CC BY
217
УДК 81
НЕКОТОРЫЕ ВОПРОСЫ СЛОВООБРАЗОВАНИЯ ПО АНАЛОГИИ
© Р. Г. Г атауллин
Башкирский государственный университет Россия, Республика Башкортостан, 450074 г. Уфа, ул. Заки Валиди, 32.
Тел.: +7 (347) 272 62 28.
E-mail: gataullinrg@list.ru
Анализируются некоторые возможности текста, содействующие созданию новых слов по аналогии узуальным сложным и производным словам и подтверждается положение о том, что аналогия является важным элементом словообразования. «Аналогичные словообразовательные конструкции» по своей формальной и смысловой структуре «воссоздают» узуальное слово, повторяют его «построение». Механизм словопроизводства по этому способу сводится к замене одного из компонентов узуального или окказионального производного или (часто) сложного слова другим словом или деривационным формантом.
Ключевые слова: аналогия, словообразование, словообразование по аналогии, словосложение, словопроизводство, взаимосвязь между текстообразованием и словообразованием, узуальное словообразование, окказионализм, потенциальное словообразование, словообразование по образцу.
Развитие лингвистики текста, исследование языковых явлений в тексте, анализ их функции и взаимодействия при оформлении текста оказали значительное влияние на современное словообразование. Очевидно, что дальнейшее исследование многочисленных аспектов словообразования, реконструкция словообразовательных процессов для глубокого проникновения в сущность словообразовательной семантики, изучение коммуникативной функции новообразований, прогнозирование тенденций развития словообразования, его отдельных моделей и новых словообразовательных конструкций не могут быть успешными без опоры на текст. Как справедливо подчеркивает В. Фляйшер, «изолированное описание правил словообразования должно быть дополнено правильностью текстовой структуры, регулярностями создания текста» [1, с. 13]. Изучение взаимосвязи, существующей между словообразованием и текстообразованием, дает возможность установить синтаксические и семантические правила и прагматические условия, способствующие действию словообразовательного механизма в целом и возникновению связанных с текстом словообразовательных конструкций в частности, а также выявить динамические процессы, релевантные для образования, использования и понимания новых слов. Не случайно многие сложные и производные слова исследователями в области дериваталогии описываются на уровне текста, так как структура их значения частично или полностью «впитывает» в себя содержание контекста [2, с. 147], а сами словообразовательные конструкции рассматриваются как «проформы контекстуальных синтаксических словосочетаний» [3, с. 97].
Появление каждого нового слова, несомненно, связано с определенными текстами и ситуациями общения. Только текст делает новые слова доступными для пользователей языка, в тексте новые слова подтверждают свое право на существование в качестве неологизмов или окказионализмов. В по-
следствии, если речь не идет о словах-однодневках, они входят в словарный состав языка. Текст является той средой, в которой словообразовательная модель раскрывает свои деривационные потенции; он воспроизводит слова, образованные по той или иной модели, дает богатый материал для порождения значительного количества контекстуальных слов. Таким образом, текст не только служит средством актуализации различных сторон словообразовательного механизма, но и как синтаксически целое активизирует словообразовательные процессы и модели [4, с. 139].
Производное слово обнаруживает в тексте свою специфическую природу, свой конструктивный характер. В процессе создания нового слова в ходе порождения текста, по мнению Е. А. Земской, особенно ярко проявляется деятельностный характер словообразования: 1) создание производного от данного в предтексте базового слова или словосочетания; 2) использование в одном тексте ряда одноструктурных образований от разных основ; 3) построение производных различных структур от одной основы; 4) каламбурное столкновение производных от омонимичных или близких по звучанию основ, выявление внутренней формы слов и т.д. [5, с. 163-164].
Ни одно слово в языке не может появиться произвольно, без учета языковых (морфологических, семантических) норм и словообразовательных закономерностей. Словообразовательные закономерности, в свою очередь, нередко дополняются и конкретизируются текстом, поскольку приемлемость словообразовательных конструкций, как правило, определяется текстом, а их мотивированность зачастую зависит не только от их прозрачности, но и от контекстуального окружения. Текст благодаря наличию в нем словообразовательных корреляций, с одной стороны, демонстрирует сам процесс словообразования, позволяет не только определить словообразовательные параметры конкретной мо-
дели, направление отношений словообразовательной производности, формирование семантической структуры контекстуальной словообразовательной конструкции, реальное отношение мотивирующих и мотивированных единиц. С другой стороны, он способствует выявлению инвентаря синхроннорелевантных моделей, уточнению их характеристик в структурно-семантическом аспекте [6, с. 28-29]. Это означает, что текст не только «раскрывает причинную связь при столкновении признаков в процессе метафоризации», но и обладает «уточняющей функцией и содержит указания на то, какие (часто окказиональные) семантические изменения осуществлены в матрицах значения» [7, с. 50]. Тексты реализуют «формальные виртуальные потенции языка часто неожиданно разнообразными для реципиента способами» [8, с. 118]. Поэтому одна и та же словообразовательная конструкция может иметь «различные, однозначно контекстуально реконструируемые семантические соответствия» [9, с. 12].
Учет взаимосвязи между словообразованием и текстообразованием означает перенос основных позиций семантического синтаксиса (образование словосочетаний, предложений, текстов) в область словообразования, так как текст и контекстуальные правила существенно расширяют или, наоборот, ограничивают активность и продуктивность словообразовательных моделей. Кроме того, текст создает необходимые предпосылки для варьирования одного и того же содержания при помощи словообразовательных средств, характеризующихся общей денотативной направленностью, и выступает в качестве «гаранта» для правильной интерпретации словообразовательной конструкции. Таким образом, текст имеет прямое и непосредственное влияние на образование новых (в том числе коннота-тивно маркированных) словообразовательных конструкций и на их лексическую реализацию. Словообразовательные конструкции такого характера служат в тексте стремлению разнообразить элементы топиковых цепочек, осознанно включить игровые, экспрессивные средства для выражения определенных интенций продуцента текста.
Во многих исследованиях анализируется созидательная роль текста и текстовых факторов в дериватологическом процессе. В данной статье нам представляется необходимым указать на некоторые возможности текста, содействующие созданию новых «словообразовательных конструкций» по аналогии узуальным сложным и производным словам, и подтвердить положение о том, что аналогия, «словообразец» являются важным элементом словообразования: Новые словообразовательные конструкции, которые по своей формальной и смысловой структуре «воссоздают» узуальное слово, повторяют его «построение». По нашему убеждению, аналогия как движущая сила играет важнейшую роль при порождении новых окказиональных и потенциальных слов, хотя их аналогичный характер раз-
личен и градуирован. При окказиональном словообразовании везде присутствует аналогия, в качестве аналогического фона выступают, кроме конкретного «сло-вообразца», словообразовательная модель, ассоциативный фон [10 art.ioso.ru/wiki/index.php]. Действием закона аналогии исследователи словообразовательной системы немецкого языка объясняют также появление в последнее время новых словообразовательных моделей. Наиболее наглядным примером является в этом отношении создание «псевдопричастий» как словообразовательных конструкций от именных основ по модели причастия второго: ges-ИеГек, ЪеЪпШ, епШетсМ, 1еёегЪе^^ ЬеИа^сЬиМ и т.д. По мнению немецкого исследователя В. Мотча, они возникают «по принципу аналогии на основе слов и информации, содержащихся в лексиконе» [11, с. 193]. Аналогия в деривационном процессе, как пишет В. Н. Виноградова, предоставляет возможность образовать «целое словообразовательное гнездо или целую словообразовательную парадигму, аналогичные узуальным, но состоящие частично или даже целиком из окказиональных слов. Члены такого словообразовательного гнезда располагаются часто по всему тексту, скрепляя его словообразовательной игрой» [12, с. 170]. Неологизмы возникают в этом случае как члены, входящие в классы однородных структур словообразовательного гнезда, и как отдельные индивидуальные слова. Под деривацией по аналогии понимается производство новых словообразовательных конструкций по образцам, содержащимся в тексте, а также «образование неологизмов посредством творческого переноса словообразовательных образцов» [13. с. 79]. Механизм словопроизводства по этому способу сводится, таким образом, к замене одного из компонентов узуального или окказионального производного или (часто) сложного слова другим словом или деривационным формантом. С точки зрения семантики, словообразовательный процесс по аналогии характеризуется тем, что от мотивирующей единицы наследуется не только лексическое значение, но и определенное общее значение модели. Несмотря на разные лексические значения компонентов, члены словообразовательного ряда сближает общее значение модели. Образование слов по аналогии происходит как мена мотивирующих - на противоположные или со-положные по смыслу (правда - кривда, начитанность - насмотренность, собеседница - сомол-чальница) [12, с. 172-173], палкоприкладство - рукоприкладство, тебестоимость - себестоимость и т.д. При таком подходе можно рассматривать абсолютное большинство сложных, производных, а также большую часть сложнопроизводных слов, сращений и контаминаций как конструкции, образованные по аналогии. Правила производства словообразовательных конструкций по аналогии основываются на правилах ранее названных в тексте структур, которые, со своей стороны, могут моди-
фицироваться, изменяться и расширяться: Vogelflug, Steinflug, tausend beschriebene Bahnen Die Hochwelt - verloren, die Wahnfahrt, die Tagfahrt [25]. Как свидетельствуют примеры, образования по аналогии всегда формально и семантически соотносимы с прообразом [14-15].
Объект контекстуальной номинации обладает многообразными свойствами, которые при акте номинации актуализируются только частично. При контекстуальном назывании на передний план выдвигаются неожиданно проявляемые признаки (контекстуальных) реалий. При номинации посредством аналогичных образований вариативное пространство систематически расширяется, так как одна составная часть словообразовательной конструкции находится в отношении семантической вариации к уже приведенному вариативному пространству. Аналогичные образования во фрагменте текста обеспечивают тематическую замену и гарантируют когерентность текста при одновременном тематическом развертывании [16, с. 245], поскольку они относятся как к содержанию, так и к организации текста, поэтому выступают как формальное и семантическое средство сплетения текста.
Для успешного функционирования деривационного процесса по аналогии важнейшими являются общая словообразовательная структура и общность деривационных элементов. Кроме этого, существенную роль при образовании новых слов по аналогии играют парадигматические отношения производящих основ, как отношения антонимии и синонимии, соотнесенность к семантическому классу или тематическому ряду: уличное знакомство - набережное знакомство, недомыслие - недо-чувствие, слабодушие - грубодушие, самолично -саморучно, говорильщик - кричальщик, ходун -сидун, зимовка - летовка, Vorwartsler - Ruckwarts-ler, Fernstudium - Nahstudium, Fernsehen - Nahsehen, Ubergangsgesellschaft - Untergangsgesellschaft. Порождение выделенных курсивом окказиональных слов непосредственно связано «меной» одной из основ на антонимическую основу или на слова, находящиеся в иных парадигматических отношениях. При этом один из членов антонимической пары, как правило, является узуальным, а само употребление комбинации узуального слова и аналогичного окказионального производного в одном контексте создает определенный контраст, ср.: In der Nacht nach dem Fufiballspiel schaltete ich vom Fernsehen um auf Nahsehen [17, c. 145]; Statt einer Ubergangs-, eine Untergangsgesellschaft [18]; Die Kundin nahm das Gewand dankbar entgegen, und sie trat aus der Zeit der Liebesdurre in die Zeit der Liebesfulle [19]. Контекстуальное противопоставление часто происходит путем замены первого, реже второго компонента, ср.: Menschennahe - die gleiche Menschenferne [20]; Fufiball-Zwerg - Fufiball-Riese, Tabakrauch - Taubenrauch [21]; Ein- und Ausbrecherkonig, Vorderansicht - Vordergedanken;
Lieblingswort - KnUppelwort; Nah- und Fernwarme, Nahweh - Fernweh [22]. Замена компонента слова синонимичными мотивирующими или близкими по смыслу лексемами используется, когда автор считает содержание слова-образца неполным, неточным или недостаточным и неотвечающим стилистическим целям и намерениям автора, а также потребностям контекста, ср.: Physik ist eine Wissen-schaft der Gebrauchsgegenstande und im Grunde etwas fur Handwerker. Ich bin ein Kopfwerker, meine Damen und Herren, die Materie interessiert mich nicht [23, c. 322]; Schaukelbesitzer, Schaukelkonig, Schaukel-mann; Was entgeht ihm da alles an spontanem Ge-schimpfe, Gemurmel, an saftigen Fluchen. Sind die Lauschangreifer (konnte man sie Akusto-Aggressoren nennen?) so enthaltsam geworden? Ich habe eine Bitte an Sie, die Akusto-Aggressoren: Lassen Sie ihn wieder telephonieren! [24, c. 10].
Использование в одном и том же тексте слова-образца и аналогичного окказионализма обеспечивает членимость и актуализацию внутренней формы всех членов словообразовательного ряда, что гарантирует их интерпретируемость; поэтому аналогичные новообразования не представляют трудности для интерпретации их семантического объема: Seit diesem Tag neulich vor 8 Wochen ist das Spiel gestort. Ihrer beider schones, grofies, wahrhaftes Zusammenspiel... Dieses Findespiel der richtigen Zutrefflichkeiten gegen das Zwielicht. Dieses Steigspiel gegen die trage Erdenschwere... Diese Stehspiel gegen die Gewohnheiten der Uberforderung. Dieses Bleibspiel gegen das Vergangliche. Dieses Frage- und Springpunktspiel unserer Aufgabe. Dieses Spiel, das sowieso standig im Gange ist ... [25, c. 14]. Выделенные словообразовательные конструкции по аналогии легко расшифровываются, так как они основываются на принципе синтактико-семантических отношений сходства и подобия. При процессах словообразования по аналогии осуществляется ссылка на энциклопедические знания, накопленные знания о грамматических регулярностях и грамматической правильности, функционирующие как «ментальные скрипты» („mentale scripts“) [8, с. 82], что, в свою очередь, создает фон для интерпретации новообразований и гарантирует их понимание.
При словообразовательном процессе по аналогии, когда происходит репродукция словообразовательной модели, отдельные составляющие могут выступать серийно (Finde-, Steig-, Steh-, Frage-, Springpunktspiel), так что многообразные словообразовательные комбинации индивидуального или окказионального типа следуют друг за другом цепочкообразно, образуя открытые ряды. Рассмотрим, к примеру, словообразовательный ряд со вторым компонентом - mensch, который по данным словарей современного немецкого языка насчитывает около 50 слов. В беллетристических текстах обнаруживаются однако многочисленные новые словообразовательные конструкции, которые по-
вторяют данную структуру: Ein Saugling ist kein Voll-Mensch, sondern ein Vor-mensch und besitzt noch keine vorausgebildete Seele [20, c. 12]. Сравни также: Alltags-, Bildungs-, Denk-, Dolch-, Engels-, Fleifi-, Karten-, Kopf-, Kolonnen-, Kultur-, Mendenk-, Pfusch-, Polizei-, Prahl-, Schlaf-, Schritt-, Wissens-, Zeitungsmensch: Unter uns Kopfmenschen mufi also uber diese Dinge nicht gesprochen werden. Aufierdem sind alle Zeitungsmenschen Spione. Aufierdem war ein Polizeimensch hier...Ich bin kein Kolonnenmensch... Als Journalist mufi er ein Wissensmensch sein... Die Frau ist zwar kein Denkmensch, aber ein Mitdenk-mensch sollte sie sein... Die mufi ein richtiger Pfusch-mensch gemacht haben [23, c. 220-230]. Ihr wisst, dass seit meiner Kindheit zwei Menschen in mir sind.
Der eine, den ich Hauptmenschen nennen will,. Mein
anderer Mensch aber versteckt sich hinter dem Wirk-lichkeitsmenschen und benutzt jede Gelegenheit, her-vorzulugen [26, c. 35]. Восприятие и понимание вышеназванных мало известных, но мотивированных словообразовательных конструкций поддерживаются, по мнению Ф. Планка, «прагматическими соображениями вероятности» [27, с. 127]. Как считает Е. С. Кубрякова, «непроизводная лексика усваивается (запоминается и используется) «поштучно», в противовес чему лексикой производной можно овладеть «помодельно». Каждое производное слово, будучи представителем особой серии слов, легко становится образцом для подражания и точно как же простым объектом для его отождествления и понимания» [28. с. 151], а сами ряды по определенной конкретной причине могут расширяться в любом направлении, что позволяет говорить о «катафорическом и анафорическом окказиональном словообразовании по аналогии». Каждое из новообразований представлено попарно, имея общие и «отличающиеся» компоненты, но выражающие предметы, понятия близкой или одинаковой референтной отнесенности (ср. Handwerker и Kopfwerker). Словообразовательные конструкции, которые в нормальном случае были бы неправильными, отклоняющимися от нормы и даже неграмматичными, в условиях текстуального контраста становятся приемлемыми, ср.: Da reden die Leute immer so viel uber Ananas, aber gegen eine richtige Pflaume ist Ananas der richtige Humbug, Zellulose mit Zuckerwasser, ein hochgeschwindelter Kaktus, eine Filmfrucht, aber was rede ich von Frucht, ein Filmgemuse ist das, kommt gleich hinter Melone [23, c. 57]. Новообразования «Filmfrucht», «Filmgemuse» обнаруживают структурную аналогичность словам словообразовательных моделей и типов, представленных в современном немецком языке, они как бы «запрограммированы» его языковой системой. Словообразовательная структура аналогичных словообразовательных конструкций соответствует структуре узуальных (лексиколизированных) слов, относящихся к продуктивным словообразовательным моделям. Для их создания требуется лишь оп-
ределенный внешний стимул в виде текста или контекста или речевой ситуации.
Употребление окказионализмов, образованных по аналогии, обусловлено факторами усиления экспрессивности и эмоциональности или достижения большей выразительности текста. Они используются авторами, чтобы привлечь внимание и «удовлетворить радость» читателей от разгадывания их значения [29, с. 107], как средство создания комического: „Obwohl sich meine Bewunderung fur A. K. in Grenzen hielt, nachdem er sein Tagebuch ma-nipulierte, um jemanden zum Taugenichts und Tu-nichtgut zu machen, den er vorher als Taugtsehrwas und Tutmirgut beschrieben hatte, muss ich ein merkwurdiges Verhaltnis zu ihm melden“ [30, c. 249]. Окказионализмы Tutmirgut, Taugtsehrwas,
образованные по образцу узуальных сдвигов Taugenichts, Tunichtgut с ярко выраженной пейоративной коннотацией, придают «своему» контексту такую же стилистическую окраску. То, что новообразования по аналогии сохраняют коннотацию своих «образцов», обнаруживается в следующих примерах: Machwerk - Romanwerk; Aus der Dickfelligkeit meiner Anfange ist langst Dunnhautigkeit geworden [30, c. 335]. Повторяющиеся в контекстах элементы способствуют эмоционально-экспрессивной характеристике, оценке соответствующих денотатов, достижению оп-
ределенных дополнительных эффектов и т.д. Для достижения цели своего сообщения автор может многократно возвращаться с усиленной эмоциональной целевой установкой к уже актуализированной аналогичной форме, иногда с небольшими изменениями: „Die Esshandgriffe hatte er sich von Rosa abgese-hen, die heutigen Kirchhandgriffe stahl er mit den Au-gen von den Gotteshausbesuchern“ [19, c. 73]. „Stanislaus... baut sich eine Gedichthohle, wird aber von Rosa in eine Bucherhohle und in Peinlichkeiten gestofien“ [19, c. 86]. Стилистико-прагматический эффект словообразовательных конструкций, представляющих собой продолжение словообразовательного ряда, их текстовое предназначение состоит, таким образом, в том, что они определяют и характеризуют обусловленные текстом денотаты. Усложнение, чаще всего повторение лексемы внутри ограниченного текста придает всему тексту эмфатический характер, а экспрессивный эффект усиливается «контактной позицией лексем» [31, с. 182]: “Rotkappchen und Rotbackchen; Der Wein war grunlichgelb, er hatte seinen Duft und seine herbe Leichtigkeit schon in der Farbe, Mondwein, dachte sie. Nachtwein, Erinnerungswein” [32, c. 45]. Обусловленная аналогией замена компонентов словообразовательной конструкции другими лексемами вызывает возникновение иронических, комических коннотаций, ср.: „Die Burokratie in der DDR war im Vergleich zur Profi-Burokratie in der BRD nur eine Amateurburokratie. Aus Fahrzeugen sind Stehzeuge geworden, die Autobahnen sind heute der grofite Park-platz der Republik“ [33]. „Aus der Baustelle ist eine
Klaustelle geworden“ [34]. „Glockenschall, Glocken-schwall supra urbum, uber der ganzen Stadt“ [35, c. 7].
Возможность создавать серийные образования по аналогии практически в безграничном количестве представляет собой одну из форм функциональных техник в языке, особенно в его словообразовательной системе. Благодаря своей ярко выраженной возможности запоминаться, осмысливаться и формулироваться такие образования, использующие простые средства, делают возможной «экстериори-зацию, т.е. материальное выражение индивидуальных смыслов» ("Exteriorisierung individueller Bewufitseinsinhalte") [36, с. 12]. Свободное манипулирование возможностями словообразовательной системы по принципу аналогии и использование соответствующих конструкций в качестве выразительного средства свойственно литературнокритическим, публицистическим статьям, текстам художественной литературы, где дериваты или сложные слова дают ассоциативный импульс для производства аналогичных новообразований.
ЛИТЕРАТУРА
1. Fleischer W. Zur Doppelfunktion der Wortbildung - Benen-nungseinheit und syntaktische Parallelkonstruktion // WZ der PH Zwickau 17. H.2 1981. S. 9-16.
2. Seppanen L. Zur Ableitbarkeit der Nominal-Komposita // ZGL. H.2, 1978. S. 133-150.
3. Dressler W. U. Zum Verhaltnis von Wortbildung und Textlinguistik // Papiere zur Textlinguistik, Bd. 29. Hamburg 1981. S. 96-106.
4. Мурясов Р. З. Текст и словообразование // Словообразование и его место в курсе обучения иностранному языку. Владивосток, 1977. С. 138-142.
5. Земская Е. А. Словообразование как деятельность. М., 1992. 221 с.
6. Кубрякова Е. С. Производное как особая единица системы языка // Теория языка. Англистика. Кельтология. М.: Наука, 1976. С. 76-83.
7. Kage O. Motivation: Probleme des persuasiven Sprach-gebrauchs der Metapher und des Wortspiels. Darmstadt, 1980. 172 c.
8. Wilss W. Wortbildungstendenzen in der deutschen Gegen-wartssprache. Tubingen, 1986. 323 с.
9. Schonebohm M. Wortbildung, Text und Pragmatik. Lunder germanische Forschungen 49. Malmo, 1979. 129 с.
10. URL: art.ioso.ru/wiki/index.php
11. Motsch W. Ein Pladoyer fur die Beschreibung von Wortbildun-gen auf der Grundlage des Lexikons // Breckle H.E / Kastovs-ky.D. Perspektiven der Wortbildungsforschung. Beitrage zum Wuppertaler Wortbildungskolloquium, Bonn, 1977. S. 180-202.
12. Виноградова В. Н. Стилистический аспект русского словообразования. М., 1984. 184 с.
13. Bufimann H. Lexikon der Sprachwissenschaft. Stuttgart, 1990. 640 с.
14. Никитина Ф. О. Влияние аналогии на словообразование: на материале родственных языков. Киев: изд-во Киевского университета, 1973. 197 с.
15. Анисимова Е. В. Лингвофилософские основы
словообразования по аналогии: (на материале немецкого языка). Якутск: изд-во Якутского ун-та, 2004. 56 с.
16. Wildgen W.: Makroprozesse bei der Verwendung nominaler Ad-hoc-Komposita im Deutschen // DS. 10. Jahrgang, 1982. С. 237-257.
17. Anz Thomas. "Es geht nicht um Christa Wolf". Der Literatur-streit im vereinigten Deutschland. [Taschenbuch]. Spangen-berg, 1991.
18. Hallesches Tagesblatt (HTB).
19. Strittmatter E. Der Wundertater. 3 Bande. Aufbau, 1980.
20. Suskind P. Das Parfum. Die Geschichte eines Morders. Berlin, 1987. (Suskind).
21. Lorenc K. Wortland. Gedichte aus zwanzig Jahren. Leipzig, 1984.
22. Boll H.: Die Fahigkeit zu trauern. Schriften und Reden, Mun-chen, 1988.
23. Kant H. Die Aula, Rutten-Locning. Berlin, 1971.
24. Boll H.: Es kann einem bange werden. Schriften und Reden, 1976-1977. Deutscher Taschenbuch Verlag, Munchen, 1985.
25. Schulz M. W. Triptychon mit sieben Brucken. Mitteldeutscher Verlag, Halle(S), 1976.
26. Strittmatter E. Gruner Juni. Eine Nachtigall-Geschichte, Auf-bau, 1985.
27. Plank F. Morphologische (Ir-) Regularitaten. Aspekte der Wortstrukturtheorie. Studien zur deutschen Grammatik 13. Gunter Narr Verlag. Tubingen, 1981. 298 с.
28. Кубрякова Е. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М., 1988. С. 141-172.
29. Peschel C. Zum Zusammеnhang von Wortneubildung und Textkostruktion. Tubingen Niemeyer, 2002. 315 с.
30. Kant H. Abspann. Erinnerung an meine Gegenwart. Aufbau-Verlag Berlin und Weimar, 1991.
31. Ortner H. / Ortner L. Zur Theorie und Praxis der Komposita-forschung. Gunter Narr Verlag. Tubingen, 1984. 406 с.
32. Wolf Ch. Der geiteilte Himmel. Halle / S, 1963.
33. Frankfurter Allgemeine Zeitung (FAZ).
34. Bild Zeitung
35. Mann Th. Der Erwahlte. Fischer Verlag, Frankfurt / M., 1980.
36. Schippan Th. Lexikologie der deutschen Gegenwartssprache. Leipzig, 1984. 307 с.
Поступила в редакцию 06.04.2012 г.
