословное происхождение и численность, но и вероисповедание студентов [3, с. 93].
Рост, численность, сословно-классовый состав российской научнотехнической интеллигенции во многом были обусловлены экономическими условиями. Логика развития промышленности, ее отдельных отраслей и регионов, вносила коррективы в проведение реформ в сфере образования, в принятие документов, регулирующих сословный состав студенчества.
Обладая огромными естественными ресурсами, Россия относительно медленнее, по сравнению с рядом европейских стран, продвигалась по пути экономического прогресса. Причина в исторических, общественных, географических условиях. Реформы Петра I несомненно содействовали росту производительных сил, увеличению числа мануфактур. Углубление кризиса феодально-крепостнической системы хозяйствования в первой половине XIX в. и бурное развитие капиталистических отношений в
пореформенный период повышали значение и роль научно-технических специалистов в экономическом развитии страны.
Тем не менее, изучение развития промышленности в России показывает, что не только в XVIII в. «мануфактурное производство было сравнительно небольшим островком среди бесчисленного количества натуральных крестьянских хозяйств, феодальных поместий и мастерских ремесленников» [4, с. 526], но и «в условиях экономического развития пореформенной России подавляющее количество не только мелких, но и средних предприятий обходилось еще рутинными методами производства и не нуждалось ни в инженерах, ни в техниках» [5, с. 120].
В работах ряда исследователей очень четко прослеживаются низкий процент лиц имеющих специальное образование и острая нехватка отечественных специалистов. В частности, H.H. Кузьмин отмечает, что в 1885 г. на 8776 фабриках и заводах (не считая мелких), где применялась химическая технология, из 8850 заведующих производством было 412 иностранцев (5 %). Имели техническое образование из числа русских 3 %, из числа иностранцев — 21 %. В механическом производстве,
объединявшем более 10700 фабрик, работало 11472 заведующих производством, из них иностранных специалистов 920 (8 %). Из общего числа заведующих производством специальное образование имели: русские подданные — 4 %, иностранцы — 28 % [6, с. 21].
Аналогичная картина прослеживается в работе В.Р. Лейкиной-Свирской, которая также отмечает невысокий процент руководителей, имеющих техническое образование (высшее, среднее, низшее). Она приводит следующие цифры за 1890 г.: общее число промышленных предприятий составляло до 22 тыс., из 22,3 тыс. заведующих всего 1698 человек (около 7 %) обладали техническим образованием. Такая ситуация, по мнению автора, объясняется следующими причинами: преобладанием рутинных методов производства, протекционной тарифной системой, позволяющей даже самым плохо поставленным предприятиям получать достаточный доход и стремление русских предпринимателей брать руководителей-иностранцев [5, с. 120].
Анализируя различные документальные источники, Л.А Дашкевич и С.Я. Бугаева отмечают, что большинство лиц, занимавших должности высшего звена технического персонала в 1819 г., были техниками-практиками, поэтому в формулярных списках служащих их образование не указано. В 1853-1854 гг. подавляющее большинство служащих (82 %) закончили полный или неполный курс в институте корпуса горных инженеров. Немаловажным является и тот факт, что в частной промышленности специалистов с высшим специальным образованием (инженеров) было значительно меньше, чем в казенной [7, с. 90-93].
Определенный вклад в изучение историографической ситуации, связанной с техническими кадрами, внесли ученые, исследующие вопросы
развития профессионального образования в России. Наиболее важным представляется тезис о том, что, несмотря на численный рост научнотехнической интеллигенции, потребность страны в специалистах была значительно выше, чем количество учебных заведений и число обучающихся в них [8].
В этой связи крайне важной представляется точка зрения Е.Е. Дроздовой. Автор, исследуя различные периоды развития Тульского оружейного завода, отмечает, что «сокращение производства и численности состава офицеров на заводе не находилось в прямой пропорциональной зависимости. Военное министерство, понимая важность сохранения квалифицированных технических кадров для успешного функционирования оружейных заводов и обеспечения армии оружием, предпринимало все меры для того, чтобы обеспечить занятость таких специалистов в технических заведениях военного ведомства» [9, с. 78].
Исследование динамики численности приема в число студентов в Московском техническом училище, а также количество выпущенных инженеров, показывает, что «до передачи училища в Министерство народного просвещения прием был более или менее стабилен, но с 1888 г. начинается заметный рост и к 1897-98 учебному году он достигает рекордной цифры 273 чел.». В.И. Прокофьев считает, что такое увеличение стало возможным вследствие расширения училища. До 1903-04 г. прием стабилизировался, а к 1914-1915 гг. достиг наибольшего значения - 649 чел. [10, с. 96-97].
Автор не анализирует сословный, национальный состав студенчества. Он лишь отмечает, что популярность училища была столь велика, что в него стремилась поступить молодежь со всех концов страны. Используя данные отчетов Московского технического училища за период с 1868 по 1915 гг., список лиц окончивших курс училища, архивные материалы ЦГИА и МОИА, автор составил сводную таблицу с 1868-69 по
1916-17 гг., позволяющую проследить не только общую динамику, но и установить количество лиц, окончивших данное учебное заведение со званием инженера, ученого мастера и мастера.
Численность научно-технической интеллигенции тесно связана с вопросами подготовки инженерно-технических кадров. В частности В.Р. Лейкина-Свирская отмечает, что «кроме работы на производстве и на транспорте значительная часть инженеров-технологов занималась педагогической деятельностью» [5, с. 117]. В то же время «профессора и преподаватели института консультировали различные правительственные учреждения по вопросам развития промышленности, проводили с этой целью научные исследования» [11, с. 76].
В этой связи интерес представляют не только работы, рассматривающие общее число студентов, но и количество преподавателей
технических специальностей. Как правило, исследователи делят хронологические рамки на два периода: до Великих реформ Александра II и после.
Одним из таких примеров может служить юбилейный сборник, посвященный 150-летию технологического института. Авторы приводят две сводные таблицы: с 1837 по 1860 гг. и с 1891 по 1914 гг. [12, с. 21, 84]. Динамика роста контингента студентов с период с 1863 по 1872 гг. приводится авторами в связи с работой в этот период Д.И. Менделеева [12, с. 29]. Сведений о количестве профессорско-преподавательского состава в этом разделе нет. Стоит заметить, что структура книги представляет собой статьи различных авторов. Видимо этим можно объяснить больший или меньший интерес авторов к различным сюжетам.
В целом исследователи отмечают в 1860 - 1870-х гг. устойчивый рост численности профессорско-преподавательского состава университетов и высших учебных заведений. H.H. Никс приводит следующие цифры: в 1862/1863 учебном году этот корпус составлял 202 человека, в 1874/75 г. - 299 человек, а в 1884/85 г. - 375 человек [13, с. 30].
Несколько отклоняясь от хронологических рамок необходимо отметить, что, по мнению ряда исследователей в отечественной исторической литературе недостаточно изучены вопросы о командном и преподавательском составе военно-учебных заведений РККА, в том числе и на региональном уровне. Между тем, «анализ архивных материалов показывает, что в становлении военного образования в Сибири большую роль сыграли бывшие офицеры русской армии» [14, с. 41].
Одной из самых значительных работ, в которой детально анализируются вопросы численности и состава технической интеллигенции по различным критериям, является монография В.Р. Лейкиной-Свирской. Стоит отметить, что вопрос принадлежности тех или иных профессиональных групп к технической интеллигенции в работе не определен достаточно четко. В частности, автор рассматривает количество выпускников Института корпуса горных инженеров, получавших звание инженеров-поручиков и инженеров-подпоручиков и Института корпуса инженеров путей сообщения, готовившего, в том числе, и военных инженеров. В то же время в отдельной главе, посвященной офицерству, анализируя сюжеты, связанные с такими учебными заведениями как Инженерно-артиллерийское или Морское техническое училище, автор признает, что выпускники получали хорошее общее и техническое образование [5, с. 94]. Таким образом, вопрос о выделении военной интеллигенции в отдельную профессиональную группу интеллигенции является дискуссионным. Формирование технической интеллигенции начинается именно с появления в России первых навигацких, артиллерийских и других школ, нацеленных на решение в первую очередь военных задач.
Такая взаимосвязь отчетливо прослеживается при рассмотрении вопросов, связанных с развитием военной промышленности России. Е.Е. Дроздова отмечает: «техническая администрация оружейных заводов комплектовалась преимущественно артиллерийскими офицерами. Накопление потенциала таких специалистов на заводе происходило в непосредственной зависимости от производственных задач, решаемых предприятием. Каждый новой этап в развитии оружейного производства вызывал изменения в количественном составе этой социально-профессиональнойгруппы» [9, с. 75].
В разделе «Технические кадры» В.Р. Лейкина-Свирская пишет о подготовке специалистов по ветеринарии. Безусловно данная отрасль связанна с сельским хозяйством, но по своей профессиональной сути близка, скорее, к медицинской сфере. Автор упоминает, что «в крепостное время ветеринария соседствовала с военной медициной» [5, с. 126]. В целом позиция автора не противоречит сделанному ею замечанию, что существует неясность в оценке внутренней градации многих профессий [5, с. 16].
Рассматривая проблемы разночтения состава и численности российской интеллигенции, Е.И. Самарцева заметила, что ее внутренняя структура сложна и ни одна профессиональная группа интеллигенции не входит в полном составе ни в одну из социальных групп [1, с. 130]. Логично обратить внимание на то, что и ряд социологов считают, что представления о социальной структуре российского общества мифологизированы, а критерии выделения структурных единиц, будучи обусловлены умозрительной моделью, имеют мало общего с реальным положением дел [15].
Подводя итог общей численности технической профессиональной интеллигенции во второй половине XIX века, В.Р. Лейкина-Свирская приводит следующие цифры: инженеров разных специальностей - до 12,5 тыс., агрономов и лесоводов - до 3,5 тыс., ветеринаров - до 2,9 тыс. [5, с. 130]. Наибольшая концентрация интеллигенции наблюдалась в крупных городах, главным образом в Петербурге и Москве. Л.К. Ерман приводит следующие цифры согласно переписи 1897 г.: от общего числа
интеллигенции в этих городах 30,5 % составляли инженеры и техники [16, с. 15-16].
Более детальная картина распределения выпускников технологических и политехнические вузов по сферам производства представлена в диссертации П.А. Смыслова. Только на примере инженеров и технологов (1551 человек), окончивших Санкт-Петербургский технологический институт к 1893 г. автор приводит следующие цифры: в области строительства, управления и эксплуатации железных дорог - 480 человек (30,95 %); в области строительства, на механических,
горнозаводских и прочих производствах - 297 (19,15 %); в химическом
производстве - 312 (20,12 %); в педагогической области - 128 (8,25 %); на государственной службе - 271 (17,47 %); в страховых обществах, в сельском хозяйстве, в представительствах фирм и предпринимателей - 45 (2,90 %); лиц, по которым не было установлено точного места службы, насчитывалось в общей сумме 18 человек (1,16 %) [3, с. 62-63].
«Общая численность отечественных специалистов различных специальностей, подготовленных российскими инженерными
(правительственными и частными), некоторыми нетехническими, военноинженерными и иностранными техническими высшими учебными заведениями для различных сфер экономики в период 1881-1917 гг., - по подсчетам П.А. Смыслова, - составила более 32 500 человек» [3, с. 64].
Конечно наряду со скрупулезными подсчетами, основанными на изучении документальных архивных материалов, авторы нередко ограничиваются обобщенным показом численности выпускников различных вузов. Это связано в первую очередь с поставленными задачами и научным диапазоном исследований. В частности, анализируя значение и роль различных технических институтов в общей системе образования, С.П. Стрекопытов использует данные, представленные в работе В.Р. Лейкиной-Свирской «Интеллигенция в России во второй половине XIX века», «Очерках истории организации науки в Ленинграде» и др. Он отмечает, что «только за вторую половину XIX в. институт (Горных инженеров, прим.Е. С.) подготовил свыше 1000 горных инженеров», «за 1869-1890 гг. институт (Технологический, прим. Е.С.) дал стране свыше 2900 инженеров» ит.д. [11, с. 75-83].
Статистические данные о численности дореволюционной интеллигенции, «людей умственного труда по сферам деятельности», приводятся в книге «Советская интеллигенция (история формирования и роста) 1917—1965» (М., 1968)» [17, с. 17-18]. Эта книга, написанная коллективом крупных исследователей своего времени (С.А. Федюкиным, Н.М. Катунцевой, Г.П. Андреюк, Г.П. Веселовым, В.Е. Носовым, В.Т. Петровым, М.П. Ким), признается одним из фундаментальных исследований 1960-х гг. [18]
Говоря о численности, нередко можно встретить работы, в которых авторы ограничиваются следующими замечаниями: «подготовка
инженеров была "штучным производством". Инженеров-дорожников было мало, и все они были на виду» [19, с. 32].
Сословный состав российской интеллигенции рассматривался в работах как советского, так и постсоветского периодов. Фрагментарно этот сюжет затрагивается в работах ученых "новой формации": В.И. Ленина, A.B. Луначарского, В.В. Воровского и др. В отчетном докладе на XVIII съезде партии И.В. Сталин обозначил сословный состав дореволюционной интеллигенции, состоящей из людей имущих классов - дворян, промышленников, купцов, кулаков и т.п. В то же время не отрицалось
присутствие в рядах интеллигенции выходцев из мещан, мелких чиновников и даже из крестьян и рабочих, не играющих решающей роли [20, с. 337].
Общую картину сословного состава студенчества можно проиллюстрировать словами М.В. Богуславского: «к концу XVIII в. системе образования был окончательно придан сословный характер. Для дворян действовали Пажеский корпус, Сухопутный, Морской, Артиллерийский и Инженерный кадетские корпуса.. Открылись коммерческие школы для купечества. Детей солдат и матросов обучали в гарнизонных и адмиралтейских школах. Менее всего реформы затронули крестьянство» [21, с. 6].
По мнению различных исследователей, сословный состав студентов технических учебных заведений был довольно демократичен: «социальный состав учеников был всесословный, с преобладанием мещан. По религиозной принадлежности абсолютное большинство составляли православные христиане» [36, с. 184]. Так, Н.Н. Кузьмин отмечает, что по «социальному составу учащиеся технических училищ, даже таких популярных, как Лодзинское, Иркутское, Комиссаровское, принадлежали в основном к мелкой и средней буржуазии и мещанам» [6, с. 58]. Аналогичная точка зрения представлена А.Е. Ивановым, который отмечает, что народнохозяйственные институты - инженерные, сельскохозяйственные, коммерческие с правами государственных (Московский, Киевский, Харьковский) - в воображаемой социальной пирамиде российских высших учебных заведений находились ступенью ниже университетов. Они предназначались в основном для выходцев из буржуазии [22, с. 271]. «Именно за счет детей купцов и цеховых, мещан и крестьян со второй половины XIX в. шло в основном нарастание численности студенчества» [23, с. 6].
Н.Н. Кузьмин и А.Е. Иванов анализируют сословный состав студентов различных учебных учреждений. В частности, Н.Н. Кузьмин приводит следующие цифры: в 1880 году в Иркутском училище, а это, по мнению автора, было типичным и для других средних технических училищ, социальный состав был следующий: детей дворян и чиновников -30 %, детей купцов и мещан - 50 %, детей разночинцев - 20 % [6, с. 58]. А.Е. Иванов на примере Санкт-Петербургского, Томского, Харьковского технологических и Рижского политехнических институтов, Московского технического училища за 1895-1916 гг. отмечает, что по социальному составу это была «преимущественно мелкобуржуазная группа (более 30 %), включавшая в себя и представителей цензовой буржуазии (20 %) -купцов I и II гильдии, личных и потомственных почетных граждан [22, с. 271].
Полную противоположность сословному составу рассмотренных выше различных групп технической интеллигенции представлял
офицерский корпус, служивший главным оплотом самодержавия. С.А. Федюкин отмечает, что «в значительной части он состоял из представителей дворянства, которых среди генералов было 89,2 %, среди штаб-офицеров - 72,6 %, среди обер-офицеров - 35-50 %. Незначительное количество офицеров являлось выходцами из буржуазии. Разночинцы составляли минимальный процент» [24, с. 51].
Сословный состав отдельных профессиональных групп технической интеллигенции П.А. Смыслов связывает с престижем тех или иных специальностей. Служба горных инженеров и инженеров путей сообщения имела высокий социальный статус и материальное обеспечение, поэтому привлекала к себе выходцев из дворян. Недостаточно привлекательна для выходцев из привилегированных сословий была перспектива стать гражданским инженером, инженером-электротехником, инженером-технологом или инженером-механиком, «чего не скажешь о детях чиновников и военных, доля которых среди инженеров-электротехников была наивысшей» [3, с. 101]. Существенное значение играли и семейные традиции. В частности, из 43 % горных инженеров дворянского
происхождения 15 % вели свое происхождение из семей горных инженеров [7, с. 104]. Традиционным для русского дворянства было и расположение к военной службе, предпочитавшего ее другим видам государственной службы [25, с. 144].
Необходимо упомянуть, что царское правительство сдерживало процесс демократизации студенческого состава. Учебный план и программа некоторых средних технических училищ полностью совпадала с курсом реальных училищ и давала возможность выпускникам поступать в высшие специальные учебные заведения. Н.Н. Кузьмин считает, что «правительство совсем не было заинтересовано использовать технические училища как каналы для поступления молодежи в высшие учебные заведения», и мотивировало это тем, что «выведение человека из низшей среды, стремление обеспечить ему хорошее положение в другой среде всегдарискованно» [6, с. 58].
Эту точку зрения разделяет А.Е. Иванов, который отмечает, что «по замыслу конструкторов этой организационной системы среднего и высшего образования (Д.А.Толстой и М.Н.Катков) движение от одного ее уровня к другому было абсолютно свободным сверху вниз - для тех из выпускников классических гимназий, которые не желали учиться в университетах, а устремлялись к дипломам инженеров, агрономов и т.п. Но оно, это движение, было крайне затруднено снизу вверх - для тех из питомцев "реальных" учебных заведений, которые мечтали стать универсантами» [23, с. 6, 20-21].
В тоже время ситуация внутри сословных групп, особенно в конце XIX- начале XX вв. была далеко не однозначной. Используемый в исследованиях статистический материал не может показать основных
факторов пореформенной действительности - размывания сословий и растущую неоднородность дворянства [26, с. 198]. Это положение находит полное подтверждение в работах А.В. Ушакова: «не все студенты, вышедшие из среды дворянства, были обеспеченными людьми. Часть дворян была окончательно разорена, деклассированна и, кроме дворянского звания, ничего не имела» [27, с. 8]. Процесс социальной дифференциации коснулся не только привилегированных сословий: «подавляющее большинство "крестьян"-студентов в специальных высших учебных заведениях имели уже городское происхождение, лишь номинально входя в крестьянское сословие» [22, с. 273].
Сюжеты о размывании внутри сословных границ прослеживаются в историко-биографической литературе. А.М. Терпигорев так описывает положение своей семьи: «ко времени моего рождения отец разорился, и семья влачила довольно жалкое существование. Отец был последним отпрыском старого дворянского рода, но в это время он не был, ни дворянином, ни мещанином.. мой дед, крупный помещик Иван Михайлович, был лишен дворянского звания» [28, с. 8].
Достаточно любопытным в этой связи представляется факт, подмеченный В.Г. Гороховым: «Энгельмейер никогда не подписывался "потомственный дворянин", а всегда — "Инженер-Механик"» [29, с. 141].
В историко-биографической литературе авторы, как правило, обращают внимание на социальное происхождение тех или иных представителей научно-технической интеллигенции. Например в статье, посвященной жизни и деятельности великого русского ученого-металлурга, И.П. Бардин отмечает, что Д.И. Чернов родился в семье мелкого чиновника, его отец «хотел дать сыну всестороннее образование, но вынужден был выбирать для этого лишь такие пути, которые не требовали сколько-нибудь значительных расходов» [30, с. 6].
Объективные причины, к числу которых в первую очередь стоит отнести военные действия, особенно начала XX века размывали сословные границы и военной интеллигенции. В частности, С.А. Федюкин пишет: «Если в мирное время офицерский корпус насчитывал около 50 тыс. человек, то за годы первой мировой воины он увеличился до 300 тыс. В его среду получили относительно широкий доступ представители мелкой буржуазии и даже рабочих. Февральская революция, несмотря на ее буржуазный характер, также в значительной степени способствовала демократизации офицерского корпуса» [24, с. 51-52].
Таким образом, уже в конце 80-х была распространена точка зрения, не потерявшая своей актуальности и сегодня, что русская интеллигенция -это особая социальная группа дворянско-разночинского происхождения, отличающаяся от остального населения критическим типом мышления, альтруистической моралью и высокой гражданской активностью [31, с. 131-139].
В качестве некой обобщенной точки зрения можно предложить мнение О.В. Туманяна, который отмечает, что «в дореволюционной России интеллигенция формировалась практически изо всех социальных групп и классов как традиционно стоящих во главе общества, так и из простых людей» [32, с. 185]. В то же время Г.Н. Мокшин считает, что «состав интеллигенции, определяемой по формальным признакам, т. е. без учета ее национальной и классовой специфики, получался довольно пестрым и расплывчатым, как и у понятия "образованное и культурное общество"» [33, с. 53].
В исследованиях, изучающих социальную структуру профессорско-преподавательского корпуса высших учебных заведений, отмечается, что сословный и персональный состав профессуры также претерпел значительные изменения: «за время с середины 1850-х и до середины 1860х гг. на смену профессуре, рекрутировавшейся из дворянства, приходили представители разночинной интеллигенции (выходцы из среды чиновников, офицеров, мещан, почётных граждан, семей священнослужителей), на смену "старым" приходили "молодые" -приверженцы передовых научных и общественных идей» [34, с.17].
Рассматривая вопрос о соотношении мужчин и женщин, как представителей научно-технической интеллигенции, следует отметить, что такие исследования не проводились, учитывая, что положение женщины в XVIII-XIX вв. было очерчено жесткими рамками. Характеризуя российских инженеров начала XX века, B.C. Волков отмечает, что это относительно малочисленная группа, состоящая за единичным исключением из мужчин, в большинстве своем русских по национальности» [35, с. 36]. Стоит признать, что такие имена, как С.В. Ковалевская, А.Ф. Волкова, Ю.В. Лермонтова, -это скорее исключение из общего правила.
Тем не менее, исследования, посвященные высшей школе, включают в себя сюжеты, связанные с женским образованием. П.А. Смыслов рассматривает вопрос о сословном составе студенток обучавшихся в 1912-13 гг. на женских курсах высших архитектурных знаний Е.Г. Багаевой и Л.П. Молас: из 123 девушек 86 (69,92 %) были из семей дворян и чиновников, восемь (6,55 %) из духовенства, столько же из купцов и почетных граждан, 21 (17,07 %) из мещан. Автор делает вывод о том, что профессию инженера избирали девушки преимущественно из семей дворян ичиновников [3, с. 102].
В целом можно отметить, что вопросы численности и сословного состава технической интеллигенции в отечественной историографии изучены достаточно глубоко. Тем не менее, остаются значительные лакуны состава и численности научно-технической интеллигенции по конкретным отраслям промышленности различных регионов страны. Например, П.А. Смыслов отмечает, что ему не удалось обнаружить подробных источников о распределении по должностям и сферам
производства горных и гражданских инженеров, инженеров путей сообщения и т.д. [3, с. 64].
Таким образом, при определении численности интеллигенции исследователи используют различные системы подсчета, документальные материалы; исследования проводятся в различных хронологических рамках и тесно связаны с вопросами социальной, профессиональной, региональной дифференциации. Такая ситуация определяется непосредственными исследовательскими задачами и связана с научнопрактической постановкой вопроса в каждом конкретном случае. Разграничительные рамки позволяющие выделить или, наоборот, отнести те или иные группы к представителям, в том числе и научно-технической интеллигенции, многим ученым представляются условными. В то же время, неопределенность даже в части самого понятия «интеллигенции», не говоря о более узких дефинициях, приводит к некоторым разночтениям при определении численности научно-технической интеллигенции по самым различным критериям.
Список литературы
1. Самарцева Е.И. Российская интеллигенция до Октября 1917 года (историографический очерк). Тула, 1998.
2. Иванов В. А. Некоторые приемы обработки и анализа
формулярных списков служащих местного государственного аппарата России середины XIX в. (историографический аспект) // Российская историческая наука: проблемы и основные тенденции развития: материалы международ. науч. конф. 22 ноября 2006 г. Тула, 2006.
3. Смыслов П.А. Техническая интеллигенция России в конце
XIX — начале XX вв.: характерные черты, этносоциальный облик,
территориальноеразмещение: дис. ... канд. ист. наук. М., 2007.
4. Хромов П.А. Экономическое развитие России. Очерки
экономики России с древнейших времен до Великой Октябрьской революции. М., 1967.
5. Лейкина-Свирская В.Р. Интеллигенция в России во второй половине XIX века. М., 1971.
6. Кузьмин Н.Н. Низшее и среднее специальное образование в дореволюционнойРоссии. Челябинск, 1971.
7. Дашкевич Л.А., Корсунова С.Я. Техническая интеллигенция горнозаводского Урала. XIX век. Екатеринбург, 1997.
8. Кузьмин Н.Н. Низшее и среднее специальное образование в дореволюционной России. Челябинск, 1971; Иванов А.Е. Студенчество России конца XIX - начала XX века: социально-историческая судьба. М.: 1999; Он же. Высшая школа. России в конце XIX - начале XX вв. М., 1991;
С. Я. Цимринг, Ю.С. Кузнецов. Страницы истории профессионального и технического образования России / Музей истории профессионального образования, Фонд имени А. Г. Неболсина. СПб., 1996; Смыслов П.А. Техническая интеллигенция России в конце XIX — начале XX вв.: характерные черты, этносоциальный облик, территориальное размещение: дис. ... канд. ист. наук. М., 2007 и др.
9. Дроздова Е.Е. Численный состав технической администрации тульского оружейного завода в 1870-1917 гг. // Известия ТулГУ. Гуманитарные науки. Тула, 2009.
10. Прокофьев В. И. Московское высшее техническое училище. 125 лет. М., 1955.
11. Стрекопытов С.П. История научно-технических учреждений в России (вторая половина XIX - XX вв.) М., 2002.
12. 150 лет Ленинградского Ордена Трудового Красного Знамени технологического института им. Ленсовета. Л., 1978.
13. Никс Н.Н. Московская профессура во второй половине XIX -начале XX в. Социокультурный аспект. М., 2008.
14. Подустов Ф.Н. Численность, материальное положение и условия труда преподавателей военно-учебных заведений Сибирского военного округа в 1919-1921 годах // Вестник МГПУ. № 1 (3). М., 2009.
15. Галкин А.Л. Тенденции изменения социальной структуры // Социол. исслед. 1998. № 10. С. 85; Кольев А. Миф масс и магия вождей. М., 1999. С. 170-176; Динамика социальной структуры и трансформация общественного сознания ("круглый стол") // Социол. исслед. 1998. № 12. С. 50; ОрловС. Б. Интеллигенциякакмифологическийфеномен: историко-социологическийанализ // Социс. 2001. № 11. С. 51.
16. Ерман Л.К. Интеллигенция в первой русской революции. М.,
1966.
17. Советская интеллигенция (история формирования и роста).
1917—1965. М., 1968.
18. Гончаренко О. Н. Становление советской интеллигенции в
Зауралье 1917-1941 гг.: автореф. дис.. канд. ист. наук. Тюмень. 2005. С. 5; Казанин И.Е. Забытое будущее: советская власть и российская
интеллигенция в первое послеоктябрьское десятилетие. Волгоград. 2001. С. 33.
19. Ковальчук М. А. Культурный облик дальневосточной технической интеллигенции начала XX века // Вологдинские чтения. 2004. № 43-1.
20. Сталин И.В. Отчетный доклад на XVIII съезде партии о работе ЦК ВКП(б) 10 марта 1939 года // Сочинения. Т. 14. М.: Изд-во “Писатель”, 1997.
21. Богуславский М.В. Реформы Российского образования XIX ВВ. Как глобальный проект // Вопросы образования. 2002. № 3.
22. Иванов А.Е. Высшая школа. России в конце XIX - начале XX вв. М., 1991.
23. Иванов А.Е. Студенчество России конца XIX - начала XX в: социально-историческая судьба. М.: 1999.
24. Федю кин С. А. Советская власть и буржуазные специалисты. М., 1965.
25. Змеев В., Карпекин В. Высшая школа и армия: история отношений // Высшее образование в России. 2002. №5.
26. Щетинина Г.С. Университеты в России и устав 1884 года М.,
1976.
27. Ушаков А. В. Демократическая интеллигенция периода трех революций в России. М.: Просвещение, 1985.
28. Терпигорев А.М. Воспоминания горного инженера. М. 1956..
29. Горохов В. Г. Петр КлиментьевичЭнгельмейер. Инженер-механик и философ техники. 1855—1941. М., 1997.
30. Бардин И.П. Великий русский ученый-металлург // Труды по истории и техники. М., 1953. Вып 2.
31. Дворкин В. 3.Концепция интеллигенции в социальной
философии народ ничества // Философия и освободительное движение в России. Л., 1989.
32. Туманян О.В. Российская семья как основа формирования интеллигенции // Российская интеллигенция в отечественной и зарубежной историографии: тез. докл. Межгосудар. науч.-теор. конф. Иваново, 20-21 сентября 1995 г.
33. Мокшин Г.Н. Типология русской интеллигенции в публицистике легальных народников // Вестник ВГУ. Сер.: История. Политология. Социология. 2007. №1.
34. Торопов М.В. Правовая культура российской либеральной профессуры в 1869-1879-е годы: автореф. дис... канд. юрид. наук. Москва, 2011.
35. Волков B.C. Два поколения российских инженеров //
Интеллигенция России: традиции и новации : тезисы докладов
межгосудар. науч.-теор. конф. Иваново, 25 - 27 сентября, 1997 г.
36. Горощенова О.А. От навигацкой школы к техническому университету.Ч.1 (1754-1917). Иркутск, 2009.
E. V. Slominskaja
THERE ARE SOME QUESTIONS ABOUT STRUCTURE AND NUMBERS TECHNICAL SCIENTIFIC INTELLIGENCE IN HISTORICAL SCIENCE.
Actual questions of home historiography (after October 1917) are considered in this article. They are class structure, professional structure, educational qualification, and numbers technical scientific intelligence.
Kew words: technical scientific intelligence, historiography, structure, numbers.
Получено 30.10.2011 г.
